Текст книги "Искупление (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

   – Из-за тебя я потеряла лучшего друга, – проворчала я. – Он меня не таскал, не обзывал, гадостей не говорил. Был предан лишь мне.

   – И как имя сего героя? – поинтересовался Флэй, скосив на меня глаза.

   – Вафля, – вздохнула я.

   – Твой друг Вафля? – мужчина делано изумился. – Поверь, я лучше. Вафля – друг на несколько минут, я могу продержаться дольше.

   – Пошляк! – возмутилась я.

   Флэй остановился и пристально посмотрел на меня.

   – Да-а, чем набиты головы благородных тарганн, – сокрушенно произнес он. – Заметь, я имел в виду только твой ядовитый характер. Так что в данном случае, пошляк – ты.

   – Ты дикарь, и я с тобой становлюсь дикаркой, – проворчала я, чтобы скрыть смущение.

   Мужчина усмехнулся, и мы продолжили наш забег. Правда, вскоре уже степенно шли, потому что на нас начали озираться прохожие. Флэй привел меня к очень высокой башне. Я ее видела из разных точек города, но мы все время обходили ее где-то в стороне.

   – Что это? – спросила я и тут же предупредила. – Только не надо мне рассказывать сказки про проглотившего кол великана.

   – Как? Ты уже знаешь эту историю? – расстроился мужчина. – Это трагедия, тарганночка, – он укоризненно посмотрел на меня. – Но раз ты лишила меня возможности рассказать эту жутко поучительную притчу, то придется прогуляться по нутру великана. Любопытно же, как в нем поместился кол.

   – Судя по верхушке, – я взглянула на остроконечную крышу, – кол острием пробил голову великана.

   – Да ты кровожадна, – Флэй приподнял бровь. – Пожалуй, теперь буду с тобой более осторожен.

   – Бойся меня, дикарь, – угрожающе произнесла я и уже серьезней спросила. – А нас туда пустят?

   – Ты во мне сомневаешься? – изумился мужчина.

   – Когда я с тобой, я уже ни в чем не сомневаюсь, и ничему не удивляюсь, – усмехнулась я, и меня втянули в приоткрытые ворота башни.

   Маленький дворик оказался пуст, только перед узкой металлической дверью зевал старичок в забавной шапке. Он покосился на нас, распахнул дверь и склонил голову.

   – Добрый вечер, уважаемый тар, – поздоровались мы.

   – Доброго вечера, благородный тарг и прекрасная тарганна, – без всяких эмоций произнес старик.

   Флэй взял меня за руку, и вскоре мы уже поднимались по винтовой металлической лестнице. Запах здесь более всего напоминал уборную.

   – Ты куда меня завел? – возмутилась я, прикрывая нос.

   – И это вместо восхищения, как легко тебя со мной сюда пропустили, – демонстративно оскорбился мужчина.

   – Ну, знаешь, в проход в такие места еще не хватало деньги брать, – буркнула я.

   – Тарганночка, я не всевидящий, о том, что уважаемые арлийцы столь вопиющим образом используют Звездную башню, я не знал, – немного серьезней отозвался сын Белой Рыси.

   – Звездная башня? – живо заинтересовалась я.

   Я слышала о таких башнях, их в Таргаре было всего три штуки. Я как-то говорила Найяру, что хочу побывать на такой, но он сослался на занятость, и мы так ни до одной не добрались. Неожиданно мне пришло, что он не выполнил ни одной моей просьбы, ни одного своего обещания, что касалось поездок хотя бы в соседний город. Держал в столице на привязи среди всей той дряни, что окружала меня. Денег на мои идеи в столице давал, за пределами, если только я обходилась посредниками. Только один раз и откликнулся, когда ему это было нужно, чтобы потянуть время. Воспоминания о герцоге чуть подпортили настроение, и я побыстрей отогнала их. Не хотелось портить такой чудесный день.

   Забираться было высоко и долго. Еще не дойдя до середины, я остановилась и шумно выдохнула:

   – У-уф.

   – Неженка? – почему-то спросил, а не подначил меня Флэй, и я не стала оспаривать данное утверждение.

   – Да, – кивнула я. – И я больше не хочу смотреть на звезды.

   – Ну, уж нет, – возмутился мой спутник. – Я тут ей красоту хочу показать, а она уже заранее отказывается. Держись, тарганночка, донесу.

   Я уже приготовилась, что меня донесут на руках, но дикарь взвалил меня на плечо, велел:

   – Держись, – ухватился двумя руками за перила, имевшиеся тут, и помчался наверх.

   – За что держаться? – взвизгнула я, пытаясь уцепиться то за стену, то за его волосы.

   – Добегу плешивым, обижусь, – предупреди Флэй.

   – Я уже обиделась, – вскрикнула я, умудрившись зацепиться за его ухо.

   – За ухо и отшлепать могу, – пригрозил мужчина и больше со мной не разговаривал, стараясь удержать дыхание ровным.

   Ближе кверху он уже не бежал, а шел более спокойным шагом, а на широкой площадке с высокими перилами поставил меня на пол, согнулся пополам, уперевшись ладонями в колени и произнес:

   – Ты меньше есть не пробовала? Уф.

   – Ты посмотри на меня, бесстыдник, – возмутилась я. – Я такой худой еще никогда не была.

   – Все равно много. Я раньше на гору, примерно высотой с эту башню, взбегал с поклажей и без, а сейчас...

   – Это старость, Флэй, – усмехнулась я, оправляя одежду.

   – Ой, договоришься, – протянул мужчина, наступая на меня.

   Я попятилась назад, уперлась спиной в перила, и Флэй навис сверху, опираясь по обе стороны от меня. Страшно мне не стало ни на мгновение. Напротив, заворожил блеск в темных, сейчас почти черных глазах дикаря. Я скользнула взглядом по его лицу, увидела, как ветер играет его волосами, потянулась рукой и ощутила из шелковистость, не удержалась и зарылась пальцами. Тут же мужские ладони выпустили перила и сомкнулись на моей талии. Наши взгляды встретились, и глаза Флэя стали ближе, настолько ближе, что я уже предчувствовала вкус поцелуя, я хотела этого. Именно сейчас хотела так сильно, что первая потянулась к ему, прикрыв глаза.

   – Нет, голубка, – он отпустил меня и отступил назад. – Я не буду тебе мешать принимать самое важное решение в твоей жизни. Я не хочу подталкивать тебя.

   И встал рядом, задрав голову вверх. С минуту я смотрела на него, не зная, оскорбиться его пренебрежением, или обрадоваться, что мужчина отказался воспользоваться моим желанием и добиться своей цели. Но уже скоро я стояла, так же глядя на небо, отпуская от себя несостоявшийся поцелуй. В конце концов, я поняла, о чем он говорил. Произойди у нас сейчас что-то, и это осложнило бы будущее. То, что происходило со мной, уже осложняло. Мне отчаянно не хотелось отпускать его, но он так же отчаянно хотел домой. И я хотела остаться с моими детьми. Если все пройдет гладко, и герцог поверит в мою смерть, я могу освободиться, навсегда освободиться от его болезненной страсти, от его потребности постоянно держать меня под боком, как успокоительное снадобье.

   Я покосилась на Флэя и заставила себя отвернуться. Проклятье, я влюблялась в него, и это уже было ясно. Даже Ру я полюбила не сразу. Сначала он ухаживал, потом признался в своих чувствах, потом я начала скучать, когда его не было рядом, а после поняла, что он мне нужен. Найяра же я не любила никогда. Только перед тем, как он отнял у меня надежду на маленькое светлое пятнышко во тьме его подавляющей любви. Возможно, виной тому было то, что мы, наконец, остались почти одни, а может, как раз малыш внушал мне нежность к этому зверю. Но и это он вырвал из меня вместе с моим ребенком.

   А сейчас... Сколько я знала Флэйри, сына Годэла? Всего пять дней. И мне уже хотелось остаться с ним, но у него есть его вечная любовь – Золи, а у меня мои дети. В этот момент я поняла, что самый счастливый день за последние несколько лет подходит к концу. Опустив голову, я посмотрела вниз. Там, на далекой земле, зажигали фонари, потому что становилось все темней.

   – Сафи, – Флэй шагнул мне за спину, вновь заключив меня в капкан своих рук, опершись о перила по обе стороны от меня. – Смотри.

   Я, нехотя, задрала голову и ахнула. Чем черней становилось небо, тем больше проступали на нем звезды. Далекие, яркие, холодные. Но отсюда они казались так близко, что я испуганно прижалась к широкой и такой надежной груди моего дикаря.

   – Ты чего? – он засмеялся, и его руки сомкнулись впереди меня. – Испугалась? Глупенькая.

   – Отсюда чернота такая жуткая, – прошептала я.

   – Я с тобой, чего тебе бояться? – я задрала голову и встретилась с его улыбкой.

   – Это ненадолго, – тихо ответила я. – Это так ненадолго.

   Объятье на мгновение стало сильней, и я закрыла глаза, чтобы спрятаться от безжалостного холодного звездного неба и того чувства одиночества, которое вдруг так напугало меня.

   – Это еще не конец пути, Сафи, – прошептал Флэй, развернул меня к себе лицом, а затем прижал мою голову к своей груди.

   Размеренно биение его сердца меня успокоило, и я сама освободилась из его объятий.

   – Идем спать, – улыбнулась я.

   Мужчина кивнул, снова взял меня за руку, и направились вниз. Спускались мы легче, быстрей и молчаливей. Не знаю, о чем думал Флэй, а я еще пыталась удержаться на грани лучшего дня, впитывая тепло широкой мужской ладони, удерживающей мою ладошку. И это было настолько приятным, что все грустные мысли улетучивались, оставляя лишь ощущение близости человека, сумевшего всего за несколько дней стать родным.

   Старик у дверей уже спал. Так стоя и спал, привалившись плечом к стене.

   – Отец, – Флэй аккуратно взял пожилого мужчину за плечо. Тот открыл мутные глаза и подслеповато прищурился. – Мы уходим.

   – Доброй ночи, – поклонился старик.

   – Ты-то идешь отдыхать? – спросил мой спутник.

   – Нет, благородный тарг, – беззубо ухмыльнулся смотритель. – Башня-то звездная, сейчас самая пора начинается. Скоро парочки подтянутся. А может, никто не подтянется, лезть уж больно высоко.

   – Ты засыпаешь, отец, тебе бы в теплую постель, – улыбнулся Флэй.

   – Привычный я, не волнуйтесь за меня, – старик снова улыбнулся, но я заметила, что ему приятно такое внимание.

   – Спокойной вам службы, – я тоже улыбнулась смотрителю башни.

   – Спокойной ночи, отец, – мой дикарь осторожно потрепал старика по плечу.

   – И вам доброй ночи, милостивые господа, сладкой и горячей, – широко улыбнулся смотритель и подмигнул.

   Мы покинули маленький дворик перед Звездной башней. До нашего постоялого двора идти оказалось не так уж и далеко отсюда. Я поежилась, и рука моего спутника опустилась мне на плечо, согревая. Вновь задрав голову, я посмотрела на звездное небо. Сейчас оно было гораздо дальше и не пугало своим бездонным и таинственным провалом. На земле было уютней и спокойней.

   На постоялом дворе нас ждал горячий ужин и постель, не очень мягкая, но все-таки постель. И вот тут произошло то, чего не случалось ни разу за эти пять дней. Мы с Флэем застыли по разные стороны кровати, нерешительно глядя друг на друга.

   – Ты ложись, я в кресле, – сказал мой дикарь.

   – Опять толком не отдохнешь, – возразила я.

   – На кровати совсем не отдохну, – немного нервно усмехнулся Флэй и отвернулся к окну. – Раздевайся и ложись.

   С этим спорить я не стала и вскоре юркнула под покрывало. Мужчина полуобернулся на скрип кровати, посмотрел на меня и расположился в кресле.

   – Добрых снов, тарганночка, – произнес он и закрыл глаза.

   Некоторое время я пыталась уснуть, но вскоре села и позвала его:

   – Флэй.

   – Чего тебе, неугомонное таргарское чудовище? – проворчал с кресла сын Белой Рыси.

   – Иди ко мне. Тут места на двоих достаточно, – ответила я, пропустив мимо ушей эпитет, которым меня так щедро наградил дикарь из Ледигьорда.

   – Мне и тут удобно, – ответил он, вытягивая ноги.

   – Флэйри, сын Годэла, что за глупое упрямство? – прохладно спросила я. – Немедленно заканчивай играть в благородство и ложись на кровать. Приставать не буду, обещаю.

   – Нашла чем пугать, – усмехнулся мужчина, но с кресла встал.

   – Быстро, – непререкаемым тоном велела я и снова легла, отвернувшись от него, но слушая приближающиеся шаги.

   – А потом опять будет: "Твои ножны упираются мне в спину", – услышала я тихое ворчание и едва сдержала смех, вспоминая ночь в древнем храме.

   Затем до меня донеслось шуршание одежды, и кровать, наконец, скрипнула, принимая его вес. Я снова закрыла глаза, но сон по-прежнему не шел. Вновь сев, я посмотрела на Флэя, скосившего на меня глаза.

   – Флэй...

   – Я так и знал, – с неожиданным удовлетворением произнес он. – Н-ну?

   – Подвинься ко мне, пожалуйста, – попросила я. – Мне не уснуть.

   – Тарганночка, твоя наглость не знает границ, – возмутился мужчина. – Ты меня сюда специально заманила?

   – Да я заботилась о тебе! – возмутилась я. – Теперь о себе. Я бы сама подвинулась, но уже тут нагрела место.

   Издав нечто нечленораздельное, Флэй закатил глаза, демонстративно вздохнул, но подвинулся.

   – И обними, – попросила я, – как в лесу. Да, вот так.

   И, удовлетворенно вздохнув, я снова закрыла глаза. Уже засыпая, я сонно вздохнула и спросила:

   – Зачем тебе ножны в постели? Сними, пожалуйста.

   – А это уже не ножны, – ядовито ответил мой дикарь и рывком встал с кровати.

   Затем накинул куртку, натянул сапоги и взял со стола... ножны.

   – Пройдусь, – буркнул он.

   Я проводила его недоуменным взглядом, затем снова посмотрела на пустой уже стол и упала лицом в подушку, заходясь от истерического хохота.

   * * *

   – Арли, ваше сиятельство!

   – Вижу, – Найяр пустил скакуна рысью.

   Настроение было хуже некуда. Раздражение уже не покидало герцога Таргарского, и он все чаще срывался на наемников. Особенно доставалось следопытам. Вымотанные до предела воины уже начинали роптать, от чего приходилось делать привалы и давать им передышку. Убивало то, что разрыв между отрядом и беглецами увеличивался на глазах.

   До Рейна отследить Грэира и Сафи удалось только чудом. Следопыты уже больше напоминали охотничьих собак. Зачастую на коленях, едва ли не уткнувшись носом в землю, они распутывали сложнейшие узоры следов. Герцог не зря имел в своей гвардии пятнадцать воинов, умевших читать следы. Эти наемники славились своим мастерством далеко за пределами своих родных земель. И, когда уставали одни, на их место вставали другие.

   И все-таки на верный след их вывела случайность. Взбешенный промедлением Найяр, просто спросил случайного путника, не встречал ли он по дороге женщину в мужской одежде.

   – Была, – кивнул мужчина. – С мужчиной. Красивая такая женщина.

   А в Рейне их опять чуть не потеряли. И все потому, что Сафи переоделась. Это разозлило его сиятельство. Мужской костюм был подобен огню в темноте, выделяя ее среди всех, а теперь она слилась со многими путниками. И выяснили это только после того, как рейновская стража излазила весь город, допросили, чуть ли, не всех горожан поголовно. В результате отыскали лавку готовой одежды, где выяснили, что женщина в мужском костюме была, но вышла уже в женском.

   На счастье Найяра, конная пара, за прошедшие полутора суток, выезжала только одна. Так что нужные ворота нашли быстро. За то время, пока его сиятельство нервничал, он успел сунуть нос в градоуправление, лично всыпать градоправителю тридцать плетей, допросить трех воров и одного подозреваемого в убийстве. Подозреваемый признаться не успел, душу богам отдал раньше.

   – Хлипкий какой, – разочарованно буркнул герцог, отбрасывая раскаленные клещи.

   А вскоре его нашли первые сведения о Фрэне Грэире. Найяр долго держал в руках миниатюрный портрет, на котором был изображен худой, болезненного вида блондин с привычными для жителей Таргара светлыми глазами.

   – Кто? – без особого интереса спросил его сиятельство.

   – Фрэн Грэир, – ответил ему гонец. – Настоящий.

   Вернув миниатюру, герцог взял бумаги и уже с большим интересом вчитался в донесение, узнавая всю подноготную настоящего тарга Грэира. А вот личность усыновленного им мужчины пока так и оставалась покрыта мраком тайны. Кто, откуда, настоящее имя... По имени, указанном в документе, где Грэир признавал его своим сыном и наследником, ничего не нашли, словно это был призрак с выдуманным именем. Зато планы нынешнего Грэира настораживали. Он уже успел и передать все имущество одному из пятиюродных племянников своего приемного отца, и тот вскоре должен был принять этот дар. Но рассвирепел Найяр, когда увидел дату передачи имущественных прав, это произошло сразу после казни Тигана.

   – Все учел, все спланировал, тварь, – недобро усмехнулся герцог. И уже в который раз воскликнул. – Кто он такой, бесы его задери?!

   Бумаги разлетелись, брошенные рукой его сиятельства. Гонец ожидал приказаний.

   – Пусть землю роют, но найдут мне его прошлое, – рявкнул Найяр, взлетая в седло.

   И отряд вновь помчался за хвостом призрака. Герцог вызвал в памяти образ своего спасителя. Практически с него ростом, но более широкий в кости, непривычно для Таргара темноглазый. Черные волосы так же в этих землях встречались не очень часто, что не являлось показателем иноземности. Возможно, кто-то из родителей осел в Таргаре. Но среди знати таких точно не было, по крайней мере, среди известных фамилий.

   Герцог шумно выдохнул и прикрыл глаза, стараясь успокоиться и погрузиться в воспоминания того дня, когда познакомился с Фрэном Грэиром. Что-то там было... что-то, что привлекло внимание его сиятельства, но стерлось из памяти за незначительностью. Но теперь эта незначительность волновала Найяра больше, чем сведения, получение час назад. Он поднял руку, и всадники за его спиной остановились. Герцог спешился и махнул своим людям рукой. Дождавшись, пока они присоединяться к нему, вытащил меч.

   – Пятеро с мечами ко мне.

   Наемники переглянулись. Этот метод им был хорошо знаком. Пятеро воинов вытащили мечи и подошли к нему, ожидая приказа нападать. Так герцог поступал, когда эмоции мешали думать. Выматывая себя до изнеможения, фехтуя на грани ранений и увечий, он убирал агрессию, освобождал разум.

   – Нападайте.

   Воины окружили своего господина, каждый по разу атаковал для разогрева, а после начали нападать парами, пятый наемник больше следил за тем, чтобы противники не изувечили друг друга в пылу схватки. Он встревал, когда становилось слишком жарко, разгоняя противников по сторонам.

   – Трое, – потребовал Найяр, отбивая новую атаку. – Мне нужно больше.

   – Зашибем, – предупредил Нордос.

   – Посмотрим, – криво усмехнулся его сиятельство.

   И воины напали, окружая герцога, но оставляя ему лазейку на отход. Найяр ожесточенно отбивался. На ходу умудрился расстегнуть камзол и скинуть на землю.

   – Четвертый!

   – Господин, – воззвал к нему один из воинов.

   – Четвертый, я сказал, – зарычал герцог, отбивая двойную атаку Нордоса и Торсона.

   В игру вступил четвертый воин. Герцога теснили к роще, он продолжал огрызаться, но испарина уже покрывала его лицо. Волосы прилипли ко лбу, дыхание стало тяжелым, и кровь мчалась по венам, пьяня правителя Таргара. Забыв об осторожности, он под нырнул под руку одного из наемников, отбил выпад другого, крутанулся, и меч третьего распорол рубаху, окрашивая бок герцога кровью.

   – Стоп! – крикнул пятый воин, не вступавший в схватку.

   – Нападать! – заревел Найяр, вновь вставая в стойку.

   Еще не все, еще рано, еще кипела кровь. Он напал первым. Четвертый наемник незаметно отошел в сторону, зная, что его сиятельство этого не заметит. Убивать своего господина воины не собирались. Различия боя тренировочного и на жизнь они прекрасно знали. Вскоре и третий начал отступление, заметив, что кровавое пятно на боку герцога еще увеличилось.

   Найяр проследил этот маневр, но удерживать уже не стал, довольствуясь парой нападающих. Вскоре рукав одного из нападавших так же пропитался кровью. Его место занял третий воин, а вскоре вернулся и четвертый, вновь тесня герцога к роще.

   – Проклятье, – рыкнул его сиятельство, вновь забывший об осторожности. – Не останавливать бой!

   Возле рощицы он оступился, голова начала кружиться, но Найяр сделал еще несколько выпадов. Торсон отбил, переглянулся с Алкером, и они атаковали одновременно. Герцог оказался приперт к дереву, острия двух мечей уперлись ему в грудь и горло.

   – Стоп! – вновь крикнул пятый воин.

   Наемники убрали мечи, и герцог утер пот, криво усмехнувшись.

   – Отличный бой, – произнес он и сполз по стволу вниз, тяжело дыша, но достигший того, чего желал.

   – Ваше сиятельство, – Нордос присел перед ним. – Дозвольте, раны посмотрю.

   – Царапины, – отмахнулся Найяр.

   – Господин...

   – Не мешать! – рявкнул герцог и закрыл глаза, погружаясь в день Виттарской битвы.

   Это была решающая битва, после которой ему пришлось пойти на переговоры Виттарцы и бриты наступали. Они жали таргарское войско к собственной границе, за которую таргарцы сумели вырваться, захватывая приграничные крепости Виттара. Бриатарк стал сюрпризом, который переломил ход войны, вынуждая Найяра Грэима пойти на неприятное, но выгодное соглашение. Этим соглашением стала Аниретта Бриатакская – принцесса-перезрелка, набожная зануда, воротившая Найяра с души только одними звуками своего голоса. Но в ее приданое входили Дайларские земли, и это подходило его сиятельству. Он подписывал тогда соглашение, гоня из своей головы мысли о той, которая осталась в Таргаре... Да, в тот момент он готов был сделать из любимой не жену, а любовницу, только об этом он никогда не расскажет своему сокровищу. Она должна быть убеждена, что Найяр всегда желал видеть на троне своего герцогства только ее.

   Герцог тряхнул головой, отгоняя от себя мысли о маленькой фее, которая сейчас была в объятьях проклятого Грэира.

   – К бесам! – крикнул герцог, ударив кулаком по земле.

   Боль в боку и руке опять отрезвила, и он снова закрыл глаза. Виттарская битва... Это было, когда началась мясорубка. Он остался один, наемники бились рядом, но были заняты своими противниками. На Найяра, который всегда сам вел войско, выскочили двое. Одному он выпустил потроха сразу же, второй оказался достойным противником, и герцог переключил на него внимание полностью.

   Найяр вспомнил металлический привкус крови во рту от прокушенной губы, песок на зубах от пыли, поднятой ногами сотен сражающихся. Вспомнил крики и звон металла. Где-то среди его воинов был и Тиган, и он хотел избавиться от него еще тогда, но тот умудрялся избегать смерти, остервенело дерясь за свою жизнь, что с врагом, что с посланными его сиятельством убийцами. Война спишет любую смерть, даже обоснований не надо, ни политических, ни случайных.

   Это был его мир, мир воина. Он всегда чувствовал себя в сражениях почти богом. Смотрел в глаза смерти, и не боялся ее. Убивал без жалости, и умирать готов был ни о чем не жалея, разве что о том чуде с серыми глазами, что так упорно не желала принимать честь, которую он оказывал ей своим вниманием...

   – Уйди, – Найяр снова мотнул головой.

   Удар в спину был настолько неожиданным, что герцог даже не сразу понял, что его оттолкнули. Только успел увидеть, как высокий широкоплечий таргарец сносит голову виттарцу, уже подобравшемуся к нему, Найяру, слишком близко. После неизвестный спаситель принял на острие противника герцога, чем взбесил того. Но орать на своего спасителя его сиятельство не стал. Поднялся и хлопнул по плечу.

   – Имя? – коротко спросил герцог.

   – Фрэнэр Грэир, – мужчина склонил голову.

   Найяр уцепился за этот момент, прокручивая его в голове вновь и вновь. Что же было... Хлопок по плечу, Грэир... Точно, он поморщился, и Найяр подумал, что попал по ране. Не все, что-то еще... Поклон, да, Фрэн всегда только обозначал его, но герцог на это внимание не обращал, а сейчас вдруг обратил. Никогда не проявлял почтения. Поморщился.

   Найяр распахнул глаза. Неприязнь, Грэир изначально испытывал к нему неприязнь, но он не обратил внимания, почему? Потому что в пылу боя было не до этого, после они достаточно много разговаривали. К Грэира оказался пытливый ум, и он много спрашивал его сиятельство о местах, где тот бывал, и Найяр рассказывал. Стоп!

   – Акцент! – в голос воскликнул герцог. – Точно!

   Был акцент. Некоторые буквы Грэир произносил, смягчая. Это еще забавляло Таргарского правителя. Но потом акцент исчез, но Найяр уже мало общался со своим спасителем, потому забыл и об акценте, и не заметил, когда тот исчез. Последнее время он точно разговаривал, как истинный таргарец. Во дворце так уж точно.

   – Он не призрак, он не таргарец. Но у кого такой акцент?

   Найяр мучительно думал, но никак не мог понять. Оставив эти мысли на потом, герцог поднялся, осмотрел себя. Он задрал рубашку и презрительно фыркнул. Царапина и есть. Кровь уже остановилась, но промыть было нужно. Этим пусть займутся лекари в следующем городе. До него было недолго. Беглецы должны были направиться туда, если опять бесов Грэир не свернул куда-нибудь.

   – Если пойму, откуда он, пойму, куда ведет мою женщину, – вновь вслух, но для себя произнес герцог.

   Его люди были во многих странах, так что найти и вернуть будет не так уж и сложно. Лишь бы он не оказался шпионом, и Сафи не уводил для того, чтобы использовать ее против герцога. Но тогда узнать ее местонахождение будет еще проще. Это если он шпион. А если Грэиру нужна сама Сафи? Если он увлечен ею? "О, Фрэн, мой Фрэн...", – услышал Найяр стон Сафи, и спокойствию пришел конец.

   – Вперед! – раненным зверем зарычал герцог, оказавшись опять в седле.

   Наемники переглянулись и покачали головами. Они уже начали уставать от постоянных вспышек своего господина. Мнение воинов меньше всего волновало, он шел за своим и собирался вывернуться на изнанку, но вернуть себе свое личное солнышко. Но что будет делать, когда она окажется в его руках, Найяр даже сам боялся думать, слишком был зол, слишком разъел себя ревностью и слишком... испуган возможностью не догнать. Зато герцог отлично представлял, через какие муки протащит Грэира, когда возьмет его. Главное, взять.

   Дальнейший путь беглецов стало искать проще. Они особо и не прятались, просто неслись где-то впереди по прямой, исчезнув только раз. И тогда отряд снова потерял большую половину дня, и все-таки вышли на след, который повел их в Арли.

   – Если они пройдут этот город без остановки, расстояние еще увеличится, – недовольно говорил Найяр.

   Ему очень не нравилось, что он даже на расстоянии чувствовал, что между беглецами что-то происходит. Все чаще ему рассказывали про то, как звонко смеялась Сафи рядом с этим ублюдком. Все реже они представлялись супругами Грэир, и все меньше нарочитости ощущалось в поведении ублюдка. И если в первые дни Фрэн, скорей, бравировал словом жена, тыкая им везде, где бы они не находились, то теперь их воспринимали супругами без всяких слов. "Он увлекается моей женщиной. Все больше увлекается", – подумал Найяр, и обжигающая волна ревности скрутила душу в бесов узел. И ей нравилось быть с ним рядом! Герцог понимал это так ясно, как знал, что Сафи до крика не хочет быть с ним, с Найяром. С тем, кто готов свою жизнь бросить под ее маленькие ножки.

   – Дрянь, – простонал его сиятельство, даже не замечая, что этим эпитетом он награждал свою любовницу гораздо чаще, чем обращался к ней в мыслях, именуя любимой.

   Вчера к нему подошел Дьол и, глядя исподлобья, хмуро спросил:

   – Что вы сделаете с тарганной Сафи, если догоните?

   – Когда догоню, – с нажимом поправил Найяр, не желая даже допускать мысли, что может не догнать.

   – Что вы с ней сделаете? – повторил вопрос наемник.

   – Выживет, – коротко ответил герцог.

   Дьол еще мгновение буравил его сиятельством пристальным взглядом, но все же кивнул и отошел. "Надо будет от него избавиться", – подумал Найяр. – "От всех ее нянек и защитников. Я должен остаться единственным, к кому она сможет обратиться за помощью и защитой". Убрать от Сафи ее рыжего щенка герцог решил еще несколько дней назад. Не подпускать к Военору. Вообще, нужно внимательней присмотреться к кругу ее общения. Закрыть выход из дворца, лишить увлечений. Пусть прочувствует разницу между любящим мужчиной и оскорбленным ее презрением. Закрыть в покоях. Если понадобится, посадит на цепь, пока не поумнеет. Но порку он ей устроит, обязательно. Хватит носиться с ней, как с хрупким фарфором. Эта женщина сильней, чем кажется. Пора напомнить, что в доме главный мужчина.

   От этих мыслей ему самому стало страшно. Проклятье! Ему нужна ее нежность, а не покорность тупой сломанной куклы. "Что вы с ней сделаете?". Да он сам не знает! Его душевные терзания доводили герцога то до одной крайности, он готов был ползать перед ней на коленях, вымаливая прощение за все. То кидали в другую, когда душу заполняла черная ненависть, и Найяр хотел увидеть, как гаснет жизнь в глазах лживой твари.

   – Главное, догнать, – тихо произнес его сиятельство. – Лишь бы догнать.

   * * *

   Перед самыми воротам в Арли Найяр остановился. Сам себе не мог объяснить причину странной внутренний дрожи, но переступать эту незримую границу ему отчаянно не хотелось. Но там должны быть новые следы, и герцог тронул поводья, проезжая мимо стражи, склонившейся в низком поклоне. Отряд уже отъехал от ворот, когда Найяр вдруг остановился и поманил к себе одного из стражей.

   Мужчина сорвался с места, не желая хоть чем-то рассердить его сиятельство. Он вновь поклонился и застыл, ожидая. Герцог некоторое время сверлил взглядом стражника. Наконец, еле уловимо выдохнул и спросил:

   – Кто стоял на воротах вчера и позавчера?

   – Я, ваше сиятельство, – ответил страж. – Тиер заболел, и я вышел вместо него на утреннюю и дневную стражу.

   – Можешь вспомнить, прибыли ли в город за это время мужчина и женщина, оба верхом. Без сопровождения. По виду, в пути не один день. Она могла быть в мужском костюме, либо в платье. Красивая, сероглазая...

   – А он черноволосый и кареглазый? Представительный такой тарг, – тут же прервал его сиятельство стражник.

   – Да, – кивнул Найяр и затаил дыхание.

   – Были. Я сам видел. Позавчера въехали, – ответил мужчина.

   – Почему запомнил? – стражник невольно поежился под колючим взглядом герцога.

   – Так они, ваше сиятельство, въехали, держась за руки. Уж больно тепло смотрел на тарганну благородный тарг, невозможно было не обратить внимания. И за руку так держал, прямо голуби...

   – Проклятье! – взревел герцог. – К бесам! Чтобы они сдохли!

   Стражник отшатнулся от бешенного взгляда правителя, и несколько наемников оттеснили его, понимая, что герцогский гнев почти достиг пика. Одарив неожиданных защитников гонца дурных вестей испепеляющим взглядом, герцог пришпорил коня, срываясь с места в галоп. Отряд послушно помчался за своим господином.

   – Голуби, – рычал Найяр, безуспешно пытаясь справиться с обуревающей его яростью.

   Горожане шарахались в стороны, едва успевая увернуться из-под копыт герцогского коня. Неожиданно конь встал на дыбы, и хлыст герцога прогулялся по чье-то спине, задев голову. Найяр уже мчался дальше, не обращая внимания на вскрик. В богатую часть города он влетел, чуть не сбив какую-то тарганну, несшую с достоинством свою упитанную фигуру.