Текст книги "Пятый угол"
Автор книги: Йоханнес Марио Зиммель
Жанры:
Военная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц)
Майор Дебра заставил себя ждать. Прошла неделя, другая, а он все не объявлялся. «Как было бы славно, – размышлял Томас, он же Жан, – если бы он никогда не появился!»
Он стал устраиваться «У Жанны» по-домашнему. Всякий раз, когда позволяло время, он спешил на помощь аппетитной хозяйке гостиницы с волосами цвета львиной гривы.
– Мой повар сбежал, Жан, – жаловалась Жанна своему жильцу – чистокровному немцу, которого она принимала за истинного парижанина и уже на второй день его пребывания обращалась к нему запросто, с удовольствием произнося его благозвучное имя. – И с продуктами становится все хуже и хуже. Жан, только представьте себе, сколько я могла бы зарабатывать, если бы ресторан был открыт…
– Жанна, – отвечал Томас, уже на второй день обращавшийся к своей хозяйке запросто, с удовольствием произнося ее благозвучное имя, – делаю выгодное предложение: я буду готовить, доставать продукты. А выручку будем делить пополам. Согласны?
– Вы всегда такой напористый?
– Вам это мешает?
– Напротив, Жан, напротив! Горю желанием познакомиться с другими вашими скрытыми талантами…
В попытке вдохнуть жизнь в ресторан Жанны проявил свои качества разведчика и полковник Симеон. После двухдневного отсутствия он гордо сообщил Томасу и Мими:
– Оба механика не захотели мне ничего рассказать, но я облазил весь гараж и нашел кое-какие улики. Ключ. Карту местности. Зарисовки. Вуаля! Кроме того, старик Перье запасся бензином!
– Черт побери! Где?
– В лесу под Вильфранш-де-Ларагэ. В пятидесяти километрах от города. Подземный бункер. Минимум сотня канистр. Я только что оттуда.
Мими вскочила и наградила полковника демонстративно долгим поцелуем…
«Это мне за Жанну», – подумал Томас и с признательностью сказал:
– Поздравляю, господин полковник!
– Ах, – отдышавшись, скромно и любезно ответил Симеон, – знаете, друг мой, я так рад, что наконец-то сумел сделать что-то разумное!
«Хорошо, если бы Создатель сделал такими толковыми всех секретных агентов», – подумал Томас.
Бензин из лесу они, конечно, перевезли. Томас поставил «крайслер» в подземный гараж и за пару тысяч из имевшихся у него 27730 долларов купил небольшой «пежо». Малолитражка потребляла меньше горючего.
Вскоре к Томасу, разъезжавшему по ухабистым дорогам в предместье Тулузы, все привыкли. Крестьяне с ухмылкой здоровались с ним, но держали язык за зубами. С одной стороны, Томас всегда давал хорошую цену, с другой – привозил дефицит из города…
Томас жарил, запекал и варил все, что вздумается. При этом Жанна была на подхвате. Кухня напоминала пекло. Спасаясь от жары, Жанна разоблачалась настолько, насколько позволяли приличия. Это было счастливое сотрудничество: она восхищалась им, он восхищался ею. Мими совершала длительные прогулки с Симеоном.
Ресторан был ежедневно забит до отказа. Приходили в основном мужчины – беженцы из всех стран, которых Гитлер удостоил своим вниманием. Так что меню Томаса Ливена было весьма разнообразным. Беженцы были в восторге. К тому же цены были человеческие.
Еще больше восхищались Томасом девушки из заведения. Молодой очаровательный повар привлекал их своей элегантностью и дерзостью, любезностью и умом. Они постоянно чувствовали, что он обращается с ними как с дамами, держа дистанцию.
Вскоре он стал выступать в роли исповедника, заимодавца, советчика по юридическим и медицинским вопросам, а также, когда перед ним открывались потайные уголки женских сердец, терпеливейшего слушателя.
У Жанетт был ребенок. Крестьянская семья, где он воспитывался, выдвигала ей все более наглые требования. Томас излечил их от жадности.
Соне полагалось наследство, которое у нее зажимал некий жуликоватый адвокат. Томас переубедил его.
У Бебе был дружок, порядочный грубиян, постоянно обманывавший и избивавший ее. С помощью легкого намека на полицейские предписания, подкрепленного жестким приемом джиу-джитсу, Томас научил его вести себя подобающе.
Этого дружка звали Альфонсом. Позднее он еще доставит Томасу массу неприятностей…
Среди завсегдатаев ресторана был банкир Вальтер Линднер. Он бежал от Гитлера – сперва из Вены, потом из Парижа. Линднер и его жена в пути потеряли друг друга, теперь он ждал, что она вот-вот появится. На такой случай они договорились встретиться в Тулузе.
Томас, очень понравился Вальтеру Линднеру. Когда последний узнал, что тот тоже был банкиром, он сказал ему:
– Приглашаю отправиться со мной в Южную Америку. Как только приедет моя жена, я двину туда. У меня там целое состояние. Станете моим партнером…
И он предъявил выписку из банковского счета «Рио де ла Плата Банк». Документ был свежим и подтверждал: на счету у Линднера депонировано более миллиона долларов. Это был миг, когда Томас Ливен вопреки всему пережитому вновь почувствовал прилив сил, обрел веру в человеческий разум и светлое будущее.
Ему хотелось только достойно завершить дело с черной папкой, насколько это было в его силах. Ни германский абвер, ни французская секретная служба не должны были добраться до досье. А уж потом – вон из этой вечно грызущейся, прогнившей старой Европы! Вперед, к новой жизни! Снова стать банкиром, солидным штатским человеком! Ах, как он истосковался по всему этому!
Этим желаниям так и не суждено было сбыться. Очень скоро Томасу придется, подавляя в себе угрызения совести, работать на французов против немцев. А затем снова на немцев против французов. И опять на французов. И против англичан. И на англичан. И на всех трех. И против всех трех. Безумие еще только набирало силу. Тот добрый человек, сидевший в Томасе Ливене, любивший мир и ненавидевший насилие, даже не подозревал, что его ждало впереди…
Миновал июнь, за ним июль. Вот уже два месяца они торчали в Тулузе. Однажды жарким утром Симеон, Жанна и Томас собрались на небольшой военный совет.
Симеон держался несколько возбужденно, и чуть позже Томас вспомнил об этом. Полковник втолковывал ему:
– Надо расширять радиус наших действий, друг мой. У мадам для вас есть новый адрес, – он склонился над картой местности. – Взгляните-ка, вот здесь, примерно в сто пятидесяти километрах северо-западнее Тулузы, в долине Дордонье неподалеку от Сарла.
– Там, на краю местечка Кастельно-Фейрак, находится небольшой замок, – пояснила нервно курящая Жанна, но, и на это обстоятельство Томас обратил внимание не сразу. – Называется Лэ Миланд. У тамошних жителей тоже есть ферма, масса свиней и коров, все…
Три часа спустя маленький «пежо» трясся по пыльным сельским дорогам, держа курс на северо-запад. Пейзаж на берегах Дордонье выглядел романтично. Столь же романтично смотрелся и замок Лэ Миланд с его белыми стенами XV столетия, двумя высокими и двумя небольшими сторожевыми башнями, господствовавшими над всей холмистой грядой, в окружении старого парка и примыкавших к нему лугам и полям.
Томас оставил машину перед открытым въездом в парк и несколько раз громко прокричал. Никто не ответил.
Он дошел до большой усыпанной гравием площадки. Гигантские старые дубовые ворота оказались приоткрыты. От них вверх вела широкая лестница. «Алло!» – снова прокричал Томас.
Вслед за этим он услышал резкий визгливый смех, заставивший его вздрогнуть, поскольку это был не человеческий смех.
В следующее мгновение через приоткрытую дверь мелкими прыжками, оглашая все вокруг воплями, вылетела маленькая коричневая обезьянка, скатилась по ступенькам вниз и взгромоздилась на Томаса Ливена. Прежде чем он успел прийти в себя от неожиданности, обезьянка уже устроилась на его левом плече и, беспрерывно поскуливая, осыпала его поцелуями. Раздался чей-то женский голос:
– Глу-Глу, Глу-Глу, где ты? Что ты там опять натворила?
Распахнулись дубовые ворота. В их створе показалась ослепительная темнокожая красавица. На ней были белые брюки и белая блузка навыпуск. На узких запястьях позвякивали золотые браслеты. Плотно приглаженные черные волосы разделялись посредине пробором.
У Томаса перехватило дыхание: он узнал эту женщину, он давно боготворил ее. У него не было слов. Томас был готов ко всему, но только не к тому, чтобы внезапно оказаться перед идолом всего мира, идеальным воплощением экзотической красоты, перед негритянской танцовщицей Жозефиной Беккер – и когда? – в сумасшедшее время, во Франции, разрушенной войной и капитуляцией.
Нежно улыбаясь, она сказала:
– Добрый день, мсье, извините за столь бурное приветствие. Похоже, вы понравились Глу-Глу.
– Мадам… Вы… Вы здесь живете?
– Да, снимаю эту виллу. Чем могу быть полезной?
– Меня зовут Жан Леблан. Я полагал, что еду сюда за продуктами… Но, увидев вас, мадам, совершенно забыл об этом, – произнес Томас. Потом он с обезьянкой на плече поднялся по ступенькам и, склонившись в глубоком поклоне, поцеловал руку Жозефины Беккер.
– И вообще совершенно неважно, почему я приехал. Я счастлив стоять перед вами, одной из величайших представительниц искусства нашего времени.
– Вы очень любезны, мсье Леблан.
– У меня есть все ваши пластинки. Целых три «J'ai deux amours»! [4]4
«У меня две любви». – Примеч. пер.
[Закрыть]Я видел столько ваших ревю…
С огромным почтением Томас смотрел на «черную Венеру». Он знал, что она родилась в американском городе Сан-Луис и была дочерью испанского коммерсанта и негритянки. Знал, что свою сказочную карьеру она начинала, будучи бедной как церковная мышь. Жозефина Беккер мгновенно завоевала Париж, и с этого началась ее мировая слава. Она приводила публику в неистовство, исполняя зажигательные танцы, при этом из всей одежды на ней был лишь венок из бананов.
– Вероятно, вы из Парижа, мсье?
– Да, я беженец…
– Вы должны рассказать мне все. Я так люблю Париж. Это ваша машина там, перед воротами?
– Да.
– Вы приехали один?
– Конечно, а что?
– Ничего, я просто спросила. Прошу вас, мсье Леблан, следуйте за мной…
Замок был обставлен старинной мебелью. Томас констатировал, что здесь проживает целый зверинец. Кроме обезьянки Глу-Глу он познакомился: с ее весьма серьезным собратом Микой из Нижней Амазонки, с гигантским датским догом по имени Бонзо, с ленивым питоном Агатой, кольцом свернувшимся в холле у потухшего камина, с попугаем Ганнибалом и двумя маленькими мышками, которых Жозефина Беккер представила как фрейлейн Папильотка и фрейлейн Знак Вопроса.
Все эти звери жили в большом согласии друг с другом. Бонзо развалился на ковре и позволял фрейлейн Знак Вопроса в буквальном смысле танцевать на своем большом носу. Мика и Ганнибал играли в футбол, гоняя шарик из серебряной фольги.
– Счастливый мир, – сказал Томас.
– Звери умеют жить в мире, – сказала Жозефина Беккер.
– Люди, к сожалению, нет.
– И люди тоже когда-нибудь научатся, – ответила танцовщица. – Однако теперь рассказывайте о Париже.
И Томас Ливен заговорил. Он был так очарован встречей, что совершенно забыл про время. Наконец очнувшись, он виновато взглянул на часы.
– Уже шесть, боже ты мой!
– Я замечательно провела время. Не хотите ли остаться поужинать? У меня в доме, правда, не густо, я не готовилась к визиту. И моей служанки нет…
Лицо Томаса по-юношески осветилось:
– Если мне будет позволено остаться, тогда вы должны разрешить заняться стряпней мне. Деликатесы можно приготовить и из немногого.
– Это верно, – подтвердила Жозефина Беккер. – Не всегда же должна быть икра.
Кухня была большой и оборудована по-старомодному. Засучив рукава, Томас Ливен с огромным рвением приступил к стряпне. Тем временем солнце уже скрылось за цепью холмов, тени удлинились, наступил вечер. Жозефина Беккер с улыбкой наблюдала за действиями Томаса. Особенно интересовали ее пикантные яйца.
– Мадам, я импровизирую. В вашу честь назову их «Яйца Жозефины».
– Большое спасибо. Теперь я оставляю вас одного и иду переодеваться. Итак, до скорого…
Жозефина Беккер удалилась. В прекрасном настроении Томас продолжал готовку. «Что за женщина», – думал он…
Закончив работу, Томас вымыл руки в ванной и направился в столовую, где в каждой из двух люстр было зажжено по двенадцать свечей. На Жозефине Беккер было облегающее зеленое платье. Она стояла возле высокого крепкого мужчины в темном костюме. Лицо мужчины было обожжено солнцем, в коротких волосах на висках блестела седина. У мужчины были добрые глаза и красивый рот. Жозефина Беккер крепко держала его за руку, когда произнесла:
– Мсье Леблан, извините меня за этот сюрприз, но я должна быть очень осторожна, – глазами, полными любви, она взглянула на мужчину с седыми висками. – Морис, я хотела бы познакомить тебя с одним из друзей.
Мужчина в темном костюме протянул Томасу руку.
– Искренне рад наконец-то познакомиться с вами, Томас Ливен. Много о вас наслышан.
Его настоящее имя прозвучало столь неожиданно, что Томас оцепенел. «С ума сойти, – думал он, – опять угодил в ловушку!»
– О, – воскликнула Жозефина Беккер, – как это глупо с моей стороны, вы же незнакомы! Это Морис Дебра, господин Ливен, майор Дебра из разведки.
5«Ах, будь оно все проклято, – подумал Томас, – выходит, мне теперь никогда уже не выбраться из дьявольской круговерти? Прощай, приятный тет-а-тет!»
– Майор Дебра – мой друг, – сообщила Жозефина.
– Счастливец, – сумрачно сказал Томас Ливен. Он взглянул на майора:
– В Тулузе полковник Симеон уже отчаялся дождаться вас.
– Я добрался сюда только вчера. Бегство было не из легких, мсье Ливен.
– Морис не может появиться в Тулузе, – сказала Жозефина. – Его там знают в лицо. Город нашпигован немецкими агентами и французскими шпиками.
– Мадам, – произнес Томас, – спасибо за приятные вести.
Майор сочувственно произнес:
– Знаю, мсье Ливен, что вы хотите этим сказать. Немногие, подобно вам, подвергали себя такой опасности во имя Франции. Когда я попаду в Лондон, то проинформирую генерала де Голля, с каким беспрецедентным мужеством вы отстояли черную папку от посягательств немецкого генерала!
Черная папка…
Из-за нее Томаса Ливена уже много дней мучила бессонница.
– Папка в Тулузе у полковника Симеона.
– Нет, – дружелюбно возразил Дебра, – она в багажнике вашего автомобиля под инструментальным ящиком.
– Моего…
– Вашего «пежо», который стоит у ворот парка. Давайте, господин Ливен, прежде чем садиться за стол, сходим и принесем ее…
«Они обманули меня, – в бешенстве подумал Томас. – И Симеон, и Мими, и Жанна обвели меня вокруг пальца. И что теперь делать? Признаюсь, я не хотел, чтобы папка досталась германской секретной службе. Но я также не хотел, чтобы ее заполучила и французская. Прольется кровь – немецкая или французская… Я старался избежать этого. Я был мирным человеком. Вы сделали из меня секретного агента. Оставили бы лучше меня в покое… Что ж, теперь вам же хуже будет!»
Эти мысли роились в голове Томаса, в то время как он, сидя за столом по левую руку от Жозефины и напротив майора Дебра, без всякого аппетита ковырял в деликатных гнездышках (жареные кусочки колбасы с вкусной начинкой), им же самим и приготовленных.
Черная папка тем временем уже лежала на крышке антикварного буфета у окна. Она действительно оказалась в багажнике его автомобиля.
С аппетитом поглощая ужин, Дебра пояснил, как она попала туда.
– Вчера я позвонил Симеону, мсье Ливен. Я спросил у него: «Как мне заполучить черную папку?» Он ответил: «В Тулузу вам приезжать нельзя, вас узнают. Но наш бесподобный Ливен, этот потрясающий парень, целыми неделями разъезжает по окрестностям и закупает продукты. Никто не удивится, увидя его. Вот он и доставит папку. – Дебра принюхался. – Великолепная начинка, что это такое?
– Тушеные лук, помидоры и приправа. Зачем все эти секреты, майор? Симеону следовало бы проинформировать меня.
– Я так распорядился. Я же вас еще не знал…
– Пожалуйста, еще немного гнездышек, мсье Ливен! – Жозефина одарила Томаса сияющей улыбкой. – Так было лучше. Вы видите, папка благополучно прибыла по назначению.
– Да, вижу, – сказал Томас. Он рассматривал ее, эту идиотскую папку с идиотскими списками, которые сотням людей могли стоить жизни. Вот она лежит, с трудом вырванная из рук немцев и оказавшаяся у французов. «Жаль, размышлял Томас». Каким прекрасным мог бы получиться вечер, не будь политики, секретных служб, насилия и смерти! – Вспомнились строки из «Трехгрошовой оперы»:
«Нет, – подумал Томас, – обстоятельства были явно не таковы». И потому с этой минуты он стал тщательно обдумывать каждое произносимое им слово. Его мысли разительно отличались от того, что он произносил… Томас Ливен сказал:
– Теперь я сервирую одно специальное блюдо, названное мной в честь мадам «Яйца Жозефины».
И при этом подумал: «Папка не должна оставаться у Дебра. Хотя он мне симпатичен. И Жозефина симпатична. Я не собираюсь вредить им. Но не могу, не имею права и не желаю им помогать!»
Майор был в восхищении от яиц, приготовленных Томасом:
– Деликатес, мсье. У вас воистину большой талант.
Жозефина поинтересовалась:
– Мускат добавляли?
Томас ответил:
– Совсем чуть-чуть, мадам. Тут что самое важное: сперва растопить масло, а уж потом подмешивать муку, но так, чтобы оба компонента не потемнели.
Томас Ливен размышлял: «Я понимаю Жозефину, я понимаю Дебра. Их страна в опасности, мы на нее напали, они хотят защищаться от Гитлера. Но я, я-то не хочу пятнать свои руки кровью!» Томас продолжил:
– Только после муки я добавляю молоко, помешивая его, пока соус не загустеет.
Томас размышлял: «В этой кретинской шпионской школе под Нанси они мне вручили книгу. Для шифровки. С героем какого-то романа происходило примерно то же, что и со мной. Как же его звали? Ах да, граф Монте-Кристо…»
Томас Ливен заговорил голосом искусителя:
– Вы собираетесь в Англию, майор Дебра. Какой маршрут вы избрали?
– Через Мадрид и Лиссабон.
– Не слишком ли это опасно?
– У меня есть еще один паспорт на чужое имя.
– Тем не менее. Вокруг полно доносчиков. Если у вас обнаружат эту папку…
– Я вынужден пойти на риск. Симеон нужен в Париже. А больше у меня никого нет.
– Есть!
– Кто же?
– Я.
– Вы?
«Черт бы побрал все секретные службы мира», – подумал Томас и с воодушевлением ответил:
– Да, я. Мысль о том, что папкой завладеют немцы, для меня невыносима. («Так же невыносима мысль, что она может попасть к вам!») Вы меня теперь знаете, убедились в моей надежности. («Знали бы вы, как я ненадежен!») Кроме того, это мне по душе. Я весь во власти спортивного азарта! («Эх, стать бы снова мирным обывателем».)
Жозефина, оторвавшись от аппетитного блюда, поддержала Томаса:
– Мсье Ливен прав, Морис. Для немцев и их агентов ты то же, что красная тряпка для быка.
– Разумеется, дорогая! Но как уберечь папку от германского абвера и доставить в безопасное место?
«От германского абвера и всех остальных спецслужб», – подумал Томас и объявил:
– В Тулузе я встретил одного банкира по имени Линднер. Он ожидает свою жену, после чего они отправляются в Южную Америку. Он предложил мне стать его партнером. Мы эмигрируем через Лиссабон.
– Вы могли бы встретиться в Лиссабоне, – обратилась Жозефина к Дебра.
– И почему вы готовы пойти на это? – спросил Дебра.
Из убеждений, – подумал про себя Томас. И повторил это вслух.
Дебра проговорил задумчиво:
– Я был бы вам бесконечно благодарен…. («Не спеши, не спеши», – думал Томас.) Кроме того, поездка по двум разным маршрутам имеет свои преимущества. – («Для меня-то уж точно», – думал Томас.) Я отвлеку внимание преследователей на себя. И тем самым вы и черная папка будете защищены. («Совершенно справедливо», – думал Томас.) Итак, все ясно: я еду поездом через Мадрид. Вы же, мсье Ливен, со своей транзитной визой сможете сесть на самолет в Марселе…
Томас подумал: «Вы так трогательны с вашим мужеством и вашими планами. Надеюсь, позднее вы не будете на меня сердиться. Но может ли порядочный человек на моем месте действовать по-другому? Я, конечно, не хочу, чтобы гибли французские агенты. Но в не меньшей степени не хочу, чтобы умирали немецкие солдаты. В моей стране живут не только нацисты!»
Томас сказал:
– Это всего лишь вопрос целесообразности, мсье Дебра. Вы – человек, за которым идет охота. Я же для германского абвера все еще пока что терра инкогнита…
6По странному стечению обстоятельств примерно в это же время генерал Отто фон Штюльпнагель, главнокомандующий войсками во Франции, поднял бокал шампанского в отеле «Мажестик», германской штаб-квартире в Париже, и чокнулся с двумя господами. Раздался серебристый хрустальный звон. На фоне огромного портрета Наполеона пили за здоровье шеф военной разведки адмирал Вильгельм Канарис и генерал танкового корпуса Эрих фон Фельзенек. Пестрели мундиры всех родов войск, сверкали орденские планки.
– За успехи неведомых и незримых героев вашей организации, господин Канарис! – объявил генерал Штюльпнагель.
– За неизмеримо большие успехи ваших солдат, господа!
Генерал фон Фельзенек выпил уже несколько больше, чем следовало, и хитровато рассмеялся:
– Не скромничайте, адмирал! Вы всегда были чертовски ловкими ребятами. К сожалению, Штюльпнагель, вам я не имею права рассказывать. Меня сделали носителем тайны. Но скажу: наш Канарис – голова!
Они выпили. Подошедшие генералы Кляйст и Райхенау увели с собой коллегу Штюльпнагеля. Канарис посмотрел на генерала фон Фельзенека с внезапно пробудившимся интересом. Предложив сигару, он невзначай осведомился:
– О чем это вы только что говорили, господин фон Фельзенек?
– Я же носитель тайны, господин Канарис, – захихикал тот. – Из меня вы не вытяните ни слова!
– Кто же это наложил на вас тотальный обет молчания? – поинтересовался адмирал.
– Один из ваших – и в самом деле славный парень, снимаю перед ним шляпу!
– Рассказывайте же, – Канарис улыбался, но глаза оставались серьезными. – Хотелось бы знать, какой из наших мелких приемов произвел на вас такое впечатление.
– Ну хорошо. И в самом деле глупо, если уж с вами нельзя было бы поговорить об этом… Итак, скажу только одно: черная папка.
– Ага, – дружеский кивок Канариса. – Да, да, как же, черная папка!
– Вот это был молодец, господин Канарис! Надо было видеть, как он выступал передо мной в роли американского дипломата! Уверенность! Спокойствие, после того как один из моих людей арестовал его, – фон Фельзенек от души рассмеялся. – Везет с собой в безопасное место двух французских шпионов и целое досье французской разведки да еще находит время сообщить мне рецепт картофельного гуляша! Не могу забыть парня. Такого бы в мой штаб!
– Да, – сказал Канарис, – есть у нас несколько ловких ребят. Помню эту историю… – он, разумеется, и понятия не имел о ней, но инстинкт подсказывал ему: здесь наверняка случилось что-то ужасное. С наигранной беззаботностью он как бы стал припоминать: – Погодите, как его имя?
– Ливен, Томас Ливен! Из филиала абвера в Кельне. Под конец он предъявил мне свое удостоверение. Томас Ливен! Никогда не забуду это имя!
– Ну конечно же, Ливен. Это имя действительно стоит запомнить! – Канарис сделал знак обслуге и взял два бокала шампанского с тяжелого серебряного подноса. – Давайте, дорогой генерал, выпьем еще по глотку. Присядем тут в уголке. Расскажите мне поподробнее о встрече с нашим другом Ливеном. Я очень горжусь своими людьми…
