Текст книги "Пятый угол"

Автор книги: Йоханнес Марио Зиммель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

7

Пронзительная трель телефона. Майор Фриц Лооз, весь в поту, подскочил на кровати. «Все время нервотрепка, – подумал он спросонья. – Скотская у меня профессия!» Наконец он нащупал выключатель ночника и, взяв трубку, прохрипев: «Лооз слушает!»

– Срочный разговор с Парижем по командной связи! – в трубке трещало и щелкало. – Соединяю с адмиралом Канарисом…

При последнем слове боль пронизала тело майора. «Желчный пузырь, – подумал он огорченно. – Его только не хватало».

– Майор Лооз? – услышал он знакомый голос.

– Господин адмирал?

– Послушайте-ка, здесь произошла жуткая история…

– Жуткая история, господин адмирал?

– Вам известен некий Томас Ливен?

Трубка выскользнула из руки майора и упала на одеяло. В мембране квакало. Взволнованный майор вновь приложил ее к уху и залепетал:

– Так точно, господин адмирал, знаю это… это имя…

– Итак, вы знаете этого парня? Выдавали ли вы ему удостоверение абвера?

– Так точно, господин адмирал!

– Зачем?

– Он… я завербовал Ливена, господин адмирал. Но… он не приступил к работе… исчез. И у меня уже возникли опасения…

– И справедливые, майор Лооз, справедливые! Садитесь на ближайший поезд или самолет. Жду вас в отеле «Лютеция» на бульваре Распай. Как можно быстрее, поняли?

Отель «Лютеция» был штаб-квартирой абвера в Париже.

– Так точно, господин адмирал, – почтительно ответил майор Лооз. – Я приеду как можно быстрее. А что – если позволите спросить, господин адмирал, – что натворил этот тип?

Канарис сообщил, что этот тип натворил. Майор Лооз спал с лица. Под конец он даже закрыл глаза. Нет, нет, нет, такое просто невозможно! И во всем виноват я… Голос из Парижа гремел подобно иерихонской трубе:

– …У этого человека списки с именами, адресами и паролями всех французских агентов! Знаете, что это означает? Этот человек крайне важен и чрезвычайно опасен для нас! Мы должны его захватить, чего бы нам это ни стоило!

– Так точно, господин адмирал, я задействую моих самых способных людей… – Майор Лооз воинственно приподнялся на постели, но ночная рубашка несколько портила впечатление от этой позы. – Мы достанем списки. Мы обезвредим этого человека. Даже если мне придется пристрелить его собственноручно…

– Вы что, сошли с ума, майор Лооз! – голос из Парижа прозвучал очень тихо. – Этого человека я хочу заполучить живым! Такого ловкача – и расстрелять?

20 августа 1940 года, 2 часа 15 минут:

«внимание – первая степень важности – от шефа абвера – во все отделения тайной полевой полиции франции – разыскивается немецкий подданный томас ливен – 30 лет – стройный – лицо узкое – глаза темные – волосы темные, коротко остриженные – одет в элегантную гражданскую одежду – свободно говорит по-немецки, по-английски, по-французски – имеет при себе подлинное удостоверение германского абвера, выданное майором фрицем лоозом, кельн – подлинный паспорт германского абвера за н-ром 5432311 серии с – поддельный американский диппаспорт на имя уильяма с. мерфи – разыскиваемый покинул париж 15 июня 1940 г. на черном «крайслере» с дипномером и американским флажком – имел пропуск, выданный генералом эрихом фон фельзенеком – путешествует в компании молодой француженки и француза – у разыскиваемого важные вражеские документы – немедленно начать розыск – любую информацию, даже непроверенную, незамедлительно сообщать майору лоозу, руководителю спецгруппы зет, штаб-квартира полевой жандармерии, париж – при аресте ливена применять оружие только в случае крайней необходимости – конец».

8

В то время как извещение о розыске переполошило полевую полицию и вермахт – к примеру, некоего капитана, выдавшего упомянутому Мерфи 16 июня в Туре пять канистр бензина из запасов германского вермахта, – столь упорно разыскиваемый Томас Ливен в прекрасном настроении выбирался из малолитражного «пежо» на Рю де Бержэр в Тулузе. Зажав черную папку под мышкой, он захлопнул дверцу автомобиля.

«У Жанны» девицы для услуг уже спали. Ресторанчик был закрыт. Только в старомодном салоне с огромным зеркалом и красной плюшевой мебелью все еще горел свет. Мими, Симеон и взволнованная владелица заведения с волосами цвета львиной гривы ожидали Томаса. Громкий вздох облегчения послышался при его появлении. Жанна объявила:

– Мы все так волновались.

– В самом деле? – спросил Томас. – Даже тогда, когда сами же и отправляли меня?

– Был приказ! – вскричал Симеон. – И вообще я перестаю что-либо понимать. С чего это вдруг папка оказалась у вас?

Томас взял в руки бутылку «Реми Мартен», стоявшую на столе, и налил себе в бокал основательную порцию.

– Пью за будущее всех нас, – сказал он. – Настало время расставания, дорогие. Я убедил майора Дебра, что будет лучше, если документы в Лиссабон доставлю я. Вы же, господин полковник, вернетесь в Париж и там доложите о себе «Цветку лотоса четыре», кто бы это ни был.

– Это означает подполье, – многозначительно произнес полковник.

– Всего вам наилучшего, – произнес Томас, взглянув на симпатичную хозяйку гостиницы. – И вам всего наилучшего, Жанна, пусть ваше заведение процветает и расширяется.

– Мне будет очень не хватать вас, – грустно сказала Жанна. Томас поцеловал ей руку.

– Расставаться всегда тяжело, – согласился Томас.

Мими, обычно веселая, никогда ни на что не жалующаяся малышка Мими, неожиданно бурно разрыдалась. Слезы душили ее, она стонала и тонким голоском выкрикивала с отчаянием:

– Это глупо… Извините меня – я вовсе не хотела плакать…

Несколько часов спустя, когда она лежала рядом с Томасом Ливеном – за окном светлело, шел дождь, – Томас слушал шум дождя и голос Мими:

– …Я много раз думала обо всем. Я так из-за этого мучилась…

– Все понимаю, – сказал он скромно, – ты думаешь о Симеоне, не так ли?

Внезапно она легла ему на грудь. Ее слезы, горячие и соленые, капали на его губы:

– Ах, дорогой, я так тебя люблю, действительно люблю ужасно… Но именно за последние недели в этом доме я поняла, что ты не тот человек, за которого выходят замуж…

– Если ты имеешь в виду Жанну… – начал он, но она прервала его:

– Не только Жанну, вообще! Ты мужчина, созданный для женщин, но только для всех, а не для одной. Ты не можешь хранить верность…

– Я мог бы попытаться, Мими.

– Но таким верным, как Жюль, ты не станешь. Он не так умен, как ты. Но зато он больший романтик и идеалист.

– Малышка моя, ты не должна извиняться! Я уже давно ожидал этого. Вы оба французы. Вы любите свою страну, свою родину. А я – у меня пока ее нет. Поэтому я и хочу уехать. А вы хотите остаться здесь…

– И ты можешь простить меня?

– Здесь нечего прощать.

Она прильнула к нему.

– Ах, пожалуйста, пожалуйста, не будь таким милым, иначе я опять разревусь… Ах, как ужасно, что нельзя выйти замуж за двух мужчин!

Томас рассмеялся, потом подвигал головой. Неудобство создавала черная папка, лежавшая под подушкой. Томас преисполнился твердой решимости не выпускать ее больше из рук до самого отлета. То, что он намеревался, невозможно было сделать в Тулузе, для этого у него не хватало времени. А в Лиссабоне он уж позаботится о том, чтобы папка не причинила больше никому никакого вреда.

– Спасибо, дорогой, – услышал он сонный шепот Мими, – благодарю тебя.

– За что?

– Ах, за все…

Она жаждала отблагодарить его, должна была отблагодарить его еще и еще – это была неодолимая потребность. Она благодарила его за веселость и щедрость, за краткие мгновения счастья, мерцающие огни солидных отелей, за спальные купе, бары с тихой музыкой и дорогие рестораны с восхитительной едой.

И Мими снова и снова благодарила Томаса в эти туманные утренние часы, а дождь все барабанил и барабанил по брусчатке Рю де Бержэр. Так была поставлена точка в их отношениях, закончившихся, как и должны заканчиваться отношения всех влюбленных: любовью.

9

Томас Ливен не знал, что вермахт и абвер великогерманского рейха ищут его, словно иголку в стоге сена. Поэтому два дня спустя он искренне обрадовался, увидев эмигранта Вальтера Линднера, задыхающегося, с багровым лицом, который ворвался через ресторанный зал на кухню Жанны. Томас как раз варил луковый суп. Линднер рухнул на табурет, опрокинул банку с огурцами и прокричал:

– Моя жена, моя жена… Я нашел свою жену!

– Где? Как?

– Здесь, в Тулузе! – Линднер смеялся и плакал одновременно; судя по всему, это был хороший брак. – Захожу в маленькое кафе на Капитолийской площади, собираюсь подсесть к шахматистам из Брюнна – и вдруг женский голос за моей спиной произносит: «Извините, не знаете ли вы случайно господина Линднера?» И в следующий момент она кричит: «Вальтер!» И вот я уже держу ее в объятиях!

И Линднер на радостях пустился с Томасом в пляс, жертвой которого в конце концов пала салатница.

– А теперь вперед, в консульство! – кричал Линднер. – Теперь мы можем уезжать, господин Ливен. Ах, Боже, как я радуюсь нашей новой жизни!

«А я еще больше», – подумал Томас.

После этого будущие партнеры южноамериканского банка, который существовал еще только в проекте, бросились готовиться к поездке. К тому времени ни одно из граничивших с Францией государств не выдавало въездных виз. Самое большее, на что можно было рассчитывать, – на получение транзитной. Но и это лишь при наличии заокеанской въездной визы.

После того как Вальтер Линднер представил аргентинскому консулу в Марселе доказательство об открытом им счете в «Рио де ла Плата Банк» на миллион долларов, он немедленно получил визу для себя и жены. Линднер объявил, что хотел бы взять с собой в Буэнос-Айрес своего партнера мсье Жана Леблана. После чего поддельный паспорт мсье Жана Леблана, который тот получил в шпионской школе под Нанси из рук человека, именовавшего себя Юпитером, был украшен подлинной визой. 25 августа все трое получили португальскую транзитную визу. Ничто больше не препятствовало их отъезду. Дабы не упустить чего-нибудь из намеченного, Томас Ливен составил план. От его выполнения зависело очень многое, в том числе и сама жизнь. После телефонного разговора с майором Дебра календарь Томаса выглядел так:

«28 августа – отъезд Томаса Ливена и супругов Линднер в Марсель.

29 августа – отъезд майора Дебра поездом через Барселону и Мадрид в Лиссабон.

30 августа – вылет Томаса Ливена и супругов Линднер самолетом в Лиссабон.

10 сентября – отплытие Томаса Ливена и супругов Линднер на борту португальского пассажирского судна "Генерал Кармона" из Лиссабона в Буэнос-Айрес».

Майор Дебра и Томас Ливен условились встретиться для передачи злополучной черной папки в казино «Эсторил». Время – каждый вечер, начиная с 3 сентября от 22.00. Томас рассчитывал, что с 30 августа по 3 сентября у него будет достаточно возможностей внести некоторые коррективы в ее содержимое…

29 августа элегантно одетый молодой господин с располагающей улыбкой вошел в помещение частной американской чартерной компании «Рейнбоу эйрвейз» в Марселе. Приподняв шляпу, он приблизился к стойке регистрации и произнес на беглом французском:

– Доброе утро, мсье, моя фамилия Леблан. Я пришел забрать авиабилеты на рейс в Лиссабон для себя и супругов Линднер.

– Одну минутку, – служащий перелистал списки. – Да, есть. Вылет – завтра в 15.45, – и начал выписывать билеты.

У входа в бюро остановился мини-автобус. Из него вышли два пилота и стюардесса. Из их разговора Томас понял, что они только что приземлились, а завтра в 15.45 отправляются в Лиссабон. И тут его осенило.

Стюардесса не старше двадцати пяти лет занялась макияжем. Своей фигурой она напоминала гоночную яхту, глаза с чуть косым разрезом, высокие скулы, золотистый цвет кожи и великолепные каштановые волосы, мягкой волной спадавшие на красивый лоб. Вид холодный и одновременно робкий. Молодая лань… Томас эту породу знал. Знал абсолютно точно, кто перед ним. Если такая ледышка начнет таять, тогда только держись.

Томас Ливен еще целых тридцать секунд позволил себе посвятить теплым воспоминаниям о прощании с Мими, Симеоном, Жанной и всеми дамами с Рю де Бержэр. Все целовали его, даже полковник:

– Да здравствует свобода, камрад!

И Жанна горько всхлипывала, когда прибыло такси. Ах, какая это была прекрасная, трогательная семейная сцена!

Тридцать секунд истекли. «Увы, увы, – подумал Томас, – "да обстоятельства не таковы!"»

Тем временем лань все продолжала наводить красоту и уронила помаду. «Я действую из благородных побуждений», – сказал самому себе Томас, которому было просто необходимо найти этически безупречное обоснование своего намерения. Он поднял помаду и передал ее пугливой лани с карими глазами, в которых поблескивали золотые искорки.

– Большое спасибо, – произнесла лань.

– Мы можем идти? – осведомился Томас.

– Что это значит?

– Или у вас здесь еще дела? Охотно подожду. Думаю, мы сперва направимся в «Гранд-отель», я там живу, и выпьем по аперитиву. А пообедать, пожалуй, будет лучше всего у «Гвидо» на Рю де ла Пе. А потом пойдем купаться.

– Позвольте…

– Не хотите купаться? Хорошо, тогда останемся в гостинице и отдохнем.

– В жизни не встречалась еще ни с чем подобным!

– Мадемуазель, приложу все силы, чтобы вы повторили то же самое завтра утром! – Томас извлек любимые часы из жилетного кармана и прослушал их мягкий нежный звон. – Половина двенадцатого. Вижу, что я нервирую вас. Знаю, что произвожу сильное впечатление на женщин. Так что жду вас в баре «Гранд-отеля». Скажем, в двенадцать?

Лань вздернула голову и удалилась. Высокие каблуки выбивали возмущенную дробь по каменному полу.

Томас отправился в «Гранд-отель», уселся в баре и заказал себе виски. Лань появилась в три минуты первого. Купальник она не забыла.

10

Через взлетное поле к ожидающему самолету рядом с полноватыми супругами Линднер в группе других пассажиров вышагивал Томас Ливен – серый фланелевый костюм, белая рубашка, голубой галстук, черные ботинки, шляпа, зонтик. Вид у него был довольный, хотя и невыспавшийся. На верху трапа возле входа в кабину стояла стюардесса Мейбл Хастингс. С видом довольным, хотя и невыспавшимся.

– Алло, – сказал Томас, поднявшись по трапу.

– Алло, – отозвалась Мейбл, в ее красивых глазах блеснули золотые искорки.

Мужчин, подобных Томасу, она действительно еще не встречала. Отобедав в «Гвидо», они отправились не купаться, а отдохнуть в отеле – по случайному совпадению они проживали в одном и том же. Когда утром 30 августа он помогал Мейбл собирать ее чемодан, она, сама того не подозревая, оказала ему еще одну услугу, связанную с черной папкой…

Машина вырулила на стартовую полосу. Из окна самолета Томас смотрел на аккуратно подстриженный газон и большую отару мирно пасшихся овец. «Овцы приносят удачу», – подумал он. Затем он увидел автомобиль, остановившийся у здания аэропорта. Из него выскочил мужчина в голубом помятом костюме и желтом жеваном плаще. Лицо мужчины лоснилось от пота. Он махал обеими руками.

Томас подумал с сочувствием: вот не повезло. Сейчас машина взлетит, и бедняге останется лишь смотреть ей вслед. И впрямь: пилот еще раз запустил оба мотора на полную мощность – последний контроль перед стартом. По спине Томаса Ливена прошел озноб: машущий человек там, возле здания аэропорта… Его лицо, теперь он был убежден, он уже где-то видел… И тут он вспомнил, где: в Кельнском управлении гестапо! Мужчину звали майором Лоозом, он офицер германского абвера! «Они пришли по мою душу, – подумал Томас. – Но, кажется, есть Бог на небесах! Майору Лоозу во второй раз придется смотреть мне вслед, так как через несколько секунд наш самолет взлетит, и тогда…»

Самолет не взлетел. Рев работающих моторов стал стихать. Распахнулась дверь в пилотскую кабину. С неприступным видом появилась Мейбл Хастингс и заговорила бархатным голосом: «Дамы и господа, прошу не волноваться. Только что по радио нам сообщили о прибытии опоздавшего пассажира, которому обязательно нужно улететь. Мы примем его и через несколько минут вырулим на взлет».

Немного спустя на борт поднялся майор Лооз, извинился по-английски перед пассажирами за доставленные им неудобства и сдержанно поклонился Томасу Ливену, смотревшему сквозь него так, словно майор был из стекла…

11

Лиссабон! Крохотный пятачок свободы и мира в Европе, все больше и больше опустошаемой войной и варварством. В океане нужды и бедности это был райский островок, где царили роскошь, изобилие, красота и элегантность. Эльдорадо для секретных служб, арена чудовищных и чудовищно смешных интриг.

С момента приземления Томас Ливен окунулся в этот мир с головой. Преследуемый усталым майором Лоозом – во время полета тот даже заснул с открытым ртом, тихонько похрапывая, – Томас Ливен был немедленно подвергнут тщательному таможенному досмотру. Его раздели догола, перетрясли весь багаж, порылись во всех карманах. Судя по всему, португальская служба безопасности работала по наводке.

Но, что самое удивительное, у Томаса Ливена не обнаружили ни значительной суммы в долларах, ни некой черной папки. С формально вежливыми минами таможенники отпустили его. Супруги Линднер уже давно уехали в гостиницу. Томас двинулся к окошку паспортного контроля. Майор Лооз следовал позади. Томас направился к шеренге такси, выстроившейся возле аэропорта. Майор Лооз неотступно следовал за ним. Оба на этот момент еще не проронили ни слова.

«Теперь я заставлю тебя немного попотеть, старина», – подумал Томас, залезая в такси. Лооз залез в другое. Две машины сорвались с места по направлению к центру города на семи холмах. За шесть чудесных недель, которые он недавно провел здесь в отпуске, Томас успел достаточно хорошо изучить столицу Португалии.

На Соборной площади он остановил такси и вышел. Позади притормозило такси майора. Кофейни с садиками, заполненные оживленно беседовавшими португальцами и эмигрантами, тесно лепились вокруг площади. До Томаса доносились обрывки разговоров на всех языках Европы. Он плыл вместе с толпой, как и майор, отчаянно старавшийся не потерять его из вида.

«Теперь, – мысленно обратился он к майору, – предстоит немного побегать, движение полезно для здоровья». Томас торопливо шагал вниз узкими извилистыми улицами к морю, затем вновь поднимался вверх к главным транспортным магистралям, используя проходные дворы и аркады, неожиданно сворачивал за угол, постоянно, однако, следя за тем, чтобы майор окончательно не выдохся. Тот должен был проклинать его, но не терять из виду.

Больше часа он играл в догонялки, потом снова сел в такси и, преследуемый майором, направился к рыбацкой деревушке, расположенной рядом с роскошным пляжем Эсторил. Здесь находился знакомый элегантный ресторан с террасой.

Кроваво-красное солнце опускалось в море, наступал вечер, ветерок стал чуть прохладнее. Маленькая рыбацкая деревушка в бухте при впадении реки Тахо была самым живописным местом в окрестностях Лиссабона. Томас с удовольствием любовался ежевечерне повторяющейся сценой возвращения рыбацкой флотилии. У ресторана он вышел из такси. Позади него затормозил старый дребезжащий автомобиль майора. Германский офицер абвера, хватая ртом воздух, вылез наружу. Вид у него был жалкий.

Томас решил закончить жестокую игру. Он направился прямо к Лоозу, приподнял шляпу и заговорил дружески, как с заблудившимся ребенком:

– Здесь мы сначала немного передохнем. Последние дни наверняка измотали вас.

– Можно и так сказать, – майор пытался поддержать репутацию своей профессии, прохрипев: – И если вы даже отправитесь на край света, вы от меня теперь не улизнете, Ливен!

– Оставьте, старина, оставьте! Мы ведь с вами не в Кельне. Немецкий майор здесь не очень-то много значит, дорогой Лооз!

Майор, одетый в штатское, с трудом сделал глотательное движение:

– Будьте столь любезны, называйте меня Леман, мсье Леблан.

– Так-то лучше! Этот тон мне куда больше по душе. Садитесь, господин Леман. Взгляните вниз – не правда ли, какой чудесный вид?

Внизу было видно, как рыбацкая флотилия – беспорядочное скопление парусных лодок, подобно гигантской стае бабочек, – возвращалась домой в устье Тахо. Как и тысячелетие назад, люди с криками и песнями втаскивали свои лодки на сушу по деревянным каткам. Им помогали женщины и дети, и повсюду вдоль темного пляжа разгорались огни в небольших глиняных печах.

– Как вы меня разыскали? – осведомился Томас, не отрывая взгляд от пляжа.

– Мы проследили за вами вплоть до Тулузы. Вообще-то должен сделать вам комплимент! Дамы из заведения мадам Жанны вели себя безупречно. Ни угрозами, ни посулами из них ничего нельзя было вытянуть.

– Кто же меня предал?

– Один мерзкий субъект… Зовут его Альфонс… Наверняка вы ему чем-то насолили.

– Из-за бедной Бебе, да, да, – мечтательно произнес Томас и открыто посмотрел на майора.

– Португалия – нейтральная страна, господин Леман. Предупреждаю, я буду защищаться.

– Но, дорогой господин Ливен… пардон, мсье Леблан, вы плохо понимаете суть дела. Адмирал Канарис поручил мне сообщить вам в случае вашего возвращения в Германию вы не понесете никакого наказания. Далее мне поручено выкупить у вас небезызвестную черную папку.

– Вот как.

– Что вы хотите за нее? – майор перегнулся через стол. – Я знаю, что списки все еще у вас.

Томас, опустив глаза, поднялся и извинился.

– Мне необходимо позвонить, – но направился он не к ресторанному телефону. В сложившихся обстоятельствах он не казался ему достаточно надежным. В нескольких шагах от заведения находилась уличная телефонная кабина, откуда он соединился с отелем «Паласио до Эсторил-парк». Он попросил мисс Хастингс. Американская стюардесса не заставила себя ждать:

– О, Жан, ты где? Я так по тебе соскучилась!

– Задерживаюсь. Деловые переговоры. Мейбл, когда сегодня утром в Марселе я помогал тебе собирать чемодан, то по ошибке сунул в него свою черную кожаную папку. Прошу тебя, дорогая, отнеси ее вниз портье. Пусть положит в гостиничный сейф.

– Охотно, милый… И прошу тебя, возвращайся не слишком поздно. Завтра рано утром я должна улетать в Дакар.

Во время разговора Томас неожиданно почувствовал, что кто-то стоит возле кабины и подслушивает. Он резко распахнул дверь. Худой мужчина с криком отшатнулся и схватился за ушибленный лоб.

– О, пардон, – сказал Томас. Потом его брови поползли вверх, вместе с улыбкой на лице появилось выражение покорности судьбе. Он узнал этого человека, выглядевшего как близкий родственник майора Лооза. Томас встречался с ним в лондонском аэропорту в мае 1939 года, когда его высылали из страны. И высылал именно этот человек.