Текст книги "Пятый угол"

Автор книги: Йоханнес Марио Зиммель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

9

Под крышей большого редакционного здания на площади Дом Педро бегущая строка сообщала последние известия. Тысячи пар глаз напряженно, со страхом следили за мерцающими буквами. Португальцы и эмигранты толпились на красивой площади, выстланной черно-белыми мозаичными плитами, сидели в садиках кафе, окружавших площадь, их взгляды были прикованы к светящемуся табло…

ЮПИ: Мадрид. Упорно муссируются слухи о секретных германо-испанских переговорах. Утверждается, будто немецкий вермахт требует свободного прохода через испанскую территорию для нападения на Гибралтар, чтобы закрыть вход в Средиземное море. Решение Франко: сохранять нейтралитет. Британский посол решительно предостерегает Испанию. Антибританские демонстрации в Барселоне и Севилье…

Двое мужчин сидели за столиком уличного кафе за рюмкой перно. Маленький толстяк Луис Тамиро листал свежеизготовленный паспорт.

– Великолепная работа, нет, в самом деле, – восхищенно пробормотал он.

– Когда уходит ваш самолет?

– Через два часа.

– Передавайте мой привет Дебра. Пусть приезжает сюда. Через пять дней отплывает мой корабль.

– Надеюсь, он успеет.

– Что это значит?

Луис Тамиро озабоченно затянулся небольшой бразильской сигарой:

– Внешне испанцы ведут себя нейтрально. Но позволяют свободно орудовать у себя немецким агентам. Три немецких «туриста» в Мадриде денно и нощно не спускают с майора глаз. Каждый ведет наблюдение по восемь часов. Он это знает. От них не избавиться. Зовут их Лефлер, Вайзе и Харт. Живут, как и он, в «Палас-отеле».

– И в чем проблема?

– С того момента как у майора отобрали паспорт, ему запрещено покидать Мадрид. Немцы знают, кто он такой, но не могут пока что доказать. Они хотят выведать, что он делает в Мадриде. И кроме того: стоит ему покинуть город, как у испанской полиции появятся все основания для его немедленного ареста. А если он окажется в тюрьме, то его можно вывезти в Германию без особого шума.

– Значит, ему нужно избавиться от троицы.

– Да, но как? Они, как охотничьи псы, только и ждут момента, когда он попытается бежать, чтобы выдать его.

Томас Ливен с любопытством рассматривал толстяка:

– Скажите-ка, Тамиро, кто вы, собственно, по профессии?

– Фигаро здесь, Фигаро там. Особенно там, где запрещено, – коротышка вздохнул и скривил рот. – Похищение людей. Контрабанда оружия. Все, что дает навар. Когда-то я был ювелиром в Мадриде.

– И что же?

– Меня доконала гражданская война. Магазин разбомбили. Товар разграбили. И еще потом у меня были неприятности политического характера. Нет, нет, я сыт по горло. У меня теперь на все твердый тариф. Хватит с меня идеализма.

– Знаете ли вы в Мадриде людей, думающих так же, как и вы? – тихо поинтересовался Томас.

– Сколько угодно.

– И вы сказали, что у вас на все – твердый тариф?

– Ясное дело!

– Послушайте-ка, Луис, строго между нами, во что обойдется небольшое спонтанное народное возмущение?

– Что вы имеете в виду?

И Томас Ливен объяснил, что.

10

А-а-а-а-а-а-а!

Черноволосая статная консульша Эстрелла Родригес мгновенно проснулась и вскочила, когда Томас Ливен поздно ночью вошел в ее комнату. Вся дрожа, она зажгла на стене маленькое бра с красным абажуром. Одну руку она прижала к сердцу.

– О боже, Жан, как ты меня напугал!

– Прости, дорогая, я задержался – пришлось проводить мужчину с паспортом, – он присел на край кровати, она бросилась к нему в объятия.

– Поцелуй меня… – она прижалась к нему. – Ты здесь! Наконец-то ты здесь! Я ждала тебя – часами, думала, что умру, думала, что погибну…

– От тоски по мне? – спросил он, польщенный.

– И это тоже.

– Как ты сказала?

– Весь вечер я надеялась, что ты придешь и дашь мне немного денег для поездки в «Эсторил»!

– Гм, гм.

– Я даже туда звонила! На всех столах выпадало 11 и соседние цифры! Можешь себе представить? Это же мои цифры! Я бы сегодня выиграла целое состояние!

– Эстрелла, завтра я сведу тебя с совершенно потрясающим мастером по подделкам. Ты сможешь отдать ему свои паспорта на комиссию. Он готов работать с тобой из половины.

– О, Жан, чудесно!

Томас отправился в ванную, она нежно крикнула ему вслед:

– Знаешь, что я перед твоим приходом видела во сне?

– Что? – крикнул он уже из ванной.

– Мне снилось, что ты немец – и мой любовник! Немец! Когда я так ненавижу немцев! Я думала, что гибну, думала, что умру… Жан, ты меня слышишь?

– Каждое слово.

– Почему же тогда ничего не говоришь?

Он закашлялся:

– От испуга я проглотил полстакана полоскания.

Это ее развеселило:

– Ах, какой ты милый! Иди сюда! Поскорее иди к своей нежной Эстрелле…

Позднее великолепно сложенная германоненавистница проснулась оттого, что Томас Ливен звонко расхохотался во сне. Нервничая, она разбудила его.

– Жан, Жан, что случилось?

– Что? О, мне привиделся такой забавный сон.

– О чем?

– О небольшом спонтанном народном возмущении, – сказал он. И вновь расхохотался.

11

Мадрид, 5 сентября 1940 года.

Доверительный отчет комиссара Фелипе Альядоса (испанская государственная тайная полиция) своему руководству:

«Чрезвычайно срочно!

Сегодня в 14.03 мне позвонил дежурный 14-го полицейского участка. Он сообщил, что перед зданием Британского посольства собралось около 50 человек, выражавших протест против Англии.

Захватив с собой пять человек, я немедленно поспешил к посольству и выяснил, что демонстранты представляли собой беднейшие слои населения. Эти лица скандировали оскорбительные лозунги в адрес Англии. Было разбито 4 (четыре) окна и сброшено на землю 3 (три) ящика с цветами. По поручению его превосходительства британского посла к ним для переговоров немедленно вышел торговый атташе.

При моем появлении чрезвычайно взволнованный господин торговый атташе сообщил мне: «Эти люди сознались, что акция протеста оплачена германскими агентами».

В то время как большая часть демонстрантов разбежалась после прибытия полицейских сил быстрого реагирования, нам удалось арестовать троих: Луиса Тамиро, Хуана Мерейро и Мануэля Пассоса.

Задержанные повторили свои утверждения: им было заплачено германскими агентами, их имена: Хельмут Лефлер, Томас Вайзе и Якоб Харт. Все трое проживают в «Палас-отеле».

Господин британский торговый атташе настаивал на немедленном расследовании и выразил дипломатический протест своего правительства.

В свете указаний моего руководства заботиться о строгом соблюдении нейтралитета нашей страны я незамедлительно отправился в «Палас-отель» и задержал трех вышеназванных немецких туристов, оказавших сопротивление при аресте, в связи с чем пришлось увести их в наручниках.

Во время допроса трое немцев с возмущением оспаривали факт финансирования ими демонстрации. Очная ставка с тремя участниками оказалась безрезультатной, после чего я их отпустил. Возбуждено дело о нарушении порядка.

Нашей секретной службе эти трое немцев известны. Речь действительно идет об агентах германского абвера, и данная акция вполне могла быть делом их рук.

Трое немцев по-прежнему содержатся у меня. Прошу незамедлительно решить их судьбу, поскольку господин британский торговый атташе ежечасно по телефону интересуется принятыми мерами.

Подписано: Фелипе Альядос, комиссар».

12

Немецкий кулак с треском обрушился на дубовый немецкий письменный стол. Стол находился в кабинете здания на Тирпиц-уфер. Кулак принадлежал адмиралу Канарису. Он стоял за письменным столом, перед которым находился страдающий желчным пузырем майор Лооз из Кельна. Лицо майора покрывала страшная бледность. Лицо адмирала было багровым. Майор был тих, адмирал бушевал:

– Все, с меня довольно, господин майор! Трех наших выслали из Испании! Протест британского правительства! Нас полощет вражеская пресса. А ваш замечательный господин Ливен в Лиссабоне помирает со смеху!

– Господин адмирал, я правда не понимаю, какое отношение ко всему имеет этот тип!

– Пока наших людей часами держали под арестом, майор Дебра покинул страну, – с горечью сказал адмирал. – Наверняка по поддельному паспорту. И благополучно прибыл в Лиссабон. И знаете, кого он при всех обнял и расцеловал в щеки в ресторане «Эсторила»? Вашего друга Ливена! И знаете, с кем он потом закатил роскошный ужин? С вашим другом Ливеном!

– Нет… О, боже, нет… Этого быть не может!

– Это так! За этой трогательной сценой свидания наблюдали наши люди. Что они могли сделать? Ничего!

Майор Лооз почувствовал тянущую боль и жжение. «Конечно, мой желчный пузырь, – подумал он в отчаянии. – Томас Ливен, эта скотина, эта проклятая скотина! Зачем я только тогда в Кельне вытащил его из гестаповской тюрьмы?»

– Господин майор, знаете, какое у вас сейчас прозвище? Лооз-портач.

– Простите, господин адмирал, но это в высшей степени несправедливо!

– Несправедливо? Когда вы платите парню 10 тысяч долларов за списки с фамилиями французских секретных топ-агентов, а потом выясняется, что речь идет исключительно о покойниках? У вас было задание доставить сюда этого человека!

– Португалия – нейтральная страна, господин адмирал…

– Плевать! С меня довольно! Желаю видеть этого господина Ливена здесь! В этом кабинете! И живым! Понятно?

– Так точно, господин адмирал.

13

6 сентября 1940 года, 18.47.

Сообщение радиостанции перехвата «Сикрет сервис» своему шефу «Ми 15» в Лондоне:

«С 15.15 наблюдается чрезвычайно оживленная радиоигра между абвером в Берлине и германской миссией в Лиссабоне. Послания не зашифрованы и, вероятно, с целью дезинформации передаются открытым текстом. Послания из Берлина адресованы германскому торговому атташе в Лиссабоне, которому рекомендуется позаботиться о незамедлительном этапировании на родину «коммерсанта Йонаса». Несомненно готовится крупное похищение. «Коммерсант Йонас» – это, вероятно, лицо, представляющее чрезвычайный интерес для абвера в Берлине…»

14

6 сентября 1940 года, 22.30.

В комфортабельном доме на Каза Сеньора де Фатима, в резиденции германской разведки под крышей германской миссии в Лиссабоне, проходит совещание. На это время шеф разведки удалил свою очаровательную подружку, длинноногую шатенку – танцовщицу Долорес. За шампанским собрались глава миссии вместе с военно-морским и военно-воздушным атташе. Последние в свою очередь на этот вечер дали «увольнительную» своим пассиям. Говорил шеф разведки:

– Господа, время поджимает. Берлин требует Ливена, причем как можно скорее. Прошу высказывать ваши соображения.

– Предлагаю, – начал военно-воздушный атташе, – вывезти его под наркозом в Мадрид, а оттуда курьерским самолетом доставить в Берлин.

– Я против, – сказал военно-морской атташе, – у нас в Мадриде только что случился провал. Мы знаем, в аэропорту кишмя кишат английские и американские агенты. Мы знаем, что там фотографируют каждого пассажира. Мы не можем позволить себе в Мадриде еще одну неприятность дипломатического характера.

– Полностью согласен, – сказал шеф разведки.

– Поэтому, – продолжал военно-морской атташе, – я предлагаю похищение на субмарине, господа! Рекомендую немедленно связаться по радио с подводником-«тараном» Вернером в Мадриде. Он сотрудничает с главкомом подводного флота и может без труда установить местонахождение всех соединений. В любое время он может быстро затребовать субмарину в определенный квадрат за пределами португальской морской зоны.

– А как мы доставим коммерсанта Йонаса к подводной лодке?

– Возьмем в аренду рыболовецкий катер.

– А как доставить его на катер?

– Есть у меня одно предложение.

И военно-морской атташе изложил свои соображения.

15

По ресторану аэропорта ходил старик, пытавшийся продать кукол в национальном платье, больших и маленьких. Ему не везло. Это было 8 сентября 1940 года, время приближалось к полуночи, и только около двух десятков утомленных пассажиров ждали вылета.

Старик подошел к столику возле окна. За ним сидели двое и пили виски.

– Куклы в национальных нарядах – цыгане, испанцы, португальцы…

– Нет, спасибо, – сказал Томас Ливен.

– Настоящий довоенный товар!

– Все равно не надо, спасибо, – произнес майор Дебра, называвший себя теперь Рафаэло Пунтарерасом.

Старик побрел дальше. Снаружи, на освещенной прожекторами дорожке для выруливания, заправляли самолет, который должен был доставить майора Дебра из Лиссабона в Дакар.

С неподдельным чувством майор посмотрел на Томаса Ливена:

– Никогда не забуду всего, что вы для меня сделали!

– Не будем об этом! – сказал Томас и подумал: «Вот когда ты, наконец, поймешь, что вместо списков агентуры я подсунул тебе фальшивку, ты меня уж точно не забудешь!»

– Вы спасли списки – и вытащили меня из Мадрида.

«Это верно, – подумал Томас. – И потому ты, может быть, когда-нибудь и простишь мне мой обман». Он спросил:

– Где списки?

Майор подмигнул:

– Последовал вашему примеру, подружился с нашей стюардессой. Списки в ее багаже.

– Внимание, – прозвучало из громкоговорителя, – компания Пан Америкэн Ворлд Эйрвейз просит всех пассажиров, вылетающих по маршруту 324 в Дакар, пройти к стойкам паспортного и таможенного контроля. Дамы и господа, мы желаем вам приятного полета.

Дебра осушил свой бокал и поднялся.

– Время подошло, друг мой. Еще раз благодарю! И до свидания.

– Пожалуйста, передайте мадам Жозефине Беккер мои наилучшие пожелания и приветы, – сказал Томас Ливен. – И всего вам хорошего, господин майор. Поскольку мы с вами никогда больше не увидимся.

– Кто знает?

Томас покачал головой:

– Послезавтра мой корабль отплывает в Южную Америку. Я больше никогда не вернусь в Европу, – сказал Томас и позволил майору еще раз обнять себя и поцеловать в щеку.

Чуть позже он смотрел, как тот направляется к самолету. Томас помахал, и Дебра помахал в ответ, перед тем как скрыться в машине.

Томас заказал еще порцию виски. Когда самолет вырулил на стартовую полосу, он внезапно почувствовал себя очень одиноким. Через некоторое время он расплатился, поднялся и вышел.

На площади перед аэропортом было темно. Горели лишь немногие фонари. Огромный автомобиль медленно поравнялся с Томасом и остановился. Из окна высунулся шофер: «Такси, сеньор?» Вокруг не было ни души. «Да», – ответил Томас, мысли его блуждали где-то далеко. Шофер вышел, распахнул дверцу и поклонился. В этот момент Томас заметил, что с этим такси что-то не так. Он дернулся, но было поздно. Шофер нанес ему ногой мощный удар под коленки. Томас рухнул на заднее сиденье. Здесь его тут же схватили две пары сильных рук и прижали к полу. Дверца захлопнулась. Шофер прыгнул за руль, и машина сорвалась с места.

Большая мокрая тряпка с отвратительным сладким запахом накрыла лицо Томаса Ливена. Хлороформ, понял он. Задыхаясь, он ловил ртом воздух. Совершенно отчетливо он услышал голос с гамбургским акцентом: «Что ж, отлично, отлично. А теперь по-быстрому в порт». Затем кровь зашумела в висках Томаса, в ушах раздался колокольный звон, и он потерял сознание, погружаясь все глубже и глубже в бархатный колодец.

16

Наш друг постепенно приходил в себя. Болела голова, его тошнило и знобило. Он подумал: «Мертвецов не тошнит, у мертвецов не болит голова, мертвецы не мерзнут. Вывод: я еще жив». Томас осторожно приоткрыл правый глаз и обнаружил себя лежащим на носу отвратительно пахнущего рыболовецкого катера. Нервно постукивал мотор. За штурвалом стоял маленький морщинистый португалец с короткой погасшей трубкой в зубах, в кожаной куртке и фуражке. Позади него плясали огоньки побережья. Катер, неуверенно покачиваясь, удалялся в открытое неприветливое море. Томас Ливен со вздохом открыл и левый глаз.

Рядом с ним на скамейке сидели два громилы. Оба в черных кожаных пальто, физиономии злобные, в громадных лапах по револьверу.

Томас Ливен немного приподнялся и заговорил, хотя и с трудом, но связно:

– Добрый вечер, господа. До этого в аэропорту у меня не было возможности поприветствовать вас. И в этом частично ваша вина! Вам не следовало бы так бить меня и травить хлороформом.

Заговорил первый тип с гамбургским акцентом:

– Предупреждаю вас, Томас Ливен. При малейшей попытке к бегству стреляем!

Второй, с саксонским выговором, добавил:

– Кончен бал, господин Ливен! Теперь на родину.

– Вы из Дрездена? – заинтересовался Томас.

– Из Лейпцига. Почему интересуетесь?

– Из чистого любопытства. Ничего не имею против этого катера, господа, но до родины по морю – расстояние изрядное. Думаете, допилим?

– Все такое же трепло, – сказал тот, что из Гамбурга. – Не волнуйтесь, господин Ливен. На катере мы вывезем вас лишь за пределы трехмильной зоны.

– В запланированный квадрат сто тридцать пять зет, – добавил тот, что из Лейпцига.

Томас заметил, что катер двигался без опознавательных огней. Море все сильнее волновалось – так же было и на душе у Томаса. Он всеми силами старался скрыть охватившее его беспокойство.

– И что же произойдет в квадрате сто тридцать пять зет?

– Через четверть часа там всплывет подводная лодка. Все пойдет, как по маслу, вот увидите. Раз-два – и в дамки.

– Немецкая организация, – вежливо заметил Томас.

Маленький португалец заговорил на родном языке:

– Мы только что покинули территориальные воды. Где мои деньги?

Тот, что из Лейпцига, поднялся, покачиваясь, подошел к рулевому и передал конверт. Закрепив штурвал, португалец пересчитал банкноты. Дальнейшее произошло очень быстро.

Томас первым заметил громадную тень, поскольку был единственным, кто смотрел на корму. Внезапно из ночи вынырнуло что-то черное и стало угрожающе надвигаться на переваливающийся на волнах катер. Томас хотел вскрикнуть, но в последнюю секунду прикусил язык. Нет, только не кричать, сейчас надо соблюдать тишину…

Вспыхнули прожекторы. Трижды взвыла корабельная сирена. Неожиданно тень превратилась в гоночную яхту, она приближалась к катеру и была уже в опасной близости. Португальский рулевой дико закричал и бешено крутанул штурвал. Слишком поздно. С отвратительным скрежетом яхта под острым углом протаранила левый борт катера. Господин из Гамбурга выронил револьвер. Господин из Лейпцига рухнул навзничь. Все смешалось – верх и низ. Катер накренился. Нос яхты продолжал вгрызаться в суденышко. Словно чья-то гигантская рука подбросила Томаса вверх и швырнула в черную ледяную воду. Он услышал возбужденную разноголосицу, крики, ругань, команды, а сирена яхты продолжала завывать.

Томас глотнул соленой воды, пошел вниз, снова всплыл, хватая ртом воздух, и увидел спасательный круг на веревке, летевший к нему с палубы яхты. Круг с плеском шмякнулся в воду. Томас ухватился за него. Веревка сразу же натянулась, и его потащили к яхте. Перед глазами мелькнула надпись на круге: «Бэби Рут».

«Боже праведный, – подумал он, – расскажи я все это в клубе, меня объявят лжецом…»

17

– Виски или ром?

– Виски, пожалуйста.

– Со льдом и содовой?

– Только со льдом. И смело лейте в стакан до половины, а то как бы не схватить насморк, – сказал Томас Ливен.

Прошло всего четверть часа, а сколько событий, пятнадцать минут назад он был еще пленником германского абвера, потом потерпевшим кораблекрушение в Атлантике, а теперь, укутанный в теплый плед, сидел на мягкой кровати в прекрасной каюте класса люкс. Какой-то господин, которого он никогда раньше не видел, стоял у стенного бара и готовил ему выпивку. Чего только не бывает в жизни, подумал не совсем еще пришедший в себя Томас. Затем незнакомец протянул ему виски. Себе он плеснул так же щедро и, улыбаясь, поднял бокал:

– Будем здоровы!

– Будем здоровы, – ответил Томас, делая изрядный глоток. «Наконец-то я избавлюсь от омерзительного привкуса хлороформа», – подумал он. В каюту доносились звуки дикой перебранки.

– Кто это там?

– Наш штурман и ваш. Эти эксперты никак не сойдутся во мнении, кто виноват, – ответил незнакомец в безупречном однобортном синем костюме и интеллигентных очках в роговой оправе. – Разумеется, виноват ваш рулевой. Нельзя плыть без опознавательных огней. Еще немного льду?

– Нет, благодарю. А где эти двое – мои сопровождающие?

– Внизу, в трюме. Полагаю, что вы не против.

«Ничего не попишешь, – думал Томас, – влип. Самое лучшее сейчас – взять быка за рога». И он сказал:

– Благодарю, что вы спасли меня. Я мог бы пойти на дно, и не только в прямом смысле.

– Ваше здоровье, коммерсант Йонас!

– Простите, что вы сказали?

– Для нас вы коммерсант Йонас. Вашего настоящего имени мы пока не знаем («И слава богу», – подумал Томас.) Вы, разумеется, не захотите назвать мне его…

– Разумеется! (Какое счастье, что все свои документы я оставил в сейфе прекрасной консульши Эстреллы. Все это время меня не покидало чувство, что рано или поздно со мной может произойти нечто в этом роде).

– Вполне понимаю вас. Мне ясно, что вы захотите говорить только с высшим руководством. Такой, как вы, – ВИП.

– Как, простите?

– Очень важная персона!

– Это я очень важная персона?

– Разумеется, коммерсант Йонас, если сам германский абвер пытается вывезти вас из Португалии на подводной лодке! Вы и представить себе не можете, что разыгрывалось вокруг вашей драгоценной особы в последние сорок восемь часов! Эта подготовка! Гигантские масштабы! Абвер в Берлине! Абвер в Лиссабоне! Подводная лодка в запланированном квадрате сто тридцать пять зет! Уже несколько месяцев у немцев не было такого сумасшедшего радиообмена. Коммерсант Йонас… Коммерсант Йонас…. Коммерсант Йонас при любых обстоятельствах должен быть доставлен в Берлин… И вы еще спрашиваете, ВИП ли вы, – занятно! Что с вами, коммерсант Йонас?

– Пожалуйста, нельзя ли еще виски?

И Томас снова получил большую порцию. Господин в роговых очках приготовил выпивку и себе, заявив громогласно:

– За пять тысяч долларов «Бэби Рут» вполне может позволить себе выставить бутылку виски.

– Какая бэби? Какие пять тысяч долларов?

– Коммерсант Йонас, – рассмеялся очкастый, – неужели вам не ясно, что перед вами представитель «Сикрет сервис»?

– Это-то мне ясно.

– Называйте меня Роджером. Конечно, на самом деле меня зовут иначе. Но чужое имя – такое же, как и всякое другое, я прав?

«Боже праведный, опять все сначала, – подумал Томас. – Теперь нужно быть начеку. Смотреть в оба. От немцев я ушел. Теперь нужно улизнуть от англичан. Выиграть время. Все продумать. Быть осторожным».

– Вы абсолютно правы, мистер Роджер, – сказал он. – Но повторяю вопрос: что за пять тысяч долларов? Что за «Бэби Рут»?

– Коммерсант Йонас, когда мы – под «мы» я подразумеваю парней из британской контрразведки в Лиссабоне – обнаружили истеричный обмен радиопосланиями у немцев, мы немедленно известили «Ми 15» в Лондоне…

– Что такое «Ми 15»?

– Наша контрразведка.

– Ага, – сказал Томас. Он отпил глоток и подумал: «Какой-то всеевропейский детсад. Детсад убийц. И, боже праведный, какое же будет счастье, когда я покину этот несчастный континент, где жизнь человеческая не стоит ни гроша».

– И «Ми 15» ответил: действуйте!

– Понимаю.

– Мы реагировали молниеносно…

– Ясно…

– …нацисты не должны получить этого коммерсанта Йонаса! Ха-ха! Выпейте еще виски за здоровье бэби Рут.

– Не скажете мне, наконец, кто такая бэби Рут?

– Миссис Рут Вудхаус, 65 лет. Почти глухая. Пережила два удара и пятерых мужей.

– Поздравляю.

– Это имя вам ни о чем не говорит? Танки Вудхауса? Пулеметы Вудхауса? Одна из старейших американских династий – производителей вооружений. Никогда не слышали?

– Боюсь, что нет.

– Досадный пробел в образовании, должен вам заметить.

– Вы его ликвидировали. Благодарю.

– Не за что. Так вот, яхта принадлежит этой даме. Она сейчас пребывает в Лиссабоне. Когда мы узнали об операции с подлодкой, мы обратились к ней. Она немедленно предоставила яхту в наше распоряжение за пять тысяч долларов. – Человек, назвавшийся Роджером, снова вернулся к бару. – Все прошло как по маслу, коммерсант Йонас! Тип-топ – и в дамки!

Что-то подобное я уже слышал сегодня вечером», – подумал Томас и вежливо сказал:

– Британская организация.

Роджер набросился на запасы спиртного в баре, как голодный волк на овечье стадо. Он был в превосходном настроении:

– Мы следили за каждым вашим шагом, коммерсант Йонас. Беспрерывно. Я находился в засаде здесь, в запланированном квадрате сто тридцать пять зет. Я получил радиограмму: немцы напали на вас в аэропорту и похитили. И еще одно – что рыболовецкий катер готовится к отплытию, ха-ха-ха!

– И что теперь будет?

– Тип-топ! Все пойдет как по маслу. Разумеется, мы подадим жалобу на португальского штурмана. За грубое игнорирование правил безопасности. Без сомнения, он виновен в столкновении. Соответствующее сообщение мы уже передали по связи. Скоро сюда прибудет патрульный катер и заберет рулевого и обоих немецких друзей.

– Что с ними будет?

– Ничего. Они уже заявили, что собирались совершить всего лишь небольшую прогулку.

– А что со мной?

– У меня приказ доставить вас на виллу британской разведслужбы в Португалии, если потребуется – ценой своей жизни. Или вы предпочитаете отправиться с вашими немецкими друзьями?

– Ни в коем случае, мистер Роджер, ни в коем случае, – ответил Томас с кривой улыбкой и одновременно соображая: «Что это у меня на лбу – все еще морская вода или холодный пот?»