Текст книги "Собрание сочиннений Яна Ларри. Том первый"

Автор книги: Ян Ларри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

Пакстон вздрогнул, точно его ужалила оса.

– Вы что-то хотите сказать, капитан? – спросил генерал.

– Ого! – закричал Пакстон. – Три минуты. Хорошенькое время, будь я проклят. Да ведь за три минуты можно вылить воду из бидона за борт и наполнить жестянку бензином. Когда у нас был сухой закон, – тьфу, будь он проклят, – я знал одного молодца, который перевозил виски в резиновых подушках; они обтягивали его, как согревающие компрессы.

Григсон смутился. Его смущение не осталось незамеченным. Офицеры зашептались. Генерал усмехнулся. «Уж не принимает ли этот мальчишка офицеров штаба за пингвинов? Надо думать, что игра подходит к концу. Но как он держится! Какое самообладание! Интересно, удастся ли ему вывернуться из неприятного положения».

– Ну-с, мистер… мистер…

– Григсон, сэр.

– Пусть будет так. Вы настаиваете на том, чтобы мы все вышли?

Григсон задумался. По лицу его скользнули еле уловимые тени. Было видно, что он колеблется.

– Итак?! – сказал генерал.

Григсон с растерянным видом переступал с ноги на ногу.

– Что вас смущает?

– Хорошо! – сказал решительно Григсон. – Вы можете остаться.

Он сунул руку в карман, быстро выдернул склянку с притертой пробкой и, встряхнув склянку, поднес ее к глазам. Фиолетовая жидкость запенилась в банке, серебристые нити пронизали ее, как молнии. Григсон вытащил пробку, отвернув в сторону лицо, он вылил жидкость в бидон.

Вода вздулась пузырем, забурлила, заклокотала, точно ее подогревали. Клубы синего пара с едким запахом взлетели к потолку.

– Черт возьми, – взревел капитан, – запах удивительно знакомый! Позвольте, позвольте, да ведь это… это… это же… Стойте, стойте…

Капитан шумно втягивал воздух ноздрями.

Григсон побледнел. Широко открыв глаза, он с испугом следил за носом Пакстона. «А что, если этот проклятый капитан узнает по запаху состав жидкости?» Но опасения его были напрасны. Покрутив носом, капитан Пакстон развел руками и, как бы извиняясь, пробормотал:

– Не понимаю. Что-то знакомое, но что – хоть убей, не пойму.

Григсон вздохнул с облегчением. Чтобы скрыть радость, он наклонился над бидоном.

– Ну, как? – нетерпеливо спросил генерал.

– Все в порядке, сэр.

Вода в бидоне тем временем приобрела молочный цвет, а затем быстро-быстро стала светлеть.

– Скажите, – обратился к Григсону директор лаборатории Ламсдэн, – вы не можете сказать, из каких компонентов состоит вот эта фиолетовая жидкость, которую вы плеснули в бидон? Кстати, сэр, я вас не перебил, когда вы сказали, что вода является смесью водорода и кислорода… Это противоречит основным понятиям химии. Нас учили, да в этом я и сам уверен, что вода является химическим соединением, повторяю, сэр, химическим соединением двух атомов водорода и атома кислорода!

– Да, сэр. Я это превосходно помню. Но сознательно определяю воду как смесь и доказываю это моими опытами, – чуть усмехнувшись, ответил Григсон.

– Но в таком случае, – быстро перебил его директор лаборатории, – как понимать ваши слова о том, что надо воду умеючи и дешево раз-ла-га-ть.

– Это я по старой химической привычке оговорился, – отпарировал Григсон и продолжал: – А что касается ответа на ваш вопрос, из каких компонентов состоит эта фиолетовая жидкость, то ведь я и пришел с намерением раскрыть секрет моего изобретения.

– Вот как? Так, значит, она составлена из?..

– Вы получите рецепт растворителя в десяти экземплярах, но, конечно, не раньше, чем я получу два миллиона долларов.

Ламсдэн смущенно кашлянул. Выудив из кармана щетку, он растерянно посмотрел на всех и не спеша принялся расчесывать свою бороду. Григсон насмешливо взглянул на директора лаборатории, затем повернулся к генералу и спокойно спросил:

– Кто поведет катер, сэр?

– Лейтенант Броуди, – отрывисто сказал генерал.

– Прекрасно! В таком случае я заправлю баки.

Григсон подошел к бакам, разлил свое странное горючее равными порциями.

– Машина готова! – сказал он, вытирая руки платком.

Броуди подошел к генералу.

– Сэр, я жду ваших приказаний!

Генерал усмехнулся:

– До маяка и обратно.

– Есть, сэр.

Броуди круто повернулся, подбежал к штурвалу.

– А вы, капитан, – сказал генерал, обращаясь к Пакстону, – кажется, хотели заняться мотором?

– Есть заняться мотором, сэр.

Пакстон встал на место моториста.

– Можно ехать, – сказал генерал.

Стало так тихо, что все услышали размеренное тиканье карманных часов. Офицеры с напряженным вниманием прислушивались к возне Пакстона. Щетка в руке Ламсдэна повисла в воздухе. И только один генерал стоял, ничем не выдавая своего волнения. Сунув руку в карман, он незаметно наблюдал за лицом Григсона. Однако Григсон выглядел, пожалуй, неплохо. Он стоял спокойный, невозмутимый. Легкая, чуть заметная улыбка бродила у него на губах; казалось, что он думает сейчас о чем-то, совсем не имеющем никакого отношения к тому, что происходит на катере.

Генерал отвернулся.

– Будь я проклят, – гудел капитан Пакстон, – хотел бы я посмотреть, что выйдет из всего этого.

Такое же желание было написано на лицах всех офицеров. Теперь они уже не посмеивались. О, нет. Они были серьезны и взволнованны. «Пойдет катер или нет? Неужели пойдет?»

За каждым движением Пакстона следили десятки внимательных глаз. Прошло несколько томительных минут ожиданья. И вдруг под ногами загудел, забился мотор.

– О-о!

– А-а!

Офицеры невольно вскрикнули и, точно по команде, бросились к мотору.

Капитан Пакстон сконфуженно развел руками, точно хотел сказать: «Будь я проклят, если я что-нибудь сплутовал тут».

– Полный вперед! – заорал ошалело Броуди.

Он быстро повернулся, отыскал взглядом в толпе офицеров Григсона и, помахав рукой, крикнул ему что-то взволнованным мальчишеским голосом.

Григсон не расслышал слов лейтенанта.

С бешеным ревом катер рванулся вперед.

Под носом забурлила вода. Справа и слева, точно гигантские водяные усы, вздулись пенистые валы. В гранитные стенки канала с шумом ударились волны. По воде запрыгали консервные жестянки, качнулись лениво шлюпки.

В брызгах и пене катер вылетел на синюю глядь залива и помчался, набирая скорость, к далекому горизонту, где смутно темнел маяк.

В ушах завыл, засвистел встречный ветер.

– Алло, Григсон! – закричал сияющий Броуди. – Можно вас на одну минутку?

Григсон отделился от группы офицеров, которые стояли явно подавленные, разговаривая между собой вполголоса. Ламсдэн с ожесточением расчесывал щеткой седеющую бороду. Генерал вытирал носовым платком красную шею. Капитан Каннингэм, коротконогий толстый офицер, смотрел на всех выпученными глазами, открывал то и дело рот, как будто он задыхался.

– Н-да! – услышал Григсон за спиной.

Он подошел к Броуди.

– Алло, Григсон! – весело крикнул лейтенант, не выпуская из рук штурвала. – Мы собрались для того, чтобы уничтожить вас, а вы нам дали хороший урок! Вы настоящий парень, Григсон! Нет, вы только посмотрите на генерала.

Броуди захохотал.

– Вы славный парень, Броуди! – сказал просто Григсон.

– Еще бы, – мотнул головой лейтенант, – но если бы я имел такую башку, как ваша, это не повредило бы мне. Ничуть!

– Вы меня смущаете, Броуди.

– Без кокетства, Григсон. И что вы скажете, если мы сегодня пообедаем вместе? Конечно, плачу я сам. Ну?

– Будет ли это удобно?

– Ну, конечно.

Тем временем Ламсдэн привел в порядок свою бороду. Поглаживая ее тонкими пальцами, он стоял перед генералом, внимательно рассматривая свои ослепительно сверкающие ботинки.

– Что вы скажете, Ламсдэн? – сказал, наконец, генерал.

– Что я скажу? – переспросил директор лаборатории. Он скомкал бороду и задумчиво произнес: – Я просто ошеломлен!

– Но что это? – настаивал генерал. – Фокус? Ловкость рук? Кто он? Гений или мошенник?

Ламсдэн пожал плечами.

– Я думаю, – вмешался капитан Каннингэм, – голова этого парня крепко привинчена к плечам.

– Благодарю вас, – насмешливо поклонился генерал, – это как раз то, что нас интересует в данный момент больше всего.

Капитан покраснел.

– Поговорим о деле, – сухо сказал генерал. – Можно уплатить этому молодчику два миллиона за его… э… э… изобретение?

– Вас что-нибудь смущает, сэр? – осторожно спросил Ламсдэн.

– Смущает? Конечно. Ну, а разве у вас нет никаких сомнений?

– Тут, сэр, возможны, конечно, варианты недобросовестности, – медленно, как бы обдумывая каждое слово, сказал Ламсдэн.

– Именно?

– Может случиться так, что, получив два миллиона, Григсон откроет нам такой секрет, которым мы не в состоянии будем воспользоваться. Возможно, также, что стоимость вашего реактива будет выше стоимости горючего. Наконец, в состав жидкости могут входить такие редкие вещества, что при всем желании мы не сумеем приготовлять его в больших количествах. И в том и в другом случае мы останемся в дураках.

– Вот именно, – кивнул головой генерал, – я как раз об этом и думаю… Но есть у меня и другие сомнения.

– Во всяком случае, сэр, было бы очень печально, если бы Морской штаб остался в дураках.

– Я думаю! – выпятил грудь генерал.

– Может быть, Григсон рассеет наши сомнения, сэр?

– Черт возьми, – сказал генерал, – из этого парня надо вытягивать клещами каждое слово. Он смотрит на нас, как на мошенников, которые только и хотят, что обмануть его.

– Но ведь и мы, сэр…

– Замолчите, пожалуйста! Алло! Мистер Григсон! Пожалуйте сюда.

Григсон подошел к генералу.

– Как видите, сэр, я не обманул вас, – сказал Григсон.

– Пока мы еще ничего не видим. Видеть – это значит понять. А то, что для меня непонятно, то…

– Позвольте, сэр…

– Не будем терять напрасно время, мистер Григсон. Выслушайте наши условия. Мы готовы приобрести ваше изобретение. Вы хотите два миллиона долларов? Отлично. Мы не лавочники. Торговаться не будем. Но вы должны понять, что мы не можем покупать кота в мешке. Переходим к делу. Вы обучаете пять офицеров приготовлять секретную жидкость – мы платим вам два миллиона. У вас есть какие-нибудь возражения?

– Несколько возражений, сэр.

– Говорите.

– Когда мой секрет станет известным пяти офицерам, он будет уже не моим секретом, а секретом военного флота США. Какой же смысл платить мне тогда деньги?

– О-о! – с возмущением сказал генерал. – Уж не думаете ли вы, что вам придется иметь дело с мошенниками?

– Простите, сэр, но у меня есть все основания не доверять людям.

– Что еще вас смущает?

– Боюсь, что, узнав состав реактива, вы найдете слишком высокой плату за мое изобретение.

– Они слишком дороги, составные части вашего растворителя?

– О, нет!

– Их трудно достать?

– Наоборот. Растворитель можно приготовить в любой точке земного шара. Я думаю, что все необходимое для приготовления его можно приобрести даже в самой захудалой аптеке.

– Гм… гм…

– Мои условия, сэр, таковы: я прихожу к вам с адвокатом и журналистами, получаю наличными два миллиона долларов и передаю вам рецепт. По этому рецепту вы приготовляете сами реактив, обращаете воду в горючее, затем испытываете это горючее. Если оно не будет действовать, вы заявляете об этом мне в присутствии свидетелей, и я возвращаю деньги.

– Но это… как-то… несерьезно.

– Вы можете отказаться, сэр.

Генерал передернул плечами. Лицо его покраснело. Хмуря брови, он процедил сквозь зубы:

– Отлично! Я доложу о ваших условиях.

– Сегодня?

– Что-о?

– Я хочу сказать, сэр, что у меня нет ни одного пенса! Я не могу долго ждать.

Генерал задумался.

– Десять дней. Вы можете подождать десять дней?

Лицо Григсона вытянулось.

– Но вы понимаете, – поспешно добавил генерал, – два миллиона никто не сумеет уплатить вам в течение суток. Эти деньги надо взять в банке, сосчитать, черт возьми. Нужно, наконец, оформить документами, провести по книгам, получить разрешение. Вы думаете, я ношу в кармане миллионы?

– Но как же я проживу эти десять дней?

– Позвольте, мистер Григсон, если не ошибаюсь, вы уже великолепно прожили несколько лет, так что ж такое для вас десять дней? Пустяки!

– Я, сэр, вложил в изобретение уже все, что у меня было! – печально сказал Григсон.

– Ну хорошо. Пусть семь дней. Семь-то дней вы проживете, надеюсь?

Григсон задумался. Опустив голову, он стоял, теребя пальцами пуговицу пиджака, и вдруг лицо его просияло.

– Хорошо, сэр, – сказал он, – кажется, я сумею прожить эти десять дней. Да, да, это будет отлично.

5

– К сожалению, мистер Мэлоун, мы вынуждены отказаться от ваших услуг. – Заведующий отделением хроники газеты «Последние известия» задумчиво почесал пушистые остатки рыжеватых волос на макушке лысой головы и, взглянув на своего собеседника – широкоплечего репортера Мэлоуна, – вздохнул, как бы испытывая сильнейшее огорчение. – Вы так молоды, у вас такая энергия… Мне просто жаль вас. Ведь вы могли бы занять у нас хорошее положение, но, к сожалению, вы упорно не хотите понять запросов публики. Ну кому – подумайте только, – кому нужен ваш рабочий вопрос? Кому? Правда, все это есть. Я не отрицаю. Тут кое-что, конечно, не совсем благополучно, но зачем писать о печальных фактах? Может быть, вы надеетесь изменить своим пером наше общество?.. А если вы не так самонадеянны, так какой же тогда смысл имеет вся ваша деятельность? Запомните, читатель требует сенсаций, крови, ему нужны интересные убийства, он хочет, чтобы его немножечко щекотали, он желает читать о необыкновенных событиях. Жизнь, мистер Мэлоун, не так уж красочна, и мы, журналисты, должны, обязаны, черт возьми, скрашивать существование читателей. Мы не жалеем денег, но будьте же и вы изобретательны. Не понимать запросов эпохи?.. Куда это годится? Словом, вы уволены, мистер Мэлоун. До свиданья! – Заведующий уткнулся носом в рукопись. – Впрочем, – сказал он, не поднимая головы, – я мог бы дать вам отличный совет.

– Совет? – рассеянно спросил Мэлоун. – Нет, благодарю вас. – Кивнув головой, Мэлоун не спеша вышел из кабинета.

«Старый скунс. Крыса! – с раздражением подумал Мэлоун, спускаясь с лестницы. – Выгнать в такое время, когда через несколько недель я сам мог бы оставить эту собачью упряжку. Старый ханжа. Ехидна лысая. Однако что же все-таки делать? Чем заняться? Где достать деньги, чтобы прожить хотя бы два месяца? Черт! Как не везет за последние дни!»

Мэлоун побежал вниз, прыгая сразу через несколько ступенек. На площадке он налетел с разбегу и чуть не сшиб с ног высокого юношу.

– Извините, – пробормотал, тяжело дыша, Мэлоун.

– Пожалуйста, – улыбнулся юноша. – Надеюсь, вы не пострадали?

– Как будто цел, – пошутил Мэлоун, приводя в порядок костюм.

– Один вопрос, – дотронулся юноша до руки Мэлоуна, – редакция «Последних известий»…

– Четвертый этаж, – нехотя ответил Мэлоун.

– Да? Кстати, вы случайно не сотрудник редакции?

– Ровно две минуты назад я был сотрудником этого заведения, – грустно ответил Мэлоун. Но юноша не обратил внимания на тон, которым были сказаны эти слова.

– Право, мне везет, – улыбнулся он, – я Григсон. У меня есть интересное предложение. Что мне нужно? Автомобиль – это раз. Сотрудник редакции – это два. Вдвоем мы сделали бы небольшое турне. Исключительное турне. Ручаюсь, что это позабавит публику… Вся поездка отнимет ровно десять дней. Что я хочу? Очень немного. Редакция должна оплатить все дорожные расходы. Понимаете? Завтраки, обеды, ужины, отель – все это оплачивает редакция. И только. Я скромен, не правда ли?

– Гм… Куда же вы собираетесь ехать?

– Куда? Это безразлично.

– Я немного не понимаю вас.

– Не спрашивайте, куда мы поедем, спросите лучше, как мы поедем. Но где я мог бы поговорить с вами? На лестнице не очень-то удобно разговаривать.

Открытое лицо Григсона внушало доверие. После минутного колебания Мэлоун сказал:

– Идемте.

6

Через полчаса после встречи с Григсоном мистер Мэлоун вошел с независимым видом в кабинет заведующего хроникой.

– Мистер Фельпс, – сказал Мэлоун, опускаясь в кресло, – мне нужна тысяча долларов.

– Тысяча? – без всякого удивления спросил заведующий, чиркая рукопись. – Почему так мало? Почему не миллион? Я лично не отказался бы даже от 10 миллионов долларов.

– Я не шучу.

– А вы думаете, у меня есть время для шуток?

– Тем лучше. Итак, вы идете к редактору и возвращаетесь через пять минут с чеком на тысячу долларов или же я обращаюсь с такой же просьбой в другую редакцию.

Фельпс приподнял голову от рукописи. Втянув голову в плечи, он настороженно прислушивался к словам Мэлоуна. Хмурые глаза Фельпса так и впились в репортера.

– У вас… есть что-нибудь… интересное?

– Интересное? Пфуй, – сморщился Мэлоун, – у меня есть то, что никому из вас никогда не снилось даже, да и не приснится.

– О-о! Вы, кажется, и в самом деле… – Фельпс лизнул языком по губам.

– Значит, вы намерены выслушать меня?

– Ну, конечно, конечно, – торопливо сказал мистер Фельпс.

– И я получу тысячу долларов?

– Это также не исключено, – осторожно ответил Фельпс.

– Тогда слушайте.

– Я весь внимание. – Фельпс поспешно положил перо на стол, откинулся на спинку кресла и чуть-чуть склонил голову набок.

– Что вы скажете, – начал Мэлоун, – если я организую небольшой автомобильный пробег, заправив машину водопроводной водой?

– Какой водой? Почему водопроводной водой именно?

– Ну… Очень просто. Вместо бензина я наполню карбюратор водой и отправлюсь путешествовать.

– Что?! – подскочил Фельпс.

– Это обойдется редакции в тысячу долларов. Согласны вы уплатить такую сумму? Очерки, статьи и фельетоны вы, разумеется, оплатите особо. Писать я буду сам…

– Тысячу?.. За воду?.. Ну, конечно, дорогой мой. Конечно. Но как вы сумеете обмануть всех? Особое устройство автомобиля? Да? Фальшивые баки?

– Никого обманывать я не собираюсь.

Фельпс вытаращил глаза.

– Да, не собираюсь. Игра будет проведена честно.

– Тогда я ничего не понимаю, – развел руками Фельпс, – тогда простите, но я не могу рисковать. Меня не поддержит редакция. Я не могу рисковать. Это уже пахнет мошенничеством. Боюсь, редактор не согласится на такой расход.

Мэлоун презрительно усмехнулся.

– Слушайте меня внимательно, Фельпс, лицемер старый. Мне нужны деньги. Мне и еще одному человеку.

– Я так и знал.

– Помолчите-ка лучше… Так вот, этот человек демонстрировал вчера свое изобретение. У него на руках есть удостоверение Морского штаба. Я читал эту бумагу. Штаб свидетельствует, что это катер, заправленный вместо горючего водой из канала, прошел со скоростью 20 узлов час ровно четыре мили. Достаточно этого для вас?

– Но, боже мой!.. А вдруг этот человек – мошенник?

– Поверьте, Фельпс, я понимаю кое-что в людях. Во всяком случае вас-то уж я никогда бы не спутал с порядочным человеком.

– Вы не джентльмен, Мэлоун, – жалобно сказал мистер Фельпс.

– И слава богу.

– Но я хотел бы видеть этого человека.

– Нет.

– Но почему?

– По той простой причине, которая удерживает фермера знакомить своих кур с лисицей.

– А если вы обманете нас?

– Вы что ж, считаете меня мошенником?

– Нет. Избави бог. Конечно, нет, в нашей замечательной стране все-таки никогда не мешает немножко сомневаться.

– Я не обману вас.

– Могу я поставить только одно условие?

– Говорите.

– Вы ничего не имеете против, если я сам, своими руками, налью воду в поплавковую камеру?

– Абсолютно.

– Пробег вы начинаете от редакции?

– Хорошо.

– Заправляю машину я сам, в присутствии наших читателей.

– Прекрасно.

– Машину для пробега я выбираю сам.

– Чудесно.

– Но почему тысяча? Почему, скажем, не пятьсот? А?

– Будете торговаться, уплатите две тысячи.

– Нет, нет. Будем джентльменами. Тысяча – так тысяча. Подождите пять минут. Не исключена возможность, что редактор пожелает побеседовать с вами. Приведите себя в порядок… Гм… Тысяча долларов? Но почему бы и нет?

7

Вот уже пятый день мчится автомобиль редакции «Последние известия» по чудесным дорогам Северной Америки. Ветер и солнце поработали изрядно над лицом Григсона. Он загорел, возмужал, щеки его покрылись здоровым румянцем. Отлично питаясь, Григсон пополнел, и теперь уже навряд ли кто узнал бы в нем того юношу, который несколько дней назад явился в лабораторию военной верфи.

Прекрасно выглядел за рулем и Мэлоун.

Молодые люди подружились с первых же дней.

Разъезжая по дорогам Америки из одного города в другой, они давно уже успели рассказать все о своей жизни и поделиться планами о будущем, а не далее как вчера пришли к убеждению, что им вообще не следует расставаться после этой поездки.

– Мне только одно не нравится в тебе, Джек, – начал сегодня разговор Мэлоун, – это твоя ограниченность. Ты не обидчивый, надеюсь?

– Конечно нет. Хотя у тебя, Перси, довольно странная манера разговаривать.

– Важны дела человека, Джек, а как разговаривает он, – это уж совсем неважно. Поверь мне.

Автомобиль круто свернул в сторону. Мэлоун обогнал огромную автоцистерну с надписью на голубых боках: «Молоко», и, не отрывая взгляда с дороги, сказал:

– На твоем месте я, знаешь, продал бы все-таки изобретение Советскому Союзу.

– Перси!

– Что возмущает тебя, мой мальчик?

– Но я же американец, Перси. Правда, я припугнул их Японией, но, конечно, у меня даже в мыслях не было поступить так бесчестно.

– Бесчестно, Джек?

– Ну да… Ты говоришь чепуху, Перси.

– А ты подумал о том, что даст рабочим твое открытие?

– Нет.

– Напрасно. Во-первых, и прежде всего, закроются все нефтепромыслы, затем встанут заводы, поставляющие оборудование для нефтепромышленности, наконец, сократятся перевозки по железным дорогам, исчезнет сеть дорожных автоколонок и, разумеется, появятся, в результате всего этого, новые миллионные армии безработных.

– А в Советском Союзе?

– О, там не боятся безработицы. У них всегда нужда в рабочих руках. Ведь у них там чем больше рабочих рук, тем больше, значит, работы. А работа там великолепная: созидаются прекрасные дворцы, огромные заводы, когда-то глухие места расцветают.

– Перси, я американец. Ты не забыл еще об этом?

– Наоборот, об этом-то я только и думаю, Джек. Ты думаешь об Америке, а те, кто имел с тобой дело, – о своих хозяевах-банкирах. Я уверен, что любой из них, будь он на твоем месте, продал бы это изобретение тому, кто больше дал бы. Нужна им нация, этим бандитам?! Как же! Только они и думают об этом.

– Нет, Перси, у меня есть отечество и… Прекрати, пожалуйста, этот разговор.

– Есть, сэр миллионер. Молчу.

– Но я уже сказал, для чего нужны мне эти деньги.

– Чепуха. Если даже тебе разрешат открыть бесплатный университет для твоих самоучек-изобретателей, то все равно ничего путного не выйдет из твоей затеи. Они будут изобретать, а банкиры пожирать эти изобретения.

– Перси, ты надоел мне.

– Ладно, миллионер. Не забудь только, что место сторожа в твоем университете закреплено за мной.

– Ты хандришь, Перси.

– А ты просто глуп. Извини меня.

– Ты сегодня послал корреспонденцию в твою редакцию?

– О, да. Пока ты спал, я накатал картины будущей войны. Наш непромокаемый флот внезапно исчезает. Японские шпионы рассказывают его во всех портах, но он крейсирует у берегов этой благословенной страны, избегая встреч с японцами. Конечно, корабли набиты сверху донизу стальными ананасами, ведь горючее им не нужно брать с собой, оно – за бортом, знай, только черпай. И вот в один волшебный день они громят чайные домики, благословенную Фудзияму, вишневые садики, а затем выбрасывают в рисовое поле несколько тысяч танков. Танки, понятно, полируют японские ландшафты, превращают Японию в симпатичную теннисную площадку, вполне пригодную для разведения картофеля, брюквы и других фруктов. Горючее для своей полезной работы танки получают в любой канаве, а также во всех священных прудах Японии. Роскошная статья. Почти две тысячи слов.

– Не понимаю, Перси, почему ты рассматриваешь мое изобретение только с военной точки зрения?

– Потому что это успокаивает нервы магнатов каменноугольной и нефтяной промышленности. Ты знаешь, на что они надеются? Они думают, и не без основания, что твое изобретение не пойдет дальше армии и военного флота. Не станут же в самом деле наши Нельсоны и Наполеоны рассказывать японцам или немцам, как пользоваться и из чего приготовлять ту штуку, за которую они дадут тебе два миллиона! Однако поставка нефти для флота – тю-тю. Ускользнет от них этот жирный куш. И думаешь, они не понимают, что означает для их кармана твое изобретение? Ого! Отлично понимают. Смотри, Джек! Ты должен быть осторожным. Мне кажется, что за тобой уже начали следить. Остерегайся молодцов, от которых пахнет нефтью. У них ведь ты стоишь сейчас, как кость в горле.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Ну да. Вчера я получил письмо.

– Письмо? И ты мне не сказал ни слова?

– Я не придаю этому никакого значения.

– Кто прислал?

– Не знаю.

– И что же в этом письме?

– Буквально несколько слов. Слушай: «Предлагаю больше любой суммы, которую вам согласится уплатить военное ведомство. Не торопитесь. Ждите нашего представителя».

– Ого! И что же ты думаешь делать?

– Боюсь, что они хотят приобрести мое изобретение для того, чтобы уничтожить его.

– Ручаюсь головой, Джек, что они так и сделают. На этот раз твоя голова работает не хуже арифмометра.

– Но я не допущу такой сделки. Однако не пора ли нам пополнить баки?

– Не мешает, Джек. Кстати, я вижу впереди автоколонку.

Друзья замолчали.

8

Ровно в 19 часов автомобиль остановился около одноэтажного белого домика.

– Алло! – крикнул Мэлоун.

Хлопнула дверь – на пороге появился здоровенный детина в синем комбинезоне с большим гаечным ключом в руках.

– Заправить?

– Пожалуйста. Посмотрите, кстати, что делается в радиаторе.

Детина подошел ближе, отвинтил крышку радиатора и, мотнув головой, сказал:

– Слегка перегрелся… Одну минутку.

Сунув ключ в широкий карман, он взял шланг, поднес его к радиатору. Холодная струя воды с бульканьем полилась в радиатор.

– Все в порядке.

– Прекрасно. Теперь немного воды для карбюратора.

– Вы хотите сказать: немного бензина?

– Ничего подобного, – покачал с сожалением головой Мэлоун, – именно воды.

– В карбюратор?

– Да, в карбюратор.

Детина снисходительно улыбнулся:

– Что вы называете карбюратором?

– Друг мой, если вы не совсем точно изучили название частей автомобиля, тогда прошу вас налить воду туда, куда обычно вы наливаете бензин.

– Вы шутите?

– Ничуть.

– Но… Ах, понимаю, вы хотите промыть вашу машину?

– Вот именно, – усмехнулся Мэлоун, – дайте-ка я помогу вам. – Он выскочил из машины, взял шланг и направил струю прямо в бензиновый бак.

– Пожалуй, это вас сильно задержит, – почесал затылок парень. – Может быть, вы не откажетесь закусить что-нибудь?

– О, не беспокойтесь. Мы не намерены торчать тут больше пяти минут.

– Однако, – с сомнением покачал головой детина.

– И сколько же причитается с нас за воду?

– Вода бесплатно. Мы получаем только за бензин.

– Ну, словом, как везде. Очень мило.

– Можно приступить к промывке? – спросил парень.

– На обратном пути, – засмеялся Мэлоун и незаметно плеснул в бак фиолетовую жидкость. Легкое облачко взлетело над кузовом машины, как сигарный дым; оно растаяло так быстро, что парень не успел даже увидеть его. Мэлоун сел за руль.

– Ну-ка посторонитесь. Дайте нам дорогу.

Парень, усмехаясь, отошел в сторону. «Эти ребята, видно, не прочь пошутить!»

Но что это?

Автомобиль рванулся и, взметнув пыль, быстро помчался по дороге.

Детина вытаращил глаза. То, что он увидел, никак не могло поместиться в его сознании. Он подбежал к шлангу, озабоченно понюхал его. «Нет. Все в порядке. Вода». Он попробовал ее на язык. «Вода. Настоящая, холодная вода».

Парень схватил руками голову. Она была на месте. Тогда он оглянулся и, не раздумывая, укусил мизинец. Из пальца брызнула кровь. Ничего не понимая, он тупо посмотрел на палец, потом вслед удаляющемуся автомобилю, сплюнул соленую кровь и сокрушенно покачал головой. Щеки его посерели. Лоб покрылся холодной испариной. Мигая испуганно глазами, парень стоял, хлопая открытым ртом, точно рыба, вытащенная из воды.

– Проклятый Джим, – забормотал, наконец, расстроенный детина, – готов держать пари, что он разбавляет виски какой-нибудь дрянью. Черт! Пожалуй, все это может плохо кончиться, если не поговорю завтра с врачом. Ну и галлюцинация, извините.

– Тонни! – крикнула, высовываясь из окна, молодая женщина. – Ты свободен?

– А? Что? – вздрогнул детина. – Готов уже обед, Джесси?

– Стол накрыт. Сейчас только открою вино.

– Что-о? – отшатнулся в ужасе детина. – Вино? Ну, уж нет, Джесси. Избавь. Вина я теперь и в рот не возьму. Выброси к свиньям бутылку.

– Что случилось, Тонни? – тревожно спросила женщина.

– Ничего особенного, если не считать легкого разжижения мозгов. Во всяком случае, Джесси, теперь уж ни один виноторговец не похвалится тем, что он поставляет мне винное зелье. Хватит. Попил я, довольно. Слышишь, Джесси?

– Но, Тонни… Я очень рада. Ты такой впечатлительный. Я давно уже замечаю, что вино неполезно тебе.

Здоровенный детина тяжело вздохнул.

9

– Да, я слушаю, отель «Марианна». Да, да. Корреспондент «Последних известий»… Да, Мэлоун. Что-о? Кто говорит? Когда? Хорошо. Ждите. Буду через пять минут. – Мэлоун положил трубку.

– Старые знакомые, Перси? – спросил Григсон. Он лежал в кресле, с потухшей папиросой во рту и находился в том состоянии, когда не хочется ни двигаться, ни думать.

– Да нет, Джек, – озабоченно сказал Мэлоун, – знакомых в этом городе не имею. Кажется, интересное дело.

– Ты думаешь идти? Плюнь, Перси. Пошли их ко всем чертям.

После длительной дороги и сытного ужина Григсон предпочитал дремать спокойно в кресле, прогулки по городу не соблазняли его.

– Мне передали: задержан известный бандит Форбс.

– Откуда звонили?

– Кажется, из полиции. Ты понимаешь, Джек? Сам Форбс. Ну, я буду глупее телеграфного столба, если упущу такой случай. Три интервью. Очерк. Верных полторы тысячи слов. И главное, подумай только, я готов держать пари, что в этой дыре нет сейчас ни одного журналиста. Но я не задержусь.

– Мы что-нибудь выпьем на ночь?

– Да, да. Но не ложись без меня. Я принесу кучу новостей.

Мэлоун схватил шляпу, сунул в карман блокнот, вечное перо, осмотрел фотоаппарат и, опрокидывая стулья, выбежал из номера отеля, махнув на прощанье рукой.

Григсон остался один. Он попробовал читать, но глаза его слипались. Незаметно для самого себя Григсон задремал. Проснулся он от легкого стука в дверь.

– Да, да! – крикнул Григсон, приоткрыв сонные глаза.

В дверь просунулся боком плотный мужчина. Во рту у него торчал окурок потухшей сигары. Поля черной шляпы закрывали лицо незнакомца так, что можно было видеть один глаз, глубоко запавший в орбите, кончик угреватого носа и тонкий, узкий рот. Энергичный подбородок прятался в поднятом воротнике летнего пальто.

– Мистер Григсон? – хрипло спросил незнакомец.

– Допустим, – недоумевая, ответил Джек.

– Меня зовут Гаррисон. Гарри Гаррисон. Очень легко запомнить. Вы Григсон, а я Гаррисон. Очень просто.

Джек промолчал.

Незнакомец шагнул вперед и остановился посреди комнаты.

– Паршивый отель! – сказал он, бесцеремонно оглядывая обстановку.