Текст книги "Фаворит богини (СИ)"
Автор книги: Вячеслав Распопов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)
– Где мой кинжал? – Вопрос помимо воли вырвался из уст парня.
– Все твои вещи целы и неприкосновенны, и когда придет время, ты их получишь. Известие о том, что его кинжал цел и по-прежнему принадлежит ему, немного успокоило юношу и напомнило, как с его помощью он легко убил двух бандитов. Дядя Гуфар говорил, что клятвы данные неверным вовсе не клятвы, а способ запутать шайтана. Так что никуда ты от меня не уйдешь, «купец» – я буду послушным до тех пор, пока лезвие моего клинка не окрасится твоей кровью.
Путь действительно предстоял не близкий. Почти четыре месяца заняло путешествие до верховного храма Кали который находился в северо-восточной Индии в низовье Ганга. Первые полтора месяца пути Искандер совсем не запомнил. Его строптивость и непреклонность чуть было не обернулись немалыми сложностями в путешествии, но проблема решалась просто и радикально – ему подмешивалась в питье какая-то гадость которая напрочь лишала его каких-либо желаний. Искандер впадал в состояние полусонного безразличия, он даже ел и пил только тогда ему говорили это делать. Еще полмесяца он отходил от этой дряни. Полное безразличие сменилось постоянным чувством беспокойства, какими-то страхами, и даже забываясь сном его мучали кошмары, постоянно заставляя просыпаться с учащенно бьющимся сердцем. А когда организм стал приходить в норму, не раз ходивший в караванах юноша четко осознал что время побега безвозвратно утеряно. Да и как бежать если убийцы дяди до сих пор живы. Из многочисленных разговоров Искандер понял, что конечная точка путешествия находится недалеко от моря Махадабхи (Бенгальский залив) а там есть (дядя Гуфарна на уроках географии рассказывал) город Пахарпур куда часто заходят корабли из Халифата. Значит не все потеряно – надо только хорошенько все спланировать и подготовится.
Как только юноша стал адекватно воспринимать информацию, Бхавин занялся с ним изучением санскрита и основ теологии секты. Санскрит парень и до этого знал неплохо, на торгово-бытовые темы общался и вовсе хорошо, а вот индуизм для него был в диковинку. Учение тугов опиралось на несколько незыблемых постулатов из веды (священное писание индуизма).
Кали – «Черная» – темная, яростная форма Парвати, супруги бога Шивы, где черный цвет символизирует незамутненное состояние чистого сознания. Кали пребывает в Анахате – чакре, расположенной в центре груди. Медитация на Анахату делает человека ясновидящим и ясно слышащим «господином речи», превосходящим всех своей мудростью и тем, чьи чувства полностью под контролем. Кали есть восприятие «молнии правды» отрицающей все иллюзии.
Кали путра – сын Кали или правильнее наследник Кали – человек, обладающий этим незамутненным сознанием, «господином речи» отрицающий все иллюзии. Полная невосприимчивость к гипнозу в который пытался ввести Искандера адепт второй ступени занимающий одно из высших положений в иерархии тугов делала юношу как раз таким человеком которому ни один демон не способен задурманить разум. Среди фанатиков касты немало было таких, кто имел первую ступень и владел умением самар (вечерний разговор) то есть мог ввести человека не обладавшего сильным «психологическим сторожем» в легкий гипнотический сон. Вторая ступень – которой обладали не более пяти десятков тугов, называлась нишитх (ночь) и являлась умением ввести любого человека в глубокий гипноз добиваясь полного подчинения психики. Невосприимчивых к этому воздействию называли наследниками Кали – потенциальных верховных гуру, владеющих третьей ступенью мастерства. Самайр анирудх (чарующий безгранично) – владеющий этим умением жрец мог ввести человека – а главное и вывести – в состояние летаргического сна, мог ставить психологические закладки и внушать любую мысль. Таких было всего двое – один из которых преодолел семидесятилетний рубеж, и вел жизнь аскета-отшельника в предгорье Гималаев, второй был верховным гуру храма Калигхата.
К третьему месяцу пути компания оставила повозки и пересела на лошадей, и пройденное за день расстояние существенно возросло. Искандер ликовал – все четверо его спутников наездники были аховые, разве что – уверенно держались в седле, не более того, и при желании (спасибо дяде Зейбу) он мог уйти от них как от стоячих, что повышало шансы на удачный побег. Понятно, свои навыки он не афишировал и постоянно плелся в хвосте, демонстрируя спутникам кособокую посадку.
Все шансы на побег рухнули в одночасье.
Когда до храма оставалась неделя пути, его опять опоили зельем вызывающим сонное безразличие. Путники разделились – через непролазные джунгли юноше предстояло пройти вдвоем с Бахвином. Как и прежде в памяти не сохранилось общей картины, только отдельные кадры – какие-то болота, джунгли, реки, снова болота, вот они переправляются через реку на чахлом плоту, вот бредут сквозь джунгли по едва различимой звериной тропе. Как вышли к храму где он пришел в себя Искандер и вовсе не помнил.
* * *
Особенность этого храма была в том, что он был тайным. Из внешнего мира дорогу к нему знало не более десятка посвященных в число которых входил и Бахвин. Сам храм Калигхата не поражал ни размерами ни архитектурой, и даже барельефы с сценами из Раманьяны, характерными для индийских храмов, небыли столь многочисленны и не отличались совершенством. Единственное, что надолго привлекло взгляд юноши – это статуя Кали, искусно вырезанная из бледно-синего камня, и алтарь, увенчанный многочисленными свечами и утопающий в красных цветах. Вокруг храма расположились немногочисленные постройки, обнесенные невысокой стеной – своеобразный монастырь при храме – где проживали браманы (монахи), ученики-послушники, одним из которых предстояло стать Искандеру. Также внутри монастыря проживали крестьяне, обслуга и члены их семей, в случае надобности становившиеся гарнизоном храма. Юноша разделял свое жилье еще с одним послушником парнем, примерно такого же возраста как и он по имени – Рохан, который взял на себя опеку над Искандером и стал его гидом.
На четвертый день пребывания в монастыре юноша предстал перед верховным гуру. Крепкий, ухоженный мужчина неопределенного возраста и обычной для местного колорита внешности. Он был одет подчеркнуто аккуратно, но небогато, если не считать огромного сапфира на черном как ночь бархатном тюрбане. Необычными были только его глаза, вернее взгляд, он казалось, навеки застыл, излучая доброту и спокойствие.
– Здравствуй Адвик. Я очень рад, что Кали вспомнила о своих верных слугах и послала им своего наследника. Возможно, ты станешь самым искусным из нас. Долгие годы учебы, старание и терпение откроют перед тобой истинную суть вещей. Ты познаешь то, что не удалось познать ни одному смертному – суть вселенной – и станешь бессмертным. Но я вижу, сейчас ты не готов стать усердным учеником – все твои помыслы заняты жаждой мести и побегом. Ведь я прав?
– Искандер внутренне содрогнулся: «– он что, умеет читать мысли?»
– Мысли я не читаю. – после небольшой паузы подложил гуру – Но то, что я всевидящий – это правда, и то что я скажу тебе – тоже правда. Побег тебе пока не под силу, и одолеть Бхивина ты не сможешь, пока не сможешь… Свое высокое положение в касте он занял неспроста – он не всевидящий как я, но тоже видящий. Он с первого взгляда понял, что всадник ты отменный и дурманящее зелье дал тебе за день до выбранного тобой часа мести и побега. Так что если хочешь бежать – беги, Кали помогает тем кто служит ей. До остальных Кали нет дела. Я не буду тебе мешать.
– А я могу взять с собой свой кинжал? – Не верящий в свое счастье спросил Искандер.
– Ты можешь взять все свои вещи и деньги. Иди в свою келью – Рохан принесет все туда. А бежать советую на сытый желудок, дождись обеда. Ступай Адвик, увидимся, когда ты будешь готов.
Последовав совету гуру плотно отобедав, юноша, беспрепятственно покинул территорию монастыря. Отсидевшись пару часов в ближайшей рощице и скрытно наблюдая за воротами Искандер убедился что никакой погони нет, а затем обогнув монастырь по приличной дуге он двинулся на восток, где по его представлению должно находиться море.
* * *
Относительно проходимая чаща сменилась непролазными джунглями уже через час пути. Приходилось постоянно менять направление из-за гигантских оплетенных лианами поваленных стволов деревьев и из-за зарослей колючего кустарника – настолько густого, что невозможно было просунуть сквозь его ветви даже руку. Намертво вцепившееся в него облако голодных москитов никак не собиралось оставлять свою жертву, а попытка остановиться и расправиться со своими обидчиками привела к тому, что их количество только возросло. Палящее солнце пустыни, раскаленный песок и бескрайние волны барханов казались сейчас юноше такими родными и ласковыми, что хотелось плакать.
Сумерки в тропических широтах длятся считанные минуты, мгновенно переходя в кромешную тьму. Зная эту особенность, Искандер заранее стал выбирать место для ночлега. По всем параметрам подходило дерево в три обхвата с оплетенным лианами стволом и окруженное колючим кустарником. Пришлось хорошенько поработать кинжалом, прорубая себе проход к дереву. На всякий случай срубил под корень один из кустов и затолкал его в появившуюся брешь. Карабкался по лианам юноша уже в сумерках, а привязывал себя к разлапистой ветви которую выбрал для ночлега уже в темноте. Несмотря на крайнюю усталость заснуть не получалось – казалось тихие днем, ночью джунгли огласились множеством звуков. Визги, уханье, гогот, треск ветвей к которым он привык за время четырехмесячного путешествия, опять стали пугающими. Уснуть, или точнее впасть в тревожную дрему юноше удалось только под утро, когда какофония звуков пошла на спад. Проснулся Искандер когда уже совсем рассвело и разбудила его сильная боль в шее. Пока полусонный парень растирал шею, болью отозвалась щиколотка – и только тогда он обнаружил ползающих по нему муравьев. Стряхивая с себя непрошеных гостей, почувствовал сильный укол под коленкой и тут же в область живота. Возле дерева расположился большой муравейник, и тысячи его обитателей карабкались по стволу вверх. Когда юноша насколько мог быстро спускался с дерева, укусы уже следовали непрерывно. Отыскать куст закрывавший просеку получилось не сразу, а когда нашел, то подвывая от боли бросился наутек через кустарник подальше от своих мучителей. Отчаянный бросок через кусты превратил его халат и шаровары в живописное тряпье. Отбежав от кустов на десяток шагов, парень полностью разделся, стряхнул с горящего от боли тела муравьев, затем тщательно очистил от них одежду. Взяв примерное направление на восток, Искандер превозмогая боль тронулся в путь. Менее суток прошло с момента побега, а его внешний вид уже изменился до неузнаваемости. Сильно опухшие от укусов москитов лицо и руки покрылись грязью и многочисленными ссадинами, также слой грязи покрывал изодранную в хлам одежду, глаза превратились в щелочки и растеряв былой задор, выражали тоску и уныние. Боль притупила чувство голода, но пить хотелось нестерпимо. Юноша уже понимал, что выбраться к людям он сможет только чудом, но упрямство гнало его вперед. Невозможно точно удерживать направление без ориентиров, а учитывая препятствия, идти приходились причудливыми зигзагами, так что это «вперед» означало больше вбок или даже частично назад.
День пути не сохранился в памяти – если не считать встречу со змеей, на которую наступил юноша не заметив в подлеске. Рассерженное шипение, размытое в тень движение и укус… к счастью, в полу халата. Дальнейшее движение пришлось еще больше замедлить из-за необходимости постоянно вглядываться в подлесок, обходя подозрительные места. Ближе к вечеру лес стал редеть, а почва под ногами стала влажной – Искандер вышел к болоту. Первое что он сделал, это напился, используя вместо фильтра свой многострадальный халат. Вода была почти коричневой, вонючей и горьковато-кисловатой на вкус – но это была вода. Противоположная стена джунглей возвышалась не более чем в полукилометре от этого места, и юноша решил переночевать на том берегу – время еще позволяло. Он что-то слышал о том, что болото опасное место и что там можно запросто утонуть, но к опасности отнесся довольно легкомысленно. Срубив мелкое деревце и очистив его от ветвей, Искандер получил шест двухметровой длины и двинулся в сторону болота. То, что он практически сразу провалился по пояс, его не смутило – в калейдоскопе воспоминаний отчетливо всплывала картинка, где они с Бхивином долго бредут по такому же болоту по грудь в воде. Еще несколько шагов и зыбкое дно под ногами расходится – он сразу проваливается по грудь, судорожное движение ногами в вязкой полынье приводят к тому, что вода достигает плеч. Шест легко уходит в илистое дно, попытка выдернуть его еще больше погружает тело, вода уже у подбородка. Крик, полный страха и отчаянья вырвавшийся из уст юноши, прерывает хлынувшая в рот вода. Хаотичные движения рук в поисках хоть какой-то опоры не имеют успеха. Вдруг запястье левой руки обвивает какой-то шнур и с силой тянет в сторону берега. Извернувшись, юноша ухватил и крепко сжал спасительную верёвку.
Спасителем оказался один из брахманов, ранее замеченный Искандером в храме.
– Раздевайся, выжимай одежду и развешивай ее на кусты и вот, выпей это. – Протянул юноше монах какую-то бутылочку.
– Что это? Опять хотите опоить меня своей дрянью? – Глаза парня гневно блеснули. – Я не буду это пить!
– Ну и напрасно. – Добродушно ухмыльнулся монах. – Ты пил болотную воду, и если не примешь это зелье – уже утром у тебя начнется кровавый понос, а еще через день-два умрешь в страшных муках.
Собравшись с духом, Искандер влил себе в рот и проглотил протянутую ему микстуру.
– Бррр, какая же она мерзкая! – Парень скривился так, как будто у него разом заболели все зубы. – Это не ослиная моча случайно?
– Нет, не ослиная. На еще, держи. – Брахман протянул очередное снадобье. – Это пить не надо – вотрешь себе в тело и москиты отстанут.
– У тебя что, с собой целая аптека? Юноша все еще кривился, с чувством сплевывая на землю.
– Почти угадал. У меня с собой есть еще десяток противоядий – гуру сказал, что тебя должна была ужалить змея.
– Э-э, меня укусила змея, правда за халат. – Парень так удивился, что следующий плевок пришелся на собственную ногу.
Позже, когда уже сидели у костра и Искандер поглощал скромный – состоящий из лепешки и сыра, но казавшийся ему царским – ужин, Арнав – так звали монаха – рассказал следующее. Всевидящий вызвал и попросил его приглядеть за юношей но не вмешиваться, пока тому не будет угрожать смертельная опасность. Пока тот обедал, монах покинул монастырь и затаился поблизости, наблюдая за воротами. Каково же было его изумление, когда вышедший из ворот парень примостился всего в трех шагах от него и тоже стал наблюдать за воротами. Вмешаться Арнаву пришлось дважды – первый раз пришлось отпугнуть тигра, который сегодня утром встал на след юноши, и второй раз – когда стало ясно, что без посторонней помощи парень захлебнется. Вообще-то это болото было непроходимо – сплошная топь, но если каким-либо чудом Искандеру удалось бы его форсировать, то умереть от поноса он все равно бы не успел – на той стороне его ожидали охотничьи угодья еще одного тигра.
– Кали безразличны те, кто ей не служит – но монастырю небезразличен наследник Кали. – Закончил свой рассказ брахман.
* * *
По сравнению с одиночными блужданиями юноши, обратный путь с Арнавом выглядел увеселительной прогулкой. Москиты и другая кровососущая живность не обращала внимания на путников, а путь по звериным тропам не преграждали завалы и буреломы. Ближе к концу дня показался храм. Два дня ушло на приведение себя, своих мыслей и чувств в порядок. Первое, что понял юноша – побег по понятным причинам пока обречен на провал, а Бхивину он не противник – но тоже пока. Как он узнал у Арнава – Бхивин появляется в храме каждые два года, значит надо использовать это время с максимальной пользой. С вызвавшим его гуру разговор был коротким.
– Вот сейчас вижу что ты готов, Адвик. Все еще обозлен – но готов. – глаза Всевидящего как всегда излучали доброту спокойствие. – Пойми, Адвик! Не бывает виновных в судьбе! Просто что-то выпало на долю Бхивина и Тушара, а вот это досталось тебе. На твой вопрос – почему – нет ответа! Только знай, что на то что послала тебе судьба у тебя хватит сил. Испытания всегда даются нам по силам. Преодолеешь его – и судьба вознаградит тебя. С завтрашнего дня ты начнешь служить Кали. Пока что твоя служба будет заключаться в прилежной учебе. Ступай Адвик – и запомни, что я сказал.
Обучение в монастыре начиналось рано утром и продолжалось весь световой день с перерывами на прием пищи. Все послушники делились на группы по будущей специальности (богослов, боевик, предводитель шайки, учитель, администратор – смотрящий) и посещали занятия только тех учителей, предметы которых жизненно необходимы для будущей работы. Искандер входил в группу из шести послушников-универсалов, которым предстояло в будущем стать высшими адептами касты и заменить если потребуется любого спеца. Поэтому изучать приходилось все дисциплины и более углубленно. После двух лет занятий в группе юноша перешел на индивидуальное обучение.
Арнав, знакомый юноше по совместному путешествию, преподавал предмет который можно было назвать одним словом – джунгли. Повадки зверей птиц и прочих гадов, способы охоты на них, съедобные и влагосодержащие растения, грибы и даже насекомые. Как правильно устроиться на ночлег, развести костер, отпугнуть хищников, избавиться от кровососов, где искать родник. Различные способы преодоления препятствий – в том числе и топей, и еще много всего. Усвоив эту науку, в джунглях он чувствовал себя если и не как у себя дома, то как дома у соседа – где ни разу не был, но точно знаешь где искать еду, где должна быть вода, где можно прекрасно выспаться и куда лучше не соваться. Также Арнав преподавал азбуку следопыта, искусство маскировки, умение запутать след, как установить ловушки и другие сюрпризы для преследователей. Надо ли говорить, с каким усердием Искандер изучал эту науку – впитывал как губка все знания без остатка.
Драхман Гуркаран обучал послушников боевым искусствам. Базовым занятием в его курсе было единоборство ««виван»», что можно было перевести как ««полный жизни»» – которому предшествовал длительный период, который включал растяжку, статические упражнения для укрепление связок, силовые упражнения, упражнения на улучшение реакции и координации. Обучаемый должен был вначале уклониться, а потом и поймать выпущенную в него стрелу с пятнадцати шагов, поймать на лету муху двумя пальцами – при этом, не раздавив ее.
(Судя по воспоминаниям Искандера, стиль борьбы напомнил Краснову хапкидо, которое не раз демонстрировал Коля Кореец в армии.)
Арсенал приемов на удушение впечатлял. В основном удушение проводилось с помощью румалы (цветастый платок, который Бхивин носил как шарф) Завершающей дисциплиной был кинжальный бой во всем его многообразии приемов и связок как с одним, так и с двумя кинжалами. На занятиях у Гуркарана с самого начала (не зря его Зейб учил) Искандер был лучшим среди сверстников, а потом и просто лучшим.
Туги по способу убийства делились на три вида: душители, кинжальщики и отравители – юноша как будущий универсал должен быть сведущ во всем.
Все о ядах, изготовление и применение – так можно назвать эту науку, которую преподавала Самайра – жена или наложница гуру. Все яды различались по воздействию на организм (нервно-паралитические, кровосвертывающие, вызывающие некроз тканей) и по способу применения (через еду, слизистые, кожу) Все применяемые яды изготавливались самостоятельно. Оказывается, приготовить хороший яд очень просто – если знать из чего. Этого «чего» было предостаточно – ягоды, корни, стебли различных растений, порой даже придорожных сорняков. Змеи, лягушки, пауки, сколопендры, трупы животных – все шло в дело. Позже была даже выездная сессия к побережью – оказалось, что качество и быстродействие ядов получаемых из морской флоры и фауны даже выше чем у наземной. Многие яды можно было комбинировать для усиления их действия или получения новых качеств. Кожа человека в процессе эволюции стала надежной защитой своему носителю и преодолеть её подавляющему большинству ядов не под силу. Но если смешать нейротоксин с раздражителем и нанести на кожу объекта незаметным движением – он сам своими ногтями нанесет себе микротравмы и вотрет яд. Что еще следует сказать – многие яды в сверхмалых дозах являлись лекарством от определенного недуга.
Ну и последним преподавателем о котором стоит упомянуть, был Оджас. Он был наставником по богословию в самом широком смысле этого слова. Занятие начиналось с длительной медитации, после которой наизусть заучивались Раманьяна, Веды и другие священные писания в форме навьи (стиха). Внимание акцентировалось конечно же на Кали. После заучивания текстов в виде стиха перешли на мантры – тот же стих, только своеобразный, в виде псалма или молитвы. Это как определенная форма речи, попеременно сочетающая в себе несколько звуков и слов. Весьма напоминающее то, как говорил Бхивин, когда пытался загипнотизировать парня.
Неожиданно продуманным и многофункциональным был арсенал предметов, которыми снабжались высшие адепты храма. Внешне непримечательный халат если вывернуть его наизнанку превращался в маскхалат, его набивка кроме хлопка содержала какой-то мох с мощным кровеостанавливающим и бактерицидным действием. В продолговатой костяной пуговице пряталась пилка из высокоуглеродистого металла – панацея от решеток и ножных кандалов (от ручных он мог избавляться, выбив большой палец из сустава). Под подкладкой халата прятались два пятнадцатиметровых – толщиной в спичку – шнура, вплетенная в шелк паутина делала их необычайно прочными, способными без труда выдержать вес взрослого мужчины. Несколько нитей потоньше можно было использовать как шовный материал – в том числе и для ран, и как охотничьи силки на некрупную живность или рыболовную леску. В углы пол халата вставлены две длинные иглы, из сталистого металла которые могли «превращаться» в ядовитые дротики, отмычки, рыболовные крючки, просто в швейные иглы и многое другое.
* * *
Через два года пребывания в монастыре Искандер перешел на индивидуальное обучение, а преподавателем богословия и главным наставником стал сам Всевидящий. Именно он сообщил юноше важную для него весть.
– Адвик, на будущей неделе в храм должен прибыть Бхивин. Если ты считаешь что способен справится с ним, я не буду тебе мешать. Тебя многому научили – кинжал, отравленный дротик, стрела, румала – выбирай сам. Как решит Кали, так и будет.
– Я подумаю, учитель. – Внешне спокойного юношу буквально «колотило» от нахлынувших чувств. Придя в свою комнату он сразу стал разрабатывать план мести, до глубокой ночи перебирая орудия и способы убийства кровника. Но наутро, избавившись от перевозбуждения, он отчетливо понял, что Бхивин ему все еще не по зубам. Раз он такой же универсал как и он, то и в хитрости, и в боевке не уступает учителям Искандера. Также вспомнился первый побег с разрешения гуру – где буквально за день юноша потерял человеческий облик и вернулся назад как побитый пес.
Получается, новое разрешение гуру – которое идет вразрез с его же интересами – должно привести к тем же последствиям. Юноша решил в очередной раз не терять лицо и отложить срок мести. Несколько «случайных» встреч с кровником Искандер отработал на отлично – на Бивина смотрел преемник Всевидящего с тем же добрым и спокойным взглядом, который, как он понял, почему-то явно если не пугал, то сильно напрягал Бхивина.
Занятия с гуру являлись продолжением темы богослужения, которую преподавал Оджас, но акцент обучения сменился. Теперь упор делался на тантрах (основа, сущность) сконцентрированных на эзотерических традициях. Тантры позволяли использовать особые тайные практики и инициации которые ведут к вершинам духовного развития и благодаря которым чувства становятся полностью подконтрольны, а сам человек становился «господином речи». Так Искандер овладел гипнозом. Каждый из послушников за время обучения должен был пройти» производственную практику» по своей основной специальности, а также практику в боевой тройке тугов. Всевидящий отлично понимал, что парень скорее придушит своих будущих однополчан, чем ни в чем не повинных людей, поэтому практика ему предстояла особая.
В 916 году, когда Искандеру исполнилось пятнадцать лет, в центральной части Индии уже год шла гражданская война. Самопровозглашенный император из династии Раштракутов Индира III покинул свою столицу Манакхету находящуюся на юго-западе Индии и двинул свои войска на северного соседа – махараджу Махипалу I из династии Пратихара. Индире III удалось существенно потеснить своего соседа и в 916 году даже захватить его столицу Каннаудж – правда, ненадолго. За год военных действий две полумиллионные армии попросту разорили все близлежащие провинции. Как итог – часть умирающих с голоду крестьян вышли на большую дорогу и разбрелись по всей Индии, называя при этом себя тугами.
Настоящие туги действовали тайно, тщательно заметая следы своих преступлений, не привлекая к себе интереса общественности и властей. Их жертвами были состоятельные путники явно имеющие при себе серебро (фанатики оставляли себе только серебро, которое шло на отливку ритуальной мотыги – остальное жертвовали храму) пропажа которых оставалась незаметной для окружающих. Лжетуги – которых сектанты прозвали «пендари» – действовали почти открыто и убивали всех без разбора буквально за краюху хлеба. На такой беспредел власти были вынуждены ответить максимально жестко и им было безразлично – «пендари» ты или истинный туг, что в общем-то правильно.
Руководство храма приняло решение избавиться от опасного конкурента. На это дело монастырь выделил два десятка послушников, Искандер попал в их число. Убийц юноша ненавидел люто, поэтому согласился без колебаний. Конспирация работала без сбоев, и неделя пути от храма опять прошла под дурманом. Далее юноша влился в одну из групп ликвидаторов – практика началась.
За полгода скитаний пришлось применить все свои знания и умения, в том числе маскировку и запутывание следов – скрываться от карательных отрядов властей приходилось довольно часто. Туги случалось несли потери – но только не те группы, в которых работал юноша. Несмотря на юный возраст, старшинство в группе стало со временем неизменно признаваться за ним. В одной из таких групп он встретил Тушара. Искандер сразу понял, что встреча неслучайна – Тушара попросту сливали ему в обмен на еще большую лояльность и в надежде, что юноша оставит Бхивина в покое – ведь убил дядю не он, а именно Тушар. По угрюмому и отстраненному виду было ясно, что понимает это и убийца. Но ничего не случилось – как встретились, так и разошлись. Практика Искандеру была засчитана, добытого лично у «пендари» серебра с лихвой хватало на отливку ритуальной мотыги. А еще через полгода до храма дошло известие, что Бхивин погиб – его во сне убил Тушар, а сам после этого удавился. Психологическая закладка юноши сработала.
* * *
За время «практики» юноша мог запросто сбежать – шансы оторваться от преследователей и сесть на судно держащее путь в Халифат были очень высоки. Но Искандер не сделал это по двум причинам: первая – закладка могла не сработать, в этом случае выгодней дождаться Бхивина через полгода в монастыре, чем искать его по всей Индии когда и сам в розыске. И вторая – сокровища храма! Бхивин и ему подобные адепты раз в два года доставляли золото и драгоценности в «общак» секты. Примерно раз в два месяца приходил очередной резидент и передавал Всевидящему награбленное. Во время обучения у гуру Искандер стал свидетелем одной из таких встреч. Содержимое увесистого мешочка перекочевало на поднос, было сверено с описью и отправлено в окованный металлическими полосами сундук, стоящий в запираемой комнате за статуей Кали. Как бы не был наивен юноша, но сложив два плюс два догадался, что сундук обманка. Подтверждал догадку тот факт, что каждый раз после прихода резидента гуру через день-два запирался в храме медитировать в одиночестве, и никто не смел его беспокоить. Если бы захоронка была в храме, на «медитацию» хватило бы и пары часов. Соблазн после четырехлетнего отсутствия триумфально вернуться домой и стать богаче отца заставлял отчаянно скрипеть мозгами.
– «Значит, надо искать потайной ход за стену монастыря… Нет, не пойдет – сразу будет понятно, что я что-то ищу».
Хорошая идея все же пришла – «Надо в то утро, когда гуру соберется медитировать, устроить засаду за ближайшей от храма стеной монастыря – и ход искать не надо, и след возьму сразу».
От ближайшей к храму стены до начала сравнительно редких джунглей простиралась полоса крестьянских полей шириной метров триста. Облюбовав наблюдательный пункт на раскидистом дереве метрах в ста от опушки леса, он почистил сектора наблюдения, затем отыскал в округе все места где невозможно не оставить след и взял их на заметку. Осталось только дождаться ходока.
Поиск сокровищ прервала начавшаяся «практика». Чтоб залегендировать свои внезапные исчезновения с территории монастыря, вернувшись с «практики» Искандер неожиданно увлекся охотой. Свободный график занятий делал это увлечение доступным, а старый монах, отвечающий за питание, считал его даже полезным.
Первое ««медитирование»» гуру после прихода резидента не принесло успеха юноше. Полдня проведенных на дереве, а затем изучение «контрольно следовых полос «результата не дали. Хотя нет, результат был – к следующему разу парень подготовил уже две наблюдательных точки – правее и левее первой – и значительно расширил периметр следовых полос. В следующий раз вторая наблюдательная точка послужит утром, а третья – вечером, в случае неудачи со второй.
Перед приходом следующего ходока в храм пришло известие о смерти Бхивина. Искандер не сомневался, что Всевидящий поймет чьих это рук дело – и это его немного пугало. Но видимо то, что он вернулся после ликвидации «пендари» растопило последний лед недоверия гуру, а смерть адепта снимала последнюю напряженность в их отношениях. Техника, которую он удачно применил, опять же ставила его ценность для храма выше того же Бхивина. Поэтому все что услышал юноша от гуру, это сожаление по поводу того что он не закончил обучение – а то бы прямо сейчас мог занять место погибшего адепта.
