Текст книги "Фаворит богини (СИ)"
Автор книги: Вячеслав Распопов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)
– Дед, все понятно… – как можно миролюбивей ответил я – очень хотелось спать, – Политика, религия и т. д. и т. п. Главный злодей – Мистик, и его надо бить сильно, но аккуратно, и будет нам счастье – в виде трупа Романа, и освобожденной Зои – которая исполнит все наши желания.
– Другие мнения есть? – Птиц внимательно посмотрел на каждого из нас, и неожиданно жестко подложил, – Какие же вы тупоголовые – самый опасный злодей – Зоя! Вам, ДЕТКИ, предстоит вытащить из капкана матерую волчицу, которая без труда перегрызет вам глотки, если посчитает это нужным. Вы думаете, почему император Александр взял ее сына в заложники, держал его в заточении до самой своей смерти (да и сама его смерть – загадка) и обещал Зое оскопить его, если услышит в политических кругах ее имя. Почему Мистик, вступивший в прямую конфронтацию со Львом, и с Папой Римским, человек мужественный (в одиночку ходил во враждебный лагерь осаждавших Константинополь болгар) и умный, склонил колени перед Углеокой. Все просто – они ее боялись, и боялись до кровавого поноса.
– Дед, кончай пылить. Мы уже почти сутки на ногах, понятно – мозги работают через раз.
– Ну ладно. Я сказал – вы, надеюсь – услышали. Теперь всем отбой. Всем сразу спать. – посмотрел Дед при этом только на меня с принцессами, – Подъем через шесть часов!
Свои сны я запоминаю крайне редко. Как-то так получается, что красочный сон, наполненный событиями, а порой и важными открытиями, переходя границу владений Морфея, почему-то полностью стирается из памяти, оставив в ней лишь невнятные осколки, которые, подобно снежинкам на ладони, тают, когда ты пытаешься разглядеть их поближе. Но в этот раз я запомнил свой сон.
Я смотрел на звездное небо и не узнавал его – нет, звезды и созвездья были те же, что и всегда, но светили гораздо ярче, и каждая звезда имела свой цвет. Кроме того, каждую крупную звезду обрамляли сотни и тысячи звезд поменьше, как цветной бисер, рассыпанный среди самоцветов. Зрелище было настолько потрясающим, что мне немедленно захотелось с кем-нибудь поделиться своим восторгом. Я огляделся по сторонам, и оказалось, что нахожусь я на лесной поляне. Там я был не один. Неподалеку красивая черная волчица тоже смотрела в ночное небо, но ее взгляд был наполнен не восторгом, а тоской, или даже обреченностью. Приглядевшись повнимательней, я разглядел капкан, надежно сковывающий ее лапу. Несмотря на огромные размеры – не менее метра в холке – хищница показалась мне неопасной, и я, не делая резких движений, приблизился к зверю. Мое появление было оставлено без внимания, впрочем, как и дальнейшая возня с капканом. Лишь когда щелкнул замок, вновь встав на взвод, и я освободил пленницу – последовали эмоции удивления и благодарности. Мне позволили почесать себя за ухом, потрепать по холке. Но как только я попытался оставить волчицу, она показала свои клыки – это было страшно. Пятясь назад, я запнулся и попал во взведенный капкан. И если тот сковывал волчице только лапу, то меня он охватил целиком, и я начал задыхаться.
Проснулся я погребенный под конечностями и головками рыжих. Те, как и привыкли, расположились с двух сторон от меня – только вот кровать была значительно уже, и к тому же их массивные гривы перекрыли мне доступ кислорода. Мешавшие дышать волосы убрал, повернулся на бок и моментально снова заснул, но сон запомнился. Утром, во время завтрака, обратился к Деду.
– Дед, я помню, ты как-то говорил, что твоя половинка увлекалась толкованием снов… Не подскажешь, к чему снится яркое звездное небо?
– М-мм – задумался дед, – Если не ошибаюсь, то готовься к борьбе за свое место под солнцем… Если звезды были яркие и на небе ни облачка – то ты победишь. В любом случае, хороший сон.
– А капкан к чему?
– Попал в капкан – что-то нехорошее, освободился из капкана или кого-то освободил – хорошее.
– А если приснился оскал волчицы?
– К нехорошему.
– А если погладил волчицу?
– К хорошему.
– Дед да что ты как попугай заладил – хорошее, не хорошее?
– Ты, Саня, совсем офигел! – от возмущения птиц едва не подавился, – С чего ты взял, что я должен помнить эту хрень досконально? Скажи спасибо, что благоверная хоть общую концепцию в мозги втюхала.
Итак, получается три фрагмента сна к хорошему, два к плохом. Если сон вещий, то глядишь, и в прибытке еще останусь. Рыжие на наш разговор особого внимания не обратили, зато у Делики ушки были на самой макушке. Ну да у индусов сны почти что пророчества, и им уделяется особое внимание. Настроение было дурашливым, и я продолжил.
– Сорри, Дед. Последний вопрос. Что означает, если снится, будто синеглазая брюнетка лезет в твои штаны?
Птиц только хрюкнул, а ответила мне синеглазка.
– Это означает, что наяву ты раскатал губу, и в скором времени получишь от нее коленом туда, куда во сне тянется ее рука.
На мою улыбку, перешедшую в воздушный поцелуй, от индуски последовала немедленная агрессия в виде запущенного в меня финика. Снаряд был перехвачен и отправлен в обратном направлении, мгновение спустя столкнувшись со лбом агрессора. Короткий рык – и в мою сторону летит уже целая горсть снарядов, успешно миновавшая меня, но не голову рыжей. Реакция Марго не нуждается в рекламе, поэтому и секунды не прошло, как содержимое кубка, который она в тот момент подносила ко рту, отправляется в сторону обидчицы. Рядом с Деликой сидит Касим, и если та готова была уклониться, то друган принимает причитающуюся часть струи прямо в глаза. Приличный кусок пирога, отправленный в ответку Касимом, не попадает ни в кого (сбиты прицелы), если не считать кубок, наполненный компотом, содержимое которого выплескивается на грудь фройляйн. Ну все, понеслось – все против всех. Азартная и веселая схватка продолжалась, пока не кончились все продукты и напитки на столе. Парни легко отделались – просто умылись и поменяли одежду, а вот девчонкам пришлось сложней, особенно Делике – вымывать из длинных волос засевший там творог занятие не для слабонервных. Как говорится – кто с мечем к нам придет… В общем, утро прошло весело, и даже Дед ограничился тем, что назвал нашу выходку детским садом.
Первым делом мне предстояло посетить Агапита. На стук в знакомую дверь мне, как и накануне, открыли без вопросов. Увидав посетителя, Агапит резко посерьезнел, вонзив в меня, сквозь прищур, взгляд потемневших глаз – однако, злопамятные у меня союзники. Долго стоять в дверях не стал – просто оттолкнул здоровяка плечом и вошел внутрь. В принципе, на другой прием особых надежд не было – ведь в прошлое свое посещение я, получается, коварно его избил, связал, надругался над его внешностью, унизил, в конце концов. А ведь работать с ним придется в одной связке.
– Пойми, воин, я вчера не мог поступить иначе – от разговора с Дионисием зависала судьба принцессы, которую ты видел. – я не стал распространяться на тему, что самую большую выгоду, если что, получит как раз сам монах – вряд ли поверит, а Марго он оценил. – Я понял, что через миг ты захлопнешь передо мной дверь, и разговор не состоится. На повторный стук ты бы просто вышел с целью проучить наглеца, а драка на улице и переполошенная городская стража… Ну, ты понимаешь. Если хочешь, давай подеремся по честному – только знай, пока ты был не готов, я мог бить не сильно и очень аккуратно. Если будет драка на равных, не миновать тебе и мне выбитых зубов, разбитых лиц, а может быть, чего-то и более серьезного.
В подтверждение сказанного я пробил две тройки с максимальной скоростью в дощатую стену вестибюля. Со стены и потолка сразу обильно посыпалась какая-то труха – если Агапит и впечатлился, то никак не показал этого.
– Ты меня почти убедил. – внешний вид атлета утратил ярко выраженную враждебную окраску, сейчас в ней преобладали скорее настороженно-недоверчивые тона. – Драка на кулаках, или с оружием, может повредить нашим целям, остается борьба, но как я понимаю, ты задохлик не рискнешь на это пойти.
Ну-ну, решил меня взять на слабо и извалять в грязи. А ведь я, пожалуй, куплюсь на подначку. Тем более, что о таком благоприятном развитии событий я и мечтать не мог.
– Я не знаю правил борьбы. – как бы уцепился я за хрупкую соломинку. – Вдруг что сделаю не так.
– А нет никаких правил… Разве что нельзя бить, давить на глаза, и на то, что между ног. – улыбка Агапита стала вполне дружелюбной, – Упал – поиграл. Коснуться земли коленом можно, если коснулся чем-то другим – проиграл.
– А если коснулись земли оба?
– Незачет! Все снова.
В предвкушении скорой мести, Агапит быстро, почти бегом, расчистил место во дворе для поединка, растащив весь хлам по углам. Скинул хламиду, обнажив свой впечатляющий торс, принял правостороннюю борцовскую стойку и пригласил меня к поединку. Я неуверенно вышел в импровизированный круг, застыв в ожидании. Поскольку я нападать не собирался, Агапит сделал первый ход – соответственно, правой ногой, при этом правой рукой попытался схватить меня за загривок. От загребущей руки я увернулся, при этом опустившись на левое колено, левой же рукой подхватил его правую ногу, находящуюся в перешаге, за щиколотку, и потянул ее на себя и вверх. Ноги здоровяка стали разъезжаться в шпагате, и когда угол перевалил за сто двадцать градусов, еще немного приподнял его ногу вверх. Судорожные взмахи рук атлета и неизбежное падение на пятую точку – чистая победа. Агапит был просто ошарашен, быстро вскочил, и указывая мне на то место, где только что сидела его задница, разразился гневной речью.
– Ты что сделал?! Кто так борется?! Это не борьба, когда тянут за ноги! Это… – что это такое, он не придумал, – То, что ты сейчас сделал, не считается.
– Но ведь ты мне сказал, что правил нет! А сейчас просто пытаешься проигранный поединок выиграть языком. Ну что – будем торговаться, как бабки на базаре, или бороться? – и тут же добавил, – Хорошо, не буду хватать за ноги. Это все? – получив утвердительный кивок, принял левостороннею борцовскую стойку.
– Агапит бросается в атаку и захватывает мое правое запястье, которое я «не успел» отдернуть. В его глазах торжество – сейчас он притянет меня к себе, и в его медвежьих объятиях мне уж точно ничего хорошего не светит…. Одновременно с его захватом, перемещаюсь вправо и вперед, перехватываю его запястье левой кистью, правую с трудом, но освобождаю в сторону большего пальца. Еще шаг, и здоровяк повернут ко мне левым боком и спиной. Подбиваю правой его локоть в изгибе, и без усилий завожу его левую руку за спину и задираю вверх. Теперь он в полной моей власти. Полшага вперед – и его колено на земле, пол оборота влево – и его плечо и голова касаются земли. Сразу отпускаю и делаю шаг назад. Перед тем, как встать, Агапит с досады сильно бьет ладонью по земле.
– Ты хоть когда-нибудь видел, как борются люди? – в голосе атлета едва сдерживаемое бешенство. Мой утвердительный кивок прорывает плотину. – Где ты мог видеть такое, чтоб один борец другому, как палач, выкручивает руки из суставов. – голос Агапита почти срывается на крик. – Борцы должны взять друг друга в захват и бросить или уронить на землю. Кто сильней и опытней – тот и победил.
– Так бы сразу и сказал, а то – нет правил! Я что тебе – провидец? – ворчу я в ответ и вновь становлюсь в стойку.
Дожидаюсь, когда противник готов к схватке, и сам уверенно иду на сближение. У меня был приятель Вова – борец-вольник, который как-то мне по пьяни жаловался, что пролезть в мастера из-за кавказцев ему не светит – дескать, выучили у себя в горах один прием, и за счет силы и скорости валят на соревнованиях весь Союз. Мне кажется, все дело в индивидуальных возможностях каждого спортсмена и в опыте тренера. Просто, один прием – сила, второй – скорость, третий – техничность, а чаще всего – совокупность всего в разных соотношениях. Вот опытный тренер и подбирает коронный прием под кондиции борца. Мой коронный прием – точнее, безупречный выход на него – был бросок через бедро. Провел его сейчас, как на показательных выступлениях. Подбил противнику верхнюю часть ног своим тазовым поясом, при этом в противоположном направлении делаю рывок руками за его локоть и поясницу. Сам помню ощущение от этого приема – ноги вдруг теряют опору, и ты летишь. Перед глазами с возрастающей скоростью меняется калейдоскоп картинок – стены, пол, потолок, и удар спиной о маты, вышибающий дыхание. Агапид лежит на земле, не пытаясь встать, некоторое время, а затем хохотнув пару раз, задорно рассмеялся.
– Деонисий утром предупредил, что ты не тот, кем кажешься, и что если я попытаюсь тебя проучить за вчерашнее, то вновь буду битым. Но я не смог усмирить свою гордыню, и в результате Господь посмеялся надо мной – я предложил побороться сопляку, и был трижды им бит – сопляк оказался мастером.
– Кандидатом в мастера. – поправил я, и тут же оговорился. – Нет, вру, с учетом возросшей скорости – точно мастером.
Вскочивший как ни в чем не бывало, здоровяк потребовал продолжения «банкета». Мне пришлось продемонстрировать ему «мельницу», броски через плечо, спину, подсечки, подножки, пару приемов из арсенала тугов – в общем, порядочно взмок, ворочая такую тушу. Агапит же сиял так, как будто только что выиграл олимпийскую медаль. Я его в принципе понимаю – самоучке-фанату борьбы проиграть мастеру-профессионалу – большая честь.
После умывания и легкого перекуса, во время которого разговор шел исключительно о борьбе, перешли в кабинет клирика и занялись делом. Дело было достаточно простым, но и в тоже время сложным.
– Мне тут птичка на ушко начирикала, что скоро может случиться массовое восстание народа, недовольного восхождением Романа на трон. Понятно, что народные массы пойдут ко дворцу, где их встретит дворцовая охрана – а это пять тысяч копий – и разогнать для них невооруженную толпу, пусть в десять раз превосходящую их числом – дело времени. Мне надо, чтобы ты нанял десяток умелых ветеранов, для которых прорывать вражеский строй – пустяшная задача. И чтобы каждый из них подобрал под себя полсотни опытных наемников. Далее сложней – сражаться им предстоит не в доспехе и привычным оружием, а переодетыми в обычных горожан. Их оружием будет только то, что доступно в таких случаях толпе, пока они не добудут привычное себе у стражи. Как обещал Дионисий, оплата ребятишкам будет достойная, плюс боевые трофеи, плюс то, что возьмут с дворца – а золота там, как грязи.
– Придворная охрана, конечно, бойцы так себе – павлины в золоченых доспехах, силы много, а опыт в основном с плаца. Но и этого достаточно, чтобы выставить строй в несколько шеренг, который по зубам разве что тяжелой коннице или хорошо вооруженной тяжелой пехоте. К этому прибавь, что прикрывать строй будут три сотни лучников. Тоже придворные шаркуны, но как профессионалы – лучшие из лучших. Бездоспешному воину без ростового щита подобраться к вражескому строю нереально – все сразу полягут, а если кто и подберется – то тут же будет надет на копья. Среди наемников жадных на деньги полно, но самоубийц нет – мне таких точно не найти.
– Пока не знаю как, но думаю, с лучниками я вопрос решу. Самоубийцы, которые бросятся плотной толпой на копья и сомнут строй, тоже найдутся….
Обедня почти закончилась, а священника все не было – я уже начал себя накручивать на предмет «что бы это значило», как отворилась входная дверь. Дионисий был мрачнее тучи, и с порога заявил.
– К Мистику тебе не подобраться… Без большого шума не подобраться. Наедине он ни с кем сейчас не общается, кроме Романа и послов Папы римского.
– А когда ожидается ближайший посол? – как ни в чем не бывало, с улыбкой поинтересовался я.
– На коронацию должен прибыть. – и зыркнув на меня осуждающе из под кустистых бровей, добавил – Не понимаю твоего веселья, юноша… Все очень серьезно.
Действительно – по рассказу старца, не просматривалось лазейки для того, чтобы подобраться к Николаю для беседы. Для убийства и сравнительно успешного бегства – были, а вот поболтать тет-а-тет – не было. Когда пошли на третий круг – надо сказать, что святоша раз за разом отвечал на одни и те же вопросы без раздражения и досконально – наконец обозначился смутно обозримый вариант. Дело в том, что интересы Романа и Мистика пересекались еще и на Царе Царей Армянском и Грузинском – Ашоте II Железном. На мой вопрос.
– Что же за громкий титул такой – царь царей?
Клирик только сплюнул, но пояснил, что если у армянского дворянина десяток воинов в подчинении, он – князь. Если сотня, то – Светлейший князь, тысяча – Великий князь, дальше уже царь, и далее по списку. В настоящее время в Армении правило два царя царей, а простых царей было больше, чем во всей Европе. Но это так, отступление – а главное, что Роман и сам из этнических армян, и благоволил к своему союзнику, успешно сражавшемуся против Халифата, а Мистик имел на занятые Ашотом земли конфессионный интерес. Возможно, и скорее всего, были еще какие-то подоплеки, но святоша об этом не знал. Так или иначе, но вся фельдъегерская связь между Романом и Ашотом велась через патриарха, и что примечательно, была она более чем оживленной. А тут уже интересно – Главный фельдъегерь армян, после ознакомления Николая с почтой, приглашался к Мистику, для передачи помимо почты еще и устных посланий. О разговоре с глазу на глаз речи не было – как правило, присутствовал секретарь и обязательная охрана из двух капелланов, статью, как минимум, не уступающие Агапиту. И еще немаловажный факт – поскольку послы прибывали с востока, переправлялись они через Босфорский пролив на постоянно ожидавшем их трекатре (небольшое парусно-гребное судно на Средиземном, Черном морях), принадлежавшим церкви.
Мне этот вариант показался наиболее приемлемым. Если удастся попасть на трекатр вместе с послами, то час вдумчивого общения, пока не достигнем западного побережья пролива, у меня будет. Тут же попросил святошу разузнать место, где судно поджидает фельдъегерей. Клирик ненадолго о чем-то задумался, и выдал в ответ.
– Место я и так знаю. – и прищурившись, продолжил. – Только учти – Мистик свободно говорит по армянский.
– Вонцес Ахпер джан?! Хаш, ариса бастурма бозбеш? – и улыбнувшись, я закончил. – Суджух кучуч, ара да?! Значит, поговорим с патриархом по армянский.
На самом деле не буду же я объяснять, что для достижения цели мне достаточно менее минуты внимания Мистика и его окружения – а на каком языке я буду говорить, никакой роли не играет.
То, что я сказал по армянски – это всего лишь дружеское приветствие, и перечисление знакомых мне армянских блюд. В своей прошлой жизни, в одном из рейсов, штатного доктора ушедшего в отпуск, подменил молодой медик армянин – Альберт Эгоян. Интеллигент в нескольких поколениях, интересный в общении, и просто умный и хороший парень. Мы в рейсе как-то быстро подружились. Видимо, профориентация в его школе хромала, или родители настояли, но парень явно больше тяготел к поварскому искусству. Пользуясь тем, что все судовые «поварешки» напрямую подчинены ему, частенько вечером оккупировал камбуз и готовил там всякую вкусняшку. Так я стал практически знатоком армянской кухни и почитателем его стряпни. Как-то во время такого пиршества, на столе появилась бутылка «Арарата», и парня потянуло на откровения. Оказалось, Альберт всеми фибрами души ненавидит море, но вынужден был пойти на эту работу из-за денег. Сейчас он достаточно обеспеченный человек, и еще может помогать своим родственникам. Но стоит ему вернуться на родину, которую он искренно любит, как опять придется вести полунищенское существование. И это при том, что Армения обладает уникальными и неисчерпаемыми, природными богатствами. В том числе – источниками минеральных вод, типа Арзани, Гарни и Гюмуша, которые по оценке европейских специалистов входят в элитную десятку вод Европы. Он ради интереса узнавал цены на элитные минеральные воды в Барселоне и Марселе, и выяснил, что два бакса за бутылочку 0,33 литра еще божеская цена, а Россия забирает их природное богатство по семнадцать копеек за литр. То есть, если продавать их воды капиталистам напрямую, пусть в два раза дешевле их розничных цен, и делить доход на всех жителей Армении, то каждая семья могла обзавестись квартирой и машиной, и менять их раз в полгода, только за счет одной минералки. В качестве доказательства был предъявлен расчет, состоящий из четырех столбиков цифр. Признаю, он меня сильно впечатлил. Когда Дед рассказывал о развале СССР, я напомнил ему этот разговор, и поинтересовался, как было на самом деле.
– На самом деле, Саня, у них – я про диссидентов-мечтателей типа Аьберта – все вышло хреново. Накануне распада СССР каждая союзная республика кричала, как ее обкрадывает Россия, и какие ее ожидают бешенные доходы, если они будут самостоятельно продавать свои товары и услуги западу. Ну, типа Грузия и Молдавия резко поднимется на вине, Азербайджан на нефти, и т. д. Только кто же их пустит на Европейский рынок?! Им конечно наши заклятые друзья-капиталисты напели, что их потенциал огромен, и они, капиталисты, ничуть не сомневаются в том, что материальный уровень граждан, выбравших свободу, скоро сравняется со среднеевропейским. Но для начала надо перевести их продукцию на евростандарты. Касаемо той же минералки, надо всего лишь закупить у них линию по розливу воды. Что, у вас нет денег?! Мы окажем вам материальную ПОМОЩЬ всего за 30 % годовых. Заметь, Китаю под добычу их редкоземов и сырья для электронной промышленности выделяли КРЕДИТЫ всего под 5-10 %. Помощь приняли с радостью, заключили договор, банк переслал деньги поставщику линии, а вот дальше началось самое смешное. Срок изготовления оборудования 120 календарных дней, а проценты по кредиту платить уже через тридцать дней. Доставка в цену договора не входит, а за складирование и хранение готовой продукции капает пеня 0,1 % за каждый просроченный день. В цену договора также не входит перевод рабочей документации на армянский язык. Короче, через пень-колоду ящики с линией через год дошли до места назначения, и там намертво встали. Еще через пару месяцев прибыла бригада сборщиков из столицы и дедок переводчик – бывший декан кафедры иностранных языков, который Дюма и Шиллера мог читать в рукописи, но современных технических терминов не знал. Все, что осилила эта команда – это вскрытие ящиков и проверка их содержимого согласно накладной. Пришлось опять за валюту выписывать специалиста из Франции. Специалист быстро разобрался в ситуации, и заявил, что линия не встает в старом цеху, надо на полметра приподнять потолок, и удлинить цех на пять метров. Пока переоборудовали цех, местное население потихоньку разворовывало, всякие насосы-вентили-трубки-болты, сплошь состоящие из пищевой и хирургической нержавейки. Короче – минералку как продавали России, так и продолжили продавать, только появились посредники в лице чиновников, «крыша», таможня, и т. д. В связи с этим, за литр реализованной продукции предприятие по факту уже получало всего двенадцать копеек. Это далеко не самый худший пример – огромное же количество предприятий бывшего СССР переходили грань банкротства и просто закрывались.
Мое «знание» армянского было воспринято без особого энтузиазма. Я конечно понимаю святошу – он, мягко говоря, сомневается, что я сумею уговорить патриарха раскрыть местонахождение Зои. Даже если Мистик безоговорочно поверит, что я человек Ашота – это все равно что-то из области фантастики. Чтобы клирик не держал меня совсем за самоуверенного болвана, пришлось напустив тумана сказать, что у меня есть тайна, ради которой Николай готов будет поделиться своей. Загоревшиеся тут же глаза Дионисия сразу погасли, как только я сказал, что ему она ничего не даст. Последний аргумент святоши прозвучал уже менее уверенно.
– Мистик не допустит бегства Углеокой – ее восхождение на трон сулит ему в лучшем случае потерю кафедры и изгнание, а скорее всего – смерть.
– Речь пойдет о побеге Зои, и ее укрытии далеко за пределами империи. И если она сможет гадить оттуда по мелочи, то Мистику это не страшно, да и не ее это стиль. Кроме того, ее сын Константин, которым она дорожит больше жизни, по-прежнему остается у них с Романом в заложниках.
Фухх! Вроде с дискуссиями покончено, переходим в конструктивное русло. Как я и предполагал, у раскольников была подпольная организация, в которой Дионисий занимал один из руководящих постов. По заверению святоши, сигнал на активизацию связи уже прошел, и в ближайшее время сотни церковников могут выйти в народ и прочесть свои (МОИ) проповеди толпе. А если надо, то и повести народ за собой. Провожал меня Агапид, и уже в дверях сказал, что надо было вызвать меня на поединок с копьем и щитом – тогда бы у него точно был шанс на победу, поскольку равных себе он не встречал.
– Э не, это тебе надо к Марго.
– А это еще кто такой?!
– Такая. Та самая принцесса, которую ты видел вчера. – непонимание в глазах Агапита начало перерастать в обиду, затем в холодную ярость – еще бы, получалось, его сравнили с бабой! Тогда я поспешил пояснить. – Она Амазонка, и не раз с копьем и щитом выходила победительницей в схватке против разъяренного льва. А скорость и точность ее ударов такова, что острием копья сбивает три одновременно подброшенные вверх монетки, пока они в полете.
– Слышал я про амазонок, но думал – это все враки. – в задумчивости атлет подергал себя за подправленную мной бороду. – Неужто правда?
– Лично видел – во время боя она проткнула насквозь, как жука, сотника генуэзских наемников в полном доспехе. Кстати, крупней тебя был – царствие ему небесное.
Связной Аркадия доложил о еще четырех обнаруженных «халявных» пекарнях, за что получил полновесный кошель золотых, и был с ходу переориентирован на поиск мест, где собираются лучники императорской стражи, а лучше сразу их командиры. Я же, доложив обо всем Деду, сразу поспешил озаботиться переправой на восточный берег пролива. Мне предстояло по быстрому найти там причал с французским названием персонель, и отыскать на нем церковный трекатр. Прихватив с собой андоррца, на шлюпке «Авроры» отправились в путь. Искать ничего не пришлось – святоша дал достаточно точные ориентиры, поэтому еще со значительного удаления удалось разглядеть и причал, и трекатр. Чтоб не привлекать излишнего внимания, высадились на берег с Фарахом метров на триста южнее причала, там тоже были какие-то мостки.
План был достаточно прост – через вахтенного вызвать шкипера трекарта, по быстрому его обработать, и заполучить на суденышке пару вакансий – гребцов или матросов, не суть. Но уже на первом этапе план дал сбой. На судне никого не оказалось, более того – весь причал был пуст. Единственное место, где мы смогли расположиться, был небольшей навес с тремя стенами – видимо, для размещения охраны стратегического объекта, которая тоже отсутствовала. Ждать пришлось недолго – уже через десяток минут со стороны берега к «караулке» подошел пацан лет десяти. В руках у него было что-то типа садка с рыбой, которую он на ходу рассматривал. Нас он заметил только когда чуть не наступил на мои ноги.
– Вы кто такие?! Здесь нельзя! – выдав все, что предполагала инструкция, парень видимо успел собраться с мыслями, и подбавив баску в голос, добавил, – Идите своей дорогой, а то не поздоровится.
– Да ладно тебе, пацан, выеживаться – что случится с этим корытом, если пара путников отдохнет неподалеку. – Тут в моей руке появился медяк, – Ты лучше скажи – можно ли нам на него устроится матросами?
– Вам?! Голоштанным! Матросами на «Магдалину»?! Да вы спятили! Да на ней викарии и сам патриарх Константин изволят плавать! – но тут же, сразу сообразив, что с такой постановкой вопроса медяка ему не видать, резко включил обратку. – Хотя, конечно, матросы всегда нужны – это вам надо подойти к отцу Василию, а там как приглянетесь… Голоштанными нас парень назвал не случайно. Я специально подобрал для нас одежду среднестатических провинциалов-люмпенов, соискателей рабочих мест в столице, которых было в Константинополе больше чем достаточно. А учитывая то, что Дед запретил подбривать и ровнять бороды, от толпы мы ничем не отличались. Свой медяк парень отработал на все сто, дополнительно сообщив, что работа у матросов с трекатра ненапряжная – раз в неделю преодолеть залив, туда и обратно, а в остальное время – вкусно есть, мягко спать. Последний рейс «Магдалина» делала дней пять тому назад, а команда находится в харчевне, которая первая и самая большая (два этажа, не ошибетесь) по единственной дороге от причала.
В харчевню мы попали как раз к обеду. Ознакомившись с меню, заказали соответствующий нашему статусу обед, состоящий из постной каши (трехлитровый котелок на двоих) и огромный ломоть свежего хлеба на каждого. Обслуживала нас, повидимому, дочь хозяина. Почему я так подумал – все просто, у официантки один рукав платья был наполовину пуст, но держалась она вполне независимо, и на публику глядела дерзко, чуть ли не брезгливо. Вряд ли хозяин взял бы со стороны такое строптивое чудо. Да и папаша ее, когда мы предложили за стол и ночлег подлатать забор или крышу, да хоть дров наколоть – тоже смотрел на нас с андоррцем брезгливо. Короче, он нас послал даже без слов – ушел на кухню, не дослушав. Неторопливо насыщаясь кашей из одного котелка, попеременно залезая туда ложками, мы наблюдали за застольем команды церковников с «Магдалины». Сразу видно, что спаянная и самодостаточная команда – капитан, его помощник, и шестеро членов экипажа. Всем, кроме одного молодого (видимо, для сбегай, принеси, подай) в районе сороковника. К таким подойти и начать беседу – уже проблема. На меня начала наваливаться какая-то безнадега, сменившаяся злостью – «Ну неужели я без гипнотических примочек Искандера и без наставлений Деда совсем бесполезный болван?!». Судя по тому, что в голову ничего не приходило, кроме как в лучших традициях тугов пробраться в комнату капитана, взять над ним контроль… так и получалось. Еще раз оглядев зал, ничего нового не придумал – лишь отметил, что стервочка-официантка, обходя зал, пару раз тайно стрельнула глазками в сторону Фараха. Когда траектория ее движения проходила впритирку с нашим столиком, я к ней обратился.
– Уважаемая куртеса (обращение к знатной даме, или просто уважительное к женщине из более высокого сословия) что вы сделали с моим другом? – недоумевающий взгляд в ответ. – Он сказал, что сияние твоих глаз напоминает ему свет звезд в ясную, безлунную ночь.
Холодный взгляд равнодушно покидает мое лицо – но с ноги сбилась, и похоже, пошла не туда, куда хотела, о чем свидетельствовала резкая остановка и разворот на девяносто. На Фараха мои уроки, видимо, все же подействовали, и он не стал удивленно таращиться или протестовать. Но как только девушка удалилась, полушепотом стал высказывать свои претензии.
