Текст книги "Фаворит богини (СИ)"
Автор книги: Вячеслав Распопов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)
– Это ж надо быть таким идиотом, чтоб выставить парадный строй!
Мне его пояснение ровным счетом ни о чем не говорило. Напротив – все выглядело логично. Дождавшись, когда площадь заполнится быдлом, эти шеренги опустят копья, и не спеша частым гребнем пройдут по толпе. То, что толпа вооружена – не вопрос. Пьяный подмастерье, вооруженный мечом, скорее поранится сам, чем сможет нанести хоть какой-то урон такому противнику. Мои сомнения, высказанные вслух, довольный Агапит развеял в двух фразах.
– То, что впереди выставлены копья, увидят только первые две, ну три шеренги самых безумных и пьяных бунтарей – именно их мои ребята и подтолкут вперед. Те, что сзади, поддержат натиск. Превосходящая в массе толпа в нескольких местах прижмет гвардейцев к стене. Сплошной строй нарушится, фланги будут открыты. Мои мечники, зайдя с флангов будут резать, как кур, копейщиков, на которых напирает толпа с фронта.
– А конница? – указал я на стройные ряды кавалеристов, выходящие из ворот, – С ней проблем не будет?
– Это парадные жеребцы – смотри, какие холеные красавчики. Они приучены гарцевать строем, от толпы будут шарахаться. Да и были бы боевые – где здесь разгонишься?!
Надеюсь, Агапит знает, что говорит – ведь в отличии от святоши, опыта в боевых действиях ему не занимать. Пока прибывала разношерстная толпа, поделился с ним своими (Деда) тактическими разработками. Которые были встречены в основном скептически. Мне пришлось напомнить, кто здесь главный. К счастью, принцип единоначалия за долгие годы службы был глубоко вбит в его подкорку, так что спорить не пришлось. Между тем, дворцовая площадь, способная без труда разместить на своей территории до ста тысяч граждан, была заполнена противоборствующими сторонами уже на три четверти, а народ все прибывал. Прошло еще полчаса, и вокруг командования гвардейцев началось интенсивное движение. Уступать инициативу противнику было не в моих интересах, и я подал условный сигнал. Стихийные выкрики и бряцанье оружием толпы начали резко возрастать. Особо это проявилось в центре площади, где отдельные выкрики превратились в массовое скандирование – «Долой Романа, Зою Справедливую на престол!».
Внезапно для всех, скандирующая толпа двинула вперед. Когда до столкновения осталось не более десяти метров, строй гвардейцев ощетинился копьями. В ответ бунтари прошли еще метров семь, и под все усиливающиеся скандирование на копейщиков обрушился шквал камней. Едва первый булыжник достиг строя, первая шеренга встала на колено, полностью прикрывшись щитами, упирая древки копий в мостовую. Вторая, пригнувшись, выставила щиты где-то под сорок пять градусов, накрывая как чешуя, щиты первой. Последующие шеренги накрылись щитами сверху. Только вот толпа не думала останавливаться. Крики ужаса и боли передних рядов, насаженных на копья, слились с уже бесполезными командами центурионов и ревом остальной толпы. Людская масса, в диком экстазе рвущаяся вперед, скандировала лозунг бунтарей Византии – «Ника! Ника! Ника!»(Νίκα, буквально – Побеждай!) Большинство лучников на дворцовой стене, готовые еще при приближении бунтующих начать обстрел – получили команду.
– Стрелы в колчан! Луки к ноге!
Для центральной шеренги, за которой гарцевало командование «парада», был припасен сюрприз – кроме булыжников, в их строй полетели горшки с коктейлем Молотова, щедро сдобренным толченой серой. Горящие струи огня, стекая со щитов, проливались на гвардейцев и мостовую, полыхая жарким пламенем и обильно выделяя сернистый газ. Результат не заставил себя долго ждать – строй вздрогнул, и по нему прошла нервная рябь. Еще мгновение – и купол, созданный из щитов начал рушиться, обнажая мечущихся в панике, горящих и задыхающихся людей. Обезумевшие от нестерпимой боли и обижающего удушья гвардейцы, подобно взрывной волне, сметающим все на своем пути тараном, устремились в стороны от эпицентра. Брешью в строю воспользовались наемники Агапита. Меньше минуты назад высокое командование, окруженное адъютантами, ординарцами, и всякого рода штабными лизоблюдами, чувствовало себя в полной безопасности. Теперь же ситуация кардинально изменилась. Вслед за обезумевшими горящими гвардейцами, внесшими в строй личной охраны командующего сумятицу, ворвались бунтари. Иоан Куркуас – командующий полком личной ораны будущего императора, с ужасом наблюдал, как лучшая сотня его полка, пусть и дезорганизованная, тает как снежинки на ладони под натиском прорвавшегося отребья. Последний натиск бунтарей, сминающих остатки охраны, огласил боевой клич атакующих – Вура-аааа!
– Это воины! А не горожане! – давая петуха, проорал Иоан, – Измена! Немедленно отступаем!
Тут же полусотня его личной конной охраны, сминая ряды пехотинцев, рванула к ближайшим воротам. Прокладывая путь командованию.
Услышав знакомое «– Урааааа!», я просто впал в ступор. Мои ребятишки, обученные этому кличу, были категорически предупреждены – не выделятся из толпы. Да и не могли они переорать крики скандирующей толпы. На мой вопрос – КТО эти парни? Агапит, как само собой разумеющееся, ответил – Русы.
– Откуда здесь русы?!
– Ты что, парень, вчера родился? Еще с начала века (с 908 года) на северной стороне бухты сам Лев VI выделил землю для поселения купцов руссов, и освободил их от всех пошлин. А эти воины, как обычно, прибыли наниматься в дворцовые гвардейцы, взамен отслужившим сородичам. Вот только Куркуас им отказал в найме – сказал, нехристи, и слишком молоды. Я думаю, это просто месть – ведь его настоящая фамилия Гурген, а русы семь лет назад, чтоб поправить свое финансовое положение, прошлись по Закавказью. В основном, потрепали Ширваншахов (государство на тер. Азербайджана), но и Колхиде, и Армянскому царству тоже досталось. А эти парни два месяца безуспешно искали работу. Когда уже были готовы были встать в очередь за бесплатным хлебом, подвернулся мой контракт.
Пока слушал доклад и переваривал информацию, картина боевых действий на площади несколько изменилась. Русы шли по следу отступающего командования. Попутно существенно сокращая количество шеренг вражеского строя. От ровных построений гвардейцев не осталось и следа. То, что охватывал взгляд, больше походило на свалку. Ровные коробочки гвардейцев теперь больше походили на агонизирующих амеб, красно-бело-золотистые ложноножки которых таяли в окружении серой массы горожан. Центральные и восточные ворота дворца были уже закрыты. Когда к ним прорывались группы выживших гвардейцев, под прикрытием лучников отворялась калитка, запуская своих. Всё, мне здесь больше делать нечего, и так понятно – кем бы не стал Роман, но после сегодняшней бойни – коронация ему не светит. Условный сигнал на выход из боя – зажигательные стрелы со свистульками, пущенные в ворота дворцовой стены, надеюсь, все увидели и услышали.
Я коротко отчитался перед Зоей о событиях сегодняшнего дня, не забывая о тех нюансах, которые могли быть интересны Деду. Углеокая слушала меня молча и как-то рассеянно, уделяя больше внимания кормлению попугая. Клетка была открыта, и пернатый, восседая на столе, угощался персиком из рук императрицы.
– Она совсем ручная! – с детской улыбкой произнесла наконец Углеокая, – Ты мне ее подаришь?!
И совсем без перехода, добавила.
– Завра утром к западным воротам города подойдет фема, в течение суток подойдет еще две. Беспорядки в городе они прекратят, и обложат дворец, но взять его и десятка фем будет мало. Теми силами, что остались у Романа, дворец можно оборонять год – стены ты видел. А уже через месяц зашевелятся Симион (Болгарский царь), чуть позже Халифат и Лев Трипольский со своими критскими пиратами, а у меня половина флота сгорела. – при этом сделала паузу, и пристально посмотрела на меня, – Мой приход к власти может стать концом и без того ослабленной Византии. Поэтому дворец должен быть взят немедленно, а для этого ты должен убить Романа – нет нанимателя – наемникам некого защищать, контракт закрыт.
– Я не могу! Он мой друг! – вложив во фразу как можно больше драматизма, ответил я.
– Что?! Как?! – спокойствие и вальяжность с лица Зои как ветром сдуло.
– Птицу подарить, говорю, не смогу – друзей не дарю. – поспешно разъяснил я свою фразу, – А в остальном – в принципе, согласен.
Авуста сделала несколько глубоких вздохов, по-видимому, чтоб успокоиться. Еще раз набрала полную грудь воздуха, дать укорот нахалу, но наверное, передумала. В конце концов, эмоции на челе императрицы уступили место властной маске.
– Наглец! Так дерзить императрице – непозволительная роскошь даже для королей, а ты кто? Капитанишка? Купчишка?
Сказала, словно выплюнула.
– Что тебе звания мои – суть важней! Только скажи, и я прямо сейчас покину Константинополь – зачем тебе наглый купчишка… У тебя есть почти готовый патриарх, который молится на тебя, завтра под твоим командованием будет три послушных стратега, и целая армия лизоблюдов в придачу. Я обещал девочкам помочь тебе, и вернуть их на трон. Но ведь тебе я уже помог – и с их троном, тоже, думаю, разберусь.
– Ты прав – суть важней, а я неправа, но все равно права – ты наглец! И твои принцессы наглые, и твоя «Аврора», и твой «Дивер», и вся твоя команда наглая – все делают вид, что я главная, но по сравнению с тобой – в медяк меня не ставят. И твоя независимость меня тоже бесит. И я понимаю, что ты можешь сейчас просто выйти, и я больше тебя не увижу… – на этих словах Зоя вдруг захлюпала носом, а ее глаза наполнились влагой, – Прости, я сказала лишнее. Я ведь только выгляжу беззаботной, а сама вся на нервах. С тех пор, как Инга вошла в мою келью, я спокойно спала только на «Авроре». А сейчас и подавно – от нахлынувших дел голова идет кругом, одних только писем написала больше, чем за всю предыдущую жизнь. А еще не знаю что с сыном – Роман беспощаден и способен на все…
Ну все, слезы полились ручьем. Не терплю женских слез. Я протянул платок – Углеокая не отреагировала, пришлось самому утирать слезы и сопли императрицы, говорить какие-то банальности. Когда слезы пошли на убыль, хлюпнувшая напоследок Зоя с укором сказала.
– Правду говорят твои приживалки – ты, Саня, гад. Знаешь, как ты меня напугал?.. Никогда не делай так больше! – видимо, чтоб окончательно успокоиться, Зоя вновь переключилась на Деда, поглаживая птица, – Единственная добрая душа в твоем окружении – это птица.
Я аж подавился откушенным фруктом.
– Кха. Да по сравнению с этим наглецом, я просто робкий ребенок! Ты просто никогда не слышала его речей…
– Ты что, понимаешь птичий язык?! – изумление августы было беспредельным, – Но это же невозможно!
– Иногда понимаю, но чаще всего она несет такой бред, что я даже не слушаю.
Кулачек августы врезался мне под ребра.
– Шутник! А ведь я почти поверила… – хохотнула она, и тут же посерьезнела, – Лизоблюдов у меня будет и правда в достатке, и послушный патриарх, и послушные стратеги. Все будут смотреть мне в рот, и кланяться в пол, докладывать слухи и сплетни, за это я должна буду одаривать их привилегиями, наградами, титулами. Но по сравнению с тобой, все они бездари, способные только объяснить, почему мои приказы не удалось выполнить. В основном этим аргументом будет недостача денег, которые они уже рассовали по собственным карманам. А ты просто играючи делаешь невозможное, и ничего не просишь взамен.
– Ну, не совсем ничего – про принцесс помнишь?
– Помню. Они и мне пригодятся. Та же Марго, при моей поддержке, сможет постепенно очистить от арабов все северное побережье Африки, от Египта до геркулесовых столбов (Гибралтарский пролив). С Ингой сложней – но сделаю все возможное, и не поскуплюсь, чтобы она отобрала трон у Генриха. Но только при условии – все свои ресурсы, включая ютландскую родню, Ингрид использует на уничтожение болгар и угров. Тогда им будет не до Византии.
– Ты ей в помощь можешь еще руссов послать. Я слышал, их князь любит мечом помахать, а денег ему вечно не хватает. По поводу Романа… добраться до него, я думаю, смогу, а вот благополучно уйти… проблема. Сейчас я принесу бумагу, а тебе, августа, стоит запастись терпением и напрячь память – будем составлять поэтажные планы дворца.
Память у Зои была хорошая, но когда количество исправлений и почеркушек зашкаливало, приходилось брать новый лист, и так несколько раз по каждому этажу. Наконец, когда Углеокая не нашла несоответствий в планах, я откинулся на спинку стула и молча стал рассматривать императрицу.
– Что не так?! – голос Зои дрогнул, – Я что-то напутала?
– Не знаю, я во дворце не был. Просто мне кажется, ты что-то забыла мне рассказать.
– Про то, что кроме явных постов в императорском крыле, есть скрытые, за портьерами и ложными стенами, и в случаи проникновения…
– Не то.
Я угадал! Черные глаза забегали, уклоняясь от моего взгляда.
– Ты меня посылаешь на верную смерть, ведь так? А значит, я имею право знать все, что мне поможет хоть как-то избежать ее. Ну, давай, очисти душу.
– Ты прав… – со вдохом проговорила Углеокая. – Есть тайна, в которую я даже еще не посвятила своего сына Константина. С ипподрома в императорское крыло дворца ведет подземный ход…
В императорской ложе ипподрома, под скамьей первого ряда был ливневой сток, забранный решеткой. При помощи несложных манипуляций, посвященный мог проникнуть через него в подземный ход, и далее в комнатку царского истопника. Каморка была оборудована двумя входами – со двора – откуда, собственно, заносились дрова, и в императорское крыло, куда дрова разносились. Еще одна хитрость – в каморке тоже имелся камин, дымоход которого выходил на кровлю дворца, и имел скобы, по которым без труда можно было забраться на крышу. Такие же скобы присутствовали во всех дымоходах дворца. То есть, в случае опасности, члены царской семьи практически из любого помещения могли оказаться не крыше, и спустившись в каморку истопника, покинуть дворец.
Очень полезная информация. Как минимум, не надо ломать голову, как проникнуть во дворец. Да и свобода передвижения, и пути отступления – уже проще. Уточнил, в каких помещениях есть камины, заверил августу, что ее тайна останется таковой, и поблагодарив за информацию, проводил клюющую носом императрицу в спальню.
Когда я спустился с Дедом в большую гостиную, все наши были уже там. С облегчением про себя отметил, что отсутствующих нет. Оживленный разговор разом прекратился, все взоры были устремлены на нас. Первым делом поинтересовался, есть ли потери в личном составе. Подтвержденных потерь не было, но когда ближники покидали пункты сбора, до десятка бойцов еще отсутствовало. Дальше шли доклады и разборы полетов каждого подразделения. Тут уж командовал парадом Дед. Когда дело дошло до финальной схватки, его очень заинтересовали (кто бы сомневался) русы.
– Как они тебе, Саня? Стоящие бойцы?
– Пробили строй, и прошлись по тылам, как бульдозер по бездорожью – только брызги крови в стороны. Думаю, если немного поднатаскать, нашим гулямам не уступят.
Дед перевел взгляд на рядом сидящих Лейса и андоррца – те согласно кивнули.
– Рыжая, с утра свяжешься с Агапитом, поговоришь с руссами, и перекупишь контракт.
– А чего это я?! Я завтра выходная, буду отмываться, готовить гардероб, и еще много чего. А Саня что?
– Саня будет ликвидировать Романа. А ты больше всего подходишь на эту роль. Понты для тебя дороже денег, так что наденешь все свои цацки, покажешь свои фишки – думаю, с руссами ты найдешь общий язык.
Марго в ответ только фыркнула.
– А куда мы их столько денем? – это уже я, – Здесь, вроде, уже нашей силовой поддержки не понадобится, а…
– Саня, ну хоть ты не тупи! Кем ты собираешься комплектовать «Астеру», «Артемиду», «Афину» и «Афродиту»?! Через полгода суда будут готовы, а где ты на них найдешь экипажи? Надо, как минимум, четыре сотни подготовленных бойцов. А сколько времени уйдет на то, чтоб обучить пополнение? Да и в деле всех проверить необходимо…
Все понятно – Дед на своей волне. Решил облагодетельствовать Русь опытными, закаленными в морских битвах кадрами. И ведь должно сработать – ротация кадров неизбежна. Многие, ушедшие в запас ветераны, научат руссов, как правильно строить боевые суда, как управлять ими, какую стратегию и тактику применять в морском бою. А уж их морские байки не оставят равнодушными ни крестьян, ни князей. Но сказал следующее:
– Дед, это ты тупишь! Как ты себе представляешь купца, который под самым носом халифата, точнее, в самом халифате, завел целую армию иноверцев, и каждый день проводит с ней учения. Да я уже через неделю окажусь в зиндане (от персидского zindân – «тюрьма»).
– Согласен, есть проблема, но решаемая – придется тренировочный лагерь переносить. В пяти километрах от Александрии, к западу по побережью, заканчиваются плодородные земли, и начинается безжизненная каменистая пустыня. Думаю, в пределах сотни километров найдется подходящая бухта, где можно поставить бараки, оборудовать лагерь….
Ближе к полуночи разогнал народ спать, а мы с Дедом стали обсуждать вопросы моей будущей операции. Условные сигналы, шаблоны поведения в различных ситуациях, время выхода на связь, предметы экипировки. По последнему пункту пришлось поспорить, и все-таки Дед убедил меня взять арбалет – мало ли, вдруг не получится подобраться к Роману вплотную. Миниатюрных размеров, почти игрушка, но с десяти метров пробивающий неплохую кольчугу, и до пятидесяти сохраняющий гарантированную убойность. Наконечники болтов решил обработать ядом. Сопровождающих брать не стал. Группа крепких парней могла вызвать агрессию более многочисленных групп, и тогда схватки не избежать, а одиночка даст деру – кто за ним погонится? До ипподрома удалось добраться без приключений, если не считать попытки тормознуть меня тройкой пьяных мастеровых, которые вряд ли вспомнят того, кто и за что их вырубил. Вопреки ожиданиям, с решеткой слива справился легко. Сам путь по подземельям трудным тоже не назвать – если не считать, что идти приходилось в полусогнутом положении (высота тоннеля не превышала полутора метров), и всю дорогу глотать чад от факела. Со особой осторожностью открыл тяжелую дверь в конце тоннеля, но все ровно что-то брякнуло. Факел осветил убогую комнатушку, наполовину заваленную дровами, и старика, еще толком не проснувшегося, но уже с дубинкой в руке.
– Ты кто?! – спросило это чудо, – Как здесь оказался?
– Я дух домашнего очага, проверяю правила противопожарной безопасности. – видя полное непонимание в глазах оппонента, поспешил, пока он не наломал дров, объяснить, – Я от Зои Углеокой, и по ее заданию. А ты должен мне помогать.
– Тогда ты должен назвать мое имя.
Вот зануда.
– Марк Антоний – любовник Клеопатры! Угадал? – брови старика от удивления ушли под челку. Ну, блин, совсем с юмором у товарища проблемы, – Шучу! Антоний твое истинное имя. Можешь опустить уже свою палку, все формальности соблюдены, ты переходишь под мое командование.
Старик опустил дубинку, и с явным облегчением стер выступивший пот со лба.
– Как там Зоя, в безопасности?
– Жива – здорова. Если у меня, с твоей помощью, все получится – увидишь свою племянницу уже завтра.
Далее рассказал Антонию, что я должен сделать, и чем он мне может помочь. Дедок, после некоторой паузы, начал выдавать информацию. Роман квартировал в императорском крыле, и спал, соответственно, в императорских покоях. Камин, по дымоходу которого я мог проникнуть в ближайшее помещение к его спальне, находился в кабинете императора. Я поинтересовался – почему в будуаре, который должен примыкать к спальне, нет камина? Истопник посмотрел на меня, как на ненормального.
– Из какой дыры ты, юноша, выполз? Будуары, чтоб ты знал, примыкают к женским спальням, а к мужским – кабинеты…
И пока я решительно его не прервал, начал читать лекцию по названиям и назначениям помещений дворца – точно, зануда. После возвращения беседы в нужное русло, Антоний сказал, что мне неслыханно повезло, потому что накануне вечером его не пустили с дровами в кабинет из-за проходящего там военного совета. Когда же он решил подождать, и вовсе выгнали из крыла взашей. Действительно – повезло, а то бы до самого утра пришлось ждать, пока прогорят угли и остынет топка. Перед тем, как нырнуть в жерло камина, наказал истопнику, если не вернусь до утра, то чтоб нарисовал мелом или выложил дровами крест на кровле. На недоуменное:
– Да кто же его заметит?! Я показал пальцем вверх.
– Кому надо – заметят! Главное, сделай…
Подъем по скобам на десяток метров, короткая перебежка, аналогичный спуск, только максимально осторожный, и вот я затаился в камине кабинета императора, весь превратившись в слух. Звуки, услышанные мной, показались мне более чем странными. Будто сантехник-иностранец пытается скрутить протекающий кран, но у него это плохо получается, и он вполголоса материт на своем языке мастера, который его поставил. Осторожный взгляд проясняет картину – здоровенный детина в доспехе гвардейца, с кучей косичек в бороде, отламывает от бюро золотые ручки. Промахнуться дымоходом я точно не мог – значит, Роман покинул свое лежбище. Неслышно подхожу, и бью по затылку мародера. Кабан, отрубаясь, заваливается вбок, опрокидывая со страшным шумом бюро. Матерясь про себя, ныряю в зево камина, достаю арбалет. Из приоткрытой двери спальни слышится полушепотом эмоциональная матерная речь, и появляется не менее колоритная фигура подельника. Не дойдя пару метров до лежащего тела, быстро вглядывается в портьеры, и достает меч. Бряцать оружием среди ночи мне не с руки, поэтому навожу арбалет и спускаю тетиву. Болт по самый хвостовик входит в ухо мародеру, и тело с грохотом валится на пол. Вот чего, спрашивается, ковров не стелят – экономят, что ли? Перезаряжаю оружие, жду – вроде все тихо. Покидаю убежище, вяжу бессознательную тушу, поливаю рожу парня из его же фляги – вроде вода. Лицо гвардейца оживает, он делает попытку втянуть побольше воздуха, и закашливается от попавшей в дыхалку воды. Взгляд приобретает осмысленность, он быстро оглядывается. Труп товарища не вызывает особых эмоций, по рассыпанному золотишку взгляд скользит гораздо дольше. Во время осмотра помещения его лицо слегка багровеет, наверняка проверяет на прочность путы – ну-ну. И наконец, глядя на меня, ухмыляется.
– Умыл бы ты рожу, парень, а то на черта похож…
– Ты все правильно понял, служивый. Твоя жизнь мне не нужна. Ответишь честно на мои вопросы – и можешь валить на все стороны, даже золотишко сможешь прихватить, а его, я смотрю, порядком, да и доля приятеля тебе переходит.
– Спрашивай! Все как на исповеди расскажу, и даже про фрейлину Елены – Марию, – тут он хохотнул, – что от попа утаил – тебе расскажу.
– Где Роман Лакапин?
– Эта сука сбежала. – тут же ответил он, – Мы как раз с Муном – кивок головой в сторону трупа, – стояли у дверей кабинета, когда проходил совет. Посыльные летали, как угорелые, и не всегда плотно прикрывали двери. Из услышанного, могу сказать, что Роман с Иоаном и тремя тысячами наемников сейчас погрузились на галеры, и идут по Фракийскому проливу (Босфор) в Северное (Черное) море. Дальше через Халдею в Армянское царство. Еще много разговоров было про греческий огонь, и на что готов халифат, чтоб получить его тайну. Больше ничего не знаю. А мы с Муном решили, что если по-тихому избежать посадки на драмон, и вернуться сюда, то добычи хватит на всю жизнь, да еще и внукам останется.
– Ладно, живи. Меч твоего подельника поможет избавиться от пут. Прощай!
– Э… постой! Срежь веревки. Я с ними провожусь непонятно сколько! А если конкуренты?!
– Ну, значит, тебе следует поторопиться…
Пока я снимал предметы гвардейской экипировки с трупа, мародер, тюленем-калекой, активно сквернословя и помогая себе головой, добрался до «ключа» к свободе, и пыхтя, лег на меч спиной.
– Ну бывай, служивый!
Служивый только коротко дернул вспотевшим от напряжения лицом – он сосредоточен, ему не до меня. Уже нырнув в камин – чумазым, как черт, расхаживать по дворцу – только привлекать ненужное внимание, пришла в голову мысль.
– Стой! – мародер застыл, непонимающе глядя на меня, – Какая центурия сейчас охраняет центральные ворота?
– Должна была тринадцатая, но она на площади стояла, в центре… Вряд ли кто-то выжил. А кого поставили вместо них – не знаю.
В каморке Антония и с его помощью немного оттерся от сажи. Пока приводил себя в порядок, и нацепил на себя цацки гвардейца, сказал истопнику чтоб включал «сарафанное радио» дворца на полную катушку. К утру вся обслуга должна знать, что Роман сбежал и прихватил казну. После чего отправился в караулку, где располагалась бодрствующая смена (треть центурии), охраняющая центральные ворота. Предрассветную – собачью смену, возглавлял сам центурион. На мой стук двери караулки сразу распахнулись, и меня взяли в коробочку четверо стражей с обнаженными мечами.
– Спокойно, парни! Я из тринадцатой центурии, и сейчас моя вахта. – сказал я слегка пьяным голосом, – Я ждал своих ребят в казарме, но никто не пришел. Наверное, они уже здесь, а я немного опоздал…
Парни как-то разом растеряли служебное рвение, опустили мечи, а старший вздохнул, и убрав меч в ножны, положил мне руку на плечо, сказал.
– Нет больше твоей центурии, парень, вся полегла. Наша, сорок вторая, хоть и была с края, тоже лишилась шести парней. Если хочешь, я тебя провожу к нашему сотнику, везучие воины, такие, как ты, нам нужны. Думаю, договоритесь.
* * *
Сотник – крупный мужик лет тридцати с устрашающего вида лицом, украшенным широким шрамом – находился в отдельной небольшой комнате, видимо, специально отведенной для начальника караула. Когда Центурион обратил на меня внимание, оторвавшись от своих раздумий, я проторчал на пороге не меньше пяти минут.
– Мне все рассказали… Но думаю, тебя не было на августейоне (дворцовая площадь). Твою центурию сначала закидали булыжниками, потом сожгли, потом втоптали в мостовую. А ты наверно провалялся в схоларии (казарме) якобы с больным животом – я прав?
– Я был на площади. И то, что случилось, видел своими глазами… И еще я видел, что некоторые центурии рванули к воротам раньше, чем получили приказ к отступлению. Но твоя не такая – я прав?
Сотник молча встал и приблизился ко мне. На его пристальный взгляд мне было начхать, но когда он провел пальцем по моему подбородку, я моментально отбил его руку. Он как бы не обратил на это внимание, рассматривая свой палец.
– Сажа. А ведь не врешь! – наскоро протертое лицо неожиданно стало весомым аргументом, и избавило меня от дальнейших вопросов, – Предлагаю тебе стандартный контракт гвардейца – с ребятами, думаю, проблем не предвидится.
– Я согласен. А кто будет платить? – видя удивление в глазах центуриона, поспешно добавил, – То, что деньги буду получать от тебя – понятно. С кем контракт будет – с императрицей Зоей?
– Ты что, пьян?! – лицо гвардейца начало багроветь. – Ты что несешь?!
– Ну а с кем еще? Роман со своими сбежал, прихватив казну…
– Ты лжешь, собака!
Глаза сотника метали молнии, рука легла на рукоять меча.
– Эй, эй постой! – поднял я руки с открытыми ладонями на уровень груди. – Вы чего тут – все проспали? Уже вся дворня гудит как улей. Но им бы я не поверил. Пока шел сюда, встретил Муна – знакомец мой, из полутысячи, личной охраны императора, вот он мне все и рассказал.
– Что он тебе рассказал! – внешне центурион был уже спокоен, но руку с меча не убрал, – Но запомни, если соврешь…
– Да сказал, что Роман, все командование гвардией во главе с его сыном Христофором, полутысяча, где служил Мун, и первая тысяча Иоана, еще до полуночи погрузились на четыре галеры с полным экипажем и десантом, и задали стрекача. Ну, еще сказал, что Роман прихватил сокровищницу, и что уже сегодня к стенам дворца подойдет основная армия – тысяч пятьдесят, которая поддержала Зою.
– А чего же твой приятель не сбежал со всеми? Или такой дурень, что решил погибать на стенах во время штурма?
– Не, Мун умный! Сказал, что штурма не будет – раз Романа нет то главный во дворце Константин Багрянородный, а малец против матери не попрет. Правда, вот я думаю, если вдруг что с ним случится – Углеокая нас всех до единого, кто останется жив после штурма, сварит в кипятке.
Следующую минуту я молчал, а центурион как заведенный описывал круги, дергая себя за бороду. Внезапно он остановился, и глядя в никуда, чуть слышно проговорил.
– Если Куркуас сбежал со своей тысячей, то кто же сейчас охраняет Багрянородного?
– Откуда мне знать?! – ответил я, будто вопрос был задан мне. – Наверное, никто. Мог бы ты, со своей сотней – но этого наверняка мало, да и ворота оставлять нельзя. А так-то, конечно, здорово бы получилось. Ты взял под охрану сына императрицы, и открыл перед ней ворота. Звание друнгария (полутысячного) тебе обеспечено, а меня сотником поставишь.
– Так, всё, молчи! – выражение лица сотника приобрело холодную решимость, – Давай за мной! Отдыхающая смена – шесть десятков бойцов, были подняты по тревоге. После следовал короткий кросс в крыло дворца, облюбованным молодой четой Константина и его супруги Елены. Когда стадо слонов, надсадно сипя (пробежки в полной амуниции игнорируем, значит) ворвалось в покои будущего императора – все были еще живы здоровы, только изрядно напуганы. Центурион, видимо, следуя какому-то обряду, протянул свой меч испуганному парнишке, и поклялся, что бла-бла-бла выполнит свой долг до последней капли крови. Парнишка, услышав такую речь, похоже еще больше испугался, но держался молодцом. Далее центурион грамотно выстроил посты, проинструктировал десятников, и побежал за подкреплением. Я, оставшись не у дел, подошел к растерянному наследнику, и улыбнувшись, представился.
– Александр – твой персональный ангел-хранитель. Меня попросила приглядеть за тобой твоя мать. Только пока это тайна. – не говорить же, что Зоя послала меня убить его тестя. Недоверчивый взгляд парня слегка потеплел. – Все думают, что я гвардеец.
– А кто ты на самом деле?
– Это тоже великая тайна, но тебе я расскажу. Я приемный сын богини, а еще – большей искатель приключений! «– На свою задницу» – это уже про себя. – Когда я проплыл все моря и океаны на земле, и мне стали нипочем волны размером с горы, всякие страшные чудовища, и другие опасности – меня заметила богиня – убийца демонов. Она решила, что такой лихой парень ей пригодится, взяла к себе на небеса и усыновила.
– Неужели ты думаешь, что я поверю в эти байки для детей? – но глаза загорелись. Я лишь равнодушно повел плечами и умолк. Пауза длилась недолго, парень не выдержал первым, – И чего было дальше?
– Ты же не веришь байкам. – Хитро прищурился я. – Может, поговорим о чем ни будь другом…
