Текст книги "Юлька в стране Витасофии (сборник)"

Автор книги: Вячеслав Килеса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Внимание! – остановив хоровод, захлопала в ладоши Снегурочка. – Сейчас мы Дедушке Морозу стишки расскажем, а он нам за это подарки дарить будет. Правда, Дедушка Мороз?

– Конечно! – забасил Дед Мороз. – Особенно если стихи хорошие будут.

Первой Снегурочка уговорила выступить девочку с большим бантом.

Прошепелявив стишок про бычка, который шатается, но идет, девочка получила из огромного, стоящего возле елки мешка, красивую куколку.

Увидев подарок, Поля оживилась и, когда подошла ее очередь, с готовностью продекламировала:

Солнце вздумало резвиться,

Когда мне так сладко спится.

Как тебе не стыдно, солнце,

К нам заглядывать в оконце?!

Мы тебя накажем сходу:

У нас блат в бюро погоды!

– Молодец! – сказал Дед Мороз. – Получай награду.

И он вручил Полине зеленую пластмассовую мартышку. Надеявшаяся на куклу Поля растерянно взяла подарок, отнесла его устроившейся возле окна маме и, дождавшись, когда очередной счастливчик получит приз, закричала: «А я еще стих знаю, – меня папа научил. Можно, я прочитаю?» – Ну, раз папа… – пробасил Дед Мороз, – тогда, конечно, читай.

Поля набрала в грудь воздуха и выкрикнула:

А у нашей мамы драма:

Она съела два стакана.

А запить чем – не нашла,

Вот и плачет у окна.

Сидевшие и стоявшие вдоль стен родители захихикали и посмотрели на маму, сделавшую вид, что она ничего не видит и не слышит, и внимательно изучает потолок, вычисляя, не пора ли ему обвалиться на голову тем, кто над ней смеется.

– Что ж, – хмыкнув, сказал Дед Мороз. – Интересный стих и, главное, жизненный. Бери!

И он протянул Поле большую коробку с настольной игрой.

Родя уже давно отошел от мамы и теперь крутился возле елки, с завистью разглядывая получаемые детьми подарки. Заметив его пешеходные манипуляции, Снегурочка взяла Родю за руку и вывела на середину круга, сказав: «А вот этот мальчик тоже стихи знает. Правильно?» Родя кивнул головой и, опасаясь, что Снегурочка передумает и отправит его обратно к маме, торопливо проорал:

То не чучело идет

В свой любимый огород:

Это свои кости

Мама несет в гости.

Зал остолбенел, потом все начали смеяться. Родя растерянно посмотрел вокруг, и сообразив, что прочитал что-то не то и как бы ему не остаться без подарков, громко объявил: «Я еще знаю. Вот:

Говорят, что наша мама

На метле вчера летала, —

И притом в тот самый дом,

Где пропал бутыль с вином.

Смех в зале усилился. Смеялись все, за исключением сидевшей у окна мамы, придумывавшей, что она скажет папе, когда он приедет из командировки, и недоуменно озиравшегося Роди, не могущего понять причину всеобщего веселья.

– Молодец, мальчик! – отсмеявшись, сказал Дед Мороз. – Я такие интересные стихи первый раз слышу. Это тебя в садике научили?

– Нет, это папа, – посматривая на мешок с подарками, пробормотал Родя.

– Да! – оживился Дед Мороз. – А кто он у тебя?

– Соседка говорит, что «хулиган», – он ее собаку ногой стукнул, – подумав, сообщил Родя. – А мама называет «жадиной»: он ей шубу покупать не хочет.

– Ясно! – понимающе вздохнул Дед Мороз и, вытащив из мешка плюшевого медвежонка, вручил Роде. Схватив подарок, Родион оттащил его маме и, выслушав приказ стихов не читать, вернулся в круг и подошел к Деду Морозу.

– Будешь опять стихи рассказывать? – заметив Родю, засмеялся Дед Мороз.

– Мама запретила, – объяснил Родя. – Я еще подарок хочу.

– Да-а-а? – удивился Дед Мороз. – Ладно, заслужил.

И протянул Роде коробку с кубиками.

– Нет, – не принимая подарка, сказал Родя. – Я хочу ружье, как у Сережи.

И он показал пальцем на мальчика из соседнего дома, получившего в качестве приза красивое серебристое ружье. Дед Мороз порылся в наполовину опустевшем мешке и огорченно произнес: «Такого ружья больше нет. Не хочешь кубики – возьми самосвал».

– Давайте! – уныло согласился Родя и взял самосвал; подумав, схватил также и кубики и побежал к маме. Проводив его растерянным взглядом, Дед Мороз захлопал в ладоши и предложил: «Ребята, будем вокруг елочки ходить и петь?» – Будем, – обрадовались дети и вместе со Снегурочкой и некоторыми почувствовавшими себя малышами родителями зашагали вокруг елочки, выкрикивая: «Два словечка, три словечка – будет песенка».

После хоровода начались игры. На елку пришли нахальные кот Базилио и лиса Алиса: они пытались украсть мешок с подарками и вообще вели себя безобразно, пока Дед Мороз, к восторгу детей, не вытолкал их палкой.

Покушалась на мешок с подарками и баба Яга-Костяная нога, но дети по команде Снегурочки стали на нее дуть и махать руками, и выгнали бабу Ягу из зала.

Поля активно участвовала во всех мероприятиях, тогда как Родя, поглазев на Алису, Базилио и бабу Ягу, быстро утратил к ним интерес и направился туда, куда влекли его мысли: к не доставшемуся ему серебристому ружью. Не подозревавший о грозящей опасности Сережа целился из ружья и щелкал курком, когда Родя, ухватившись за ствол, дернул ружье к себе и потребовал: «Дай!». Сережа, вцепившись в приклад, начал тянуть ружье к себе, плаксиво повторяя: «Уйди!». Сопя и сверкая глазами, мальчики дергали приз, пока Родя, почувствовав, что старший возрастом Сережа начинает его одолевать, не ударил противника ногой в живот. Отпустив приклад, Сережа согнулся пополам и завизжал, тогда как Родя, подхватив ружье, помчался к маме.

Музыка прекратилась; внимание всего зала – и в первую очередь Сережиных родителей – сосредоточилось на Сереже. Всхлипывая и тыча рукой в Родину сторону, Сережа поведал присутствующим жуткую историю совершенного на него нападения, требуя возвращения собственности и наказания виновного.

Разобравшись в ситуации, Родина мама начала отнимать у сына завоеванную добычу. Родион попробовал сопротивляться, но силы оказались неравны и ружье у него отняли, после чего Родя горестно заревел. Не обращая внимания на его рев, мама с извинениями передала ружье Сережиным родителям, вытащила Родиона в вестибюль и предъявила ультиматум: прекратить плач и исправиться или одеваться и уходить.

– А Поля? – сквозь слезы спросил Родя.

– Полю оставлю с соседкой: утренник продолжается и конфеты еще не роздали.

Услышав про конфеты, Родя мгновенно перестал плакать и согласился исправляться. Держа сына за руку, мама вернулась в зал.

Поиграв с детьми в различные игры. Снегурочка объявила, что желающие получить подарок должны показать танцевальный номер.

Желающих оказалось много, и мешок с подарками быстро пустел. Полина, с завистью поглядывая на очередь за призами, медленно продвигалась к мешку, пока не оказалась в центре круга.

– Танцевать хочешь? – подбежала к Полине Снегурочка. – Тебе какую мелодию подыграть?

Поля задумалась, потом махнула рукой: «Сыграйте что-нибудь». И, обернувшись к баянисту, скомандовала, копируя Снегурочку: «Начали!» Баянист послушно заиграл «Солнечный круг, небо вокруг». Поля закружилась, потом остановилась и запрыгала козленком, подбрасывая ноги вверх и в стороны, за что получила именно такую куклу, о которой мечтала, – и тут же отнесла ее маме.

Снегурочка предложила мальчикам и девочкам потанцевать друг с другом и принялась комплектовать пары. Изнывавший от безделья Родя начал вырываться из маминой руки, решив увеличить собой число танцующих. Поколебавшись, мама не стала усложнять ситуацию и предоставила сыну свободу.

Составление пар уже закончилось, и в партнеры Роде досталась девочка Катя, возвышавшаяся над ним на две головы.

– Возьмитесь за руки! – скомандовала Снегурочка. Катя протянула Родиону руки, но тот отпихнул их и, нахмурившись, отвернулся. Заиграла музыка, все стали танцевать, только Родя и Катя стояли на месте.

– В чем дело? – подбежала к ним Снегурочка.

– Я хочу другую девочку, – пробурчал, глядя в сторону, Родя. – Эта не моего размера.

– Хорошо! – засмеялась Снегурочка. – Сейчас что-нибудь придумаем.

Отыскав девочку одного роста с Родей, Снегурочка подвела ее к Кате и уговорила девочек поменяться кавалерами. Взяв новую подругу за руки, Родя с удовольствием запрыгал с ней под музыку.

Утренник заканчивался. Раздав кульки с конфетами и печеньем, Дед Мороз забросил пустой мешок в угол и устало опустился на стул. Утомленно улыбаясь, Снегурочка провожала родителей и детей к выходу и желала им счастливой встречи с Новым Годом.

Сложив конфеты и призы на подоконник, мама упаковала Полю и Родю в шубки и сказала: «Возьмите каждый по игрушке, чтобы домой нести, а то все на меня взвалили».

Хитрый Родя первый подбежал к подоконнику и схватил самый яркий приз: куклу.

– Отдай! – закричала Полина. – Это я ее выиграла!

И, видя, что Родя, прижав к себе белокурую красавицу, бочком пробирается к выходу, догнала его и стукнула рукой по голове. Схватив куклу за ногу, Родя трахнул куклой по Полиному плечу: сделанная из пластмассы кукольная нога отвалилась и кукла упала на пол.

– А-а-а! – завыла Поля, подбирая одноногую красавицу. – Мама, посмотри, что Родька сделал!

Хитрый Родя тоже заревел, жалуясь, что Поля ударила его первая, да еще по голове – специально, чтобы он дурачком стал.

– Хватит плакать! – сложив подарки в сумку и выслушав взаимные претензии, строго сказала мама. – Оба хороши! Сейчас придем домой – я обоих поставлю в угол. Поняли?!

– Да-а-а! – сопя и всхлипывая, подтвердили дети и, взявшись за руки, пошли вместе с мамой к выходу.

ПОЛЯ В МУЗЫКАЛЬНОЙ ШКОЛЕ

Утро в доме началось, как обычно, со звонка будильника. Папа, вздохнув, поднялся, включил и гостиной спет и, поставив на электропроигрыватель пластинку с песнями И. Николаева, запрыгал, стараясь проснуться и зарядиться энергией. Вскоре от производимого папой и пластинкой шума в гостиную пришел сердитый и сонный Родя. Выслушав папино предложение побегать за ним по ковру, Родя отвернулся и, направившись в спальню, начал взбираться на мамин живот, собираясь досмотреть на нем прерванный сон. Мамин протест разбудил спавшую рядом Полю; она открыла глаза и начала помогать маме спихивать Родю на пол.

– Между прочим, – сказал папа, зайдя в спальню, – я через полчаса иду на работу, а Поля в садик еще не собрана.

– Не пойду в садик! – заныла Поля.

– Почему? – удивилась мама. – Я и папа уходим, дома никого не будет.

– Мамочка, не отправляй меня в садик, – всхлипнула Поля, усердно выдавливая из себя слезы. – Я к тебе на работу хочу. В садике скучно.

– Может, и в самом деле взять ее с собой? – нерешительно спросила мама, оглядываясь на папу.

– Как хочешь! – сухо ответил папа, недовольный маминым либерализмом, и, одевшись, ушел.

Наступила пора безвластия. Поля и Родя, вскочив с постели, бегали по комнатам друг за другом; за ними бегала мама, на ходу одевая им колготки.

Вскоре пришла бабушка Даша, на попечение которой оставался Родя: соединять его с Полей бабушка боялась, так как это вредно отражалось на комнатной мебели и бабушкином здоровье.

– Постарайся, Полечка, вести себя дисциплинированно, – говорила мама по дороге в музыкальную школу, где она учила детей гармонично нажимать на клавиши фортепиано. – Ты ведь хорошая девочка?

И мама с сомнением и надеждой посмотрела на Полю. Поля, уцепившись за мамину руку, подпрыгивала на одной ножке, соглашаясь с тем, что она хорошая.

В музыкальной школе было очень интересно. В актовом зале через полчаса начиналась Олимпиада, и туда собирались взволнованные и нарядно одетые ученики, учителя, а также отдельные экземпляры сбежавших с работы родителей. В середине зала за высокими столиками уселись члены экзаменационной комиссии; мама и Поля устроились на стульях неподалеку.

Объявили начало Олимпиады. Все стали очень серьезные. На сцену поднялась девочка и, наигрывая на пианино, запела про тучи, которые мчатся и вьются. Выслушав аплодисменты, она спустилась со сцены в зал, а на ее место сел мальчик, запевший про Мороз – Красный нос.

– Странно, – думала Поля, разглядывая сменявших друг друга участников Олимпиады, – за что им хлопают? Я тоже пою и стучу по фортепиано, когда удается пробраться в гостиную, но меня только ругают. А я еще и на барабане играю, а так рычать и мяукать, как я, никто здесь не сможет.

Дождавшись, когда толстая румяная девочка закончит петь про погоду, Поля в наступившей тишине громко мяукнула. Дети и взрослые, собиравшиеся хлопать в ладоши, вместо хлопанья оглянулись на Полю.

Обрадовавшись вниманию, Поля начала корчить рожи и махать головой, вызвав хихиканье детей, довольных внепрограммным развлечением.

– Кто там хулиганит? – сердито спросил председатель комиссии.

Мама оглянулась по сторонам, словно страус, разыскивающий песок, в который можно спрятать голову. Но песка поблизости не было и красной от стыда маме пришлось пояснять: «Это моя дочь. Она больше не будет».

– Что ж, продолжим конкурс, – объявил председатель комиссии.

– Если ты издашь хоть один звук, – прошептала мама Поле, – я выведу тебя в коридор и отшлепаю.

Поля, приготовившаяся порычать, вздохнула и отложила рычание до лучших времен.

На сцене мальчик заиграл на баяне, потом стали петь дуэты и хор. На баяне Поля никогда не играла и позавидовала тем, у кого он был. Зато Поля не раз била по струнам гитары, висевшей на стенке бабушкиной квартиры, а здесь, хотя возле сцены стоял огромный, похожий на учетверенную гитару контрабас, никто на нем не бренчал: видимо, не решался или не умел.

Огорченная невежеством музыкальных детей, Поля, выбрав момент, быстро – чтобы не поймала мама – подбежала к контрабасу и сильно ударила по струнам. Контрабас загудел; все вновь стали смотреть на Полю и смеяться. Неторопливо вышагивая, Поля важно вернулась на место, гордая внесенным в Олимпиаду вкладом.

– Я не знаю, что с тобой сделаю, когда мы выйдем отсюда! – прошептала Полине мама. Она была уже не красная, а лиловая от стыда.

– Сделай из меня тигра, – попросила Поля. – Я тогда всех напугаю.

Превращать детей в тигров маму никто не учил, поэтому, когда через сорок минут комиссия объявила оценки и зал опустел, Полине в качестве наказания была прочитана лекция о том, чем отличаются плохие дети от хороших. Судя по маминым объяснениям, жизнь у плохих детей протекала гораздо веселее, чем у хороших, и Поле сразу же захотелось попасть в дурную компанию.

Мама пошла в класс, разрешив Поле погулять по коридору. Глазея по сторонам, Поля завернула за угол и обрадовалась, увидев первоклассницу Аню из соседнего дома.

– Давай играть! – предложила Поля.

– Давай! – согласилась Аня. – В догонялки.

Девочки начали бегать друг за дружкой. Коридор был тесный, и они то и дело натыкались на детей и взрослых. Одна дама даже слегка взвизгнула, увидев несущуюся на нее Полю с открытым ртом и вытаращенными глазами.

Но самое грустное случилось, когда Поля, убегая от Ани, столкнулась с толстым мужчиной, несшим кипу книг, – тут же, естественно, оказавшихся на полу. Аня, пытаясь перепрыгнуть через книги, зацепилась за них и в падении ударила толстого мужчину головой в живот.

– Безобразие! – закричал толстый мужчина, которому все это чрезвычайно не понравилось. – Чьи девчонки?

– Одна моя, – созналась выскочившая на шум мама и, посмотрев на Аню, добавила: «Вторая – тоже», – поскольку Аня была ее ученицей.

– Неправильно воспитываете, Мария Яковлевна! – продолжал сердиться толстый мужчина, оказавшийся директором школы. – Если дети балованные, нужно их контролировать.

– Я их сейчас накажу, – пообещала мама и, схватив лежавший на подоконнике первомайский красный флажок с надписью: «Миру – мир!», побежала вытаскивать из-под рояля спрятавшуюся там Полину. А тем временем умная Аня, про которую вес забыли, встала и тихонько шмыгнула в туалетную комнату.

Вытащив из укрытия Полю, мама начала бить ее по попке флажком, приговаривая: «Бессовестная, никогда больше на работу не возьму. Дома все папе расскажу, он тебя ремнем накажет!» – А-а-.а! – кричала Поля. – Я больше не буду!

– Проси прощения! – предъявила ультиматум мама. Поля с готовностью попросила прошения у всех, кого обидела, и в первую очередь у мамы и директора школы.

Путь домой был длинный и в конце его мама и Поля почти помирились.

Поля запела песенку, запрыгала на одной ножке – и вдруг расплакалась.

– Что случилось? – встревожилась мама.

– Ты папе ничего не скажешь, да? – уткнулась Поля в мамины колени. – Я ведь уже исправилась.

Мама с сомнением посмотрела на Полю, вздохнула – и согласилась.

Папе ничего сказано не было. И, засыпая в своей кроватке, Поля с удовольствием вспоминала музыкальную школу и думала о том, что день сегодня прошел хорошо.

ПОЕЗДКА В МЕЛИТОПОЛЬ

– Ох, намучаемся мы с ней! – с сомнением глядя на Полю, говорила мама. – И оставлять нельзя: бабушке Даше дай бог с одним Родионом справиться!

Мама и папа собирались ехать в Мелитополь к тете Вере и решали, что делать с пятилетней Полей и трехлетним Родионом.

– Не намучаемся: Полечка уже большая и понимает, что в гостях нужно вести себя хорошо, – уверенно произнес папа. – А Родя пока посидит дома.

Счастливая Полина ринулась собирать в дорогу игрушки, тогда как Родион, с надеждой взиравший на родителей, уткнулся лицом в стенку и горестно запричитал: «Да-а, если я маленький, то меня и обижать можно! Вот вы какие! Возьму сейчас и умру: где вы другого такого мальчика себе найдете?!» Мама и бабушка, окружив Родю, начали его утешать, обещая в будущем всяческие удовольствия, но Родион позволил себе успокоиться только после заверений, что из Мелитополя ему привезут конфеты, жвачку и солдатиков.

Вещи упаковали быстро. Возникший между Полей и мамой конфликт – Поля заполнила мамин чемодан своими игрушками, – был ликвидирован грубым вмешательством папы, ставшим на защиту маминых интересов.

Попробовавшая сопротивляться Полина, услышав, как принесший по собственной инициативе ремень Родион уговаривает папу применить его по прямому назначению, доказывая, что Полю давно не били, мгновенно капитулировала и самостоятельно вернула игрушки на прежнее место.

В Мелитополь электропоезд прибыл поздно вечером. Во время пути Поля вначале сидела у окошка, радостными взвизгиваниями приглашая родителей и всех, кто имеет уши, полюбоваться пасущейся на лужайке коровой, барахтающимися в грязном ставке утками и прочими прелестями проплывающего мимо пейзажа, потом устала, притихла и, положив голову на мамины колени, заснула, – и пришлось папе нести дочку на руках до самого тети Вериного дома: к папиному счастью, расположенного неподалеку от вокзала.

Проснувшись на рассвете в незнакомой комнате, Поля расплакалась.

Перепуганная мама, вскочив с постели, большими кенгуровыми прыжками помчалась спасать ребенка от неведомой опасности, но, зацепив по дороге стоявшее на полу ведро с водой, с криком: «Ай!» плюхнулась в образовавшуюся по ее вине лужу. Услышав шум от падения маминого тела, начитавшийся криминальных романов папа схватил в качестве оружия валявшийся неподалеку дуршлаг и ринулся убивать забравшихся в дом грабителей, – однако коварное ведро прервало его победоносную атаку, заставив взлететь в воздух и мягко обрушиться на мамину спину. «Ай!» – еще раз крикнула мама, стукаясь лбом о пол. «Ой!» – воскликнул папа, скатываясь с мамы и обнаруживая, во что превратили ее вода, падения и неуклюжесть супруга.

В доме уже никто не спал. Первой прямо в ночной рубашке прибежала тетя Вера. За ней, перестав плакать, пришлепала любопытная Поля. Третьей – как раз тогда, когда папа помогал маме встать на ноги, – прибрела со своим выводком кошка Мурка, на наглядном примере демонстрируя котятам характерные особенности семейной жизни людей.

От грохота ведра, дуршлага, а также последовавших затем разговоров на тему «Кто виноват?» проснулись соседи, начавшие заглядывать во всегда такой тихий тетин Верин двор и спрашивать, не нужна ли медицинская или милицейская помощь. Выйдя к ним, тетя Вера объяснила, что к ней на четыре дня приехали родственники из Крыма; услышав это, соседи сочувственно вздохнули, пожелали тете Вере мужественно выдержать свалившееся на ее голову испытание и разошлись.

Завтракали молча. Мама была сердита на папу, папа был недоволен плаксой Полиной, а Поля была обижена на тетю Веру, не разрешившую усадить за стол Мурку и ее котят. Только тете Вере обижаться было не на кого – сама в гости пригласила, – и она оживляла застолье унылым монологом о своих кулинарных способностях.

Позавтракав, папа предложил отправиться в поход по магазинам. Как он и ожидал, эта идея вызвала на мамином лице счастливую улыбку, так как, за исключением детей, мама больше всего любила магазины.

Самые интересные универмаги находились в центре города, и добираться туда пришлось двумя автобусами. Устрашенная мельканием машин и людской толчеей, Поля прижималась к маме, стараясь ни на секунду не отпускать ее руку. Заглядывавшей во все витрины и очереди маме это мешало и она уговаривала Полю перейти под охрану папы, но Полина еще судорожнее вцеплялась в маму, показывая своим видом, что только ей она может доверить столь важную миссию.

Решив проехать в магазин «Ткани», мама заставила семью втиснуться в переполненный народом автобус. С каждой остановкой количество людей в автобусе увеличивалось; сдавленная со всех сторон мама, отпустив Полину руку, сообщила папе, что из-за тесноты последние две минуты она дышит только одним легким и дальше такое опасное для ее жизни безобразие продолжаться не может, поэтому она вынуждена самостоятельно пробиваться вперед, к открытому в потолке люку, чтобы хоть чуть-чуть пообщаться с воздухом. Перехватив Полину руку, папа прохрипел свое согласие, с завистью наблюдая, как освобожденная от тяжести Полиных килограммов мама костлявым штопором продвигается сквозь мокрые от летней жары рубашки и блузки пассажиров и блаженно запрокидывает лицо перед открытым люком.

Озабоченная спасением своего носа от бедер толкающихся дядей и теть, Поля не сразу заметила мамино дезертирство, а когда догадалась, что прижимается не к розовому маминому платью, а к коричневым брюкам папы, то, заволновавшись, начала забрасывать папу вопросами о мамином исчезновении. Будучи честным человеком, папа показал, в каком направлении затерялось мамино тело, и Поля, вырвавшись из папиной руки, двинулась на поиски мамы. Проталкиваясь сквозь чащу разнокалиберных ног, Поля уперлась в непроходимую толстую тетку с двумя чемоданами; пытаясь обогнуть ее, натолкнулась на спинку сиденья – и поняла, что заблудилась. «Мама! – заорала Полина, с ужасом ожидая, что вот-вот из чащи ног выскочит серый волк, о котором так страшно рассказывала бабушка, и унесет ее в свое логово. – Мамочка!» – Полечка, я здесь! – откуда-то издалека донесся мамин голос, пока еще не понявший всей серьезности Полиных проблем. – Иди сюда!

Автобус остановился и доехавшие до своей остановки пассажиры начали выскакивать на тротуар. Заметив среди них розовое, похожее на мамино, платье, Поля бросилась на улицу. «Держите девочку!» – закричал стиснутый толпой папа, с трепетом наблюдая, как Поля стремится увеличить своей персоной количество потерявшихся детей. Услышав папин вопль, толстая тетка, не раздумывая, отпустила ручку одного из чемоданов, благополучно упавшего на сандалию очкастого мужчины, и, сделав шаг, схватила Полю как раз в тот момент, когда она собиралась окончательно распрощаться с автобусом. «Пропустите меня к дочке!» – попросил папа, и все, кто имел детей, понимающе расступились. Но забрать Полю из рук спасшей ее толстой тетки папа не успел – это уже сделала мама, словно на крыльях, а точнее – на чьих-то плечах перелетевшая от кислородного люка к Полине. «Остановка – магазин «Ткани» – объявил водитель, и обретшая друг друга после жестокой разлуки семья устремилась в объятия улицы.

Поправив одежду и прически, родители долго объясняли Полине неправоту ее действий, после чего, купив дочке в качестве компенсации за пережитые опасности плитку шоколада, занялись исследованием магазинов.

Через несколько часов те из тети Вериных соседей, кто мечтал хоть одним глазом увидеть виновников утреннего переполоха, могли лицезреть торжественное возвращение семьи из товарно-продуктовой экспедиции: впереди вышагивала, дожевывая вторую плитку шоколада и прижимая к груди кулек с конфетами, очень довольная путешествием Полина, за ней, озабоченная предстоящим приготовлением обеда, тащила сумку с продуктами мама, а позади трехгорбым верблюдом нес на своей хилой спине палас, циновки и еще какие-то тряпки несчастный папа.

Время до вечера протекло в благодушной обстановке. Мама и тетя Вера, сидя на лавочке, обменивались новостями и мнениями, Поля залезла на шелковицу, заставив папу бродить, подобно ученому коту, вокруг дерева и оберегать насыщающийся калориями Полин организм от злых разбойников.

Потом Поля и папа, прислонившись к забору, считали пролетающие самолеты, – и выяснилось, что в Полином небе их пролетело в два раза больше, так как Полина, в отличие от недогадливого папы, считала не только те, что видела, но и те, которые слышала.

Посмотрев по телевизору «Спокойной ночи, малыши!», Поля помогла Мурке уложить спать котят, после чего, сняв платьице, начала умащиваться на той части кровати, где ночевал папа. «Ты почему на моем месте разлеглась?!» – возмутился папа. «Какой ты, папочка, трусишка! – рассердилась Полина. – Всегда возле мамы норовишь устроиться! Большой уже, пора и отдельно спать научиться. А я маленькая, меня царь Кощей украсть может».

Попробовавший ссылаться на то, что на Полином диванчике ему некуда положить ноги, папа был мгновенно усмирен поддержавшей Полины претензии мамой, сообщившей, что ей не хочется по ночам вскакивать и сбивать ведра с водой, и что папины ноги, если нельзя их хранить отдельно, вполне можно положить на подоконник или привязать к стулу.

Утром, разбудив спавшего на полу папу, семья отправилась помогать тете Вере снимать черешни. Наполнив свой вместительный живот и крохотное ведрышко черешнями, Поля потихоньку перекочевала к дому, где занялась таким интересным делом, как обучение Мурки и ее котят тем пяти буквам, которые знала сама учительница. Мурка и особенно котята противились процессу просвещения, предпочитая прозябать в невежестве, поэтому для улучшения показателей успеваемости Поле пришлось применять прутик, что склонило хвостатых учеников к побегу на крышу, откуда они спустились лишь после того, как Поля согласилась передать в их собственность приготовленные тетей Верой к обеду котлеты. Позже это дало возможность Полине единственной правильно ответить на тетин Верин вопрос: «Куда делись котлеты?», хотя она и споткнулась на его второй части: «Что мы будем кушать?», и отвечать на него пришлось маме, срочно пославшей гонца, то есть папу, в магазин за продуктами, в то время как сытая Мурка, избавленная на некоторый срок от житейских хлопот, повела котят в огород принимать солнечные ванны.

После запоздавшего, но все-таки состоявшегося обеда семья поехала в магазин «Обувь». Считавшая себя опытной путешественницей Полина свысока поглядывала на окружающих; с самоуверенным видом она вошла в первый попавшийся на их пути универмаг и устремилась к самому серьезному отделу: «Игрушки». Чутье не обмануло Полину: ассортимент красовавшихся на полках игрушек был гораздо разнообразнее, чем в Белогорске.

– Мама! – закричала Полина, показывая на огромную пластмассовую блондинку. – Я хочу вон ту куклу!

– А я хочу в Париж! – отрезала сердитая с утра мама. – Нам деньги на более важные вещи нужны.

– А помнишь, ты мне обещала еще одну куклу купить? – предъявила счет Полина. – Зимой обещала, когда я манную кашу кушать не хотела.

Действительно, что-то такое было или могло быть, – и мама, кляня свой длинный язык, начала жалобно объяснять Полине семейные неувязки с деньгами.

– Обещания важнее, чем деньги, – отвергла мамины оправдания Полина. – Сама так говорила. Я тогда манную кашу всю съела, а ты… Вот такая ты, мамочка!

И Поля приготовилась заплакать, чувствуя, что это тот самый заключительный аккорд, который превратит блондинку в Полину собственность. Но мир наш жалок и несправедлив, и мечты разбиваются о грубую действительность – в данном случае в образе подошедшего папы, сурово осудившем Полину попытку вымогательства и соблазнившем маму неслыханными чудесами в отделе «Парфюмерия».

Принципиально не пойдя в какие-то «Парфюмерии», Поля замерла возле пустого прилавка, с вожделением разглядывая такую близкую и одновременно такую далекую блондинистую красавицу.

– Тетенька! – не найдя другого решения, обратилась она к продавцу. – Хотите, я вам свои стихи почитаю?

– Прочитай, – удивленная неожиданным предложением, разрешила продавец.

Приняв выразительную позу, Поля продекламировала:

По двору идет индюк:

Маме он несет сундук.

А навстречу курочка,

Беленькая дурочка.

Говорит им вдруг козел:

– Кто из вас помоет пол?

– Я! – сказала курочка,

Беленькая дурочка.

– Только дайте мне сундук:

В нем я спрячу свой утюг.

А баран уселся в лужу,

Всех зовет к себе на ужин,

Бьет по пузу кулаком.

Вот какой веселый дом!

В этом доме мы живем.

– Да-а! – восхитилась продавец. – Замечательные стихи' Придется тебе за них что-нибудь подарить.

– Подарите вон ту куклу – умильно попросила Полина. – Пожалуйста!

Оглянувшись, продавец посмотрела на куклу, потом на ценник и вздохнула: «Не могу, милая, очень дорого. Возьми пищалку: когда ее надуешь, она так пищит, что хоть в комнату не заходи. У меня внук с утра до вечера этим занимается.

– Спасибо! – схватила пищалку Полина и, бросив последний взгляд на куклу, помчалась искать родителей.

Полино приобретение родители обнаружили только на улице, когда визгливые звуки разорвали на клочья гармонию летнего дня.

– Что это? – с ужасом спросила мама, затыкая уши. – И откуда оно у тебя?

После Полиного рассказа мама потребовала вернуться и возвратить пищалку, но папа, рассудив, что подарок делался от чистого сердца, позволил Поле продолжить музыкальное хулиганство, правда, на некотором удалении от родителей.

Магазин «Обувь» поразил семью обилием выставленного товара. То ли день был такой удачный, то ли на торговой базе ожидалось нашествие ОБХСС и она, избавившись от обуви, готовилась встретить дорогих гостей пустыми стенами, – но в мамины руки наконец-то попались чудесные австрийские сапоги («Ах, как позавидует Наташа Кучинская!» – по-доброму подумала мама о своей подруге) и резиновые сапожки для Поли, тут же представившей, как она в этих сапогах залазит на середину самой большой дворовой лужи, и то время как Родька и прочая ребятня робко мочат свои туфли на ее окраинах. Надев для примерки точно пришедшие по ноге сапожки, Поля грациозно шагнула вперед, не заметив, что сапоги связаны недоверчивыми продавцами крепким шпагатом: спотыкнувшись, она ухватилась руками за стеллаж и рухнула вместе с ним на пол. Но даже это событие, ранее вызвавшее бы море слез, не омрачило Полино настроение; поднявшись и сняв сапоги, она схватила их и несла до тети Вериного дома, не поддаваясь на папины намеки о помощи, – а затем, натянув сапоги на ноги, до темноты важно прохаживалась вместе с Муркой по улице, ожидая то ли цветов, то ли аплодисментов, пока какая-то сердобольная старушка, нарушая идиллию, не спросила: «Девочка, тебе ходить не в чем? Такая жара, а ты в резине паришься. Возьми мои старые тапочки!» – после чего Поля, гордо отвернувшись и осознав, что уровень интеллекта не позволяет местным жителям, за исключением Мурки, оценить зеркальный блеск ее сапог, сняла их и спрятала в надежном месте, – пока мама, пытаясь ночью понять, во что такое холодное и мерзкое упирается ее нос, не изъяла Полины сапоги из-под своей подушки.