Текст книги "Юлька в стране Витасофии (сборник)"

Автор книги: Вячеслав Килеса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Далеко Юлька не убежала: свернув в какое-то ответвление, она оказалась в тупике и была схвачена стражниками.

– Что происходит? – на шум, производимый тащившими Юльку стражниками, вышел в коридор, открыв дверь своей комнаты, человек лет тридцати, среднего роста и тонкого сложения.

– Вот, господин советник: шпионку поймали, – начальник стражи ткнул пальцем в Юльку. – Опять Иуда Искариот^[89] отличился.

– Кем будете, девушка? – голова советника с черными, как перо ворона, волосами и прямым носом повернулась к Юльке.

– Я – посудомойка Маришка, – объяснила Юлька. – Принята на работу сегодня. Вышла в коридор и заблудилась. Не понимаю, зачем Иуда привел меня к стражникам. Наверное, тридцать шекелей хотел получить.

По лицу советника, украшенному большим лбом, черными живыми глазами и тонкими губами, скользнула едва заметная усмешка.

– Видите, как просто все объясняется, – обращаясь к начальнику стражи, произнес советник. – Я на всякий случай с девушкой побеседую – вдруг Иуда прав, – а вы продолжайте нести службу.

И, взяв Юльку за руку, завел в свою комнату.

– Садитесь! – показав на стул, предложил советник Юльке, устраиваясь, в свою очередь, в кресле. – О шекелях – явный перебор: не может крестьянка Маришка знать названия монет древней Иудеи. Вы – одна из трех девушек, прибывших в Валахию за Медальоном Времени?

– Откуда вы знаете? – растерянно спросила Юлька.

– Присутствовал при докладе Штефана князю Дракуле, – усмехнулся советник. – Меня, кстати, зовут Николо Макиавелли^[90].

– Вы написали «Государь»: книгу о том, как сохранить и укрепить власть, – вспомнила Юлька. – А что делаете здесь?

– Состою в должности советника: Дракуле очень нравится моя книга.

– Как вы относитесь к княжескому террору?

– Иногда он оправдан, иногда – нет. Когда у правителя не хватает ума руководить подданными с помощью мудрости, он делает это посредством страха. Тем более что с виду такой способ результативен. Но при длительном применении страх теряет силу и оборачивается против его носителя. Уверен, что однажды князя убьют близкие ему люди, и все княжеские начинания пропадут или зарастут сорняком.

– Где сейчас медальон? – задала Юлька волновавший ее вопрос.

– По словам Штефана, его кто-то изучает: но безуспешно. Князь к медальону равнодушен, инициативу проявляет только Штефан.

– А вы не могли бы узнать о медальоне побольше?

– Даже не стану пытаться, – покачал головой Макиавелли. – Я со Штефаном не дружу и в дела его не вмешиваюсь, – как и он в мои.

Поднявшись с кресла, Макиавелли сказал: – Уже поздно: отведу вас в ночлежку.

– Что мне делать? – удрученно спросила Юлька.

– Продолжайте поиск. Фортуна любит тех, кто с ней спорит.

Выйдя в коридор, Макиавелли и Юлька спустились на первый этаж.

– Вам туда, – показал Макиавелли на дверь. – Прощайте!

– Надеюсь, вам удастся когда-нибудь совершить доброе дело, – съязвила Юлька, возмущенная отказом Макиавелли в помощи.

– За добрые дела ненавидят сильнее, чем за злые, – усмехнулся Макиавелли. – Свидетельство моей честности – моя бедность.

И, повернувшись, удалился.

В небольшое помещение ночлежки набилось много народа. Было душно.

Несколько раз Юлька просыпалась и встала на работу, не чувствуя себя отдохнувшей.

– Твоя вечерняя вылазка оказалась удачной? – спросил пришедший помогать Юльке Богдан.

– Нет, – Юлька рассказала Богдану о вчерашних приключениях.

– Николо Макиавелли – человек себе на уме. Он живет между добром и злом, стараясь не дотрагиваться ни до того, ни до другого, – задумчиво произнес Богдан. – Что за медальон ты ищешь?

Выслушав Юльку, – та решила ничего не скрывать, – Богдан задумался, потом решительно произнес:

– Я тебе помогу. Вечером отведу в одно место.

И отошел к своей каменной ступке.

Слова Богдана настолько взволновали Юльку, что она с трудом дождалась послеобеденного перерыва.

– Что за место, куда меня отведешь? Если не сообщишь, до вечера не доживу: умру от любопытства.

– Я тебе говорил, что мой прапрадед строил замок Бран, – поняв, что Юлька от него не отцепится, начал рассказ Богдан. – В числе прочих сооружений он создал потайной ход, который проходит по замку и выводит за его стены.

– Штефан о нем знает?

– Нет. Много лет назад погиб на охоте тогдашний начальник охраны – единственный из замковых вельмож, кто был посвящен в эту тайну.

– Ты по потайному ходу лазил?

– Конечно. Там есть отверстие в стене, через которое слышно все, о чем говорится в княжеском кабинете. Дракула самые важные дела обсуждает поздно ночью, я там много интересного услышал.

– Великолепно! – обрадовалась Юлька. – Тебе просто цены нет, Богданчик!

– Перестань! – запротестовал Богдан, но Юлька видела, что похвала ему приятна. Вечером, дождавшись, когда кухонные рабочие лягут спать – а делали они это рано, поскольку вставали на рассвете, – Юлька и Богдан прокрались к колодцу. Нагнувшись над водой, Богдан нащупал спрятанное в углублении стены железное кольцо и привязал к нему веревку.

– Жду тебя минут через пять, – прошептал он Юльке. – Я уберу заслонку в стене и буду тебя встречать.

Глядя на медленно спускающуюся маленькую фигурку, Юлька вспомнила свой побег из замка Лакост, тянущуюся от платана к берегу реки веревку, незнакомца с тесаком за поясом и серьгой в левом ухе… Где он сейчас, этот таинственный незнакомец? Почему пришел ей тогда на помощь?

Увидев, что Богдан скрылся в стене, Юлька обхватила руками веревку и, стараясь не замечать черный омут воды, полезла вниз. Вот и выложенное кирпичом входное отверстие в подземелье; протянув руку, Богдан помог Юльке в него забраться.

– Как тут темно и сыро! – недовольно поморщилась Юлька.

– Я чуть дальше факелы припрятал, – поторопился с оправданием Богдан.

Загоревшись, факелы разогнали темноту, хотя здесь, вблизи колодца, воздух продолжал оставаться сырым и душным. Лишь позже, когда Юлька и Богдан дошли до ведущих наверх ступенек, дышать стало легче.

Вот и место, о котором говорил Богдан. Положив факелы в сторонке, Богдан осторожно вытащил из отверстия затычку, жестом предложив Юльке заняться подслушиванием. Разговор в комнате между Дракулой и Штефаном, судя по всему, подходил к концу.

– В Бедлам так просто не попадают, – голос князя был густой и сильный.

– Неудивительно, что твой поклонник Шопенгауэра ничего не сумел сделать.

Забери у него медальон, я передам его в Парижский университет, – там быстро с ним разберутся.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – почтительно произнес Штефан.

– Жаль: разрушен такой могучий ум! – вздохнул князь. – Его идея:

«падающего – подтолкни» и теория «воли к власти» великолепны!

Было слышно, как князь заходил по комнате.

– Можешь идти! И не забудь про девчонок. Сделай так, как я приказал.

Мальтус не должен волноваться и что-либо знать.

Юлька вставила затычку на место.

– Медальон – в Бедламе, у кого-то из ученых, – шепнула она Богдану. – Нужно опередить Штефана: он завтра туда поедет.

– Я провожу тебя до потайного выхода из замка, – понимающе кивнул Богдан.

Шли долго: подземный ход выводил далеко за стены замка, заканчиваясь люком в старых развалинах. Как отметила Юлька, тайный лаз был сделан добросовестно: система вентиляции позволяла дышать нормальным воздухом, а под каменными сводами мог пройти, не сгибаясь, даже очень высокий человек.

– Удачи! – пожелал Богдан, помогая Юльке вылезать наружу. – Береги себя!

– Спасибо за помощь! – не удержавшись, Юлька чмокнула растерявшегося Богдана в щечку. – Беги из Валахии: ты достоин лучшей доли.

– У меня больная мать, я не могу ее бросить! – грустно ответил Богдан.

Выбираясь из развалин, Юлька услышал, как заскрежетал, становясь на место, скрывавший подземный ход люк.

Определив север по Полярной звезде, Юлька направилась в сторону Бедлама. Она знала, что Богдан спешит сейчас к колодцу, чтобы, выбравшись из него, спрятать веревку, а утром намекнуть шеф-повару, что любопытная Маришка, скорее всего, попалась, лазая по замку, охране, и о ней лучше забыть.

Пройдя через неглубокий овраг, Юлька вышла в поле, на окраине которого стоял стог сена, – куда Юлька с удовольствием залезла на ночлег.

Проснулась она на рассвете. Лучи солнца вспыхивали на горизонте, обещая теплый, пригожий день. Юлька встала, потянулась руками к солнцу, посмотрела вокруг. Зеленый ковер поля искрился каплями росы. Щебетали, намечая утренние дела, птицы. Разворачивала свои ладони к солнцу листва.

Красота природы была настолько пронзительно-совершенной, что Юльке захотелось жить вечно, вопреки всем пространственно-временным категориям.

Бедлам – или больница святой Марии Вифлеемской – находился за рекой. Великолепное, внушительное здание было выстроено по образцу знаменитого Тюильрийского дворца; в нем на государственном содержании находилось шестьдесят душевнобольных. Дойдя до реки, Юлька перешла мост и вскоре стояла у ворот больницы. По ее просьбе сердитый привратник нехотя вызвал к воротам Сову, – как и обитатели замка, медицинский персонал Бедлама ночевал здесь же, в специально построенном доме.

Мгновенно разобравшись в ситуации, Сова уговорила привратника пропустить ее «сестру» в Бедлам, – и через несколько минут подруги сидели в комнате Совы, обсуждая, у кого мог находиться медальон.

– Нужен список больных, – поняв, что разговор заходит в тупик, решила Юлька. – Достанешь?

– Да. Я знаю, где он лежит, – кивнула Сова и вышла из комнаты.

– Вот, – вернувшись, Сова положила перед Юлькой регистрационную книгу Бедлама и сунула ей в руки пакет с одеждой медсестры. – Переоденься.

Накинув на себя белый халат и надев шапочку, Юлька занялась регистрационной книгой, читая вслух фамилии заинтересовавших ее больных: «Ричард Дадд^[91], Винсент Ван Гог^[92]».

– Это художники, – махнула рукой Сова. – Читай дальше.

– Ги де Мопассан^[93], Эрнест Хемингуэй^[94], Николай Гоголь^[95], Сергей Есенин^[96], Джонатан Свифт^[97], Эдгар По^[98], – продолжила чтение Юлька.

– Писатели, – поморщилась Сова. – Дальше.

– Жан Жак Руссо^[99], Огюст Конт^[100], Фридрих Ницше^[101]…

– Хватит, – остановила Юльку Сова. – Это – философы, медальон у кого-то из них. Остальные больные – люди обыкновенных профессий. Я пойду к Ницше, а ты займись Руссо и Контом.

Когда Юлька вошла в палату Жан-Жака Руссо, тот не обратил на нее внимания. Одетый в просторный, подпоясанный архалук, широкие шаровары и меховую шапку, Руссо нервно расхаживал по палате, что-то бормоча и напевая какие-то мелодии.

– Господин Руссо! – нерешительно произнесла Юлька.

Руссо повернул голову к Юльке и засиял улыбкой:

– Вы не находите, что моя одежда чрезвычайно гигиенична?

– Наверное, – осторожно ответила Юлька. – Извините за некорректный вопрос: у вас находится Медальон Времени?

Жан-Жак Руссо надулся, словно нашедший золотое зерно индюк.

– Я – создатель теории общественного договора, согласно которому верховная власть в государстве принадлежит народу, – высокомерно заявил Руссо. – Я ввел понятие референдума, обязательного мандата и отзыва депутатов избирателями. И мне, такому человеку, думать о каком-то медальоне?!

– Но, может быть, Штефан, – предложение Юлька не закончила, прерванная язвительным хохотом философа.

– Этот холуй сатрапа?! Я плюю ему в спину, когда он проходит мимо!

Внезапно Лицо Руссо исказилось. Блуждая глазами по сторонам, он подбежал к Юльке и вцепился ей в руку:

– Меня хотят отравить! Сделайте что-нибудь!

– Постараюсь! – освободившись от захвата рук душевнобольного, Юлька медленно вышла из палаты философа, чьи идеи подняли когда-то народ Франции на революцию 1789 года, превратив страну из монархии в республику. В памяти возникли строчки из стихотворения Анри-Огюста Барбье: «Смотрите: душевнобольной человек – лишь тень человека – томится годами под мрачными сводами в страшном Бедламе. Плачевное зрелище! Вот он бредет, низвергнутый в дикую тьму идиот…».

Когда Юлька вошла в палату основателя позитивизма и социологии Огюста Конта, тот, стоя на коленях перед пустым креслом, молился, непрерывно повторяя «моя единственная любовь – Клотильда» и изречения итальянских, латинских и испанских мыслителей.

– Здесь она сидела, когда посещала мое жилище – обращаясь к Юльке, скорбно произнес Конт.

– Примите мое сочувствие, – склонила голову Юлька.

Вздохнув, Конт поднялся с колен.

– Как все тленно! – грустно сказал философ. – Когда-то я пытался объединить умственный мир человечества на научной почве, исключив теологию и метафизику. А сейчас сам плыву по морю суеверия.

Еще раз вздохнув, Конт спросил у Юльки:

– Вы что-то хотели?

– Вам Штефан ничего не передавал на изучение?

– Штефан? Этот душегуб? – сплюнул на пол Конт. – Я его и близко к себе не подпускаю, да и остальные тоже – кроме Ницше. Фридрих видит в Штефане и его властительном кровопийце сверхчеловеков, стоящих по ту сторону добра и зла. Что поделаешь: душевнобольной!

– Значит, о Медальоне Времени вам ничего не известно? – задумчиво констатировала Юлька.

– Не знал, что у времени есть медальон! – усмехнулся Конт. Внезапно его глаза, до этого спокойно созерцавшие Юльку, напряглись, словно увидели нечто отвратительное. – О каком медальоне вы говорите? О том, что носила Клотильда? Хотите сказать, что я его украл?

Глаза Конта стали белыми от ярости.

– Смотрите: у меня ничего нет, – закричал Конт, сметая на пол лежавшие на столе безделушки и стоявшие на полках книги. – Задумали оболгать, унизить перед ней!

Юлька замерла в испуге, не зная, что делать.

Внезапно черты Контова лица разгладились. Моргнув глазами, словно он проснулся, Конт с недоумением уставился на разбросанные по полу предметы, нагнулся и начал их собирать. Повернувшись, Юлька тихонько вышла из палаты и направилась по коридору в поисках Совы.

Юлькина подруга стояла в коридоре возле окна и глядела во двор.

– Медальон у Фридриха Ницше, – подойдя к Сове, сообщила Юлька.

– Был, – коротко ответила Сова и, вынув Медальон Времени из кармана, сунула его Юльке. – Спрячь. Я, кажется, попалась.

– Что случилось? – заволновалась Юлька.

Сова молча уступила ей место у окна.

Оставив несколько стражников у ворот, по двору шел Штефан.

– Я забрала медальон, сказав, что выполняю поручение Штефана, – объяснила Сова. – Сбежать не удастся: больничные стены слишком высоки, а единственный выход охраняют стражники.

Войдя в здание больницы, Штефан зашагал в палату Ницше.

– Когда меня уведут, беги в мою комнату, запали в печке огонь и чтонибудь там сожги, – повернулась Сова к Юльке.

– Зачем?

– Должна же я объяснить, куда делся Медальон Времени.

– Поняла, – стараясь не расплакаться, закусила губу Юлька. – Если все окажется ужасным, проси, чтобы Мальтус тебя исповедовал.

– Ладно, – кивнула головой Сова и направилась в ту сторону, куда ушел Штефан. По дороге, обернувшись, она глухо сказала:

– Ты была хорошей подругой.

И ускорила шаги.

Юлька слышала, как, избивая Сову, орал на нее Штефан, требуя сказать, где медальон, как Сова с плачем и стоном повторяла, что скажет, кому передала медальон, только Дракуле, и пусть ее скорее везут к нему. Стоя у окна, Юлька видела, как, подхватив Сову под руки, уводили ее со двора стражники, видела падавшие на землю с ее разбитого лица капли крови. От этого зрелища Юльке стало так плохо, что она опустилась на пол и долго сидела, вытирая слезы и приходя в себя.

В печке Юлька сожгла найденную в одной из пустых палат игрушку и одежду медсестры. Когда шла к воротам, боялась, что привратник начнет приставать к ней с вопросами, но тот, узнав утреннюю посетительницу, молча открыл дверцу.

Опасаясь Маргарет, в дом к Мальтусу Юлька не пошла, а подождала его возле церкви. Узнав о случившемся, Мальтус расстроился, горестно повторяя: «Бедная девочка! Бедная девочка!»

– Вы, конечно, меня осуждаете: за то, что держу возле себя Маргарет? – спросил он у Юльки.

Та потупила глаза.

– Понимаете: моя семья, прихожане стыдятся того, что их близкий человек и пастырь создал такую страшную по выводам философскую теорию. Они предпочитают о ней не помнить. А для меня те дни, когда я писал свою книгу – лучшие в моей жизни. Я горжусь тем, что решился сказать то, о чем все думают, но не говорят.

– А Маргарет… – помолчав, продолжил Мальтус. – Она готова глаза выцарапать тем, кто критикует мое учение. Она – моя единственная ученица, продолжатель моих идей: пусть и в странной, искаженной форме. Поэтому я ее терплю: такой, какая она есть.

– Моя мама утверждает: доброе слово вернется добром или утонет, а злое вернется обязательно, – тихо произнесла Юлька. – В вашем учении ничего страшного нет – цивилизация из более сложных положений выпутывалась. Но когда такие, как Маргарет, начинают его олицетворять, оно становится человеконенавистническим.

– Я подумаю над вашими словами, – устало ссутулился Мальтус. – Приходите в мой дом к обеду: я на сутки отправлю Маргарет с поручением в другой город. Вы, как я понимаю, не уедете, пока не выяснится ситуация с вашей подругой?

– Да.

Викарий и Юлька расстались.

По совету Мальтуса, Юлька до полудня отсиживалась на местном кладбище: тихом, уединенном, спокойном. Заросшие кустарником надгробья, цветы, высокая, по колено, трава с копошащими в ней насекомыми, трели птиц. «Я тоже была, прохожий! Прохожий, остановись!» – повторяла Юлька строчки из стихотворения Марины Цветаевой^[102], бродя между могилами и думая о том, что смерть уравнивает всех, и, возможно, человек действительно – как говаривал знакомый родителям священник – всего лишь покойник в отпуске.

Когда Юлька пришла в дом Мальтуса, ее встретила только обрадованная Мышка.

– Викарий отправился к Дракуле: просить помиловать Сову, – с испуганным выражением лица сообщила Мышка. – Несчастная Наталка: как мне ее жалко!

Пораженная тем, что недолюбливавшая Сову Мышка вспомнила ее настоящее имя, Юлька пообещала:

– Мы ее спасем. Не знаю, как, но спасем.

Мальтус вернулся от Дракулы вместе с наступающей темнотой. Глянув на его удрученное лицо, Юлька и Мышка поняли, что новости неутешительные.

– Я мало чего добился: утром ее казнят, – без пыток и издевательств, – хмуро сообщил викарий. – Единственное, что разрешил князь: отпустить ей грехи. В полночь пойду ее исповедовать.

– Возьмете меня с собой, – утвердительно сказала Юлька.

– Попрощаться? – понимающе вздохнул Мальтус. – В чулане мантия послушника лежит: оденешь, когда будем выходить.

Время до полуночи тянулось тяжело и мучительно. Мальтус, закрывшись в кабинете, что-то писал, а Юлька и Мышка, сидя на кухне, тихонько переговаривались: в основном о Сове.

Перед тем, как выходить, Юлька отдала Медальон Времени Мышке. – Если со мной что-то случится, оставишь себе на память.

– А что может случиться? – встревожилась Мышка.

– Мало ли, – неопределенно ответила Юлька и, накинув на голову капюшон, отправилась вслед за Мальтусом по той тропинке, где три дня назад она шла в замок вместе с Богданом.

Мальтус нес в руке горящий факел, дававший достаточно света, чтобы угадывать направление тропинки. Сгущался туман, превращая мрак в мутную пелену. По небу плыл тонкий серпик молодой луны. Сквозь облака проглядывали звезды. Найдя Полярную звезду, Юлька помахала ей рукой.

«Может, в последний раз вижу!» – подумала она.

Начальник стражи, ожидавший Мальтуса у ворот замка, сразу провел их в камеру, где находилась Сова. Подождав, когда начальник стражи оставит их одних, Юлька откинула капюшон, – и подруги с плачем обнялись.

– Как ты? – увидев при свете факела порванное платье и запекшуюся на лице узницы кровь, спросила Юлька.

– Держусь, – улыбнулась Сова и, заметив отчаяние в Юлькиных глазах, быстро произнесла:

– Не думай о завтрашнем. Я стараюсь не думать.

Кашлянув, Мальтус негромко произнес:

– Пора приступить к исповеди.

– Ничего не надо, – остановила Мальтуса Юлька. И приказала Сове:

– Меняемся одеждой.

– Зачем? – удивилась Сова.

– Я останусь здесь вместо тебя.

На минуту в камере повисла тишина. Потом Сова недоуменно спросила:

– Почему?

– Это моя война, – твердо сказала Юлька. – Ты попала в нее случайно.

И начала снимать мантию.

– Разве не самое важное для человека: его жизнь? – спросила, не двигаясь с места, Сова.

– Зависит от того, какая жизнь, – ответила Юлька. – Если ты погибнешь по моей вине, мне моя жизнь станет ненужной. И потом: есть нечто, о чем ты не знаешь. Возможно, для меня эта история окажется со счастливым концом.

– Вот как, – пробормотала Сова и, секунду поколебавшись, начала сбрасывать с себя платье.

Переодевшись, подруги замерли, вглядываясь друг в друга.

– Иди, – потребовала Юлька. – Спрячьтесь с Мышкой на кладбище: там вас не найдут.

И улыбнулась:

– Все будет хорошо.

Мальтус и Сова, унося с собой факел, вышли из камеры. Щелкнул, запирая дверь, замок. Юлька осталась одна.

Добредя на ощупь в правый угол камеры – там лежала какая-то подстилка, – Юлька уселась на нечто, бывшее некогда соломой.

Темнота сдавливала и угнетала. Встряхнувшись, Юлька громко позвала:

– Славик, вытащите меня отсюда! Спасите меня!

Повторив несколько раз это воззвание, Юлька недоуменно замолчала.

Она помнила обещание своего наставника еще один раз прийти ей на помощь. И вот…

Через несколько часов, устав повторять одно и то же, Юлька свалилась на подстилку и зарыдала. Она поняла, что помощи ждать неоткуда.

Поплакав, Юлька долго лежала, терзаясь неотвязными мыслями о предстоящей казни. Завтра она, юная, полная энергии и замыслов девушка, перестанет существовать. В этом было что-то кощунственное, и Юлька произнесла, обращаясь неизвестно к кому:

– Ты не прав, Создатель. Кто бы ты ни был, но ты не прав!

Наконец, сморенная усталостью, Юлька заснула.

Разбудил ее грохот открывшейся двери.

– Выходи! – приказал начальник стражи.

Поднявшись, Юлька вышла из камеры.

– Забирайте узницу, господин главный палач, – зевнув, произнес начальник стражи. – Теперь она ваша.

Огромный детина в кожаном фартуке молча связал Юльке за спиной руки и, толкая перед собой, куда-то повел.

Вышли во двор. Юлька зажмурилась от ударивших в глаза лучей утреннего солнца.

– Стой! – раздался окрик.

К замершим на месте палачу и Юльке подошел черноволосый крепыш, в котором Юлька узнала Штефана.

– Кол уже вкопан: в лесу возле замка, – обращаясь к палачу, сказал Штефан. – Работу делай аккуратно: князю накрывают там стол для завтрака.

Случайный взгляд Штефана упал на Юльку.

– Это кто? – удивленно воскликнул Штефан.

– Приговоренная к смерти, – недоуменно ответил палач.

– Ты камеры не перепутал?

– Нет.

Подойдя к Юльке, Штефан внимательно в нее вгляделся, потом обрадовано заулыбался:

– Госпожа Юлия, если не ошибаюсь. Не ожидал, что удастся с вами встретиться.

– Я тоже не ожидала, – согласилась Юлька.

– Наслышан, наслышан, – потирая руки, оживленно произнес Штефан. – Девочка с Земли, Медальон Времени, корчма «Проходите дальше». Даже о Брайтоновских приключениях знаю. Я в тамошней полиции осведомителя имею, так он проинформировал, как вы во время погрома свою голову из-за старика-еврея подставляли.

Юльке показалось, что при этих словах палач вздрогнул.

– Значит, вместо госпожи Натальи на кол шествуете?! Высокие чувства, очень высокие! – язвительно ухмыльнулся Штефан.

– Вам не понять! – презрительно бросила Юлька.

– Конечно. Особенно когда знаю, что одна из ваших подруг – агент Властительницы Вечности.

– Врете! – убежденно заявила Юлька.

– Ошибаетесь, – вздохнул Штефан и, обращаясь к палачу, приказал: – Уводи ее: князь опозданий не любит. В конце концов, кого бы мы казнили, если бы не было идеалистов.

И, повернувшись, ушел.

Полная смятения, шагала Юлька к месту казни. Представляя попеременно лица Мышки и Совы, она думала: «Неужели Штефан прав?» И не находила оснований для обмана.

Невольно Юлькины мысли переключились на странное поведение палача. Он то убыстрял, то замедлял движение, заставляя Юльку мчаться изо всех сил или еле плестись по дороге. И что-то бормотал – на незнакомом Юльке языке.

«Свихнулся он, что ли? – озадаченно подумала Юлька. – Великолепный жизненный итог: быть казненной сумасшедшим палачом».

Замок остался позади. Дойдя до леса, палач неожиданно толкнул Юльку влево и повел по еле видимой тропинке. Минут через двадцать показалось поле, разрезанное пополам пыльной проселочной дорогой. Остановив Юльку, палач снял стягивавшую ее руки веревку.

– Бегите по дороге. На перекрестке свернете вправо – и через овраг выйдете к церкви. У алтаря вас не тронут.

– Почему вы меня освободили? – не двигаясь с места, изумленно спросила Юлька. Поколебавшись, палач нехотя ответил:

– Старый еврей, которого вы спасли в Брайтоне – мой отец.

И зашагал обратно.

– Подождите! – воскликнула Юлька. – Дракула Вас убьет. Идемте со мной.

– Когда Жан-Жаку Дантону^[103] предложили в ночь перед гильотинированием побег из Франции, он отказался со словами: «Нельзя унести отечество на подошвах своих башмаков». Моя родина – Валахия, – отозвался, продолжая путь, палач. – Я умру там, где родился.

Крикнув «Спасибо!», Юлька несколько секунд смотрела, как скрывается среди деревьев фигура палача, – и поспешила туда, где ее ждали подруги.

Как обрадовались Сова и Мышке, когда на кладбище вбежала усталая, запыхавшаяся Юлька! Ответив на объятия и поцелуи, Юлька, забрав у Мышки Медальон Времени, быстро сказала:

– За мной погоня: Штефан и стражники на лошадях. Я запутала след: они поскакали в дом Мальтуса. Минут через двадцать будут здесь. Поторопимся!

– Действуй, Мышка! – крикнула Сова, обнимая подруг. Мышка щелкнула пальцами – и девушек понесло и закружило в круговороте.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Место, где они очутились, находилось на дне огромного котлована, верхние края которого терялись в облаках. Прямо перед девушками высились вделанные в крепостные стены железные ворота, на которых сверкала надпись: «После сказки».

– Где мы? – Юлька и Мышка вопрошающе повернулись к Сове.

– Здесь живут сказочные герои: после того, как сказка закончилась, – помолчав, объяснила Сова. – Это – закрытая страна. Непонятно, как мы здесь оказались. Сюда так же трудно попасть, как и отсюда выбраться.

Глянув вверх и по сторонам, Сова пожала плечами:

– Выбора у нас нет.

И открыла дверцу ворот.

Первое, что увидели, переступив порог, путешественницы, была уходящая в даль дорога из белых кирпичей.

– Белая дорога! – обрадовалась Юлька. – Наконец-то я к ней вернулась!

Теперь можно идти безбоязненно: Белая дорога оберегает путников.

– Вы собираетесь путешествовать в таком виде? – скептически спросила Мышка, ткнув пальцем на черную мантию Совы и порванное Юлькино платье.

– Вид непрезентабельный, – согласилась Юлька. – Но другой одежды у нас нет.

Посмотрев на вытянувшиеся вдоль дороги аккуратные дворцы и белые домики с крышами из красной черепицы, окруженные зелеными лужайками и подстриженными газонами, Сова задумчиво протянула:

– Учитывая, что здешнее население – в основном принцы и короли, нас в таком одеянии и к черному входу не подпустят.

– Если не купим другую одежду, – засмеялась Мышка. – Мальтус, когда я и Сова уходили на рассвете на кладбище, отдал мне свой кошелек.

– Замечательно! – обрадовалась Юлька. – Какой он добрый, этот викарий!

– Он искупал вину Маргарет, – мстительно заметила Сова.

Разговаривая и озираясь по сторонам, путешественницы шли по Белой дороге.

– Посмотрите, какое доброе лицо у девушки, протирающей тряпкой дворцовые ступеньки, – остановившись, сказала Мышка. – Попросим ее помочь нам с одеждой.

Увидев подходивших к ней путешественниц, девушка оторвалась от работы и вежливо их приветствовала. Услышав неожиданную просьбу, девушка замялась, о чем-то размышляя, потом решительно сказала:

– Идемте во дворец. Из-за финансового кризиса у нас уволились все служанки, их платья будут вам впору.

– Простите за вопрос: вы кто? – поднимаясь по ступенькам вслед за девушкой, спросила Юлька.

– Я? – девушка задумалась. – Когда-то меня звали «Золушкой». Потом я стала женой принца. А сейчас… Наверное, опять Золушка.

Шагая рядом с путешественницами по пустым коридорам дворца, Золушка смущенно объясняла:

– Принц и его родители не понимают, что наступили новые времена: сказка закончилась, надо работать. А они устраивают балы и ездят каждый день на охоту. И требуют королевский завтрак, обед и ужин.

Золушка вздохнула:

– Поэтому я – чтобы добыть денег и сохранить для них прежнюю жизнь – вынуждена заниматься уборкой не только в нашем дворце, но и в замке Бовы-королевича. И находить время, чтобы почистить и погладить наряды царевны Лягушки. А иначе… Они не переживут перемен.

Открыв в одной из комнат большой сундук, Золушка предложила:

– Выбирайте!

Порывшись в сундуке, подруги – Мышка тоже захотела обновку, – облачились в симпатичные платья.

– Спасибо, милая Золушка! – Юлька чмокнула смутившуюся девушку в щечку.

Закрыв сундук, путешественницы вслед за Золушкой отправились к выходу из дворца.

– Почему ты терпишь добровольное рабство? – не удержалась от бесцеремонного вопроса Мышка.

– Во-первых, я привычная, – объяснила Золушка. – Во-вторых, я люблю принца.

– А он – меня, – подумав, неуверенно добавила Золушка.

На улице послышались веселые голоса, ржание лошадей.

– Принц с родителями, – лицо Золушки осветилось радостью. – С охоты вернулись.

Путешественники и королевская семья встретились в прихожей. Принц – высокий красивый парень – вежливо снял шляпу и поклонился. Девушки присели в реверансе.

– О, у нас гости! – воскликнул король. – Из какого царства-государства?

– Мы не из царства-государства, мы – путешественники, – объяснила Сова.

– А, бродяжки… – разочарованно поморщилась королева. Ее глаза, скользнув по новоприобретенным нарядам девушек, гневно сверкнули.

– Ты отдала простолюдинкам платья фрейлин? – обращаясь к Золушке, возмущенно рявкнула королева.

– Да, – виновато ответила Золушка.

– Кто тебе разрешил распоряжаться чужим добром! – завопила королева.

– Мало того, что бесприданница, так еще и транжирка!

– Золушка! – строго произнес принц. – Ты все время огорчаешь родителей. Трудно было спросить у них разрешения?

– Которое они бы не дали! – вздохнула Золушка и повернулась к королеве:

– Успокойтесь! Я продам свои хрустальные туфельки и возмещу стоимость нарядов.

– Подождите! – вмешалась Юлька. – Не надо ничего продавать. Мы купили одежду, а не взяли в подарок. Мышка, рассчитайся!

Вынув кошелек, Мышка часть денег отдала Золушке.

– Тогда другое дело, – успокоилась королева. – Поторопимся: скоро обед! Золушка, не забудь подать к рыбе белое вино.

Принц и его родители ушли.

– Меня Синяя Борода к себе зовет, – восьмой женой, – провожая девушек на крыльцо, грустно сообщила Золушка. – Может, согласиться?

– Пойдем с нами! – предложила Юлька.

– Нет, – подумав, ответила Золушка. – Я люблю принца.

И с вызовом добавила: