Текст книги "Рыцарь Хаген"
Автор книги: Вольфганг Хольбайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
Глава 10
До тронного зала Хаген шел словно в тумане. Слова Кримхилд продолжали звучать в его ушах. Вероятно, девушка сама не до конца сознавала, насколько была права: он действительно ревновал, завидовал великолепному прославленному герою, его красоте и юности, поразительной легкости, с которой он преодолевал любые препятствия, идя от победы к победе.
Военный совет был уже в сборе, все ожидали только Хагена. Еще издали Тронье услышал встревоженные голоса. Увидев Хагена, все умолкли. Во главе длинного стола восседал внешне спокойный и невозмутимый Гунтер, справа и слева от него – Гизелер и Гернот. Дальше по старшинству заняли места Синольд, Румольд, Фолькер, Эккеварт и Гере. Напротив короля, на противоположном конце стола, сидел Зигфрид из Ксантена, рядом с ним – Данкварт и Ортвейн.
Хаген поклонился королю.
– Приветствуем тебя, Хаген. Мы все тебя ждали, – произнес Гунтер.
Тронье смущенно улыбнулся.
– Вынужден был задержаться, – объяснил он, заставляя себя не смотреть на Зигфрида. – Прости, мой король.
Гунтер нетерпеливо кивнул ему на свободное место возле Данкварта. У Хагена не было другого выхода, кроме как последовать приглашению и усесться почти рядом с Зигфридом.
Гунтер раскатал перед собой свиток.
– Всем вам известно, ради чего мы здесь собрались, – начал он, – Я прочел послание Людегера и Людегаста. Содержание его в точности соответствует тому, что нам передали их послы. Через две недели саксонские и данские полчища будут стоять у стен Вормса, если мы откажемся заплатить им выкуп.
– Выкуп? – Зигфрид едва не задохнулся. – Неужели, Гунтер, ты примешь это постыдное предложение?
– Конечно, нет! – опередил короля Хаген, – Но над этим стоит поразмыслить. Быть может, нам удастся разгадать причину, подвигшую Людегера на такой ход. Я незнаком с королем Саксонии, но сталкивался с его братом Людегастом, и подобное требование…
– …плевок в лицо всей Бургундии! – не выдержал Зигфрид.
– …возможно, его промашка, – невозмутимо продолжал Хаген, – Промашка, которую мы можем использовать, Зигфрид.
– И как же?
Хаген облокотился на спинку стула, поднял кубок вина, однако пить не стал, а сквозь тонкое стекло пренебрежительно покосился на Зигфрида.
– Как я уже сказал, мне знаком Людегаст, брат Людегера. Тронье расположен даже ближе к Дании, чем к Бургундии; мы почти соседи.
– Хотя и не очень добрые, – вмешался Данкварт, – Людегаст – хитрый плут, волей случая оказавшийся на троне.
Зигфрид покосился на Данкварта. Нетрудно было заметить, что отношения между братом Хагена и Ксантенцем оставляли желать лучшего.
– Верно, – кивнул Хаген, – И Людегаст ко всему еще известный забияка, ищущий ссоры исключительно ради ссоры, а не из алчности. А о его братце я слышал, что тот еще воинственнее.
Зигфрид молчал; он явно не мог понять, к чему клонит Тронье.
– И раз он готов отказаться от войны с Бургундией ради получения выкупа, значит, ему очень нужны деньги, – подытожил Хаген, – Людегер и Людегаст воюют уже больше года. А это стоит немалых денег, и казна их опустошена. Мои люди подслушали разговоры посланников. Они не особенно словоохотливы, но их высказывания подтверждают мое предположение. Воинственным правителям срочно нужны деньги, чтобы заплатить солдатам.
– Но даже если это так, – не унимался Зигфрид, – какая нам польза? Наемники, которым не платят, – плохие воины. Но тем отчаяннее они будут драться, предвкушая богатую добычу.
– И если мы откупимся, это тоже ничего не даст, – добавил Гернот. – Ты сам это прекрасно понимаешь, Хаген. Они возьмут золото и все равно нападут на нас, не сейчас – так через год или через два.
– Речь идет не о том, чтобы согласиться на их условия, – запальчиво возразил Хаген. – Но мы должны подумать, как использовать в своих целях их слабое место.
– Боюсь, что никак, – молвил Гунтер. – Я никогда не уступлю их требованию, даже для видимости, чтобы выиграть время.
– Значит, война, – заключил Гизелер.
– Война, которую нам не суждено выиграть, – отозвался Гернот.
Гунтер хотел резко возразить, но Гернот спокойно продолжал:
– Ты знаешь это так же хорошо, как и я, Гунтер. Объединенное войско Людегера и Людегаста насчитывает более сорока тысяч воинов…
– Эти сведения преувеличены, – вмешался Хаген, – В распоряжении Людегера сейчас около пяти тысяч вооруженных солдат, а у Людегаста – едва ли половина этого числа. К тому же войска их разрозненны, и потребуется не меньше двух недель, чтобы их объединить.
Гернот раскрыл было рот, но Гунтер его опередил:
– Да, эти данные кажутся мне более достоверными. Но все равно это ничего не меняет. Мы не победим восьмитысячное войско, так же как и сорокатысячное. Наши отряды разбросаны по всей стране, и, чтобы собрать войско, у нас просто нет времени. Слишком долго мы жили в мире.
– Но в нашем распоряжении целых двенадцать недель, – напомнил Эккеварт.
– Не обольщайся, друг мой, – возразил Гунтер, – Людегер не такой уж дурак, он не даст нам столько времени, чтобы собрать войско и укрепить наши города, – Он горько усмехнулся, поигрывая хрустальным кубком. Хаген заметил, что пальцы его украшал лишь перстень с печатью Бургундии – все остальные побрякушки король снял. – Говоря о трех месяцах, он имеет в виду полтора, а попытается напасть через месяц. Его знамена будут развеваться над Рейном, не успеем мы наточить клинки. – Он покачал головой и отпил глоток вина. – Нет, Эккеварт, нам нельзя рассчитывать на двенадцать недель. У нас нет даже двенадцати дней. Решение должно быть принято сегодня.
– Разве оно уже не принято? – изумился Зигфрид. До сего момента, не считая самого начала совета, он молчал. Быть может, он ждал повода.
Гунтер кивнул:
– Да, но меня оно не воодушевляет. Мы будем драться, хотя положение наше безнадежно. Бургундские мечи остры, но враг слишком превосходит их числом.
– Так дайте мне возможность выступить на вашей стороне!
Король ответил не сразу.
– Твое предложение делает тебе честь, Зигфрид, – молвил он наконец, – но им нужна Бургундия. Я не могу позволить, чтобы ты рисковал ради нас жизнью.
– Я целый год был твоим гостем, Гунтер, – возразил Ксантенец, – Я спал под твоей крышей, ел твой хлеб и пил твое вино. Так дай мне оплатить долг.
– Ты ничего мне не должен, – взвился Гунтер, – Мы…
– Зачем ты отвергаешь его, мой король? – вмешался Хаген. В глазах Гунтера блеснула искорка гнева, но Тронье невозмутимо продолжал: – Не стоит отклонять предложение Зигфрида, даже не выслушав его до конца.
Не дожидаясь ответа короля, Зигфрид осведомился:
– Какова численность бургундского войска, король Гунтер?
– Не более тысячи всадников, – не задумываясь ответил Гунтер, – И пять сотен пеших, да еще примерно столько же удастся собрать, если будет время.
– Итак, тысяча полноценных бургундских ратников, – подытожил Зигфрид, – против восьми тысяч саксов и данов. Могло бы быть и хуже.
– Вот как? – Хаген не пытался скрыть насмешки в голосе, – Не собираешься ли ты послать гонцов в страну нибелунгов и привести сюда десять тысяч своих воинов, чтобы одолеть саксов и данов?
Зигфрид не поддался на провокацию:
– Нет, дорога туда слишком далека, да и войску добираться будет трудно. От Вормса могут остаться одни развалины, пока прибудет помощь. Нет, тысячи ратников хватит вполне. Бургундские воины искуснее данов и саксов, а если мы нападем прежде, чем они успеют объединить свои армии, и неожиданно – мы можем их разбить наголову. Какое из войск к нам ближе?
– Даны, – отвечал Хаген. – Всадник на быстром коне доберется до него за неделю.
– Значит, отряду воинов понадобится десять дней, – решил Зигфрид, – Они обратятся в бегство с испугу, увидев над холмами наши знамена. Как скоро удастся снарядить тысячу всадников?
Гунтер задумался:
– Быстро. Но такое решение должно быть хорошо продумано. Я не могу рисковать жизнями тысячи храбрецов.
– Мы не можем упускать ни единого дня! – настаивал Ксантенец. – Наш единственный шанс – неожиданный удар по слабой части войска. Мы разобьем данов, а Людегаста возьмем в плен. Имея его в заложниках, мы поумерим пыл Людегера.
Гунтер колебался. Хаген молча размышлял. План Зигфрида был не столь уж сумасбродным, каким показался сначала. Наверное, это и в самом деле был их единственный шанс.
– Не отпускайте послов, пока войско не будет готово, – продолжал Зигфрид, – И держите их в полном неведении. А затем их нужно отправить обратно с ответом, что Бургундия принимает вызов и через двенадцать недель готова сразиться с ними.
– А зачем вообще их отпускать назад? – поинтересовался Гизелер.
Зигфрид снисходительно улыбнулся:
– Пока они не возвратятся, даны будут начеку, рассчитывая на нападение. А когда послы вернутся целыми и невредимыми, их бдительность ослабнет.
– План мне нравится, – вымолвил наконец Хаген. Меньше всего рассчитывавший на его поддержку Зигфрид удивленно вскинул брови, – Рискованно, но риск оправдан, – продолжал Тронье, – Численность противника превосходит нашу, но именно поэтому Людегер и Людегаст не будут ожидать нашего нападения.
– То, что ты называешь риском, напоминает мне отчаянный жест обреченного смертника, – мрачно заметил Ортвейн.
– Отчаяние побуждало многих совершать такие подвиги, о которых люди не смели и мечтать, – возразил Хаген. – Я за то, чтобы последовать предложению Зигфрида. Если мы выбираем войну – то будем действовать по его плану.
На том и порешили. Так же как Гунтер являлся главой Бургундии, а Фолькер – ее голосом, Хаген был мечом империи, и слово его было решающим.
– Да будет так, – молвил Гунтер. – Через три дня, начиная с сегодняшнего, вы отправляетесь в поход.
Глава 11
После того как всеобщее оцепенение, последовавшее за неожиданной мрачной вестью, спало, крепость и город обуяла лихорадочная суета. Во все концы страны поскакали рыцари, созывая в Вормс всех верноподданных короля. День и ночь в кузницах гудели удары молотов, в город устремлялись телеги и повозки, груженные запасами оружия и продовольствия.
Только на третий день воцарилось относительное спокойствие.
В полдень третьего дня Гунтер приказал призвать к себе чужеземных послов. Хаген сам отправился за ними в город. Печать усталости на их лицах сменилась выражением тревоги. Всю дорогу до тронного зала они пребывали в молчании.
Зал был ярко освещен многочисленными факелами, хотя солнце стояло еще высоко. Почти весь двор собрался здесь, чтобы присутствовать при разговоре Гунтера с посланниками. Даже Ута, королева Бургундии, спустилась из своих покоев. Зигфрид тоже был здесь – он стоял позади королевского трона, одной рукой небрежно облокотясь о его спинку. На мгновение Хагену показалось, что в уголке мелькнула какая-то тень – хитрая физиономия гнома, – но до конца уверен он не был.
Хаген подвел чужеземцев к трону, отступил назад и поклонился:
– Послы короля Людегаста Датского и Людегера Саксонского, мой король!
Взгляд сакса беспокойно забегал. Ксантенец не шелохнулся.
– Выслушайте наше решение, – начал Гунтер, не глядя ни на одного из вошедших. – Передайте вашим повелителям следующее… – Он выпрямился на стуле и, повысив голос, продолжал: – Мы, король Гунтер Бургундский, отвечаем на приветствие короля Людегера и короля Людегаста и выражаем им свое королевское почтение. Мы выслушали их требование, и сердце наше исполнилось печалью из-за их намерения пойти на нас войной. Бургундия – мирная страна, всегда жившая в согласии с соседями. – Голос его стал жестче: – Но мы не беззащитны и не потерпим шантажа! Скажите вашим повелителям, что мы отклоняем позорное предложение купить нашу свободу, и предупредите: если они не оставят свои планы, мы готовы с ними сразиться. Только наш им совет – хорошо продумать свое решение. Ваши дома наполнятся стенаниями матерей, вдов и сирот, смерть будет сопровождать ваш путь, а не победа. Боль и слезы вы пожнете вместо богатой добычи. Скажите им: откажитесь от войны и примите нашу дружбу и почтение. Или приходите как завоеватели и встретьте смерть от нашей руки.
На лице сакса не дрогнул ни один мускул.
– Это твое последнее слово, король Гунтер? Подумай, наше войско…
– Наше окончательное слово, – перебил Гунтер, – А теперь идите! Ортвейн из Меца будет сопровождать вас. Лошади и провизия в дорогу уже готовы.
Послы не шелохнулись, словно ожидая чего-то еще. Быть может, слова Зигфрида? Но Ксантенец молчал, лицо его не выражало никаких эмоций. Наконец послы развернулись и в сопровождении двух стражников вышли из зала.
– Кажется, твоего ответа им было недостаточно, – заметил Эккеварт, – Они были в чем-то не уверены.
– Не важно, – ответил вместо Гунтера Зигфрид, – Зато они припустятся обратно будто черти, счастливые, что остались живы. Вы что, не видели, как они были перепуганы?
– А до какого места их проводит Ортвейн? – вмешался Хаген.
– До границ Бургундии. Достаточно далеко, чтобы не передумать и не вернуться проверить, не обманули ли мы их.
– Да они и так уверены, что мы уже точим наши клинки, – вмешался Гернот, – Ни Людегер, ни Людегаст не станут думать, что мы затаимся как мыши и будем ожидать, когда они нападут.
– Конечно, нет, – кивнул Зигфрид. – Они не дураки. Но с другой стороны, они и не заподозрят, что наша армия следует по пятам за их послами. Ортвейн приложит все силы, чтобы по возможности задержать их в пути. Так что у Людегаста просто времени не будет очухаться после получения ответа Гунтера.
– Ты говоришь так, будто уже выиграл войну, Зигфрид из Ксантена!
Никто не заметил, как королева-мать присоединилась к спорившим. Зигфрид не сразу нашелся, что сказать: герой не привык держать ответ перед женщиной. Он смущенно улыбнулся:
– Простите, моя королева, но…
– Да, конечно, я ничего не понимаю, я женщина, – перебила его Ута.
Зигфрид окончательно растерялся; Хаген с трудом подавил злорадную ухмылку. За все время своего пребывания в Вормсе Ксантенец едва ли дюжину раз сталкивался с королевой и совершенно ее не знал.
– Что вы, моя королева, – пробормотал он. – Я только…
Ута вздохнула:
– Если бы вы сами понимали, что творите! Вы все! Сидите здесь и говорите о войне, как о прогулке!
– Мама! – вмешался Гизелер. – Я не думаю…
– Молчи! – вспылила Ута. – Уж тебе-то меньше всех стоило бы сюда влезать! Что ты знаешь о войне, о битвах, кроме того, что рассказывал тебе Хаген? Хоть раз ты всерьез задумывался о смерти? Хаген тебя учил владеть мечом и копьем. А видел ты, как это оружие настигает жертву? А ты, Гунтер! Не ты ли говорил только что о материнском плаче, вдовах и сиротах? Что, если и в Вормсе будут плакать матери? Глаза ваши горят нетерпением и жаждой битвы. А многие ли из вас вернутся с поля боя?
Гунтер заерзал на троне. Выпад Уты был ему неприятен. Но сделать замечание матери – королеве Бургундии – он не смел.
Хаген кашлянул:
– Фрау Ута…
Но Ута не дала ему сказать ни слова.
– Довольно, Хаген, – перебила его королева. – Я и так знаю, что ты скажешь. Я ничего не понимаю в политике и военном деле, к тому же я женщина, и мне положено молчать, когда мужчины разговаривают. Мы хороши для того, чтобы растить вас и лелеять, но, когда речь заходит о том, чтобы убивать, мы должны молчать!
– Такова жизнь, фрау Ута, – тихо молвил Хаген.
Глаза Уты гневно блеснули – Хаген ожидал новой вспышки, но королева-мать вдруг опустила голову, ссутулившись.
– Да, – пробормотала она. – Такова жизнь. Возможно, было бы лучше, если бы власть принадлежала нам, женщинам. Но так не будет никогда. – Она резко повернулась и вышла.
Воцарившуюся тишину первым нарушил Гернот:
– Нам… нельзя терять время. До захода солнца предстоит еще многое успеть, – Он повернулся к Зигфриду: – Ты все еще намерен выступить уже сегодня?
Зигфрид кивнул:
– Почему бы и нет? Люди отдохнули, лошади свежи и полны сил. Выехав сегодня, мы выиграем время.
Гернот вздохнул:.
– Да, ты, возможно, прав. Раньше начнем – раньше закончим.
– Вот увидите, что я прав. Путь предстоит дальний, и мы еще успеем выспаться. Как только мы заполучим Людегаста…
– Прости, Зигфрид, – вмешался Хаген, – А не стоит ли нам сначала подумать, какой выкуп мы за него потребуем, прежде чем возьмем его в плен?
– Ты сомневаешься, что мы победим, Хаген? – вспылил Ксантенец.
– Нет. Но я научился не делать второго шага прежде первого. Иначе и споткнуться можно.
Зигфрид презрительно фыркнул:
– Даны не те соперники, которых стоит опасаться, Хаген. Тысяча наших воинов стоит их десятитысячного войска. И с нами Бог.
– Бог… – Хаген кивнул. – Но и у данов есть свои боги. Быть может, единственного Бога на нашей стороне будет недостаточно…
– Хаген! – возмутился Гунтер. – Не смей так говорить! Я приказываю!
– Оставь его, Гунтер, – вмешался Ксантенец, – Об этом спорить мы не будем. Он прав в одном: Бог помогает храбрецам, но не трусам.
Глава 12
Солнце уже зашло, но сотни факелов ярко освещали площадь, наполненную гулом встревоженных голосов, фырканьем лошадей и бряцанием оружия.
Возле собора теснилась огромная толпа. Трехэтажная кирпичная базилика не могла вместить сразу всю массу людей, явившихся принять причастие или внести пожертвование. Среди них были не только воины, через несколько часов отправляющиеся в поход, но и их близкие – отцы и матери, пришедшие помолиться за своих сыновей, сестры и жены, невесты, малые дети, выстроившиеся у ворот храма длинной печальной очередью.
Хаген вглядывался в серьезные, умиротворенные лица выходивших из собора. Будто только мгновение назад в стенах этого холодного, мрачного здания они осознали весь смысл своего существования. Что же за религию они исповедовали – Хагену она так и осталась чуждой и непонятной. Он не мог принять христианства, эта вера казалась ему религией смерти, но не жизни, храмы были мрачны, окутаны легким дыханием тлена и могильного холода.
Он повернулся, плотнее закутался в плащ и медленно направился к центру площади. Если бы его сейчас спросили, зачем он вообще сюда явился, – вряд ли Хаген нашел бы ответ. Он проводил Зигфрида и всех остальных до ворот храма: на закате солнца они явились сюда самыми первыми, чтобы принять причастие отца Бернардуса. Сам же Хаген туда не пошел. Ему хотелось остаться одному. Быть может, это был его способ молиться. Он чувствовал, как необычное, лихорадочное состояние, охватившее весь город, начало затягивать и его самого. Хаген не раз переживал подобное, но всякий раз его заново поражала эта безумная смесь страха, отчаяния и безграничной алчности; алчности до вина и пищи, музыки и женщин – до жизни. Зигфрид оставил воинам очень немного времени – будь его воля, они уже были бы в пути, приближая час решающей битвы. Но на сборном пункте возле крепостных ворот присутствовала лишь маленькая горстка людей, так что отряд, вероятно, выступит уже далеко за полночь. Многие попадавшиеся Хагену по пути были изрядно пьяны, и мало кто из них будет уверенно чувствовать себя в седле. Но он решил позволить своим воинам эту маленькую слабость – да, пожалуй, он почти завидовал им. Ночная свежесть и быстрая скачка быстро отрезвят их. А для многих это будет последнее в жизни похмелье.
Всматриваясь в лица воинов, Хаген начинал видеть в них живых, чувствующих людей – не частицы безликой и безмолвной толпы, а отдельные души со своими переживаниями, горестями и воспоминаниями – воспоминаниями о жизни, столь же неповторимой, как и его собственная.
Мысль об этом заставила его вздрогнуть. Не привык он рассуждать подобным образом. Полководец не должен рассматривать свое войско как отряд, состоящий из отдельных личностей. Не должен, если хочет одержать победу.
Хаген ускорил шаг. Пора было возвращаться к Зигфриду и остальным.
Дорогу ему преградила маленькая фигурка, закутанная в длинный темный плащ. Несмотря на то что лицо скрывал низко надвинутый на лоб капюшон, Хаген сразу же узнал ее.
– Кримхилд! Как ты здесь оказалась? Ты… – Внезапная догадка не на шутку рассердила его. – Если ты ищешь здесь Зигфрида…
– Я ищу не Зигфрида, – торопливо перебила его девушка. Она откинула назад капюшон и шагнула в тень. – Я тебя разыскиваю.
– Меня?
– Я хотела поблагодарить тебя за то, что Гунтер ни о чем не знает, – Кримхилд говорила очень быстро, вероятно, она заранее продумала каждое слово, – Я много думала о том, что ты говорил мне, дядя Хаген. Ты был прав. Мы поступали неверно, и я хочу это исправить. Мы во всем признаемся Гунтеру, как только закончится война.
– И ради этого ты пришла?
Кримхилд помолчала.
– Не только. Я пришла… чтобы попросить тебя кое о чем, дядя Хаген. Я… я боюсь.
– Не только ты, Кримхилд. Каждый из нас исполнен страха – и я, и Гунтер – тоже. Страх всегда сопровождает войну. Все мы это понимаем.
– Но только не Зигфрид. – Голос Кримхилд дрогнул, – Он не знает страха, дядя Хаген, поверь мне. И это пугает меня больше всего.
Хаген ответил не сразу. Он знавал людей, которым чужды были эти понятия – страх, ужас… Но все они прожили слишком мало, так и не дождавшись того дня, когда им пришлось бы столкнуться с этим так или иначе.
– И что же? – вымолвил он наконец.
Кримхилд доверчиво взглянула на него – как дитя, ни разу еще никем не обманутое и не разочарованное.
– Я прошу тебя, присмотри за ним.
Хаген ошарашенно уставился на нее. Кримхилд просит его присмотреть за Зигфридом? Именно его?
– Понимаю, я требую слишком многого, – умоляюще продолжала девушка, – Но ты единственный, к кому я могу обратиться. Только ты своей сильной рукой сможешь защитить его.
– Но… почему именно я?
– Потому что я тебе верю.
Хаген вздохнул. Какой-то пьяный остановился возле них пошатываясь, но, узнав Тронье, поспешно убрался прочь.
– Ты знаешь, как я отношусь к Зигфриду, – продолжал Хаген, – Я не ненавижу его, как считает Гунтер, но и не люблю. Многие в Вормсе уверены, что я был бы рад, если бы Зигфрид пал на поле боя. И, несмотря ни на что, ты все же обращаешься именно ко мне?
– Даже если бы это было правдой, я все равно тебе верю, дядя Хаген. Потому что я знаю, что ты во что бы то ни стало сдержишь свое слово – не важно, что происходит между тобой и Зигфридом.
Хаген невольно улыбнулся.
– Кримхилд, Кримхилд, – молвил он, качая головой. – Боюсь, ты действительно его любишь.
– Я люблю его так, как ни одна женщина не любила еще мужчину, – Девушка была совершенно серьезна, и, хотя Хаген все еще видел в ней дитя, не женщину, возразить было невозможно, – Ты напомнил тогда о моем сне, дядя Хаген, – продолжала она, – О соколе, которого я видела. Пожалуйста, помоги, чтобы сон не осуществился. Если с Зигфридом что-то случится, я не переживу.
– Ты преувеличиваешь, – буркнул Хаген. Он чувствовал себя беспомощным – беспомощным и запутавшимся. Сердился он только на самого себя, – Не говори так легкомысленно о смерти. Никто не умрет – ни Зигфрид, ни ты.
– Ты обещаешь?
– Обещаю. – Что-то в душе Хагена говорило ему о том, что он совершает ошибку. Впервые в жизни он дал обещание, сдержать которое будет едва ли возможно.
