Текст книги "Рыцарь Хаген"
Автор книги: Вольфганг Хольбайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
Глава 5
По дороге к покоям Гунтера он не встретил ни одного человека, хотя отовсюду доносились возбужденные голоса и топот ног. Громовой голос Румольда был слышен издалека, и Хаген не мог сдержать улыбки, слыша его ворчливые реплики. Если кому-то довелось столкнуться с ним на поле битвы, то он ни за что бы не поверил, что этот гигант с таким же воодушевлением может заниматься приготовлением еды и изобретением новых изысканных кушаний.
Вопрос о том, чья гибель – Хагена или Румольда – стала бы для Вормса большей утратой, часто задавался, но так и не был выяснен.
Остановившись перед дверью королевских покоев, он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Он бывал здесь редко: Хаген не любил сам, когда нарушали его покой, и уважал такое же стремление в других.
Гунтер был один. Он сидел в кресле откинувшись и широко раскрытыми глазами смотрел в окно, куда-то вдаль. Только вот взгляд его был пуст, лицо казалось усталым и осунувшимся. Хаген вдруг ощутил прилив глубокой нежности и любви к нему.
Отцу Гунтера у смертного ложа он поклялся защищать его сына, помогая нести все тяготы унаследованной власти. Но за одиннадцать лет, прошедших с того дня, дружба их переросла в глубокую взаимную привязанность. Хотя Хаген был старше Гунтера всего на десять лет и они могли бы быть братьями, он любил короля как собственного сына. Гунтер часто задавал ему вопрос, почему он оставался здесь, в Вормсе, его полководцем, хотя у себя дома, в Тронье, сам мог бы править страной и народом. Хаген всегда отвечал, что Тронье – маленькое бедное королевство, где царит холод и тьма бесконечных ночей. Земля эта не привлекает завоевателей, и охранять ее не от кого. Да к тому же сам он уже стар, и теплое, ласковое солнце Бургундии привлекает его куда больше. В Тронье же ему совершенно нечем было бы себя занять, кроме охоты на волков да песцов. Все эти причины действительно были обоснованны и служили ответами на вопросы короля.
Но имелась и еще одна причина – сам Гунтер. Король был храбрым, бесстрашным воином, но слабохарактерным человеком. Трон Бургундии был слишком велик для него, но он старался быть справедливым и добрым королем. Гунтер никогда не говорил об этом, но Хаген прекрасно знал, что король тысячу раз проклял судьбу, преподнесшую ему столь жестокий удел.
– Дружище Хаген, – молвил король, – что же ты не отдыхаешь перед вечерним пиром?
Хаген пока не собирался раскрывать Гунтеру причину своего визита. Не все сразу.
– Не хочу, – односложно ответил он.
Гунтер кивнул:
– Я ждал тебя, Хаген, – Он вскочил, подошел к столу, схватил до половины наполненный кубок с вином, но не выпил, – Тебя, с твоими загадочными предостережениями, – Он принужденно рассмеялся: – Ты подозрительно тихо вел себя, когда мы сидели внизу с Зигфридом, – Гунтер жестом пригласил Хагена к столу; тот кивнул и тоже налил себе вина. Перед этим они больше двух часов сидели за столом с Ксантенцем, беседовали, в сущности, ни о чем, обменивались любезностями, но за все это время Хаген не вымолвил ни слова. Он всегда слыл молчуном, и посему молчание его никого не удивляло – никого, кроме Гунтера.
– Что бы ты хотел услышать, мой король?
Взгляд Гунтера оставался серьезен:
– Правду.
– Что значит – правду? То, что мы считаем истиной? Или то, что мы хотим слышать?
Гунтер гневно взмахнул рукой. Вино, выплеснувшись из бокала, кровавым пятном расплылось на рукаве, но король этого не заметил.
– Странный ты человек, Хаген. Целую неделю ты можешь молчать, а потом начинаешь говорить загадками, – Он поставил кубок на стол, – Ты прекрасно знаешь, о чем я. Что ты скажешь мне о нем?
– О Зигфриде?
Гунтер кивнул.
– Ты хочешь знать мнение друга или твоего подданного?
– А есть разница?
– Да, есть.
Задумавшись, король промолвил:
– Допустим, моего подданного.
– Тогда я дам тебе совет: обходись с ним и его свитой достойным образом, как гостеприимный хозяин, пока он находится здесь. Но позаботься, чтобы визит его не затянулся надолго.
Гунтер, казалось, ожидал такого ответа.
– А совет друга?
– Убей его.
Король не удивился:
– Ты… боишься его?
Вновь Хаген заколебался.
– Да, – промолвил он наконец, – Но не так, как думаешь ты. Дай мне приказ, и я убью его в честном поединке.
– Непобедимого? – усмехнулся Гунтер.
Хаген промолчал.
– Но почему?
Хаген взглянул королю в глаза:
– Потому что он опасен. Он принесет нам беду. Быть может, крушение всей империи.
– Ты не преувеличиваешь? Согласен, он появился здесь… – Гунтер ухмыльнулся, – несколько неожиданно, но я не думаю, что он жаждет войны с нами.
– Я не говорю о войне, – Хаген пригубил вина и поставил кубок на стол, – И вовсе не считаю, что он явился в Вормс с намерением завоевать его силой.
– Что же ты тогда имеешь против него?
– Против Зигфрида – ничего. – Гунтер удивленно вскинул брови, – Не понимаю, почему все уверены, что я ненавижу Зигфрида. Да, он мне не по нраву, но это еще ни о чем не говорит. Зигфрид – искатель приключений, а я знаю достаточно таких людей. Они притягивают к себе несчастья и распри, будто бочка с медом – пчел.
– Резко ты судишь.
– Но справедливо. Ты хотел моего совета как друга. Так вот, вспомни весь жизненный путь Зигфрида, и ты увидишь, что он усеян трупами.
– Но что ему тогда нужно от нас? Вормс и Ксантен никогда не враждовали, и если бы он пожелал войны… – Гунтер покачал головой, – то глупее повода и придумать нельзя. И потом, в этом нет никакого смысла. Ксантен – город богатый и могущественный, но идти войной на Вормс? Мы сровняли бы их крепость с землей моментально, и король Зигмунд прекрасно это понимает. – Он вздохнул, растерянно огляделся и тяжело опустился на стул, – Что же ему еще нужно?
– Ты действительно не понимаешь? – удивился Хаген, – Кримхилд. Он явился за твоей сестрой.
– Но она еще дитя.
– Она женщина, Гунтер, – возразил Хаген, – И очень скоро станет красавицей – первой красавицей Бургундии. К тому же очень богатой, – Он подался вперед: – Подумай сам – сына у тебя нет. По закону твои братья не могут наследовать трон. Если ты не женишься и не родишь наследника, то корона Бургундии достанется сыну Кримхилд.
– Но каким образом он рассчитывает завоевать ее сердце, ведь до сих пор она отклоняла все предложения, даже не взглянув на жениха?
– Он уже его завоевал, – пробормотал Хаген. Он не забыл, как горели глаза девушки. И Зигфрид тоже это видел – нужно было быть слепым, чтобы не заметить.
Долго молчал Гунтер.
– И это – достаточный повод, чтобы его прикончить? – наконец вымолвил он, – Предчувствие еще не причина нарушать правила гостеприимства.
– Но это не будет убийством, – настаивал Хаген, – Позволь, я вызову его на поединок, на честный рыцарский бой.
– Он убьет тебя, Хаген. Ведь он – непобедим.
– Он смертный человек и уязвим, как и любой другой. Возможно, он убьет меня, возможно – я его. Но даже если я проиграю, он покинет Вормс, и Бургундия сможет вздохнуть свободно.
Гунтер покачал головой:
– Нет, Хаген. Это невозможно.
– Возможно! Опасно – да, но…
– Я не могу поставить на карту жизнь моего друга и защитника Бургундии ради какого-то «но», Хаген.
– Это не просто слова, мой король.
– Вот как? И что же это тогда? Сон? Видение?
– Быть может.
– Ты прав, – кивнул Гунтер, – Я тоже так думаю. Я чувствую это так же, как и ты, – Он откинулся на спинку стула и беспомощно сжал кулаки, – Я знаю все, Хаген, но ничего не могу поделать. Мы оба бессильны. Я не только твой друг, Хаген, я – король Бургундии и отвечаю за ее благосостояние. Я не имею права обосновывать свои поступки одними лишь предчувствиями. Времена, когда видения и пророчества определяли судьбы народов, давно прошли.
Хаген не ответил. Он и не ожидал иных слов, но все же был разочарован.
– Тогда выслушай мой совет, Гунтер, – тихо промолвил он. – Позаботься о том, чтобы Зигфрид не сталкивался с твоей сестрой, и о том, чтобы Кримхилд поменьше слышала о нем. Быть может, он оставит свою затею, когда его терпение подвергнется испытанию. Долготерпение не является отличительным качеством храброго рыцаря.
Нет, просто так он не уйдет, и они оба это понимали, но сейчас слова Хагена принесли пусть слабенькое, но утешение.
Гунтер кивнул:
– Я постараюсь все устроить. Но боюсь, это будет непросто. Ты ведь знаешь Кримхилд. Она унаследовала типично бургундское упрямство.
Хаген не произнес больше ни слова – какой был бы толк? Он повернулся, чтобы удалиться, но Гунтер снова окликнул его:
– Хаген! Прошу тебя, не забывай: Зигфрид – наш гость, и мы будем чтить законы гостеприимства до тех пор, пока он сам не нарушит их. Если ты поднимешь руку на него или его воинов, то ты поднимешь ее против меня.
Глава 6
– Ты сделал то, о чем я просил?
Ортвейн повернулся к нему, однако ответил не сразу. На город спускались сумерки, и Хаген не мог разглядеть выражения лица племянника.
– Зигфрид?
Хаген кивнул, и Ортвейн снова отвернулся. Облокотившись на низкий парапет, он устремил взгляд вдаль. Ночь и тишина спускались на окрестности, но внутри стен Вормса было все еще светло будто днем. Сотни факелов горели на крепостных стенах и воротах, гостеприимно распахнутых, несмотря на поздний час. Даже сюда, до высоких крепостных переходов, доносились голоса людей, наводнивших в этот вечер Вормс. Раздавались звуки музыки, барабанный бой, все предвещало веселое торжество.
– Гунтер пригласил музыкантов, – пробормотал Ортвейн. – На праздник, – Он покачал головой и вздохнул. – Музыкантов! Нужно было собрать отряд воинов, чтобы прогнать из города этого негодяя.
– Ты преувеличиваешь. – Хаген встал рядом с племянником. – Достаточно того, что мы будем хорошенько присматривать за ним и его людьми.
Ортвейн невесело усмехнулся:
– Можешь на меня положиться, Хаген: они ни шагу не сделают без моего ведома.
«И мы тоже – без ведома Зигфрида», – подумал Хаген. Он вспомнил об Альберихе, который, скорее всего, до сих пор никем не замеченный, ошивался в коридорах крепости. Стоило ли рассказывать племяннику о встрече с гномом?
Пожалуй, нет. Ортвейн был верным соратником Гунтера и храбрым воином. Но он был еще юн и недоверчив, как никто другой. Был бы здесь его брат, Данкварт!
– Пойдем вниз, – предложил Хаген. Темнота и тишина удаленного коридора начали оказывать на него какое-то странное воздействие. – Гунтер считает необходимым, чтобы вся его свита присутствовала на празднике в честь Зигфрида.
– И все стражники тоже? – взвился Ортвейн, показывая на опустевшие переходы, – Взгляни, Хаген. Вся охрана внизу, помогает на кухне и в погребах – те, кто еще не напился. Ворота открыты для любого – друга и недруга! – Он в ярости ударил кулаком по стене, – Какое легкомыслие! Я не понимаю, что случилось с Гунтером! Кто такой этот Ксантенец? Колдун, помутивший его рассудок?
– Не кипятись, – осадил его Хаген, – Гунтер считает за честь принимать у себя такого высокого гостя. И к тому же он погостит да и уедет.
– Когда получит то, что хочет!
– Или поймет, что никогда не сможет этого получить. – Хаген вновь бросил взгляд на бархатно-черное ночное небо над башнями крепости, резко повернулся к Ортвейну и положил ему руку на плечо. Тот отшатнулся.
– Нужно плюнуть на пожелания Гунтера и прикончить этого Зигфрида, как только он даст повод, – буркнул он, хватаясь за рукоять меча. Хагену бросилось в глаза, что это было не парадное оружие, какое надевают в честь торжества, а обычный боевой клинок. – Только теперь уже поздно. Он хитер, этот Ксантенец. Он понимает, что Вормс не одолеть мечом, и поэтому проник сюда как вор, – Он ухмыльнулся, – Думаешь, он уйдет с пустыми руками, Хаген? Боюсь, ты ошибаешься. Он останется, перехитрит нас всех и уйдет, только завладев короной Бургундии.
Хаген хотел что-то возразить, но Ортвейн уже исчез в темном коридоре замка. Хаген медленно спустился по лестнице.
Внутренний двор наводнила пестрая толпа народа, и лишь немногих Хаген узнавал в лицо. Весть о прибытии Зигфрида, распространившись по окрестностям со скоростью лесного пожара, привлекла в город массу зевак. Не часто устраивались в Бургундии пышные торжества, и люди, жаждущие повеселиться и хоть одним глазком взглянуть на легендарного рыцаря из страны нибелунгов, отовсюду устремлялись в гостеприимно распахнутые ворота крепости.
Из главной башни доносились возбужденные голоса и радостный смех. Хаген пересек двор и остановился возле парадной лестницы. Гунтер был уже в тронном зале, его сопровождали Гизелер, Гернот и остальные. Зигфрид тоже присоединился к ним, но попадаться на глаза Ксантенцу Хагену не хотелось.
Он поискал взглядом воинов Зигфрида, но ни одного из них видно не было. Должно быть, они все еще отдыхали в своих покоях. Ну уж Ортвейн позаботится о том, чтобы каждый их шаг стал ему известен.
– Ну, Хаген из Тронье? Одолевают ли тебя заботы или ты всегда такой угрюмый?
Хаген резко обернулся. Позади него стоял Альберих. Капюшон бурого плаща он откинул на спину, обнажив лысый череп. В свете факелов глаза карлика казались красными, как у филина.
– Исчезни! – рявкнул Хаген. – Ты выбрал неподходящее место шпионить за мной, гном. Что тебе нужно?
Альберих захихикал:
– Что мне нужно? Наверное, поблагодарить тебя.
– Поблагодарить? За что?
– Ты ведь никому не рассказал о нашей встрече. Одно твое слово – и люди Ортвейна обложили бы меня со всех сторон, как бешеную собаку.
– Ты переоцениваешь себя, гном, – мрачно вымолвил Хаген. – Прибить бешеную собаку – дело стоящее. Но снующая под ногами крыса внимания недостойна.
Альберих скривился в ухмылочке:
– Ты несправедлив, Хаген! Что тебя так рассердило?
– С чего ты взял, что я сердит? Если бы это было так…
– …то ты давно бы меня прибил, я знаю, – скучающим тоном перебил его Альберих.
– Не прибил, – поправил его Хаген. – Утопил бы. Крыс топят, – Он хотел пройти мимо Альбериха, но гном, вцепившись ему в рукав, остановил Тронье. Хватка карлика была на удивление сильной.
– Что ты еще хочешь?
– Поговорить с тобой. И предостеречь кое от чего.
– Предостеречь? – Хаген деланно ухмыльнулся, – И от чего же?
– Возможно, от самого себя, – с таинственным видом прошептал Альберих, – Кто тебя так прогневил? Мой господин?
– Ну допустим!
– Он явился сюда не как твой враг, – Альберих говорил очень серьезно, – Если бы это было так, ты давно бы уже был мертв.
– Ты уверен?
– Да. Никто не сможет одолеть в бою Зигфрида из Ксантена.
– Чушь, – буркнул Хаген. – На свете нет непобедимых!
– А как же ты, Хаген из Тронье? Разве о тебе не идет слава непобедимого воина?
– И я когда-то терпел поражения.
– Постарайся не делать ошибок, Хаген. Мой господин восхищается тобой и уважает, но, если придется, убьет тебя на моргнув глазом.
– Никто, кроме тебя, не говорит об убийстве, гном, – возразил Хаген.
– Я вижу на твоем лице тень, Хаген. Или ты забыл, что я живу в царстве теней и понимаю их язык? Что с тобой? – Он кивнул в сторону зала, откуда доносились смех и музыка: – Почему ты не там и не веселишься вместе со всеми?
– Не вижу повода для веселья.
– Разве не причина радоваться, когда приобретаешь новых друзей?
– Если это настоящие друзья.
Альберих покачал головой.
– Хаген, Хаген, – вздохнул он, – Я много слышал о тебе, но сердце твое куда мрачнее, нежели я ожидал. Ты опасаешься, что Зигфрид займет твое место подле Гунтера? Но уверяю тебя, у тебя нет причин для ревности.
Хаген не ответил, лишь горькая складка вокруг его рта углубилась. Альберих умолк.
А праздник продолжался. Народ вовсю веселился под звуки музыки. Хаген повернулся и пошел прочь; Альберих не остановил его.
В задумчивости он пересек двор и остановился возле шатра, где развлекали народ шумные скоморохи. Разряженный в пестрое тряпье шут, гримасничая, ловил монетки, бросаемые ему хохочущими зеваками. Немного поодаль два ловких жонглера перебрасывались остро отточенными ножами. Рядом с ними на поводке пританцовывал на потеху публике одноглазый медведь. Странно, посреди ликующей толпы Хаген вдруг почувствовал себя совершенно одиноким. А что, если гном был прав? Если на самом деле сердце его тяготил страх, что Зигфрид, молодой и неукротимый, займет его место рядом с Гунтером?
Ерунда! Чтобы завоевать доверие Гунтера, недостаточно было сильной руки, бесшабашной смелости и чувства собственного превосходства, а Зигфрид явился сюда и решил завоевать Вормс способом, который Хаген не мог пока разгадать. Вот где крылась причина его недоверия.
Бурное веселье тяготило его, и он направился в сторону главной башни.
Навстречу ему вышли Гунтер, Гизелер и Фолькер. Зигфрид тоже был с ними. Они оживленно переговаривались между собой, и только взгляд Фолькера выражал беспокойство. Незаметно кивнув певцу головой, Хаген шагнул вперед и остановился в двух шагах от Гунтера.
– Мой король!
Гунтер приветственно поднял руку:
– Хаген, друг мой. А мы тебя потеряли. Или тебе разонравилась Румольдова кухня? – Он рассмеялся и игриво погрозил ему пальцем, – Так ты наживешь себе врага в лице бедняги Румольда, Хаген!
Но Хагену было не до шуток.
– Нужно срочно выставить охрану, – заявил он, – Кто-то должен охранять замок, пока остальные веселятся.
Гунтер покачал головой:
– Что я слышу, Хаген? Разве можно портить людям настроение, раз уж тебе самому не по душе веселье?
– Тебе известно, что я не привык к праздникам, мой король, – возразил Тронье.
– Но почему же? – вмешался Зигфрид, – И мужчина должен веселиться и развлекаться, Хаген. Всему свое время.
До сих пор Хаген не удостоил Зигфрида ни единым взглядом, но теперь делать вид, будто его здесь нет, было бы уже оскорблением. Он слегка кивнул головой:
– Да, Зигфрид, всему свое время.
– Или ты предпочитаешь иные развлечения, Хаген? – Голос рыцаря звучал насмешливо, – Ты ведь воин, как и я. Почему бы нам не помериться силами, просто так, по-дружески?
Не дожидаясь ответа, он повернулся, вручил Гизелеру свой бокал и развел руки в стороны, освобождая пространство. Народ поспешно отпрянул. Все слышали слова Зигфрида, и в несколько секунд вокруг них собралась тесная толпа любопытных. Зигфрид сделал шаг назад и взялся за рукоять Бальмунга.
– По-дружески, – повторил он.
Рука Хагена тоже скользнула к оружию. В первый момент он был готов принять вызов Зигфрида: уж больно заманчивый повод предоставлялся ему. Неудачный выпад, случайная ошибка – Зигфрид выпил вина, и реакция его наверняка будет замедленной. Да, он мог прикончить наглеца, и никто не смог бы его упрекнуть. Все слышали, что Зигфрид сам спровоцировал схватку. Но, встретив взгляд Гунтера, он решил поступить иначе.
– Нет, – молвил он, – Я не дерусь ради забавы.
По толпе пробежал разочарованный ропот.
– Кто здесь говорит о драке? – не отставал Зигфрид, – Померимся силами как добрые друзья.
Хаген покачал головой:
– Оружие не игрушка, Зигфрид. Оно служит для борьбы за жизнь, а не для забавы.
Ярость полыхнула во взгляде Зигфрида. Он нахмурился, но тут же лицо его вновь просветлело.
– Тогда поборемся без оружия, пока один из нас не уложит противника на лопатки, – Он пригнулся, растопырил руки и шагнул вперед.
Хаген не шелохнулся. Зигфрид был на целую голову выше его и раза в два шире в плечах. И на двадцать лет моложе.
– Это, Зигфрид из Ксантена, – молвил он, – не кажется мне честным вызовом.
– Так ты отказываешься, Хаген?
– Неправая выйдет битва, – В глазах Гунтера он прочитал предостережение, но что-то заставило его пренебречь им. – Почему бы тебе не поискать более достойного противника? – Хаген кивнул головой в сторону скоморохов: – Медведя, например?
Гунтер побледнел от ужаса.
Лицо Зигфрида исказилось. Хаген почувствовал, что тот сейчас бросится на него. Что ж, если Зигфрид нападет – он его прикончит.
Но Ксантенец сдержался. С шумом выдохнув, он громко заявил:
– А почему бы и нет? Дайте дорогу!
Он круто повернулся и, расталкивая народ, размашистыми шагами устремился к шатру скоморохов. Гул толпы усилился. Гунтер злобно зашипел:
– Ты что, рехнулся?
– Если кто-то здесь рехнулся – так только он, – спокойно отвечал Хаген, – Это он меня вызвал, не я его.
– Он напился и болтает глупости! Что, если этот вечер закончится кровопролитием?
Хаген промолчал. Он последовал за толпой, ринувшейся к шатру. Гунтер поплелся за ним.
Зигфрид вскарабкался на деревянный помост, где только что выступали скоморохи. Двое воинов уже вели к шатру медведя, а третий отталкивал его хозяина, причитавшего во весь голос.
Ксантенец усмехнулся.
– Не беспокойся, старик! – крикнул он. – Если что – я возмещу все убытки. Давайте сюда медведя!
Двое кнехтов с трудом втащили зверя по деревянным ступеням помоста: медведь нервничал и упирался. Казалось, он чувствовал, что ему предстоит вовсе не обычное выступление.
– Не делай этого, Зигфрид! – послышался крик Гунтера. – Прошу тебя!
Ксантенец несомненно услышал его слова: на площади вдруг воцарилась полная тишина. Но Зигфрид сделал вид, что не слышал его слов. Он медленно снял свой расшитый камзол и шагнул навстречу медведю.
Зверь был огромен. Его смертоносные клыки скрывались под намордником, но на передних лапах поблескивали длинные когти, острые, словно кинжалы. Он недоверчиво поглядывал на Зигфрида маленькими злобными глазками.
Кнехты отпустили цепь и поспешили ретироваться с поля предстоящей битвы. Медведь встал на задние лапы. Казалось, он чуял приближение врага – двуногого существа, совсем не похожего на тех, которые кормили его, выучили ходить на задних лапах и плясать под музыку. Должно быть, что-то пробудило его природный инстинкт. Быть может, он почуял хищника, таившегося в глубине души Ксантенца.
И битва началась.
Зигфрид маленькими шажками приблизился к медведю и нанес ему несколько быстрых ударов, всякий раз отскакивая назад, когда медведь поднимал лапу, чтобы ответить ему.
Оглядевшись по сторонам, Хаген увидел позади себя Гизелера. Принц не отрывал взгляда от Зигфрида, и в глазах его горел огонь, не понравившийся Хагену. Он хотел что-то сказать, но в этот момент в толпе раздались громкие крики, и он обернулся.
Зигфрид перешел в наступление. Медведь вел себя нерешительно: казалось, он лишь отмахивался лапами от противника, не испытывая желания действительно ударить его. Дождавшись, пока он окажется в выгодном положении, Зигфрид с неожиданным проворством прыгнул на зверя и с силой нанес ему кулаком удар промеж глаз.
Такого Хаген еще не видел. Удар был настолько мощным, что запросто мог свалить с ног осла, а человека убить на месте. Медведь взревел от боли и ярости и лапой попытался достать противника, но Зигфрид, вовремя увернувшись, нанес ему второй, не менее жестокий удар.
На этот раз медведь пошатнулся.
Крики одобрения стали громче, но тут же стихли, как только медведь поднялся на ноги и пошел на врага. Зигфрид поспешно отскочил назад, пригнулся, спасаясь от огромной лапы зверя, и в третий раз заехал ему кулаком промеж глаз.
Медведь взревел, неожиданно ловко прыгнул вперед и всем корпусом навалился на Ксантенца. Зрители в страхе затаили дыхание. Напряженная тишина повисла над площадью…
Зигфрид захрипел. Массивные лапы зверя стиснули его ребра так, что у него перехватило дыхание. Клыки угрожающе клацали, пытаясь достать жертву сквозь металлическую решетку намордника. Зигфрид изо всех сил пытался вырваться, но положение его было безнадежным: медведь все сильнее прижимал его к полу.
– Он придушит его! – в ужасе вскричал Гунтер. – Мы должны помочь ему! Эй, лучники!
– Нет! – Хаген поднял руку и кивнул на помост.
Зигфрид решил изменить тактику. Он больше не пытался наносить медведю удары, а обхватил его корпус обеими руками. Медленно, бесконечно медленно он поднялся на колени… и оторвал медведя от пола!
Ликующий ропот пробежал по толпе, когда все увидели эту картину. Медведь гневно рявкнул и с перепугу ослабил смертельную хватку. Зигфрид опять мог вздохнуть. Последним мощным усилием он приподнял зверя и отшвырнул его от себя.
Деревянный помост задрожал, когда на него приземлилась массивная медвежья туша. Хищник попытался встать на лапы, но, сдавленно захрипев, повалился на бок. Одним прыжком оказавшись возле него, Зигфрид нанес ему жуткий удар в затылок. Медведь вздрогнул и затих.
На мгновение вся площадь замерла, и даже Хаген, затаив дыхание, изумленно вытаращился на Ксантенца.
Бурное ликование охватило толпу. Все наперебой выкрикивали имя героя, славя его победу.
– Слава Богу! – раздался голос Гунтера, – Он остался жив.
– Ты в этом сомневался, мой король? – сухо проговорил Хаген, – Он же непобедим. Тот, кто одолел дракона, может справиться и с медведем.
Шестеро кнехтов волокли тушу медведя. Зверь очнулся, открыл свой единственный глаз. Хозяин его вновь принялся причитать во весь голос. Он склонился над своим питомцем, но медведь взмахнул лапой, и тот был вынужден поспешно ретироваться.
Одним прыжком Зигфрид соскочил с помоста. Лицо его было перекошено от напряжения и залито потом. Он едва переводил дыхание.
– Тебе придется купить старику нового медведя, – невозмутимо промолвил Хаген. – Он непригоден для дрессировки после того, что ты с ним сделал, Зигфрид. Хозяин будет вынужден убить его.
Зигфрид бросил на него гневный взгляд:
– Признаюсь, я недооценил тебя, Хаген из Тронье, – Голос его звучал тихо, но в тоне слышались какие-то необычные нотки, – Но обещаю: этого больше не повторится. В следующий раз я выберу в противники тебя – в достойные противники.
– В следующий раз? – Хаген недоуменно вскинул брови, – Я думал, что мы друзья.
– Запомни на всю жизнь, – продолжал Зигфрид, – Я не повторяю дважды одну и ту же ошибку, Хаген из Тронье, – Он схватил свой камзол и исчез в толпе.
Хаген молча смотрел ему вслед. Затем поднял глаза на башню и взглядом поискал узкое окошко женских покоев. И на какой-то момент ему показалось, что за окном промелькнуло чье-то лицо, прикрытое серой вуалью.
Мурашки пробежали по коже Тронье. «Я не повторяю дважды одну и ту же ошибку», – вновь прозвучали у него в ушах слова Зигфрида.
Ну, про себя он мог бы сказать то же самое. Он тоже никогда не повторял своих ошибок. Но, возможно, на этот раз было достаточно и одной.
