Текст книги "Рыцарь Хаген"
Автор книги: Вольфганг Хольбайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Глава 6
Обогнув широкое поле, сплошь покрытое лавой, отряд приближался к Изенштейну. Тщетно Хаген пытался вытащить из гнома больше, чем он уже сказал. Поведение Альбериха совершенно сбивало его с толку. Когда повелитель альбов вместе с закованными в золото всадницами неожиданно вынырнул перед ним из тьмы, Хаген отбросил все сомнения в том, кто увел их с Данквартом от лагеря. Теперь же такой уверенности у него не было.
Альберих остановил коня. Они уже достигли подножия горы, и что странно – буря сюда не проникала. Словно невидимая рука останавливала здесь стихию. Гном откинул воротник, который он поднял, защищаясь от ветра.
– Вот мы и прибыли, Хаген из Тронье.
Тропинка, ведущая наверх, к воротам крепости, оказалась на удивление ровной и удобной, утоптанной бесчисленными путниками и всадниками. К тому же боги словно невидимым щитом укрывали замок от холода, так что ни один камень не обледенел, и лошади не спотыкались.
Чем выше они поднимались, тем больше убеждался Хаген, что крепость на самом деле не была творением человеческих рук. Она будто вырастала прямо из скалы, являясь частью черного каменного колосса. Вот перед ними показались и ворота в форме огромной каменной пасти. За ними зияла кромешная тьма, словно чья-то пасть пожирала свет. Возглавлявший отряд Альберих остановился и оглянулся. Он что-то промолвил, но, как и свет, звук его голоса тоже поглотил Изенштейн. Хаген видел, как шевелятся его губы, но ни малейшего шороха не донеслось до его ушей. «Не место нам тут, – подумал он, – Ни одному смертному не место в Изенштейне».
Лишь вплотную приблизившись к Альбериху, Хаген разобрал его слова:
– Отдайте ваше оружие.
– Наше оружие! – взвился Данкварт, но Хаген успокаивающим жестом положил ему на плечо руку, вынул из ножен свой меч и протянул гному.
Альб, покачав головой, жестом подозвал одну из всадниц. Та молча приняла оба меча, тщательно укрепила их под седлом своего коня и кивнула. Альберих ответил тем же и посторонился.
– Проезжайте!
Казалось, они во второй раз пересекли незримую грань, шагнув в ворота. Словно оборвалась нить, связывавшая их с внешним миром. Внутри было совершенно темно, мрак обволакивал все угрожающей черной массой. Топот копыт звонким многократным эхом отдавался в необозримом пространстве – должно быть, они находились в огромном зале или пещере. То и дело во тьме вспыхивали бледные серебристые огоньки, едва различимые смутные голоса раздавались откуда-то издалека.
Постепенно по мере их продвижения в глубь горы становилось светлее. Вскоре слабые огни, подобные сиянию звезд, сменились красноватыми отсветами. Быть может, это было зарево костра, или огромного камина, или факела, а может, жар исходил из земных недр. Пол был покрыт изломанными трещинами – молниями, застывшими в камне, сквозь которые сюда проникали струйки зловонного теплого воздуха. То и дело земля содрогалась – то ли под копытами коней, то ли сама по себе. Невольно Хагену вспомнились древние легенды о мрачных божествах, силы которых лишь спали, но не были побеждены.
Теперь Хаген уже мог различить ближайшие окрестности. Они продвигались по пещере, своды которой возвышались над головами на высоту пятнадцати, а то и двадцати человеческих ростов. Потолок поддерживали толстые черные колонны из лавы, застывшей на их поверхности блестящими слезами. В конце зала возвышалась широкая лестница, вела она к запертым воротам. На них был начертан тот же символ, что и на шлемах всадниц.
В полном молчании они приблизились к лестнице, Альберих жестом приказал спешиться. Две всадницы увели их коней, затем удалились и остальные. Данкварт, Хаген и альб остались одни.
Альберих приглашающим жестом указал на ворота. Но Хаген не двинулся с места:
– Где Гунтер и все остальные?
Гном поморщился:
– Гунтер ждет тебя. А Зигфрид, я думаю, находится в своих покоях и делает то, что положено доброму христианину в такое время, – спит.
Они нерешительно последовали за гномом. Высокие створки ворот, обитые медными, серебряными и золотыми планками, распахнулись перед гостями точно по мановению волшебной палочки. За воротами простирался широкий коридор, стены которого, как и все в Изенштейне, покрывала черная, лишь слегка обработанная лава. Красноватый свет заливал проход, только здесь он был куда сильнее, чем снаружи.
Гном вдруг сильно заторопился. Обогнав Хагена с Данквартом, он остановился возле одной из дверей. На сей раз услужливые духи Изенштейна ему не помогали. Альберих своими руками отодвинул тяжелый засов и проскользнул за дверь. За ней оказался еще один коридор, заканчивавшийся лестницей, полого спускающейся вниз, затем зал – не такой большой, как первый, – снова дверь и лестница…
Изенштейн был огромным лабиринтом, бесконечным переплетением наполненных красноватыми бликами коридоров и залов, лестниц, ведущих то вниз, то вновь наверх, вдоль и поперек пересекавших черную скалу.
С каждым шагом Хагену становилось все более не по себе. Нет, красные отсветы и блестящая черная лава не пугали его. Хагена угнетало чувство, что мир этот был не их миром, что они шагали по полу, по которому ходили боги, которого не должна была касаться нога простого смертного. Он и его брат были здесь чужими, их дыхание никогда не должно было нарушать глубокое молчание Изенштейна. Гора была вратами в преисподнюю, а не входом в Вальгаллу. И создали ее гневные божества.
Наконец Альберих остановился перед какой-то дверью. Они находились в коридоре, слегка закругляющемся влево. Несмотря на то что они долго пробирались по запутанным ходам подземелья, Хаген заметил, что двигались они по кругу. Коридоры горы напоминали жилище гигантской змеи.
– Проходи, Хаген из Тронье, – молвил Альберих, – Твой король ждет тебя.
Краем глаза Хаген заметил, как Альберих поднял руку, останавливая Данкварта.
– Ты останешься, Данкварт.
– В чем дело? – рявкнул брат.
– В том, что Гунтер настоятельно потребовал разговора с твоим братом с глазу на глаз.
Хаген встал между ними:
– Успокойся, Данкварт. Раз такова воля Гунтера, мы должны повиноваться.
Данкварт удивленно уставился на брата, но затем, видимо уже не в силах продолжать спор, устало кивнул.
– Ты пойдешь со мной, – продолжал Альберих, – Я провожу тебя в твои покои. Правда, на такие шикарные апартаменты, как в Тронье или Вормсе, можешь не рассчитывать.
Не произнеся ни слова, Данкварт повернулся и последовал за гномом. Дождавшись, пока их шаги затихнут, Хаген отворил дверь.
Гунтер сидел спиной к нему в высоком кресле и спал. Осторожно прикрыв за собой дверь, Хаген оказался в полукруглом помещении. Он огляделся по сторонам.
Тронье не знал, смеяться ему или гневаться. Это вовсе не были покои, достойные короля. Пол, стены и потолок – окон не было вообще – состояли, как и все в пещере, из черной лавы, однако кто-то потрудился сделать комнату более или менее пригодной для жилья. У стены стояла кровать, покрытая бархатным покрывалом и подушками, стол и несколько приземистых стульев, сундук с открытой крышкой – оттуда виднелись вещи Гунтера. Возле двери висела металлическая руна, а на противоположной стене, на высоте человеческого роста – массивный железный щит. Другого, потайного выхода из комнаты опытный глаз Хагена не обнаружил – что, правда, вовсе не говорило о том, что его здесь не было. Неслышными шагами приблизившись к Гунтеру, он поднял руку, чтобы разбудить его…
…и застыл на месте. Король бургундский изменился. Целый год не видел его Хаген, а трудный путь в Изенштейн не мог быть легким и должен был утомить короля. Но, всмотревшись в его лицо, Хаген ужаснулся.
Гунтер постарел. Лицо его, когда-то мягкое, нежное, теперь несло печать глубокой скорби. Он был бледен, под глазами проступали темные круги, свидетельствующие о многих бессонных ночах. Руки, лежавшие на подлокотниках, слегка подрагивали во сне. Дыхание было быстрым и неровным, словно его мучили кошмары.
Должно быть, Хаген все же сделал неосторожное движение или просто Гунтер почувствовал его близость. Он вдруг встрепенулся и открыл глаза. Тут же взгляд его прояснился, искорка сначала испуга, а затем безумной радости вспыхнула в нем.
– Хаген! – Король вскочил, заключив Хагена в тесные объятия, – Хаген, дружище, приехал!
Дав королю излить бурный прилив чувств, Тронье осторожно освободился от объятий, отошел на полшага назад и преклонил колено.
– Ты звал меня, мой король. Я явился.
Гунтер ошарашенно взглянул на него, будто не понимая, о чем он говорит. Затем покачал головой и нетерпеливо приказал ему подняться:
– Что за глупости, друг мой! Мы ведь не при дворе. Преклоняй передо мной колени, когда этого требует этикет, но не тогда, когда я нуждаюсь в твоей помощи. – Он рассмеялся, но тут же лицо его опять посерьезнело. – Неужели это действительно ты! – Он глубоко вздохнул, – Брунгильда сообщила мне, что ее передовые отряды видели людей, приближающихся к Изенштейну с юга! Но я не смел надеяться, что это ты. Так скоро!
– Я явился так быстро, как только мог. Сильно штормило, и ветер не был попутным.
– Но ты здесь, – улыбнулся Гунтер, – и одно это важно. Ты прибыл один или с отрядом?
Хаген помедлил. Стоило ли рассказывать королю все, начиная с крушения ладьи Арнульфа у побережья Тронье и заканчивая предательским нападением прошлой ночью? Вспомнив о предостережении Альбериха, он покачал головой:
– Мой брат Данкварт сопровождает меня. И больше никого. Трудно было достать корабль, который бы отважился привезти нас сюда. И времени нам не хватало.
– Корабль? – переспросил Гунтер. – А что же дан, которого я к вам послал?
– Корабль потерпел крушение у стен Тронье, – уклончиво отвечал Хаген. – Но капитану удалось передать мне твое сообщение. Тебе нужна помощь?
– Помощь, – задумчиво промолвил Гунтер, – Да. – Он улыбнулся и вновь устало опустился в кресло, – А может, и нет. Может, мне необходимо лишь присутствие рядом друга.
– Но что же все-таки случилось, Гунтер? – Что-то в голосе короля настораживало Хагена.
– Многое, друг мой. Очень многое – с тех пор, как ты покинул нас.
– Ты видел Брунгильду?
Гунтер кивнул:
– Она здесь. Ты сможешь увидеть ее, завтра с утра. Как только взойдет солнце, – Он запнулся, – Когда начнутся испытания.
– Испытания! – Хаген не скрывал ужаса, – Такты действительно на это решился!
– Я обязан, Хаген. Я зашел слишком далеко, чтобы теперь отступить. Путь из Изенштейна обратно ведет через зал испытаний. Или же прямиком в Вальгаллу, – добавил он, усмехнувшись.
Хаген молчал. Он взглянул на крест, висевший на серебряной цепочке на шее Гунтера, но не промолвил ни слова.
– Ты, я вижу, не очень рад, друг мой, – промолвил король.
Хаген попытался улыбнуться:
– Не вижу причин для радости. Ты ведь знаешь, что еще никому не удавалось выдержать испытаний, предложенных валькирией.
Внезапно Гунтер искренне расхохотался – Хаген даже испугался.
– Так вот чего ты боишься! – воскликнул он, – Завтрашнего дня, испытаний? Ты страшишься за мою жизнь?
– Чего же еще? – недоумевал Хаген, – Зачем же ты тогда призвал меня?
– Испытания, – Гунтер снова посерьезнел. Поднявшись с кресла, он положил Хагену руку на плечо. – Неужели ты так плохо меня знаешь? Я не боюсь экзамена Брунгильды, потому что знаю, что выдержу его. Я не из тех, кому суждено погибнуть смертью, которую столетиями воспевали рассказчики, – Он покачал головой, – Нет, Хаген. Судьба не будет ко мне столь благосклонна, подарив смерть от меча Брунгильды. Я не опасаюсь ни ее оружия, ни ее чар.
– Но чего же тогда?
Гунтер резко отвернулся, шагнул к столу. Хаген видел, что пальцы короля дрожали, когда он поднял бокал и глотнул вина.
– Зигфрид, – наконец выдавил он с трудом, словно язык не поворачивался произносить это имя.
«О да, – подумал Хаген, – Ты боишься Зигфрида, мой друг, и не без повода. Но я могу тебя понять, потому что я тоже все еще страшусь его». Однако вслух он не промолвил ни слова, терпеливо дожидаясь, когда Гунтер допьет вино и начнет рассказывать сам.
– Ты не должен был покидать нас, Хаген, – В голосе короля чувствовался упрек, – Я, я не знаю. Вормс… теперь сильно изменился… – Он плеснул себе еще вина из кувшина. – Все поменялось с тех пор, как ты уехал. Кримхилд… – Он запнулся.
– Кримхилд? – Хаген вздрогнул, – Что с ней?
– Она до сих пор не знает, что произошло тогда, во время праздника победы, между Зигфридом, тобой и мной. Но она чувствует что-то и во всем винит меня.
– Ерунда. Это была целиком и полностью моя идея. Мой план.
Гунтер отмахнулся:
– Не об этом речь, Кримхилд – моя сестра, и, как старший брат, я в ее глазах несу ответственность за ее судьбу.
– А если я ей все расскажу?
– Она тебе не поверит. А даже если и поверит, это ничего уже не изменит, – Король вздохнул, – Все давно кончено. И когда мы возвратимся в Вормс, я отдам Кримхилд в жены Ксантенцу.
Ужас обуял Хагена.
– Этого не должно случиться!
– Но мы не можем этому помешать, – печально ответил Гунтер, – Ведь я дал ему слово, Хаген, или ты забыл?
– Ты не должен был этого делать, – мрачно буркнул Тронье.
В глазах короля сверкнула молния.
– Да, я не должен был давать ему слово! – гневно воскликнул Гунтер, – Не должен был допускать, чтобы Зигфрид появился в Вормсе. Чтобы он вообще увидел Кримхилд. Чтобы Ксантенец боролся за нас против саксов… – Он плотно сжал губы, сверля Хагена яростным взглядом, но гнев его прежде всего относился к самому себе, – Я допустил много ошибок, – сказал он затем, – Слишком много ошибок.
– Я тоже действовал неверно, – тихо проговорил Хаген. – Я должен был тебе помочь.
– Да, – пробормотал Гунтер, – Наверное, это так. Наверное, теперь мы за все расплачиваемся. Я – за то, что был посажен на трон, который оказался мне слишком велик, ты – за то, что был моим другом.
Он замолчал, глубоко задумавшись. Разговор продолжил Тронье:
– И что же происходит теперь?
Гунтер глотнул вина.
– Завтра утром, – молвил он, не глядя на Хагена, – когда взойдет солнце, валькирии Брунгильды отведут меня в зал испытаний, и я должен буду их выдержать. А после этого мы возвратимся в Вормс, и в день моего бракосочетания с Брунгильдой Кримхилд станет женой Ксантенца.
– Но как ты собираешься выдержать испытания? Ни одному рыцарю это еще не удавалось. Ты так уверен…
– Да, уверен. Потому что есть один человек, уже общавшийся с валькирией.
– Зигфрид?
Гунтер кивнул:
– И он победит ее и на сей раз. Для меня.
– Ты хочешь сказать, Зигфрид…
– …будет драться с ней вместо меня. Ты прав.
– На твоем месте… – Хаген не совсем понимал, – Ты… ты полагаешь, Брунгильда допустит, чтобы…
– Брунгильда ни о чем не догадается, – перебил Гунтер, – Никому об этом не известно, кроме Зигфрида, тебя и Альбериха. Завтра утром Зигфрид Ксантенский вместо меня отправится в зал испытаний. И одолеет Брунгильду.
– Но это… невозможно, – пробормотал Хаген, – Ты же не можешь быть уверен, что Брунгильда не заподозрит обмана.
– А почему нет? – Гунтер сохранял полную невозмутимость, – Или ты забыл свои слова? Ни одному смертному не преодолеть ее чар, помнишь? – Он скривил губы, – Ты был прав, Хаген. С тех пор как я ступил на эту вожделенную землю, я понял, что ты был прав. Никто не одолеет ее – ни копьем, ни мечом, ни голыми руками. Ни один смертный. За исключением Зигфрида.
– Но зачем все это нужно? – возмутился Тронье. – Чтобы завоевать руку Брунгильды? Ты… ты же продаешь свою честь и честь всего Вормса…
Склонив голову, Гунтер тяжело вздохнул:
– Но отклонить предложение Зигфрида было бы самой страшной ошибкой.
– Почему?
– Почему? – Гунтер горько усмехнулся, – Потому что это означало бы мою смерть. Если бы я отказался вместе с ним отправиться в Изенштейн, он получил бы долгожданный повод силой завоевать Вормс. И никто не помешал бы ему – кому нужен король, не держащий собственного слова? А если бы я явился сюда один, то был бы убит – кто тогда станет защищать Вормс и мою сестру? Нет, друг мой, я вынужден жить. Не ради себя самого, поверь. Если бы я мог уладить все ценой только собственной жизни, я решился бы на это без колебаний. Но на карту поставлена не только моя жизнь.
– Ты… ты все еще не сказал, зачем позвал меня, – напомнил Хаген.
Глаза Гунтера потемнели.
– Завтра Зигфрид одолеет Брунгильду, я отвезу ее в Вормс и сочетаюсь с ней законным браком.
– А я? – не унимался Хаген. – Что должен делать я?
Гунтер помедлил.
– Я ничего от тебя не требую, – проговорил он наконец. – Я… я лишь прошу о дружеской услуге. Я хотел, чтобы… – Он запнулся, не в силах больше выдерживать взгляд Хагена, – Убей его. Возьми в руки меч и прикончи эту собаку, Хаген!
– Убийство? – Холод звучал в голосе Тронье. – Ты хочешь принудить меня совершить убийство?
– Что значит – убийство? Я не требую этого, Хаген. Разве он уже не давал нам тысячу поводов его уничтожить? И разве он сотни раз не заслужил смерть с тех пор, как появился в Вормсе?
– Но мы говорим о разных вещах. Дай мне повод – единственный достойный повод, и я перережу ему глотку на глазах у Брунгильды. Но совершить убийство? Нет, мой король, – Теперь Хаген говорил совершенно спокойно. Предложение Гунтера было столь чудовищным, что он попросту не хотел даже думать о нем всерьез.
Гунтер промолчал. Хаген назвал его не по имени, не обратился к нему «друг мой» – он сказал «мой король», и этим было сказано все. Пытаться переубедить его было бессмысленно.
Хаген повернулся и быстро вышел из комнаты.
Глава 7
Несмотря на усталость, заснуть Хагену не удалось. Альберих проводил его в комнату, предназначенную для них с братом, – прямоугольную камеру без окон, очень примитивно обставленную. Данкварт обрушился на него с вопросами, но отвечать Хагену совершенно не хотелось. Он только позволил брату перевязать ему рану, а затем, полуодетый, растянулся на ложе и притворился спящим.
Только на самом деле он не спал.
Слова Гунтера все звучали в его ушах, и лишь теперь он осознал серьезность намерений короля. «Возьми в руки меч и прикончи эту собаку…» Ледяная невозмутимость Хагена сменилась чувством глубокого, болезненного отчаяния. Возьми меч и убей его.
Но почему именно теперь? После стольких удобных поводов – почему сейчас? Из-за того, что Зигфрид после такого обмана окончательно приобретет власть над Гунтером? Или потому, что Гунтер не сможет вынести рядом с собою человека, свидетеля потери королем рыцарской чести?
Лишь перед самым рассветом Хаген забылся беспокойным, тревожным сном. Разбудил его Данкварт, слегка потрепав за плечо.
– Брунгильда ждет нас.
Хаген резко встрепенулся, но замер, усевшись на кровати, – его вдруг затошнило. Во рту был неприятный привкус, сердце колотилось как сумасшедшее. Сделав несколько глубоких вдохов, он подождал, пока сердце успокоится, поднялся, глотнул вина, чтобы смыть привкус плесени.
– Пойдем.
Данкварт не двинулся с места:
– Мне нужно знать, о чем ты вчера говорил с Гунтером.
Хаген вздохнул. Ему очень не хотелось продолжать вчерашний спор с братом, но слишком хорошо он знал Данкварта – он вряд ли успокоится.
– Так, о том о сем, – пробормотал он.
– Ты что, за дурака меня держишь? – взвился Данкварт, – Хочешь сказать, что Гунтер позвал нас затем, чтобы поговорить о том о сем? Вы ведь о Зигфриде речь вели.
– Разумеется, – молвил Хаген, – И о нем – тоже.
– Ты опять что-то недоговариваешь!
– Да. Именно так. А теперь пойдем: Брунгильда ждет.
Они вышли из комнаты в коридор – по бокам тут же выросли фигуры закованных в золото стражниц. Данкварту ничего не оставалось, кроме как молча последовать за ними. Хаген понимал, как его это угнетало.
Брунгильда ждала их в тронном зале. Он был ненамного просторнее покоев Гунтера и совершенно ничем не украшен. Но все же это было лучшее из всех помещений мрачной крепости – узкое прямоугольное окошко позволяло видеть кусочек сероватого неба, в углу горел камин, а на стенах висели факелы, освещая зал мерцающим светом.
Трон Брунгильды стоял боком ко входу, так что виден был лишь ее смутный профиль. Ни единым жестом королева не дала понять, заметила ли она вошедших.
В трех шагах от трона они остановились. Хаген буквально спиной ощущал напряжение, владевшее Данквартом, однако брат внешне сохранял абсолютное спокойствие.
– Выйди, Данкварт из Тронье, – молвила Брунгильда.
Краем глаза Хаген видел, как вздрогнул Данкварт, но уважение к особе королевских кровей пересилило гнев; он секунду помедлил, затем склонил голову и, пятясь, удалился. Одна из стражниц вышла вслед за ним, а другая, закрыв дверь, встала возле входа, скрестив руки на груди. Лицо женщины скрывала золотая полумаска, но Хаген видел, что от ее взгляда не ускользало ни одно его движение. А может, ни единая его мысль.
Брунгильда повернула голову:
– Тебя страшат мои воительницы? Если хочешь, я отошлю их.
Хаген покачал головой.
– Но их присутствие тебе мешает, – заявила королева. – Только что же именно? То, что они слышат каждое наше слово, или то, что под их броней скрыта обольстительная женская грудь? – Она насмешливо расхохоталась: – Прости меня, Хаген из Тронье. Я забыла, что женщины в твоей жизни играют столь же маленькую роль, как и мужчины в моей.
– Даже еще меньшую, моя королева, – возразил Хаген с легким поклоном, – Ведь женщин, встречающихся мне на пути, я не сопровождаю в Вальгаллу.
Брунгильда снова засмеялась, на этот раз не так громогласно, и подняла левую руку. Хаген услышал, как стражница позади него вышла из комнаты; они остались с Брунгильдой вдвоем.
– Странный ты человек, Хаген из Тронье, – заговорила Брунгильда, – Еще не увидев моего лица, ты называешь меня своей королевой, тем самым нанося мне оскорбление.
Хаген хотел возразить, но Брунгильда жестом перебила его:
– Не спорь, Хаген, это будет новым оскорблением.
Хаген потупил взгляд:
– Прости, моя королева.
Брунгильда слегка кивнула:
– Принимаю извинение, Хаген из Тронье. Подойди ближе – или ты предпочитаешь разговаривать с тенью?
И тут Хаген сообразил, что расположение окна и трона, факелов, дававших своеобразную игру тьмы и света, было вовсе не случайным. Лик Брунгильды скрывала не корона и не опущенное забрало шлема, а вуаль, состоящая из тысячи теней. И предложение заглянуть под эту вуаль должно было означать большую честь. Хаген был уверен, что Гунтеру таковой оказано не было.
Нерешительно он шагнул вперед. Пелена рассеялась, теперь он смог разглядеть лицо королевы. Красота Брунгильды не имела возраста – в отличие от юного очарования и нежности Кримхилд: высокого роста, стройная, с темными длинными волосами, зачесанными назад. Да, это была красота богини, но не юной девушки.
Позволив Хагену рассмотреть себя во всей красе, Брунгильда, пользуясь возможностью, с таким же нескрываемым любопытством уставилась на Тронье.
– Я много слышала о тебе и твоих подвигах, Хаген, – промолвила наконец королева. – И по рассказам предполагала, что ты чем-то очень похож на меня, – теперь вижу, что не ошибалась. Наверное, мы подошли бы друг другу. Жаль, что не ты, а этот болван Гунтер явился сюда пройти испытания. Кто знает, быть может, ты бы их и выдержал. – Она вздохнула, – Но ты изменил бы самому себе, захотев этого, так что придется мне убить Гунтера, как и всех его предшественников.
Хаген ошарашенно взглянул на нее. И это он слышит из уст женщины?
– Ты… ты, кажется, слишком уверена, что победишь Гунтера Бургундского…
– Уверена? – Брунгильда усмехнулась, – Я не уверена, Хаген. Я это знаю. Он не первый и не последний, явившийся сюда, с тем чтобы расстаться с жизнью. Вот если бы на его месте оказался ты…
– …или Зигфрид, – вставил Хаген.
Глаза Брунгильды потемнели, искорка подозрения мелькнула во взгляде.
– Не допускай ошибки, недооценивая Гунтера, – продолжал Хаген, – Меч его так же остер, как и мой.
– И все равно я убью его, – Брунгильда оставалась бесстрастной, – И это одна из причин, по которой я тебя позвала. Ты поклялся в верности Гунтеру Бургундскому. Но через несколько часов он погибнет от моей руки. Что тогда будешь делать ты, Хаген?
К такому вопросу Хаген не был готов – возможно, лишь потому, что до сих пор старался не думать об этом. Смерть Гунтера была чем-то совершенно нереальным.
– Я хочу знать, как мне вести себя с тобой, Хаген, – продолжала Брунгильда. – Ты правая рука и друг Гунтера, и ты ему верен. Я не хочу убивать тебя, когда от моей руки погибнет твой король.
Лицо Хагена окаменело.
– Ты не имеешь права так говорить. Гунтер явился сюда по доброй воле и сознает всю опасность, которая ему грозит.
– Это не ответ на мой вопрос.
– Я всегда встану на защиту Гунтера против любого, кто захочет посягнуть на его жизнь. От себя самого, правда, защитить его невозможно. Но ты его не убьешь.
Брунгильда кивнула:
– Такого ответа я и ожидала. – Она улыбнулась – Рада, что не разочаровалась в тебе, Хаген. – Она откинулась на спинку трона. – А теперь иди. Времени осталось немного, а еще предстоят кое-какие приготовления.
