Текст книги "Рыцарь Хаген"
Автор книги: Вольфганг Хольбайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
Глава 8
Ветер налетел ледяным порывом, когда Хаген, согнувшись в седле, проскакал в распахнутые городские ворота. Стражники шарахнулись в стороны. Под копытами коня прогрохотали оледеневшие доски моста, и через несколько мгновений Хаген очутился посреди бушующей снежной бури. Пришпорив коня, он поскакал через поле к Рейну – мрачный вестник несчастья. До сих пор, кроме него самого, Гунтера и еще нескольких рыцарей, созванных королем на совет, о случившемся не знал никто. Но скоро, очень скоро весь город узнает о беде.
Вскоре крыши Вормса и черная тень древней крепости скрылись за горизонтом. Гунтер, конечно, разгневается, узнав о том, что Хаген сам отправился навстречу Зигфриду. Но какая разница, что скажет или подумает Гунтер, – Зигфрид из Ксантена был, возможно, их единственной и последней надеждой. Бургундия всегда была сильной империей, и не единожды алчный завоеватель тщетно пытался овладеть ею, но даны и саксы, объединившись, были сильнее. И Хаген не разделял оптимизма Гунтера. Саксонские воины славились своей свирепостью, и никто не отваживался открыто оказать им сопротивление. Даже военачальники римских когорт, все еще квартировавших вдоль берегов Рейна, демонстративно отворачивались, стоило саксонскому войску появиться на горизонте.
Хаген скакал без передышки уже больше часа, но ни малейшего следа Зигфрида и его спутников видно не было. Тронье тщетно пытался вспомнить свой последний разговор с Гизелером. Младший брат короля очень подробно описывал ему маршрут предстоящей поездки, по-детски воодушевленно предвкушая поход вместе с Зигфридом, победителем дракона. Но Хаген не слушал его – да и зачем? Отряд отправился в путь, чтобы пересчитать оставшихся коров да оценить убытки прошедшей зимы. Гунтер собирался снизить в этом году налоги с крестьян. Бургундия была богатой страной, и король мог позволить себе такую щедрость.
Но на самом деле Хаген прекрасно сознавал, что ничего из этой затеи не выйдет. Сокровищницы Вормса опустошатся очень быстро, когда придется снаряжать войско на войну. Быть может, налоги даже нужно будет увеличить.
Если только будет с кого эти налоги взимать.
Наконец впереди замаячили пока еще неясные силуэты всадников. Хаген вновь пришпорил коня – ледяной ветер с новой силой, будто нож, впился в его горло.
Всадники медленно продвигались вдоль реки, и еще издалека Хаген услышал их возбужденные голоса. Отряд состоял из шестерых нибелунгов, свиты Зигфрида, и нескольких человек из Вормса, примкнувших к ним, дабы вырваться из скучной городской жизни. Во главе их скакали Гизелер и Фолькер, оба с непокрытыми головами, несмотря на стужу, оба – в огненно-красных бургундских плащах. Вслед за ними ехал брат Хагена – Данкварт, закутанный в простой черный плащ. Узнав Тронье, они резко натянули поводья.
– Хаген! – Лицо Гизелера покраснело от мороза, в глазах юноши читалось беспокойство. – Что случилось? – Он окинул взглядом его лошадь: – Зачем такая спешка, дядя Хаген? Посмотри на своего коня, ты ведь едва не загнал его!
– Где Зигфрид? – Хаген даже не счел нужным ответить на вопрос. Он едва переводил дыхание.
– Не здесь, – вместо Гизелера отвечал Фолькер. – Мы…
– Я вижу! – прохрипел Хаген, – Где он?
– Что случилось? – испуганно повторил Гизелер, – Какое-то… несчастье?
– Несчастье? – Хаген покачал головой. – Нет. Во всяком случае, пока еще не случилось. В Вормс прибыли послы. Из Саксонии и Дании.
Гизелер побледнел:
– Послы? Значит…
– Война, – подытожил Хаген, – Вы должны срочно возвращаться в Вормс. Король с нетерпением ждет вас всех и Зигфрида сегодня к вечеру. Где он?
Гизелер отвел глаза:
– Не… не очень далеко отсюда…
Хаген уже с трудом сдерживался:
– Это мне ни о чем не говорит, Гизелер! Где именно?
– Знаешь маленькую часовню в получасе пути отсюда? – вмешался Фолькер. Хаген кивнул и натянул поводья, но певец быстро схватил его за руку: – К черту, Хаген, не прикидывайся дураком! Почему, ты думаешь, мы едем так медленно? Он находится там, но не один.
– Не один? То есть?
Фолькер шумно выдохнул:
– Он гостит в Вормсе уже целый год. Зигфрид из Ксантена тоже мужчина, человек из плоти и крови, а не из камня. Я должен объяснить подробнее?
Кто-то засмеялся. Хаген бросил на воинов яростный взгляд; смех затих.
– Не стоит, – сердито буркнул он. – Я заеду за ним, а вы отправляйтесь в Вормс.
– Давай я сам за ним съезжу, – попросил Гизелер.
Хаген повернул коня:
– Нет, – Заметив озабоченное лицо принца, он добавил: – Не бойся. Я вас не выдам. Мне абсолютно безразлично, с кем Зигфрид крутит шашни. Лучше придумайте объяснение вашей задержки. – Он повернулся к своему брату: – Данкварт, прошу тебя, сделай все, чтобы как можно быстрее вернуться в город. – И, не теряя больше времени, Хаген пустил коня вскачь.
Несколько рыцарей из свиты Зигфрида повернули было вслед за ним, но Данкварт резким окриком вернул их.
Тронье прекрасно знал часовню, о которой говорил Фолькер. Каждый знал о ней. Располагалась она в получасе пути от Вормса, на лесистом пригорке, и летом служила излюбленным местом встреч влюбленных, уединявшихся в тени деревьев. С вершины пригорка открывался великолепный вид на окрестности. Хаген задумался. Сам он, разумеется, никогда не догадался бы искать Зигфрида там, где обычно встречались конюхи и служанки. Нет, никто бы не додумался его здесь искать, и именно поэтому он сюда и отправился. Но раздражало Хагена не то обстоятельство, что Зигфрид встречался с женщиной, – все этим занимались, и Хаген время от времени – тоже. Сердило его только то, что из-за такого крюка он потерял целых полчаса.
Дорога пошла в гору, и конь замедлил шаг. Хаген не стал больше подгонять беднягу: конь совершенно выбился из сил, а им предстоял еще обратный путь. К тому же они почти приехали.
Внезапно путь ему пересекли следы: это был одинокий всадник, очевидно очень торопившийся. И скорее всего, Зигфрид проскакал здесь совсем недавно.
Хаген обогнул маленький пруд, пересек полузамерзший ручеек, и наконец из тени леса прямо перед ним вынырнула часовенка – маленький домик из неотесанного камня с соломенной крышей. След первого всадника пересекся с другими отпечатками копыт, ведущими с юга. Копыта второй лошади оставляли гораздо меньший и неглубокий след по сравнению с боевым конем Зигфрида. Такая лошадка могла принадлежать ребенку или молоденькой женщине. Хаген удивленно вскинул брови: Зигфрид встречался, судя по всему, не с кухаркой и не со служанкой. Такие лошадей не держали.
Поравнявшись с часовней, Хаген спешился. Вход в домик был расчищен от снега, из-за дома доносилось тревожное конское ржание.
– Зигфрид! – крикнул Хаген. – Зигфрид из Ксантена! Я привез важное известие от короля! – Получить мгновенный ответ он и не надеялся. Прошло несколько минут – тишина. Хаген окликнул его еще раз – нет ответа. Постучав кулаком в дверь и секунду подождав, Тронье шагнул в дом.
Часовня была пуста.
Под деревянным распятием на стене горела свеча, чуть поодаль на крючке висел отороченный мехом плащ. Под ним на лавке лежала перевязь Зигфрида и ножны с мечом.
Хаген остановился. Бросить Бальмунг, легендарный меч нибелунгов, вот так просто, как обычный кинжал, – нет, это не укладывалось в голове.
И все же это действительно был Бальмунг. Изящная, украшенная драгоценными камнями рукоять и необычайно длинное лезвие – ошибки быть не могло.
Нерешительно Тронье поднял меч и вынул клинок из ножен. Тысячу раз он видел Бальмунг висящим на поясе его владельца, но никогда ему не предоставлялась возможность прикоснуться своими руками к наследию нибелунгов. Клинок слегка задрожал в его пальцах, и на мгновение Хагену показалось, будто он слышит едва уловимый голос оружия, негромкий шепот, легкое дыхание меча – словно прикосновение руки разбудило дремавший в нем дух.
Повернув ножны к свету, Тронье увидел, что внутри они были отделаны не металлом и не кожей, а каким-то необычным пористым камнем – камнем или же еще более твердым материалом. Обработан он был столь искусно, что, когда меч вынимали из ножен, клинок всякий раз затачивался заново. На вид Бальмунг казался очень тяжелым – Хаген невольно схватил его обеими руками, но на самом деле он весил даже меньше римского короткого кинжала. Кончиками пальцев Тронье провел по острию – оно было тоньше пергамента, но сталь меча удивляла своей прочностью.
Прицелившись в воображаемого противника, Хаген сделал выпад. Со свистом клинок распорол воздух – казалось, он слился с кистью, став продолжением его руки. Вес оружия не чувствовался совершенно, Бальмунг словно повиновался не усилию мускулов, а одной лишь воле его обладателя.
– Нравится? – раздался голос за его спиной.
Хаген испуганно вздрогнул. В дверном проеме стоял Зигфрид, почти целиком заслоняя своей мощной фигурой проход. Позади него мелькнула быстрая тень, послышались поспешные шаги, затем конское ржание, бряцание уздечки.
– Понравился тебе Бальмунг? – повторил Зигфрид. В голосе его, ставшем вдруг хриплым, чувствовался тщательно скрываемый гнев – или это был испуг, неуверенность… Он протянул руку, в упор глядя на Хагена.
Тронье не шелохнулся. Клинок в его руке придавал ему никогда доселе не испытанное чувство силы, мощи и превосходства – это было пугающее чувство. Он постепенно начинал понимать, что истинная сила Бальмунга крылась не только в его прочности и остроте клинка. Порывистым движением он вложил меч в ножны и положил его обратно на скамью.
– Что случилось? – Голос Ксантенца звучал раздраженно, он не давал Хагену бросить взгляд за дверь. Снова за его спиной метнулась тень, раздался удаляющийся топот копыт.
– Я искал тебя, Зигфрид, – От Хагена не ускользнуло, что Зигфрид немного успокоился. Поведение его казалось странным: неужели он так нервничал из-за того, что Хаген застал его за любовной интрижкой?
– И нашел, – кивнул Ксантенец. – Ну говори. Надеюсь, причина шпионить за мной была весомой, Хаген.
Хаген сохранял спокойствие.
– Даже целых две. Объявление войны двумя королями сразу. Достаточная причина?
Зигфрид задумался.
– Людегер и Людегаст, – молвил он затем, – Значит, они наконец решились.
– Наконец?
Зигфрид рассмеялся:
– Только не рассказывай, что для тебя это неожиданность, Хаген. Вормс и Бургундия давно подогревают аппетит соседей, точно золотое яблочко на дереве. Неужели ты всерьез думал, что ни один из них не догадается его сорвать?
– Уж этого мы не допустим, – отрезал Хаген, – Но я не затем явился, чтобы обсуждать это с тобой. Мне отдан приказ доставить тебя в Вормс. Отряд должен был вернуться еще вчера.
– Я… задержался, – равнодушно произнес Зигфрид. Он уже окончательно взял себя в руки.
– Я вижу, – кивнул Хаген.
– Быть может, то, что ты видишь, обманчиво.
– Мне этого вполне хватило. Но могу тебя успокоить: я никому не собираюсь рассказывать о том, что видел.
– А кто тебе сказал, что мне это очень повредит? – скучающим тоном осведомился Зигфрид.
От злости Хаген сжал кулаки:
– Спорить с тобой я не собираюсь. Времени нет – нас ждут в Вормсе, – Он протянул Зигфриду меч и плащ, – Что же ты медлишь?
Ксантенец не торопясь принялся надевать перевязь, он явно тянул время.
Они вышли на улицу, Хаген вскочил в седло. Конь недовольно фыркнул. Свежий след лошадиных копыт прямой линией устремлялся на юг, к Вормсу. Ну, если пассия Зигфрида жила в крепости и была не какой-нибудь продажной девкой, то Хаген вполне мог понять осторожность Ксантенца, даже столь преувеличенную.
Зигфрид наконец появился из-за дома верхом на белоснежном роскошном коне. Мускулы жеребца играли под шелковистой шкурой, он нетерпеливо прядал ушами. Хаген удивился: Зигфрид покинул крепость на другом коне, интересно, откуда взялся этот?
Но спрашивать об этом он не стал: нельзя было терять ни минуты.
Глава 9
Свежий след лошадиных копыт преследовал их почти до самого Вормса и лишь неподалеку от города свернул на восток, в бесконечный заснеженный простор. Но Хаген больше не думал о том, с кем мог встречаться Зигфрид в старой часовне – в городе хватало молоденьких дурочек, потерявших голову и готовых на все, лишь бы потом утешать себя воспоминаниями о жарких объятиях прославленного рыцаря. Возможно, дама была близка к королевскому двору и посему стремилась сохранить полную тайну. А Зигфрид – что ж, в пылу любовной страсти он пытался забыть истинную причину своего появления в Вормсе.
За несколько часов, прошедших с тех пор, как Хаген выехал из крепости, город изменился. На первый взгляд это не бросалось в глаза: на улицах было, как обычно, немноголюдно, над соломенными крышами приземистых домишек висел привычный запах угля, конского навоза и нечистот. С Рейна веял свежий ветерок. Но иными стали теперь лица людей: они встречали его не восторженными, как обычно, взглядами – в глазах горожан отражались теперь боль и страх. Да, тайна не могла долго оставаться неузнанной, горестные вести всегда распространяются необычайно быстро. Пока еще люди были обескуражены первым испугом, но Хаген, не раз переживший подобное, знал, что это скоро пройдет. Страх сменится отчаянным желанием выжить; привыкнув к мысли о горе и смерти, люди будут пытаться жадно взять от жизни все, что можно, пока еще не поздно.
Церковный колокол гулко зазвонил, когда Хаген и Зигфрид въехали в ворота крепости. Сердце Хагена сжалось от боли.
Поравнявшись с постоялым двором, Зигфрид резко натянул поводья:
– Они там?
Перед входом переминались с ноги на ногу двое стражников. Только теперь Хаген обратил внимание, что прохожие спешили перейти на другую сторону улицы, стремясь держаться подальше от словно зачумленного места, где остановились чужестранцы.
– Погоди, Зигфрид, – остановил он собиравшегося уже соскочить с коня Ксантенца. – У нас еще будет возможность побеседовать с ними.
Зигфрид недовольно нахмурился, но все же повиновался. Пришпорив жеребца, он поскакал прямо к главной башне. Хаген не спеша последовал за ним: теперь, у цели, окончательно загонять бедное животное было бы неоправданной жестокостью.
Зигфрид уже исчез в башне, когда Тронье подъехал к крыльцу. Два конюха чистили его великолепного жеребца. Хаген замешкался: разумеется, первым делом он должен был вслед за Ксантенцем поспешить к Гунтеру, но как же Альберих? Хоть вечер еще далеко не наступил, гном вполне уже мог вернуться с кое-какими новостями, а это было бы полезно для их военного совета.
Один из конюхов взял под уздцы его лошадь, но Хаген, покачав головой, натянул поводья и поскакал к конюшням.
Теперь они не казались запущенными: из похода вернулся большой отряд, и конюхам было полно работы – расседлать и вычистить смертельно уставших животных. Судя по всему, возвратились они совсем недавно – странно, потому что отряд должен был намного опередить Хагена. Он потратил много времени, разыскивая Ксантенца.
Альбериха нигде видно не было. Хаген осмотрелся вокруг, кивнул пробегавшему мимо конюху и хотел было уже выйти, как вдруг взгляд его задержался на одной из лошадей. Она была меньше и изящнее остальных животных. Хаген готов был поклясться, что в отряде Зигфрида ее не было. Но лошадка стояла вместе с недавно прибывшими конями.
– Эта лошадь, – сказал он. – Чья она? Кто на ней прискакал?
Конюх отвел взгляд:
– Я… не знаю, господин. Ее привели со всеми остальными. Понятия не имею, кто на ней ехал.
Это было неправдой. Хагену не было нужды даже смотреть парнишке в глаза, чтобы понять, что он лжет. Какая же важная причина побудила простого кнехта обманывать самого Хагена из Тронье? Отстранив конюха, Хаген шагнул к лошади.
Тонко заржав, лошадка повела изящной головой и искоса взглянула на него усталыми глазами. Ноздри ее трепетали, в уголках губ скопилась пена. Бедное животное дрожало всем телом, тяжело дыша, – очевидно, гнали его нещадно. Кожу на боках сплошь покрывали тонкие царапины от шпор. Лошадь была оседлана, но без потника: жесткий край грубой кожи впивался в спину бедняжки.
Из-под седла торчал кусочек серой ткани. Прищурившись, Хаген наклонился, ослабил подпругу и вытащил его целиком. Это оказался шелковый шарф, края его были тщательно обработаны, а в углу красовалась искусная вышивка в виде розы. Бургундской Розы…
На мгновение Хаген окаменел.
Порывистым движением засунув вещицу в карман, он поспешно вышел из конюшни и устремился к женским покоям. Во рту он ощущал горьковатый привкус.
За выступом крепостной стены его уже поджидал Альберих. Менее подходящего момента гном найти не мог.
Нетерпеливо поигрывая хлыстом, Хаген выслушал его донесение. Информация оказалась скудной, и в другой ситуации Хаген был бы весьма разочарован и определенно выказал бы недовольство.
Но неожиданная находка поглотила все его мысли.
Рассеянно кивнув, Хаген жестом отпустил гнома. Все-таки какую-то пользу из его сообщения можно было извлечь.
По лестнице, ведущей к женским покоям, Хаген поднимался уже бегом. В мыслях его был полный сумбур.
Без стука он вошел в дверь.
Уты в комнате не было, Кримхилд сидела у окна и вышивала, низко склонившись над работой. Она словно ничего вокруг не замечала – хотя не слышать стука захлопнувшейся двери девушка не могла. Плечи ее едва заметно подрагивали. Хаген был уверен, что дрожала она не только из-за холода.
– Кримхилд!
Девушка встрепенулась, уронила шитье на пол и с плохо разыгранным удивлением взглянула на Хагена. Она попыталась улыбнуться, но ей это плохо удалось. Взгляд Кримхилд устремился на дверь; будто девушка ожидала – нет, боялась – увидеть за спиной Тронье еще кого-то.
– Дядя Хаген, ты… вернулся?
– А разве я уезжал?
Кримхилд прикусила губу. Она не могла знать о том, что он выезжал из крепости. Из окон женских покоев ворота не были видны.
– Зато ты, видимо, неплохо покаталась, – продолжал Тронье. – Я видел в конюшне твою лошадь. Разве можно было так истязать бедное животное?
– Мне… было холодно, – пролепетала Кримхилд. Руки ее задрожали, взгляд стал умоляющим, – Я так заскучала, что решила развлечься прогулкой и заодно согреться. Но там оказалось куда холоднее, чем я предполагала, – Она вдруг затараторила быстро-быстро, не давая Хагену вставить ни слова: – Что случилось, дядя Хаген? В городе звонят в колокола, весь Вормс переполошился. Какие-то дурные вести?
Хаген пристально взглянул ей в лицо. Гнев и недоверие его постепенно улетучивались, уступая место искреннему сочувствию. Кримхилд сама не знала, что творит. Усилием воли подавив в душе сострадание, Тронье выхватил из кармана серый шарф. Кримхилд побледнела.
– Вот что я нашел. Я думал, ты его хватишься.
Порывистым движением девушка протянула руку:
– Очень… любезно с твоей стороны, дядя Хаген. А где ты его нашел?
– В часовне, – невозмутимо отвечал Хаген, – Он валялся на полу. Ты, должно быть, уронила его, сама не заметив.
Будто боясь обжечься, Кримхилд отдернула руку. На лице ее отразился неприкрытый ужас.
– В часовне? Так ты… разговаривал с Зигфридом?
– Не о тебе, – успокоил ее Хаген, – Он не знает, что мне известна ваша тайна. И никто об этом не знает.
Кримхилд задрожала всем телом. Приглушенный болезненный стон сорвался с ее губ. Она встала, шагнула к окну, секунду постояла, а затем вновь повернулась к Хагену. В глазах бедняжки стояли слезы.
– Дядя Хаген… я…
– Как давно вы встречаетесь тайком? – перебил ее Тронье. Слова прозвучали неожиданно жестко – он сам этому удивился.
Губы Кримхилд дрогнули. Слеза скатилась по щеке. Не в силах больше сдерживаться, девушка бросилась Хагену на грудь, отчаянно вцепившись в его плечи. От сотрясавших ее рыданий Кримхилд не могла вымолвить ни слова, лишь приглушенные всхлипывания срывались с уст. Хаген устыдился: ведь он причинил Кримхилд, своей любимице, такую боль. Как же мог он так поступить! Лучше бы он ее ударил.
Нежно обняв девушку, Хаген осторожно отстранил ее от себя:
– Прости, Кримхилд. Я солгал тебе. Шарф я обнаружил под седлом твоей лошади и догадался обо всем: предчувствия преследовали меня давно.
Кримхилд всхлипнула. Она больше не плакала.
– И все же, – продолжал Хаген. – Ответь мне, дитя мое. Давно ли вы тайком встречаетесь?
– Это… это был первый раз, – пролепетала Кримхилд. – Мы…
– Не лги, Кримхилд. Зимой Зигфрид часто выезжал на лошади под предлогом прогулок по окрестностям. – Он криво усмехнулся. – А ты? Как часто тебе становилось здесь слишком скучно?
Кримхилд вновь всхлипнула. Пристально посмотрев ему в лицо, она медленно опустила руки, шагнула к камину и неподвижным взглядом уставилась на пламя.
– Четыре раза, – Голос девушки был едва слышен. – Пять, если считать сегодняшний. В первый раз… мы действительно встретились случайно. Моя лошадь повредила ногу и захромала, а Зигфрид в это время… проезжал мимо и помог мне.
Хаген нахмурился. Он прекрасно понимал, насколько «случайно» Зигфрид мог проезжать мимо. Ни для кого не было тайной, что Кримхилд время от времени выезжала на лошади одна.
– А затем мы встречались в часовне, – негромко продолжала Кримхилд. – Никто об этом не знал, – Вскинув голову, она в упор взглянула на Хагена, и во взгляде ее отразилось такое отчаяние, что Тронье едва мог его вынести. – Ты же никому не расскажешь, дядя Хаген? – взмолилась девушка. – Ты не должен говорить Гунтеру. Он его убьет.
– А тебя отправит в монастырь – если не придумает чего похуже, – безжалостно добавил Хаген, – Неужели ты не понимаешь, что эти игры несут тебе опасность не меньшую, чем ему?
Кримхилд понурила голову.
Хаген сжал кулаки. Уж Зигфрид тоже не может этого не понимать. Нет, он будет молчать, но только ради Кримхилд.
– Он… прикасался к тебе?
Кримхилд удивленно расширила глаза:
– Ты…
– Чем вы занимались? – Хаген с трудом сдерживался, – Только беседовали? О чем?
– Ты заблуждаешься, дядя Хаген! – гордо сказала Кримхилд, – Ты напрасно обвиняешь Зигфрида и позоришь меня, – Кримхилд была оскорблена, в глазах ее читался праведный гнев. Кто такой был Хаген, чтобы сметь унижать ее, королевскую сестру?!
Хаген невозмутимо выдержал ее взгляд, и через несколько мгновений Кримхилд вдруг как-то обмякла.
– Ничего не было, дядя Хаген. Мы только один раз поцеловались.
Хаген насмешливо ухмыльнулся.
– Невинный поцелуй! – возмутилась Кримхилд. – Что в этом постыдного?
– Ничего, – разозлился Хаген, – Сначала невинный поцелуй, затем невинное объятие, затем… – Он покачал головой. – Ты понимаешь, что Зигфрид словно вор прокрался в твое сердце?
– Неправда, – с жаром возразила девушка, – Я знаю, что ты не любишь его, дядя Хаген, даже ненавидишь. Но я – я с первого мгновения полюбила Зигфрида. И он меня.
– Любовь? Ты разве понимаешь, что это? Тебе только кажется.
– Я слышу, что говорит мне сердце, – этого достаточно.
– Сердце? Понимаешь, Кримхилд, ведь не прошло еще года с тех пор, как мы с тобой стояли вот здесь же и говорили о любви. Или ты забыла свои же слова? Забыла о своем сне и клятве, что не будешь принадлежать ни одному мужчине?
– Сон! Ты сам назвал меня тогда глупым ребенком. И был прав.
– Так же, как и сейчас.
– Ты ошибаешься, дядя Хаген, – Голос девушки окреп, – Теперь я больше не дитя, я женщина. А сон можно истолковать так: я должна была ждать Зигфрида. Соколов здесь было бесчисленное множество, и я их отвергла. Но Зигфрид – это орел. И нет никого на свете, кого бы ему следовало опасаться.
Хаген молчал.
– Почему ты ненавидишь его, дядя Хаген? Он удивительный человек. Или ты боишься, что он займет в моем сердце твое место?
Хаген вздрогнул. В словах Кримхилд было больше правды, чем он готов был признаться самому себе.
– Но страх этот напрасен, – продолжала девушка. – Ты всегда был мне другом, и останешься им, пока я жива. Но я люблю Зигфрида. И он меня тоже.
– Надеюсь на это, дитя мое, – еле слышно молвил Хаген. – Надеюсь, что ты не заблуждаешься, и хочу верить, что намерения Зигфрида честны.
– И ты ничего не расскажешь Гунтеру?
– Нет. Ни ему, ни кому-либо еще. Я буду молчать, пока не закончится война. Но если после этого Зигфрид не попросит, как принято, твоей руки у короля – я убью его. Клянусь.
