Текст книги "Рыцарь Хаген"
Автор книги: Вольфганг Хольбайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Глава 2
– Откуда вы? – повторил вопрос Хаген. В тронном зале замка Тронье собрались Данкварт, Фриге, принесший с собой теплые пледы и кружку с обжигающим метом, и капитан потерпевшего крушение «Хенгиста». Напряжение последних часов сменилось усталой расслабленностью. Хаген несколько раз спускался из крепости на берег, помогая перетаскивать оставшихся в живых матросов. Тронье был маленькой крепостью, не приспособленной к приему гостей – тем более полутора десятков израненных, обессилевших людей. Они сделали для пострадавших все, что было в их силах, и теперь Хаген чувствовал себя бесконечно усталым. – Кроме того, он до костей промерз, и незрячий глаз опять начал болеть – как и всегда, когда он чрезмерно утомлялся. Однако он тщательно сдерживал лихорадочное нетерпение, вручая Арнульфу кружку с метом и вновь задавая свой вопрос.
Моряк пригубил дымящийся напиток, с наслаждением грея руки о кружку. Хаген укутал его меховым пледом, усадив на самое теплое место в зале, прямо возле камина. Арнульф был уже немолод – возможно, старше его самого, но при этом далеко не столь крепкого сложения. Было удивительно, как ему вообще удалось выжить.
– Ты будешь отвечать? – взвился Данкварт.
Хаген взглянул на него с упреком и сказал Арнульфу:
– Прости моего брата. Но после всего, что произошло…
Арнульф улыбнулся:
– Он прав. Скажи, Хаген, а мои люди… сколько осталось в живых?
– Сколько их было всего?
– Тридцать два, – отвечал Арнульф, – Вместе со мной.
– Значит, осталось меньше половины, – пробормотал Хаген, не глядя на него, – Мне очень жаль. Но я никогда еще не видел такой бури. Вы…
– Это была не буря, – перебил его Арнульф, – Это было колдовство, Хаген! Злые чары!
– Чушь! – вмешался Данкварт, – Здесь, в Тронье, всегда бушевали бури, особенно сейчас, весной. И вам еще повезло, что вы потеряли только половину всей команды и корабль.
– Нет, колдовство! – Арнульф его не слушал. Глаза моряка вновь загорелись лихорадочным огнем.
Хагену стало не по себе.
– Объясни, с чего ты это взял?
Арнульф вдруг как-то съежился:
– Прости меня.
Хаген отмахнулся:
– Ничего, Арнульф. Расскажи лучше, откуда вы и что за весть привез ты для меня?
– Сами мы – я и моя команда – подданные данского короля Людегаста. Вернее, того, что сделал из этого человека некий Зигфрид из Ксантена, – Арнульф стиснул зубы.
– Даны? – изумился Данкварт, – И подданный Людегаста будет рисковать жизнью, чтобы передать послание короля Гунтера? Человека, победившего его повелителя? – Он пристально взглянул в лицо дана, – Прости, Арнульф, но что-то я в это не верю.
– Пусть он говорит, – перебил Хаген.
Арнульф бросил на него благодарный взгляд. Опустошив кружку до дна, он уставился в пол.
Фриге с готовностью подошел с кувшином живительного напитка, но Хаген покачал головой. Дан выпил уже достаточно.
– Гунтер сам попросил меня об этом, – продолжал дан, – Ни один из его кораблей не выдержал бы плавания…
– Ерунда! – вспылил Данкварт.
Арнульф невозмутимо продолжал:
– Времени у нас оставалось мало, а ладьи Гунтера хоть и быстры, но не годятся для плавания по открытому морю, да еще в это время года.
– Это верно, – согласился Хаген. – И все же трудно поверить, что Гунтер доверил послание именно дану, особенно если оно так важно, как ты утверждаешь. Где оно? На борту корабля?
Арнульф покачал головой:
– Это не письмо. Написанное может легко оказаться в чужих руках – так сказал Гунтер. Я запомнил все, что он сказал, слово в слово. Гунтер отправил в поход именно меня, так как мой корабль – самый быстрый.
– Но причина не только в этом, так ведь?
Дан выразительно посмотрел на Хагена:
– Так. Самая важная причина в том, что никому в Вормсе он больше не доверяет.
Данкварт взорвался:
– Что ты мелешь?
– Ты не знаешь, что произошло в Вормсе, – перебил Арнульф. – Когда вы уехали? Год назад? – Данкварт кивнул, и Арнульф уже спокойно продолжил: – Вормс уже не тот, что был прежде. Хоть Гунтер еще сидит на троне, но истинным правителем является Зигфрид из Ксантена.
– Не верю, – снова вмешался Данкварт. – Ты лжешь! Я не знаю, зачем ты это делаешь и кто тебя подослал, но уверен, что подданные Гунтера никогда…
– Подданные Гунтера? О, ты имеешь в виду Фолькера из Альцая, Ортвейна из Меца, Гизелера, Гернота и еще немногих приближенных? Разумеется. Они остались ему верны и скорее умрут, чем предадут его. Но разве короля спасет горстка воинов, если враг уже прокрался в сердца его подданных? Поверь, Данкварт, – Зигфрид давно уже фактически правит Вормсом. Гунтер даже не осмеливается ему перечить. В присутствии посторонних он не решается говорить о нем дурно, – Он взглянул на Хагена: – Ты не должен был уезжать, Хаген. Ты ведь подарил Зигфриду Вормс, понимаешь?
– Значит, он все-таки остался, – пробормотал Хаген, – Я надеялся, он вернется назад в Ксантен.
Арнульф рассмеялся:
– В Ксантен? Зигфрид и Вормс теперь единое целое, и теперь, когда там нет тебя, никто не решится оспорить его притязания.
Хаген задумался. Слова Арнульфа глубоко проникли в его душу, но в действительности весть эта его не удивила. Как он мог так обманывать себя? Он должен был это предвидеть, да в глубине души он чувствовал, что так все и получится. Они нанесли Зигфриду поражение, но не одолели его окончательно. А Зигфрид из Ксантена не станет сложа руки терпеть поражение.
– Так что же велел передать мне Гунтер?
– А передать я должен следующее: Гунтер Бургундский просит тебя отправиться в Изенштейн и там ожидать его.
– В Изенштейн? – Хаген ошарашенно уставился на дана.
– В замок валькирии, – кивнул Арнульф. – Таковы были слова Гунтера. Он сказал, ты поймешь, что он имеет в виду.
– Но… но это… невозможно! Зигфрид никогда…
И тут ему все стало ясно. Внезапно Хаген сообразил, что значили слова Зигфрида во время самой первой их встречи. Ксантенец тогда сказал: «Однажды я недооценил тебя, Хаген. Но дважды я ошибок не повторяю». Теперь он был вынужден признать, что совершил роковую ошибку, быть может самую серьезную в своей жизни. Теперь он недооценил Зигфрида. Он считал, что нанес ему смертельный удар, не думая о том, что рана эта лишь разозлит нибелунга. Весь год, весь этот долгий год Зигфрид вводил их в заблуждение, прикидываясь побежденным. На самом деле он вынашивал коварные планы. Он выжидал, долго и терпеливо, словно хищник, выслеживающий жертву.
– Говори дальше, Арнульф. Это все, что хотел передать Гунтер?
Дан кивнул:
– Все. Но я знаю еще кое-что. Я был свидетелем разговора, когда Зигфрид объявил, что зима скоро кончится и пора Гунтеру выполнить свое обещание и жениться. Мой король послал меня в Вормс с подарками – близилась годовщина вашей победы, Гунтер затевал праздник и пригласил на него и меня тоже. – Он усмехнулся: – Я принял приглашение, так как путь обратно в Данию предстоял долгий, а бургундское вино доброе. Я все слышал собственными ушами и видел, как страх отразился в глазах Гунтера. О, он владел собой как подобает королю, но слова Зигфрида поразили его в самое сердце.
– И что же было дальше? – вмешался Данкварт.
Арнульф пожал плечами:
– Ничего. В ту же ночь, когда все уже спали, Гунтер явился ко мне и попросил немедленно отправиться в Тронье с вестью для Хагена.
– И ты согласился? – В голосе Данкварта звучало недоверие. – Почему? Ведь Гунтер разбил ваше войско и пленил твоего короля.
– Он вел себя как истинный рыцарь, и я не могу его ненавидеть. Это не позор – проиграть в честном бою.
– Но это еще не повод рисковать собственной жизнью.
– Конечно, нет. Ты прав, Данкварт, – не ради короля Гунтера я решился на этот поход. Я отправился в Тронье затем, чтобы уничтожить Ксантенца, – Он повернулся к Хагену, и голос его зазвучал подобно ледяному ветру: – Ты должен прикончить его, Хаген. Отправляйся в Изенштейн и убей Зигфрида, иначе он уничтожит вас всех. Сделай то, на что давно должен был решиться, если хочешь спасти Гунтера и Вормс.
– Сколько воинов Гунтер взял с собой в поход? – Хаген пытался сдержать дрожь в голосе.
– Ни одного. Зигфрид убедил его, что завоевывать сердце Брунгильды король должен сам.
– Один? – вскричал Данкварт. – Ты хочешь сказать, что Гунтер Бургундский отправился в поход вдвоем с Зигфридом?
Арнульф кивнул:
– И с ними эти черные вороны, спутники Ксантенца. Если все шло, как задумал нибелунг, то они должны были выступить через три дня после отплытия «Хенгиста».
– Три дня! – Хаген вздрогнул. – Значит, времени у нас осталось совсем мало! Сколько продолжалось плавание?
– Десять дней и ночей, и каждый день был страшнее предыдущего. Боюсь, мы опоздали, Хаген. «Хенгист» в десять раз быстрее корабля, на котором отправились Зигфрид и Гунтер, но буря отнесла нас далеко в сторону. – Он сжал кулаки, – Колдовство Ксантенца наслало на нас этот шторм, Хаген. Поверь мне, я знаю, что говорю.
– Никакого колдовства не существует! – Был ли уверен Хаген в собственных словах? Не ощущал ли он сам дуновение ночи в присутствии нибелунга и его демонов?
– Называй это как угодно, – настаивал Арнульф, – Мне уже сорок лет, Хаген, тридцать пять из них я провел на борту корабля, но никогда не видел такой бури. Она началась в первый же день и с каждым часом становилась все ужаснее. Это была его магия, его проклятие – он не желал, чтобы мы добрались до Тронье и ты узнал эту новость.
– Чепуха. Зачем это могло быть нужно Зигфриду?
– Потому что он боится тебя. Я видел его глаза, когда было упомянуто твое имя. Быть может, ты единственный во всем мире, кого он страшится.
Хаген уставился на огонь, пылавший в камине.
– Коли так, – промолвил он наконец, – не будем терять времени. Выступать нужно сегодня. Путь к Изенштейну далек.
– У вас есть корабль? – Арнульф горько усмехнулся, – Боюсь, «Хенгист» уже не сможет доставить тебя в Исландию.
Хаген покачал головой:
– Мы поступим иначе. В двух днях конного пути от Тронье есть рыбацкая деревня. Там я и найду судно.
– Два дня, – Арнульф нахмурился. – И затем еще два дня плавания, даже если буря пощадит нас. Мы не успеем, Хаген.
– Мы?
Арнульф кивнул:
– Гунтер попросил меня доставить тебя в Исландию, и я это сделаю.
– Можешь не беспокоиться, – молвил Данкварт, – Мы благодарны за помощь, но все остальное тебя не касается.
– Зигфрид уничтожил мой корабль! – вспылил Арнульф. – Погибла половина моих матросов, и ты говоришь – меня это не касается? Я отправляюсь с вами, или можете прикончить нас всех.
Отговаривать дана было бессмысленно – Хаген это прекрасно понимал. Что ж, тем лучше – помощь его очень понадобится в пути.
– Но почему, Арнульф? Зачем ты снова рискуешь жизнью? Ты ведь знаешь – мы все можем погибнуть. Никто еще не возвращался из Изенштейна.
– Знаю. Но я хочу видеть, как ты прикончишь Ксантенца, Хаген. Как твой меч вонзится в его тело, – Он стиснул кубок с такой силой, что глиняный сосуд треснул и кровь закапала из порезанного пальца, – А если этого не сделаешь ты – я убью его сам.
Глава 3
Отряд продвигался на север, все глубже вторгаясь в белоснежные просторы ледяной пустыни, открытой всем ветрам. Хаген знал, что им предстоит битва, знал и то, что бой будет не на жизнь, а на смерть.
Конь его внезапно споткнулся о камень, скрывшийся под обманчиво гладким снежным настом, Хаген встрепенулся и слишком резко натянул поводья – скакун в ярости дернул головой и закусил удила. Хаген быстро оглянулся – не заметил ли кто его оплошности. Было бы неприятно, если бы кто-то из людей Арнульфа увидел, как он едва не свалился с лошади.
Но никто даже не повернул головы. Данкварт, закутанный в плащ из медвежьей шкуры, скакал сзади, так низко склонившись в седле, что Хаген начал сомневаться, не заснул ли брат на ходу. Остальные же – Арнульф с горсткой своих матросов и трое рыцарей из Тронье – вырвались далеко вперед, так что за густой пеленой снега виднелись лишь их смутные силуэты.
Хаген придержал коня, дожидаясь, пока его догонит Данкварт. Поравнявшись с братом, тот поднял голову – и Хаген вздрогнул. Данкварт был на десять с лишним лет моложе его, но узкое бледное лицо под глубоко надвинутым на лоб капюшоном выглядело сейчас старческим.
Хаген попытался улыбнуться, но сам почувствовал, как от холода и усталости улыбка на его лице застыла кривой гримасой.
– Скоро стемнеет, – молвил он. – Нужно поискать место для ночлега.
Данкварт, нахмурившись, покачал головой:
– Еще есть время. Добрых два часа.
Хаген вздохнул. С тех пор как они вступили на эту Богом проклятую землю, привалы становились все длиннее, а промежутки между ними все короче. Словно нескончаемая метель и бесконечная пустыня высасывали остатки сил из их тел.
– Нет, – настаивал Хаген, – До Изенштейна уже недалеко. Мы переночуем, а с рассветом тронемся дальше. Всем нам необходим отдых. Я не собираюсь предстать перед Зигфридом во главе горстки полумертвых людей.
Брат упрямо покачал головой и пришпорил коня. Вздохнув, Хаген последовал за ним. С тех пор как они покинули Тронье, братья почти не разговаривали. Что-то угнетало Данкварта.
Через четверть часа они достигли подходящего для ночлега места – небольшой площадки под нависающей скалой, защищенной от ветра кустарником. Спешившись, усталые люди начали стреноживать лошадей и собирать топливо для костра.
Солнце быстро садилось, снег засеребрился в свете костра, распространявшего приятное тепло. Вьюга немного утихла, снежинки тихо падали и шипя растворялись в пламени.
Все молчали. Разговоры требовали усилий, а за последние дни они привыкли экономить силы. Хаген бросил взгляд на горстку людей, тесно сгрудившихся вокруг костра. Нет, не только тяготы двухдневного плавания и трое суток скачки сквозь холод и вьюгу подорвали их силы. Сама эта земля полностью истощила людей. Огнедышащие мрачные горы Исландии, бескрайние равнины, где даже летом проклевывалась лишь скудная травка, служили грозным предупреждением для смертных – земля эта принадлежала богам.
Сидевший у самого пламени Арнульф негромко окликнул Хагена. Тронье взглянул на дана: лицо Арнульфа было бледным как мел, старые раны еще не успели затянуться. В глазах горел все тот же лихорадочный огонь.
– Ксантенец уже должен прибыть в Изенштейн, – молвил он, – Мы опоздали.
Хаген понимал, что Арнульф прав. Они потеряли много времени. Капитану, доставившему их к берегам Исландии, пришлось заплатить много золота, но все равно он высадил их далеко южнее Изенштейна – его страх был понятен. А разбушевавшаяся снежная буря еще больше их задержала.
– Может быть, – отвечал Хаген. – Но мы все равно успеем. Придется Гунтеру немного подождать нас.
– Если валькирия не сразу перережет ему глотку, – мрачно заметил Арнульф, – Правда ли, что она убивает всякого, кто жаждет заполучить ее в жены?
– Кроме одного, – отвечал Хаген.
– Зигфрида.
– Да, Зигфрида. – Ему не хотелось продолжать разговор, но Арнульф не отставал:
– Так что же в истории о Зигфриде правда, а что – легенда?
– Откуда мне знать? Говорят, он первый из смертных, видевший валькирию и живым покинувший ее замок.
– Говорят еще, будто Зигфрид обещал на ней жениться.
Хаген удивленно поднял взгляд. Он был уверен, что эту подробность знали лишь немногие. Либо тайна Зигфрида хранилась не так тщательно, как желал бы Ксантенец, либо Арнульф знал куда больше, чем полагал Хаген.
– Расскажи, Хаген, – попросил Арнульф. Остальные тоже с интересом придвинулись к ним поближе.
Хаген помедлил.
– Почему бы и нет? – наконец сказал он, усаживаясь поудобнее и теснее закутываясь в меховой плащ. Костер жарко горел, лицо и руки Хагена уже едва не плавились, но спина все еще не отогрелась. Быть может, рассказ поможет ему забыть о боли, – Говорят, – начал он, – что Зигфрид из Ксантена явился в Исландию, одолев перед этим повелителя нибелунгов и объявив себя властителем их империи. Слава о прекрасной Брунгильде, последней из валькирий, не давала ему покоя, и юный необузданный принц возжелал взять ее в жены, хоть ни разу не видел богиню. – Хаген запнулся, внезапно сообразив, что вступление могло показаться слушателям сбивчивым и сумбурным. Интересно, как бы Фолькер повел рассказ о Зигфриде? Воспоминание о славном певце словно помогло ему направить речь в нужное русло, – Однажды король Дании пригласил Зигфрида в гости, – Хаген бросил взгляд на Арнульфа, тот согласно кивнул, – Праздник продолжался три дня и три ночи. Певцы и скоморохи славили мужество старых героев и красоту дам. И о Брунгильде услышал здесь Зигфрид, о валькирии, живущей в Исландии, огненном острове на краю света. Сам Один, отец богов, приговорил валькирию к вечному сну. Словно завороженный, Зигфрид внимал словам певца, рассказывавшего о Ваберлое, вечном огне, окружающем Изенштейн и испепеляющем каждого, кто рискнет туда проникнуть.
Но юный неукротимый герой воскликнул: «Я попаду в Изенштейн! Хочу взглянуть на красавицу Брунгильду! Дай мне быструю ладью, король, и отпусти в поход».
Но Людегаст, король данский, уговаривал его: «Не рискуй, мой друг, ведь ни одному смертному не преодолеть огненного кольца Одина, ты превратишься в пепел».
Принц же настаивал на своем. Разве не поработил он племя нибелунгов, не победил семерых великанов и страшного дракона и не омылся его кровью, сделавшей его кожу прочной, словно броня? И Людегаст сдался и предоставил ему лучший свой корабль и могучего жеребца Грани – самого быстрого во всей Дании. На другой день принц Ксантенский пустился в путь.
Свежий ветер раздувал паруса его ладьи, острый киль взрезал волны, и вот наконец взору Зигфрида предстали ледяные горы. Вершину самой высокой из них, Изенштейна, венчал замок Брунгильды, а вокруг пылало огненное кольцо, Ваберлое. Зигфрид ступил на остров, пришпорил коня – и вот он уже на вершине горы, перед огненной стеной. Целым и невредимым преодолел он огонь – ведь кожа его была неуязвимой. Только маленькое пятнышко на спине, где прилип листочек липы, когда он купался в крови дракона, оказалось обожженным.
Мертвая тишина царила в замке, когда Ксантенец вошел в тронный зал и увидел юношу, распростертого на ступенях, – спящего или мертвого. Опустившись на колени, Зигфрид снял с юноши шлем – силы небесные! Это была прекрасная девушка. Никогда еще он не видел такой красоты; не удержавшись, герой поцеловал ее в уста.
Но проклятие Одина сломить было не так-то просто. Девушка не шевелилась. Тут вспомнил Зигфрид об Андваранауте, кольце из сокровищницы нибелунгов. Он достал его и надел красавице на палец.
Чары рассеялись, девушка вздохнула и открыла глаза.
«Кто ты, посланник Божий? Послал ли тебя Один окончить мое наказание?»
«Не Один привел меня сюда, а зов моего сердца, – отвечал Зигфрид, потому как сердце его воспылало страстной любовью, – Я – Зигфрид, сын Зигмунда и Зиглинд, принц Ксантенский».
Тогда валькирия поднялась, и тут же замок наполнился голосами и юным смехом, потому что вместе с Брунгильдой пробудились и все ее девушки-прислужницы. Им принесли вина, и юная красавица вручила Зигфриду кубок со словами: «Слава тебе, Зигфрид, принц Ксантенский. Здрав будь, доблестный рыцарь!» Они выпили вина, взгляды их встретились. Поцелуй нибелунга все горел на устах Брунгильды. Зигфриду же не терпелось узнать, чем валькирия прогневила отца богов, и Брунгильда начала рассказ:
«Когда-то я была одной из валькирий, пробуждавших к жизни погибших героев и сопровождавших их в Вальгаллу. По воле Одина я стала властительницей этого огненного острова. В ту пору разгорелась ссора между двумя братьями-королями, Агнаром и Хельмгунтером. Один возжелал подарить победу Хельмгунтеру, мне же был люб нежный Агнар. Я ослушалась Одина и повернула длань судьбы против его воли – острый кинжал вонзился Хельмгунтеру в сердце. Один разгневался, я впала в немилость, и Слепнир, его жеребец, привез меня сюда. До сих пор приговор отца звучит в моих ушах: «Ты была валькирией, оживлявшей погибших рыцарей, но мыслила ты по-человечески и действовала как слабая женщина. Так оставайся же женщиной, смертной и беззащитной! Из племени Мидгарда явится однажды рыцарь, корона будет венчать его чело. Его и жди. И умри вместе с ним, как умирают люди!»
Но я взмолилась: «Позволь мне связать свою жизнь лишь с достойным меня мужем. Ведь я хоть и женщина, но была валькирией, и божественная кровь течет в моих жилах».
На сей раз Один смилостивился. Он уколол меня сонным шипом, глаза мои закрылись, и я уснула. Отец же разжег огонь Ваберлое, преодолеть который смог бы лишь истинный герой, достойный валькирии. А спала я, наверное, сотни лет».
Они вышли из замка; огонь потух. Над Изенштейном воссияло солнце, и долго они предавались любовным радостям.
Но Зигфриду не сиделось на месте, он жаждал битв и приключений, молодая кровь играла в жилах. Море и бури звали его, и, лежа в объятиях Брунгильды, герой мечтал о дальних странах и воинственных походах. Оставив на прощанье Брунгильде Андваранаут, кольцо нибелунгов, Зигфрид простился с ней.
Многие смельчаки являлись с тех пор в Изенштейн, равные Зигфриду по силе и красоте. Но Брунгильда заставляла выдержать их три испытания, потому что лишь тому обещала она отдать свою руку, кто превзойдет ее саму в силе и храбрости. Ни один из рыцарей не вернулся. Хоть и стала она смертной женщиной, кровь богов течет в жилах Брунгильды, и нет среди людей равных ей по силе.
Хаген умолк. Говорил он медленно, размеренно, лишь потрескивание сучьев да завывание ветра вторили ему. Хотелось спать. Подняв глаза, он увидел, что почти все уже заснули под его рассказ, еще теснее прижавшись друг к другу. Лишь Арнульф да Данкварт не спали. Дан смотрел не отрываясь на пламя костра. Хаген и Данкварт переглянулись.
История валькирии и кольца Андваранаут еще далеко не завершилась – это знали они оба.
