Текст книги "Смерть во спасение"

Автор книги: Владислав Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 30 страниц)

Улавчий радостно кивал головой, давая русичу понять, что отказываться нельзя, и Ярославич согласился. На охоте он шепнул ему, что князя отпустят, как только ханские сборщики вывезут всю дань.

   – Уже совсем скоро, – добавил он.

Но не успели придти последние возы, как во Владимире, Суздале и Ростове вспыхнул бунт. Сам Берке отчасти был в том виновен. Чтобы побыстрее собрать весь ясак, он разрешил своим сборщикам дани продавать долги бесерменам, купцам из Золотой Орды. Те взамен шкур расплачивались золотом, шелками и бархатом, привезёнными из Китая и Венеции. Хан, превыше всего ценя злато и наряды, потворствовал этому. Бесермены, или, как звали на Руси, басурманы, наезжая на Русь в сопровождении летучих конных отрядов из диких татар, каковые охраняли их, самовольствовали, требуя только соболей да куниц и не желая брать бобров, медведей и белок, подчас отнимали силой всё, что имел охотник. Оттого и загорелся пожар ненависти. Александр порывался поехать и погасить его, но Берке его не отпустил.

   – Мои люди сами разберутся со смутьянами, нам пора чаще доказывать свою, а не твою силу, князь, ты же скажи мне: о чём толкует твой Гундарь, убеждая всех любезничать с моими данниками до поры до времени. А вот ещё: «Когда в один час зазвонят колокола во всех церквах и храмах, то приидет тогда Судный день для притеснителей наших и восстанут не только живые, но и мёртвые, соберутся все: от великих Игоря и Святослава до нашего князя Александра Невского и прогонят проклятого ворога!» Это из проповеди одного суздальского священника. А ты, оказывается, построил, князь, много новых кузниц, день и ночь выковываются мечи да топоры, и отроков шестилетних натаскивают с деревянными мечами сотники да воеводы. И вот, если всё соединить, то весьма грозная картина получится: Русь готовится прогнать нас, всадить нам нож в спину, а мы тому потворствуем!

Хан любил подражать древнеримским риторам и произносить яркие речи, демонстрируя подчас безукоризненную логику. Спорить с ним было глупо, да Берке и не любил, когда ему возражали.

   – Во всём можно узреть злой умысел, ваша светлость, – поклонившись ответил Невский.

   – Нет, не во всём! – воскликнул хан. – Но ты Богом рождённый полководец, ты не можешь не воевать, сражение для тебя – как сладкий нектар, который чем больше пьёшь, тем сильнее жажда. Я ведаю, что ты готовишься к большой войне со мной, только ключи победы я уже забрал, князь, и напрасно ты будешь искать их. Вызывая ветер, пожнёшь бурю!

   – Ты ошибаешься, великий хан...

   – Ступай! – прервал его Берке и повернулся к нему спиной.

И снова три месяца полного затишья. Даже Улавчий не звал князя, зато сторожей стало четверо.

Прошло полтора года. В один из дней Александра призвали в шатёр Берке. Был накрыт стол, и хан улыбался, точно снова сменил гнев на милость.

   – Улавчий, мой советник, упросил отпустить тебя, Александр, и я внял его просьбам. Оказывается, ты уже полтора года живёшь у нас! – рассмеялся он, и Улавчий радостно закивал головой в знак согласия. – Я вижу: тебе так у меня понравилось, что ты не хочешь уезжать. Тебя кормят, поят, дают тёплые одежды, чего бы не жить? А главное, никаких хлопот в голове. Этак бы и я согласился!

Он снова рассмеялся, и слуги захихикали вместе с ним, а Улавчий даже прослезился от смеха.

   – Всё-таки я самый милостивый и самый добрый хан за историю нашей Орды, и потому прими по русскому обычаю чашу своего сладкого мёда из моих рук и выпей за моё здравие и долголетие. Пока я властвую, на Руси будет мир и благоденствие!

Ярославич подошёл к хану, принял чашу, поклонился.

   – Пью во здравие и долголетие великого милосердного хана! – провозгласил он.

И точно запоздавшей молнией осветило память, и выплыло пророчество Ахмата: «Берке на прощание поднесёт тебе чашу мёда, он будет отравлен». Но чаша была выпита. Покидать же юрту и выпорожнить её из себя означало бы смертельно оскорбить хана и умереть от кривых сабель сторожей.

   – Целуй руку своему господину! – ласково проговорил хан.

И князь поцеловал её. В глазах Улавчия таял страх, смешанный с презрением.

   – Поезжай с миром и служи мне с честью! – напутственно вымолвил властитель.

Падал мокрый снег, устилая порошей разбухшую от дождей дорогу. Крытый возок поспешал, князь торопился. Внутри его пылала печка из железа, раскалившаяся докрасна, и было тепло, даже жарко, несмотря на пронзительный ветер за окном. Александр в одной рубахе лежал на полу, слушая рассуждения учёного дьяка и одновременно лекаря Гунды, которого брал с собой. Насильственно разлучённый с руководителем своим – Берке боялся колдовских чар знахаря, – дьяк не мог наговориться и болтал без умолку. Ярославич молчал, раздумывая лишь об одном: успеет ли он обнять жену и сына, ибо через четыре часа он сразу же почуял: медок с дьявольским приворотом. Вмиг напала когтистая слабость, вонзившаяся в тело, и горечь на языке. Герой Невский и без того исхудал за эти полтора года, один длинный нос торчал на узком лице, да глаза горели огнём.

   – Я вот всё думаю, великий княже, за что Бог разгневался на нас? И надумал! Гляди-ка! Ни Игорь, ни Святослав, ни Владимир, креститель своих сынов да братьев, не воевали, крови христианской не проливали ни капли. Даже Ярослав Мудрый, каковой хоть и воевал против Святополка, но тут защищал братьев своих, жестоко убиенных Бориса и Глеба, а потом мы, яко псы, перегрызлись. Вот Господь и осерчал. Как полагаете, ваша светлость?

   – Владимир Святой тоже воевал против брата своего Ярополка и убил его, – напомнил Александр.

   – Но сие до крещения было! – возразил Гунда.

   – Выходит, некрещёным можно Каинами становиться, а крещёным нельзя? – усмехнулся князь.

   – Поймали, поймали, ваша светлость! – как дитя, завизжал от восторга Гунда. – Ах, как хорошо сказано! Как же мне не хватало вас! О скольких вещах мы не переговорили! Но татарва – это же кара. Кара Господня!

   – Может быть, и кара, но возмездие грянет, в это я свято верю и сам меч из рук не выпущу, пока хоть один ордынец будет ходить по нашей земле. Ни здесь, ни там! – посерьёзнев, произнёс он.

   – До переселения туда, княже, ещё далеко, – весело отозвался дьяк. – Мы дождёмся ещё освобождения от Орды! Ты уж поживи на благо всех нас, Ярославич. Тебе Господом не велено помирать!

Но утром князь встать уже не смог. Ноги не слушались. Его вынесли облегчиться. Слуги уже хотели занести обратно в возок, но Александр остановил их. Снег белым ковром покрывал степь. Вдали синел лес. Ещё теплом дышала на прогалинах земля. Зима только начиналась.

   – Версты четыре, и пойдут родные места, – прошептал дьяк. – Там и дышать легче.

Александра занесли в возок, уложили.

   – Чем же ты разболелся, княже? – удивлялся Гунда, осматривая его. – Вроде и жара большого нет, и кожа сухая...

   – Отлежусь, устал, Гунда. Не тревожь себя понапрасну, – улыбнулся князь.

К вечеру он вдруг встал на ноги. Даже велел остановиться, вышел в лес и, прижавшись к берёзке щекой, долго стоял не шелохнувшись. Вскоре приехали в Нижний Новгород. Гунда настаивал созвать местных знахарей, чтобы совместно с ними определить недуг, поразивший князя. Ходил он с трудом, при помощи слуг, а есть ничего не мог, только пил отвары. Но князь наотрез отказался:

   – Домой! Тут день пути. Я хочу увидеть жену!..

   – Но, княже, я в ответе за тебя! – возмутился Гунда. – И не хочу столь тяжкий грех...

   – Молчи. Делай, как сказал. Я князь пока!

Они выехали. Но, добравшись до Верхнего Городца, князь приказал, чтоб его отвезли в монастырь.

   – Совсем худо, княже?

Он кивнул. Александра отвезли в Феодоровский монастырь.

   – Хочу иноком умереть...

Пришёл игумен, обрядил князя в чёрную схиму, срезал волосы на голове, произвёл обряд посвящения и нарёк Алексием. Ярославля держался.

   – А теперь прощайте все, – проговорил он. – Закончив один путь земной, начну другой, небесный.

Гунда со слугами залились слезами.

   – Отойдите, вы только сердце растравляете своим плачем!.. – сердито проговорил новоиспечённый инок, и дьяку показалось, что в голосе князя вовсе нет скорбных ноток, а наоборот, присутствует некое нетерпение. Гунда даже реветь перестал.

Через полчаса Александра Невского не стало. Душа его, освободившись от тела, тотчас полетела во Владимир, в родной дом, и князь, увидев жену, долго смотрел на неё. Потом пришла кормилица, сын уже ходил, крепко схватившись за её руку. Ему так и хотелось прижать его к себе, но Васса тотчас что-то заподозрила и взглянула на мужа с такой оторопью, словно он и впрямь был рядом с ней.

   – Что-то с Сашей случилось, – прошептала она.

Он готов был разрыдаться, и угол, в котором он стоял, стал светлеть. Князь выскользнул из дома, влетел в храм, где читал вечернюю молитву для прихожан митрополит Кирилл. Ярославич заслушался, но когда святой отец упомянул о нём как о кротком Давиде, который поможет им сбросить с себя ярмо рабства, тут герой Невский не выдержал и, сам не ожидая, высветился так, что митрополит его увидел. Он неожиданно умолк и, не отрываясь, смотрел на князя. И сразу же всё понял.

   – Зашло солнце земли Русской... – прошептал он, и огромный храм Успения, заполненный людьми, замер.

Губы первосвятителя дрогнули, и слёзы выкатились из глаз. Люд владимирский подался вперёд, душой прозревая, что случилось что-то страшное.

   – Чада мои милые, знайте, что ныне... – голос Кирилла сорвался, – что ныне благоверный князь великий Александр преставился...

На мгновение настала жуткая тишина. Гундарь, стоявший в первых рядах, запинаясь, вымолвил:

   – Как же так?.. Как же мы без князя?..

   – Погибнем, – прошептал Шешуня. – Погибнем без него лютой смертью!

И этот последний шёпот услышали все. Зал точно очнулся, и хор стенаний, воплей и безутешных рыданий обрушился на невидимого уже Александра. Если б он знал, что доставит такое горе своим приближённым, Ярославич бы сбежал из Орды. Он взмыл под купол и полетел обратно, чтобы вернуться в безжизненное тело. Его уже везли во Владимир. Он присел на крышу возка и стал смотреть на холмистую низину, открывшуюся перед ним. В самом низу петляла речка, скованная льдом, и мужики ставили плетённые из ивняка «морды», как назывались корзины-ловушки для ловли рыбы. Солнце только выкатывалось из-за деревушки, рассыпанной вдали на угоре, зажигая огненными искрами снег на склоне. Князь странным зрением впитывал утреннюю картину земного пробуждения, осознавая, что видит всё это в последний раз. Он уже не чуял ни холода, ни запахов, ни дорожных рытвин, ни бега реального времени. Но пока ещё видел и памятовал. И молил Бога оставить ему зрение и память. И Господь смилостивился.

ЭПИЛОГ

анним утром 6 сентября 1380 года великий князь Дмитрий Иоаннович, стоя на коленях, молился в своём шатре. Ещё не всходило солнце, и лишь утлая походная лампадка перед иконой Христа рассеивала тяжёлый предутренний мрак. Лёгким дуновением ветра распахнуло полог, и он снова захлопнулся. Точно кто-то вошёл. Московский правитель оглянулся, но шатёр был пуст.

– На тебя уповаю, Спаситель наш, ты нам прибежище и сила, не дай покорить ворогу, столь много лет он поганит нашу землю, пьёт кровь нашу и костьми твоих рабов устилает победный путь свой. Доколе терпеть зло, дозволь очистить от него поля и дороги наши, подсоби, и мы прогоним его!..

Мигнул огонёк в лампадке, и внезапно посуровел лик Христа. Князь вдруг ощутил чьё-то прикосновение, будто кто-то стоял за его спиной. Он хотел повернуться, но не смог.

– Господь помнит о тебе, князь, и постоянно скорбит о твоих бедах, и в будущей битве ключи победы будут в твоих руках. Распорядись только ими, Дмитрий, разумно. Поверь мне, в сём деле чувства надобно поумерить и холодным рассудком измерить каждую сажень будущей битвы, каждый час её...

Глуховатый, похожий на шелест голос звучал за спиной. Иоаннович несколько раз в страхе перекрестился, но огонёк в лампадке яростно замигал, точно запрещая это делать.

– Не бойся меня, князь, я не призрак, прячущийся по углам, я дам на себя взглянуть, когда уходить буду, а пока слушай. Вчера воеводы твои спорили, переходить Дон или нет, да так ни к чему и не пришли. Если так и сражение вести будешь, то проиграешь. Ты первоначальник, ты и командуй, а не слушай, что остальные болтают. Дон перейдёшь тотчас же. Туман выпал, он скроет переправу, брод рядом. Не мешкай! Встанешь на берегах Непрядвы. В бой ринешься первым, пусть все узреют, кто их повёл. Перед битвой ободришь полки, всех осени крестом. Начав бой, отойди назад, чтобы другие видели, что великий князь жив и направляет ход победы. Засадный полк выведешь через три часа. Через три, не раньше. Я велел Сергию Радонежскому прислать тебе несколько иноков: Пересвета, Ослябю, они внутри дружин будут поднимать дух ратников... – Голос за спиной на мгновение умолк, потом послышался тяжёлый вздох. – Солнце встаёт, я должен уходить. Ты всё запомнил, княже?

   – Да...

   – Не забудь. Ты должен победить. Я верю в тебя!

Послышался шорох, шелестение одежд. Струя утреннего света пролилась в шатёр.

   – Я могу взглянуть на тебя?

   – Да.

Князь обернулся. В роящемся ярко-светлом луче стоял закованный в латы и с мечом у пояса высокий рыцарь. Его лицо скрывал тяжёлый остроконечный шлем. Воин снял его, открыв узкий лик с тёмной бородой. Дмитрий Иоаннович вгляделся, и дыхание перехватило.

   – Александр Ярославич?.. – точно не веря своим глазам, прошептал он.

   – Я долго ждал этого часа! И кажется, дождался. Мы, твои прадеды, будем с тобой. Не говори никому об этой встрече. Когда увидимся, поймёшь почему. Прощай! Господь верит в тебя и желает русичам победы!

Он откинул полог и ушёл. Князь опомнился через мгновение, выскочил следом, но за шатром густился плотный туман, и лучи солнца ещё не прокалывали его.

«Значит, тот свет исходил от него, – подумал Дмитрий. – Туман, густой туман, под его покровом и переправимся...»

Через четыре часа хан Мамай, узрев, как бегут его рати, воскликнул: «Велик Бог христианский!» – и кинулся следом.

Александр Невский, стоя в широкой воздушной ладье, вознесённой над краем Куликова поля, не скрывал своих слёз.

   – Благодарю тебя, Господи, что позволил мне увидеть то, о чём мечтал мой народ. Я знаю, это только начало. Но оно наступило. И я счастлив!

Он осенил широким крестом всех павших, и большая ладья тронулась с места. Ещё через мгновение она скрылась из виду. Дмитрий Иоаннович, наречённый в тот победный час Донским, её уже не видел. Оглушённый, он лежал под срубленным деревом, прикрыв глаза. Слышал голоса князей, брата Владимира, его призывающих, и не мог откликнуться. Вспомнил утреннюю встречу с Александром, и спазмы снова перехватили горло. Слёзы радости окропили иссечённое лицо.

   – Жаль, что он запретил говорить об этой встрече, – еле слышно пробормотал князь. – «Когда увидимся, поймёшь...» Когда ещё это будет!..

Тогда, в 1380-м ему исполнилось только тридцать. Он ещё не знал, что через девять лет они свидятся.

ХРОНИКА ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ,
УПОМИНАЕМЫХ В РОМАНЕ

1215 год – начало правления князя Ярослава Всеволодовича в Новгороде.

1215 год – покорение Чингисханом Китая и взятие Пекина.

21 апреля 1216 года – битва при Липице.

1216 год – начало великого княжения во Владимире старшего из сыновей князя Всеволода Большое Гнездо Константина.

21 февраля 1218 года – смерть великого князя Константина.

1219 год – начало великого княжения во Владимире второго из Всеволодовичей Георгия.

1219—1221 годы – покорение Чингисханом Средней Азии.

1220 год – рождение князя Александра Ярославича.

1222 – возвращение Ярослава Всеволодовича на княжение в Новгород.

1222—1223 годы – поход князя Ярослава в Ливонию и осада Ревеля.

31 мая 1223 года – битва на Калке русских князей с татарами.

1226 год – разгром князем Ярославом Всеволодовичем литовцев.

1227 год – поход князя Ярослава Всеволодовича в Финляндию.

1227 год – смерть Чингисхана.

1228 год – смерть Мстислава Удалого.

1229—1231 годы – поход Ярослава в Мордовию.

1233 год – смерть Феодора, старшего сына князя Ярослава.

1234 год – поход князя Ярослава Всеволодовича в Ливонию.

1235 год – решение курултая монголов под правлением Угедея о походе на Русь.

1236 год – начало правления князя Александра Ярославича в Новгороде.

1237 год – нашествие Батыя на Русь.

21 декабря 1237 года – взятие Батыем Рязани.

7 февраля 1238 года – взятие Батыем Владимира.

4 марта 1238 года – битва великого князя Георгия Всеволодовича с татарами на Сити и его гибель.

23 марта 1238 года – взятие Батыем Торжка.

1238 год – начало великого княжения во Владимире Ярослава Всеволодовича.

1239 год – женитьба Александра на дочери полоцкого князя Брячислава княжне Александре.

1240 год – поход Батыя на Южную Русь.

15 июля 1240 года – победа Александра над шведами на Неве, за что он был прозван Невским.

Декабрь 1240 года – отказ Александра княжить в Новгороде, отъезд в Переяславль.

1241 год – возвращение Александра на княжение в Новгород.

5 апреля 1242 года – битва Александра Невского с крестоносцами на Чудском озере.

1243 год – отражение Александром нашествия литовцев.

1243 год – посольство великого князя Ярослава в Орду к Батыю.

1245 год – посольство великого князя Ярослава в Каракорум к хану Гуюку.

30 сентября 1246 года – смерть великого князя Ярослава при возвращении из Каракорума.

1246 год – начало великого княжения младшего брата Ярослава Святослава Всеволодовича.

1246 год – убийство Батыем князя Михаила Черниговского в Сарае.

1246—1248 годы – посольство князей Александра и его брата Андрея сначала в Орду к Батыю, потом в Каракорум, где ярлык на великое княжение был отдан Андрею.

1248 год – изгнание с Владимирского стола Святослава младшим сыном Ярослава Михаилом.

1249 год – начало великого княжения во Владимире Андрея Ярославича.

1249—1252 годы – княжение Александра в Новгороде.

1250 год – посольство папских кардиналов к Александру.

1250 год – женитьба Андрея Ярославича на дочери Даниила Галицкого.

1252 год – посольство Александра в орду к Батыю и его сыну Сартаку.

24 июля 1252 года – битва Андрея Ярославича с татарскими воеводами Неврюем, Олабугой и Котьей у Переяславля.

1252 год – начало великого княжения Александра во Владимире.

1255 год – изгнание сына Александра Василия из Новгорода.

1255 год – смерть Батыя в Орде.

1256 год – убийство Сартака его дядей Берке.

1257 год – посольство Александра в Орду.

1258—1259 годы – перепись жителей северных русских городов татарами.

1261 год – рождение младшего сына Александра Даниила.

1261 год – посольство великого князя Александра к хану Берке.

14 ноября 1263 года – смерть великого князя Александра Невского по дороге из Орды.

7 сентября 1380 года – Куликовская битва, разгром полчищ татарского хана Мамая Дмитрием Иоанновичем, наречённым Донским.