Текст книги "Тихоокеанский шторм (СИ)"

Автор книги: Владислав Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

– Простите, герр Рудински, но я хотел бы у Вас спросить – это единственный мотив? – жестко спросил генерал-полковник.

– Я этого не говорил – слегка улыбнулся Руди – хотя я и старый холостяк, близкие люди, гибели которых я категорически не желаю, у меня есть – так что страстное желание Генриха спасти свою шкуру ценой применения химического оружия стало последней каплей, после чего я и пошел к Вам.

– Простите, нельзя ли подробнее? – вежливо попросил фон Штюльпнагель.

– Что же, давайте подробнее – согласился Руди – во-первых, англосаксам надоела конкуренция Германии во всех сферах, от экономики до войны, и они решили кардинально разрешить проблему нашей конкуренции; во-вторых, Генрих, которому особенно нечего терять, решил спасать свою шкуру ценой гибели миллионов немцев – он отлично понимает, что обладателей валленберговских паспортов будут тщательно проверять все, кому не лень – поскольку речь идет о нескольких десятках тысяч мужчин подходящего возраста, пройти проверку будет крайне проблематично; а вот в ситуации, когда Рейх нанесет удар химическим оружием по Лондону и наступающим войскам Красной Армии, ответа долго ждать не придется – тяжелые бомбардировщики англосаксов зальют отравой немецкие города, а русские 'катюши' сумеют сделать жизнь военнослужащих Вермахта весьма насыщенной; вот тогда из пределов Рейха побегут сотни тысяч, если не миллионы мужчин подходящего возраста, причем не с бросающимися в глаза валленберговскими паспортами, а с обычными документами Рейха – тщательно проверить такую толпу, до последнего человека, практически невозможно, так что шанс проскочить проверку абсолютно реален; в-третьих, как это ни парадоксально прозвучит, нашей единственной надеждой на выживание Германии является маршал Сталин, давно сказавший, что 'Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается' – насколько я понимаю, русские успели дать Вам некоторые обещания, касающиеся будущего Германии.

– Пока это позиция СССР на предварительных переговорах – и я не назову ее мягкой – решился генерал-полковник.

– Но Германия будет жить? – спросил Рудински.

– Да – твердо ответил фон Штюльпнагель.

– Хорошо – задумчиво сказал Руди – предлагаю следующий вариант – моим первым взносом в общее дело станет блокирование информации о заговоре, разумеется, с уничтожением донесших на Вас и Ваших товарищей агентов.

– Эти папки Вы не считаете? – серьезно спросил генерал-полковник.

– Эта информация является Вашей страховкой – если она утечет, то я труп – ответил Рудински – кстати, Вы сможете не допустить химического удара по Лондону?

– Пока меня не отстранили от командования германскими сухопутными войсками во Франции – такое в моих силах – устало улыбнулся фон Штюльпнагель – кстати, как насчет русских?

– Было бы неплохо, если бы Вы передали эти сведения по своему каналу – высказался Руди – у меня есть свои каналы, но тут лучше будет подстраховаться.

– А теперь у меня вопрос по существу, герр генерал-полковник – что Вы мне поручите?

– Вы готовы пойти ко мне в подчинение? – уточнил фон Штюльпнагель.

– Герр генерал-полковник, полагаю, что мы с Вами все уже обсудили – Германия на грани гибели, единственная надежда на ее спасение – это прорусский переворот, так что сейчас немного не то время, чтобы тешить самолюбие, играя в амбиции генерала спецслужб – устало констатировал Руди.

– Русский посланник упоминал британское и американское финансирование нацистов на ранних этапах создания НСДАП – сообщил фон Штюльпнагель.

– Надо полагать, что русских живо заинтересует и позднее финансирование Рейха англосаксами – кивнул Руди – впрочем, достаточно для начала – господа Ханфште́нгль и Шварц, прекрасно мне известны – первый был полномочным представителем известных кругов Великобритании и США при фюрере, а, сейчас является советником герра Рузвельта, по вопросам, хм, антинацистской пропаганды, по сути дела отвечая за теневую дипломатию США с нацистскими бонзами; второй – казначей НСДАП до начала войны с Россией.

– Да, герр Сталин, имея в своем распоряжении таких свидетелей, в особенности, если добавить к ним финансовые документы из партийного архива в Мюнхене, сможет выторговать у англосаксов серьезнейшие уступки.

– Я все понял, герр генерал-полковник – и, приступаю к работе.

– А пока – Руди прикоснулся к бутылке коньяка, глядя на фон Штюльпнагеля – и, дождавшись его кивка, наполнил бокалы – хочу предложить Вам тост – за Германию!

Собеседники встали – и молча выпили этот тост, скрепив заключенное соглашение.

После ухода фон Штюльпнагеля Руди раскурил сигару, решив таким образом вознаградить себя за успешно проведенные переговоры – фон Штюльпнагелю никоим образом не следовало демонстрировать нормальный для спецслужб уровень цинизма, наоборот, упор следовало делать на патриотизм – и это сработало.

Немецкие офицеры против Гитлера

25 февраля 1944 г., Марсель, штаб Роммеля.

Присутствуют: фельдмаршал Эрвин Роммель, генерал-полковник Карл фон Штюльпнагель, полковник Клаус фон Штауффенберг, полковник Мерц фон Квирнгейм.

– Здравствуйте, господа, очень рад Вас видеть, проходите, присаживайтесь – приветствовал гостей Роммель – прошу Вас, кофе, коньяк.

– Благодарим Вас, герр фельдмаршал – на правах старшего по званию ответил фон Штюльпнагель.

– Прошу Вас, господа, без чинов – попросил усталый Роммель.

– Герр Роммель, нет ли новостей с Одера? – спросил фон Штауффенберг.

– Есть, герр фон Штауффенберг – ответил Роммель – и как следовало ожидать, неприятные – русские методично выбивают наши танки, явно готовясь перейти в наступление с решительными целями.

– Простите, герр Роммель, – на правах старого сослуживца поинтересовался фон Штауффенберг – а как Вы оцениваете ситуацию?

– Как Вам сказать, герр фон Штауффенберг – задумался Роммель – на первый взгляд, все выглядело не так плохо – да, русским удалось захватить плацдармы на западном берегу Одера, да, их морская пехота блестяще использовала фактор внезапности, но, все что они имели в районе Кюстрина – это 1 Гв. ТА Катукова и 8 Гв. А Чуйкова.

– У Катукова после броска от Вислы осталось в строю около 600 танков и САУ – против 12 ТД, имевших, в общей сложности, около 2000 танков и САУ, в распоряжении фельдмаршала фон Манштейна. Казалось бы, один мощный удар германского танкового кулака – и Гудериан сможет, наконец, взять реванш за Мценск.

– В реальности все обстоит далеко не так хорошо – Катуков имеет однородные корпуса, укомплектованные Т-54-85, СУ-54-122, и, некоторым количеством новейших Т-54-100 и тяжелых КВ-54-122. Если верить донесениям Абвера, то герр Катуков имеет в своем распоряжении примерно 50 КВ-54-122, 100 СУ-54-122, 100 Т-54-100, 350 Т-54-85.

– Наши же танковые дивизии укомплектованы разнотипной техникой – тяжелые "Тигр-Б" и "Тигр", средние "Пантера", некоторое количество уцелевших Т-4, почти половина наличного состава бронетехники – САУ.

– Теперь давайте разберемся с вопросом, а что же у нас есть, и, насколько эта техника пригодна к использованию против русских. У нас есть примерно 200 "Тигр-Б", 100 "Тигр", 800 "Пантер", 200 Т-4, 150 "Ягдпантер", 200 "Штуг", 250 "Мардеров".

– Теперь, господа, попробуем формализовать эти цифры, переведя их в единые счетные единицы – продолжил Роммель – с Вашего разрешения, я приму за единицу русский Т-54-85. Исходя из нынешнего соотношения потерь, принимаем "Тигр-Б" за единицу, "Тигр" и "Ягдпантеру" – за 0,7, "Пантеру" – за 0,5, Т-4 и "Штуг" – за 0,125, "Мардер" – за 0,08. – Таким образом, господа, в распоряжении фельдмаршала фон Манштейна 200+70+400+25+105+25+20 счетных единиц – итого, 845 счетных единиц.

– Сложнее, господа, с оценкой сил, имеющихся в распоряжении генерал-оберста Катукова – исходя из информации, содержащейся в донесениях с фронта и докладах Абвера, я рискну оценить КВ-54-122 в 1,5 единицы, а Т-54-100 и СУ-54-122 – в 1,25 единицы. В целом, силы 1 Гв. ТА в счетных единицах – 75+125+125+350 – итого, 675 единиц.

– Можно констатировать, что при наличии формального трехкратного превосходства, необходимого для перехода в наступление, фельдмаршал фон Манштейн фактически имеет превосходство в танках, равное 1,25 раза, чего совершенно недостаточно. В этой ситуации прямой удар приведет к истреблению германских танковых войск – да, несомненно, 1 Гв. ТА понесет тяжелые потери, возможно, даже ее придется отводить на переформирование – но с Панцерваффе будет покончено. Дополнительно ситуация осложняется наличием на подходе 2, 3, 4 Гв. ТА, каждая из которых примерно равна по силам 1 Гв. ТА. В случае истребления Панцерваффе сдержать русский удар будет уже некому и нечем – с академическим спокойствием закончил анализ соотношения сил Роммель.

– В данном случае фон Манштейн сделал ставку на то, что единственно дает хотя бы мизерные шансы на успех – попытался, используя растянутость русских коммуникаций и изобретенную бароном фон Мантойфелем тактику "осиного роя", нарушить русское снабжение, имея целью вынудить герра Катукова отойти за Одер, очистив плацдармы, с тем, чтобы выиграть время для выстраивания надежной обороны по западному берегу Одера – закончил Роммель.

– Насколько я понимаю – прервал тягостное молчание фон Штюльпнагель – времени у нас практически нет – проигрыш битвы за Одер является просто вопросом времени; если ефрейтор все же применит химическое оружие в качестве "хлопка дверью", русские церемониться не будут.

– Кстати, герр фон Штюльпнагель – спросил доселе молчавший фон Квирнгейм – меня до сих пор мучает вопрос, сдержат ли русские данные ими обязательства.

– Я в этом вполне уверен – ответил фон Штюльпнагель – я вел переговоры с моим старым знакомым из русской военной разведки, которого я прекрасно знаю еще с 20-х годов, когда наши армии тесно сотрудничали. Его аргументы, господа, были предельно логичны – русские не верят англосаксам, считая их вечными врагами любой России – хоть царской, хоть большевистской.

– Русские уверены в том, что конец нынешней войны станет началом новой войны, войны между СССР, с одной стороны, и Великобританией и США, с другой стороны. Почему-то они уверены, что в этой войне танковые и воздушные армии будут только средством сдерживания – а главным оружием станет, как выразился мой знакомый, стратегическая триада – технологии, финансы, мировой рынок.

– В этой ситуации своими руками уничтожать один из сильнейших своих видов оружия, как выразился мой знакомый – научно-технический и промышленный потенциал Германии, это просто самоубийственное безумие.

– Также им понадобится военный потенциал Германии – в качестве европейской шпаги, по выражению полковника "Иванова".

– В общем, русские условия вполне логичны – полный контроль за экономикой, политикой и вооруженными силами Германии сроком на пятьдесят лет; в дальнейшем контроль будет постепенно смягчаться – за это время, как они вполне справедливо считают, они накрепко привяжут Германию к себе – закончил фон Штюльпнагель.

– Меня смущают размеры Фольксармее – заметил Роммель – всего 15-20 дивизий в армии мирного времени, хотя, надо заметить, русские намного щедрее англичан и французов – нам будут дозволены и Панцерваффе, и Люфтваффе, и полноценный флот.

– Я задал этот вопрос герру "Иванову" – ответил фон Штюльпнагель – он ответил мне, что, во-первых, по их оценке, после потерь, понесенных Германией, 20 дивизий в армии мирного времени, это предел, который может позволить себе Германия в течение ближайших 15-20 лет, во-вторых, после увеличения призывного контингента, размер Фольксармее будет увеличен, в-третьих, на складах, находящихся под совместным контролем СА и Фольксармее, будет храниться мобилизационный запас вооружения и военной техники, достаточный для развертывания еще 80 дивизий.

– Весьма щедро с их стороны – заметил Роммель – я бы согласился и на мобзапас, находящийся под исключительным контролем СА.

– Что же господа – сказал Роммель, допив кофе – давайте перейдем к текущим проблемам.

– Прошу Вас, герр фон Штюльпнагель, расскажите о наших нежданных союзниках.

– Итак, господа – начал фон Штюльпнагель – на меня вышел мой знакомый по Франции, группенфюрер СС Рудински. Должен заметить, что Рудински совершенно не похож на эсэсовских мясников – вообще, он человек необычный – этот человек одновременно и высококлассный оперативник, и превосходный следователь, своего рода Шерлок Холмс нашего времени.

– Должен напомнить Вам, господа, что у рейхсфюрера СС было три особо доверенных офицера – обергруппенфюрер СС Карл Вольф отвечает за теневую дипломатию, мой знакомый Рудольф Рудински отвечает за вербовку особо важных фигур на подконтрольных Германии территориях и, за расследование дел особой важности, покойный штурмбаннфюрер Отто Скорцени отвечал за проведение специальных операций.

– Герр Рудински сообщил мне, что ему и его союзнику группенфюреру Мюллеру известно о нашем заговоре, предоставив мне имевшиеся в его распоряжении материалы. Должен заметить, что хотя им известно далеко не все, имеющегося вполне достаточно, чтобы все присутствующие предстали перед комиссией "1 февраля". Он заверил меня, что эти материалы будут немедленно уничтожены, равно как и агенты, донесшие на нас, чтобы стопроцентно гарантировать нашу безопасность.

– Далее, герр Рудински сообщил мне, что герр Мюллер вышел на контакт с разведкой НКВД – и договорился с русскими. Как это не парадоксально, господа – у нас общая цель с гестапо – свергнуть фюрера, обеспечить арест фюрера, рейхсфюрера СС, рейхсмаршала, рейхсминистра пропаганды, с последующей передачей их русским, открытие фронта на Востоке, при удержании его на Западе, максимально возможное сохранение промышленного и научно-технического потенциала Германии, для чего следует максимально усиливать ПВО Германии – закончил фон Штюльпнагель.

Постановка задачи

Вечером 10 марта в кабинете наркома внутренних дел беседовали два старых друга.

– Нам надо обдумать планы на ближайшее будущее – да и не только на ближайшее – задумчиво сообщил интеллигентный немолодой человек, которого несведущие люди вполне могли принять за писателя или профессора; осведомленные же безошибочно узнали бы 'правую руку' Берии, Всеволода Николаевича Меркулова.

– Что ты имеешь в виду, Всеволод? – спросил Берия, привыкший предельно серьезно относиться к мнению своего 'второго я'.

– Посуди сам, Лаврентий – как мы выглядим в этой истории с 'Воронежем' в глазах Самого – ответил Меркулов.

Первое – пришла подлодка из будущего. Это очень хорошо, но нашей заслуги в том никакой.

Второе – ты своевременно разобрался с вопросом, замкнув этих моряков-'попаданцев' на наше ведомство, буквально выдернув этот кусок изо рта у армейцев и флотских. Ну, в твоих талантах по части аппаратных интриг Хозяин и так осведомлен – но, как ты думаешь, не возник ли у него простой вопрос? – Меркулов сделал паузу.

– Не слишком ли усилился товарищ Берия? – медленно, проговаривая каждое слово, сказал нарком.

– Так точно, Лаврентий – кивнул ему старый друг. Обрати внимание, Сам не давал тебе никаких особых инструкций насчет лодки и подводников – он терпеливо ждет, глядя на то, как ты распорядишься этим подарком судьбы.

– Дальше, третье – ты сделал все возможное, чтобы Лазарев воевал без малейших помех. Это тоже хорошо, но немцев топил Лазарев, наших заслуг тут немного – собственно, с этим бы справился и Кузнецов, и Василевский, и, даже Конев. Сюда же идет и твоя поддержка идеи Большакова о создании морской пехоты нового типа – все хорошо, но главная заслуга в том Большакова.

– Четвертое – а вот армейцы сумели распорядиться попавшей к ним информацией куда как продуктивнее. Да, легко было Василевскому планировать разгром немцев на юге, зная о враге абсолютно все – но, все же, армейцы это сделали сами. Туда же идет и расклад с новыми уставами и новой техникой – 'Воронеж' привез бесценную информацию, но реализовали ее сами военные и производственники, своими трудами и своим умом.

– Отсюда возникает второй вопрос – Меркулов посмотрел Берии в глаза.

– Отчего товарищ Берия так бесхозяйственно обходится с попавшим ему в руки сокровищем? – еще медленнее, чем до этого, произнес Берия. Поэтому ты и посоветовал мне завести особый отдел, укомплектованный лучшими аналитиками, чтобы заняться систематизацией сведений из будущего.

– Систематизацией и рекомендациями по их практическому применению – уточнил 'альтер эго' шефа госбезопасности. Если честно, то меня очень беспокоит возможная реакция Хозяина на будущую вину офицерского корпуса госбезопасности и милиции.

– Ты имеешь в виду 90-е, когда ГБ и МВД прос..ли страну? – помрачнев на глазах, уточнил Берия.

– И 70-е с 80-ми – тоже – ответил Меркулов. Вспомни всю эту историю с приходом к власти Андропова – ведь именно тогда погибли при невыясненных обстоятельствах Кулаков и Машеров. С первым многое непонятно – а второй имел все шансы стать советским Дэн Сяо-пином. Наверно, даже надо говорить о единой операции, развивавшейся в несколько этапов – сначала к власти привели Андропова, ликвидировав его соперников, способных предложить Советскому Союзу альтернативу; а потом, Андропов продвинул к власти Горбачева, который стал генеральным при поддержке КГБ – противником же Горбачева был Романов, которого поддерживала армия. Вот мне и не дает покоя такой вопрос – не решит ли Сам, что в офицерском корпусе милиции и ГБ многовато гнили? Так сказать, в принципе?

– Ты хочешь сказать? – Лаврентий Павлович оборвал вопрос.

– Я не думаю, что возможно возвращение к царским временам, когда страну держал офицерский корпус армии (соответствует РеИ – в РИ были отдельные ведомства, например, Отдельный корпус жандармов, Охранное отделение, разнообразные полиции, гвардейский корпус, выполнявший обязанности личной гвардии самодержца и охраны августейшей фамилии, т.е. сопоставимый с ФСО, но вот отдельных офицерских корпусов этих ведомств не было в принципе; были господа офицеры российской армии, переведенные на службу в соответствующие ведомства – например, полицмейстерами Москвы и Санкт-Петербурга были гвардейские генералы В.Т.) – ответил Меркулов – точнее, возвращение к этим временам в полной мере; но вот к перспективе того, что, например, 'летучие мыши' перестанут быть золушками (соответствует РеИ – военная разведка всегда была 'нелюбимым ребенком' ЦК, что выражалось, в частности, в том, что перед ней никогда не ставили политических задач В.Т.), стоит отнестись без резкого неприятия.

Первой реакцией Лаврентия Павловича было желание сказать верному сподвижнику 'Что за чушь ты несешь!'; но он стал одним из высших руководителей СССР еще и потому, что умел держать себя в руках. Поэтому он начал всерьез обдумывать сказанное Меркуловым, благо тот всегда отличался умением мыслить на перспективу. Действительно, если посмотреть на его действия в истории с 'Воронежем', то их можно было представить, как желание укрепить свои позиции, поддержав заведомо выигрышные проекты, с перспективой продвижения своих людей на первые роли в наркомате ВМФ. С учетом того, что он поддерживал своих людей в наркомате обороны – а Верховный не мог не знать о тех же Масленникове и Гречко – вырисовывалась картина, наводящая на размышления, не говоря уже об укреплении позиций Берии среди промышленников.

Проще говоря, у Сталина были все основания считать, что Берия собирается стать 'вторым Сталиным'. Второй подряд грузин в роли лидера СССР выглядел не вполне хорошо – точнее, это встретило бы ожесточенное сопротивление со стороны значительной части советской элиты, Берия это понимал.

– Я так понимаю, Сева, что у тебя есть какие-то конкретные предложения? – утвердительно спросил он.

– Именно так, Лаврентий – поскольку сейчас в глазах Хозяина мы выглядим 'собаками на сене', надо срочно делать что-то, чтобы уравнять наши позиции с военными – ответил Меркулов. Аналитики накопали среди материалов, имевшихся на 'Воронеже', кое-что интересное – хорошо еще, что среди товарищей подводников нашелся человек, всерьез интересующийся экономикой, финансами и историей закулисных игр. Впрочем, почитай сам – эти материалы стоят того.

Следующие полчаса прошли в молчании – Меркулов неторопливо попивал чай, сдобренный толикой хорошего коньяка, Берия же сначала внимательно прочитал представленные материалы, а, затем, что было для него весьма нетипично, взялся их перечитывать.

– Сева, это объявление войны, если я тебя правильно понял – констатировал Лаврентий Павлович. Причем, не какой-то одной группировке, а сразу всем – американцам, англичанам, европейцам, евреям.

– Лаврентий, давай совместно прикинем расклады – и ты меня поправишь, если что-то будет не так – предложил Меркулов.

– Давай, Всеволод – согласился Берия.

– Итак, начнем со старой европейской элиты – грубо говоря, ее можно разделить на три части: первая, это большая и наиболее влиятельная ее часть, немцы, Ватикан, часть швейцарцев – не особенно охотно, но согласились на союз с нами; вторая часть, заметно менее сильная сейчас – это те, кто традиционно имеет дело с англичанами, об их союзе с нами и речи нет, это наши принципиальные враги; третья часть, самая слабая сейчас – это те, кто является проводником американских интересов в Европе, с ними тоже все понятно. Твое мнение?

– Все верно – ты хочешь сказать, что если мы приобретем компромат на наших дорогих союзников, в качестве дополнительной гарантии соблюдения ими заключенных соглашений, то хуже нам от этого не будет, поскольку 'кашу маслом не испортишь' – высказался шеф госбезопасности – а, если мы как следует возьмем за 'бубенчики' англичан, вместе с их дружками на континенте и примкнувшими к ним еврейскими банкирами, то отношений мы с ними никак не испортим – просто потому, что это наши последовательные, можно сказать, вечные враги.

– Именно так, Лаврентий – согласился Всеволод Николаевич – даже в случае провала операции всерьез мы отношений не испортим, наша с лимонниками вечная вражда хуже уже не будет – а вот в случае успеха, если мы сможем, как ты любишь говорить 'Зажать их 'бубенчики' в нашем кулаке', то выдавить из них мы сможем очень многое. Та же история и с финансистами из синагоги – как они пакостили царям, везде, где могли, так они пакостят и нам, без разницы.

– Ты хочешь выдавить из них долю в 'золотом фиксинге' и алмазной монополии?! – спросил Берия, внимательно прочитавший материалы, находившиеся в принесенной Меркуловым папке – но, в такую наглость даже ему было трудно поверить.

– В обычное время, конечно, это было бы невозможно – реальны стали бы разовые уступки, пусть и очень немалые – кивнул Меркулов – но, сейчас тот редкий момент, когда мы можем выжать из англичан, как выражаются потомки, системные уступки: экономика Британии балансирует на грани катастрофы только благодаря огромной помощи янки, в противном случае она бы рухнула еще в конце позапрошлого – начале прошлого года; основная масса простого народа не шиковала и до войны, а сейчас живет в настоящей бедности (соответствует РеИ В.Т.); если мы опубликуем документы, имеющиеся в архиве Гессенов, то политическая система Англии гарантированно рухнет, поскольку абсолютно все политики окажутся перед выбором – либо отречься от существующей системы, руководимой предателями, возглавляемыми королевской династией, либо недвусмысленно поддержать их. Вот и все – если нынешние власть предержащие Великобритании не выполнят наших требований, то они гарантированно лишатся всего, просто потому, что весь их 'пирог' радостно слопают янки. Им придется выбирать между двух зол – либо отдать часть нам, либо отдать все американцам, превратившись из полноправных хозяев в приказчиков на жаловании, и, возможно, малом проценте за труды.

– Это в том случае, если в Фридрихсхофе действительно все это есть – резонно заметил Лаврентий Павлович – это ведь предположения, не подкрепленные стопроцентными доказательствами.

– Лаврентий, ты мне не рассказывай, ладно? – попросил Всеволод Николаевич. А то я не знаю твоей привычки не загадывать заранее, своего рода 'заговора от сглаза'.

– За эти семьдесят лет, без малого, информация просочилась – и не сказать, чтобы помаленьку. Сколько людей знает о 'втором дне' мистера Б. сейчас? И десятка не наберется, верно? А там это пишут открыто, в исторических книгах. Сколько народу сейчас вообще слышали о 'Виндзорском протоколе' и 'Письмах Виктории' – хоть сотня наберется?

– Ну, сотня, положим, наберется – Берия задумчиво кивнул – и авторы всех этих статей и прочего правы в том, что гессенские ландграфы и вправду последние без малого две сотни лет были главными посредниками между англичанами, евреями и континентальной аристократией. И насчет Людвига фон Гессена и переговоров Эдуарда с Адольфом написали чистейшую правду – все так и есть, правда, всех подробностей они явно не знают.

– Ну, хорошо, насчет англичан, европейцев и евреев, ты меня убедил – а американские финансисты? – спросил шеф госбезопасности.

– Тут расклад другой – мы можем им изрядно подгадить, учинив скандал до небес, но об опрокидывании американской системы и речи быть не может, слишком крепко она пока стоит – пожал плечами Меркулов – поэтому можно будет рассчитывать на уступки по поставкам технологий и оборудования; может быть, удастся выжать что-то по территориям в Европе и Азии. На большее рассчитывать точно не стоит. Ну а насчет отношений с ними – вспомни материалы по 'Рассвету', какие там отношения были после войны.

Берия колебался – провал мог обойтись очень дорого, но и выгоды от очень возможной победы были бы колоссальны.

– Без санкции Хозяина я за это не возьмусь – решился он – готовь доклад, со списком желаемого и возможного, с возможными рисками – в общем, полный расклад. И пойдем убеждать Самого.

– Через два дня сделаю, Лаврентий – кивнул Всеволод Николаевич.

– А что ты думаешь насчет будущего? – спросил Берия, используя момент – очень уж откровенен сегодня был старый друг.

– Я думаю, что рано или поздно Сам выскажет тебе свою точку зрения насчет того, каким он видит будущее Советского Союза – и какое он нам отводит место в этом будущем; пока что нет смысла гадать на кофейной гуще – ответил Меркулов. И еще я думаю, что нам имеет смысл очень внимательно прислушаться к его мнению – хотя бы потому, что наша игра в мире 'Рассвета' сначала закончилась нашей смертью, потом – тем, что наше ведомство сгнило на корню, ну а в конце погибла наша страна – погибла и потому, что госбезопасность с милицией пальцем о палец не ударили, чтобы спасти страну, которой присягали. Сам подумай, как в глазах Хозяина выглядит поведение руководства КГБ и МВД в августе 1991 года.

– Армия выглядит не лучше – огрызнулся Лаврентий Павлович.

– Армия, если ты не забыл, в первую очередь предназначена для защиты страны от внешнего врага – ответно 'показал зубы' Всеволод Николаевич – если она начнет выполнять работу политической полиции, то на хрен стране нужна политическая полиция, ты не знаешь?

– Ну, положим, армия и так играла большую роль в политике – вспомни снятие Хрущева – Берия понял, что спор надо возвращать в конструктивное русло, чересчур уж серьезные темы были затронуты.

– После того, как Никитка за десять лет обгадил все, что только возможно было обгадить – пожал плечами Меркулов – посуди сам – был бы ты на месте Хозяина, неужели бы ты не постарался принять меры, при которых кто-то вроде Кукурузника во главе страны был бы невозможен?

– Это очевидно, во всех смыслах – усилить оперативную работу, для своевременного раскрытия заговоров в руководстве Союза – резонно ответил Берия.

– Это очевидно для нас – но ты возьмешься утверждать, что Сам не придумает что-то необычное? – поинтересовался Всеволод Николаевич.

– Да что тут можно придумать, все же очевидно – пожал плечами Лаврентий Павлович.

– И все же, подумай над моими словами – попросил друга Меркулов.

– Не сомневайся – все обдумаю – пообещал Берия – а ты пока готовь доклад Хозяину.

– Сделаю – кивнул Меркулов.

Вечером 14 марта Берия и Меркулов сидели в кабинете Сталина, ожидая вердикта Верховного Главнокомандующего.

– Вы хорошо все обдумали, товарищи? – обычным для него глуховатым негромким голосом спросил Сталин. Ваше мнение, товарищ Меркулов?

– Риск велик, но находится в приемлемых пределах – вытянувшись, начал обстоятельно докладывать Всеволод Николаевич – если отправить на задание отборную группу, то доказать ее связь с Союзом ССР не сможет никто даже в случае ее гибели; в том случае, если добыча не оправдает ожиданий, то доказать, что это наша работа, тоже будет практически невозможно – мало ли кто из фашистских бонз 'под шумок' мог попытаться сыграть свою игру; отношений ни с кем из власть предержащих на Западе это нам не испортит – той части европейской элиты, с которой мы уже договорились, слишком невыгодно порывать заключенные соглашения, все же остальные являются нашими последовательными врагами, лишь по стечению обстоятельств ставшими нашими союзниками. В случае успеха мы получим намного более широкий доступ к американскому оборудованию и технологиям – и, почти неограниченный к английским техническим достижениям; выгоды же от вступления равноправными партнерами в самое сердце британской финансовой системы будет исчисляться сотнями миллионов фунтов стерлингов в год – при удаче, до миллиарда.

– Не слишком ли Вы оптимистично настроены, товарищ Меркулов? – интонации Сталина были суховато-деловитыми, но было понятно, что он не считает предложение авантюрой, а лишь проверяет расчеты.

– Нет, товарищ Сталин – твердо ответил Меркулов – в любом случае, нам придется продавать золото и серебро, чтобы оплачивать покупки за рубежом. Как показывают расчеты, если пропускать наши драгоценные металлы через созданную Ротшильдами и их партнерами систему спекуляций, то выгода будет примерно в полтора раза больше, чем просто продавать их по текущим ценам. Та же ситуация с алмазами – скоро мы начнем промышленную добычу в Якутии и Архангельской области; соответственно, придется торговать ювелирными камнями – если мы будем партнерами Оппенгеймеров, то будем получать за них в полтора-два раза больше, чем если мы будем обычными поставщиками. Конечно, можно попытаться выстроить свою систему торговли, а, со временем, и огранки – точнее, это надо будет сделать, применительно к огранке – но это будет менее выгодно и намного более хлопотно, чем положение партнера в мировой монополии, поскольку наши возможности априори будут существенно меньше возможностей 'Де Бирс', а неприятностей от капиталистов, контролирующих мировой рынок алмазов, мы получим много.