Текст книги "Тихоокеанский шторм (СИ)"

Автор книги: Владислав Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

– Разрешите дополнить, товарищ Сталин? – спросил 'Петров'.

Сталин посмотрел на моряка уж вовсе заинтересованно – по его убеждению, с Японии больше содрать было невозможно, во всяком случае, на данном этапе; разорить США больше было тоже маловероятно, поэтому ему было и просто по-человечески интересно, до чего додумался 'Петров'.

– Да, товарищ 'Петров' – разрешил вождь.

– Если данная торговля пройдет успешно – осторожно начал контр-адмирал – то, по окончанию боевых действий открываются интересные возможности для приложения полученных капиталов.

– Что именно? – спросил Сталин, решив простить крайне не одобряемое им 'сование носа не в свои дела'.

– Американское правительство за казенный счет построило сотни заводов – в основном, машиностроительных, выполняющих разнообразные военные заказы – эти заводы введены в эксплуатацию в 1942-1943 годах, и, естественно, оснащены новейшим оборудованием; по окончании боевых действий они станут попросту не нужны, так что по нашим каналам прошла информация о подготовке их распродажи – доложил 'Петров' (соответствует РеИ – в рамках конверсии военного производства, в 1945-1946 гг. были проданы более 700 правительственных военных заводов, с весьма умеренным износом – и за очень скромные деньги, чтобы максимально быстро снять нагрузку с казны; предположительно, в АИ МВ, где с финансами у США все намного хуже, а послевоенного роста за счет реализации 'плана Маршалла' не будет – наоборот, запрограммирован нешуточный спад, распродажа будет не меньшей по масштабам, но суммы будут затребованы еще меньшие, исходя из того, что покупателей будет мало, а прорехи в бюджете надо будет затыкать срочно. В.Т.).

– Насколько изношено оборудование и почем их будут продавать? – жестко спросил Сталин, мгновенно оценивший идею 'Петрова' – станочный парк Советского Союза после Великой Отечественной и морально устарел, и был очень изношен, а замена на современные немецкие станки требовала не одного года, а ведь производить требовалось абсолютно все и сейчас.

– Обычно ресурс американского станка составляет 25 лет – ответил контр-адмирал – распродажу предварительно планируют начать через год, так что за два или три года работы, с учетом того, что практически все эти заводы работали в две-три смены, износ составит не более 50%, но, наверняка будет немало оборудования, имеющего 25-30% износа; предварительно их планируют продавать за 20-25% реальной стоимости (соответствует РеИ В.Т.).

– Конечно, не далеко все из выставленного на продажу оборудования будет соответствовать нашим требованиям – и, неизбежно возникнет вопрос с их обеспечением запчастями.

– Надо будет заняться сбором сведений об этих заводах – и к моменту их выставления на продажу точно знать, что пригодится нашей стране, каково действительное состояние оборудования, сколько запросят за нужные нам заводы – приказал Император – это относится ко всем службам, товарищи.

– Разрешите еще одно дополнение, товарищ Сталин? – попросил генерал-лейтенант.

– Да – коротко ответил Сталин.

– Сейчас, в связи с окончанием войны в Европе, и начинающейся частичной демобилизацией, американская армия вскоре начнет распродажу разнообразной вспомогательной техники – грузовиков, джипов, тягачей, бульдозеров и прочего – сообщил разведчик – причем, если покупать крупным оптом и на вывоз за пределы США, чтобы не затоваривался внутренний рынок Америки, то, вполне пригодную к использованию технику, вместе с запасами запчастей, армия будет продавать почти что по цене металлолома. Возможно, эта техника пригодится в нашем народном хозяйстве..

– В колхозах бабы на себе пашут – заметил сын деревенского священника Василевский – а, тягач, в принципе, можно приспособить вместо трактора, не говоря уже о грузовиках, которые нужны везде.

– На какое количество техники можно рассчитывать? – жестко спросил Сталин, мгновенно оценивший предложение – дефицит техники в народном хозяйстве был кошмарным, в особенности, на селе – действительно, пахали на себе; разумеется, производительность труда при такой 'энерговооруженности' была соответствующей, а, тем временем, 1946 год надвигался неумолимо; конечно, в этой реальности, в отличие от мира 'Рассвета', Советский Союз имел такие преимущества, как больше полугода 1944 года, чтобы полноценно подготовиться к нормальному проведению посевной и уборочной 1945 года, всю автомобильную, тракторную и химическую промышленности Германии, Северной Италии, Чехословакии и Австрии, которые сейчас круглосуточно переводили на производство сельхозтехники и минеральных удобрений, каковыми, разумеется, придется поделиться с подконтрольными странами, конечно, уже вышло постановление о расширении подсобных хозяйств колхозников и сотрудников совхозов, предоставлении неиспользуемых земель под огороды горожанам; но Император был настроен использовать любую возможность для того, чтобы максимально смягчить последствия голода 1946 года.

– Несколько десятков тысяч тягачей, несколько меньше – инженерных машин, от двухсот тысяч тяжелых грузовиков – ответил 'Иванов' – хотя, конечно, вопрос, как это все покупать, если, конечно, на то будет Ваш приказ, товарищ Сталин.

– Если армейскую подержанную технику, вместе с запчастями и ремонтными мастерскими, мы спокойно можем купить от своего имени – и это никого особо не обеспокоит, то с заводами ситуация иная, и, совершенно не факт, что нам не станут активно 'совать палки в колеса', так что лучше будет проводить через подставных лиц.

– Испания, конечно, не подойдет – констатировал Сталин – никто не поверит, что у Франко нашлись деньги на такие покупки; а что Вы, товарищи, скажете о Пероне?

– Это проходит, товарищ Сталин – после короткого раздумья заверил вождя 'Петров' – Аргентина очень хорошо заработала на войне, а о желании Перона сделать Аргентину мощной промышленной державой знают даже мыши в Государственном Департаменте США.

– Это можно будет сделать с помощью Ватикана – так будет намного надежнее – уточнил 'Иванов'.

– Надо будет зарегистрировать несколько десятков подставных фирм в Аргентине, открыть им счета в солидных банках, заранее распустить слухи – не пожелал оставаться в стороне от намечавшегося шедевра профессиональной наглости Берия.

Послесловие 1.

За месяц до описываемых событий, после совещания в Наркомате обороны по лестнице неторопливо спускались два человека – это были начальник ГРУ ГШ РККА генерал-лейтенант Ильичев и начальник РУ ГШ РККФ вице-адмирал Воронцов.

– Михаил Александрович, как Вы думаете, не стоит ли нашим сотрудникам обсудить положение дел на Севере – и все, что из этого проистекает? – нейтрально спросил Ильичев.

– Иван Иванович, Вы имеете в виду дела подводные? – внимательно посмотрев на коллегу, уточнил Воронцов.

– Да – негромко ответил Ильичев.

Постороннему человеку этот короткий обмен репликами ничего бы не сказал – но, профессионалы, давно пытавшиеся понять суть происходящих в стране процессов, сказали друг другу все необходимое. Да, воевать с Берией ни им, и никому из их доверенных людей совершенно не хотелось – безопаснее было бы оказаться в одной комнате с парой десятков эф, совершенно заслуженно пользующихся репутацией более опасных змей, чем кобры – но, просто ждать, чем закончится необъяснимое усиление госбезопасности, бодро засунувшей свой длинный нос и во флотские дела, и в сферу деятельности военной разведки, даже не попытавшись узнать причины происходящего, было еще опасней. Примером тому были судьбы Берзина, Урицкого, Орлова – руководителей военной разведки, сделавших выбор в пользу бездействия, и, закончивших свой жизненный путь у расстрельной стенки. Такая же судьба выпала откомандированному в военную разведку из ГУГБ НКВД кадровому чекисту Гендину. Судьба флотских разведчиков в те годы была ничуть не лучше судьбы армейцев. Излишне говорить и о судьбе их доверенных людей, и о судьбе членов семей разведчиков, угодивших под каток, запущенный Ежовым – и тот факт, что свихнувшийся алкоголик и педераст, вместе со своим окружением, ненадолго пережил уничтоженных им офицеров военной и флотской разведок, почему-то не особенно утешал преемников погибших; кстати, большой и светлой любви к органам госбезопасности у армейцев и моряков репрессии 30-х годов отчего-то не прибавили, как это ни странно.

Воронцов умел принимать рискованные решения – а отказываться от сотрудничества, предложенного Ильичевым, в данной ситуации было глупо, поскольку их интересы совпадали.

– Как только представится удобный случай, я пришлю в Москву контр-адмирала 'Петрова' – негромко сказал он.

– Примерно через три недели должен вернуться из командировки генерал-лейтенант 'Иванов' – ответил Ильичев.

В вестибюле коллеги попрощались.

Раннее утро следующего после совещания дня, Москва, конспиративная квартира ГРУ.

Присутствуют: генерал-лейтенант 'Иванов', контр-адмирал 'Петров'.

– Не хотите ли чашечку кофе, коллега? – на правах хозяина предложил 'Иванов'.

– Благодарю Вас, с удовольствием – а то я уже засыпаю на ходу – отозвался 'Петров'.

Пока генерал варил кофе, моряк с интересом осмотрелся – хорошо обставленная, аккуратно убранная квартира в старом московском доме все же несла неуловимый оттенок отсутствия постоянных хозяев; чувствовался дом, в котором не живут постоянно.

– В общем, как и у нас – везде одинаково – мысленно заключил флотский разведчик.

Его размышления прервало появление коллеги, принесшего поднос с кофейным набором.

– Вам с молоком или со сливками? – любезно поинтересовался 'Иванов'.

– Пожалуйста, черный, без сахара – и пару ложечек коньяка – попросил 'Петров'.

Еще четверть часа ушло на молчаливый ритуал вкушения хорошо сваренного кофе – два неимоверно уставших человека пользовались моментом, чтобы хоть немного отвлечься, хоть чуточку отдохнуть.

– Что Вы думаете о контр-адмирале Лазареве? – прервал молчание 'Иванов'.

– Я впервые увидел живую легенду нашего флота – отозвался 'Петров' – и, у меня по-прежнему вопросов намного больше, чем ответов – полагаю, как и у Вас, коллега?

– Я думаю, что нам имеет смысл поговорить откровенно – прямо сказал 'Иванов' – усиление НКВД ни в Ваших, ни в наших интересах – как у нас прекрасно помнят Ежова и 1938 год (имеется ввиду разгром ГРУ, сопровождавшийся пытками и расстрелами подавляющего большинства офицеров военной разведки В.Т.), так и у Вас, надо думать, не забыли ни Ежова, ни Фриновского (РККФ более чем досталось в 1937-1939 гг. от вышеупомянутых персонажей В.Т.).

'Петров' молча кивнул – конечно, можно было отказаться от этого разговора, но адмирал прекрасно помнил кошмар, учиненный чекистами меньше, чем десятилетие назад, и не хотел ни повторения этого кошмара, ни, тем более, оказаться бараном на бойне, жалобно блеющим 'Органы невиновных не арестовывают' или 'Партия разберется и даст политически верную оценку', поэтому откровенный разговор был необходим хотя бы для того, чтобы увеличить шансы на то, что его семья не будет стерта в лагерную пыль с клеймом 'ЧСИР'.

Конечно, 'Петров' не был ни оперативником, ни осназовцем – он был штабным аналитиком, но, это не делало его ни трусом, ни слабаком.

'Иванов' внимательно смотрел на коллегу – и, констатировал, что не ошибся – он сам чудом выжил в мясорубке 1938 года, когда из управлений оставалось по 5-7 человек, когда в некоторых отделах в живых не осталось никого; он помнил, как не появлялись на службе коллеги, как на партийных собраниях, больше напоминавших шабаши нечистой силы, выдвигались дикие, безумные обвинения в предательстве по отношению к офицерам, жизнь положившим на службе Отечеству, как арестовывали их семьи – в общем, он прекрасно помнил все и не хотел повторения этого.

– Странности начались в июле 1942 года, когда неизвестная подлодка учинила разгром Полярного флота Германии – начал рассказ адмирал – затем с моря пошли радиограммы, зашифрованные текущим шифром СФ, содержащие точную информацию.

– Затем в Мурманске появился доверенный кадр Берии, некий Кириллов, с полномочиями от Самого – по сути дела, он имел право приказывать Головко. Естественно, в штабе СФ народ изрядно напрягся – от чекистов никто, по старой памяти, ничего хорошего не ждал. Но, как ни странно, все обошлось – а, затем, пришла гигантская субмарина, имеющая водоизмещение дредноута прошлой Великой войны.

– Эта субмарина и стала главной ударной силой Северного флота.

– Поскольку эта лодка находится под беспрецедентной опекой чекистов, известно о ней немногое – она не нуждается в заправке, может развивать под водой скорость эсминца, подолгу не нуждается во всплытии, оснащена сверхчувствительной аппаратурой подводного поиска, радиолокации, очень совершенными радиостанциями, дальнобойными управляемыми торпедами и, по некоторым данным, управляемыми самолетами-снарядами.

– Самое главное – эта лодка не была построена ни на одной известной верфи мира, способной построить корабль такого водоизмещения; никто из ее экипажа никогда не служил ни в РИФ, ни в РККФ.

– Дальше началось самое интересное – пошел непрерывный вал информации, как по кораблестроению и флотскому вооружению и приборам, так и по тактике и оперативному искусству флота, причем, не только подводному, но и надводному; так, мы получили огромный объем информации по операциям авианосных сил США на Тихом океане – причем, подробнейшие описания некоторых операций очень своеобразны – из описаний вычеркнуты даты и названия кораблей, притом, что даны их точные характеристики, не говоря уже о количестве задействованных кораблей.. – адмирал от разведки сделал паузу – в частности, это авианосцы типов 'Эссекс' и 'Эссекс М', еще не вступившие в строй, не говоря уже об участии в сражениях; ну и сущая мелочь – сражений с таким составом сил сторон не было ни на Тихом океане, ни где-либо еще.

– Так же интересен следующий момент – к нам эти сведения шли из хозяйства Фитина, но есть приказ доводить эти сведения дальше как добытые нами.

– Вы хотите сказать, что Вам подбрасывали столь грубую дезинформацию?! – не поверил 'Иванов'.

– Мы сначала тоже так подумали, удивившись настолько неумелой работе – и наш начальник пошел с подробным докладом к наркому – кивнул 'Петров' – там он получил преизрядную 'дыню' вкупе с категоричным приказом считать эти сведения достоверными, и, не проявлять никакого интереса к источнику информации.

– Весьма странная история, коллега, полностью с Вами согласен – кивнул 'Иванов' – сразу возникают неудобные вопросы.

– Вот именно – меланхолично заметил 'Петров' – как-то такие: во-первых, кто построил не имеющую аналогов субмарину, если точно известно, что ни одна из верфей мира ничего подобного не строила; во-вторых, кто разработал уникальные технологии, на базе которых, она, собственно, построена; в-третьих, кто подготовил, вне всякого сомнения, высококвалифицированный экипаж; в-четвертых, откуда чекисты знали об этом корабле; в-пятых, откуда берется такая информация; в-шестых, с чего бы вдруг источники пользуются таким беспрецедентным, прямо скажу, неправдоподобным в нашем суровом деле, доверием?

– Что же, теперь моя очередь – начал 'Иванов' – у нас, на суше, странности начались где-то с конца июля – начала августа 1942 года.

– Для начала, из хозяйства Фитина пошла подробнейшая, исключительно точная информация по сталинградской группировке – эту информацию невозможно объяснить наличием одного или двух коронных агентов, такой объем данных могла дать только серьезная сеть, или, скорее, несколько сетей; мало этого, чекисты скромно отказались от положенных почестей, что для них очень нетипично – сведения передавались в ГШ от нашего имени.

– Затем была история с новым уставом – нет, работа по систематизации боевого опыта и написании нового устава шла полным ходом, но, тут какая-то добрая душа передала нам новый Боевой Устав, причем написанный именно по опыту войны Красной Армии с Вермахтом.

'Петров' ошарашенно посмотрел на коллегу – кадровый офицер, он хорошо понимал, какой труд стоит за созданием нового БУ.

– Слово офицера, все так и было – заверил коллегу 'Иванов'.

– Кроме того, была интереснейшая история с новыми танками – в августе-сентябре 1942 года некие добрые люди, пожелавшие остаться неизвестными, передали техническую документацию на три новых модели танков – Т-34-85, Т-44 и Т-54 – причем, это были отработанные проекты, лишенные 'детских болезней', притом, рассчитанные на нашу техническую базу. Строго говоря, наши конструкторы просто адаптировали эти проекты к текущей ситуации – этим и объясняется настолько быстрый запуск в серию этих великолепных танков.

– Значит, это не марсиане – получается, что мы ошиблись, считая этих людей пришельцами с другой планеты – констатировал 'Петров'.

– Мы тоже так поначалу подумали, исходя из теории Сванте Аррениуса (шведский ученый XIX века, автор теории о том, что жизнь на других планетах должна иметь углеродную основу – и, как следствие, будет подобна земной В.Т.) – кивнул 'Иванов' – но потом сочли эту версию маловероятной – скорее всего, это наши потомки, выходцы из не очень отдаленного, но и не слишком близкого будущего.

– Мы рассматривали эту версию – сообщил 'Петров' – но отвергли ее на том основании, что и Лазарев, и его экипаж несомненные военные моряки, так что им было логично выйти на связь с нами, а вовсе не с чекистами.

– Меня этот момент тоже очень смущал – признался 'Иванов' – ведь потомки не могли не знать о напряженных отношениях армии и флота с ГБ, а корпоративную солидарность, полагаю, не отменили и в будущем – ответ подсказал один из коллег.

– И каков же ответ? – заинтересованно спросил 'Петров'.

– Это чекисты первоначально вышли на связь с потомками – те вполне могли решить 'Что коней на переправе не меняют', и, согласились иметь дело с ГБ – ответил 'Иванов'.

– Простите, каким образом?! – удивился 'Петров'.

– Позволю себе напомнить Вам о Спецотделе ГУГБ НКВД, и его начальнике, комиссаре ГБ 3-го ранга Бокие – специалистах по всякого рода мистике и прямой чертовщине (соответствует реальности В.Т.) – сказал генерал.

– Мне доводилось слышать об этом – правда, краем уха – задумчиво сказал моряк – но, если не ошибаюсь, эту компанию ликвидировали в 37-м (соответствует реальности В.Т.)?

– Вы не ошибаетесь – такая информация проходила – согласился генерал – но ведь Вы тоже не владеете полными сведениями?

– Нет – согласился адмирал – вполне могли оставить кого-то в живых; да и вообще, с учетом милых обычаев товарищей с Лубянки, я ничуть не удивлюсь наличию магической 'шарашки' (было такое В.Т.).

– Да, Вы правы – версия потомков объясняет почти все странности – и с кораблем и его экипажем, в том числе, и лично с Лазаревым, и с технологиями, и с подробнейшими данными о настоящем и ближайшим будущем – в конце концов, 'бритву Оккама' никто не отменял – задумчиво сказал моряк – но ведь это не отменяет наших с Вами опасений?

– Не отменяет – согласился 'Иванов' – более того, текущая ситуация наводит меня на неприятные мысли о будущем.

– Нет, пока жив Хозяин, власть которого, помимо всего прочего, во многом держится на системе сдержек и противовесов между армией, флотом и НКВД, нам, в общем, не стоит опасаться второй части 'ежовых рукавиц' – хотя бы потому, что Сам наверняка прекрасно помнит, как быстро у Ежова появились претензии на верховную власть.

– Но Хозяин не вечен – а вот насчет мингрела я испытываю сильнейшие сомнения.

– Посудите сами, коллега – пока войска НКВД оставались войсками НКВД, это была всего лишь часть нормальной системы сдержек и противовесов, не более того; с 41-го идет процесс их встраивания в РККА – казалось бы, надо радоваться, но, глядя на то, как люди Берии, например, Масленников и Гречко, набирают влияние в армии, меня мучают сомнения, не собирается ли мингрел после смерти Хозяина стать полновластным самодержцем, опираясь на свою систему – и не окажемся ли мы все 'совсем лишними человечками'? – генерал так подчеркнул интонацией последние слова, что было очевидно, какие именно реалии он подразумевает.

– Во флоте наблюдается сходный процесс – хорошо, Лазарев получает заслуженные звания и награды – это никак не угрожает системе в целом; хорошо, начато строительство ПЛ нового поколения – это можно только приветствовать, равно как и освоение передового боевого опыта – спокойно излагал свое видение ситуации адмирал – но вот создание спецназа флота и качественно новой морской пехоты контр-адмиралом Большаковым, пришедшим вместе с Лазаревым, и, несомненно, являющимся человеком Берии, наводит на мысли о мрачном будущем – кто даст гарантию, что эти части и соединения, по сути являющиеся морским аналогом ОСНАЗ НКВД, не будут использованы Берией для захвата власти?

– Кроме того, внимательно выслушав сегодняшнее выступление Лазарева, у меня возникло подозрение, не является ли он аналогом Масленникова во флоте, т.е. человеком, который может стать наркомом флота при мингреле – закончил моряк.

– Лазарев не слишком похож на человека, который отправит к расстрельной стенке коллег – заметил 'Иванов'.

– Полагаете, Лаврентий поинтересуется его мнением, а не поставит перед фактом? – хмыкнул 'Петров'.

– Вы правы – я слишком расслабился, путешествуя по заграницам – слегка улыбнулся 'Иванов' – опытнейший оперативник успешно провел проверку на понимание реалий жизни кабинетным коллегой.

– Итак, Ваше мнение? – спросил 'Петров'.

– Аккуратно отслеживаем Лаврентия и предполагаемых потомков – и обмениваемся полученными сведениями – предложил генерал – в том случае, если будет явная угроза новой 'чистки', действуем по обстановке.

Разведчики посмотрели друг другу в глаза – и синхронно кивнули.

Послесловие 2.

Раннее утро следующего дня, Москва, Кремль.

Присутствуют: И.В. Сталин, Л.П. Берия.

– Ты понял, зачем я пригласил военных разведчиков? – жестко спросил Сталин.

– У них хорошо получилось в Испании и Германии – так что есть основания считать, что и в Японии может получиться, хотя мои орлы справятся не хуже – ответил Берия.

– Лаврентий, шэни дада, ты совсем баран?! – вспылил Император.

– Товарищ Сталин, Вы же не хотите допустить их к 'Рассвету'?! – опешил Берия.

– Нет, ты баран, сын барана и внук барана – и ты, как и в мире 'Рассвета', дождешься, что военные сделают из тебя шашлык – зло констатировал Сталин – подумай головой, осел, почему армейцы тогда рисковали своими жизнями, чтобы прикончить тебя?

– Они хотели поделить власть с партийцами – и им надоел контроль со стороны органов – ответил Берия, до которого, наконец, начало доходить, что он еще не 'ухватил Бога за бороду'.

– То, что ты прочитал Бушкова – хорошо; то, что ты не захотел немного подумать – очень плохо – констатировал Сталин – скажи, после твоего убийства военные перестали быть исполнителями воли партии, или, может быть, в армии ликвидировали особые отделы?

– Нет – ответил Берия.

– В таком случае, повторяю вопрос – почему? – тихо сказал Сталин.

– Они боялись повторения 'большой чистки' – и поэтому посмели? – предположил Берия, привыкший, что армейцы его, мягко говоря, недолюбливают и, весьма опасаются.

– Хоть ты и баран, но даже у тебя случаются проблески – выдал сомнительный комплимент ближайшему сподвижнику Красный Император – а теперь попробуй объяснить мне, почему стал возможен XX съезд – Бушкова можешь не цитировать, я и сам читать умею.

До Лаврентия Павловича, пусть и с заметным опозданием, дошло, что Хозяин, во-первых, не просто решал германский, испанский и католический вопросы, и, собирался решить японскую проблему – но создавал задел на будущее, рассчитанный на решение внутренних вопросов; во-вторых, Сам не на шутку разъярен его бестолковостью – хоть Сталин часто и с полным на то основанием говорил о себе 'Я грубый', так с ближайшими сподвижниками он говорил редко. Так что следовало собраться – и очень постараться не разочаровать Сталина еще больше, поскольку ему почетная отставка, с последующей скукой на даче, явно не угрожала.

– Они устали бояться – бояться за себя, бояться за свои семьи – начал излагать суть дела Берия – им надоело, что их судьбы решает один человек, поэтому Генеральный Секретарь стал выразителем воли коллективного руководства.

– Они кардинально изменили созданную Вами систему, когда партийное руководство имело большую власть, но головами отвечало за результат перед лидером, имеющим поддержку не только внутри системы, но и напрямую опиравшегося на народ – в их системе партийное руководство имело власть, но ответственности было куда меньше, чем власти, вот эта система и начала постепенно гнить, пока не сгнила окончательно при Горбачеве.

– Уже лучше – буркнул Сталин – а народ?

– А народ они вообще выкинули из этого уравнения, постепенно приучив его к тому, что от него ничего не зависит – отчасти и поэтому люди повелись на лозунги 'демократов', что наиболее активной части народа надоело находиться на положении баранты (овечьей отары. В.Т.), вот и повелись на иллюзию американской демократии, когда делается вид, что от простых людей что-то зависит – четко доложил Берия.

– Почему мы проиграли 'холодную войну'? – холодно спросил Сталин, пристально глядя на Берию.

– Это зависело от многих причин – обстоятельно начал отвечать Берия, понимавший, что начались главные вопросы – во-первых, мы понесли тяжелейшие потери в ВОВ, во-вторых, приобретения не окупили понесенных потерь, в то время как янки оказались в огромном выигрыше, так что в 'холодную войну' мы вступили, имея заведомо слабейшие позиции; в-третьих, Хрущев и Брежнев подорвали внутреннее производство уравниловкой и милитаризацией экономики, дополненные фактическим отказом от материальной заинтересованности и запретом артельного сектора; в-четвертых, страшный удар был нанесен возвратом к старой практике субсидирования республик за счет РСФСР, что закономерно привело к расцвету инфантилизма и иждивенчества, в-пятых, наше руководство искренне не понимало того, что главными видами Вооруженных Сил в 'холодной войне' являются финансы, высокие технологии и мировой рынок – а ВВС, ВМФ, СВ являются вспомогательными средствами, обеспечивающими успех главных сил; в-шестых, вместо того, чтобы оказывать помощь развивающимся странам на возвратной основе, разбрасывались средствами, играя в 'братскую помощь'.

– Были и другие факторы – но эти я считаю ключевыми – твердо сказал Берия.

– Начинаешь говорить дельные вещи – кивнул Сталин – а что надо сделать, чтобы этого всего не было?

– Для начала – усилить руководство страны, постепенно переводя партию на роль идеологической силы, занимающейся воспитанием и контролем – доложил Берия.

– Начал за здравие, закончил за упокой – тихо сказал Сталин – слушай внимательно, дурак, что надо будет делать и сейчас, и, самое главное, продолжить после моей смерти.

– Дальше держать все на одном человеке нельзя – это рано или поздно закончится Горбачевым и Ельциным, пусть они и будут называться иначе; оптимальный вариант – это китайская система коллективного руководства, введенная после смерти Мао, там ведь были сходные с нами процессы.

– Напоминаю – там высшие руководители страны меняются каждые десять лет, постепенно передавая дела молодому преемнику, именно молодому, это очень важно, иначе будет 'второе издание' брежневской эпохи, когда судьбу страны определяли больные старики, постепенно впадающие в маразм.

– Еще надо будет раз и навсегда определить 'правила игры' в элите страны, четко определив, какое наказание полагается за те или иные провинности – да, элита устала жить под моим топором, поэтому придется несколько смягчить меру ответственности, иначе переворот по хрущевскому образцу неизбежен; твои орлы могут раскрыть десять заговоров, но одиннадцатый увенчается успехом; но это не должно стать системой коллективной безответственности, это должны быть жесткие 'правила игры', но не настолько жестокие, как при мне.

– Руководство должно быть коллективным, чтобы никто не мог быть новым Сталиным, единоличным властелином над их жизнью и смертью – но это должно быть не только партийное руководство, это должно быть, прежде всего, государственное руководство, делящиеся на управленческо-экономическую элиту, военную элиту, элиты госбезопасности и МВД, и, партийную элиту.

– Такое разделение придаст системе устойчивость – и, эту устойчивость можно будет поддерживать без 'Большого террора'.

– Далее, надо чтобы система не коснела, замыкаясь в себе, как это было в мире 'Рассвета' – и чтобы это обеспечивалось самой системой, без моего топора – для этого надо, чтобы система ориентировалась на экспансию, но не исключительно военно-политическую, как у потомков, а на экономическую, дополненную военно-политической.

– В конце концов, этот англичанин, Лиддел-Гарт, был прав, когда написал 'Сегодняшний противник завтра будет вашим покупателем, а, послезавтра – союзником'. Все верно – от экономического союза один шаг до политического союза, и, еще один шаг – до военного союза. Именно так действовали американцы и китайцы в мире 'Рассвета' – и это обеспечило им успех.

– Что касается системы сдержек и противовесов в системе спецслужб – понадобится гибрид поздней советской и китайской систем, когда ГРУ уравновешивало ПГУ КГБ во внешней разведке, а МВД уравновешивало КГБ внутри страны; у китайцев эта система удачно дополнена спецслужбами партии и Комитетом по борьбе с коррупцией, беспощадно пресекающими загнивание руководства на всех уровнях, от последнего уезда до высшего руководства страны, чего не было у нас, когда КПК (партийный контроль – де-факто, контрразведка КПСС В.Т.) под руководством Пельше заигралось во внутрипартийные интриги, а Международный Отдел (де-факто, разведка КПСС В.Т.) по уши увяз в играх с 'национально-освободительными движениями'.

– Сейчас надо будет выстраивать систему взаимодействия и взаимных сдержек наших спецслужб применительно к новым условиям – например, твои подчиненные будут на паях с флотскими контролировать нефтяные дела, а армейцы займутся золотом и взаимодействием с Ватиканом.

– Применительно к текущей ситуации – ты, что, всерьез веришь в то, что 'Иванов' или 'Петров' поверят в пересказ романа Жюля Верна, который предложен им в качестве рабочей версии Кирилловым?

– Но, товарищ Сталин, Вы же утвердили присвоение 'Рассвету' грифа ОГВ – Берия попытался спрятаться за исполнением приказа.

– Лаврентий – устало спросил Сталин – ты понимаешь, что сохранить 'Рассвет' в тайне эти два года удалось чудом?

– Мои подчиненные хорошо работали – Берия понимал, что Сталин разозлен его непониманием, но, попытка принизить заслуги подчиненных разозлила бы Императора еще больше.