Текст книги "Тихоокеанский шторм (СИ)"

Автор книги: Владислав Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

– Хорошо – согласился Сталин – но у Мензиса, Канариса и Донована работали и работают отнюдь не дети малые, а умелые специалисты – кстати, тебе не приходило в голову, что военные разведчики постараются докопаться до правды?

– Я бы им не советовал этого делать – от такого взгляда, какой был у Берии в этот момент, описался бы уссурийский тигр, доведись зверюшке Божьей каким-то образом столкнуться с шефом госбезопасности на таежной тропинке – впрочем, этому не следует удивляться, с учетом жизненного пути милейшего Лаврентия Павловича, практически всю свою взрослую жизнь проходившего под смертью и выжившего исключительно благодаря звериному чутью на опасность – и умению отправлять врагов на тот свет первым, причем опасаться следовало и чужих, и своих, при том, что крайне сложно было сказать, кто был опаснее.

– Ты собрался пугать 'Иванова'? – тихо спросил Император.

– Может быть, ты не знаешь, что он, как и ты, всю жизнь прожил под смертью?

– Или ты считаешь, что он, своими руками, убил меньше врагов, чем ты?

Берия начал понимать одну простую вещь – меняться придется не только Советскому Союзу в целом, не только его элите, но и лично ему.

– Но ведь дать армейским и флотским разведчикам доступ к 'Рассвету', значит усилить их – попытался Берия отыграть хотя это направление, уже много давшее ему и его ведомству, и, обещавшее немало в будущем.

– Ты знаешь, что делает стая с волком, в одиночку жрущим общую добычу? – холодно спросил Сталин, в упор глядя на Лаврентия – Отвечай!

– Его рвут в клочья всей стаей – мрачно ответил Берия.

– По возвращении 'Иванова' из японской командировки я соберу совещание с участием руководителей спецслужб – сухо сообщил Сталин – там будет расширен список допущенных к 'Рассвету', и самое главное, будет обсуждаться вопрос о новом распределении сфер ответственности разведок СССР.

– Ты должен подготовить свои предложения по этому вопросу – и, постарайся меня не огорчить своей жадностью, желанием захапать все возможное.

– Товарищ Сталин, разрешите вопрос? – Берия искренне не понимал, почему вождь затеял все это прямо сейчас, не откладывая решения этого комплекса сложнейших проблем на более спокойные времена.

Сталин кивнул.

– Почему сейчас? – спросил Берия.

– Как ты думаешь, что должен был подумать 'Иванов', раз за разом получая приказы то на контакты с немцами, то – с испанцами, а, сейчас – с японцами – и это притом, что ГРУ никогда не 'нарезали' политических задач? – ответил вопросом на вопрос Сталин.

– Он мог подумать, что готовится новая большая чистка в ГРУ, по образцу 1938 года – а, напоследок, 'летучих мышей', и его лично, используют по максимуму – медленно ответил все понявший Берия.

Адмирал флота Лазарев, неопубликованные воспоминания, 70-е годы.

28 мая 1944 года.

Это была натуральная задница негра племени банту – чернейшая из черных!

Итак, по окончании одной войны я занялся подготовкой к следующей – требовалось собрать весь более или менее подходящий для Тихого океана корабельный состав, отремонтировать и модернизировать его, обеспечить подготовку экипажей, снабжение, базирование, и, далее, по, казавшемуся бесконечным, списку.

Начинать, безусловно, надо было с наличных кораблей и подлодок ТОФ.

Имелись два легких крейсера проекта 26-бис – 'Калинин' и 'Каганович'. С ходу можно было назвать классический дефект, заимствованный у итальянцев – размещение всех стволов ГК в одной люльке, что вызывало колоссальную вибрацию стволов при стрельбе, с выходящим за любые пределы, разумные и неразумные, рассеиванием. Опытным путем было найдено решение, позволяющее уменьшить рассеивание до приемлемых величин – это было снижение скорострельности с 6 выстрелов в минуту до 2; к сожалению, такое снижение скорострельности позволяло поддерживать десант, но не вести нормальный эскадренный бой, поскольку 2 выстрелов в минуту было слишком мало для крейсера.

На этих крейсерах имелась приемлемая среднекалиберная зенитная артиллерия, состоявшая из 8 85-мм зениток, хотя я бы предпочел стабилизированные универсальные орудия – 105-мм немецкие или 127-мм американские, с куда более тяжелыми снарядами и намного более точным боем.

К сожалению, никак нельзя было назвать приемлемыми наши 37-мм зенитные автоматы, перед войной 'содранные' с 40-мм 'бофорса', но, скажу так, крепенько до него не дотягивающие, даже в первоначальной, еще 'сырой' версии – сравнивать же их с американской версией 'бофорса', 'вылизанной языком' до очень высокого уровня надежности и боевой эффективности, имевшего сделанную голландцами стабилизированную платформу, отличную МПУАЗО и радиовзрыватели в снарядах, можно было разве что в насмешку. Совсем уж морально устарели 12,7-мм ДШК, также представленные в составе ближней ПВО крейсеров. Решение напрашивалось само собой – снять пятнадцать 37-мм пушек и двенадцать ДШК, поставив вместо них полученные по ленд-лизу 'бофорсы'. По первой прикидке, на каждый крейсер должно было поместиться от 20 до 24 'бофорсов' – по меркам той войны, которая шла на Тихом океане, с ее массированными ударами с воздуха, этого, конечно, было маловато. Мелькнула мысль снять две 85-мм зенитки, поставив вместо каждой из них счетверенный 'бофорс' – в этом случае МЗА заметно усиливалась, но возникал вопрос борьбы с вражескими самолетами, идущими на высотах более 2000 м. Мысленно плюнув, я решил поручить этот вопрос зенитчикам-практикам – что лучше подойдет для войны с Японией, первый вариант, или второй?

Два трехтрубных торпедных аппарата делали крейсер опасным противником даже для ЛК типа 'Ямато' – с учетом того, что наша промышленность начала серийный выпуск кислородных торпед с самонаведением по кильватеру, хотя, конечно, пока серия была малой.

Крейсера имели приемлемые скорость, мореходность и дальность, в целом, терпимое бронирование.

В общем, резюме было следующим – тихоокеанские 'Молотовы' годились для артиллерийской поддержки десанта, в том случае, если укрепления были рассчитаны на защиту от снарядов калибром до 8 дюймов (97-кг снаряды 180-мм морских пушек по массе почти точно соответствовали снарядам 203-мм гаубиц Б-4), и, имели береговую артиллерию калибром не более 8, а, желательно, до 6 дюймов; они могли использоваться для ночных торпедных атак и борьбы с вражеским судоходством; эскадренный бой был им категорически противопоказан.

Лидер проекта 38 на Тихом океане был в единственном числе – 'Тбилиси'. Этот корабль имел мощное артиллерийское вооружение – 5 хороших 130-мм пушек, но, увы, они не были универсальными орудиями. Еще хуже обстояли дела с зенитным вооружением – две 76-мм зенитки и 6 37-мм автоматов были, дипломатично выражаясь, явно недостаточны, исходя из того, лучшие эсминцы Тихоокеанской войны, американские 'Флетчеры', имели 4 или 5 универсальных 127-мм пушек, 6 76-мм или 6-10 40-мм зениток, плюс 8-10 20-мм автоматов для последнего рубежа обороны.

Та же история была с артиллерийским вооружением тихоокеанских эсминцев – 'семерок'. Наличествовали 4 такие же 130-мм пушки, две 76-мм зенитки, по 4-37-мм автомата и пулемета ДШК.

В случае массированной атаки японской авиации, в особенности, с учетом принятой у японцев в 1944-45 гг. моего мира тактики, предусматривавшей совместные атаки обычных летчиков и камикадзе, лидер, вместе с десятью 'семерками' были почти гарантированными кандидатами 'на тот свет'.

Следовало резко усиливать ПВО кораблей ТОФ – и, если с МЗА было более или менее понятно, что для этого сделать, благо янки обещали дать по ленд-лизу свои 'бофорсы' вместе с МПУАЗО, то, что делать с универсалками, я просто не мог взять в толк, поскольку американцы вежливо, но твердо отказали в поставках 127-мм орудий. Ну не было у нас универсальных орудий среднего калибра до середины 50-х годов – не было, и все.

У итальянцев универсальных орудий среднего калибра также не было. В принципе, отличные 105-мм универсалки в стабилизированных спарках серийно производили немцы – но, хорошо было бы поставить на эсминцы что-то помощнее. Надо было посмотреть в ноутбуке – возможно, у немцев имелись какие-то перспективные разработки.

Таковая разработка нашлась – оказывается, еще в 1941 году немцы сделали на базе 128-мм зенитки Flak 40 128/45-мм универсальное морское орудие (существовало в РеИ, индекс 12,8-см. L/45 C/41 В.Т.), помимо всего прочего, укоротив ствол универсалки на 16 калибров по сравнению с зениткой, с 61 до 45 калибров. Как ни странно, орудие, имевшее очень приличные характеристики, так и не попало на войну, хотя, по крайней мере, два проекта эсминцев, вооруженных этими орудиями, немцы сделали. У меня даже мелькнула мысль предложить вариант модернизации трофейных 'Маасов' на базе проекта '1936С', благо последний представлял собой все тот же 'Маас', но вооруженный 6 128-мм универсалками в 3 двухорудийных башнях – но, прикинув, сколько времени это займет, решил отложить этот вариант на послевоенные времена.

Я тихо порадовался – это орудие снимало массу проблем, благо по массогабаритным характеристикам оно не слишком сильно отличалось ни от наших 130-мм пушек, ни от немецких 127-мм орудий, не говоря уже о том, что оно было заметно легче 150-мм пушек 'Нарвиков' – так что поменять ГК эсминцев можно было без особых хлопот, хотя, конечно, пришлось бы переделывать погреба. Еще одним его достоинством было несомненное родство с серийной зениткой – так что производство необходимого количества орудий не должно было доставить особых хлопот. Выгоды же были очень велики – мощное, скорострельное орудие с хорошей баллистикой и радиолокационной СУАО (предусматривалось в проекте ЭМ 'проект '1936С'' В.Т.) позволяло эффективно бороться с вражеской авиацией на высотах до 10 км; впрочем, вражеским кораблям или береговым объектам 28-кг снаряды тоже бы не понравились.

Предстояли изрядные хлопоты с МЗА – на 'Тбилиси' надо было поставить не менее трех счетверенных 'бофорсов', что достигалось снятием и 76-мм зениток, и 37-мм автоматов, и ДШК; а вот как впихнуть на 'семерки' те же 12 'бофорсов', я не знал, поскольку две счетверенки вставали на место снятых 76-мм зениток, а вот с установкой еще двух спарок и МПУАЗО возникали вопросы.

Кроме того, напрашивалось возвращение на ТОФ переведенных на СФ в 1942 году лидера 'Баку' и двух 'семерок', 'Разумного' и 'Разъяренного', само собой, после ремонта, совмещенного с модернизацией.

В этом случае ТОФ получал два лидера проекта 38 и двенадцать эсминцев-'семерок'. Логично было разделить их на два дивизиона, возглавляемых лидерами.

В итоге же, получалось следующее – 58 128-мм универсалок на лидерах и эсминцах отечественной постройки, 84 40-мм 'бофорса'; с учетом того, что торпедное вооружение можно было не трогать, что я и решил – 88 торпед в залпе.

Также крайне полезным пополнением Тихоокеанского флота, переведенным с Севера, стал бы 'Диксон', бывший 'Адмирал Шеер'. Ничего подобного его 280-мм орудиям главного калибра, на наших тихоокеанских кораблях в то время не имелось – так что он был незаменим в качестве корабля артиллерийской поддержки десанта.

Разумеется, 'Диксону' требовался ремонт, вкупе с модернизацией. С первым проблем не предвиделось – в нашем распоряжении была вся судостроительная промышленность Германии, вместе с запасами материально-технического обеспечения Кригсмарине, да и не настолько серьезные повреждения получил крейсер, чтобы ему требовался капитальный ремонт; так что за полгода вполне возможно было управиться.

Сложнее было с модернизацией – немецкие адмиралы, заказывая промышленности довольно своеобразный крейсер, оптимизированный для рейдерских операций на дальних коммуникациях противника, вопреки логике заказали корабль не с классическим артиллерийским вооружением современного крейсера, т.е. с главным и промежуточным калибрами, а некое подобие классического линкора, имевшего главный калибр, противоминный 150-мм калибр, и, тяжелые зенитки.

Как показал бой у Ла-Платы, 150-мм орудия были бесполезны, поскольку не добились ни одного попадания, что и не очень удивительно, поскольку у них отсутствовала система центральной наводки – мало этого, башни 150-мм пушек имели сугубо символическое, десятимиллиметровое бронирование.

В то же время зенитное вооружение крейсера было явно недостаточно – да, немцы установили на корабль три спаренные установки 88-мм зениток, четыре спаренные установки 37-мм автоматов и две счетверенки 20-мм ЗА, но этого было слишком мало, даже с учетом того, что в 1939 году они заменили спарки 88-мм на стабилизированные спарки 105-мм универсалок.

Наша модернизация зенитного вооружения 'Шеера/Диксона' тоже не может быть названа иначе, чем импровизацией на скорую руку – мы поставили вместо спарок 105-мм полученные по ленд-лизу одинарные 127/38-мм американские универсалки, а вместо спарок 37-мм и счетверенок 20-мм – спарки 'бофорсов'. Естественно, три 127-мм универсалки и шесть спарок 40-мм ЗА могли считаться достаточным зенитным вооружением только в отсутствие угрозы массированного налета вражеской авиации – но, на Тихом океане следовало ждать именно массированных налетов японской авиации.

Соответственно, нужна была и серьезная модернизация зенитного вооружения крейсера – замена башен с 150-мм пушками на башни с усиленным бронированием с одинарными 105-мм универсалками; возвращение спарок 105-мм универсалок на место 127-мм 'американок'; снятие обоих торпедных аппаратов с установкой на их место счетверенных 'бофорсов'. Конечно, 20 40-мм ЗА было слишком мало – надо было установить на крейсер, как минимум, вдвое больше 'бофорсов', причем, с МПУАЗО; но, это уже была задача кораблестроителей, которым я и собирался поставить соответствующую задачу.

Теперь надо было разобраться с трофеями, выяснив, что можно будет отправлять на Тихий океан, что можно будет использовать на месте, а что разумней будет отправить на слом.

Можно было только сожалеть о том, что нам не досталось в качестве трофеев ни одного немецкого или итальянского тяжелого крейсера – они были нужны позарез, и для придания устойчивости нашим корабельным соединениям, и для подавления мощной японской береговой артиллерии.

Приходилось думать, как выходить из ситуации – предстояло штурмовать острова-крепости Матуа и Уруп, с их многочисленной и мощной береговой артиллерией, и, вовсе уж бесчисленными дотами. Упоминать о многочисленных подземных сооружениях, позволявших японцам без каких-либо помех маневрировать силами, не говоря уже о подаче в доты боеприпасов, и вовсе банально.

Бросать нашу морскую пехоту на штурм этих островов, не подавив предварительно укрепления, означало просто послать наших ребят на верную смерть, без шансов выжить.

Просматривая списки трофейных кораблей Кригсмарине, я наткнулся взглядом на древние броненосцы-додредноуты типа 'Дойчланд' – 'Шлезиен' и 'Шлезвиг-Гольштейн', успевшие послужить еще в кайзеровском флоте. Находясь к этому моменту в состоянии полной безнадежности, я решил посмотреть их ТТХ. После чего, не поверив своим глазам, внимательно прочитал еще раз.

Нет, какую-либо ценность в качестве кораблей линии они потеряли еще в Первую Мировую войну – но, в качестве плавучих батарей послужить могли отлично. Более того, они спокойно могли придать нашему Курильскому соединению требуемую боевую устойчивость в случае атаки двух-трех японских тяжелых крейсеров. Полное водоизмещение около 15 тысяч тонн, полная скорость в 19 узлов, отличная мореходность, неплохая дальность в 5 500 миль экономическим ходом в 10 узлов – а, самое главное, 4 мощные, скорострельные 280/40-мм пушки и хорошее бронирование (240-мм главный броневой пояс из цементированной крупповской стали). Имелась приличная зенитная артиллерия, состоявшая из 6 105-мм универсалок, 10 40-мм 'бофорсов' и 20 20-мм 'флаков'. Возможно было вновь установить 10 казематных 150-мм орудий противоминного калибра – не Бог весть что, но и они могли пригодиться. Приятным моментом было то, что немцы перевели эти корабли на нефтяное горючее. Все это, вместе взятое, обеспечивало беспроблемную переброску этих кораблей на Дальний Восток, разумеется, после ремонта и модернизации – но, самое главное, эти два корабля спокойно могли 'вынести' своим главным калибром японские береговые батареи на Матуа и южных Курилах, благо их бронирование надежно защищало их от огня японских 203-мм орудий на средних дистанциях, и, 150-мм орудий – на коротких дистанциях.

Это позволяло решить проблему японской береговой артиллерии на Курилах, да и большей части береговых батарей на Хоккайдо – но не японских укреплений в глубине островов. Естественно, немецкие 280/40-мм орудия, как и любые другие корабельные пушки, имели высокую настильность траектории – в условиях вулканических островов Курильской гряды, с их сильнопересеченным рельефом, это гарантировало то, что подавляющее большинство японских укреплений окажется в 'мертвых зонах' для корабельной артиллерии. Требовались не пушки – для надежного подавления японских укреплений в глубине островов необходимы были гаубицы или мортиры большой, а, лучше, особой, мощности, с их навесными траекториями. Если на Шумшу такие орудия можно было выгрузить на пляж, то, на Матуа пляжа просто не было – были две бухты, прикрытые тяжелой береговой артиллерией; более того, даже подавив ее, высадившиеся десантники попадали под огонь укреплений, расположенных в глубине острова.

Тут не помогли бы даже 'Ямато' и 'Мусаси', с их 460/45-мм орудиями и 1650-кг снарядами – впрочем, все построенные американцами 'Айовы', с 406/50-мм пушками и 1225-кг снарядами тоже оказались бы бессильны; все просто, укрепления были в 'мертвых зонах' относительно обстрела из тяжелых корабельных орудий. Впрочем, ни 'Ямато', ни 'Айов' в моем распоряжении все равно не было.

Это была патовая ситуация – или, все же нет? Пришедшая мне в голову идея была безумной – до такого можно додуматься только от полного отчаяния; но, возможно, из безвыходных ситуаций и надо искать безумные, по крайней мере, на первый взгляд, выходы?

Короче, я решил возродить практику парусного флота – точнее, существовавший тогда тип бомбардирских судов. Это были парусники, с подкрепленной палубой, на которые ставились мощные бомбарды, предки современных гаубиц большой мощности. Разумеется, эти суда не предназначались для морского боя – их единственной задачей был обстрел капитальных прибрежных укреплений.

Как это ни смешно прозвучит, но платформа для бомбардирского судна середины XX века, попалась мне на глаза сразу же после старых 'Дойчландов'. Это было судно-цель Кригсмарине 'Гессен' – 'в девичестве' броненосец сначала кайзеровского флота, а, потом, флота Веймарской республики 'Гессен'. Кораблик был по-немецки добротный – броненосец предшествующего 'Дойчланду' типа 'Брауншвейг', он имел почти такие же характеристики: скорость в 18 узлов, дальность в 5 200 миль на 10 узлах, отличную мореходность, добротное бронирование (главный броневой пояс толщиной 225 мм, выполненный из цементированной брони Круппа). Разумеется, когда его переводили в корабли-цели, корабль разоружили – но это было и неплохо, автоматически исключались хлопоты со снятием башен ГК.

Разумеется, немедленно возник вопрос с новым вооружением корабля – нужны были мортиры или гаубицы особой мощности, со сверхтяжелыми снарядами, гарантированно разрушающими любые японские укрепления, и, приличной прицельной дальностью. Обязательным условием было их 'вписывание' в габариты старых башен.

Мне пришлось зарыться в справочники и списки трофейных орудий – новые делать было некогда, надо было обходиться уже имеющимся в наличии. Выбирать пришлось между современной 355-мм гаубицей-мортирой М.1 фирмы 'Рейнметалл' и ветераном Первой Мировой войны, 420-мм гаубицей М.16/17 фирмы 'Шкода'. Массогабаритные размеры этих орудий были довольно близки – и, оба без проблем вставали на место двухорудийной башни ГК, причем оставался еще очень приличный резерв по верхнему весу корабля, даже после неизбежного подкрепления палубы. В наличии имелись 7 гаубиц-мортир и 2 гаубицы – в принципе, некоторое преимущество получали гаубицы-мортиры, поскольку имелся резерв готовых орудий, что было важно при вполне возможных повреждениях. Настоящей проблемой стал выбор предпочтительных характеристик – 355-мм гаубица-мортира стреляла 575-кг бетонобойным снарядом на 20 км при полном заряде со скорострельностью 10 выстрелов в час; 420-мм гаубица стреляла 1020-кг бетонобойным снарядом на 14,6 км при полном заряде, со скорострельностью 12 выстрелов в час.

Положим, разница в 2 выстрела в час для осадных орудий такого калибра была не слишком принципиальна. С разницей в прицельной дальности и массе снаряда дело обстояло совсем иначе – пять с половиной километров были очень важны, это было очевидно; но, с другой стороны, более чем четыре центнера разницы в массе бетонобойного снаряда тоже играли огромную роль. Попросту говоря, снаряды 355-мм гаубиц-мортир разрушали почти любые укрепления японцев с первого-второго попадания, а, снаряды 420-мм гаубиц – просто любые. Разница была принципиальная, поскольку самураи не жалели железобетона на укрепления, прикрывавшие ключевые пункты побережья.

Забегая вперед, я написал доклад наркому, в котором обосновывал необходимость переделки 'Гессена' в бомбардирский корабль, вооруженный двумя 420-мм гаубицами.

На следующий день меня вызвал к себе Николай Герасимович. Предложив мне сесть, он сказал мне: 'Поздравляю Вас, Михаил Петрович – я долго думал, как можно взломать укрепления самураев без управляемого оружия, которое Вы так любите и цените; ведь может случиться и нелетная погода, не так ли? Я не смог найти решения, исходя из имеющихся у нас сил и средств – а Вы его нашли, причем относительно быстро и дешево. Я утверждаю Ваше предложение – но, у меня есть один вопрос: как Вы предлагаете обеспечить защиту орудий, ведь башни под эти гаубицы мы явно не успеем разработать, сделать и установить?'

Я ответил: 'Николай Герасимович, я нашел только один приемлемый вариант – снова обратившись к опыту предшественников, установить массивные башенноподобные щиты'.

Николай Герасимович кивнул, соглашаясь.

Описывать здесь сумасшедшую гонку с ремонтом, модернизацией и освоением экипажами 'Шлезиена' и 'Шлезвиг-Гольштейна' я не буду – по сравнению с 'эпопеей 'Гессена'' все это было курортом. Армейцы легко отдали нам 420-мм гаубицы – и, сверх того, очень помогли с их капитальным ремонтом на заводах 'Шкода', изготовлением запасных частей, и, в особенности, запасных стволов к ним, выстрелов к ним, транспортировкой этого добра. Но, переделка погребов, изготовление и установка новых линий подачи, монтаж самих гаубиц и башенноподобных щитов были настоящим адом, на фоне которого капитальный ремонт машин и механизмов, установка новых систем управления огнем, не говоря уже об установке зенитного вооружения, состоявшего из 8 105-мм универсальных орудий, 20 40-мм 'бофорсов' и 20-мм 'флаков' был настоящим отдыхом.

Отдельно я хочу сказать об экипажах бывших немецких броненосцев – наши моряки, значительная часть которых была мобилизована из торгового флота, совершили настоящий подвиг, менее чем за полгода освоив новые для себя корабли, причем, на очень высоком уровне. Отлично себя показали береговые артиллеристы, ставшие расчетами немецких корабельных орудий – парни освоили новые орудия так, что немецкие артиллеристы, бывшие у них инструкторами, не верили в то, что они обычные строевики. Как сказал пожилой немецкий полковник, служивший в части, вооруженной 420-мм гаубицами, еще в австро-венгерской армии: 'Вы прислали для обучения переодетых офицеров и инженеров – таких матросов и унтер-офицеров просто не бывает'.

Из эсминцев проектов '1934' и '1934А', как и в нашем мире, выжили Z-4-Z-6, Z-10, Z-14, Z-15. Разница состояла в том, что все они достались нам, по крайней мере, пока на Стокгольмской конференции не будет решен вопрос раздела флотов стран-членов Еврорейха. Вообще-то, я бы с удовольствием отдал эти довольно неудачные корабли англичанам – пусть бы они вволю помучались с капризными, ненадежными и очень прожорливыми котлами высокого давления, не самой лучшей мореходностью и очень скромными дальностью и автономностью, морально устаревшим составом вооружения этого германского 'блина комом'. Но, ничего нельзя было поделать – в Стокгольме надо было ставить вопрос об отсрочке раздела флотов до окончания войны на Тихом океане, капитально ремонтировать и модернизировать корабли, включать в состав дивизионов ЭМ эскадренные танкеры, готовить экипажи, в особенности, до автоматизма отрабатывать дозаправку эсминцев в открытом море.

С модернизацией, в общем, все было понятно – надо было заменять 127-мм пушки на 128-мм универсальные орудия, снимать 37-мм и 20-мм автоматы, заменяя их на 40-мм 'бофорсы'; по здравому размышлению, я решил, что надо снять один четырехтрубный торпедный аппарат – и верхний вес уменьшим, что улучшит остойчивость, и место для одной счетверенки 'бофорсов' освободим, а то, больше 6 40-мм автоматов на освободившиеся после снятия немецких МЗА не влезало, чего было явно недостаточно.

Результаты, правда, все равно особо не радовали – да, 'Маасы' получали намного более пригодное для войны с Японией вооружение, 5 128-мм универсалок и 10 40-мм автоматов, дополненные одним четырехтрубным ТА, при радиолокационной СУАО и радиовзрывателях, по крайней мере, 128-мм снарядов, вполне достойно смотрелись даже по сравнению с 'Флетчерами' и 'Гирингами', но, вот, все остальное – мореходность была явно недостаточна для Тихого океана, реальная дальность в 1900 миль на 19 узлах была смехотворной по сравнению 5000 миль у американских 'одноклассников'. Но деваться было некуда, хорошо еще, что были эти шесть эсминцев – единственно, немного утешало то, что в мае-первой половине сентября вероятность штормов минимальна, а основные события должны были развернуться хоть и в зоне восточнее Курил, но, все-таки, не в центральной части Великого океана.

Из эсминцев проекта '1936' выжил только Z-20. Этот тип немецких эсминцев имел увеличенное до 2400 т стандартное водоизмещение и удлиненную носовую часть, за счет чего немцам удалось улучшить мореходность и остойчивость, немного увеличить дальность. Состав вооружения был таким же, как и на проекте '1934' – так что и модернизация планировалась такой же. В общем, с ним был такой же расклад, как и с его 'родственниками' – для короткой войны с Японией он годился, особенно, за неимением лучшего.

А вот с кораблями проектов '1936А' и '1936А(Mob)', более известными как 'Нарвики', нам определенно повезло.

Из этих мощных, с неплохой мореходностью и хорошим ресурсом модернизации, хоть и по-прежнему, невеликой дальностью, эсминцев, выжило 8 кораблей. Из эсминцев проекта '1936А' выжили Z-23, Z-25, Z-29 и Z-30; из мобилизационных 'Нарвиков' – Z-31, Z-34, Z-38 и Z-39.

Конечно, эти корабли повторяли прототип – проект '1936' – по компоновке и энергетической установке, с присущими им недостатками; но, лучшая форма корпуса и лучшее расположение рулей давали возможность получить заметный выигрыш в остойчивости, мореходности и маневренности. Имелся, правда, и дефект – очень острые обводы привели к малому запасу плавучести носовой оконечности, так что повреждения этой части корпуса были крайне нежелательны, поскольку корабли начинали зарываться носом в воду.

Свои дефекты имелись у эсминцев серии '1936А(Mob)' – это была версия 'Нарвиков', построенная по упрощенной технологии, исключительно для военного времени, так что на их долгую службу рассчитывать никак не приходилось. Если бы речь шла о включении этих ЭМ в ВМФ СССР мирного времени, я бы выступил против – но, на, максимум, полгода боевых действий их должно было хватить.

С вооружением была типичная для германского флота история – немцы, по своему, сохранившемуся еще с Первой Мировой, обыкновению, построили серию эсминцев, по огневой мощи вполне сопоставимых с легкими крейсерами. Разумеется, это не прошло для них даром – верхний вес кораблей был существенно завышен, а зенитное вооружение явно недостаточно даже по сравнению с нашими 'семерками'.

С модернизацией я решил не мудрить – да, можно было поставить на 'Нарвики' три двухорудийные башни 128-мм универсалок, но, и поджимало время, да и хотелось иметь в составе ТОФ корабли, оптимизированные для ночных торпедных атак. Так что я решил ограничиться установкой баковой башни 128-мм орудий, а в остальном, просто заменить 150-мм пушки 128-мм универсалками в одинарных установках. С МЗА я также решил поступить по продуманной схеме, с той разницей, что 12 40-мм автоматов спокойно помещались на 'Нарвики'. Так же я решил не трогать оба четырехтрубных ТА – при использовании наших новейших торпед залп восьми 'Нарвиков', состоящий из 64 кислородных торпед с СН, вполне мог, при некоторой удаче, если не потопить, то, как минимум, тяжело повредить несколько ЛК и АВ.

'Пригодится!' – подумал я, и, оказался прав.

Имелись также совсем новенькие эсминцы проекта '1936В' – серия из 5 кораблей, максимально унифицированных с предыдущими проектами, два из них, Z-35 и Z-36, только что вступили в строй (в нашем мире погибли на минах в декабре 1944 года), еще два, Z-43 и Z-44, находились на последней стадии достройки (в нашем мире один из этих кораблей был затоплен экипажем в мае 1945, второй – уничтожен английской авиацией у достроечной стенки в июле 1944), с пятым, Z-45, было непонятно, в каком состоянии он находится – по идее, будучи заложен в 1942 году, при нормальном сроке строительства ЭМ, равном примерно 2 годам, он уже тоже должен был достраиваться.

С модернизацией этих эсминцев тоже было все понятно – будучи по водоизмещению равны 'Нарвикам', они несли комплект вооружения 'Маасов', за исключением резко увеличенного количества зенитных автоматов. Так что оснований особо мудрить не было – поменять 127-мм пушки на 128-мм универсалки на готовых кораблях, а достраивающиеся сразу делать с универсальными орудиями; заменить немецкие МЗА на американские 'бофорсы'; оставить оба ТА, как на 'Нарвиках'. Таким образом, можно было твердо рассчитывать еще на 4 эсминца.

Нехитрый подсчет показал, что, в итоге, получается 19 трофейных немецких эсминцев – 6 кораблей проектов '1934/1934А', 1 – проекта '1936', 8 – 'Нарвиков', относящихся к проектам '1936А' и '1936А(Mob)', 4 – эсминца проекта '1936В'. Это уже было кое-что – по 5 128-мм универсальных орудий на каждом корабле, по 10 'бофорсов' и одному четырехтрубному ТА на 'Маасах' и единственном '1936', по 12 'бофорсов' и два ТА – на 'Нарвиках' и '1936В'. Итого, получалось 95 128-мм хороших универсалок, 214 отличных ЗА, и, последнее по счету, но не по важности, если представится возможность ночной атаки японского флота – 124 торпеды в залпе.