Текст книги "Тихоокеанский шторм (СИ)"

Автор книги: Владислав Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Сам собой напрашивался вариант организации трех дивизионов эсминцев – семь кораблей проектов '1934/1934А' и '1936' в одном дивизионе, по шесть 'Нарвиков' и '1936В' – в двух других.

Крайне ценным приобретением оказались итальянские 'Капитани Романи'. В принципе, они числились в итальянском флоте легкими крейсерами, хотя, де-факто, были океанскими скаутами, представляя собой нечто среднее между легкими крейсерами и большими лидерами. К концу 1943 года в строю были 'Аттилио Реголо', 'Сципионе Африкано', 'Помпео Маньо'. Кроме того, были практически готовы находившийся в 94% готовности 'Джулио Джерманико', на котором заканчивался монтаж последнего оборудования, и, находившийся в 92% готовности 'Оттавиано Аугусто' (в отличие от РеИ, корабль не был захвачен немцами, да и американские бомбардировщики не бомбили Анкону 1 ноября 1943 года, так что корабль благополучно достраивался В.Т.).

Правда, оставался вопрос, как можно использовать эти хорошо спроектированные и добротно построенные корабли – ну не планировал я рейдов соединений эсминцев, возглавляемых этими кораблями, в открытом океане. Речь шла о боевых операциях в прибрежной зоне – на Курилах, Сахалине, Хоккайдо – а для таких операций 'Капитани Романи' имели избыточное артиллерийское вооружение, состоявшее из 8 удачных 135-мм орудий в 4 двухорудийных башнях (на этих кораблях стволы орудий ГК наконец-то были размещены в разных люльках), но, к сожалению, не являвшихся универсальными, и явно недостаточное зенитное – 8 37-мм автоматов в одинарных установках и 4 спаренных 20-мм автомата, были, называя вещи своими именами, курам на смех. Посылать корабли с таким ПВО в пределы боевого радиуса японской базовой авиации означало послать их на смерть.

Оставалось одно – подвергнуть их такой же модернизации, что и наши, и немецкие корабли, благо немецкие 128/45-мм универсальные орудия имели массогабаритные размеры, не слишком отличавшиеся от итальянских 135/45-мм пушек; конечно, пришлось бы переделывать и погреба, и систему подачи, и систему управления огнем – но, в конце концов, это были не линкоры, так что я надеялся, что с этим можно будет управиться за полгода, а за это время наши экипажи, переброшенные с находящихся в капитальном ремонте балтийских и черноморских эсминцев и крейсеров, должны были освоить новые корабли. Разумеется, надо было поменять итальянские МЗА на 'бофорсы'. Еще я планировал заменить очень неудачные итальянские четырехтрубные торпедные аппараты на добротные трехтрубные наши – помимо резкого роста надежности и боевой эффективности это позволяло еще сэкономить верхний вес, что позволяло разместить дополнительные МЗА.

Я прикинул получавшийся в итоге корабль – это был лидер ПВО, вооруженный 8 мощными универсальными 128-мм орудиями ГК, с 16 40-мм 'бофорсами', двумя трехтрубными торпедными аппаратами калибра 533-мм, с приличными мореходностью и дальностью в 3100 миль, скоростью за 40 узлов; недостатком было почти полное отсутствие бронирования. Пять таких кораблей, имея радиолокационную СУАО, вполне могли отбиться от десятка японских суперэсминцев, большинство из которых имело 6 127-мм пушек в трех спаренных установках, но не имело радиолокационных СУАО, резко повышавших эффективность артиллерии, так что 40 128-мм пушек оказывались едва ли не эффективнее 60 127-мм орудий.

Также модернизированные 'Капитани Романи' могли надежно прикрыть конвои от ударов авиации, были полезны для прикрытия десанта на переходе и поддержке его при высадке в качестве кораблей артиллерийской поддержки и зенитного прикрытия. Они же могли с успехом использоваться для ночных торпедных атак.

В итоге, пять 'Капитани Романи' несли 40 128-мм универсалок, 80 'бофорсов', и, имели совокупный торпедный залп в 30 торпед. Само собой, напрашивалось сведение этих удачных кораблей в один дивизион лидеров.

Я подвел итоги своих подсчетов лидеров и эсминцев – 2 наших лидера проекта 38 и 12 эсминцев проекта 7 – два дивизиона, по одному лидеру и шесть эсминцев в каждом; 19 немецких эсминцев проектов '1934/1934А' и проектов '1936/1936А(Mob)/1936В' – семь эсминцев в первом дивизионе, по шесть – в двух других дивизионах; пять больших лидеров 'Капитани Романи' в шестом дивизионе.

Итого, 38 кораблей, 7 лидеров и 31 эсминец, сведенных в шесть дивизионов – всего 193 универсальных орудия калибра 128-мм, 378 ЗА 'бофорс', 242 торпеды в залпе.

На первый взгляд, этого все равно было слишком мало для противостояния более чем сотне эсминцев Императорского флота – но я учитывал следующие факторы, как-то: далеко не все свои эсминцы японцы смогут перебросить на север, если учесть тот факт, что их корабли 'размазаны' по пространству Тихого океана от Новой Гвинеи до Метрополии; не все эсминцы, из числа предназначенных для переброски на север, окажутся исправны и обеспечены топливом; крайне сомнительна одновременная присылка эсминцев, не входящих в Главные Силы Императорского флота. Исходя из всего этого, я рассчитывал на одновременное появление не более 30-35 японских эсминцев – так что с учетом нашего качественного превосходства в базовой авиации наши эсминцы имели хорошие шансы на победу в дневном бою, а, с учетом их оснащения современными РЛС и СУАО, они, за счет намного лучшего приборного обеспечения, получали вполне приличные шансы на победу и в ночном бою, долгое время считавшемся 'козырной картой' самураев.

Еще одним небесполезным приобретением стали итальянские эсминцы 'Сольдати' – здесь уцелели девять эсминцев этого типа, а не семь, как в моем мире. Да, были очевидны их недостатки, закономерно проистекающие из того, что это были классические корабли 'средиземноморского типа' – недостаточные дальность, мореходность, остойчивость; в особенности, недостаточные даже для Атлантики, не говоря уже о Тихом океане. Эти недостатки следует дополнить еще и не универсальными орудиями ГК и очень слабой зенитной артиллерией.

Естественно, использовать такие эсминцы в зоне восточнее Курил можно было только при очень большой необходимости – но, ведь предстояла еще масса работы с доставкой снабжения из Европы и США трофейными пароходами итальянского и немецкого торговых флотов во Владивосток и Петропавловск-Камчатский. Вполне были возможны провокации, например, с атакой 'неопознанной' подводной лодки – как со стороны японцев, среди которых хватало ненавистников СССР, так и со стороны американцев, ведь среди элиты США уже тогда хватало тех, кто был очень недоволен усилением СССР. Использовать для конвоирования полноценные лидеры и эсминцы было нельзя – это значило к началу войны оказаться с вконец 'убитыми' машинами и механизмами этих кораблей. Значит, были нужны в больших количествах аналоги эскортных эсминцев, имевшихся в англосаксонских флотах – корабли, способные защитить конвой от субмарин и авиации. В принципе, примерный аналог имелся и у нас, и в Кригсмарине – сторожевые корабли в нашем ВМФ, флотские миноносцы – у немцев.

Беда была в том, что в составе флота было только 6 сторожевиков проекта 'Ураган' – да, в нашем мире американцы поставили по ленд-лизу 30 фрегатов типа 'River', но, при их крайне скромном вооружении, они годились только для прикрытия второстепенных маршрутов. Вот на второстепенных маршрутах их слабое вооружение – 3 76-мм, 2 40-мм и 9 20-мм ЗА – было не особенно критично, поскольку было маловероятно выделение серьезных сил против одиночного парохода с не самым важным грузом; а вот достоинства 'Риверов', заключавшиеся в хорошей мореходности и огромной дальности – 9100 миль на 11 узлах – были как нельзя более кстати. Необходимы были более мощные и лучше вооруженные эскортные корабли – и итальянские эсминцы, при условии соответствующей модернизации, вполне могли ими стать.

Здесь уцелели 'Камича Нера', он же 'Артильере', 'Карабинере', 'Кораццьере', 'Фучильере', 'Гранатьере', 'Легьонаро', 'Митральере', 'Скуадриста', он же 'Corsaro', и, 'Велите'.

Вариант их модернизации, с целью оптимизировать эти корабли в сторожевики, напрашивался сам собой – надо было снять спаренные 120/50-мм орудия на баке и корме, заменив их немецкими стабилизированными спарками 105-мм; надо было снять пятое, одинарное орудие 120-мм, вместе с одним из ТА, заменив их счетверенкой 40-мм зениток; надо было заменить 4 спарки 20-мм ЗА на три или четыре спарки 'бофорсов'; надо было заменить итальянские противолодочные бомбометы на куда более совершенные наши.

В этом случае мы получали очень приличные эскортные эсминцы, с мощным противовоздушным и противолодочным вооружением. Да, их 'средиземноморские' дефекты были неустранимы – но проводить конвои из Владивостока в Петропавловск, или, из зоны ответственности ВМФ США, от Алеутов в те же Владивосток и Петропавловск, они вполне могли.

Строго говоря, им требовалось в большей мере 'демонстрировать флаг', нежели реально воевать – если взять ситуацию досмотра японцами наших судов, следовавших в Петропавловск-Камчатский через контролируемый японцами Первый Курильский пролив, мимо Шумшу и Парамушира, то, одно дело досматривать безоружное гражданское судно, и, совсем другое – попытаться досмотреть суда конвоя, охраняемого кораблями ВМФ СССР. Любой акт агрессии по отношению к боевому кораблю является, во-первых, полноценным 'казус белли', во-вторых, можно получить ответ из всех имеющихся на борту калибров. Нет, самураи совершенно не были замечены ни в миролюбии, ни, тем более, в трусости – но, в это время война с нами Японии была совершенно не нужна – другое дело, что вполне возможны были провокации со стороны тех самурайских кланов, прежде всего, Тесю, которые были заинтересованы в войне с СССР, да и исключать инициативу какого-нибудь кавторанга или полковника, посчитавшего нужным 'поставить на место росиадзинов', совершенно нельзя было исключать.

Исходя из вышесказанного, я занялся комплектованием эскортных сил ТОФ – помимо модернизированных 'Сольдати', отечественных 'Ураганов' и поставленных по ленд-лизу 'Риверов', туда же напрашивались уцелевшие немецкие миноносцы проекта '1939', благо в этом мире выжили 11 этих удачных кораблей, нуждавшихся разве что в усилении зенитного вооружения; вполне возможно было успеть достроить, по крайней мере, 3 миноносца проекта '1941'. Кроме того, имелись еще и итальянские миноносцы, благо их выжило намного больше, чем в нашем мире – 4 типа 'Пегасо', 10 типа 'Чиклоне', 9 типа 'Спика'. Эти корабли нельзя было назвать шедеврами кораблестроения – но, послужить, охраняя наше судоходство, и неплохо, они вполне могли.

–Конечно, на большинство из этих кораблей невозможно было поставить стабилизированные 105-мм универсальные орудия, не увеличив при этом верхний вес сверх приемлемых величин – надо было либо оставлять старые 100-мм, не способные работать по воздушным целям, либо ставить на них 88-мм корабельные зенитки, вполне способные поработать универсальными орудиями. Посоветовавшись со специалистами, я пришел к незамысловатому выводу – дойдет дело до морских боев с японскими эсминцами и крейсерами, так и 100-мм пушки не спасут этих трудяг морской войны; а при куда более вероятном отражении налетов авиации, каждая тяжелая зенитка будет на вес золота.

Капитальный ремонт и переоборудование итальянских кораблей начались еще до конца войны, вскоре после того, как мы привели итальянскую эскадру из Таранто – и работа шла в три смены. С конца мая начались поставки немецкого вооружения и оборудования – вначале из запасов Кригсмарине, потом уже пошло свежепроизведенное добро с немецких заводов. Мы старались выиграть каждый день, чтобы успеть перегнать хотя бы часть кораблей на Тихий океан до начала зимних штормов в северной Атлантике – и сумели сделать это, успев к августу месяцу перевооружить и дооборудовать два недостроенных 'Капитани Романи', отремонтировать и перевооружить пять эсминцев типа 'Сольдати' и девятнадцать миноносцев из двадцати трех выживших. Как проклятые тренировались экипажи – благо еще в середине сорок третьего адмирал Кузнецов приказал отозвать с фронта выживших моряков наиболее ценных специальностей – турбинистов, рулевых, сигнальщиков, механиков – в сорок первом отправленных служить в морские стрелковые бригады, и, начать планомерную подготовку новых специалистов. Так что экипажи было кем комплектовать – очень жаль, что из морских пехотинцев сорок первого выжили немногие специалисты довоенной выучки, но тогда нельзя было иначе – наша страна балансировала в миллиметре от гибели, в морскую пехоту приходилось отправлять всех.

Тоже самое было и с немецкими кораблями – корабли ремонтировались и модернизировались круглосуточно, экипажи работали рука об руку с немецкими кораблестроителями, изучая свои корабли в мельчайших подробностях. Тут работы удалось начать в конце мая – поэтому я приказал сосредоточить максимум усилий на наименее изношенных кораблях, желая успеть перегнать хоть какие-то из них через Атлантику до начала сезона штормов. Полным ходом шла постройка подлодок XXI серии, 'шнелльботов' и БДБ – одновременно шла переподготовка наших подводников и катерников на немецкую технику, моряков торгового флота учили работать на БДБ.

Изрядно помогли союзники – понятно, что не по доброте душевной, а желая как можно быстрее закончить очень дорого обходящуюся им войну – но, как ни крути, а переданные ими нам по ленд-лизу 2 АВЭ типа 'Касабланка', 12 танкеров Т-2, 20 эскортных 'Риверов', более тысячи 40-мм 'бофорсов', около 900 'эрликонов' с драгоценными МПУАЗО, пришедшиеся очень кстати Р-38 'Лайтнинг', как в варианте истребителей-бомбардировщиков, так и скоростных фоторазведчиков, отличного качества авиабензин – все это нам очень пригодилось.

Отдельная история была с ремонтом 'Ришелье' и 'Страсбурга' в Тулоне – ничего плохого не скажу ни об оснащении верфей на главной военно-морской базе Франции, ни о квалификации французских специалистов, ни о наличии запчастей и материалов на складах – но как же пакостила нам английская разведка! Наши офицеры из флотского 'Смерша' буквально сбивались с ног, охотясь за диверсантами УСО.

Само собой, одновременно с ремонтом французских линкоров шло переучивание моряков 'Марата', 'Октябрины' и 'Парижанки' на новые корабли – и легкой эту работу назвать нельзя было даже в приступе острого оптимизма. Наши моряки были переброшены в Тулон в мае – а, самое позднее, к марту, французские линкоры должны были быть готовы к бою и походу. Это при том, что нормальным сроком освоения экипажем нового линкора считается год – и, изначально моряков учат обслуживать машины и механизмы, использовать приборы и вооружение до этого. Нашим орлам приходилось параллельно и изучать совершенно новую для них технику, и переучиваться с модернизированного дредноута, антиквариата времен Первой Мировой, на современные линкоры. Это был адский труд – но наши моряки справились.

Отдельно надо упомянуть невидимое миром чудо, совершенное адмиралом Большаковым и его подчиненными – за полгода сформировать из бригад 'речной пехоты' три полноценных дивизии морской пехоты, причем, именно тяжеловооруженных, с танками, самоходками и тяжелой артиллерией, плюс отдельные части усиления, с артиллерией большой мощности и сверхтяжелыми самоходками; научить их высаживаться с моря, грамотно взаимодействуя с артиллерийскими БДБ и штурмовой авиацией – это нетрудно перечислить, но, для сравнения, у американцев на такое же ушло полтора десятилетия. Правда, побережье острова Рюген после непрерывных учений было неотличимо от поверхности Луны – приходилось ведь учить и экипажи БДБ, и штурмовиков, и пикировщиков.

Естественно, все это делалось не по нашей инициативе, а в рамках заранее утвержденного плана войны с Японией, утвержденного еще в июле 1944 года. Тогда нас вызвали в Кремль на совещание, в ходе которого Верховным Главнокомандующим был утвержден окончательный вариант плана 'Цунами'. Составными частями этого плана были Маньчжурская стратегическая наступательная операция, практически не отличавшаяся от оригинала в мире 'Рассвета' – как заметил маршал Василевский 'Тут особо менять ничего не надо – стоит лишь добавить артиллерийских стволов большой и особой мощности для японских укрепрайонов, да боеприпасов к ним; и, получше подготовить войска'; Курильская же десантная операция претерпела кардинальные изменения – для нее выделялись многократно большие силы и средства, способные с минимальными потерями сломить любое сопротивление японцев на Курилах; Сахалинско-Хоккайдская стратегическая наступательная операция просто не имела аналога в мире 'Рассвета' – стремительный прорыв японской обороны в центре острова, совмещенный с высадкой оперативного десанта на юге, не просто качественно превосходил аналог мира 'Рассвета', но и должен был послужить прологом не имевшей аналогов Хоккайдской операции. В рамках подготовки этих операций и шли непрерывные учения морской пехоты и сил поддержки – сначала – ротные, потом – батальонные, затем – полковые, после – дивизионные, ну, и как венец всего – корпусные. Строго говоря, развернутые соединения морской пехоты, если считать и средства поддержки, были значительно сильнее обычного механизированного корпуса – три дивизии морской пехоты, с десантируемыми частями усиления; три артиллерийских дивизии ствольной артиллерии на БДБ; дивизия реактивной артиллерии на БДБ; авиакорпус поддержки, в составе двух штурмовых авиадивизий на Ил-10, двух дивизий пикирующих бомбардировщиков на Пе-2 и дивизии истребителей-бомбардировщиков на ФВ-190.

Но это был только первый эшелон вторжения, в задачу которого обеспечить захват оперативного плацдарма, с дальнейшим его расширением в стратегический. Главные силы были представлены 1-й гвардейской танковой армией генерал-полковника Катукова, 8-й гвардейской армией генерал-полковника Чуйкова и 65-й армией генерал-полковника Батова. Эти отборные, прославленные армии, находившиеся под командованием лучших генералов Красной Армии, были объединены в Сахалинский фронт, которым командовал маршал Рокоссовский. С воздуха элиту Красной Армии должны были поддерживать 1-я воздушная армия ВМФ под командованием генерал-майора Ракова и часть сил 2-й воздушной армии под командованием генерал-полковника Красовского.

Но я забежал вперед – на итоговых учениях, на которых присутствовали не только ожидавшиеся Рокоссовский, Кузнецов и Алафузов, но и совершенно неожиданно приехавший Верховный Главнокомандующий, мы показали высокий класс.

Задачей учения был штурм японского укрепленного района – именно на них и строилась оборона Хоккайдо и севера Хонсю. Укрепрайоны прикрывали подступы к портам, что было вполне логично со стороны японцев, поскольку организовать снабжение сколько-нибудь серьезной группировки не имея в своем распоряжении приличного порта, выгружая грузы на необорудованное побережье, практически невозможно. Штурм же укрепленных портов 'в лоб' гарантированно приводил к тяжелейшим потерям, это было очевидно. Учтя все это, мы решили 'взять на вооружение' опыт союзников во Франции – основной десант высаживается на необорудованный берег вне укрепрайона, и, начинает его методично взламывать тяжелой артиллерией и пикировщиками, благо при должной квалификации это должно было занять не слишком много времени; береговую артиллерию планировалось уничтожить управляемыми бомбами и ударами пикировщиков; ну, а в последний момент в порту Вакканая надо было высадить десант с СВП, поддержанный авиацией, чтобы предотвратить взрыв портовых сооружений и оборудования. Естественно, все это надо было тщательно отработать на учениях – чем морпехи, совместно с моряками и летчиками, и занимались до семьдесят седьмого пота.

Результат впечатлил даже меня – а ведь я регулярно инспектировал учения морпехов, и своими глазами видел, какого прогресса они добились. На Рюген высаживалась самоходная краш-машина, гигантская промышленная мясорубка, профессионально перемалывающая укрепрайон вероятного противника. Вначале пикировщики и Ту-2 – носители УАБ нанесли удар по позициям береговой артиллерии – мы точнейше воспроизвели позиции Вакканайский укрепрайон, имитировав и доты, и позиции береговой артиллерии, и места дислокации резервов.

Чаепитие разведчиков.

Токио, 2 июня 1944 года, Морской Генеральный штаб.

Присутствуют: адмирал Енаи Мицумаса, адмирал Нагано Осами, генерал-лейтенант 'Иванов'.

– Осами-сама, позвольте мне представить Вам сына моего давнего знакомого, глубокоуважаемого генерала 'Иванова', генерал-лейтенанта 'Иванова' – церемонно представил 'Иванова' Нагано Енаи.

– Я счастлив быть представленным столь прославленному адмиралу Империи Ямато, как Вы, Осами-сама – слегка поклонился 'Иванов'.

– Для меня большая честь познакомиться со столь заслуженным генералом Красной Империи, как Вы, 'Иванов' -сама – вернул любезность Нагано – господа, осмелюсь предложить Вам скромное гостеприимство старого самурая.

Следующие полчаса два адмирала и один генерал молча наслаждались чаем – точнее, наслаждались японцы, 'Иванов' же мысленно думал о том, что мешало японцам пить листовой чай, пусть не черный, а зеленый – какого, собственно, черта, они пьют жутко терпкий порошковый зеленый чай, крайне непривычный для русского. Естественно, эти размышления никоим образом не были заметны постороннему – наоборот, любой, кто смог бы каким-то чудом наблюдать сцену этого чаепития, мог бы поклясться, что несомненный европеец получает от японского чая ничуть не меньшее удовольствие, чем сыны Ямато.

Но все заканчивается – закончилось и чаепитие; настало время серьезной беседы.

– 'Иванов'-сама, я позволил себе оторвать Вас от выполнения Ваших, бесспорно, тяжелых обязанностей, возложенных на Вас почтенным маршалом Сталиным – начал беседу в типично азиатском стиле Енаи.

– О, Мицумаса-сама, я счастлив побеседовать с добрым знакомым моего почтенного отца – поддержал предложенный стиль 'Иванов' – и полностью уверен в том, что те драгоценные жемчужины Вашей мудрости, которые Вы сочтете возможным уделить мне, более чем тысячекратно превзойдут мои ничтожные хлопоты, недостойные Вашего внимания и внимания Осами-сама; более того, я питаю скромную надежду на то, что мой господин будет снисходителен к промедлениям своего верного воина.

'Иванов' выражался более чем понятно, при этом, ничуть не выходя из границ японского этикета – в переводе на разговорный русский язык его слова значили следующее: 'Да, господа, Вы все поняли правильно – я представляю здесь Красного Императора; более того, я готов к серьезному разговору – и жду Ваших предложений'.

Енаи и Нагано все отлично поняли – поскольку, серьезный разговор им был нужен ничуть не менее, а, более, чем 'Иванову', восточная дипломатия была решительно сокращена в пользу прагматизма.

– 'Иванов'-сама, Вы, конечно, знаете о сложившейся ситуации на Тихом океане? – наполовину вопросительно, наполовину утвердительно осведомился Енаи.

– Несмотря на то, что я не имею чести быть моряком – как Вам известно, я потомственный офицер Русской Армии – разумеется, мне известно и о высочайшем, не имеющем, насколько мне известно, аналогов в истории войны на море, искусстве войны на море, которое явил пораженному миру Императорский Флот – 'Иванов' был не понаслышке знаком с искусством восточной дипломатии – но, мне – к моей глубокой печали – известно и том, что янки не пожелали соревноваться с Императорским Флотом в высоком искусстве войны, сделав ставку на грубую силу. Впрочем, господа, чего можно ожидать от варваров, потомков не благородных родов, но беглых отщепенцев из Европы?

Енаи оценил сказанное – ему прямо сказали, что нужды Императорского Флота вполне понятны, вопрос лишь в конкретных условиях и системе взаимных гарантий.

– 'Иванов'-сама, позвольте мне, на правах старшего по возрасту, обратить Ваше просвещенное внимание на то, что древний род, веками доблестно сражающийся на суше во славу своей Империи, заслуживает уважения ничуть не меньше, чем род моряков – равно и воинская слава, добытая на суше, ничуть не уступает славе, добытой в морских сражениях – ответно польстил 'Иванову' Енаи.

– Вообще, в Стране Божественных Шелковиц (Фусо – одно из поэтических названий Японии) считали и считают, что 'Нет дерева краше сакуры – и нет человека лучше самурая'; впрочем, мы умеем воздавать должное воинской доблести и сыновей других народов.

– Мицумаса-сама, позвольте мне выразить Вам мою глубочайшую благодарность за уделенную мне частицу Вашей мудрости – поклонился 'Иванов' – но, насколько мне известно, сыны Ямато высоко чтут и искусство оружейников?

– Вне всякого сомнения, 'Иванов'-сама – доброжелательно улыбнулся Енаи, благодарный за оказанную помощь – бесспорно, 'Меч – душа самурая', но, ведь этот меч должен выковать истинный Мастер, не так ли?

– Вне всякого сомнения, Мицумаса-сама – искусство оружейника в полной мере может оценить только истинный воин – согласился 'Иванов' – наши победы в прошедшей войне имеют своим корнем не только доблесть наших солдат, мастерство наших офицеров, гений наших маршалов – но и гений наших конструкторов, профессионализм наших инженеров, трудолюбие наших рабочих. Но, должен признаться, даже до нашей страны дошли известия о гении достопочтенного Дзиро Хорикоши, создателя несравненного 'Рейзена'.

– Мы тоже осведомлены о непревзойденных талантах глубокоуважаемых господ Лавочкина, Ильюшина, Яковлева, Туполева – создателях великих самолетов, повергших в прах могущественное Люфтваффе – вернул любезность Енаи – и это было сделано несмотря на то, что и немецкие самолеты, и, в особенности, немецкие моторы, славятся своим отменным качеством.

– Да и вообще немецкая техника, за редкими исключениями, очень хороша – охотно поддержал этот поворот беседы 'Иванов' – правда, весьма и весьма дорога, тут ничего не поделать – но это, по моему скромному мнению, вполне окупается отменным качеством и высокими характеристиками.

Енаи и Нагано обменялись взглядами – 'Иванов' был на редкость откровенен, что радовало, поскольку это значило, что у него есть весьма широкие полномочия, распространяющиеся очень далеко; с другой стороны, позиция СССР была обозначена более чем жестко – платить придется много, или – очень много. Тут возникал вопрос оплаты – если СССР согласится брать плату каучуком, то проблемы не было, поскольку в распоряжении интендантов Императорского Флота имелось свыше полумиллиона тонн натурального каучука, каковым Енаи и Нагано могли распоряжаться совершенно свободно; но, вот если СССР потребует плату в драгоценных металлах, то ситуация менялась кардинально – требовалось разрешение премьер-министра, чтобы министерство финансов выделило требуемое количество слитков или монет. Если учесть, что премьер-министром был лидер 'квантунцев' генерал Тодзио, вероятность того, что он, по доброй воле, согласится выделить Флоту потребное количество золота для оплаты закупок в СССР, равнялась нулю. Конечно, у клана Сацума имелась и своя 'черная касса', исправно пополнявшаяся за счет поставки опиума из Маньчжурии в континентальный Китай (соответствует РеИ – одному из руководителей клана якудза, занимавшемуся исполнительской работой в интересах Сацума, даже присвоили звание контр-адмирала В.Т.) – но, серебра, в котором Сацума получали свои доходы от этой торговли, было не так много, чтобы оплачивать систематические, крупномасштабные поставки вооружения и боевой техники; тут нужны были возможности серьезного государства.

Конечно, существовали два варианта, позволяющих, так сказать, переубедить Тодзио – прямой приказ Тэнно, отданный на заседании Императорской Ставки; недостатком этого варианта было то, что Тесю, и так не замеченные в братской любви и безоглядном доверии к Сацума, резко усилят слежку, и, быстро раскроют комбинации со скромной и незаметной советско-японской торговлей, после чего всячески начнут мешать ей, для чего у них имелись немалые возможности; второй вариант заключался в подключении Тесю к этим торговым операциям, разумеется, в качестве младшего покупателя – но тут возникал вопрос, захотят ли русские вооружать своего старого, заклятого врага; на сей счет у Енаи и Нагано имелись серьезнейшие сомнения.

– Императорский Флот заинтересован в закупке германской техники в обмен на поставки стратегического сырья – обозначил свою позицию Енаи.

– Простите, Мицумаса-сама, не могли бы точнее сказать, какая именно техника интересует Императорский Флот? – столь же конкретно высказался 'Иванов'.

– Императорский Флот заинтересован в закупке истребителей ФВ-190, двигателей BMW-801, запасных частей, авиационного бензина и масел; зенитных орудий калибров 20-мм, 37-мм, 88-мм, 105-мм, 128-мм, боеприпасов и приборов управления зенитным огнем; особо мы заинтересованы в покупке радиолокаторов, как поисковых, так и управления огнем – огласил краткий список желаемого адмирал Енаи.

– Это возможно – вопрос в количествах, системе оплаты и гарантиях сохранения этого скромного обмена в тайне – высказался 'Иванов'.

– По расчетам Осами-сама, базовой авиации Флота необходимо не менее 3000 ФВ-190; кроме того, нужны 10000 моторов БМВ-801, разумеется, с запчастями и ГСМ – адмирал Енаи исходил из традиций азиатского торга, когда партнеру сначала ставят заведомо невыполнимые условия, а, затем, в виде великого одолжения, выставляют относительно приемлемые условия – оплата будет идти каучуком, из расчета той цены, по которой самолеты и моторы покупало Люфтваффе у германской промышленности, и, текущей цены натурального каучука в Великобритании.

'Иванов' сумел должным образом оценить первоначальную заявку японцев – перед командировкой он получил подробные инструкции, и, в частности, был подробно ознакомлен с информацией по текущему состоянию немецкого авиапрома. Авиационная промышленность Германии в 1943 году выпустила 4173 истребителей ФВ-190 и 8658 двигателей БМВ-801 – так что 'скромность' японских запросов производила впечатление. Так же его 'умилили' предложенные цены – Люфтваффе покупали ФВ-190 по довольно умеренной, для машины такого класса, цене, это правда – но у них была возможность влиять на аппетиты производителей, а, вот у японских адмиралов особого выбора не было – или им надо было покупать современную авиатехнику у Советского Союза, ориентируюсь на назначенные им цены, либо обходиться отечественной техникой; не меньшее впечатление производила и предложенная японцами цена – дело было в том, что Великобритания получала натуральный каучук из Британской Малайи и Голландской Ост-Индии, не особо утруждая себя созданием производства синтетического каучука; разумеется, после захвата японцами стран Юго-Восточной Азии цены на каучук в Великобритании не стали астрономическими благодаря американским поставкам по ленд-лизу – но оставались весьма высокими.