Текст книги "Тихоокеанский шторм (СИ)"

Автор книги: Владислав Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

– Так же мне нетрудно поверить в то, что внуки снабдили своих дедов технологиями производства самого эффективного оружия, которое только способны произвести их заводы; что они предоставили к их услугам самые лучшие стратегию и тактику, самую подробную разведывательную информацию, да и наверняка многое другое.

– То есть Вы считаете, Мицумаса-сама – медленно произнес Тэнно – что истинный источник силы русских заключается в их способности связываться сквозь время со своими потомками посредством древних знаний, хранимых их настоящей элитой?

– Вы как нельзя более точно сформулировали суть моих скромных мыслей, Ваше Величество – поклонился Енаи – я не стал бы исключать такого варианта, что древняя Империя Севера, как бы ее не называли, умела связывать в единое целое, благодаря своей крови, не только предков с ныне живущими наследниками, но и еще не родившихся сейчас потомков. Недаром ведь те же немецкие аристократы, веками служившие русским царям, охотно женились на русских дворянках, выдавали своих сестер и дочерей за русских дворян – а часто ли немецкие аристократы вступали в браки с испанцами или итальянцами?

– Никогда не интересовался этим вопросом – сообщил Тэнно.

– Меня, в бытность мою атташе в Петрограде, всегда удивляло, как легко немцы чувствуют себя в России – задумчиво сказал адмирал – возникало впечатление, что родственники приехали к родственникам. Я не понимал, почему немецкие генералы, выходцы из старой военной аристократии настолько стремятся к союзу с Советской Россией; еще менее я понимал, почему немецкий генералитет, состоящий из не самых наивных и доверчивых людей, поверил господину Сталину на слово. Если допустить, что у русских и немцев действительно есть общие корни; если допустить, что старая немецкая военная элита благодаря своим родственным связям допущена русскими к некоторым секретам – конечно, далеко не всем – эти странности получают логичное объяснение.

– Хорошо, а как Вы объясняете провалы царя Николая? – спросил маркиз.

– Возможно, его кровь была недостаточно чистой для властителя – и ему просто отказали в помощи – предположил Енаи – это могло бы объяснить провалы русских царей, начиная с Крымской войны, ведь если веками русские цари женились на соотечественницах-дворянках, причем выбор невесты был очень строгим, то начиная с Петра III, в жены брали немецких принцесс.

– То есть в этом Вы согласны с немцами? – уточнил маркиз.

– Коити-сама, Вы имеете в виду то, что эсэсовские мистики, спохватившись, сообразили, что немцы, будучи не более чем 'сыновьями наложниц', напали на 'сыновей законных жен', посмев при этом поставить под сомнение чистоту их крови? – попросил уточнить вопрос адмирал.

– Да, Мицумаса-сама – ответил советник.

– Вполне может быть и такое – допустил Енаи – я не сомневаюсь в том, что сейчас русским помогают их потомки, слишком уж хорошо все странности укладываются в эту версию; но у меня, признаюсь Вам, Коити-сама, есть сильнейшее подозрение, что началось все далеко не три года назад, а намного раньше.

Император анализировал сказанное адмиралом, проверяя его версию 'на излом' – и не находил в ней изъянов. Какое значение придается чистоте крови в старых аристократических родах, не говоря уже о потомках Аматерасу, говорить было излишне. Насколько большое значение имеет соблюдение традиций в том же синто – это банальность; кто сказал, что в славянском язычестве это менее важно? Но, самое главное, все непонятное материального происхождения получало логичное объяснение – нет подводного демона, а есть подводный линкор, на полстолетия или столетие опережающий современный уровень; нет чудесного скачка русских в тактике, а есть уставы, скорее всего, впитавшие в себя опыт этой войны; нет внезапного прозрения русских танковых конструкторов, а есть поколение танков и самоходных орудий, созданных ими же, но на несколько лет позже, и так далее.

Низкородность господина Сталина? Два возможных объяснения – он может быть как русским аналогом Тоетоми Хидееси, служить под знаменами которого считали честью для себя представители знатнейших родов Империи, так и вовсе не низкорожденным – кто сказал, что кого-то из потомков того же князя Даниила Московского, несомненного Рюриковича, чьи возможные наследники являются потенциальными соперниками Романовых, не могли спрятать от Романовых на Кавказе?

– У меня есть к Вам вопрос, Мицумаса-сама – прервал дискуссию своих советников Тэнно – как Вы считаете, можем ли мы рассчитывать на слово господина Сталина?

– Пока я не могу ответить на Ваш вопрос, Ваше Величество – поклонившись, ответил адмирал – но, судя по тому, что русские делали и делают в Германии, они равно не прощают крови своих соотечественников, но высоко ценят доблесть честно и умело сражавшегося врага. Осмелюсь рекомендовать Вам подождать – по дальнейшему развитию событий в Германии станет ясно, насколько можно верить слову господина Сталина.

– Если верна Ваша версия, Мицумаса-сама, то господин Сталин сдержит слово, данное дальним родственникам русских – заметил монарх – нация Ямато же не состоит в родстве с ними, не так ли?

– Ваше Величество, все будет зависеть от дальнейшего хода событий – пока что Империи больше не на что надеяться – констатировал адмирал Енаи.

Благодарю Вас, Мицумаса-сама – вежливо кивнул Тэнно – что же, завтра я жду Вас у себя к 18.00, сейчас же Вам пора отдыхать после тяжелого дня, чтобы набраться сил для завтрашнего дня.

После того, как адмирал, откланявшись, удалился, Тэнно вопросительно посмотрел на маркиза Кидо.

– Ваше Величество, я не берусь судить о давних временах, поскольку информации для анализа катастрофически не хватает – Енаи демонстрировал свое безупречное владение логикой – что же касается времен недавних, я согласен с Мицумаса-сама – это наиболее логичное объяснение. Конечно, не зная особенностей славянского язычества – а там наверняка есть свое сакральное знание, доступное узкому кругу посвященных – мы не можем точно сказать о границах и возможностях этой помощи, технических и этических условиях ее оказания; не имея точных данных о взаимоотношениях различных групп русской элиты, мы не можем с абсолютной точностью прогнозировать дальнейшие ходы Советской России. Исходя из того, что мы точно знаем, то есть из присылки доверенного человека господина Сталина к адмиралу Енаи, можно сказать следующее: во-первых, Советский Союз заинтересован в ослаблении Америки; во-вторых, господин Сталин пока не исключает возможности договоренности с Империей, иначе он бы не рисковал так – его предложение является приглашением к переговорам; в-третьих, он готов говорить с адмиралом Енаи. Пока мы можем исходить из этого – и внимательно наблюдать за происходящим в Европе. Возможно, нам удастся получить дополнительную информацию, контактируя с господином 'Ивановым' и немецкими генералами – тогда можно будет анализировать дальше.

Тэнно хорошо понял сказанное давним сподвижником – однозначно доказать помощь потомков господину Сталину сейчас вряд ли возможно, хотя вероятность этого очень велика; пока надо сосредоточиться на том, чтобы попытаться решить текущие проблемы, отложив вопрос 'русских из будущего' до лучших времен.

– Интереснее другое, Ваше Величество – добавил маркиз – адмирал не поленился подчеркнуть неявную близость Империи Восходящего Солнца и Красной Империи, упомянув о признаваемых самими русскими японских корнях матрешки. В свете его теории о происхождении русских поневоле вспоминаются некоторые теории о происхождении нации Ямато.

– Вы полагаете, Коити-сама? – Хирохито был поражен, поняв, на что намекает Кидо – теория о том, что предки японцев в незапамятные времена пришли с Севера, с территории нынешней Сибири, была известна Тэнно (такая теория действительно есть В.Т.).

– Но в этом случае, если наши предки являются потомками не прототунгусов, а гиперборейцев..

– Полагаю, Ваше Величество, именно на это намекал адмирал – не исключено то, что мы находимся в родстве с русскими – подтвердил Кидо – кстати, эта теория неплохо согласуется с синто, если считать, что гиперборейцы были равны богам.

– Что же, Коити-сама – час уже весьма поздний, пора отдыхать – сказал Тэнно, молчаливо признав правоту маркиза – желаю Вам доброй ночи. Буду рад увидеть Вас завтра утром.

После прощания лорд-хранитель печати уехал.

Основные события развернулись вечером следующего дня – министр юстиции Империи был настоятельно приглашен во дворец сотрудниками личной охраны Тэнно.

Переступив порог личного кабинета Тэнно, господин Ивамура узрел помимо Тэнно лорда-хранителя печати и адмирала Енаи.

После весьма холодного приветствия, маркиз Кидо сухо сообщил: 'Митио-сан, Божественный Тэнно счел возможным проявить милосердие к недостойному подданному Германии, некоему Зорге. Вам следует подписать вот эти документы – и проследовать вместе с офицерами Императорского Флота в тюрьму Сугамо, дабы незамедлительно исполнить волю Его Величества'.

У министра юстиции подкосились ноги – профессиональный бюрократ от юриспруденции, он всю жизнь старался держаться подальше от противостояния Сацума и Тесю. Три года назад он с великой неохотой согласился подписать ордера на арест членов группы Зорге, но отказался подписывать ордер на арест самого Рихарда Зорге, под тем предлогом, что Зорге является сотрудником немецкого посольства – в результате, ордер подписал лично премьер-министр генерал Тодзио (соответствует РеИ В.Т.). Сейчас деваться было некуда – была бы его воля, он бы немедленно позвонил премьеру, лишь бы не оказаться причастным к противостоянию Армии и Флота, но это было невозможно. Ему предстояло лично освобождать проклятого всеми богами и демонами Зорге – после того, как ближайший сподвижник премьер-министра, министр внутренних дел Кисабуро приказал немедленно казнить гайдзина!

Позеленевший Ивамура, мысленно проклиная тот день, когда он стал министром правосудия, аккуратно подписал безукоризненно подготовленные документы на помилование Зорге – поскольку у господина министра было неплохое воображение, мысленно он представлял, что с ним сделают 'ястребы' из группировки 'квантунцев'. В лучшем случае, ему удастся объяснить разъяренным Тодзио и Кисабуро, что он всего лишь выполнял волю Тэнно – но до этого крайне желательно было дожить; с учетом методов, практикуемых головорезами из военной разведки, задача была нетривиальной.

– Превосходно, Митио-сан – похвала лорда-хранителя печати была весьма прохладной – да, Вам следует безотлагательно подготовить документы на помилование всех осужденных по делу господина Зорге. Их следует представить во дворец не далее, чем в полдень послезавтра.

Почтенный господин Ивамура почувствовал себя муравьем, на которого рухнула гора Фудзи. Понятно, что члены группы Зорге в противостоянии Армии и Флота были просто дополнением к своему руководителю – но он представил себе объяснение с премьером и министром внутренних дел, точнее, как он рассказывает им, что надо выпустить всю группу Зорге..

Господин министр титаническим усилием удержался от падения в обморок – подобное стало бы не просто непристойностью, но оскорблением Его Величества, после чего кое-как выдавил: 'Коити-сама, но эти осужденные не подавали прошения о помиловании на имя Божественного Тэнно'.

– Митио-сан, разве я спрашивал Вас, подавали ли они такое прошение сегодня? – осведомился маркиз. Или, может быть, Вам непонятно, что если они не подали такого прошения до сих пор, они должны подать его не позднее, чем завтра? Возможно, мне следует объяснить Вам, что любое происшествие с этими осужденными, начиная с этого момента, станет весьма прискорбным инцидентом, ставящим под сомнение соблюдение законов в Империи?

– Нет, Коити-сама – доложил несчастный министр правосудия, на собственном опыте осознавший, как чувствует себя зернышко риса, оказавшиеся между каменных жерновов.

– Я счастлив исполнить любой приказ Божественного Тэнно! – прохрипел бедолага, пришедший к пониманию той нехитрой истины, что больше одного раза его точно убить не смогут.

– В таком случае, не смею Вас задерживать – сухо разрешил маркиз – Мицумаса-сама, будьте добры, представьте господину министру Ваших людей.

После того, как министр откланялся, адмирал Енаи в приемной представил ему контр-адмиралу с удивительно холодными глазами – это оказался заместитель начальника разведки Флота.

Все время, прошедшее в дороге до тюрьмы Сугамо, министр находился в прострации – нет, он не был глупым человеком, наоборот, он превосходно понял то, что начался новый раунд противостояния Сацума с Тесю; не был он и трусом – просто оказаться виновным в срыве планов что Армии, что Флота, пусть и высокопоставленному бюрократу, имевшему за спиной и нешуточную поддержку в кругах чиновничества и деловых людей, значило очень большие неприятности.

В себя он начал приходить в конце пути – как раз контр-адмирал приказал остановить машину на неприметной улице и немного подождать. Ожидание было недолгим – менее чем через десять минут возле машин министра и разведчика начали тормозить грузовики с эмблемами специальных отрядов Флота для боя на суше, или, попросту, морской пехоты. Адмирал, извинившись, вышел – и о чем-то коротко поговорил с офицерами. Министр оценил количество морских пехотинцев – здесь было примерно двести человек, так что моряки задействовали роту морской пехоты.

– Надеюсь, они не собираются устраивать бой с армейцами или охраной тюрьмы – подумал похолодевший министр.

Против его худших ожиданий, все прошло мирно – в тюрьме Сугамо их явно ждали, поскольку господин Исидзима, несмотря на поздний час, оказался на своем месте; живое проклятие самого господина Ивамура, или, попросту Рихарда Зорге, доставили без задержки, ничуть не удивившись ни позднему визиту лично министра правосудия, ни его требованию представить особого узника.

Процедура прошла быстро – после чего Зорге передали контр-адмиралу и сопровождавшим его офицерам. Моряк попрощался со всеми, Зорге вежливо раскланялся с министром и своими тюремщиками, выразив им свою глубочайшую благодарность за проявленную ими доброту – после чего машина разведчика, сопровождаемая короткой колонной грузовиков с морскими пехотинцами, скрылась в ночи.

– Мне нужен телефон, господин Исидзима – приказал начальнику тюрьмы министр, решивший, что у него появился шанс оправдаться перед генералом Тодзио.

– Телефон в моем кабинете к Вашим услугам, Митио-сама – почтительно поклонился начальник тюрьмы.

Дозвониться генералу Тодзио труда не составило, но старый дворецкий премьера, служивший еще его отцу, долго выяснял, кто требует разбудить его недавно отошедшего ко сну господина – через четверть часа обозленный Хидэки-сама, недолюбливавший чиновную братию, взял трубку. Министр правосудия сообщил о произошедшем, со страху предложив вариант перехвата колонны морских пехотинцев – что он услышал в ответ, цитированию категорически не подлежит, поскольку гораздо лучше соображавший генерал понимал, какими политическими последствиями чреват уличный бой армейцев с ротой морских пехотинцев в Токио. В общем, вечер у министра правосудия явно выдался неудачным – и завтрашнее утро обещало стать не лучше, поскольку премьер приказал ему приехать к нему к девяти утра.

Тем временем рассвирепевший Тодзио набрал номер генерала Кисабуро – Андо-сама отозвался сразу, поскольку любил работать допоздна. Выслушав рассказ своего покровителя, опытный профессионал мгновенно нашел правильное решение: 'Хидэки-сама, я немедленно отдам приказ усилить наблюдение за посольствами России и Германии – скорее всего, предмет наших интересов отвезут в одно из них. Вряд ли моряки будут рисковать, спрятав его на одной из своих баз'.

– Действуйте, Андо-сан – резко бросил оскандалившемуся подчиненному Тодзио.

Еще через полтора часа пришло сообщение от полицейской охраны немецкого посольства – к посольству прибыла колонна с морскими пехотинцами, причем встречал ее лично посол Отт. Морские пехотинцы, доставив гостя, не уехали – наоборот, они остались. Как сообщил полицейскому начальнику возглавлявший морпехов капитан, их задачей является усиление внешней охраны посольства согласно личной просьбе посла.

Выслушав это, генерал Кисабуро грязно выругался – пока внешнюю охрану посольства несли подчинявшиеся ему полицейские, оставалась возможность ликвидировать Зорге в самом посольстве. Теперь эта задача многократно усложнялась – конечно, у него были осведомители среди японской обслуги, но генерал ничуть не сомневался в том, что никого из них к Зорге и близко не подпустят. Формально же все было безукоризненно – флотские всего лишь выполняли просьбу посла страны – союзницы Империи по Антикоминтерновскому пакту.

Утро стало для министра внутренних дел временем новых известий – к восьми утра в немецкое посольство прибыл помощник русского военного атташе, сопровождаемый тремя русскими охранниками. Эта компания была немедленно препровождена к личному гостю посла Отта, размещенному в комнате для гостей, находившейся в личных апартаментах посла. Русские гости господина Отта выгрузили из машины не только вполне ожидаемые пистолеты-пулеметы, но и гору консервов с озером минеральной воды в бутылках. Это было совсем плохо – если размещение господина Зорге в личных апартаментах посла, при том, что его охраняли и обслуживали исключительно немцы, практически сводило к нулю возможность явного пресечения его линии жизни, поскольку нельзя ведь было устраивать нападение на апартаменты посла союзного государства; то появление русских означало не просто полнейшую сомнительность успеха такой акции, даже если бы на нее решились, смирившись с неизбежным грандиозным скандалом, но и невозможность неявного устранения демонова гайдзина – наверняка Зорге, вместе со своей охраной, будет питаться именно этими консервами, запивая их этой минералкой, ни в коем случае не беря в рот ни крошки еды, ни глоточка напитков, приготовленных поварами посольства.

Генерал-лейтенант Кисабуро грязно выругался, уже второй раз за эти сутки, что для него, человека очень сдержанного, было нехарактерно – его противники предусмотрели все: если среди охраны Зорге есть агент японцев, то среди ночи он физически не мог отлучиться незаметно, чтобы получить инструкции; прибытие русской группы охраны означало не просто усиление охраны, но и то, что русские и немецкие охранники будут присматривать друг за другом, что минимизировало возможность удачного покушения внедренным в охрану агентом; консервы и минеральная вода делали невозможным отравление.

Теоретически, конечно, оставалась возможность успешного покушения по дороге – машина, на которой Зорге поедет на аэродром, может быть расстреляна из пулемета; самолет сбит неизвестным истребителем.. Но чутье опытного разведчика подсказывало генералу, что теория останется теорией – вряд ли его противники допустят грубую ошибку.

Сказать, что к премьеру генерал Кисабуро ехал в плохом расположении духа, будет таким же преуменьшением, как назвать цунами обычным приливом.

В назначенный час в кабинете премьер-министра собрались три человека: разъяренный генерал Тодзио, вконец осатаневший от провала дела, которое трудно было провалить, генерал-лейтенант Кисабуро, и, трясущийся от страха министр правосудия Ивамура.

– Итак, прошу Вас, Митио-сан – открыл совещание с трудом удерживавший себя от внешних проявлений гнева Тодзио – поведайте нам о Ваших вчерашних достижениях на ниве помилования государственных преступников.

Бледно-зеленый от смертного страха Ивамура – господин министр понимал, что может и не выйти живым из кабинета премьера – многословно и подробно рассказал о событиях вчерашнего вечера.

Генералы молча выслушали перетрусившего бюрократа, перемежавшего свой рассказ заверениями в безусловной верности всей группе 'квантунцев' и лично генералу Тодзио.

– Благодарю Вас, Митио-сан – сухо сообщил министру премьер – не смею больше отнимать Ваше время, необходимое для службы Тэнно.

Ничего более приятного для себя господин Ивамура не слышал ни разу в своей жизни – это значило, что пока его убивать не будут, в противном случае генерал Тодзио сообщил бы ему, каким промежутком времени он располагает для приведения своих дел в порядок и прощания с близкими.

Министр правосудия церемонно откланялся – и буквально дематериализовался из кабинета.

– Что Вы скажете, Андо-сан? – спросил Тодзио.

– Очевидно, что в игру вступил маркиз Кидо, скорее всего, при активной поддержке Тэнно – констатировал генерал-лейтенант – не вполне понятно, то ли адмирал, то ли маркиз вычислил наш следующий ход; или нас предал господин Ивамура.

– Андо-сан, Вы верите в то, что этот слизняк мог решиться предать нас? – задал риторический вопрос премьер.

– Хидэки-сама, поверьте моему скромному опыту – именно такие часто и предают – заверил шефа опытный разведчик – и они предают не ради каких-то идей, даже не ради денег – а лишь ради того, чтобы избавиться от самого сильного в данный момент страха. Это не коммунисты, которые готовы идти на смерть и пытки ради своей идеи, как бы плоха она не была – это трусы, которые будут служить самому сильному, а потом предадут его, как только появится еще более сильный. Господин Ивамура именно таков – он служил Вам; вполне возможно, сейчас он переметнулся к адмиралу или маркизу; если ситуация сложится соответствующим образом, он поступит на службу большевикам или янки – и будет старательно лизать им сапоги. Если он и не предал сейчас, то переметнется при первом же удобном случае, это всего лишь вопрос времени.

– Может быть, Андо-сан – призадумался Тодзио – хорошо, что можете сказать Вы?

Слушая доклад своего доверенного сподвижника, генерал Тодзио мрачнел все больше и больше – его противники тщательно продумали свою игру, не упустив ничего.

– Эту партию в го мы проиграли, Андо-сан – констатировал он – теоретически возможно, что наши враги совершат фатальную ошибку в последний момент, но рассчитывать на это не следует. Что Вы скажете о дальнейшем?

– Я в Вашем распоряжении, Хидэки-сама – отныне и до конца, каким бы он не был – просто сказал генерал-лейтенант Кисабуро.

– Я никогда не сомневался в Вашей преданности нашему делу, Андо-сан – генерал Тодзио ничуть не кривил душой, говоря это – действительно, генерал-лейтенант всегда был убежденным сторонником 'северной миссии Императорской Армии', врагом русских и искренним ненавистником большевиков.

– В таком случае, пока мы будем ждать – пока нам не представится удобный случай, выражающийся в том, например, что наши враги совершат серьезную ошибку.

– Хидэки-сама, надо ли принимать меры по отношению к соучастникам Зорге? – уточнил Кисабуро.

– Не стоит, Андо-сан – от этих мелких сошек ничего не зависит, а наших противников мы насторожим – ответил Тодзио, сумевший вернуться в свое нормальное состояние.

– Если Вы правы относительно Ивамуры, пусть этот слизняк доложит своим новым хозяевам, что все спокойно, никто им не собирается противодействовать.

– Хидэки-сама, возможно, Вы прикажете провести беседы с некоторыми достойными офицерами? – предложил генерал-лейтенант. – Благодарю Вас, Андо-сама – Тодзио продемонстрировал верному соратнику свое высочайшее уважение и веру в то, что он сумеет загладить свое поражение – но я займусь этим лично, Вы же будете моим личным резервом, неизвестным никому.