Текст книги "Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения"
Автор книги: Владимир Злобин
Жанры:
Поэзия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)
Троцкий разоблачает. Возрождение. 1959. № 94.
[Закрыть]
В 1952 г. был найден неизвестный дневник Троцкого – три записные книжки 1935 г., ныне появившийся в английском переводе («Troltaky’s Diary in Exile 1935», Faber and Faber London). В этом дневнике наряду с фактами уже известными есть новые, которые мне хотелось бы здесь отметить, хотя прямого отношения к литературе они не имеют. Но отделять сейчас литературу от политики, пожалуй, так же трудно в эмиграции, как в России.
В 1935 г. Троцкий уже находился в изгнании, сначала во Франции, потом в Норвегии. В своих записях он главным образом касается текущей политики и предается воспоминаниям о своей революционной деятельности и той роли, какую играл в России в качестве «военного министра».
В дни октябрьского переворота он вместе с Лениным был в Петербурге. «Если б в 1917 году я в Петербурге не был, – пишет он, – октябрьский переворот все равно произошел бы при условии, конечно, что руководство партией находилось бы в руках Ленина. Если бы ни меня, ни Ленина в те дни в Петербурге не было бы – не было бы и переворота. Его не было бы также, если б в Петербурге был один я, без Ленина».
Троцкий, по всей вероятности, прав. «Массы» за ним не пошли бы. Но когда он говорит о своей борьбе со Сталиным, он теряет чувство реальности. Ему кажется, что со своим Четвертым Интернационалом он, в 1935 г., для Сталина опасный политический противник. «Сталин, – пишет он, – не колеблясь ни минуты, устроил бы на меня покушение. Но он боится политических последствий, так как обвинение падет на него». Как известно, Сталин преспокойно уничтожил всех сородичей и единомышленников Троцкого и под конец добрался до него самого.
Что касается Екатеринбургского злодеяния[387]387
Что касается Екатеринбургского злодеяния… – Имеется в виду убийство Николая II и его семьи.
[Закрыть], о котором одно время ходили слухи, будто оно совершено не по приказу из центра, а по почину местных властей, то из записей Троцкого ясно, что эти слухи не основаны ни на чем.
Когда в Москве стало известно о критическом положении в Сибири, Троцкий в заседании Политбюро потребовал скорейшего решения участи царской семьи. Он предложил гласный суд с разоблачениями всех недостатков и злоупотреблений царского режима. На это Ленин ответил, что хорошо бы так, да хватит ли времени? Троцкий на своем предложении не настаивал и уехал (он тогда был занят перестройкой Красной армии). А когда через некоторое время он в Москву вернулся, то от председателя Совнаркома Свердлова[388]388
Свердлов Яков Михайлович (1885–1919) – с ноября 1917 г. председатель ВЦИК. В феврале – марте 1918 г. председатель Комитета революционной обороны Петрограда. Один из инициаторов и организаторов «красного террора» и «расказачивания».
[Закрыть] узнал, что по приказу Ильича царь и вся его семья убиты.
С большими подробностями, чем в других своих произведениях, рассказывает Троцкий о намерении Ленина после того, как его разбил паралич, покончить самоубийством. Нужен был яд, и Ленин обратился к Сталину, зная, что он, будучи заинтересован в его смерти, из всех революционных вождей единственный, который ему в этом не откажет. Однако Сталин на это не решился и о просьбе Ленина доложил Политбюро, которое ее отклонило.
Самоубийством покончить собирался и Троцкий – тоже по причине болезни (высокое давление), но, по-видимому, раздумал. Завещание, однако, было написано. Оно приложено к английскому изданию.
Самое, однако, интересное – это воспоминание Троцкого о том, как советское правительство подкупало иностранную прессу, в частности, французскую газету «Le Temps».
14 февраля 1935 г. Троцкий записывает: «В 1925 г. (или в 1924 г.?) тогдашний советский полпред во Франции, Красин[389]389
Красин Леонид Борисович (1870–1926) – инженер, политический деятель. В большевистском правительстве занимал посты наркома торговли, путей сообщения, внешней торговли.
[Закрыть], вел переговоры с директором «Le Temps». Об этих переговорах Красин докладывал Политбюро, чтобы получить необходимые полномочия. «Le Temps» предлагала следующее:
а) в пределах известного срока редакция отправит в Москву корреспондента, который начнет с донесений критических, но вполне бесстрастных;
б) кампания против Советского Союза в передовых статьях будет прекращена;
в) через несколько месяцев, если не ошибаюсь, шесть, газета начнет в своей внешней политике проводить благоприятную для Советского Союза линию;
г) донесения из Москвы будут благоприятны;
д) в своей второй передовой (посвященной политике внутренней) «Le Temps» сохраняет свободу коммунизм критиковать;
е) советское правительство будет платить «Le Temps» миллион франков в год.
Красин сначала предложил полмиллиона, затем дошел до 750 000. На этом переговоры прервались. Все же Красин запросил Политбюро, идти ли ему выше. Ответ был отрицательный, и не только из-за того, чтобы сберечь девизы, но и по причинам дипломатическим. В то время надежд на сближение с Францией не было никаких, и потому решено было операцию отложить.
Ее и отложили… на девять лет. «Если дать себе труд просмотреть «Le Temps» за 1933 и 1934 годы, заключает Троцкий, то можно установить, что после 9-тилетнего перерыва сделка наконец состоялась».
Опечатки
Обычно я их не исправляю, даже в стихах. Это все равно что через месяц после концерта объявлять, что пьянист взял фальшивую ноту. Но в моем ответе (втором) Ульянову, в 92-й тетради «Возрождения», одна из опечаток может вызвать ненужную полемику. На стр. 136 напечатано «Вообще он (Ульянов) Мережковских ненавидит». Вместо ненавидит следует читать не видит.
Кроме того, много неприятных опечаток и в 93-й тетради «Возрождения». Так, напр<имер>:
… Один, как прежде, над вселенной,
Вместо «над вселенной» следует читать «во вселенной».
В.З.
Гватемальское действо[390]390
Гватемальское действо Возрождение. 1959. № 95.
[Закрыть]
Ровно год назад, в восемьдесят третьей тетради «Возрождения», была напечатана моя заметка «Новые «освободители», в которой, основываясь на статье М.Е. Вейнбаума «Расчленители за работой» («Н<овое> р<усское> с<лово>», 5 июля 1958), я писал об антирусской политике американцев.
В своей статье М.Е. Вейнбаум назвал несколько имен, в том числе небезызвестного антирусского пропагандиста Льва Добрянского, профессора Джорджтаунского университета и председателя Украинской рады в Америке.
Но хотя я, в моей заметке, не утверждал, что политика расчленения России – официальная политика американского правительства, М.Е. Вейнбаум, не отрицающий существования в американских политических кругах антирусских тенденций, в своем ответе на мою заметку заявил, что если бы американское правительство приняло политику расчленения России, то он такую политику критиковал бы, считая ее вредной и неразумной.
«Но этого пока нет, – успокаивал он. – Ни в политике бывшего президента Трюмэна и ни в политике Эйзенхауэра до сих пор не было ничего такого, что свидетельствовало бы, как уверяет Вл. Злобин, о том, что американская политика расчленения России ныне факт».
Убедил ли М.Е. Вейнбаума мой ответ на его ответ – не знаю. Я продолжал настаивать («Возрождение», тетрадь 86, ноябрь, 1958), что Америка заинтересована в ослаблении мощи будущей национальной России и что политика расчленения России действительно – политика американского правительства. И я, к сожалению, был прав.
Пока мы с М.Е. Вейнбаумом переписывались, в г. Антигве (Гватемала) заседал «Континентальный антикоммунистический конгресс». В этих собирающихся периодически конгрессах принимают участие все без исключения государства Северной и Южной Америки. Руководящую же роль, естественно, играют США, как ведущее антикоммунистическое государство всего мира.
14 октября 1958 г. была этим конгрессом единогласно принята резолюция. Вот об этой резолюции в предыдущей тетради «Возрождения» – потрясающая статья А. Дикого[391]391
Дикий Андрей – публицист, автор книг и статей по национальному вопросу, печатавшихся в 1950—1960-х гг. в журнале «Возрождение» и др. изданиях.
[Закрыть] «Сим не победиши».
Не привожу резолюции целиком, хотя следовало бы. Дикий о ней пишет: «Не только знать и хорошо запомнить, но и выучить наизусть следовало бы эту резолюцию всем нашим бесчисленным политическим организациям и их вождям, наивно верящим, что существует «борьба Свободного мира против коммунизма». И подумать о том, как исправить это зло, грозящее страшными последствиями».
Вот некоторые пункты резолюции:
1) довести до сведения свободной совести Континента, представить на усмотрение и изучение государственным деятелям и руководителям общественного мнения – преступную действительность империалистической экспансии Советской России, которой руководят люди Кремля, продолжатели завоевательных планов, аппетитов Петра Великого, Ивана Грозного, Екатерины Второй, Ленина и Сталина, возглавляемые в настоящее время Никитой Хрущевым, и что эта экспансия является угрозой угнетения и непрерывной агрессии против Свободного мира…
6) выразить категорическое и ясное презрение всякой политике мирного сожительства, так как таковая таит в себе как бы соглашение охранения Русской империей ее фактического, но бесправного господства над порабощенными народами.
7) настаивать на императивной необходимости восстановления полной интернациональной и юридической самостоятельности порабощенных народов и на разделении Российской империи для создания суверенных государств в их этнографических границах, вполне не зависимых от подчинения Москве.
«Наивно было бы предполагать, – замечает Дикий, – что эта резолюция, принятая единогласно (следовательно, за нее голосовали и представители США), была принята и опубликована без согласия ведущего антикоммунистического государства – США.
Не менее наивно предполагать, чтобы эта резолюция была вынесена без знания и одобрения тех американских учреждений, которые специализировались на «борьбе с большевизмом», например, пресловутого Американского комитета. Тот факт, что этот комитет хранит гробовое молчание по поводу этой несомненно полезной большевикам резолюции, говорит красноречивее всяких слов».
Но это еще далеко не все: 17 июля 1959 г. была принята Конгрессом США (Сенатом и Палатой представителей) резолюция о «Неделе порабощенных народов» (из числа которых народ русский исключен) и о всеамериканском молении об их освобождении. По этому поводу президентом Эйзенхауэром был издан специальный указ. Привожу полный текст этого характерного документа, ничего в нем не меняя (в статье Дикого он не помещен).
«Так как многие народы по всему миру порабощены империалистической и агрессивной политикой советского коммунизма; и так как народы находящихся под советским господством стран лишены национальной независимости и личных свобод; и так как граждане Соединенных Штатов связаны родственными и принципиальными узами со всеми любящими свободу и справедливость на каждом континенте; и так как уместно и должно показать народам порабощенных стран, что правительство и народ Соединенных Штатов Америки поддерживают их в их справедливых стремлениях к свободе и к их национальной независимости; и так как объединенной резолюцией, принятой 17 июля 1959 г., Конгресс уполномочил и потребовал от Президента Соединенных Штатов Америки издать указ об объявлении третьей недели июля 1959 г. Неделей порабощенных народов и издавать подобный указ ежегодно до тех пор, пока все порабощенные народы мира не добьются свободы и независимости, поэтому сейчас я, Дуайт Д. Эйзенхауэр, Президент Соединенных Штатов Америки, настоящим объявляю неделю, начиная с 19 июля 1959 г., Неделей порабощенных народов.
Я призываю народ Соединенных Штатов Америки отметить эту неделю соответствующими церемониями и деловыми мероприятиями, а также призываю его изучать положение находящихся под советским господством народов и поддерживать справедливые стремления этих порабощенных стран.
В свидетельство всего этого я ставлю свою подпись под настоящим и повелеваю приложить к сему государственную печать Соединенных Штатов Америки.
Дан в городе Вашингтоне дня 17 июля, года от Рождества Господа Нашего 1959-го, а от объявления независимости Соединенных Штатов Америки 184-го.
Подписал: Д.Д. Эйзенхауэр
Но вернемся к статье А. Дикого. Он определенно подчеркивает, что одним только сочувствием и соболезнованием, не говоря уже о молитвах кардинала Спельмана, освобождение порабощенных народов не ограничивается. Пример: «освобожденной» Украине (что она будет освобождена, в этом никто не сомневается), как и другим народам (которые тоже будут освобождены, в чем тоже никто не сомневается), нужны кадры. И, не останавливаясь перед расходами, приступлено к созданию кадров. Руководителем этого инкубатора министров, сенаторов и губернаторов будущих самостийных государств назначен уже известный Лев Добрянский, католик и маниакальный русофоб. Произведенный в полковники американской армии, он управляет 52-м отделом Пентагона, который, как известно, подготовляет кадры для «оккупированных областей».
Если к этому добавить, что уже много лет в многочисленных американских учреждениях «по борьбе с большевизмом» прочно свили себе гнездо и заняли ключевые позиции разных мастей сепаратисты и их покровители, то с полной категоричностью можно сказать, что борьба с коммунизмом давно заменена борьбой с Россией, как государством, и с порабощенным русским народом.
«Не видит это и не замечает, – говорит А. Дикий, – только тот, кто не хочет ничего видеть».
7 августа с.г. в «Новом русском слове» было напечатано письмо в редакцию за подписью «Сектор информации Североамериканского отдела Н.Т.С.». Привожу из него отрывок о «Неделе порабощенных народов».
«В середине июля США приняли резолюцию, – пишет сектор, – об ежегодном проведении «Недели порабощенных народов». Идея эта сама по себе заслуживала бы полного одобрения, если бы прокламировалось действительное освобождение от коммунизма всех народов без исключения. Но этого в резолюции как раз и нет. Резолюция прокламирует «освобождение» не от коммунизма, а от «русского империализма». Резолюция перечисляет ряд стран, а также говорит об отдельных частях Советского Союза, но ни слова не говорит о порабощенном коммунизмом русском народе, как и самой России, толкая, таким образом, русский народ на союз с враждебной ему властью. И если указанная резолюция ляжет в основу политики США, то трагические последствия этого трудно даже предвидеть».
Мы надеемся, что М.Е. Вейнбаум сдержит свое обещание и выскажется против русской политики США, вредной и неразумной.
Что же до представителей «порабощенных» Россией народов, то они попали в глупейшее положение, которое может обернуться для них катастрофой.
Тот же президент Эйзенхауэр, той же рукой, какой он дня 17 июля года от Рождества Господа нашего 1959-го подписал благороднейший указ о «Неделе порабощенных народов», через два месяца того же от Рождества Господа нашего 1959 года пожимал руку главного этих народов тюремщика, палача и пожирателя – своего гостя, Никиты Хрущева. Мало того, собирается будущей весной с детьми и домочадцами к людоеду в гости.
И вот:
Порабощенные народы
Не знают, что начать:
Ложиться спать или вставать.
О «Порабощенных народах»[392]392
О «порабощенных народах». Возрождение. 1959. № 95.
[Закрыть]
В Сиднее (Австралия) издается на гектографе «Свято-Владимирский листок» – беспартийный орган русской православной молодежи в Зарубежье. В одном из номеров этого Листка напечатана статья Г. Моисеева «О русскости», в которой приводятся факты, в высшей степени интересные и поучительные, как, например, следующий.
В <19>42—<19>43 годах, еще во время войны, Г. Моисееву приходилось встречаться с так называемыми национальными меньшинствами, заселяющими территорию России. Среди его собеседников были люди совершенно разного происхождения: калмыки, таджики, узбеки, казахи и прочие. Одни говорили свободно по-русски, другие плохо, а третьи вообще не говорили никак. На железнодорожных стоянках, в лазаретах, в переполненных солдатами вагонах, в солдатских кино велись разговоры на различные темы, и, конечно, в первую очередь на тему о будущем устройстве России. Это, как правило, всегда затрагивало вопрос об их отношениях к России как к государству и к русским как к главным носителям государственной идеи. В результате этих разговоров Г. Моисеев не только научился уважать хотя бы тех же калмыков, но был вынужден расценивать их зачастую выше многих коренных великороссов и пришел к определенному заключению, что, по словам поэта, «родиться русским мало, им надо быть, им надо стать».
Не были ли более русскими те калмыки, которые в лагере «Шлосгайм», возле Мюнхена, отказались спустить русский флаг и ослушались приказаний У.Н.Н.Р.Р.А.? Не был ли более русским узбек Наримов, который на вопрос немецкого майора на ломаном немецком языке просто ответил: «…Их рус…» Не был ли доктор Сулиманов, таджик по происхождению, который в <19>43 г. в Волковыске (Белоруссия) устроил День русской культуры, присовокупив его к 25 января и собрав около полуторы тысячи нацменов и власовцев, более русским, нежели многие из нас?.. Даже у блатных и урок, которых Г. Моисееву приходилось встречать во время войны, было больше русскости, нежели у многих эмигрантских «стиляг» или «пижонов». Пойманный немцами урка сопротивлялся до последнего. Со своими друзьями делился тоже до последней крошки и, несмотря ни на какие меры и голодовки, не отказывался от своего русского имени. И всякие лестные материальные предложения покрывал громкими и очень увесистыми ругательствами. Может, такой урка вовсе и не был никогда особенным патриотом, но в сложившихся обстоятельствах он становился русским, причем русским до мозга костей.
Как это прекрасно! И как жаль, что этого не знают и с этим не считаются расчленители России – наши бывшие друзья и союзники. Но когда они начнут освобождать из-под «русского ига» «порабощенные народы», возможно, что те, почувствовав себя в эту минуту «русскими до мозга костей», предпочтут остаться равноправными гражданами (какими они были всегда) Великой русской империи.
Миротворец[393]393
Миротворец. Возрождение. 1959. № 95.
[Закрыть]
Если Хрущев действительно искренно хочет мира, то с ним весь русский народ, да и не один русский – все народы. Но хочет ли, может ли хотеть мира Хрущев?
Обратимся к специалистам по вопросу, к бывшим советским ученым, как, например, профессор А. Авторханов[394]394
Авторханов Абдурахман Геназович (1908–1997) – историк, публицист. В 1937 г. репрессирован. В 1943 г. депортирован в Германию, где остался после войны. Автор радиолекций «История культа личности Сталина», книг «Технология власти» (1959), «Загадка смерти Сталина (заговор Берии)» (1976), «Империя Кремля. Советский тип колониализма» (1988).
[Закрыть], выступавший в конце июня с.г. на XI конференции Мюнхенского института, посвященной «проблемам внешней политики Советского Союза».
По мнению проф. Авторханова, советская политика не есть политика национально-государственная. Это – интернационально-идеологическая функция советской внутренней политики. Она определяется задачами и интересами одной лишь господствующей верхушки, т. е. коммунистической партии.
Советская внешняя политика по своей природе не может быть пассивной, поскольку она лишь функция общей политики мировой революции, стремления к мировому господству. В ее арсенале – лишь наступательное оружие, и ее доктрина всегда агрессивна. Советская политика мира – политика ленинской передышки, а так называемое сосуществование – рассчитанная политика целесообразности или даже вынужденной необходимости. Все советские внутрихозяйственные планы (если их брать во внешнеполитическом аспекте) – планы нового комбинированного наступления на свободный мир на всех участках – военно-политическом, идеологическом, экономическом и научно-техническом.
Экономический фактор, который до сих пор не играл особой роли во внешней политике СССР, становится сейчас одним из факторов, весьма существенных. Объявленные Хрущевым (под лозунгом «Кто кого») «мирное сосуществование» и политика «технико-экономической помощи слаборазвитым странам» – лишь одна из форм коммунистической экспансии.
Того же приблизительно мнения о направлении внешней политики Советского Союза и другой ученый, доктор Р. Врага. Вопрос решается тем, зависит ли эта политика от государства или от интернационального коммунизма. Для советских коммунистов даже в чисто внутренних постановлениях образование мировой коммунистической республики – первейшая цель.
В развитии этой политики – два этапа. Первый (1917–1945) – закрепление революции в одной стране и построение в ней социализма. Второй (с 1945 г.) – выход строительства социализма из рамок одного государства и создание целого ряда социалистических стран, соединенных в единую мировую социалистическую систему.
Достижению этой заветной для коммунистов цели «мирное сожительство» весьма способствует. Ему ставится задача: путем постепенного разложения капитализма подготовить почву для мировой революции.
Но миролюбие Хрущева объясняется не только страхом войны, вполне законным, а еще тем, что он всячески стремится удержать власть, мир в его игре – главный козырь. Он его действительно искренно хочет, и когда говорит, что мирное сосуществование идеологическую борьбу не исключает, то в этом для Запада, в настоящий момент, никакой опасности нет. Все сводится к тому, кто кого соблазнит. А России в том виде, в каком она сейчас, соблазнять некого и нечем.
Да, как это ни парадоксально, в России сейчас, кроме высоко развитой техники, главным образом военной, – нет ничего. Но и техника достигает своего предела. Дальше Луны не полетишь. «Литературная газета» в номере от 3 сентября с.г. пишет: «При подготовке и осуществлении полета на Марс, Венеру и другие планеты человечество неизбежно столкнется с необходимостью огромных затрат, для чего, естественно, потребуется кооперация не только научных работ, но, возможно, и материальных средств разных стран».
Россия, как духовная держава, существовать перестала. За сорок лет ни в литературе, ни в живописи, ни в музыке, ни в какой-либо другой духовной области не создано ничего. Хрущев эту пустоту, эту все растущую дыру, заткнуть которую нечем, как будто чувствует. Но сколько бы он, а вслед за ним вся советская пресса, ни повторял, что «положение в нашей стране очень хорошее», что «мы дышим теперь воздухом чистым и прозрачным, как степная криница», что «сбылись чаяния и надежды лучших сынов родины – великих писателей нашей земли, мечтавших о том, чтобы разумное, доброе, вечное стало достоянием каждого гражданина», что «налицо самые благоприятные условия для творческой работы наших литераторов», все это – ложь, и ложь бесполезная.
«Мирное сосуществование» опасно, в настоящий момент не для капиталистического Запада, как думают бывшие советские ученые (и не для России), а для коммунистической партии Советского Союза. Природа не терпит пустоты. И если Хрущев все же на риск идет, то исключительно потому, что другого выхода у него нет.
Любопытно, что, не дожидаясь победы, он присудил сам себе Ленинскую премию мира и в свою честь устроил торжественное собрание. Но еще любопытнее то, что о Хрущеве сообщает Гаррисон Солсбери, сотрудник «Нью-Йорк Таймс», ездивший недавно в Россию, где он пробыл около четырех месяцев.
Солсбери рассказывает, что однажды Хрущев выступал в московской телевизии в генеральской форме. Очевидно, лавры маршала Сталина не дают ему покоя.
За две недели до отъезда в Соединенные Штаты Хрущев, по дороге из Крыма в Москву, остановился в станице Вешенской на Дону, чтобы повидать Шолохова и пригласить его с собой в Америку. По этому случаю в станицу съехалось партийное начальство Ростовской и окружающих областей и был созван, как и полагается, митинг, на котором Хрущев выступил с речью, посвященной отчасти вопросам внешней политики, но главным образом восхвалению Шолохова, как «великого советского писателя… чей могучий талант служит партии и делу коммунизма».
В связи с этой поездкой Хрущева в Вешенскую тот же Гаррисон Солсбери сообщает любопытные подробности о недавнем конфликте между Шолоховым и руководством Союза советских писателей. Как пишет Солсбери, конфликт этот произошел из-за того, что второй том своего романа «Поднятая целина», готовящийся сейчас к печати (главы из которого недавно публиковались в «Правде»), Шолохов оканчивает пессимистически: главный герой романа – председатель колхоза Давыдов – арестовывается в годы ежовщины и кончает в тюрьме самоубийством.
Поскольку Давыдов в романе – главный носитель «партийности», такой конец противоречит всем принципам социалистического реализма. Поэтому работники аппарата ЦК и Союза советских писателей настаивали, чтобы Шолохов переделал последнюю часть романа и написал «счастливый конец». Шолохов отказался. Этот конфликт, как утверждает Солсбери, произошел в конце прошлого года, то есть одновременно со скандалом по поводу романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго».
Сам Шолохов, как пишет Солсбери, Пастернака осуждал, тем более что до присуждения Пастернаку Нобелевской премии шли упорные разговоры о том, что премия будет присуждена Шолохову или же что Шолохов разделит ее с Пастернаком. Но когда стало известно о присуждении премии Пастернаку, Шолохов якобы намекнул кое-кому, что если второй том «Поднятой целины» не нравится московским издателям, то он может заинтересовать этой книгой какого-нибудь издателя иностранного. Тогда из ЦК предложили компромисс: менять судьбы Давыдова не надо – пусть его арестуют и пусть он кончает самоубийством, но чтобы Шолохов на этом романа не кончал, а продолжил его. Шолохов ответил, что он согласен написать третий том, где покажет торжество коммунизма в деревне.
Затем Шолохову устроили «творческую командировку» в Рим, Париж, Лондон и Стокгольм. Поездка была устроена так, чтобы он вернулся в Москву к съезду писателей. Президиум Союза писателей якобы рассчитывал, что Шолохов выступит на съезде в защиту социалистического реализма и необходимости писать так, как этого желает партия. Но Шолохов на съезде не выступил, переделать роман отказался и уехал к себе домой в Вешенскую.
Теперь понятно, почему Хрущев в своей речи «дружески» Шолохова подхлестывает. «Прекрасные художественные произведения создал Шолохов, – объявил Хрущев. – Он начал хорошо, продолжает хорошо, и мы уверены, что и дальше он порадует народ новыми замечательными произведениями. Как говорят – взялся за гуж, не говори, что не дюж. Спешить не нужно, но и затягивать не следует. Советские люди, у которых хороший аппетит на духовную пищу, ждут от вас, дорогой Михаил Александрович, как и от всех писателей, новых, ярких, высоко художественных произведений о нашей современности».
Но своим демонстративным приездом в гости к полуопальному писателю, превознесением его до небес и приглашением поехать с ним вместе в Америку Хрущев поставил всех тех надсмотрщиков над литературой, которые по его же указке с Шолоховым воевали, в глупейшее положение. Но Хрущева это не смущало ничуть. Шолохов был ему нужен – для американцев, как живое доказательство того, что великая литература возможна и при коммунизме. Был он нужен и самому Хрущеву, который, что бы ни говорили и что бы ни говорил он сам, в этой возможности далек не так уверен.
