Текст книги "Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке"

Автор книги: Владимир Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 64 страниц)

Дж. Босси считает, что у женщин, особенно из высших классов, были причины для недовольства Реформацией. Если женщина выходила замуж, в связи с утверждением протестантизма из-за упадка в соблюдении постов и десакрализации религиозных праздников женщина лишилась целого ряда функций, которые она ранее обычно выполняла, когда следила за соблюдением в доме поста и требуемого в такое время воздержания. Если женщина оставалась вне брака, в результате Реформации она лишилась возможности уйти в монастырь. Протестантизм также не давал возможности иметь семейного священника, через которого можно было воздействовать на домашних в воспитательных целях. Церковный протестантизм, в отличие от сектантского, мог угнетающе действовать на сознание женщины тем, что насаждал мысль о том, что для спасения необходима грамотность. В целом Дж. Босси полагает, что есть основания для заключения о том, что английское католическое сообщество в значительной степени обязано своим существованием жёнам-католичкам в среде джентри, которые были не удовлетворены Реформацией, и женщины, по его словам, даже сыграли «ненормально большую роль в ранней истории английского постреформационного католицизма». По его мнению, этот период очень большого влияния женщин закончился в английском католицизме, по всей видимости, около 1620 г., по двум причинам. К этому времени риск разорения католиков штрафами и конфискацией имущества заметно уменьшился, и мужья в семьях там, где они были католиками, уже могли не скрывать свои религиозные взгляды. Около 1620 г., считает Дж. Босси, также стали практически исчезать «церковные паписты», поскольку подобную стратегию поведения было невозможно передать по наследству детям, и представители следующего поколения уже выбирали одно определённое исповедание – католицизм или протестантизм. Все труднее стало также заключать браки, в которых супруги принадлежали бы к разным исповеданиям. С 1580-х гг. протестанты обсуждали идею об отделении от родителей-католиков их детей и выдвигали соответствующие парламентские законопроекты, ни один из которых не был принят^{2158}.

Женщины-рекузантки в 1560–1640 гг. составляли особую группу, которую даже выделяло государство, пытавшееся разработать специальные меры для контроля над ними. Среди женщин-католичек старые девы и вдовы рассматривались как правоспособные и подлежащие ответу за исповедание католицизма уплатой штрафов и даже, по усмотрению властей, заключением под стражу. При этом, хотя мужа формально не обвиняли в том, что его жена-католичка, общественное мнение было сильно настроено в пользу того, чтобы глава семейства обеспечивал конформизм всей семьи в том, что касалось религиозных верований^{2159}. Но историками выявлены также и случаи, когда женщины-католички в случае их преследования за религиозные взгляды начинали защищаться ссылками на свою половую принадлежность^{2160}.

Исследователи охарактеризовали также систему мер, которая применялась английскими властями в борьбе с католиками. С 1581 г. мировые судьи, согласно «Акту об удержании королевских подданных в должном повиновении», отвечали за поддержание религиозного единообразия в графствах. Трудность борьбы с жёнами-рекузантками состояла в том, что, хотя их можно было осуждать, их нельзя было штрафовать, и при жизни мужа на имущество семьи не налагались аресты, а у жены обычно в семье не было права на самостоятельное распоряжение имуществом.

Только после смерти мужа можно было наложить арест на 2 /3 имущества семьи, и, например, по данным переписи казначейства 1593–94 гг., среди 450 случаев такой конфискации имущества католиков было 60 случаев конфискации имущества у женщин-католичек^{2161}.

На практике единственным эффективным наказанием для замужних женщин-католичек было тюремное заключение, и власти шли на это. В 1580–1594 гг. в Йорке в тюрьме сидели 30 женщин, 11 из которых умерли в заключении. Власти не хотели содержать в тюрьме слишком большое количество католиков из числа бедняков, потому что жалели средства на их пропитание, и поэтому бедных отпускали на поруки^{2162}. Рекузанты пытались также не являться в суд, за что наказанием в светских судах было объявление вне закона, что нельзя было применить к замужней женщине^{2163}.

В 1610 г. палата общин перевесом в три голоса (91 против 88) приняла решение требовать от замужних женщин-рекузанток принесения клятвы о верности монарху, и в следующие 10 лет частыми были их осуждения и даже заключение под стражу за отказ от этой клятвы^{2164}. Мужу жены-рекузантки запрещалось занимать общественные должности. Его штрафовали на 100 фунтов в случае, если кого-то из его семьи крестили или хоронили не по обрядам установленной церкви. Штраф в 10 фунтов грозил домохозяевам, у которых слуги, гости или дети старше 9 лет отказывались посещать церковь. Вдова-рекузантка после смерти мужа теряла 2/3 от её приданого или свою вдовью долю, могла потерять всю долю мужа в том или ином предприятии, ей могли запретить быть душеприказчиком или управляющим имуществом умершего мужа. Но после 1620 г. произошел резкий упадок в числе случаев преследований рекузантов среди замужних женщин и бедных, у которых было невозможно конфисковать имущество, а остальные католики стали откупаться уплатой штрафов, что пополняло казну. Как считает М. Роулендс, английское государство отступилось от решения проблемы с приведением к конформизму замужних женщин-католичек^{2165}.

Женщины также часто фигурировали в делах об укрывательстве католических священников, и в среде английских католиков уже в XX в. были созданы агиографические по характеру образы нескольких женщин (Маргарет Клитероу, Дороти Лоусон, Энн Вокс), сыгравшие роль в биографиях преследуемых католических священников^{2166}. Иезуит Генри Гарнет настраивал жён-католичек на то, что они не подвластны мужьям в том, что касается их души. Католические священники требовали, чтобы их подопечные не забывали о своем религиозном долге, даже ценой конфликта с государственной властью. Дж. Эйвлинг на материалах Йоркшира сделал вывод, что рассказы о женском героизме в укрывательстве католических священников были пересказом нетипичных случаев, поскольку, по его данным, лишь очень немногие дома католиков постоянно давали приют священникам^{2167}. Из казнённых за укрывательство католических священников светских лиц было 3 женщин из 30 человек: Маргарет Клитероу, Маргарет Уорд и Энн Лайн^{2168}.

Выявлено, что в постреформационный период в сознании католиков стали вырисовываться новые черты в образе женщины по сравнению со средневековым пониманием женщины как причины всего зла, источника искушения и раздоров для мужчин. Иезуиты проповедовали идею о том, что слабая женская природа при правильном духовном руководстве может добиваться очень многого. В женской литературе постреформационного времени у католичек стали встречаться рассуждения о том, что, напротив, мужчины, в отличие от женщин, слабовольны и малодушны^{2169}.

Период Контрреформации отличался всплеском активности в деятельности но основанию монашеских орденов, что частично затронуло и Англию. В 1597–1642 гг. с участием англичанок было основано 17 монастырей, принадлежавших к восьми орденам. Из Англии в эти монастыри уехали по крайней мере 300 девушек. Большинство из них воспитывались в семьях, в которых оба родителя были католиками и вели упорядоченную религиозную жизнь. Бывали уникальные случаи, когда в семье Фрэнсиса и Кэтрин Бедингфилд (урожденной Фортескью) десять из одиннадцати дочерей и две внучки стали монахинями. Почти все монахини происходили из семей аристократии и джентри. Отдельной группой были светские сестры в ордене, часто происходившие из служанок, и занимавшиеся в монастырях хозяйственными делами и уходом за больными^{2170}.

Контрреформационная католическая церковь всё же не допускала возможности какой-либо самостоятельной общественной деятельности и роли женщин, требуя от всех монашеских орденов уединенного закрытого образа жизни. Так в Англии была в конечном счете подавлена инициатива Мэри Уорд (1585–1645) по созданию организации женщин, обязанных обетами вести образ жизни, содержанием которого было бы стремление к духовному совершенству, молитвы, организация образования для девушек. Её организацию под названием Институт, действовавшую в 1609–1631 гг. и подчинявшуюся непосредственно папе, называли женским аналогом Общества иезуитов, что вызывало оппозицию со стороны белого духовенства, религиозных орденов, восхищение и ужас в обществе. В католической церкви, состоявшей из духовных лиц, принимавших обет безбрачия, большинство рассматривало такие женские организации как угрожающие для церкви. В 1610–1615 гг. подобные организации на европейском континенте (the Visitation Nuns, The Ursulines, the Notre Dame sisters) были вынуждены согласиться с требованием руководства церкви о переходе на закрытый образ жизни. Английские иезуиты в большинстве своём за отдельными исключениями (в том числе со стороны английского провинциала Ордена иезуитов Блаунта) были среди самых ожесточенных оппонентов по отношению к Институту Мэри Уорд. М. Роулендс не считает закрытие Института Мэри Уорд примером конфликта с феминистским подтекстом: но её мнению, в постреформационную эпоху импровизация в изменившихся условиях жизни католической церкви в определённой мере была необходима, но женщины не могли организовывать миссии в новых регионах мира, образованных женщин в целом было немного. Эпоха больше нуждалась в авторитетных и сильных профессионалах в организации церковных дел, а не в спорных формах церковной жизни. В Англии условия деятельности католиков по общеевропейским меркам были даже более угрожающими, так что приниматься за новации в таких условиях было опасно^{2171}.

Дж. Босси не соглашается с мнением, что религия лендлорда в Англии сильно влияла на религиозную принадлежность арендаторов его земли, о чем писал К. Хилл^{2172}, утверждавший, что на манориальном уровне утвердилась своего рода форма принципа «чья власть, того и вера» (“cujus regio eius religio”). Если бы католики-лендлорды могли сильно влиять на религиозную принадлежность своих арендаторов, предполагает Дж. Босси, католиков в Англии было бы больше, хотя можно утверждать, что и в английских условиях существовала дискриминация арендаторов по признаку религиозной принадлежности, особенно на севере и в нагорьях. По его мнению, без католического джентри в Англии в течение некоторого времени существовали бы католики-рекузанты, но большой вопрос заключается в том, как долго это могло бы продолжаться, и Дж. Босси склоняется к выводу, что без католического джентри маловероятно, чтобы английское католическое сообщество смогло вообще существовать^{2173}. По утверждению Д. Чэдвика, влияние английских лендлордов на социальные низы, хотя и проявлялось, но не настолько, как во Франции и в Центральной Европе, где в постреформационный период режим cujus regio eius religio распространился довольно широко^{2174}.

Исследователи также обсуждают вопрос о численности католиков в Англии в постреформационный период. Как отмечает Дж. Эйвлинг, протестанты в начале XVII в. обычно избегали того, чтобы приводить детальные сведения о том, сколько в стране протестантов и католиков^{2175}. А.Дж. Диккенс показал, что даже в районах наибольшего скопления католиков в Йоркшире очень тщательно проведенная перепись рекузантов 1604 г. выявила, что католики-рекузанты составляли примерно 3500 человек из всего населения, составлявшего около 300 тыс. человек, но даже в числе этих рекузантов несколько сотен человек ходили на службу в церковь Англии, отказываясь лишь подходить к причастию. Он призывал иметь в виду, что существовало большое различие между сознательными рекузантами, и теми англичанами, которые лишь отличались тяготением к консерватизму и традиционализму в своих религиозных взглядах^{2176}.

Дж. Босси обобщил известные оценки численности католиков в начале XVII в. и предложил свой подход к решению проблемы. Для начала он посчитал целесообразным дать описательное определение тех, кого можно было отнести к католическому сообществу. Это, по его словам, верующий католик, для которого является привычным обращение к священнику, хотя оно по объективным причинам, из-за нередкой недоступности священника, могло быть и нерегулярным. Опираясь на этот критерий, считает Дж. Босси, можно исключить все туманные догадки о численности католиков, высказывавшиеся современниками в XVI–XVII вв. и влиявшие на мнения историков^{2177}.

Оценки численности английских католиков, сделанные в первой половине XX в. А.О. Мейером и Б. Мэджи, представляются современным исследователям завышенными. А.О. Мейер воспользовался оценкой их численности, содержащейся в относящемся к 1613 г. донесении папского нунция в испанских Нидерландах Гвидо Бентивольо, который направил в Рим информацию, полученную им из какого-то английского источника, согласно которому в Англии служило около 600 католических священников, и папский нунций посчитал, что один священник может обслуживать примерно 30 семей^{2178}. А.О. Мейер посчитал одну семью состоящей из 5–6 человек, и, чуть сделав скидку на численность семьи в меньшую сторону, предположил численность английских католиков с семьями в 120000 человек. Дж. Босси раскритиковал эту цифру, утверждая, что из ряда источников можно предположить, что в Англии служили не около 600, а около 400 католических священников. Немногие из них разъезжали по стране, поскольку значительная часть их превратилась в домашних капелланов в семьях джентри, и самые активно действовавшие из священников, но его мнению, вряд ли обслуживали более 100 душ. Следует также учесть, что в семьях джентри были случаи, когда не вся семья была едина по вероисповеданию. Такими последовательными ограничениями Дж. Босси снижает предполагаемую численность католиков с семьями до примерно 40000 человек^{2179}.

Б. Мэджи^{2180} при оценке численности католиков воспользовался данными об их осуждении церковными судами за отказ от посещения англиканской церкви за время правления Карла I с 1625 до 1640–1641 гг. Эти данные хорошо сохранились но 28 южным графствам Англии, фрагментарно – по 7 северным графствам, не сохранились или до сих пор не найдены в архивах по 6 остальным графствам и по Уэльсу. Численность католиков, предлагаемая Б. Мэджи, была установлена комбинированно из довольно точных цифр из статистики о деятельности церковных судов, некоторых предположений с заполнением пробелов из-за неполноты сведений о северных графствах, и предположительных цифр об остальных графствах, которые были сконструированы на основе различных известий о католиках, происходивших из данных местностей. В итоге Б. Мэджи сделал вывод, что в 1641 г. общее число католиков Англии и Уэльса, которые были осуждены как рекузанты за отказ от посещения англиканской церкви, составляло примерно 27000 человек. Цифры 1640–1641 гг., как считают исследователи, заслуживают особого внимания, поскольку на годы перед началом гражданской войны пришёлся сильный всплеск антикатолических настроений в Англии со стремлением всё узнать и выведать о «подрывной деятельности католиков в Англии». Поскольку в документах не называются имена, Б. Мэджи делает скидку на то, что некоторые католики могли быть осуждены дважды за период 1625–1641 гг., и поэтому несколько снижает оценочную численность католиков. Дж. Босси, обсуждая эти предположения, считает, что Б. Мэджи занизил численность осуждённых в это время католиков из-за недоучёта католиков Ланкашира и Стаффордшира, и предлагает довести цифру в оценке осужденных до 31000 человек.

Б. Мэджи далее предполагал, что осужденные католики, естественно, не составляли всего числа английских католиков этого времени. Некоторые католики также не были рекузантами и ходили в англиканскую церковь. Многие католики избежали представления в церковные суды из-за недосмотра церковных старост, из-за экономического и политического влияния в данной местности. Некоторые из католиков были представлены в церковные суды, но не осуждены. Б. Мэджи прибавил к этому числу детей из католических семей, которых нельзя было осудить как рекузантов, и в итоге он удвоил первоначальную цифру и получил 54000. Эту цифру можно было, на его взгляд, считать близким к действительности числом рекузантов. Б. Мэджи считал также, что в 1641 г. среди католиков были ещё и так называемые «церковные паписты» – те из католиков, которые ходили в англиканскую церковь. В целом осужденные рекузанты составляли одну треть или четверть от общего числа католиков, так что Б. Мэджи утверждал, что «разумной» можно считать численность католиков в Англии в 1641 г. примерно в 200000 человек, а предположительно считал даже возможным увеличить ее до 500000 человек^{2181}.

Дж. Босси привел свои аргументы также и против этой схемы рассуждений. Католики, ходившие в англиканскую церковь, по его мнению, имеющему опору и в других материалах, к 1641 г. практически исчезли. Не было также большой разницы в численности между представленными в церковные суды католиками и теми, что в итоге были осуждены. Дети но статуту 1606 г. должны были посещать церковь с 9 лет, и вряд ли стоит так значительно увеличивать число католиков за счёт неучтенных якобы детей, как это делает Б. Мэджи. Так что «разумной догадкой» в отношении численности католиков в Англии в 1641 г. Дж. Босси считает цифру чуть менее 50 тыс. человек. К ней можно сделать поправку в сторону увеличения, имея в виду то, что власти кого-то не смогли обнаружить, но не более, чем на 10 тыс. человек, и численность всех католиков, мужчин, женщин и детей, в Англии и Уэльсе этого времени Дж. Босси склонен определять примерно в 60000 человек^{2182}.

Дж. Босси предлагает также свой подход к решению вопроса о численности католиков в начале XVII в. Он привлекает достоверные, по признанию британских историков, данные 1603 г. о количестве осуждённых по английским епархиям рекузантов, в которых насчитывается 8590 или 8630 (из-за разногласий в 40 человек по Честерской епархии) рекузантов, и 2,5 млн. человек, принимавших причастие в англиканской церкви (принятие причастия, а не посещение церкви, как подчёркивают историки, является важнейшим критерием принадлежности к англиканской церкви). П. Мак-Грат воспроизводит эти же цифры из работы Р.Г. Ашера^{2183}.

Дж. Босси предлагает удвоить цифру 8590, предположив, что церковные власти обнаружили каждого второго из католиков, и предположить численность католиков в 17180 как промежуточный итог в вычислениях, хотя обнаружение каждого второго, возможно, следует считать завышением сыскных способностей церковных властей. Эти 8590 католиков составляют в данном подсчёте не подходившие к причастию «церковные паписты» – католики, ходившие в церковь, которые в 1603 году ещё встречались. На следующей ступени рассуждений Дж. Босси вводит ещё более предположительные цифры. Для вычисления количества не подходивших к причастию он вводит промежуточную цифру: 8590 (не подходившие к причастию католики, а также «церковные паписты») + 50% увеличение их возможного количества из-за неэффективности в действиях властей (это даёт цифру 4295) = 12885, и из них же именно не подходившие к причастию составляли 50% от 12885, то есть 6443 человека. Эту цифру он прибавляет к 17180 и получает 23623 взрослых католика. Дальше Дж. Босси вычисляет предположительную численность детей, сравнив количество детей у подходивших к причастию в англиканской церкви с относительно соответствующим этому соотношению числом детей у католиков, что дает ему цифру в 15749 (доля детей католиков в сравнении с числом детей, подходивших к причастию в англиканской церкви, увязанная с долей католиков в населении страны). Долю детей в английском католическом сообществе Дж. Босси определяет в 40% от численности всего сообщества. Общее число католиков в Англии, получающееся у него по данным 1603 г., составляет 23623 + 15749 = 39372 человека взрослых и детей. Дж. Босси считает, что все другие имеющиеся в распоряжении исследователей данные не дадут основы для более точных вычислений, претендуя на то, что он предлагает наиболее адекватное из возможных и доступных на основе имеющихся источников решений вопроса о численности католиков.

Накануне гражданской войны, по мнению Дж. Босси, католиков в Англии было гораздо меньше, чем представлялось английским протестантам, и страхи перед ними, нагнетание истерии о широком распространении католицизма были необоснованными. Оценивая тенденции в эволюции численности английских католиков, Дж. Босси считает, что с середины XVII по середину XVIII в. их численность была стабильной, несколько уменьшившись, возможно, в конце XVII в., но затем она стабилизировалась^{2184}.

Относительно подсчетов численности католиков в Англии, которые предпринял Дж. Босси, А. Дюре замечает, что у Дж. Босси есть некоторые небезупречные предпосылки в выяснении соотношения католических священников и католиков: например, географическое распределение священников-миссионеров и районов с наибольшей численностью католиков не было равномерным, а Дж. Босси предполагает, что каждый священник обслуживал в среднем 20 семей, что в каждой семье было примерно 5 человек. А. Дюре считает, что не были полностью различными группами «церковные паписты» и рекузанты, и в них происходили взаимопереходы, у многих глав семей английских католиков были периоды, когда они становились конформистами, так что А. Дюре утверждает, что подсчёты Дж. Босси можно использовать лишь со значительной осторожностью^{2185}.

Дж. Босси рассматривает также вопросы, связанные с изучением комплектования английских католических семинарий на континенте. Он полагает, что комплектование католического духовенства в Англии в по-стреформационный период прошло три заметно выраженные стадии. Первая из этих стадий продолжалась примерно до 1610 г. На этой стадии джентри и остальные социальные группы в английском католическом сообществе поставляли примерно равную долю священников, и даже некоторое численное преобладание принадлежало не джентри, а выходцам из остальных слоев английского общества. Применительно к этому времени известно социальное происхождение 124 обучавшихся в семинарии в Риме и 222 обучавшихся в английской католической семинарии в Вальядолиде. В Риме 58 человек (47%) происходили из джентри, в Вальядолиде выходцы из джентри составляли 109 человек (49%). Эти цифры очень близки к имеющимся данным о социальной принадлежности католиков-мирян, казнённых за свои католические убеждения в правление Елизаветы, так что Дж. Босси склонен считать их заметно выраженным общим явлением.

Следующая фаза в комплектовании английского католического священства начинается довольно резко около 1610 года, и продолжалась она до времени вскоре после реставрации Стюартов. В это время английское католическое духовенство в преобладающей степени рекрутировалось из числа джентри. Со времени бегства из Англии Якова II в 1688 г. начинается третья стадия в комплектовании английского католического священства, продолжавшаяся до конца XVIII в., которая характеризовалась прогрессировавшим уменьшением численности выходцев из числа джентри среди католического священства, так что их доля снизилась до 37%. Источник для этих выводов – анкеты в семинариях Дуэ, Рима, Вальядолида, которые заполнялись при поступлении, в той мере, насколько эти анкеты сохранились. Эти выводы касаются белого духовенства. В католических орденах, готовивших священников для Англии, подобные записи о социальном происхождении вступавших в них, как предполагает Дж. Босси, не велись. Дж. Босси по этому поводу отмечает, что можно опереться лишь на данные 1773 г., приведённые в работе об английских иезуитах^{2186}, где говорится, что чуть менее трети иезуитов-миссионеров в Англии принадлежали по происхождению к джентри. В работе Б. Бассета^{2187} утверждается, что в течение всего времени деятельности английских иезуитов на родине примерно треть из их числа происходила из джентри, но автор не обосновывает этот вывод какими-либо конкретными данными. Дж. Босси считает, что в XVII в., судя но разным отзывам из многих источников, которые, правда, невозможно перевести в статистические подсчеты, можно предполагать, что доля выходцев из джентри среди английских иезуитов была выше одной трети от их общего числа, поэтому, на его взгляд, можно утверждать, что закономерности, выявленные в комплектовании английского католического белого духовенства, могут быть экстраполированы на понимание того, как в целом происходило рекрутирование католического духовенства в Англии в постреформационный период. В английских католических семинариях за рубежом в конце XVI – начале XVII в., отмечает Дж. Босси, нарастали материальные трудности, сокращалось число обучавшихся. Это побуждало принимать на обучение студентов с учётом способности заплатить за учёбу, но потом такие студенты по окончании обучения, бывало, отказывались принимать священнический сан^{2188}.

Дж. Босси изучал также вопросы, связанные с организацией отправки английских священников-семинаристов на родину, их передвижением по территории Англии. С 1578 по 1590 гг. большинство английских католиков выезжали в Англию через французские порты. После 1589 г. из-за религиозной войны во Франции стала использоваться также территория Испании. Из Испании английские католики отправлялись на родину, бывало, через ирландские порты Уотерфорд и Корк, или французские порты Нант и Ла-Рошель^{2189}.

Дж. Босси выступает против попыток рассматривать религиозные направления и течения в XVI–XVII вв. как «правые» и «левые», когда нонконформистов и диссидентов причисляют к «левым», а установленную церковь Англии помещают в центре политического спектра. Полностью исключить такие сравнения, полагает Дж. Босси, невозможно, но они не должны быть прямолинейными. К тому же отождествление диссидентов с «левыми», имея в виду протестантов, на его взгляд, просто фактически неверно – католики тоже были своего рода диссидентами, но не «левыми». Вместе с тем, английская Реформация породила учения, взгляды носителей которых не попадали без оговорок в протестантские: это квакеры. Отстаиваемая квакерами доктрина о том, что в душе человека обитает Дух, внутренний духовный свет, напоминает крайнюю версию протестантского учения о всеобщем священстве, но доктрина о таком обитании Духа в душе человека не совместима с главными протестантскими принципами: с важнейшей ролью Св. Писания в жизни христианина, с доктриной оправдания одной лишь верой, и вдобавок к этому квакеры превратили в необязательное верование учение о божественности Христа. Верования квакеров сравнивают с предреформационными духовными и мистическими течениями, которые в Англии могли быть распространены сектой «семья любви» (фамилистами). С одной стороны, квакеры возникли в контексте развития крайних вариантов пуританизма, но в то же время, но мнению Дж. Босси, заявления создателя организации квакеров Джорджа Фокса о том, чтб он отвергает все «понятия» и «профессии» представляют собой отход от обычных протестантских взглядов. Некоторые современникипресвитериане даже утверждали, что квакеры – это замаскировавшиеся католики, проповедующие взгляды, противоположные протестантской религии. Дж. Босси считает, что квакеры с их идеями о необходимости мира и дружбы между людьми, верой в возможность чудесного излечения сохранили архаический дух дореформационного христианства, и ещё по этой причине к проповедям квакеров прислушивались в более традиционном по характеру обществе северной Англии, причём здесь с квакерами дружелюбно уживались католики^{2190}.

Дж. Босси придерживается мнения, что английских диссентеров можно разделить на протестантскую и непротестантскую ветви. К протестантской следует отнести продукты развития пуританизма: ранних пресвитериан, конгрегационалистов, баптистов, методистов. К непротестантской ветви он относит католиков, квакеров и последователей унитарианства^{2191}.

К настоящему времени в британской историографии изучены вопросы, связанные с распространением католицизма по территории страны, определением численности католиков в Англии в XVI–XVII вв. Современные историки уделяют внимание также изучению внутренней жизни английского католического сообщества, событийной стороне его существования, обрядности и повседневной жизни. В изучении английского католицизма есть материалы, на основе которых возможны статистические подсчёты, но тяготение к повествовательному стилю со сдержанностью в обобщениях, вниманием к индивидуальности остается присущим большинству историков, хотя исследователи, занимающиеся изучением английского католического сообщества, испытали некоторое влияние методологических подходов социальной истории.

Исследователи отмечают, что английское католическое сообщество XVI–XVII вв. было продуктом исторических условий эпохи Контрреформации: образ жизни набожного католического семейства с постоянно совершавшимися мессами, семейными молитвами и соблюдением всех обрядов был, если вдруг отвлечься от конкретно-богословских разногласий между католиками и протестантами, удивительно близок к протестантскому идеалу реформированной домашней религиозной жизни. По оценке Дж. Скарисбрика, постреформационный английский католицизм имел характер деинституциализированной «церкви в диаспоре» с доминирующей ролью светских лиц, но подобного же повышения роли светских лиц в церкви как своей цели добивался протестантизм^{2192}.

Дж. Скарисбрик отмечает сходство пуританизма и постреформационного католицизма: и тот, и другой имели миссионерские наклонности, стремление к проповеди Евангелия и приобретению душ, были убеждены в собственной праведности, были многим обязаны светской поддержке и патронажу, поддерживали домашнюю религиозность, опиравшуюся на женщин. И католицизм, и пуританизм отличались энергичностью, в полной мере использовали печатный станок и полемические произведения, духовные руководства и катехизисы. И Реформация, и Контрреформация были дисциплинирующими и в определенном смысле «пуританскими» движениями.

Католики сохранялись в Англии, как считали протестанты, также благодаря тому, что многие англичане не хотели доносить на соседей. Терпимость в отношении к католикам проявлялась и в том, что режим в тюрьмах в содержании католиков во многих местах был вольным – известны случаи, когда сидевшие в тюрьме католические священники служили там мессы, более того, на эти мессы приходили желающие извне тюрьмы^{2193}.