Текст книги "Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке"

Автор книги: Владимир Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 64 страниц)

В результате новый подготовленный текст Клятвы о верности королю 1606 г. намеренно провоцировал раскол в среде английских католиков между готовыми к компромиссу с протестантским государством апеллянтами и защищавшими духовную власть папы иезуитами, которые не хотели идти на компромисс с протестантским режимом. Одним из крайних проявлений антикатолических настроений в Англии было представление в 1613 г. в палате общин не принятого законопроекта, по которому предполагалось принудить католиков носить головной убор красного цвета (как евреев в Риме того времени) или носить пестрые чулки^{2419}.

В католической среде 17 ноября 1605 г. через венецианского посла Никколо Молина распространились слухи, что Пороховой заговор был сфабрикован в верхах английского правительства. Эта версия устраивала католиков, в том числе католические державы в Европе, и стала распространяться ими, до сих нор являясь аргументом для тех, кто убежден, что набожные католики не могли задумать организацию взрыва. Католики утверждали, что государственный секретарь Якова I Роберт Сесиль придумал, а потом разоблачил заговор католиков. Одного из заговорщиков, агента-провокатора Томаса Перси, якобы неоднократно видели выходящим ночью от Роберта Сесиля, но всё это передавалось как слухи и пересказы из вторых уст. Роберт Сесиль в рассказах о Пороховом заговоре всегда стремился подчеркнуть пример с его раскрытием как свидетельство эффективной деятельности возглавляемой им службы безопасности^{2420}.

В середине XIX в. новый виток споров о Пороховом заговоре возбудила публикация в 1857 г. работы Д. Джардина «Рассказ о Пороховом заговоре»^{2421}, в которой автор возложил вину за Пороховой заговор на иезуитов и Гарнета, но считал, что документы, доказывавшие участие в заговоре иезуитов, были уничтожены. В результате публикации работы Д. Джардина началась кампания против католика-шотландца Уильяма Тернбулла, служившего в Государственном архиве Великобритании. Хотя его непосредственное начальство в архиве доказывало его служебную добросовестность, Тернбулл подал в отставку ив 1861 г. под влиянием этих обвинений заболел и умер^{2422}.

Либеральный историк второй половины XIX в. С.Р. Гардинер одним из первых среди протестантов подошел, в сущности, как светский исследователь, аналитически, хотя и с определённой идеализацией, к рассмотрению Порохового заговора, и писал о его участниках, что их действия были абсолютно бескорыстными. Они смело рисковали своей жизнью за то, что искренне считали делом, на совершение которого их ведёт Бог для блага их страны^{2423}.

Иезуит Ф. Эдварде^{2424} утверждает, что Пороховой заговор был спровоцирован Робертом Сесилем, графом Солсбери, убеждённым исконным врагом католицизма, который использовал двойных агентов, в число которых входил сам Роберт Кэтсби, впоследствии намеренно убитый в столкновении по захвату в плен участников Порохового заговора, поскольку Роберт Сесиль опасался, что Кэтсби не промолчит. Двойными агентами были, по его мнению, также Гай Фокс и Томас Перси. М. Николе^{2425} рассматривает измену католиков и подготовку ими заговора как вполне вероятную, на что Ф. Эдварде ответил ему в статье «Все ещё исследуя Пороховой заговор», по-прежнему опровергая версию о намеренном католическом заговоре^{2426}.

А. Фрейзер высказывает предположение, что, возможно, Роберт Сесиль узнал о Пороховом заговоре на довольно поздней стадии благодаря откровениям Томаса Трешема лорду Монтиглу, о чем потом было сообщено королю в виде информации о поступившем якобы анонимном письме. Она предполагает, что организаторами заговора были не Роберт Сесиль и не иезуит Гарнет, но Роберт Сесиль получил возможность показать, что нужен королю, достигнув личных политических целей, а также расстроил попытки смягчения антикатолического законодательства, что отвечало интересам протестантов. Но для того, чтобы Пороховой заговор удался, необходимо было иметь поддержку внутри страны, чего у католиков в Англии как раз не было. По мнению А. Фрейзер, для углубления знаний о Пороховом заговоре, если бы позволяли источники, необходима была бы работа но изучению деятельности Роберта Кэтсби как его руководителя, а не Гая Фокса, чьё имя прочно вошло в массовое сознание, но не помогло понять Пороховой заговор^{2427}.

Таким образом, в изучении английского католицизма в XVI – начале XVII в. в современной британской историографии утверждается мнение, что накануне Реформации католическая церковь в Англии не находилась в состоянии кризиса, в народе сохранялась по преимуществу традиционная но характеру религиозность. В то же время церковь не могла противопоставить себя воле монарха, социальные низы не имели конструктивных средств воздействия на политический процесс, и поэтому стал возможен разрыв церкви Англии с Римом.

Продолжается изучение политики протестантских властей но отношению к католикам во второй половине XVI – начале XVII в. Как установлено, в случае обострения угрозы Англии со стороны европейского католицизма светские и церковные власти в стране проводили согласованную политику по отношению к католикам и держали ситуацию под контролем. Английские власти не добились искоренения католицизма в стране, и, судя по всему, не ставили перед собой такой цели, но, как показали историки, угроза конфискации части имущества по отношению к упорным католикам-рекузантам, штрафы, налагавшиеся за непосещение церкви, были эффективным средством воздействия на английское католическое сообщество.

Продолжается также анализ английского антикатолического законодательства. Исследователи также показали, как менялись установки руководителей английского католического сообщества в вопросе о возможности сопротивления католиков протестантскому режиму. В результате дискуссии по вопросу о том, существовала ли преемственность в развитии английского постреформационного католицизма, или он представлял собой новообразование, были высказаны суждения, углубившие понимание характера английского католицизма. Много внимания было уделено анализу деятельности апеллянтов на рубеже XVI–XVII вв., что позволило глубже выяснить религиозные и политические аспекты борьбы между белым духовенством и членами духовных орденов в среде английского католического духовенства. По сей день не выходят из сферы внимания историков события, связанные с Пороховым заговором. Аналитическая работа современных историков, новое обращение к источникам, сопоставление высказанных ранее мнений дополняет характеристику английского католицизма XVI – начала XVII в.

§3. Оценка современными британскими историками изменений в английском католическом сообществе в первые десятилетия XVII в.

В современной британской историографии сохраняется интерес к изучению положения католиков в Англии в предреволюционные десятилетия XVII в. Историки обращаются к изучению деятельности английской католической миссии, рассматривают её организационную структуру, экономическое положение и социальный статус католического духовенства в Англии, различные группы в среде английского католического духовенства и отношение протестантских властей к существовавшему в стране католическому сообществу.

Важную работу начал в 1960–70-е гг. Г. Анструтер, составивший очень подробный словарь английских священников-семинаристов^{2428}. Дж. Эйвлинг считает, что Г. Анструтер применил в этой работе метод «нэмиризации» семинаристских священников как особой группы. На основе опубликованных исследований по-прежнему можно составить лишь общее представление об английском католицизме в XVII в., хотя практически все вопросы в изучении английского католического сообщества, представляющиеся к настоящему времени важнейшими, не остались без внимания британских историков. Неизученной остается подготовка английских католических священников в семинариях и монастырских орденах в XVII в., богословская и полемическая литература, созданная английскими католиками и её связь с полемикой, которая шла среди католиков во Франции и на континенте, история английских монашеских орденов и английской провинции общества Иисуса, анти-иезуитское движение и братства в среде белого духовенства после 1620 г., церковная организация в миссии и деятельность епископальной организации после её создания, английские католические школы в Англии и за рубежом, связи между анти-иезуитским движением в Англии и на континенте^{2429}.

Значительную работу но формированию общего представления о положении английских католиков в первые десятилетия XVII в. проделал Дж. Эйвлинг, обобщивший её результаты в книге «Топорище и топор. Католические рекузанты в Англии от Реформации до легализации католицизма» (1976)^{2430}. Наряду с работой Дж. Босси «Английское католическое сообщество, 1570–1850» (1975)^{2431}, работа Дж. Эйвлинга является одним из самых важных обобщающих исследований по истории постреформационного английского католицизма.

Как считает Дж. Эйвлинг, в XVII в. в английском обществе произошла вторая протестантская Реформация (если иметь в виду всплеск сектантского движения в середине XVII в.) и вторая католическая Контрреформация, в процессе которой английские католики глубже восприняли влияния, исходившие от континентального католицизма. Английское католическое сообщество в 1603–1642 гг., с одной стороны, сталкивалось с трудностями, с другой, пережило интенсивное религиозное возрождение и приток новообращённых главным образом из числа интеллектуалов и аристократов. С начала XVII в. в Англии стало более ощутимо чувствоваться влияние континентальной Контрреформации.

Были также дополнительные причины к тому, чтобы Англия стала особенно восприимчивой к культурным влияниям католической Европы. Контрреформацию поддерживали самые сильные в военном отношении европейские государства, и в ходе Тридцатилетней войны у современников, бывало, создавалось ощущение, что европейский протестантизм обречён. Дж. Эйвлинг считает, что латинская культура Контрреформации превосходила английскую в первые десятилетия XVII в. по яркости и привлекательности, что влекло за собой активизацию контактов между Англией и Францией, нашло немаловажное выражение в том, что католицизм исповедовали жена Якова I Анна Датская, жена Карла I француженка Генриетта Мария, стимулируя интерес к католицизму при английском дворе. В среде английской знати распространилась мода на портреты, написанные французскими и фламандскими художниками-католиками, на французские романы и памфлеты во французском стиле, а пьесы в театрах строились на французских и испанских сюжетах. Верхушка общества пила кларет, испанское белое вино или портвейн. Стиль одежды, включая военную, тоже был французским. Французский язык использовался в дипломатии, по-французски разговаривали в присутствии слуг^{2432}.

Как отмечает А. Дюре, в первые десятилетия XVII в. в Англии численность католического сообщества увеличивалась, и оно превращалось в энергичное религиозное меньшинство. Католическая миссия в Англии XVII в. становилась всё более организованной, хотя в ней также нарастала напряжённость в отношениях между белым духовенством и монашеством, особенно из ордена иезуитов. С начала XVII в. численность монашества в английской миссии возрастала, и это касалось как иезуитов, так и бенедиктинцев, доминиканцев, францисканцев. По мнению А. Дюре, в деятельности монахов дух контрреформационного католицизма проявлялся сильнее, хотя требования белого духовенства о сохранении роли католической иерархии тоже соответствовали характерному для Контрреформации подчёркиванию пасторской роли епископов. У современников в начале XVII в. было ощущение, что католицизм в Англии переживает подъём, хотя впоследствии историки, изучавшие предреволюционные десятилетия, склонились к мнению, что английский католицизм к 1603 г. был уже истощённой силой, отработавшей свои исторические роли и не вернувшей себе влияния в стране^{2433}.

В основных районах распространения католицизма в Англии в начале XVII в. происходил рост числа рекузантов. В Норт Райдинге в Йоркшире в 1603 г. было примерно 1100 рекузантов, а в 1620 г. их было в этом районе около 1700, в 1642 г. – примерно 1800 человек. В Ланкашире власти выявили 3,5 тыс. католиков-рекузантов. Среди священников-семинаристов в начале XVII в. встречались утверждения, что треть населения Англии – католики, но к числу католиков в данном случае причислялись ещё и те, кто регулярно не ходил на службы церкви Англии. Исследователи отмечают, что католики были склонны к тому, чтобы намеренно преувеличивать численность своих единоверцев в стране^{2434}.

В начале XVII в., как отмечает А. Дюре, была велика роль джентри и знати в поддержке католицизма в Англии, старавшихся поддерживать католиков из числа своих слуг и арендаторов. Относительно больше влияния католические лендлорды имели на севере Англии. А. Дюре считает, что существование английского католического сообщества всё же не определялось полностью влиянием земельных собственников. Католические землевладельцы, особенно в тех случаях, когда на их землях сидели протестанты, проводили огораживания, повышали вступительные платежи в земельное держание (файны). В городах существование католического сообщества испытывало опосредованное влияние джентри, имевшего городские дома. Католицизм в городской среде был распространен в основном среди ремесленников^{2435}.

Дж. Эйвлинг в исследовании на материалах Норт Райдинга в Йоркшире выявил, что в 1603–1642 гг. здесь происходило некоторое уменьшение влияния джентри в сообществе местных католиков, поскольку местные священники-миссионеры в этом районе не были в такой степени зависимы от джентри, и местный католицизм по своему социальному составу был разнородным, включая также крестьян^{2436}.

На рубеже XVI–XVII вв. в Англии стала возрастать численность иезуитов: в 1593 г. было всего 49 английских иезуитов, 30 из которых были священниками, но только 9 человек из этого общего числа служили в Англии. В 1610 г. в Англии уже было 53 иезуита, а всего иезуитов-англичан было 120 человек, и начала создаваться английская провинция ордена. Были созданы школа для мальчиков в Сент-Омере и новициат в Лувене, и к 1641 г. иезуитов-англичан было почти 400 человек, 180 из которых находились в Англии. Белое духовенство обвиняло иезуитов в намеренном соблазнении католических священников к переходу в иезуиты для того, чтобы можно было создать английскую провинцию ордена, но в тяготении католических священников к ордену иезуитов, по мнению Дж. Эйвлинга, были спонтанность и подъём, прослеживаемые также в других европейских странах – рост интереса к католицизму был одним из достижений Контрреформации. При этом он полагает, что иезуитский орден подавлял человека дисциплиной, к тому же в английских условиях не было места для проявления особой оригинальности в индивидуальной религиозности – необходимо было, в первую очередь, поддержание жизни католического сообщества в экстремальных условиях^{2437}.

С 1600 г. римская курия дала разрешение монахам-бенедиктинцам из числа англичан служить в английской миссии. Они стали создавать английскую конгрегацию бенедиктинского ордена, против чего возражали иезуиты, но конгрегация была всё же создана в 1619 г. Характерной чертой бенедиктинцев было также и тяготение к уходу от всякой деятельности в миру. В 1619–1633 гг. на ситуации в бенедиктинском ордене сказывалась борьба между Францией и Испанией за то, кто возглавит движение Контрреформации в Европе, и в ордене образовались профранцузская и происпанская фракции^{2438}.

Часть английских бенедиктинцев также сочувствовала янсенизму. Главный труд Корнелиуса Янсения (1585–1638), голландского католического богослова, получившего образование во Франции, под названием «Августин, или Учение Св. Августина о здравии, недуге и врачевании человеческого естества, против пелагиан и массилийцев» был опубликован лишь в 1640 г., но до этого он долго распространялся в рукописи. После 1617 г. Джон Дженнингс воссоздал в Англии ещё и францисканский орден. Среди англичан появились также монахи-доминиканцы. Этот орден с 1580-х годов конфликтовал с иезуитами но всей Европе. Доминиканцем стал английский аристократ Филипп Хауэрд, и семья имела такие средства, что был основан английский доминиканский монастырь в Борнхеме во Фландрии, но авторитет этот монастырь приобрел только в 1670-е гг.

Английские монахи, служившие ещё в двух орденах – капуцины и кармелиты – в понимании своего служения тяготели к умозрительности. Один из капуцинов, Бенет Кэнфилд, приобрел общеевропейскую известность своей работой «Правление совершенства». Эту книгу считали лучшим католическим духовным руководством эпохи Контрреформации, автора же сравнивали с влиятельнейшими духовными авторитетами католиков – Иоанном Крестителем, Терезой Авильской^{2439}.

К 1610 г. исследователи насчитывают у английских католиков 11 руководимых ими учебных заведений, которые готовили к возведению в духовный сан. Это были колледжи для белого духовенства в Дуэ, Риме, Вальядолиде, Севилье, Мадриде, центры белого духовенства в Сан Лукаре и Лиссабоне, иезуитский колледж в Сент-Омере, иезуитский новициат в Лувене, дававший подготовку по схоластике, два небольших бенедиктинских новициата в Дуэ и Дьелуаре (Dieulouard). Англичане возводились в сан также и в других католических учебных заведениях, в неанглийских монастырях бенедиктинцев, францисканцев, капуцинов, минимов, августинцев, доминиканцев, кармелитов, ораторианцев.

С 1619 г. семинарию в Дуэ контролировало белое духовенство. Предполагалось, что теперь в составе английской миссии будут представители белого духовенства из Дуэ, иезуиты, подготовленные иезуитами «игнацианцы», остававшиеся в составе белого духовенства, а также допускалось и присутствие монахов других орденов, но это не привело к миру в английской миссии. Отчуждение между белым духовенством и иезуитами усиливалось и расширялось, и одним из проявлений, но также и стимулятором этого раскола была агрессивная линия в отношении иезуитов, которую проводил епископ Ричард Смит, и к 1642 году анти-иезуитские силы имели в английской миссии значительный численный перевес. Английские францисканцы создали провинцию в 1623 г., доминиканцы – с большим трудом в 1650-е гг., а другим католическим орденам этого в Англии сделать не удалось. В 1641 г. семинария в Дуэ имела большие долги, и в ней учились только 8 кандидатов на принятие сана. Условия в европейских университетах в XVII в. не благоприятствовали изучению богословия. В это время происходил большой наплыв в университеты на светские специальности, значение богословских факультетов стало меньшим, к иезуитам подозрительно относились и студенты, и университетские власти. Но руководители английских католиков считали, что для существования в качестве полноценных учебных заведений семинарии должны были иметь связи с университетами^{2440}.

Установлено, что после 1619 г. в английской миссии увеличилось количество католических священников, прошедших ускоренный курс обучения, и такие священники были не лучше или только чуть лучше подготовлены по сравнению с не имевшими университетского образования англиканскими священниками. С начала XVII в. англикане и католики критиковали друг у друга уровень требований, предъявлявшихся к соискателям богословских ученых степеней, но в то же время ни те, ни другие прямо не отвергали действительность этих степеней. С 1597 г. римская курия добивалась, чтобы студенты обучались в течение не менее 4 лет для получения степени бакалавра и ещё 4 года для получения степени доктора богословия, и в английской семинарии в Дуэ это распоряжение соблюдалось. По мнению Дж. Эйвлинга, если сравнивать англиканскую и католическую систему подготовки кадров, теоретически католическая система была лучше, поскольку католики были свободны от ограничений бенефициальной системы и от университетского академического рационализма. Католическая система была лучше организована, сильнее вовлечена в международные связи при получении образования. Но в то же время, как он полагает, на практике различия между англиканской и католической системами образования были не так существенны. Для англиканского и католического духовенства был характерен культ эрудиции, стремление к наступательному характеру полемики, признание абсолютного авторитета Аристотеля, убеждение в апостольском происхождении форм управления той церковью, к которой они принадлежали. И англиканское, и католическое духовенство активно боролись с притязаниями женщин на свободу и право голоса в религиозных делах, поскольку женщины особенно активизировались в постреформационные десятилетия, но женская религиозность воспринималась в это время как опора суеверия, и активизация женщин в религиозных делах воспринималась современниками в целом как одно из проявлений общественного зла и недостатков неспокойного времени^{2441}.

К середине XVII в. на континенте было более ста различных религиозных общин, школ, интернатов, созданных английскими католиками, и более 40, созданных ирландскими католиками, примерно дюжина, созданная шотландскими католиками. Большинство из них находились в испанской Фландрии. Как выявилось, испанский контрреформационный католицизм не нравился англичанам, и связи с Испанией в течение XVII в. слабели. Итальянский климат большинство англичан считали тяжёлым, и в этой стране тоже было мало английских католиков – только из соображений престижа в Риме действовали английские семинария и женский монастырь, шотландская семинария, ирландские семинария и два монастыря. На территории Англии женские монастыри тайно создавали в Лондоне и на севере в Йоркшире в 1620–30-е гг. и в годы гражданской войны. В женских монастырях происходили конфликты относительно того, переходить ли под духовное руководство иезуитов. В английском католицизме возник как явление «бейкеризм» (по имени Дэвида Августина Бейкера), для которого была характерна похожая на распорядки картезианского монашеского ордена отшельническая жизнь с долгими периодами, посвящаемыми индивидуальной молитве. Бейкеризм был особенно характерен для английского женского монастыря в Камбрэ во Франции. Августин Бейкер, а также известная деятельница английского католицизма Мэри Уорд высоко ценили созерцательный образ жизни и считали, что те, кто ведет такую жизнь, руководимы божественным вдохновением^{2442}.

У католиков, бывало, трудно было отчислить из семинарии сына того, кто давал средства для этой семинарии. В английской миссии разрешали даже монахам сохранять право на пользование наследством, что делало миссионеров независимыми, приводило к нарушениям дисциплины^{2443}.

Как отмечает Дж. Эйвлинг, в период 1598–1642 гг. примерно 5 тыс. англичан стали католиками в эмиграции, что для тех лет было заметным явлением, и сравнивает эти цифры с отъездом примерно 20 тыс. англичан в Америку из-за пуританских наклонностей^{2444}.

Английское католическое белое духовенство 1600–1642 гг. Дж. Эйвлинг называет «находившимся в депрессии меньшинством» – наиболее способные индивиды шли в монахи. Белое духовенство финансово зависело от джентри. Представители белого духовенства часто служили в бедных районах страны, на промежуточных станциях для передвижения священников, где-нибудь в округе с большой территорией, отдалённой, глухой, где приходилось постоянно переезжать и служить для некомпактно живших мелких землевладельцев. Такие условия обычно были на севере страны. Священники зависели от средств, собираемых с тех, для кого они служили, и от сборов во время мессы. Бывало, священники жили тут даже на собственные средства. Такие священники объединялись в братства, члены которых вносили взносы на общие нужды и для тех, кто из их числа был пока без работы. Лучшие места в миссии принадлежали иезуитам, монахам. Безработных католических священников можно было найти в Лондоне, что успевали заметить в 1630-е гг. даже иностранные наблюдатели. Терпимость к католикам в английском обществе в 1603–1642 гг., как считает Дж. Эйвлинг, возрастала, и это пугало некоторых священников, хотя были и казни, и аресты священников, и периодически происходили гонения, продолжавшиеся по времени от нескольких месяцев до 2–3 лет. Многие семейства католического джентри, даже из числа рекузантов, предпочитали не иметь постоянного священника, а пользоваться услугами периодически приезжавших – это было дешевле, а зачастую также духовно комфортнее^{2445}.

Из переписки в католической миссии предреволюционных десятилетий XVII в. известно, что многие из числа белого духовенства с большим раздражением относились к воспитанникам иезуитов – игнацианцам. Руководители белого духовенства стремились вытеснить иезуитов из руководства семинариями, чтобы контролировать приток новых священников в миссию и изменить сам характер английской миссии. Белое духовенство, как считают исследователи, уступало по уровню подготовки выпускникам семинарий, руководимых иезуитами, было часто ниже их но социальному происхождению и больше подходило для службы среди социальных низов. К 1640-м гг. белое духовенство смогло захватить контроль над семинариями в Дуэ и Лиссабоне, двумя женскими монастырями (один из них в Париже был самым модным), но иезуиты по-прежнему контролировали 4 семинарии. Образовательный уровень белого духовенства в первые десятилетия XVII в. не повышался^{2446}.

В начале XVII в. важнейшей целью белого духовенства в Англии было установление нормальной католической иерархии епископов, которые должны были быть назначены из среды белого духовенства. В подчинение епископам, согласно этим планам, должны были перейти религиозные ордена и светские патроны-аристократы. Зачинателями этих планов были апеллянты 1590-х годов. Назначавшиеся из Рима с 1598 г. Верховные священники не имели полномочий епископа и власти над светскими патронами и религиозными орденами^{2447}.

В начале XVII в., отмечает Дж. Эйвлинг, заметным явлением был быстрый рост католицизма среди высших классов при дворе и в стране^{2448}. До 1603 г. рекузанты и даже лица, имевшие жен-рекузанток, не допускались ко двору для службы. У Якова I была идея о том, что конфликт между католиками и протестантами может быть решён поглощением католицизма расширившим свои идейные рамки и ещё более реформированным протестантизмом, но, как считает Дж. Эйвлинг, «замысел был великолепен, а человек, выдвинувший этот план, а также исполнение этого плана были неполноценны». Яков I привлекал католиков на важные государственные должности (даже на должность президента Северного совета), настаивая, чтобы они внешне были лояльны к церкви Англии. Католик Генри Спиллер, женатый на католичке-рекузантке, был даже назначен ответственным в государственном казначействе за сбор штрафов с рекузантов. В 1603 г. в Англии исследователи выявили 8–9 католических пэров, а в 1625 г. их уже было 18 человек^{2449}.

При этом власти в правление Якова I также предпринимали меры, побуждавшие католиков к переходу в протестантизм. В первый год правления Якова I был принят закон, по которому становившийся конформистом наследник отца-католика освобождался от долгов отца государственному казначейству в платежах за рекузантство^{2450}.

После Порохового заговора 1605 г. протестантские власти в Англии предприняли дополнительные меры для обеспечения политической лояльности католиков, живших в Англии. Одной из них стала клятва о верности королю 1606 г. Клятва содержала формулировки, неприемлемые для католиков, из-за отрицания в них власти и авторитета папы, и смущала некоторых представителей белого духовенства, которые просили изменить формулировку клятвы, чтобы католики могли её принести, и взамен за согласие на принятие клятвы просили, чтобы власти пообещали им введение некоторой степени религиозной терпимости по отношению к католикам. Правительство было озадачено, некоторые протестанты не возражали, но протестантское большинство в целом всё же не могло на такое согласиться^{2451}.

Большинство католических священников отказались от клятвы о верности королю, которую также осудил пана, хотя в среде католического джентри было немало тех, кто её принял. Отказ от принятия этой клятвы, как считает Дж. Босси, опять сплотил английских католиков, так что и апеллянты предпочли в большинстве своём отказаться от принесения этой клятвы. Пороховой заговор привёл также к усилению финансового давления на английских католиков. Штрафы, взимавшиеся с рекузантов, резко возросли от 2 тыс. фунтов в 1605 г. до 10 тыс. фунтов в 1606 г., а в Лондоне и Миддлсексе в 1606 г. выявили и осудили в три раза больше католиков, чем в предыдущем году^{2452}.

Исследователи отмечают также, что клятву о верности королю 1606 г. власти поначалу требовали принести не очень настойчиво, но давление властей усилилось после убийства католиками французского короля Генриха IV в 1610 г., хотя представители английской католической знати, как известно по сохранившимся свидетельствам, откупались от принесения этой клятвы^{2453}.

В 1606 г. против католиков были приняты два законодательных акта. «Акт в целях лучшего обнаружения и подавления папистов-рекузантов» предусматривал, что не подходящие к причастию католики будут за это штрафоваться на 20 фунтов в год, а у тех католиков, которые уже платили за непосещение церкви 260 фунтов в год, разрешалось отбирать две трети имущества и земли, даже если эти католики вовремя платили штрафы. Было также постановлено, что ни одно лицо, уже осуждённое в качестве рекузанта, не могло появляться при дворе или заниматься медициной без специальной лицензии. Рекузанты и те лица, у которых исповедовала католицизм жена, не могли впредь занимать публичные должности, но в последующие годы всё же многие государственные служащие имели жен-католичек. К 1614 г. казначейство получало от рекузантов в виде штрафов примерно 8 тыс. фунтов стерлингов в год, и, предположительно, это не вся сумма, реально выплачивавшаяся католиками. В дальнейшем преследования католиков в Англии зависели от привходящих факторов, связанных с внутренней и внешней политикой Англии, в том числе и с причудами самого короля, и в связи с переговорами о браке принца Карла в Испании, затем во Франции преследования католиков смягчались. В целом при Якове I финансовое давление на католиков возрастало^{2454}.

Организация, созданная иезуитами, и режим управления во главе с Верховным священником просуществовали в единых организационных рамках лишь до 1602 г., а затем стала формироваться своя организация у белого духовенства, а иезуиты стали развивать свою организацию. С 1623 г. существовала отдельная провинция ордена иезуитов в Англии во главе с Ричардом Блаунтом, подразделявшаяся на 12 дистриктов. Провинциал ордена жил в Лондоне или в его окрестностях, поддерживал связи с руководителями дистриктов и осуществлял руководство финансовой деятельностью организации. Иезуиты были обычно хорошо укрыты в домах джентри и знати. Организация белого духовенства, по оценке А. Дюре, «была не такой спокойной во внутренних взаимоотношениях, как организация иезуитов». С 1607 г. Верховным священником был Джордж Биркхед. Верховному священнику не хватало полномочий, и некоторые его помощники были более влиятельны, чем он сам. Режим управления во главе с Верховным священником просуществовал до 1623 г.^{2455}