Текст книги "Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке"

Автор книги: Владимир Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 64 страниц)

Глава III.
Пуританское движение в Англии в XVI – начале XVII вв. в трактовке современных британских историков

§1. Современная британская историография об определении и социальной природе пуританизма

Изучение истории пуританского движения в Англии в XVI – начале XVII вв. продолжает оставаться одной из активно разрабатываемых тематических областей в современной британской историографии. Заметное влияние на изучение пуританизма британскими историками оказывают также работы американских исследователей пуританизма, поскольку пуританизм – явление, оказавшее влияние и на английскую историю, и на историю Соединенных Штатов. Для североамериканской историографии изучение пуританизма тоже является одной из важных проблем в изучении истории раннего нового времени. По этой причине при рассмотрении современной британской историографии пуританизма в некоторых случаях становится необходимым упоминание работ североамериканских историков, мнения и суждения которых обсуждаются британскими исследователями.

Исследования, в которых обобщается изучение пуританизма в британской историографии, по сей день единичны^{1493}. Работы британских историков пуританизма обычно включают тематические обзоры трудов предшественников и современников, но в них редко обсуждаются вопросы о том, на какой методологической основе выполнено то или иное исследование.

Из отечественных историков, уделявших внимание изучению пуританского движения в Англии в XVI – начале XVII вв., попытку дать классификацию современных историографических направлений в британской историографии пуританизма предпринял лишь А.В. Исаенко. По его мнению, труды всех, и не только британских, зарубежных историков пуританизма можно разделить на две большие группы. В первую следует включить тех авторов, которые трактуют пуританизм как сугубо религиозное течение, не имеющее классовых корней. Эта традиция в историографии, отмечает А.В. Исаенко, самая давняя, и восходит она к самим пуританам. Второе же направление в изучении пуританского движения он связывает с влиянием идей немецких социологов М. Вебера и Э. Трёльча^{1494}. Основная интенция представителей этого направления заключается в стремлении, с одной стороны, выявить социальные, экономические факторы, повлиявшие на формирование пуританизма, ввести в его изучение социологические подходы, с другой же – охарактеризовать влияние пуританизма на общество. Классификация, предложенная А.В. Исаенко, носит самый общий характер.

Многие современные британские исследователи, даже испытав влияние социальной истории, предлагают рассматривать пуританизм как явление, по своему происхождению связанное, в первую очередь, с церковной историей. Источниковая база работ по истории пуританизма оставалась во второй половине XX в. по преимуществу традиционной – историки привлекали в работе религиозные трактаты пуритан, проповеди пуританских священников, материалы церковных судов, преследовавших пуритан.

По признанию исследователей, английский пуританизм XVI–XVII вв. – явление чрезвычайно многогранное и трудноопределимое: например, М. Кнэипен выражал озабоченность тем, что трудно сформулировать понятие пуританизма, которое было бы применимо ко всем, кого в том или ином отношении называли пуританами^{1495}. В таком подходе чувствовалось как влияние индивидуализирующих подходов неокантианства, так и характерное для неопозитивизма стремление к эмпирической верификации общих понятий, что оказывало влияние на методологические позиции британских историков в середине XX в.^{1496}

Одним из центральных тезисов неопозитивизма является утверждение, что образуемые в процессе познания понятия должны поддаваться проверке на опыте. В противном случае пользование некритически образованными понятиями создаёт метафизические псевдопроблемы. В изучении пуританизма эта методологическая установка проявилась в том, что историки стали отвергать целесообразность использования самого понятия «пуританизм», поскольку считали его некритически образованным, не выдерживающим эмпирической проверки. По их мнению, не существовало ярко выраженных, обнаруживаемых в источниках отличий пуритан от господствующей англиканской партии, конформистов – и те, и другие могли быть объединены в одном протестантском лагере. Историки, воспринявшие неопозитивистские методологические подходы, повели также атаку на идеи М. Вебера с его «протестантской этикой» и «духом капитализма», заявляя о трудности определения того, что собой представляли эти общие понятия, и демонстрируя отсутствие «духа капитализма» в пуританской среде путём анализа сочинений пуритан. Только в середине и второй половине XVII в., как они показали, взгляды английских пуритан перестали быть традиционалистскими. Ч. Джордж заявил даже о «необходимости изгнания «демона Вебера» из умов ученых нашего поколения» и призвал отказаться от «затемняющего реальность понятия «пуританизм»^{1497}. В результате существующие трудности в определении понятия «пуританизм» были доведены до крайности. Механическое перенесение неопозитивистских постулатов в область исторического знания создало непродуктивную познавательную ситуацию, мешая закреплению достигнутых результатов в понятиях. Большинство историков не поддержали предложений об отказе от использования понятия «пуританизм», в своих трудах: демонстрируя существовавшие различия между англиканами и пуританами и в богословских взглядах, и на поведенческом уровне^{1498}. Определенным выходом из этих затруднений в определении пуританизма стало использование во второй половине XX в. других подходов, развиваемых в англоязычной философии науки – прагматизма, инструментализма и операционализма, с характерным для них пониманием научных теорий как интеллектуальных инструментов, служащих для решения ситуативных задач и ориентации в проблемных ситуациях, возникающих в сфере исторического познания. Согласно такому подходу, вырабатываемые понятийные средства предназначены лишь для преобразования опыта, истина же понимается функционально как знание, обеспечивающее ведение продуктивного исследования и успех в конкретной ситуации. Историки призывали к тому, чтобы строить исследование прагматически, в зависимости от решаемых задач формулировать определения и не пытаться предлагать универсальный метод решения всех проблем^{1499} – многие исследователи пуританизма молчаливо следуют такому подходу, специально никак не высказываясь по методологическим вопросам. В этом ключе работает целый ряд историков, представляющих себе пуританизм явлением религиозной истории, в результате чего внимание уделяется в первую очередь политическим событиям и их воздействию на религиозную ситуацию^{1500}.

Исследователи пуританизма уделяют большое внимание богословским проблемам. Их труды убеждают, что без довольно подробного рассмотрения богословских вопросов писать о пуританизме невозможно. Исследование мировоззрения помогает лучше понять историю пуританского движения, поскольку принимаемые пуританами решения мотивировались практически всегда ещё и в религиозных понятиях^{1501}.

Исследователи также стремятся выявить связь между развитием пуританизма и социально-экономической жизнью общества^{1502}. Но история пуританизма, в которой было бы синтезировано и обобщено влияние социально-экономических, политических, культурно-религиозных факторов, влиявших на его формирование и развитие, ещё не написана – это требует огромных усилий и широты подхода, доступного, пожалуй, только для группы исследователей.

Работы о пуританизме становятся всё более разнообразными по тематике, что свидетельствует о том, что в изучении пуританизма углубляется аналитическая работа. Опубликован ряд работ о радикальных пуританах^{1503} и о влиянии пуританизма на происхождение Английской революции середины XVII в.^{1504} Продолжается изучение распространения пуританизма по регионам Англии^{1505}. Предметом анализа являются также взаимосвязи между ростом влияния светских лиц в английском обществе и распространением пуританизма^{1506}. Изучаются также вопросы, связанные с влиянием пуританизма на развитие английской культуры^{1507}. Продолжают появляться работы, посвященные рассмотрению богословских взглядов английских пуритан^{1508}. Специальное внимание стало уделяться изучению умеренных пуритан в церкви Англии^{1509}. Разрабатываются также вопросы о влиянии европейского протестантизма на английский пуританизм^{1510} и о влиянии пуританизма на внешнюю политику Англии в первые десятилетия XVII в.^{1511}

Показателем продолжающейся аналитической работы в изучении пуританизма является и многообразие его определений. Существование многочисленных определений пуританизма мотивируется трудностями исследования, различием намерений историков. В изучении пуританизма в современной британской историографии ориентация на междисциплинарный синтез, характерная для «новой исторической науки» и для подходов социальной истории, всё же не стала определяющим подходом, но она способствовала разработке новых аспектов в его исследовании, предоставила материал для уточнения понимания общих вопросов истории пуританизма. В исследовательский инструментарий британских историков вошло понятие «ментальность»^{1512}, но при этом его определение не формулируется, а характерные черты религиозности пуритан именуются «ментальностью». Работа с завещаниями, которые позволяют использовать количественные методы исследования для изучения динамики укоренения протестантизма в Англии в эпоху Реформации, наряду с тем, что продемонстрировала определенную продуктивность, дала лишь частные по характеру результаты, интерпретация которых породила дискуссии^{1513}. Ограниченные возможности использования количественных методов в изучении религиозных взглядов англичан в эпоху Реформации продемонстрировала также дискуссия между Л. Стоуном, М. Кертисом и Я. Грином в 1960 – начале 1980-х гг. о том, была ли возможность у всех образованных клириков во второй половине XVI – начале XVII вв. получить место службы в англиканской церкви. М. Кертис на основе проведенных им подсчётов утверждал, что рабочих мест не хватало, в связи с чем, по его мнению, в Англии появились «отчуждённые интеллектуалы» среди священников, вынужденные примкнуть к пуританам в их критике установленной церкви^{1514}. Л. Стоун вслед за этим подсчитал, сколько выпускников заканчивали в этот период Кембридж и Оксфорд, частично разделяя выводы М. Кертиса о сложностях в их трудоустройстве^{1515}. Я. Грин, подсчитав существовавшие в церкви рабочие места, сделал вывод, что все желающие образованные люди в конце XVI – начале XVII вв. могли получить место на службе в англиканской церкви, пусть и не сразу получив в своё распоряжение должность ректора или викария прихода^{1516}. Исследование, проведенное с использованием количественных методов, привело к высказывавшемуся ранее, в том числе современниками, достигнутому нестатистическими методами выводу: пуритански настроенные клирики намеренно не шли на службу по религиозным причинам в не удовлетворявшую их своим строем и доктриной англиканскую церковь. Использование количественных методов в изучении истории пуританизма, углубив представления о некоторых частных вопросах, не привело к достижению таких результатов, которые убедили бы большинство британских историков в безусловной продуктивности использования междисциплинарных подходов в исследовании истории.

Продолжают обсуждаться также важные вопросы о социальной природе пуританизма и о том, как он повлиял на английскую политическую жизнь и политические теории, можно ли обнаружить экономическую мотивацию за религиозными взглядами пуритан. В вопросе о социальном характере пуританизма британскими историками были выявлены определенные зависимости и корреляции, связывавшие его появление и распространение с генезисом капитализма, активизацией формирующихся буржуазных элементов в обществе, усилившейся коммерциализацией как формой общественной связи, но проблемы эти не обрели однозначного общепринятого решения. Примечательно и то, что все эти историки не забывали отметить, что пуританизм является, в первую очередь, религиозным феноменом. В изучении пуританизма ещё до публикации статьи Л. Стоуна «Возрождение нарратива» (1979)^{1517}, обратившего внимание на усиление этой тенденции в британской историографии, позиции историков-традиционалистов, в сущности, никогда не ослабевали. Характерно в этом отношении высказывание Дж. Моргана, рекомендующего в качестве метода исследования «вживание» и «вчувствование» во внутренний мир пуритан, и утверждающего, что «не следует уповать только на рационализм при изучении такого явления, как пуританское движение»^{1518}.

Л. Стоун^{1519} и М. Уолзер^{1520} рассмотрели влияние пуританизма на английскую политическую жизнь и политическую культуру.

Работы Д. Зарета могут послужить примером социологического подхода к пуританизму. Он анализирует причины тяготения определенных социальных групп к поддержке пуританизма. В работе «Небесный контракт. Идеология и организация в предреволюционном пуританизме» (1985)^{1521} он обращает внимание на экономическую и социальную трансформацию английского общества в XVI в., рассматривая её как предпосылку Реформации и возникновения пуританского движения. Зарет разбирает также один из элементов богословских взглядов пуритан – идею договора (covenant) избранных к спасению с Богом, считая образцом для неё распространившиеся в обществе контрактные отношения в среде мелких собственников, которые всё активнее втягивались в товарное производство. Критики же Д. Зарета утверждали, что договор человека с Богом имеет своим прообразом ветхозаветные образцы, и даже ярый сторонник экономического детерминизма не стал бы оспаривать возможность влияния этого источника на богословские идеи пуритан. Дж. Морган критиковал Зарета за «преувеличение светской инициативы в пуританизме»^{1522}.

Влияние социальной истории стимулировало также культурно-антропологические по характеру исследования пуританизма. В работах М. Джеймса^{1523}, М. Ингрэма^{1524}, Р. Гривза^{1525} на основе изучения проповедей пуританских священников, протоколов церковных судов, трактатов пуритан рассматривается их отношение к семье и браку, общественным проблемам, сексу, воспитанию детей, вопросам образования, искусству, предпочтения в питании. Работа К. Райтсона и Д. Левина «Бедность и набожность в английской деревне. Терлинг, 1525–1700» (1979)^{1526}, рассматривающая влияние пуританской субкультуры на повседневную жизнь на уровне одного поселения, вызывает ассоциации с локальными исследованиями Э. Ле Руа Ладюри и других французских приверженцев «новой исторической науки», продемонстрировавших продуктивность такого метода. В рамках культурно-антропологического подхода удаётся достичь представляющих интерес результатов в характеристике мировоззрения пуритан путём использования всё тех же традиционных источников, прочитываемых под новым углом зрения.

Определённое влияние методологических подходов социальной истории испытал крупнейший современный специалист по истории пуританизма в XVI – начале XVII вв. П. Коллинсон (р. 1929), опубликовавший значительное исследование об английском пуританизме времени правления Елизаветы I^{1527} и ряд других важных работ^{1528}. Уделяя внимание, прежде всего, религиозной и политической истории, П. Коллинсон также стремится выявить влияние социально-экономического фактора на развитие пуританизма, но всегда подчёркивает, как сложны обобщения в анализе этих вопросов. В работе П. Коллинсона «Английский пуританизм» (1984)^{1529} дан краткий, но содержательный очерк истории пуританизма в авторском видении и собрана обширная библиография современных работ о пуританизме, оформленная тематически.

Сторонниками такого же подхода к изучению пуританского движения являются М. Риз^{1530}, Г.В.О. Вудворд^{1531}, Д. Мак-Каллок^{1532} и ряд других историков. Они расширяют круг используемых источников, углубляют их критику и анализ, сопоставляют высказанные в литературе точки зрения, но в том, что касается их методологических позиций, они понимают историю пуританизма как историю церковных и политических событий.

Во второй половине XX в. британские историки активно занимались изучением распространения пуританизма по графствам Англии на основе ещё не разобранных епархиальных архивов, которые способствовали обогащению представлений о пуританизме, в первую очередь расширением фактической базы в изучении пуританского движения^{1533}.

Важную работу в обобщении результатов изучения истории пуританизма проделал П. Мак-Грат^{1534}. Опираясь на проблемно-хронологический метод, он излагает историю пуританского движения в XVI – начале XVII вв. в жанре тематической историографии, уделяя при этом внимание также характеристике положения английских католиков. П. Мак-Грат даже сближает политические аспекты католицизма и пуританизма: пуритане и католики в XVI–XVII вв. были нонконформистами, и королевская власть из политических соображений рассматривала тех и других как непокорных подданных, не согласных с существующим церковным строем^{1535}.

В середине XX в. продолжалась также публикация новых источников^{1536}, в результате чего была расширена источниковая база в исследовании сепаратизма. Публиковались также отрывки из сочинений пуритан XVI – начала XVII вв. с обширными вводными статьями и комментариями^{1537}.

Опубликованы также библиографические сборники, справочные издания, которые служат полезными ориентирами в огромном массиве публикаций но истории английской Реформации и пуританизма^{1538}.

В 1980–90-е гг. активно изучалось умеренное крыло пуританизма с акцентом на то, что пуритане, при всём потенциальном революционном заряде их мировоззрения, всё же вписывались в рамки установленной церкви^{1539}.

Историки пуританизма уделяют большое внимание его определению. Дж. Морган замечает в связи с этим, что «немногим сторонам жизни английского общества в конце XVI – начале XVII вв. было уделено столько же внимания, сколько было потрачено усилий на точное определение того, что представляют из себя «пуританин» и комплекс верований, известный как «пуританизм»^{1540}.

Ещё при появлении термина «пуританизм» возникла большая путаница при его употреблении. Современные историки отмечают, что слово «пуританин» и в XVI в., и позднее использовалось как своего рода ярлык и оскорбительное прозвище, а не как точное определение^{1541}. Слово «пуританин» сравнимо с такими словами, как «социалист», «романтик», то есть использование такого определения в адрес того или иного человека в действительности, как отмечалось, мало характеризует его индивидуальные особенности и взгляды. Употребление термина «пуританин» в чей-то адрес могло быть просто клеймом в полемике, а не точным определением^{1542}, что дало М. Кнэпиену повод пошутить в связи с этим: ситуация напоминает историю о четырех слепых, прикасавшихся к разным частям туловища слона, и потом говоривших, что это за животное^{1543}.

Общепризнанного определения пуританизма в британской историографии не существует по сей день. По этой причине многие историки считают нужным дать своё определение пуританизма. Такая ситуация не закрывает путей к взаимопониманию – трудно сформулировать лишь его общее, для всех приемлемое определение, но в целом вполне ясно, где искать пуритан, хотя и тут есть свои нюансы. Как писал П. Мак-Грат, «каждый чувствует, что такое пуританизм, но (а может быть, как раз по этой причине) существует почти столько же «пуританизмов», сколько изучающих его историков»^{1544}.

Пуританами обычно предлагают именовать тех, кто стремился придать церкви Англии облик, в максимальной степени сходный со строем управления и доктриной континентальных кальвинистских церквей. При этом пуритане считали, что следует всемерно бороться за изменение англиканской церкви изнутри и не покидать её ряды. Те из сторонников продолжения Реформации, которые отчаивались изменить строй и обряды англиканской церкви и покидали её, становились в глазах пуритан «сепаратистами» – этот термин используется также и современными историками пуританизма. Спорным является вопрос о том, следует ли включать сепаратистов в ряды пуритан, поскольку обе эти группировки резко порицали друг друга. Основой этих споров были, как считает большинство исследователей, религиозные разногласия, хотя при этом обращается внимание также на различия в социальной базе этих религиозных групп – среди сепаратистов преобладали представители самых неимущих слоев городского населения. Сепаратисты рассматриваются как идейные предшественники индепендентов XVII в., хотя они в целом представляли, в отличие от индепендентов, более низкие социальные группы.

П. Коллинсон отметил, что в эпоху Елизаветы не были распространены абстрактные термины, так что те или иные взгляды часто назывались по имени лица, занимавшего ту или иную позицию^{1545}. Исследователи обращали внимание на то, что в исторических терминах есть элемент конвенциональности, и за религиозными течениями в Англии XVI–XVII вв. не сразу закрепились их названия. Относительно термина «сепаратизм» есть следы его употребления с 1608 г.^{1546} До появления термина «пуританизм» в отношении тех, кто был недоволен королевским решением о церковном строе в Англии от 1559 г., употреблялся термин “precisian” (формалист, педант)^{1547}. В определении начала употребления термина «пуританизм» исследователи достаточно единодушны: оно вошло в оборот после того, как архиепископ Кентерберийский Паркер с 1565 г. стал требовать единообразия в облачениях священников, что привело к всплеску дискуссий и размежеванию существовавших в церкви группировок. Несогласных с его распоряжениями и стали называть пуританами, о чём упомянули [церковные историки XVII в. Т. Фуллер и П. Хейлин. Фуллер относил начало употребления термина к 1564 г.^{1548}, а Хейлин к 1565 г.^{1549}, называя пуритан «цвинглианской» или «кальвинистской» фракцией.

Существует мнение, что термин «пуританизм» был впервые употреблен в католических кругах английским католиком-эмигрантом Томасом Стэилтоном в сочинении «Крепость веры», изданном в Антверпене в 1565 г. как эпитет по отношению к английским протестантам, выступившим против ношения традиционных облачений священников. К 1568 г. католики употребляли термин «пуританин» и по отношению к сепаратистам^{1550}. Первое упоминание термина представителями церковных властей в Англии относится к 1572 г., когда архиепископ Кентерберийский Паркер назвал пуританами радикальных протестантов внутри англиканской церкви, используя в их адрес также и другие выражения: «эти глупые отказники» (recusants), «этот педантичный народ», «формалисты»^{1551}.

Употребление и понимание термина «пуританизм» эволюционировало с течением времени: по мнению А. Симпсона, «он появился как насмешка, затем был принят в самозащите, а в итоге установился как удобное обозначение»^{1552}. X. К. Портер показал, что англиканские авторы в 1560-е гг. быстро дали оценку появлению пуритан в контексте истории западного христианства и связали их с ранее появлявшимися еретическими течениями. Само название «пуритане» (латинское purus (чистый) в переводе на греческий язык, но мнению англиканских апологетов, выявляло идейные корни пуританизма: «чистый» по-гречески «катарос» – катары ранее уже претендовали на совершенство и чистоту в сравнении с другими членами церкви. Идейными соратниками пуритан представлялись анабаптисты, а предшественниками – донатисты, которые настаивали на необходимости личного совершенства священнослужителей и полагали, что в противном случае таинства теряют силу^{1553}.

Идейное родство с такими далеко не почтенными предшественниками сильно уязвило пуритан и вынуждало их занимать поначалу оборонительную позицию и открещиваться от самого этого имени^{1554}. Сами же пуритане называли себя в 1560–1570-е гг., да и позднее, «истинным евангелистами» (“true gospellers”), «благочестивыми» (“the godly”), «исповедующими истинную веру» (“professors of true religion”)^{1555}. По словам Л. Сасека, имя пуритан стало почтительным только в ретроспективе: «очень немногие стали бы хвастаться в XVI в., что они пуритане, но теперь многие гордятся тем, что происходят от пуритан»^{1556}.

В период правления Елизаветы английские интеллектуалы, испытавшие влияние Ренессанса, и художественные круги придерживались невысокого мнения о пуританах, считая их любопытными, лезущими в личную жизнь окружающих, глупыми и лицемерными. Часто в связи с этим исследователи приводят реплику одного из персонажей «Двенадцатой ночи» (1601) Шекспира: «Ты что думаешь, если ты добродетельный, не должно больше быть пирогов и пива?»^{1557}. Пуритан обвиняли в провоцировании споров и ссор в вопросах морали, в скупости и стремлении к наживе^{1558}. В начале XVII в. появились антипуританские пьесы Бена Джонсона «Алхимик» (1610), «Варфоломеевская ярмарка» (1614), где образы пуритан окарикатурены до предела^{1559}. Еще в XIX в. Т.Б. Маколей писал об отношении пуритан к развлечениям и говорил, что «пуритане ненавидят травлю медведей не потому, что больно зверю, а потому, что зрелище приносит удовольствие зрителям»^{1560}.

Одним из первых свидетельств того, что пуритане начали принимать это прозвище, наполняя его другим содержанием, был выход в 1605 г. в Амстердаме трактата пуританина с сепаратистскими наклонностями Уильяма Брэдшоу «Английский пуританизм». В первой половине XVII в. пуритан называли также «мятежными сектантами», «схизматиками», «круглоголовыми» – привычка коротко стричься отмечалась ещё у сепаратистов в XVI в.^{1561}

После 1688 г. создались возможности легального существования нонконформизма, и эта религиозная традиция начала обретать своих защитников, в печатном виде пропагандировавших историю движения. К XVIII в. в Англии сгладилась и острота противостояния в религиозных вопросах. Вышедшая в 30-е гг. XVIII в. книга Д. Нила «История пуритан, или Протестантских нонконформистов» содержала уже не отрицательные, а хвалебные отзывы о пуританах, в такой степени, что исследователи называли ее «агиографией»^{1562}. Во второй половине XIX в. Дж. Р. Грин в «Краткой истории английского народа» (1874) уже представлял пуританизм как «одно из самых ценных явлений английской жизни и культуры» и критиковал только пресвитериан за нетерпимость к чужим мнениям^{1563}.

Характеризуя существующую разницу во мнениях в определении пуританизма, Дж. Морган пишет, что «между такими исследователями, как Дж. Нью^{1564}, которые находят пуритан диаметрально противоположными «ортодоксальным» членам англиканской церкви, и позицией таких исследователей, как Ч. Джордж^{1565}, которые видят мало специфики в пуританской позиции и действиях по сравнению с теми, кто принадлежал к англиканской церкви, существует очень широкий спектр»^{1566}.

Дж. Нью отмечал, что пуритане скептически относились к возможностям человеческого разума и полагали, что без помощи божественной благодати человек ничего не может достигнуть и понять. Англикане же, хотя и считали рациональное начало в человеке подчиненным, несравнимым с тем, что может дать вера, не отказывали человеческому разуму в способности действовать своими силами в пределах земных дел. Пуритане считали реальной невидимую церковь избранных, англикане старались не углубляться в обсуждение таких вопросов, поскольку это могло привести к сепаратизму. Англикане в службе делали ставку на совершение таинств, пуритане – на проповедь. Дж. Нью выявляет и другие отличия пуритан и англикан и считает, что различия в богословии проявлялись в их практической деятельности^{1567}.

Ч. Джордж, напротив, сближает взгляды пуритан и англикан, и полагает, что пуританизм – некритически образованное общее понятие, не подкрепленное эмпирическим содержанием. По его мнению, пуритане отличались от англикан лишь более интенсивным проявлением приверженности к осуществлению дбщих для всех английских протестантов целей, но у пуритан не было какой-либо явно сформулированной доктрины. В 1570–1640 гг., когда сложился и развивался английский пуританизм, как считает Джордж, можно выделить только один короткий отрезок, когда «пуританизм в самом деле существовал как легко отличимое и несомненно поддающееся определению явление – это был период публикации трактатов Мартина Марпрелата и подъёма пресвитерианского движения в конце 80-х годов XVI в.»^{1568}.

С пониманием к подходу Ч. Джорджа относятся У. Ламонт, М. Финлейсон^{1569}. Отрицание целесообразности использования понятия «пуританизм» получило лишь единичные отклики, хотя этот подход имеет свою историю. Еще английский церковный историк XVII в. Т. Фуллер сомневался в целесообразности использования понятия «пуританизм», поскольку его значение слишком запутанно. Дж. Морган считает, что термин «пуританизм» стесняет исследование, ограничивает его рамки. Пуританизм, на его взгляд, должен рассматриваться «не как самодовлеющая сущность, а как понятие экзистенциальное, живое». Это позволяет понять то, что пуритане в некоторых религиозных вопросах смыкались во мнениях с церковными властями, в других приближались к точке зрения сепаратистов. Исторические определения, считает Морган, не должны формулироваться в категориях «вот это и ничто другое»: понятия должны быть как можно более гибкими, а определение всегда что-то отсекает. На практике всегда наблюдается несоответствие с твердыми определениями: индивиды отличаются своеобразными акцентами в общих взглядах. Это особенно видно на примере пуритан: они были и пресвитерианами, и конгрегационалистами, конформистами и нонконформистами. Применительно к церковным властям Морган предлагает использовать термин «администрация», так как слишком разными были взгляды должностных лиц в церкви при Елизавете – одни преследовали пуритан, другие мало их тревожили и высказывали сходные с ними мнения по отдельным вопросам^{1570}.

Среди отечественных исследователей высказавший своё мнение о термине «пуританизм» М.А. Барг считал, что одиозность прозвища «пуританин» в глазах английских властей объяснялась политическими причинами, поскольку в области догматики пуритане были не столь уж далеки от англикан^{1571}. Он также критиковал присущее историкам, испытавшим влияние неопозитивистской методологии, неприятие таких общих понятий концептуального характера, как «революция», «пуританизм» и т.н. Неопозитивистски ориентированные историки отвергали такие обобщения под предлогом опасности реификации исторических понятий, своеобразного «неореализма», когда понятия, которые являются лишь познавательными средствами, начинают отождествляться с исторической реальностью. Но историческая наука, считал Барг, если она не желает ограничивать свои функции регистрацией частностей, не может и не должна отказываться от пользования общими понятиями, в частности, понятием «пуританизм». Обобщение явлений действительности в понятиях не ведет к её схематизации, а является способом её научного познания^{1572}.