Текст книги "Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке"

Автор книги: Владимир Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 64 страниц)

В марте 1534 г. был принят Акт о престолонаследии, подтверждавший передачу власти по наследству детям от брака Генриха VIII и Анны Болейн, а подданные должны были принести присягу о признании этого Акта. К. Хейг приводит данные о том, что в Лондоне эту присягу приняли все священники, кроме Николаса Уилсона, и её также отказались принести Томас Мор и епископ Джон Фишер. Мор, как пишет К. Хейг, всё же признал за парламентом право устанавливать престолонаследие в стране, но признавал по-прежнему действительным брак Генриха VIII с Екатериной Арагонской, и расценил происходившее в Англии «как противоречие в законодательстве». При этом Мор оставался при своём мнении, что законодательство государства не может вторгаться в законодательство церкви. Во время присяги населения Лондона Акту о престолонаследии 20 апреля 1534 г. неизвестно ни одного случая отказа от присяги. На парламентской сессии в ноябре-декабре 1534 г. королевская супрематия в церкви была оформлена статутом. Эта сессия парламента, по оценке К. Хейга, «плохо документирована и в основном закрепила законодательные нормы, складывавшиеся ранее». Был принят также Акт об измене. Из-под власти папы отказывались выйти религиозные ордена францисканцев-обсервантов, картузианцев и бригиттинок. 4 мая 1535 г. были казнены три картузианца – настоятели монастырей, учёный монах из Сиона и викарий из Айлуорта, 19 июня – ещё три картузианца, 22 июня – Джон Фишер, епископ Рочестерский, которого Рим после ареста возвёл в кардиналы, пытаясь предотвратить расправу, а 6 июля – Томас Мор^{809}.

Генрих VIII шёл к установлению супрематии в церкви, как считает К. Хейг, с колебаниями, но после достижения этой цели почувствовал себя удовлетворенным, поскольку это укрепляло национальный суверенитет, поднимало его значение как монарха, импонировало его самовосприятию. При этом по настоянию короля в законодательство о королевском верховенстве в церкви Англии был внесён пункт, согласно которому по желанию монарха это законодательство могло быть частично или полностью отменено, в чем К. Хейг видит ещё один аргумент для понимания действий короля как политических по характеру и своего рода намек папе, императору Карлу V, католикам на континенте на то, что разрыв с Римом может быть обратимым^{810}.

Стремление к подчинению церкви государством некоторые английские исследователи считали давней особенностью государственно-церковных отношений в Англии, появившейся ещё в начале нормандского периода английской истории и особенно усилившейся во время Реформации, в результате чего в реформационный период, по мнению современников, церковь Англии стала эрастианской, то есть подчиненной государству^{811}. По мнению Дж. Гая, в Англии XVI в. распространились идеи о том, что король должен законодательствовать совместно с парламентом, причем на формирование этих идей, по его мнению, повлиял консилиаризм – соборное движение в католической церкви XV в. При таких обстоятельствах, по его мнению, в английской политической мысли появилась проблематика, которая занимала её в годы гражданской войны и Славной революции. Идею о правлении короля совместно с парламентом, в том числе и в решении церковных дел, при Генрихе VIII проповедовали Кристофер Сент-Джермен и Томас Старки. Влияние Старки не выходило за круг итальянских и английских гуманистов, а Сент-Джермен был хорошо известен студентам, изучавшим общее право в судебных корпорациях, так что эти аргументы распространились среди парламентского джентри, вошли затем в VIII незаконченную книгу труда англиканского богослова Ричарда Хукера «Законы церковного устройства» в 1590-е гг. Но официальная точка зрения на королевскую власть в Англии всегда состояла в том, что король обладает imperium, всей полнотой власти даже без парламента^{812}.

Обстоятельства международного положения Англии, влияние Анны Болейн и Томаса Кромвеля, подспудно взращивавших у короля мысли о том, что он стал религиозным реформатором, как пишет К. Хейг, привели к тому, что Генрих VIII пошел на контакты с лютеранами и обсуждение с ними доктринальных вопросов, что ранее казалось немыслимым. На эти действия короля толкала и опасность международной изоляции Англии^{813}. Затем в январе 1536 г. умерла Екатерина Арагонская, католические Франция и Испания были заняты европейскими делами – Франциск I в феврале 1536 г. захватил Савойю, Карл V увяз в Италии, и желание пойти на уступки лютеранам у Генриха VIII заметно ослабло, но король соглашался сохранять контакты с ними^{814}.

Изменилась и обстановка при дворе после выкидыша у Анны Болейн в январе 1536 г. Протестантский историк XVI в. Джон Фокс всячески восхвалял добродетели и набожность Анны Болейн, что трудно согласовать с большинством свидетельств остальных современников. Сварливая Анна вызывала всё большее недовольство, и группа консервативных по убеждениям придворных во главе с Николасом Кэрью (Carew) проталкивала к Генриху VIII новую кандидатуру в жены – Джейн Сеймур. Эта группировка предлагала королю жёсткую позицию в отношении дальнейшего распространения протестантизма. К ним неожиданно примкнул Томас Кромвель, уже считавший Анну Болейн проигравшей и опасавшийся разделить её судьбу, не переставая быть сторонником религиозных реформ^{815}. По инициативе Кромвеля 29 апреля 1536 г. был арестован один из музыкантов Анны, и в ходе последующих активных допросов «признался» в сексуальных контактах с ней. После этого Анна, её брат лорд Рочфорд с их ближайшими друзьями в первых числах мая были отправлены в Тауэр. Николас Кэрью планировал только развод с Анной, а Кромвель создал условия, когда она со своими мнимыми любовниками была казнена. Кромвель затем избавился от группировки консерваторов, с которыми он был в сговоре. Они убедил Генриха VIII, что эти люди уговаривают его дочь от Екатерины Арагонской Марию не признавать короля главой церкви. Мария под давлением подчинилась требованиям о признании короля главой церкви, чтобы спасти их, но её удалили от двора, и эти консерваторы потеряли влияние на Генриха VIII. Кромвель же заполнил окружение короля протестантами из числа своих сторонников^{816}.

Для поддержания возможности заключения союза с лютеранами король своей волей навязал конвокации принятие 10 статей, трактовавших вопросы доктрины, которые были опубликованы в августе 1536 г. К. Хейг отмечает, что историки толковали эти статьи и как свидетельство распространения лютеранских взглядов, и как показатель того, что консерваторы в церкви сопротивлялись – по его мнению, в этих статьях проявились следствия и того, и другого^{817}. Как пишет К. Хейг, 10 статей несут в себе все признаки поспешно составленного промежуточного по характеру соглашения, в котором трудные вопросы пришлось замолчать или отложить. В них признавалось лютеранское оправдание верой, сопровождавшееся различными оговорками. В конце августа 1536 г. Кромвель выпустил также «Предписания» духовенству, где впервые в истории церкви Англии появилось распоряжение ректорам в приходах обеспечить возможность для прихожан читать текст Библии и на латыни, и по-английски, но епископы молчаливо игнорировали это предписание, чему помогло Северное восстание 1536 г.^{818}

В марте 1536 г. было объявлено о роспуске малых монастырей. Король в это время не стремился к религиозной реформе, а искал новых доходов, потратившись ещё и на подавление ирландского восстания 1534 г.^{819} Уже на этой стадии к Томасу Кромвелю стали обращаться знать и джентри с просьбами предоставления монастырской земли, но были также и просьбы о сохранении любимых монастырей. Как отмечает К. Хейг, все детали прохождения через парламент билля о подавлении монастырей неизвестны, но Тайный совет предчувствовал возражения на этот билль даже в палате общин, и, предположительно, в этой палате билль представлял лично Генрих VIII, чтобы обеспечить его прохождение^{820}. Даже на этой стадии К. Хейг не видит в политике Генриха VIII намерения полностью ликвидировать монастыри. Известны факты, что некоторые монастыри тогда откупились от роспуска. Более того, король из нескольких распущенных монастырей, собрав монахов, учредил новые монастыри, объединив их^{821}.

Окончательное решение о подавлении монастырей К. Хейг датирует весной 1538 г., и тоже связывает его с событиями во внешней политике: сближением Франции и германского императора Карла V, что побуждало Генриха VIII на уступки лютеранам. Из-за отказа подчиниться королевской политике были казнены аббаты монастырей в Колчестере, Гластонбери и Ридинге, часть бывших монахов оставили без пенсий^{822}.

Оценивая взгляды Генриха VIII, К. Хейг отмечает, что король понимал практически-политическую целесообразность движения навстречу протестантам, но при этом в своих религиозных взглядах не отказывался от веры в действенность месс за страдающие в чистилище души, был впечатлён «Благодатным паломничеством» 1536 г., за которым стояли 40 тыс. участников, что формировало у него недоверие к новациям, страх перед новыми внутренними конфликтами^{823}. При оценке восстаний 1536–1537 гг. на севере Англии К. Хейг призывает не забывать, что их участников объединили религиозные лозунги, и они были уверены, что выступили в защиту дела Божьего. Свое знамя с пятью ранами Христа они приняли не из-за каких-то соображений удобства, а под влиянием убеждений. Светские требования восставших были, но его мнению, позднейшими добавлениями к исходным религиозным требованиям, а не наоборот. Восставшие восстановили по крайней мере 16 из 26 северных монастырей, распущенных к тому времени. У современников из этого региона страны было ощущение, что все восстание – дело рук монахов^{824}. По результатам северных восстаний было казнено 47 человек в Линкольншире, 132 участника северного «паломничества», 74 были повешены во время военных действий^{825}. В южных графствах Англии обнаруживались следы сочувствия северным восстаниям и были попытки поднять волнения, заканчивавшиеся казнями организаторов^{826}.

Генрих VIII не желал далеко идти в уступках лютеранам – на переговорах с ними консервативные епископы отказывались отменить безбрачие духовенства, ввести причастие под обоими видами, отменить частные мессы, и король поддерживал этих епископов^{827}. На этой стадии своей политики, как пишет К. Хейг, король переключился на другой «модус» в своем поведении, выискивая еретиков и благосклоннее относясь к консерваторам. Генрих VIII не принимал лютеранской доктрины оправдания верой, был сторонником учения о свободе воли в духе Эразма Роттердамского и флорентийских платоников, был против устной исповеди, а в целом в своих религиозных взглядах старался оставаться при своем собственном мнении. Дж. Скарисбрик называет Генриха VIII пелагианцем, а созданное при нем церковное устройство «католицизмом без панства»^{828}.

По мнению К. Хейга, король был умелым политиком, который намеренно поддерживал противоборствовавшие религиозно-политические партии в динамическом равновесии. В такой обстановке пытался активно маневрировать Томас Кромвель, подставляя для расправы Генриху VIII тех консерваторов, которых можно было представить как опасных папистов, очистив от консерваторов ближайшее окружение короля. Но королю надо было ещё подбросить на уничтожение также еретиков, и Кромвель вынужден был отдать на заклание Джона Ламберта, известного кембриджского протестанта, за отрицание реального присутствия Христа в Евхаристии, который был сожжён 22 ноября 1538 г. Была также выпущена прокламация, требовавшая от анабаптистов в течение 10 дней убраться из страны, а также запрещавшая печатание и ввоз в страну Библии на английском языке, настаивавшая на признании учения о реальном присутствии Христа в Евхаристии, соблюдении всех церемоний в церкви, о том, что церковные служители не должны заключать браки и это противно Писанию^{829}.

В ноябре 1538 г. папа Павел III обнародовал своё решение об отлучении Генриха VIII от церкви и призвал к организации крестового похода против Англии. После этого в религиозной политике, полагает К. Хейг, Генрих VIII придерживался мнения, что нужно проводить такую линию, которая не дала бы повода для организации католиками против Англии каких-либо военных действий, что привело к принятию в 1539 г. в качестве парламентского статута консервативных по характеру «Шести статей» по религиозном вопросу. Против протестантской политики Томаса Кромвеля интриговали герцог Норфолк и епископ Гардинер. Генрих VIII в это время развёлся со своей четвертой женой Анной Клевской, которая происходила из полулютеранской семьи северогерманского герцога Клевского, и консерватор герцог Норфолк «подставил королю в жёны свою племянницу Екатерину Хауэрд». Весной 1540 г. Кромвель боролся за свою жизнь, но Генрих VIII всё же дал согласие на его арест и обвинение в измене. 28 июня 1540 г. Кромвель был казнён, а 30 июня были казнены еще три протестанта. С этого времени Генрих VIII прекратил переговоры с немецкими лютеранами и законодательно запретил исповедовать некоторые лютеранские верования. К. Хейг считает, что в это время в религиозно-политической жизни Англии закончилась стадия, которую он называет «первой реформацией»^{830}.

Генрих VIII маневрировал во внешней политике. По его поручению консерватор епископ Гардинер ездил в Германию, делал вид, что разрыв Англии с Римом может быть не окончательным, пробыл там до июня 1541 г. и вёл переговоры с Карлом V о европейских делах и о Франции^{831}. Король при этом не отказывался от использования Библии на английском языке, но выразил намерение исправить Большую Библию 1539 г. от протестантских акцентов в переводе. К. Хейг полагает, что усиление консервативных настроений у короля в это время проявилось также под влиянием широко проявившейся враждебности к религиозным преобразованиям в народе. Генрих VIII отвергал только те протестантские доктрины, которые не находили отклика у многих священников и прихожан: об отрицании пресуществления во время Евхаристии, отрицании целибата духовенства, исповеди, месс по обету. Консервативные настроения в эти годы возобладали и в центре, и на местах, и традиционная приходская религия существовала в прежнем виде с малыми уступками реформам^{832}. В целом, как считает К. Хейг, народная религия под влиянием «первой реформации» заметно не изменилась^{833}. После казни Томаса Кромвеля Реформация даже казалась обратимой^{834}. В Кентерберийской епархии в среде духовных лиц и части мировых судей составился консервативный заговор против архиепископа Кранмера с целью сместить Кранмера или заставить его активнее преследовать еретиков^{835}. В то же время К. Хейг находит ряд признаков того, что Генрих VIII лично не давал консерваторам окончательно возобладать в церкви и прямо заступался за архиепископа Кранмера^{836}.

Пересмотр доктрины церкви в консервативном направлении привел к появлению в мае 1543 г. сочинения под названием «Необходимая доктрина и эрудиция для каждого христианина», которое называли ещё «Книга короля», поскольку она была составлена под руководством монарха и выпущена по его распоряжению. Ей была придана сила закона, и, согласно её распоряжениям, ограничивалось чтение Библии, разрешавшееся теперь легально на родном языке только представителям социальных верхов. К весне 1543 г. из завоеваний Реформации в Англии сохранились, в сущности, только разрыв с Римом и диссолюция монастырей^{837}.

Существует мнение, что после того, как в 1541 г. была казнена за измену супругу Екатерина Хауэрд и в июле 1543 г. Генрих VIII женился на Екатерине Парр, открылась новая возможность влияния на короля со стороны протестантов^{838}. Но К. Хейг полагает, что преданность Екатерины Парр протестантизму поначалу не была очевидной – эти черты в ней раскрылись позднее и преувеличены историками. При дворе также укрепил свои позиции протестантски настроенный герцог Гертфорд. С его помощью было выдвинуто обвинение в папизме против нескольких членов семейства Томаса Мора и их друзей, сюда же попал племянник Гардинера, в результате чего 7 марта 1544 г. семеро из них были казнены^{839}. Но, как считает К. Хейг, в 1544 г. консерваторы не потеряли контроль над королем, «поскольку и ранее никогда в действительности не имели его».

Когда в сентябре 1544 г. опять обострились отношения с Карлом V, король на этот раз не пошёл на сближение с немецкими лютеранами, но проводил в религиозной политике меры, которые были протестантскими по характеру. Генрих VIII одобрил литанию на английском языке, опубликованную в мае 1544 г., в которой, как у протестантов, не было призывания святых, и целую кншу молитв на английском языке. В мае 1545 г. король санкционировал введение нового религиозного наставления (primer) на английском языке, состоявшего из традиционалистских по содержанию молитв. Вынужденной мерой в это время были действия королевской власти по лишению имущества части часовен, но это было экономической необходимостью из-за войны с Францией в 1545 г., а не отражением неверия в чистилище или заупокойные молитвы^{840}. Генрих VIII ввел в «Книгу короля» 1543 г. высказанное ранее протестантами положение о том, что поминальные молитвы и мессы можно проводить за всех в целом, а не за индивидуальные души. Билль о ликвидации часовен 1545 г. с трудом прошел через палату общин из-за опасений за свое имущество тех, кто основывал часовни, но всё же, считает К. Хейг, у современников ещё сохранялось ощущение, что у часовен есть будущее. Показательно, что сам король оставил 600 фунтов и двух священников, чтобы они вечно молились за его душу^{841}.

К. Хейг оценивает линию Генриха VIII в религиозных делах в первой половине 1540-х гг. как осторожные меры в проведении реформ, консервативных по характеру^{842}. В то же время в середине 1540-х гг. протестанты пытались активизироваться. В марте-апреле 1545 г. в Лондоне проповедник Эдвард Кроум прочитал серию дерзких проповедей протестантского содержания, где отрицал реальное присутствие Христа в Евхаристии, защищал доктрину оправдания верой, истолковывал ликвидацию королем часовен как отрицание им учения о чистилище. Консерваторы начали преследования, стали выявлять связи Кроума, и уже в мае 1546 г. пять человек были сожжены. Это, по словам К. Хейга, была «охота за политическими скальпами» в придворной борьбе. В результате была также схвачена Анна Аскью, дворянка из Линкольншира и подруга придворных дам, симпатизировавших протестантизму, через которых были выходы на жену герцога Гертфорда.

Анна Аскью была сожжена с ещё тремя придворными 16 июня 1546 г. Опасность стала угрожать также жене короля Екатерине Парр и её окружению, но она рассказала об этом Генриху VIII, и преследования просто прекратились. На фоне этого консервативная группировка вела мощную антипротестантскую кампанию у собора Св. Павла и в печати. Если бы осенью 1546 г. умер Генрих VIII, считает К. Хейг, «английская история увидела бы не католическую реакцию при Марии Тюдор, а эдвардианскую католическую реакцию, так как в тот момент регентский совет создали бы консерваторы». Далее ситуация изменилась буквально за несколько месяцев: Норфолк оказался в Тауэре, Гардинер в немилости из-за нежелания на невыгодный для себя обмен земельного участка на участок из королевского домена, и на первые роли Генрих VIII позволил выйти Гертфорду^{843}, собравшему необходимый альянс сторонников-протестантов, который контролировал Тайный совет, доступ к королю и факсимиле подписи Генриха VIII. Гертфорд был дядей Эдуарда, наследника престола. 13 декабря Генрих VIII изменил свое завещание и вывел из проектировавшегося регентского совета Гардинера и Норфолка^{844}.

В два часа 28 января 1547 г, Генрих VIII умер, оставив итоговый вариант завещания не подписанным. Далее с завещанием, как предполагает К. Хейг, поработал королевский секретарь Пэджет, который добавил в него два ключевых положения: в первом регентский совет получал право принимать любые постановления для обеспечения управления королевством, во втором разрешалось сделать подарки слугам Генриха VIII. На этом основании Гертфорд был сделан регентом, и он по завещанию, как отмечали историки, фактически мог покупать себе сторонников. Завещание в итоге «было подписано факсимильной подписью умершего короля». Как считает К. Хейг, Генрих VIII умер, сохраняя католические убеждения. Он не создавал намеренно протестантское регентство, не собирался давать сыну протестантское образование и нанял для сына учителей-гуманистов, не зная, что они протестанты, поскольку они скрывали свои убеждения, да и вообще точно неизвестно, в какой мере эти люди были протестантами, пока был жив Генрих VIII, поэтому в ходе Реформации при Эдуарде VI тоже не было предопределенности^{845}.

В правление Эдуарда VI власти ежегодно проводили все новые меры в развитии Реформации: в 1547 г. были изданы новые протестантские по содержанию «Предписания» в церковной сфере и сборник протестантских проповедей и были отменены поминальные молитвы, разрешено причастие светских лиц под обоими видами; в 1548 г. в церквах были убраны образа, в службу были введены молитвы на английском языке в дополнение к мессе на латыни; в 1549 г. латинские обряды в службе были заменены полупротестантским молитвенником, был разрешен брак духовенства; в 1550 г. алтари были заменены на столы для причастия, введён новый порядок служб по протестантскому образцу, стало внедряться протестантское понимание епископата, по стране стала проповедовать группа священников-миссионеров; в 1552 г. был утверждён новый, определённо протестантский молитвенник; в 1553 г. происходила конфискация остававшейся в церквах католической утвари, были приняты утвердившие протестантскую доктрину церкви 42 статьи, утверждён новый катехизис^{846}.

Оценивая ход Реформации при Эдуарде VI, К. Хейг считает, подкрепляя свое мнение выводами историков, занимавшихся этим временем, что Реформация происходила импульсивно, с внезапными ускорениями и угрозами поворота вспять, и в этом отношении было некоторое сходство с событиями правления Генриха VIII^{847}. Среди окружения Гертфорда, ставшего герцогом Сомерсетом, происходила борьба. Каких-то серьёзных перемен, как полагает К. Хейг, Сомерсет опасался, поскольку боялся вызвать народные волнения, и в такой обстановке движение к протестантизму началось под влиянием активизации реформаторски настроенного меньшинства^{848}.

Поскольку у власти был протестантский режим, существовала возможность дальнейших религиозных реформ, хотя и проводившихся поначалу осторожно. Молитвенник 1549 г. был богословским и литургическим компромиссом, возможно, и задумывавшимся как мера, которую только и можно было провести поначалу^{849}. В восстаниях в Девоншире и Корнуолле, разразившихся летом 1549 г. из-за введения нового молитвенника, как отмечает К. Хейг, видно влияние экономических причин, недовольства политикой джентри, но при этом именно молитвенник стал средством, пользуясь которым, недовольные вывели локальные беспорядки на уровень регионального восстания. Всего в 1549 г. волнения охватили 23 графства^{850}.

Молитвенник 1552 г. отразил дальнейшее продвижение в протестантизации доктрины церкви Англии: крещение, конфирмация, похоронный обряд были изменены, в причастии отменена та структура службы, которая была в мессе, запрещены старые облачения, ограничивалось пение, в службе употреблялся теперь обычный хлеб, чаша давалась в руки причащающегося. В принятом символе веры – 42 статьях по вопросам, которые были спорными среди самих протестантов, был введён, но мнению К. Хейга, богословский компромисс и двусмысленность, особенно но вопросу о предопределении и Евхаристии, «но в целом по доктрине 42 статьи представляли сдержанный кальвинизм». При Эдуарде VI, по мнению К. Хейга, «убеждённые протестанты оставались осознающим себя меньшинством», но в эти годы, по его оценке, произошла «вторая реформация», которая, как и первая, была навязана простым прихожанам, враждебно относившимся к ней^{851}.

Исследователи находят свидетельства того, что именно в ходе попыток протестантского режима Сомерсета подчинить Шотландию в 1548 г. впервые появился в общем употреблении термин Великобритания (Great Britain), который пропагандировался шотландцем-протестантом, сторонником объединения с Англией Джеймсом Хенрисауном (Henrisoun)^{852}. На юго-западе Шотландии наблюдался подлинный народный энтузиазм в ответ на проповеди, которые вели здесь протестантские проповедники-англичане, что в определенной мере приостановило развитие тенденции, характерной для первой половины XVI г., когда Англия и Шотландия были мало связаны друг с другом. Впоследствии в 1603 г. объединение Шотландии и Англии многими современниками считалось естественным результатом развития тех связей между английскими и шотландскими протестантами, которые завязались в правление Эдуарда VI^{853}.

Как считает К. Хейг, во время правления Эдуарда VI появились признаки крушения старых религиозных верований: ухудшилась посещаемость церквей, участились отказы от причастия, практически прекратился приток желающих стать священниками, и были епархии, где возведение священников в сан вообще не происходило, так что священников к концу правления Эдуарда VI не хватало^{854}. Стало заметнее распространяться протестантское влияние в университетах. При Эдуарде VI протестанты имели больше влияния в Кембриджском университете, чем в Оксфорде^{855}. В обоих университетах к 1558 г. исследователи насчитывают примерно 340 протестантов^{856}.

На деятельность протестантских проповедников при Эдуарде VI появились радикальные отклики в народе: некоторые светские лица стали возражать против церковных ритуалов, не оказывали никакого почтения хлебу и вину, ожидали некоей духовной свободы, отвергали ошибки «учёных». Среди протестантов были и неграмотные, так что обращение побуждало их, бывало, учиться грамоте, но в целом этот путь духовного развития, полагает К. Хейг, встречался нечасто: обычно к протестантизму обращались, будучи грамотными, чего ожидали, видимо, также сами протестантские проповедники. В середине XVI в. были грамотными фактически все джентльмены и купцы, а также примерно половина йоменов, третья часть ремесленников, десятая часть среди рабочих-земледельцев, но очень мало грамотных было среди простых рабочих^{857}. Большинство протестантов происходили из средних и преуспевающих общественных классов, которые были более грамотными и могли себе позволить иметь книги. Среди юристов в судебных Иннах-корпорациях уже к правлению Эдуарда VI примерно четверть были протестантами^{858}.

Распространению протестантизма в правление Эдуарда VI, считает К. Хейг, способствовало то, что некоторые из самых энергичных протестантских епископов служили на юго-востоке, а там, где епископы были консервативно настроенными, изменения были более медленными. Эффект от протестантских проповедей концентрировался в основном на юго-востоке, рядом с Лондоном и в университетах, и тут же находились наиболее развитые и плотно населенные районы страны. Возможно, и проповедники выбирали для своей деятельности районы, где они надеялись получить большие симпатии от слушателей, в том числе от лоллардов, или, может быть, проповедники пытались действовать везде, но получили наибольший отклик именно там, где ранее были районы деятельности лоллардов. Когда протестантизм стал распространяться среди светских лиц, заметным было его распространение по маршрутам торговых путей к портам, городам. Протестантизм лучше укоренялся там, где было больше грамотных ремесленников: в городах всех размеров, а также среди ткачей в сельской местности. К 1553 г. протестантизм прочнее всего укоренился в некоторых крупных городах (Лондоне, Норидже, Ипсвиче, Бристоле и Ковентри) и в меньших по размерам городах, особенно с населением, занимавшимся ткачеством и в морских портах. В рыночных и ткацких городах Суффолка (Хэдли, Мендлшэм), Эссекса (Колчестер и Когшелл), Кента (Мэйдстоун и Сэндвич) появились прочно утвердившиеся группы протестантов, которые не были разгромлены даже репрессиями при Марии. К. Хейг полагает, что к 1553 г. практически везде в Англии были протестанты, но большинство их концентрировалось в районе от Норфолка до Суссекса, то есть на юго-востоке. Группы протестантов были также в графствах Уилтшир, Глостершир, Хантингдоншир, Норгемптоншир, в северном Уорикшире, юго-восточном Ланкашире, западном Йоркшире (особенно в Галифаксе и Лидсе). Но, как отмечает К. Хейг, даже в городах и районах, где протестантизм заметно укоренился к 1553 г., он «оставался субкультурой меньшинства». Имеющиеся ныне данные, правда, истолковывались по-разному. Сторонники быстрого распространения протестантизма утверждали, что данные о преследованиях несут информацию только об отдельных личностях, отличавшихся исключительной храбростью, а они могут быть лишь частью основной группы протестантов. Но, считает К. Хейг, свидетельства об этом периоде в целом у историков вполне достаточные. Мало свидетельств только о крайнем северо-востоке и крайнем северо-западе, об Уэльсе, так что можно исходить из мнения, что маловероятно то, что большие группировки протестантов не были никак зафиксированы современниками и теперь неизвестны историкам: в это время еретики были всё так же непопулярны, на них часто доносили враждебно относившиеся к ним соседи, а иногда даже доносили друг на друга мстительные супруги. Свидетельства книг записей, которые вели епископы, материалы епископских визитаций, хотя и не совершенны, нельзя сказать, что совсем уж скудны. Все протестантские кружки этого времени действительно неизвестны, и «протестантский айсберг» из тайных приверженцев протестантизма действительно существовал, но К. Хейг выражает сомнение в том, что он имел большие размеры. В упоминаниях о протестантах в разных источниках с 1525 по 1558 г. фигурируют примерно 3 тыс. имен, затем 280 человек были сожжены в 1555–1558 гг., и в любом случае это небольшая часть населения страны. При Марии к тому же наблюдалось рвение в поиске еретиков, так что можно даже предположить, что власти, скорее, переусердствовали в преследованиях и репрессиях в отношении протестантов, создав впечатление, что их было больше^{859}. Современными британскими историками проделана работа по составлению поименного списка ранних английских протестантов^{860}.

К. Хейг высказал своё мнение об информативных возможностях завещаний как исторического источника, что много обсуждается современными историками Реформации^{861}. Для работы с завещаниями он считает продуктивным подразделение их преамбул в соответствии с содержащимися в них доктринальными утверждениями на три вида: «традиционные», «нейтральные» и «протестантские». Это позволяет проследить формирование позитивной приверженности главным протестантским идеям и упадок приверженности к почитанию святых. С этой точки зрения обращает на себя внимание то, что везде по стране изменения шли от традиционных к нейтральным формулам, и явно протестантские преамбулы использовались только в небольшом меньшинстве завещаний. В Лондоне, если следовать этому подходу, 32% завещаний при Эдуарде VI явно протестантские, но в Кенте и Герефордшире таких завещаний только 7%, 9% в городе Йорке, 17% в Норгемптоншире и Ратленде. Во всей Йоркской епархии из 323 завещаний времен Эдуарда VI только 15, а при Марии только 18 из 330 известных по-протестантски обращались к Страстям Христа за спасением. Как считает К. Хейг, это подтверждает вывод о том, что «в середине XVI в. протестанты были небольшим, а кое-где просто крохотным сообществом»^{862}.