Текст книги "Сказка для взрослых (СИ)"

Автор книги: Владимир Лисуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Глава 34

Бранденбург. Княжеский дворец. Кабинет курфюрста Фридриха Третьего.

* * *

– … Терпеть не могу этого надутого Густава, но, если мы не договоримся, останемся у разбитого корыта.

Высокий, начинающий полнеть мужчина, волею судьбы и подходящего происхождения курфюрст Бранденбурга, мрачнее тучи восседал за безразмерным письменным столом, заваленным по краям чертежами, книгами и документами.

Напротив, в позе не лишенной чувства собственного достоинства и благородства, за трибуной для докладов стоял личный секретарь и, по совместительству, неофициальный мастер тёмных дел княжества, Ганс Шайни.

– У него отец и брат царевны Греты, ваше сиятельство. – вздохнул докладчик, откладывая в сторону тонкую папку тёмно-синего цвета. Это делает позиции курфюрста Баварии в области сотрудничества с Россией гораздо более сильными.

– А наши войска стоят у крепостных стен его союзника, – возразил хозяин кабинета, постукивая пальцами правой руки по столу. – Всё равно никто ничего не сможет предпринять, пока не договоримся о мире, – добавил он без особой уверенности в голосе.

– Совершенно верно, ваше сиятельство. Я уже отправил барона Клауса Штольца прощупать почву при их дворе. Не исключаю, что удастся договориться о переговорах.

– Что-то ещё по данному вопросу?

– Новости ожидаются не ранее следующей недели.

– Что там за история с Габи? – презрительно сморщил нос курфюрст.

Секретарь не спеша раскрыл розовую папку и приступил к докладу.

– Ваша дочь, ваше сиятельство, увлеклась посланником польской короны Юзефом Дамирским.

– И что в этом такого? – с немалой долей презрения и сарказма поинтересовался самодержец Бранденбурга, откинувшись на спинку кресла, – Эта дура постоянно кем-то увлечена. Но слава богу её увлечения недолговечны, как апрельский снег.

– На этот раз всё затянулось почти на месяц.

– Шутишь! Ну, и? – удивлённо поднял брови курфюрст.

– Ваша дочь и этот, не совсем молодой человек, планируют сбежать в Россию.

– Зачем?

– Точно не известно. То ли им показалось, что в этом есть какая-то романтика. То ли это побег от свадебных обязательств Юзефа. Он обручен с баронессой Евгенией Микульской. Скорее последнее.

– Не препятствуйте. Только проследите, чтобы у них там случились небольшие финансовые затруднения. Я не знаю свою дочь, если она не вернётся домой при первых намёках на нищету, – ухмыльнулся курфюрст.

– Будет исполнено, ваше сиятельство. Может стоит подумать о браке с достойным претендентом?

– Ты, Густав, сам то хоть веришь в то, о чем говоришь?

– Нет. Но почему не попробовать? Родит. Проснётся материнский инстинкт…

– Не проснётся, – скривился, словно отведал лимона, хозяин кабинета. – Такая же кукушка, как её мать. Впрочем, кто их женщин поймёт? Готовь предложения. Кстати, как там в России? Когда уже полыхнёт?

– Боюсь, ваше сиятельство, что никогда, – тяжело вздохнул докладчик, раскрывая толстую красную паку.

– Но ты же докладывал, что ещё чуть-чуть подтолкнём и Святогору надолго станет не до нас.

– Всё к этому и шло. Но в последнее время мы отслеживаем тенденцию к некоторой стабилизации обстановки. Но пока не понятно за счет чего это происходит.

– Больше всего я боюсь этих российских «непонятностей».

– Я тоже, ваше сиятельство. Поэтому выделил из резервного фонда средства на поощрение агентов и расширение сети.

– Разумное решение. Передайте от меня казначею моё желание участвовать в этом процессе. Такой же суммой.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

– Выяснили почему царевичу Святославу в жены выбрали именно княжну Вишневицкую?

– Пока только то, что знакомство царевича с будущей невестой состоялось при довольно пикантных обстоятельствах и всё выглядит, как поступок чести со стороны Святослава. Но это не тот уровень, чтобы такие глупости стали причиной брака. Тем более, что католики её почитают, как святую.

– Странное повеление для святой.

– Я тоже так считаю. Продолжаем разбираться.

– Ладно. Подробный разбор ситуации за рубежом у нас завтра. Пусть твой секретарь всем говорит, что я инспектирую артиллерийский полигон и, при этом, намекает, что уединился с Люси в загородной резиденции. Эти недоумки взорвали второй котёл подряд. Придётся ехать на завод разбираться.

– Вы бы поосторожнее, ваше сиятельство, – на мгновение вышел из роли сухого педанта мастер тёмных дел.

– Ты Клауса береги. О себе я уж как-нибудь сам позабочусь, – пробурчал курфюрст, сгребая во вместительный саквояж бумаги и чертежи, разложенные на столе.

– Если вы опять окажетесь в зоне поражения, Шальке сдохнет. Я ему это лично обещал. Так что не удивляйтесь, если вас, во время испытаний, силой уволокут в укрытие. А сын ваш весь в отца.

– Очень на это надеюсь, – произнёс Фридрих Третий, с подозрением уставившись на самого близкого человека, которому доверял с детства. Публичная субординация между ними была частью игры на публику, на которой в своё время настоял Ганс, что, впрочем, не мешало приятелям пропустить по кружке пива где-нибудь в дальней гостиной дворца. А в молодости, так и вовсе, переодевшись гусарами, пускались во все тяжкие в злачных местах Бранденбурга или Берлина.

– Он придумал довольно рискованный ритуал посвящения в тайное общество «Стражи отечества».

– Я надеюсь ты уже покончил с этой его придурью?

– Пока молодые люди лазили по деревьям и палили из ружей, наблюдали и страховали. Но недавно Клаус придумал сбивать пулей мишень, установленную на голову посвящаемого, первым из которых решил быть сам. Пришлось вмешаться.

– Скажешь, чтобы пришел ко мне после испытаний.

– Будет исполнено. Только я ему уже напомнил про долг наследника престола. Можете сразу переходить к более действенным методам внушения.

– Тупой сын – плохо. Умный и предприимчивый – ещё хуже.

– Мой ничуть не лучше. Упрямый, как осел. Может их к делу приставить?

– В четырнадцать лет? Пусть в университет поступят, начнут понимать, что такое наука, а тогда уже …

– Боюсь, ваше сиятельство, как бы не опоздать. Уж больно деятельные парни.

– Ладно. Пусть едут со мной на испытания. Пора показать, что такое наше княжество на самом деле.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – отчеканил докладчик и, прижав к груди стопку папок с материалами для доклада, покинул кабинет.

А всесильный курфюрст Бранденбурга, в явной задумчивости, продолжил заполнять саквояж бумагами со стола.

Глава 35

Стольный Град. Институт. Дом Лии.

Лия, Савва.

Повествование от лица Саввы.

* * *

Лия, в изумрудном халате и с рыжим безумием на голове, сидела за письменным столом и перебирала какие-то бумаги, периодически опустошая тарелку с оладушками.

Ну, и прыть! Только что тянулась к очередному документу и уже стоит с вилкой наперевес.

– Что тебе от меня нужно?!

– Всё.

– Сволочь!

– Я догадываюсь, только ничего с собой сделать не могу. Выбор невозможен.

Неуловимым движением Рыжик попыталась влепить мне пощечину, но попала по носу. Хлынула кровь, прекратившая атаку бестии. Наоборот, вокруг меня заметалась заботливая наседка.

Гораздо позже, когда мы, уже в постели, слегка отдышались после охватившего нас безумия, Лия обратила внимания на мою грудь и почему-то начала хлестать наотмашь по физиономии с криком:

– Ты же гад мог умереть!!!

Мордобой закончился рёвом и поцелуями. Нет я точно никогда не привыкну к переменам настроения этого Чуда.

Потом ещё часа полтора пытались мыться и, наконец, добрались до столовой, где некоторое время молча пили чай.

Наконец Лия глубоко вздохнула и поставила кашку на блюдце.

– Судя по всему мы с тобой не совсем люди.

– С чего ты это взяла?

– С бабушкой поговори. Она лучше объяснит. Но вокруг тебя такое же облако, как вокруг внучки. Только прозрачное и без искр.

– Какой внучки?

– Бабуля одну девицу внучкой зовёт, а её мать – дочкой.

– Кажется у меня гораздо больше родственников, чем я думал. И что это значит «не совсем люди»?

– Я толком ничего не понимаю, но вот так уже могу.

У меня перед носом вспыхнуло пламя, как от большого факела, и тут же погасло.

– Значит ты ведьма?

– Нет. Этому учиться надо. Долго. Осенью уеду. Не понятно только, что делать с ребёнком.

– Каким ребёнком?!!

Я конечно подозревал, что урод. Но чтобы до такой степени?

– Нашим. В мае рожу. Ты чего такой бледный? Со мной будет всё в порядке. Да не молчи ты. Скажи что-нибудь.

Когда тебя разрывает между двумя женщинами – это рвёт душу, а порою сводит с ума. Но не превращает в тупое животное. В конце концов остановишься на одной из них или бросишь обеих. Словом, как-то всё может со временем утрястись.

Но если у тебя две семьи и обе женщины тобой любимы, а дети желанны – возникают непреодолимые проблемы с психикой. В моём случае – какой-то ступор.

– Ну, и дурак. Я скоро уеду. Надолго. А тебе даже сказать мне нечего? Тебе что, плохо? Испугался, что у меня будет твой ребёнок? И зря. Я без претензий на что-то и никому ничего не скажу. Если что, бабуля меня так спрячет, что никто на свете не найдёт. Даже Лавр со своими ищейками. Я это тебе гарантирую. … Ещё по морде хочешь?

– Нет.

– Вот и умница. Пей чай. И рассказывай.

– Про что?

– Про всё что с тобой было, пока тебя здесь не было. И не ври. Я почувствую, что врёшь и так … даже не знаю, что сделаю.

– Да ничего такого и не было. Поймал арбалетный болт и потерял сознание. Очнулся через три дня в лесу. Убил одного из бандитов и спрятался на дереве. Двое других решили, что меня выкрали их конкуренты и бросились за ними в погоню. Потом добрался …

– А ты меня любишь? Хоть чуточку.

– Понятия не имею, как это называется, но мне невозможно без тебя жить.

– И без Греты?

– И без неё тоже. Я не знаю, что с этим делать.

– Ладно. Рассказывай дальше.

– Да собственно и рассказывать больше нечего. Добрался до Парижа. Там чуть не получилось убить того, кто чуть не убил меня. Потом доехал до нашего корабля в Гавре и поплыл в Кенигсберг. Дальше из-за непогоды проплыть не удалось. Ну, потом с прусскими гусарами…

– Я ребёнка оставлю у Греты.

– Как это?

– Ты – отец. Присмотришь. С Гретой я сама договорюсь. Рассказывай дальше.

– Да я уже всё рассказал. В Варшаве встретил Свята и с нашими стрельцами отправился домой.

– Врёшь ты, конечно, складно.

– Это где это я вру?

– Ну, например, так получается, что болт из груди у тебя выпал сам.

– Ты не поверишь. Сам. Когда на дереве прятался.

– И до Парижа ты раненый пешком добрался.

– Там поблизости небольшой городишко. В поясе и куртке убитого бандита нашел тайники с деньгами. Купил саблю, переоделся и устроился курьером в караван до Парижа.

– И в городке этом ничего интересного с тобой не случилось?

– Почему же? Случайно встретился с выпускником нашей коммерческой школы. Он меня узнал. Помог добраться до Парижа и свёл там с интересными для меня людьми.

– А с убийцей своим где встретился?

– В нашем представительстве. Он, с другими бандитами, его захватил, но потом королевские гвардейцы их прогнали. Я стрелял в эту сволочь из арбалета, но промахнулся.

– И что дальше? Посчитал, что в представительстве опасно и поселился у тех, с кем тебя хотели познакомить.

– А ты откуда знаешь?

– Тебя к ним, скорее всего, вели, чтобы потом обвинить в тайных связях с тобой же. С целью заставить их делать то, что нужно тем, кто всё это организовал.

– Не слишком сложно?

– Ты же наверняка встречался с людьми, которые рулят экономикой Франции. К ним так просто не подступишься.

– И что мне теперь? Исповедоваться перед Лавром?

– Не помешает. Ты уже уходишь?

– У Лавра совещание. Должен получить задание по разработке некого проекта.

– Ты ещё придёшь? Всего один раз. Нет, два.

Не натянув толком рубаху, я сел на пол и обхватил голову руками. Каким бы счастьем было прямо сейчас сдохнуть. Рядом плюхнулась Лия и уткнулась лбом мне в плечо. И как тут помирать, если столько людей любят тебя и от тебя зависят? И жить никакой возможности.

Посадил Лию, которая даже не набросила халат, на кровать и закутал в одеяло, а сам сел рядом.

– Завтра поговорю с Гретой. Надо что-то решать, а то, лично я, просто свихнусь.

– Извини. Тебя так долго не было, вот и сорвалась. Мы обязательно сядем втроём и спокойно обо всём договоримся.

– Правда?

– Правда-правда, мой хороший. Куда мы денемся?

Глава 36

Стольный град.

Царевич Святослав, Михаил (постельничий Святослава), Лавр (мастер тёмных дел России).

Повествование от лица Святослава.

* * *

Кандидатуру Марыси в качестве моей будущей жены геральдический приказ одобрил за две недели, о чем я был уведомлен лично на семейных посиделках, где отец с мамой старательно демонстрировали нам безмятежность и благополучие.

Свадебных послов отправили немедленно.

* * *

На следующий день Михаил передал мне послание от Лавра, где мне напоминали о моём обещании подумать об участии в разработке проекта государственного переворота. В ответ я направил записку, в которой было только одно слово: «Согласен».

* * *

Неделю меня не было в Стольном Граде потому что решил обкатать во время зимних манёвров гвардии и стрелецких полков новую концепцию ведения боевых действий.

В результате никто ничего не понял, включая меня самого. Домой вернулся с ощущением крайне слабой теоретической и организационной подготовки командного состава, в которой винить мог только самого себя. Придётся выступить на совете тысячников с концепцией щадящих боевых действий. И комиссию организовать. Пусть сформулирует мои идеи в виде учебных программ и плана их технического обеспечения.

Как только Россию не завоевали до сих пор с таким тупым главнокомандующим, как я?

И постоянный штаб нужен, со штатом и задачами планирования. Иначе всё так и будет держаться на индивидуальном мастерстве воина.

* * *

Дома Михаил качественно отхлестал меня в бане, накормил до отрыжки и предложил на выбор соснуть часок другой, или ознакомиться с содержимым тоненькой папки, которую прислал мне Лавр.

Спать сразу расхотелось.

Задача, которую поручали мне, была сформулирована до изумления лаконично: требуется инсценировать кровавое сражение гвардии со стрельцами в городских условиях. Стрельцы побеждают.

Михаил, передавая мне папку, смотрел на меня с каким-то недоверием.

– Ты бы ещё поржал над убогим?

– Когда кому-то поручают практически не реализуемую задачу, смеяться не хочется.

– Устроить спектакль – не проблема. На манёврах и до крови доходит. Когда очень уж войдут в раж. Но это совсем другое. Требуется кровавая резня с горой трупов. И чтобы выглядело правдоподобно. Это же не на сцене, а прямо под носом у «зрителей». И самих «зрителей» не может не зацепить.

– На первый взгляд не реализуемо. Но бывает и второй, и третий. Подумай. Поговори с людьми. Может что-то и получится.

– Тут не написаны масштабы. Сколько человек должно сражаться? И место.

– На сколько я знаю, место и масштабы на твоё усмотрение. Лишь бы было правдоподобно и все после этого знали, что восставшие стрельцы разгромили царскую гвардию.

– Ладно. Пойду посплю. Может на свежую голову что и придумается.

Глава 37

Стольный Град. Дом Провидицы. Ночь.

Провидица она же Аглая Дормидонтовна Пискун (научный секретарь Института), Максим Еремеевич Пискун (муж провидицы, древний, сотрудник приказа тёмных дел России, охранник боярина Кандидова).

Повествование от лица Провидицы. Прежде всего её пророческие ночные кошмары.

* * *

………………………………………………………………………………………………………………………………………

– … Куда прибивать?

– Повыше… Нет. Чуток пониже. Вот так и молоти. Чтоб я внучек без тебя делала? У Степана не допросишься. Любому готов помогать, только бы не себе самому. Ещё дверь в сарай просела и по порогу шкрябает. Поправишь?

– Делов то.

– Рукастый ты у меня, Савушка. Весь в деда. Только не такой баран упертый.

– Не перехваливай, бабуля. Вот тут подтешем или поднять чуток.

– Поставь на землю! Такую махину без Силы на весу держать!

– Да не такая уж она и тяжелая. Так, что?

– Подтеши чуток и вешай. Во. Совсем другое дело.

– Красивая у тебя, бабуля, корова. Модастая и такая пёстрая. Аж в глазах рябит.

– А молоко какое вкусное. И какое жирное. Сливки снимешь – пол крынки, как и не было.

– Ты не поверишь. Грета умеет корову доить.

– Брешешь?!

– Я сам сначала удивился и не поверил. Только ты же знаешь Грету. Она не любит философствовать по конкретным вопросам. «Поехали», – говорит. Ну, сели на лошадей и на царскую ферму. Там Грета попросила подойник, села к корове и за пять минут надоила, не то чтобы пол ведра, но треть – точно.

– Она же вроде из благородных. Откуда такая придурь?

– Эта, как ты говоришь «придурь», в Неметчину пришла из Франции. Мода такая на юных (и не совсем юных) «пастушек-молочниц». Ритуал состоит в том, что моют и украшают цветами корову, выводят на лужайку у замка и привязывают к земле за все четыре конечности.

– Господи! Страсти то какие!

– Ну, это чтобы корова не испортила мероприятие, лягнув «пастушку» или чтобы ведро с молоком не вывернула. Потом вся из себя в передничке и кружавчиках «пастушка» садится на расписной стульчик и пускает пару струек молока в уже полное ведро. Далее прекрасная «молочница» угощает этим продуктом восторженно вопящих гостей, расположившихся за неподалёку накрытым столом со всякими вкусностями, которые принято употреблять в пищу вместе с молоком.

Увы, немецкие женщины оказались просто не способны проникнуться этими французскими «как бы молочница» или «вроде бы подоить».

Если стоит задача надоить молока и напоить им гостей, значит следует надоить и напоить. Словом, Грета, по мнению дворни, довольно сносно доит корову, но не любит подобное занятие. И вообще эта мода в Неметчине не особенно прижилась. Графини с баронессами просто не понимали зачем им себя утруждать, если имеются слуги с соответствующей квалификацией, а благородные господа справедливо полагали, что ничего достойного восхищения в этом занятии нет.

– Чего только на свете не бывает. Я тебе как-нибудь расскажу, как слоних доят. Обхохочешься. Поставь кадушку на место … Воду вылей! Левее пододвинь. Так и оставь. Сейчас принесу слить на руки и пойдём обедать.

* * *

– Ну как каша?

– М-м-м.

– Поджарки побольше клади – вкуснее будет. И как ты не боишься Грету одну отпускать?

– Почему же? Боюсь. Только силком не удержишь, а в моей персональной защите она не нуждается. Первый раз я к ней в экспедицию напросился. До чего же нудное занятие. То сверху смотришь, то по зарослям да осыпям ползаешь, а потом опять летишь и снова ползёшь.

– Я бы покусала там всех.

– Я тоже. Только ведь воображал себя защитником жены, пока однажды, только наклонился к костру, как за спиной «ба-бах». Обернулся, а Грета, очень тщательно, вытирает об одежду одного из двух зарубленных бандитов свой клинок. И в кустах кто-то хрипит. Так что стало понятно, что не понятно кто кого охраняет.

– Это ваши дела, семейные. Сами решайте. Ты ешь давай, а то всё остынет. Вон худющий какой.

– Весь в деда.

– Это точно.

– Послушай, бабуль, а что такого в нас особенного?

– Мы со Степаном Древние, внучок. И мама твоя. И ты. А братья твои – нет.

– Я что, не человек?

– Это как посмотреть. Захочешь – можешь быть человеком. А не захочешь, будешь кем захочешь. Воля твоя. Сколько силы хватит.

– И драконом?

– Вот уже хитрость великая.

– Значит Маф может стать человеком?

– Нет. Он просто тварь неземная. Похож, да и только. Вот у деда твоего драконы куда краше выходят и смертоноснее. Восторг! Даже не передать словами. На шабаш я на нем летаю. Что я знахарка деревенская, чтобы ступу пятками толочь и по краешку крошки собирать. Мероприятие то семейное. Правда мало нас осталось.

И тебе пора ведьму себе найти.

– У меня есть. Даже две.

– Лие сейчас не до тебя будет. Родила и скоро сгинет у Марии лет на десять, а то и все пятьдесят. А в Грете ничего нашего нет. Точнее оно есть в каждом, но так глубоко запрятано, что клещами не вытащишь. Вон мама твоя который десяток лет из Святогора тащит. Как рыба об лёд бьётся, а толку чуть. Едва свечку зажигать научился. На что такой силы хватит? Не удержать ей его возле себя, только зря мучается.

– А я не чую, что могу быть драконом.

– Дурачок. Этому сотни лет учиться надо. Да и инициировал тебя дед на скорую руку. Тут ещё работать и работать. Ешь давай, а то остыло уже всё.

……………………………………………………………………………………………………………………………………….

Лёгкая испарина тёплого летнего дня никак не хотела растворяться в ночной тишине.

Максим погладил по голове и поцеловал в щеку. Когда задул свечу, мир поплыл и закружился, словно стая птиц в тумане. Хотелось заплакать, но подступающий страх сушил слёзы.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

* * *

Стольный Град просыпался в нарастающем гомоне и шуме. Только в Ковалях – квартале зажиточных купцов и преподавателей Высшей школы было тихо.

Небольшой терем купца Коренкова словно тонул в черной воронке, засасывающей невидимый обычным глазом свет.

Кондрат Терентьевич и все его домочадцы, за исключением старшего сына, с виду продолжали спать в своих постелях, если бы не отсутствие дыхания и смертельная бледность на лицах.

Даже семейство домовых валялось сломанными игрушками в кабинете хозяина дома.

В просторном подвале, заставленном какими-то ящиками и бочками, горел свет и гудела машина, соединённая толстыми чёрными щупальцами со всем, что в нём было. Андрей сидел за столом, положив голову на руки. На его лице застыла улыбка.

* * *

Свейла проснулась от ощущения удушья. Что-то медленно тянуло из неё силы и процесс этот постепенно нарастал. Накрыв одеялом мирно посапывающего Святогора, она попыталась вылететь из дворца, но почувствовала себя мухой, запутавшейся в паутине. Неведомая сила растворяла её изнутри и затягивала в себя. Последним ощущением царицы был страх за мужа и детей.

* * *

Гарри проснулся раньше Вэссы, потому что почувствовал, что она исчезает из его объятий. Тело перестало подчиняться командам и только ясное осознание случившегося, превращающее собственное существование в пытку, безжалостно выворачивало душу.

* * *

– Степан! Уходим!

– Куда?

– Да, хоть куда, только подальше отсюда.

– Думаешь успеем.

– Хотя бы попробуем.

* * *

Что-то тянуло из Лии силу сильнее, чем она это делала сама. Пришлось поднапрячься, после чего вокруг неё образовалась огненная воронка, через которую проносился чудовищный поток энергии, исчезая где-то без следа.

В лаборатории на полу лежали мастера и лаборанты. Маф привалился к стене, нелепо разинув пасть.

От них в огненную воронку тянулись тонкие потоки света.

Внезапно пришло понимание, что её жизнь обменена на жизни этих людей, а с ним и чудовищная апатия.

Огненный смерч начал терять свою силу унося куда-то последние крупицы сознания самой Лии.

* * *

Ракета, запущенная из секретной лаборатории Института, разнесла в щепки дом и подвал купца Коренкова.

Стрелецкие кордоны закрыли мёртвую зону Стольного Града.

Рядом с восточными воротами царского дворца прогремел взрыв, после чего в образовавшийся пролом устремились воины в грязно-зелёной форме, вооруженные автоматами. Одновременно загорелись западная и южная окраины города.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Охватившее удушье из-за того, что черный смерч начал высасывать из меня силы, внезапно прекратилось после того, как горячая ладонь Максима легла мне на лоб.

– Ты не представляешь, Максимушка, как это страшно, когда тебя высасывают заживо.

– Отчего же. Очень даже представляю. Ты, Глаша, этим занимаешься каждую ночь.

– Устал от меня?

– Вот глупая баба. Я жить без тебя не могу. Тридцать лет повторяю, а ты всё никак не поверишь.

– Приказ Лавра сколько ещё продержишь?

– Если как сейчас, по минимуму, то сколько угодно.

– Ты уверен? Как они сами себе объясняют то, что ими командует практически ребёнок?

– Как незначительную часть своей большой работы. Ещё один консультант. После включения замечаний Лии в проект они постепенно забывают об источнике.

– А Лавр с Марфой.

– Эти всё ещё удивляются, но в пределах допустимого. Я понимаю – среди аналитиков Лия единственная с даром. Но всё равно разделяю сомнения Лавра. У неё нет опыта работы и жизненного опыта вообще.

– Мы же не предлагаем её в качестве автора и разработчика. Свежий взгляд со стороны.

– А сама не могла?

– В проблему надо погружаться. У Лии есть на это и время, и силы.

– Но ночью ты же спишь?

– Я сплю. А Мария не знает, что это такое. Обними меня покрепче. Может повезёт и до утра больше ничего страшного не приснится.