Текст книги "Сказка для взрослых (СИ)"
Автор книги: Владимир Лисуков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
Глава 15
Королевство Польское. Недалеко от Варшавы.
Святослав (царевич), Михаил (сотник князя Збигнева Вишневицкого), пан Владимеж (человек князя Потоцкого).
Повествование от лица Святослава.
* * *
На пол дороги к Варшаве нас встретил авангард прусской пехоты, быстрым маршем движущийся в сторону Калиша. Одной проблемой стало меньше, но на душе не полегчало. С каждым километром пути раненых становилось меньше, а количество убитых увеличивалось и что-то изменить было невозможно.
Здислав, в отличие от Магды, удивительно быстро приходил в себя. Крови потерял меньше и с ранами повезло. А вот на чем держалась жизнь графини понять было трудно. Белое как мел лицо. Едва различимое дыхание. Только бы довезти до Варшавы. Там очень неплохая больница под личным патронажем Кардинала. Может что-то и сумеют сделать. Тем более, что до Варшавы уже рукой подать.
* * *
Когда показались варшавские предместья, нас встретили всадники в форме дружины князя Якова Вишевичкого и несколько неприметных шляхтичей в неброской одежде. Командовал последними седой мужчина с остатками рыжих красок в причёске, представившийся паном Владимежем.
– Мы за вами, ваше высочество, – сразу безапелляционно заявил мне пан Владимеж, – люди пана Вишневицкого будут сопровождать обоз с ранеными в Варшаву. Мы же проследуем в замок князя Потоцкого по его личному приказу.
Я достал жетоны Магды и сунул их под нос пану Владимежу, отчего у того сделалось кислое выражение лица.
– Князь Збигнев Потоцкий посчитает за честь принять вас, ваше высочество, в своём замке.
– Я благодарен князю за приглашение и обязательно им воспользуюсь, только сначала прослежу за тем, чтобы отданные под моё начало люди были достаточно хорошо устроены.
– Но у нас приказ.
– Вы хотите сказать, что я нахожусь у вас в плену и сам не вправе решать свою судьбу?
Бойцы моей сотни, явно прислушивающиеся к нашему разговору, как-то незаметно встали полукругом у меня за спиной. Послышались щелчки взводимых арбалетов. Лица навязчивых зазывал в гости напряглись и наступила пауза, которая в любой момент могла обернуться взрывом.
Позади меня послышалась какая-то возня и рядом встал сотник Михаил.
– Царевич Святослав является личным гостем и находится под защитой дружины князя Здислава Вишневицкого. Князь интересуется по какому праву вы пытаетесь лишить его гостя?
Внешне Пан Владимеж, ослепительно улыбаясь, ничем не проявил своего неудовольствия. Разве что лёгкое разочарование было написано на его лице. Но если бы взгляды могли убивать, то от нас осталась бы куча пепла.
– Мы ни в коем случае не хотели оскорбить князя, но при всём при том наше приглашение остаётся в силе.
Сказав это, пан Владимеж развернул коня и сомнительная компания исчезла за поворотом дороги.
– Нам лучше поторопиться, ваше высочество. Збигнев Потоцкий – та ещё гнида. Всё время воду мутит. Как и, в своё время, его отец. Можно ожидать любой гадости с их стороны.
– Я с вами согласен, Михаил. Кто-нибудь знаком лично с прибывшими дружинниками князя Вишневицкого?
– Я – ни с кем. Надо поспрашивать у хлопцев вашей сотни.
– Поставьте вновь прибывших в головное охранение и командуйте выступление.
– Они не хотят мне подчиняться.
– Кто у них командир?
– Десятник Станислав Рыдва.
– Пусть подъедет ко мне. И командуйте выступление.
Невысокий коренастый и ещё молодой десятник вёл себя по меньшей мере странно. Я бы даже не сказал, что нагло. Он просто не слышал, сказанного мной, глядя куда-то в пространство. Было не понятно почему он вообще среагировал на просьбу Михаила.
Впрочем, когда этот тип попытался вогнать кинжал мне в почку, вопросы отпали сами собой.
После того, как тело десятника упало на землю, его десяток бросился в атаку на обоз с ранеными. Мои ребята не успели даже сообразить, что к чему, как откуда-то с дороги грянул оружейный залп и атакующие посыпались с лошадей.
Через некоторое время появились первые подразделения очередного прусского полка, деликатно, по обочинам дороги, огибавшие повозки с ранеными.
Мы с его командиром – Бароном Юргеном Пфальц Ридигером представились друг другу и пожали руки.
– На сколько мне известно, господин барон, держать в авангарде, во время марша, постоянно заряженное оружие – не по уставу.
– Меня, возможно, снимут с командования полком, но это нарушение спасло немало жизней моих солдат.
– А почему ваши люди начали стрелять?
– Когда конница атакует обоз с ранеными, который едет в наш тыл, – это вражеская конница.
– Изумительная логика. Я ваш должник, барон. Будете в Стольном Граде – жду в гости.
Мы ещё раз пожали друг другу руки и разъехались каждый в свою сторону. До самой Варшавы нам больше не встретился никто.
Королевство Польское. Варшава.
Святослав (царевич), Збигнев Вишневицкий (князь), Магда (графиня, сотркник службы тёмных дел князя Якова Вишневицкого).
Повествование от лица Святослава.
* * *
Приют святой Марии, больше известный как больница Кардинала, встретил нас суетой по приёму раненых. Впрочем, далеко не в том количестве, каковое имелось у нас.
Подводы с убитыми отправили к ближайшему храму для отпевания и похорон.
На отпевание я не успел из-за беготни по устройству раненых, а на похоронах присутствовал, потому что хоронили моих людей. Были все, кто способен передвигаться самостоятельно. Даже Здислав, которого привезли на лошади его дружинники. Бледный и слегка пошатывающийся князь подходил к каждому из своих покойных дружинников, что-то шептал ему на ухо и целовал в лоб. Рядом со мной вытирал слёзы Михаил.
Потом мы, кто сидя, а кто, как Здислав, лёжа, оккупировали ближайшую корчму, где с пользой истратили часть добычи, поминая погибших братьев по оружию.
* * *
На следующий день я и Здислав навестили Магду в больнице. Точнее навестил я, а Здислов практически приехал, повиснув на моём плече.
Внешне в облике Магды мало что изменилось, разве что дыхание стало более заметным.
Мы уселись на стулья у стены и не очень понимали, что делать дальше.
Потом появился, даже не заметивший нас, священник с большим золотым крестом в руках, который прислонил к изголовью Магды, а сам встал на колени у её кровати и положил руку девушки себе на лоб. Постояв так некоторое время, священник встал, забрал крест и ушел, а в палате появилась целая куча лекарей женского и мужского полу. Может мне это и показалось, но лицо Магды вроде слегка порозовело. Или просто мне очень хотелось, чтобы это было так.
Мы со Здиславом ещё немного посидели, наблюдая за не очень понятной лекарской суетой: какие-то трубки, бутыли, шприцы, а потом я отволок Здислава в его палату и отправился в гостиницу отсыпаться.
Сразу, как голова коснулась подушки, начали сниться кошмары.
Сначала про пробитого арбалетным болтом Сову, которого вот-вот начнут резать на куски какие-то мерзкие личности. Потом голая Магда с синими губами и липкой холодной кожей начала душить меня своими прелестями, от чего даже проснулся. И, наконец, обнаружил себя привязанным к стулу в каком-то незнакомом замке в окружении довольно ухмыляющихся шляхтичей, среди которых был не только пан Владимеж со своими людьми, но и, что меня удивило, пан Стысь с Ильёй. Последний победоносно размахивал новеньким ружьём с оптическим прицелом.
Наконец появилась, как всегда растрёпанная и всклокоченная, Марыся и всё закончилось. Девушка легла мне под бок, обхватив меня своими тонкими лапками, и мы спокойно проспали до утра.
Утром обнаружил рядом с собой странно примятую и тёплую постель, а главное почудился знакомый запах каких-то цветов или трав.
Приснится же такое!
Глава 16
Стольный Град.
Василиса (царевна, древняя Вэсса), Гарри (начальник охраны Сэмюэля Виллентага), Сэмюэль Виллентаг (бывший премьер правительства Системы в бегах), Лавр (князь, мастер приказа тёмных дел России), Марфа (княгиня, первый зам Лавра), царица Светлана (мать Василисы).
Повествование от лица Василисы.
* * *
Ничего так хоромы! Сэмюэль устроился без внешнего блеска, но на удивление основательно. Скупил несколько домов на перекрёстке улиц и обнёс их высоким забором. К самому основательному строению добавили два этажа.
– Вы к кому? – без лишних церемоний прорычал охранник, выглянувший в окно высоченной сторожевой будки.
Отводить глаза было лень, поэтому вполне себе мирно поинтересовалась:
– Хозяин дома?
– С утра уехал.
– А начальник охраны?
– Сейчас кликну.
Через пару минут в окошко высунулась недовольная физиономия Гарри, тут же засветившаяся улыбкой. Ворота открылись практически мгновенно.
Внутри было далеко не так красиво. Кругом шла стройка. Неизбежные горы мусора победоносно захватили всё пространство внутри забора.
Свалившийся с лестницы сторожевой будки Гарри сиял ярче небесного светила, правда несколько тускловатого по причине поздней осени. Чувствовалось, что ему очень хочется полезть ко мне целоваться, но глава охраны всё-таки сумел продемонстрировать недюжинную выдержку.
– Рада тебя видеть, Гарричек. Меня кто-нибудь спрашивал?
– И не раз. Просили зайти вот по этому адресу.
– Очень просили?
– Замучили. Час назад наведывались.
– А вы тут как?
– Строимся. – вздохнул Гарри – Скоро зима, а конца этому не видно. Идёмте в контору, а то уже холодно.
Конторой оказалось ближайшее к воротам здание уже довольно прилично отделанное изнутри.
– Вот тут садитесь. Там дальше покрасили и может краска ещё не высохла.
– Сэмюэль когда будет?
– Думаю, что к вечеру, но не исключено, что не будет совсем. Он флигель снял для семьи пока тут творится всё это.
– Мне уже идти надо. Передай, когда увидишь, что всё остаётся в силе.
– А вы к нам больше не придёте?
– А если не врать самому себе?
– Я тебя ещё увижу?
– Как же я без тебя, Гарричек? Вот разберусь с делами во дворце и сразу же.
– Врёшь.
– Фу, какой вы сударь невоспитанный мужлан. Придётся срочно ликвидировать пробел в вашем образовании.
– Правда?
Господи! Что за мордуленция!
– Правда. Вы позволите, сударь, облобызать вашу щеку на прощание?
После того как, перевыполнив обещание, облобызала обе, Гарри слегка осоловел и продолжал сидеть истуканом, после того, как я выскользнула из помещения.
Стольный град. Приказ тёмных дел.
Повествование от лица Василисы.
* * *
«Адрес» оказался неброским зданием приказа тёмных дел, стоящим в глубине бульвара, застроенного такими же невзрачными строениями, некоторые из которых изображали лавки или мастерские.
Услышав моё имя, дежурный на входе засуетился, звеня сразу в несколько разноцветных колокольчиков. Меня проводили на второй этаж, где прямо в коридоре стояли Лавр и Марфа.
По их охреневшим лицам стало ясно, что наше с мамой внешнее сходство очевидно не только для нас самих.
– Вы боярыня Васса Щелканова? – спросил Лавр, как-то косо глядя на меня.
– Да ваше сиятельство. Только моё боярство – скорее фикция. Мы даже не были зарегистрированы в реестре, хотя в городских списках отмечены.
– В Cеверских.
– Да. Но меня в детстве похитили разбойники и продали работорговцам. На невольничьем рынке я чем-то приглянулась Сэмюэлю. Мы немного поговорили и он решил раскошелиться.
– Что мы тут стоим. Пройдёмте в мой кабинет.
Лавр галантно предложил мне руку и, в сопровождении двух самых опасных людей нашего царства, я направилась на допрос.
* * *
В просторном кабинете Лавра был накрыт стол на троих, где за чашкой чая с пряниками мы продолжили беседу.
– Вы понимаете, Васса, что мы вынуждены будем проверить каждое ваше слово?
– А почему такие сложности? Я в Стольном Граде проездом. Поеду домой искать дальних родственников. Может чем помогут. Не сидеть же на шее у Сэмюэля. Ему своих забот хватает.
– Родственников вам, боярыня, как раз искать и не надо. Судя по всему, у вас они здесь имеются. Только мы должны убедиться, что вы та, за кого себя выдаёте.
– Ни за кого я себя не выдаю. И ничего мне от вас не надо. И родственников у меня здесь нет. Все давно преставились.
– А тётю вы свою знали?
– Которую? У меня их три было: Авдотья, Наталья и Глафира.
– И больше никого?
– Говорят была ещё тётя Светлана, но она толи совсем молодой померла, толи замуж вышла. Не видела я её никогда.
– Замуж вышла.
– А потом уже померла?
– Да нет. Здравствует до сих пор.
– Врёте!
– Это то мне зачем?
– Нужна я вам зачем-то. Вот голову мне и дурите. Не иначе хотите из меня тайную агентку сделать.
– Чувствуете призвание?
– Не то слово. Я просто создана для вранья.
– На Сэмюэле своё мастерство оттачивали уверяя, что из знатного боярского рода и озолотите его здесь?
– А иначе выкупил бы он меня?
– Какая профессия у вас была, когда вас держали в качестве рабыни?
– Проститутка. Публичный дом прогорел, вот нас на торги и выставили.
Похоже Лавр с Марфой ожидали чего угодно, только не этого.
– Вам есть где жить?
– У Сэмюэля пока перекантуюсь, а потом поищу работу.
– Я думаю с этим торопиться не стоит, – поспешно отреагировал на мои «производственные планы» Лавр. Всё-таки вы боярыня по происхождению и на такой случай у нас имеются некоторые фонды. На первое время вам хватит. А там пусть уже ваша тётя решает, что с вами делать.
– А откуда она узнает, что со мной что-то делать нужно?
– Мы ей всё расскажем.
– Тогда я пошла?
– Марфа вас проводит к казначею, а потом на нашей карете доберётесь до гостиницы.
Круглые глаза всё время молчавшей Марфы, обращенные к Лавру у меня за спиной, определённо позволяли надеяться, что спектакль удался.
Стольный град. Гостиница «Пражский двор».
Повествование от лица Василисы.
* * *
Мама заявилась в гостиницу злющая. Не хватало только шипения и шерсти дыбом.
– Ты что, зараза, не могла придумать чего другого?!!
– Кто давал указания, тот и в ответе. Точнее надо было инструктировать. Да и чем плоха моя легенда. По-моему, очень даже жизненная история.
– А профессия?
– Вы мне не скажете, маман, кем может работать молодая и, скажу без ложной скромности, весьма привлекательная, рабыня? Уж точно не прачкой. И продавать меня должны были не из-за мерзкого характера, а по банальным причинам.
– И что мне теперь делать?
– Радоваться. И проявлять человеколюбие. Можно, в конце концов, попробовать меня воспитывать. Ещё и удовольствие получишь.
– Удовольствие я получу, когда надеру тебе задницу, мерзавка!
Поскольку в помещении почувствовалось движение силы, на всякий случай, поставила блок.
– Может в другой раз пособачимся? Я жду инструкций, ваше величество. И, желательно, подробных.
– Во дворце тебе пока делать нечего. Пришлю портного, сапожника и мастера этикета. Придержи язык, когда будешь с ними общаться.
– Молчать, что ли?
– Можешь говорить о погоде, если молчать станет невмоготу.
Через пару дней определю тебя на женские лекарские курсы. Если потянешь учебу и терем курсов не сгорит и не разрушится, поступишь на лекарский факультет Высшей школы. Там и не такие учились.
– А личная жизнь?
– Что ты имеешь ввиду? Мужское общество?
– И это тоже. Но хочется танцев, на голове походить. А то от скуки я впадаю в хандру и начинаю чудить. А вот это уже может быть опасно для целости и сохранности Стольного Града.
– Я подумаю.
– А что с Сэмюэлем?
– Ему дадут звание купца первой гильдии. Сможет завести свой Торговый дом. Ну, и ещё получит некоторую сумму для начальных расходов. Не обидим.
– За это спасибо.
– Буду через неделю. Чаще публично видеться мне по статусу не положено. Но имей ввиду. Следить за тобой буду постоянно. Если что, никакой блок тебе не поможет.
Вот всегда так. Сказала гадость и свалила. А ты тут как хочешь так и сохраняй тёплые дочерние чувства.
Глава 17
Париж – Гавр – Кёнигсберг – Варшава.
Савва (царевич), Святослав (царевич).
Повествование от лица Саввы.
* * *
Нельзя сказать, что в Атлантике погода нас баловала, но, начиная с датских проливов, «Владимира Мономаха» просто рвало на куски осенним штормом. Так что гонки со стрельбой от Парижа до Гавра вспоминались, как почти безопасная прогулка.
Когда в тебя стреляют или пытаются зарезать, есть хоть какой-то шанс отбиться или убежать. Но если весь мир вокруг, словно охваченный безумием, швыряет огромный торговый корабль, как щепку, по-настоящему осознаёшь своё ничтожество рядом с мощью стихий.
С трудом дотащились до Киля, где уже совсем решили, что пора сходить на берег, чтобы дальше двигаться сушей. И тут погода «улучшилась»: ветер ослаб, но сильно похолодало и пошел снег. За несколько суток на покрытом льдом корабле с заходами в Штральзунд и Кольберг, удалось добраться до Кёнигсберга.
Комендант гарнизона – седой сухонький вояка с явно изуродованной левой рукой, потому что постоянно носил на ней кожаную перчатку, не пришел в восторг от перспективы, в условиях войны, расстаться с частью своих войск.
– Вы должны понимать, царевич, что я не могу отказать члену царской семьи. Этого не поймёт моё начальство. Но и оголить крепость, подвергнув её риску захвата, тоже не имею права.
Ваш купеческий обоз ушел почти неделю назад. Догонять его малыми силами – очень опасно. По лесам, с некоторых пор, бродят банды сумасшедших убийц, бросающихся на всё, что движется по дороге. Они не думают о своей жизни, лишь бы кому-то из них удалось добраться до путников.
Но у мня есть предложение. Неподалёку, в поместье князя Фердинанда Веттина формируется гусарский полк. Вы можете отправиться с ним до Варшавы. А оттуда уже к себе домой.
Что тут возразишь? Поблагодарил и откланялся.
* * *
В нашем торговом представительстве отъедалась и отогревалась торговая команда «Владимира Мономаха». Моряки же с презрением отвергли предложение купцов поселиться на берегу и остались зимовать на борту корабля.
Никогда в жизни мне не доводилось колоть такое количество льда. И так пользовался флотом лишь при крайней необходимости. Сейчас же и вообще убедился, что это не моё. Раз за разом оказываться в обстоятельствах, к которым невозможно подготовиться заранее и где от тебя ничего не зависит? Нет уж. Пусть это счастье достанется кому-то другому.
Главный приказчик представительства – обрусевший немец Степан Штанц, пригласил меня в кабинет для отчёта о текущих делах. Честно говоря, и самому хотелось уточнить обстановку.
В портах, где мы останавливались, во всю судачили о большой войне на юге. Но выуживать из этого потока баек и вымысла крупицы реальной информации было чрезвычайно сложно.
Степан накрыл стол для чаепития и поинтересовался:
– Может тебе Савва чего покрепче и закусить?
– В другой раз. Как у тебя тут дела?
Главный приказчик почесал рыжеватую шевелюру и вздохнул:
– Да всё, как всегда – караваны принимаем, народ размещаем, товары храним. Комендант округу держит жестко, так что никто особенно и не балует. Ну, а в дороге, сам понимаешь, держи ухо востро.
Ребята рассказывали, что километрах в сорока южнее на них пару раз нападали, но наши отбились без потерь.
Сейчас зима уже. Так что караванов почти не будет. Пока Балтика не замёрзнет. А с января по льду гонять начнём. До весны. Да ты же и сам всё это знаешь.
В лазарете пару обмороженных с вашего корабля, да один наш увечный – Тимофей Торопыга. По пьяни с крыльца свалился, да так неудачно, что руку сломал и нос. Хорошо, что не шею. Что бы я без него в бухгалтерии делал?
– То есть в торговле ничего не изменилось?
– Я бы так не сказал. Всё, что можно использовать на войне, вымели под чистую и продукты тоже. Шведским и датским купцам почти ничего не осталось. Считай, что пустые ушли. Зарились на то продовольствие, что мы себе оставили. Такие деньги предлагали! Даже сомневаться начал. Так что может никакого перерыва в торговле и не будет. Заказов набрали не на один караван. Только спешить с этим не стоит. Война закончится и куда я это всё дену?
– Про войну давай подробнее. Я же ничерта не знаю.
– Очень странная война, хотя кровищи льётся, как при самой обыкновенной. Поляки решили воевать с Богемией. Но там же отец польского короля на троне.
– Это я ещё успел застать. Может у них в семье война? Вот они и …
– Никакой вражды между отцом и сыном нет. Даже наоборот. Мне один богемский купец рассказывал, что их король очень хотел сына, но подряд родились две дочери. А когда дождался наследника, носился с ним, как с хрустальной вазой. Только тот заядлый был с детства и помешан на оружии. Потому нормальным воином и вырос.
Когда поляки позвали Иржи на престол, в родительском дворце такое творилось! Вплоть до отречения короля. Пусть сын занимает трон и правит. Так что разговоры про то, что польский король пошел войной на отца – полный бред. Зачем завоёвывать то, что и так можешь взять в любой момент?
– И что народ говорит про всё это?
– Дураки – про ужасы всякие рассказывают, которые, может сами и придумали. А умные – что всё подстроено.
Польское войско собралось под Краковом и стояло там, никуда не двигаясь. В Богемии было то же самое. А вот Неметчина словно сошла с ума. Союзники Богемии напали на Польшу, которая ещё даже войны Богемии не объявила. Осадили Калиш и двинулись на Варшаву и Сандомир.
Под Сандомиром их разгромили поляки, а дорогу на Варшаву закрыли наши. Ну, в смысле, прусская пехота. А сейчас уже зима началась, так что думаю и в войне будет перерыв. Разве что поляки снимут блокаду Калиша.
Сам понимаешь. Это всё не точно. Народ рассказывает, а где врёт не всегда понятно.
– Из Стольного Града что-то было.
– Указаний или каких других приказов не было. А слухов – полно. В степи война закончилась, не успев толком начаться. Но народу полегло! Ужас!
Ивана Светогор призвал в столицу, пока тебя со Святославом нет. Жена у него, говорят, красавица, если с лица смотреть. А если на всё остальное, то и не понятно. Словно тигра – и дух от восторга захватывает и страшно. Я это с чужих слов говорю. Скоро сам увидишь и решишь правда или нет.
Твоя то какую-то мудрёную ватагу искателей собирает. Всех безбашенных непосед созвала и каким-то премудростям учит. По весне отправятся к карелам. Но это не точно. Ей как раз рожать. Какие там …
– Что?!!
– Я же говорю. Слухи это. Может на самом деле всё совсем не так, а вовсе даже наоборот.
У царицы племянница нашлась. Это утром стрелок датского курьерского отряда рассказывал. Можно сказать, самая свежая новость.
– Странно. Мама всегда говорила, что сирота.
– Ещё грядут какие-то большие перемены в государстве. Но про это толком никто ничего не знает.
– Ну, про перемены судачат постоянно. Что у нас с деньгами?
– Порядок. Вот книга приходов и расходов.
– Я не про то. Мне деньги в дорогу нужны и, хотя бы несколько наших людей, а то купеческая команда корабля забыла, когда последний раз ездила верхом.
– А одеться потеплее? Зима уже. В твоём заморском наряде верхом задубеешь. И коня тебе надо подыскать повыносливее. Есть тут один иноходец. Жаба душила. Дорого просят. Но если для тебя – другое дело.
Людей жалко отдавать. Они все тут осели, семьи завели. Если без них никак, то конечно. Но когда доберёшься в Стольный Град и нужда в них отпадёт, отправь назад с обозом. Лучших даю.
Лукьян Белый. Не смотри, что староват. Жилистый и выносливый, как черт. Любого молодого за пояс заткнёт. Ну, и братья Томины, Семён да Трофим. Шустрые ребята. Засиделись тут в тиши да достатке. Пусть жирок порастрясут.
– Не знаешь, когда гусарский полк выступает?
– Если судить по тому, что они провиант и фураж уже закупили, то может и завтра. Отправлю Фому узнать, когда точно выходят.
– Где мне тут приткнуться на ночь?
– Обидеть хочешь? У меня в тереме твои покои всегда свободны. И Настя будет рада. Давно не виделись.
* * *
Гусарский полк действительно отправился в путь ещё до обеда.
Выспавшийся, сытый и практически довольный жизнью, я покачивался в седле изумительного создания, плавно несущего меня по заснеженной дороге.
Путь до Варшавы, слава богу, выдался скучным и относительно комфортным. До Торуни несколько раз заночевали в каких-то поместьях.
А на следующий день добрались до Плоцка. Здесь нас перехватил курьер из Варщавы с распоряжением гусарскому полку двигаться на Калиш.
Мы, «скромные русские купцы», которым, по просьбе коменданта, позволили ехать вместе с воинской частью, поблагодарили за помощь и стали ждать какой-нибудь караван на Варшаву.
На следующий день, из разговоров с местными, стало понятно, что шансов дождаться купеческого каравана с запада – нет. Пришлось пристроиться к обозу с ранеными и ещё двое суток тащиться до новой столицы Польши.
Как обычно направились к пану Стысю, но на месте замка и прилегающего к нему городка обнаружилось пепелище.
Грязный, весь в саже, нищий, в здравом уме которого лично меня посетили сомнения, за монету рассказал, что сразу, как ЭТО началось, замок обложило войско. Потом внутри стен что-то взорвалось, аж ворота вылетели наружу, и всех стали убивать.
Остальной текст нищего перевести на человеческий язык не удалось. Какой-то набор звуков, криков и всхлипов. Отдал ему часть нашего запаса продуктов, потому что совершенно не был уверен, что он использует монету по назначению, и решил осмотреться на пепелище.
Ворота, вместе с привратной башней, отсутствовали, что явно свидетельствовало о том, что взрыв был. Заодно обрушилась лестница, ведущая на стену, по которой можно было бы добраться до мастерской Ильи. Последняя прекрасно просматривалась насквозь, потому что у неё отсутствовала не только дверь, но и часть стены, в которую эта дверь когда-то была вставлена.
Трофим, как кошка, вскарабкался наверх, цепляясь не известно за что, и сбросил конец привязанной верёвки, по которой уже забрался и я.
Тайник Ильи валялся на полу и был пуст, как и углубление в стене, куда он вставлялся.
На всякий случай обшарили с Трофимом всё помещение.
Надо сказать, что мы были не первыми. Вот только тот, кто учинил досмотр, не мог знать, что за пружина, завёрнутая в бумажку, валяется посреди кучи всевозможных, завёрнутых в бумажки или тряпицы, железяк, включая и пружины разного размера и назначения.
На бумажке было нацарапано чем-то острым: «Потоцкий нечистая сила».
* * *
В Варшаву вернулись в потёмках и, от греха подальше, поселились в гостинице поближе к центру города. Утром спустился в хозяйскую корчму, где обнаружил Свята в большой компании заглядывающих ему в рот молокососов.
При виде меня брат поперхнулся, взвился над стулом и чуть не переломал мне рёбра, вопя что-то нечленораздельное. Охреневший молодняк подбирал челюсти со стола.
Наконец сцена братской встречи после разлуки закончилась и меня представили окружающим:
– Панове! Мой брат – царевич Савватий.
«Панове» дисциплинированно приветствовали меня, встав со свих мест, и тут оказалось, что некоторые из этих юнцов ранены, и у многих явно трофейное оружие – слишком прилично украшенное и разнокалиберное для строевой части. Оказывается, «юнцы» вовсе даже и не юнцы, а воины, побывавшие в сражениях.
– Моя сотня, – с непонятной гордостью заявил мне Свят. – Сейчас разъедутся по домам. Обрадуют родителей. Подлечатся, кому надо. Покрасуются перед барышнями. А осенью в Берестье – создаю польский отряд в школе сотников. Будем учиться выживать на войне.
Никогда не видел Свята таким … Наседкой. Смотрит на парней влюблёнными глазами. А те ему отвечают взаимностью.
Свят подозвал к себе конопатого блондина с забинтованной рукой и что-то шепнул ему на ухо. Через минуту корчма опустела.
– Ты не представляешь какие ребята. Словно специально собирали. А ведь обычные новобранцы. С азами фехтования знакомы и прилично держатся в седле. А остальное – ноль. И выжить в такой мясорубке? Ни один не выпустил страх наружу. Я сам чуть не обосрался в первом бою. Стыдно вспоминать. А тут …
– Пошли сядем за стол. Там расскажешь.
Корчмарь принял заказ и я приготовился спокойно набить желудок вместе со своими людьми, но Свята уже не возможно было отвлечь от начатого им разговора.
– Знаешь сколько осталось из сотни? Тридцать два человека. И то про четверых нельзя сказать наверняка.
– Ты не слишком тут распоряжаешься? Это тебе не Россия.
– Их всех демобилизовали. Когда увидели, что они наворотили под Калишем. Противник решил, что его атакует польская армия и перешёл к обороне. Пока разбирались что к чему, подоспели прусские части.
– Ты раньше по-другому всё это воспринимал.
– Что ты хочешь от тупого вояки, воображавшего себя великим полководцем? Великие те, у кого, после победы, люди в живых остаются. Этим надо заниматься. Научить убивать гораздо легче.
– Трусов будешь воспитывать.
– Тупой ты, Сова. Ещё тупее, чем я. Я собираюсь воспитывать разумных трусов, которые постоянно ищут решение боевой задачи с минимальными потерями. Для того, чтобы тупо переть на рожон – большого ума не надо. И в том, чтобы сдохнуть раньше противника нет большой чести. Если любишь тех, кто у тебя за спиной.
– Больше на острие атакующего строя стоять не будешь?
– Это почему?
– Неразумный риск.
– Там должен быть лучший. Когда увижу, что кто-то лучше меня, стану ему за спину. Если таких станет много – совсем не полезу. И вообще эта тупая рубка – давно архаика. Кто первый выстрелил – за тем и победа. Кто лучше маневрирует резервами. У кого люди лучше понимают манёвр. Да тут много всего. Я бы давно в армии реформу провёл, да отец не давал. Тебя ведь тоже укорачивал, где мог.
– Теперь, похоже, этому конец.
– Не понял?
– Сведения не проверенные. Доберёмся в Стольный Град – узнаем точно.
– Мне надо Здислава домой доставить. И с Магдой непонятно что.
– Ты в своём уме?! Нас дома ждут.
– Подождут. Во всяком случае, меня. Раньше на свете было несколько человек, за которых я, не задумываясь, отдал бы жизнь. А теперь их больше сорока. Хреновый я наследник престола. Откажусь в твою пользу.
– Да пошел ты! Нашел дурака впрягаться в эту царскую каторгу? Батя спит и видит, как на кого-то спихнёт это «счастье».
– Например, на Ивана.
– А что? Мы ему поможем. Во-первых, в князьях он вроде не опростоволосился.
– Армия у него будет боеспособная.
– И экономика на уровне. Правь и не парься. А наукой сам займётся, а то я от этого Института скоро крышей поеду.
– Говорить ему про это пока не будем.
– Точно. Батя ещё крепкий. Пусть Нюха пока побегает на воле.
– Только надо его как-то потихоньку подготовить к неизбежному.
– Это я беру на себя.
За спиной у Свята мялся высокий седой шляхтич, похоже, не решаясь прервать наш разговор.
– Это к тебе?
– Михаил! Садись к нам за стол.
– Не могу, ваше высочество. Князь Здислав просил, если у вас будет такая возможность, заглянуть к нему. Срочное дело. Вас человек ждёт от князя Вишневицкого. А у меня ещё поручения.
– Через пол часа буду.
Михаил исчез, а мы со Святом, потеряв нить разговора, не понимающе уставились друг на друга.
– Рану покажи, – вдруг попросил Свят.
– Долго расстёгиваться.
– Не мнись, как баба.
Увидев мою грудь, Свят хмыкнул и потёр скулу, что было свидетельством крайнего удивления.
