Текст книги "Сказка для взрослых (СИ)"
Автор книги: Владимир Лисуков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
Глава 10
Где-то.
Свейла (древняя, царица Светлана), Сур (древний).
Повествование от лица Свейлы.
* * *
Смерча не было видно, но очень хорошо слышно. Чудовищные процессы уже всасывали в свою воронку всех, кто в этом мире не контролировал пробудившуюся Силу, попутно срывая всё наносное и случайное.
По мере того, как пространство в центре смерча заполнялось обескураженными жертвами ритуала, процесс шел на убыль. Наконец наступила тишина.
– Мы с Суром могли бы сожрать вас, ничтожества, забывшие о своём предназначении, – издевательски крикнула я, под одобрительный рык дракона, – но на этот раз не будем. Живите и помните, уроды, что следующий раз будет для вас последним. Пошли вон.
Раздавленные пережитым «уроды» сыпанули во все стороны, лишь бы поскорее оказаться подальше от парочки смертоносных чудовищ.
* * *
– До чего же утомительный ритуал. Устала я. Пора домой.
– А по мне так очень даже ничего. Особенно последняя фаза.
– Для тебя это что-то значит?
– Обладать такой женщиной?
– Я здесь такая же женщина, как ты мужчина.
– Напрасно ты так. Присаживайся. У вас там раннее утро. Лучше соврать, что провела ночь в лаборатории.
Прямо в пространстве появилась небольшая лужайка, посреди которой был накрыт стол с фруктами и напитками. Сур, вернувший истинную форму, развалился на кресле, жестом приглашая меня разделить с ним трапезу.
– Горушка с ума сойдёт, когда обнаружит, что меня нет рядом.
– Это болезнь, вечная. Скоро пройдёт. Я умею ждать.
– Опять!
– Чем я хуже Степана. Могли бы образовать устойчивую пару. Хотя бы века на два-три.
– Ты уверен, что это тебе зачем-то нужно?
– Но ты же обсуждаешь со мной эту тему.
– Только потому, что ещё не отошла от ритуала. Ты для меня привлекательный объект для насилия.
– То-то Горушка твой удивится, когда ты скрутишь его в порыве страсти роковой.
– Сволочь.
– Для меня это комплимент, вечная. Жаль, что черный ритуал – такая редкость. Будь моя воля – проводил бы его каждый день.
– Мне пора. А ты кушай фрукты, а то зубы выпадут.
* * *
Когда Свейла растворилась в пространстве, Сур взял яблоко, надкусил и швырнул далеко в бездну, после чего долго наблюдал за его полётом, изучая что-то, только ему ведомое, там, где ничего нет.
Стольный Град. Царский дворец.
Царица Светлана (древняя Свейла), царь Святогор Первый (для жены – Горушка).
Повествование от лица царицы Светланы.
* * *
Горушка ещё спит. Да и не расцвело толком. Как всё клокочет внутри. Рановато вернулась. Но этот Сур, скотина, просто невыносим. Сколько можно твердить одно и то же.
Ой! Только не это! Нежные лапищи мужа заставили тело изогнуться от блаженства, а когда его счастливо улыбающаяся физиономия заслонила весь мир, на краю сознания промелькнуло лишь угасающее «господи, дай мне силы…»
* * *
За завтраком Горушка, аккуратно шевеля распухшими губами и вздрагивая каждый раз, когда его рубаха касалась спины, был задумчив и немногословен. Ну, немногословен – это ладно. Понять можно. Но мысли то о чём? Так и подмывало снять крестик – оберег с его шеи и послушать.
Нельзя. Это хуже предательства. Так вообще всё можно разрушить и оставить одну бессмысленную рутину.
Наконец муж допил чай, глубоко вздохнул и, криво улыбнувшись, произнёс:
– Это сколько же лет я тебя в постели мучил?
– В каком смысле, милый?
– Если только сегодня ночью, в первый раз, всё было так, как тебе хочется.
– Господи! Горушка. Да сто лет мне здались такие радости. Видно нервничала сильно в последнее время. Вот и сорвалась на истерику. Мне больше по-другому нравится. Без увечий.
– Правда?
Какая же у него становиться милая физиономия, когда вот так улыбается. Глупая и любимая. Так бы и укусила за … Нет это я опять что-то не то.
– Да, мой хороший. У нас тысячу рас было на много лучше.
Осторожно села мужу на колени и прижалась щекой к его груди. Так хорошо, что думать ни о чем не хочется. Абсолютно.
Конец счастью наступил на удивление быстро. Явился Лавр и начал нудное обсуждение перспектив развития Новгородского тракта.
От скуки чуть не уснула. Сказывается откат. Допила чай и отправилась приводить себя в порядок.
Стольный град. Царский дворец.
Царица Светлана, царевна Грета (жена царевича Савватия), Степанида (мать Светланы, древняя), Дамира (княгиня, жена царевича Ивана князя народа тартар), Ираида Сумская (главный женский инструктор единоборств приказа тёмных дел), Шахина (инструктор приказа тёмных дел).
Повествование от лица царицы Светланы.
* * *
Через пол часа пришла Грета с такой извиняющейся мордашкой, что сразу заподозрила неладное.
– Лия хотела бы с тобой поговорить. Без свидетелей.
– Что за секреты?
– У неё будет ребёнок от Саввы. И она хотела бы посоветоваться. Степанида говорит, что, либо Лия, либо ребёнок.
– А она не могла посоветоваться до того, как детей заводить?!
Хорошо, что мерзавка прислала Грету. Даже не знаю, что бы учудила при личной встрече. И эта старая карга воду мутит.
– Со Степанидой вы откуда знакомы?
– Провидица привела меня к Лие домой.
– У неё и дом имеется?
– Большой. И ещё из него можно постучаться в какое-то окошко и позвать Степаниду.
– Ну, и …
– Лия постучала и пришла Степанида. Называла Лию внучкой. Ну, и меня тоже. Сказала, что у меня проблем нет.
– Что ещё говорила?
– Что мой оберег на весь мир сообщает, что он у меня есть и что с ним не пойдёшь на бал.
Всё суета проклятущая. Пожалуй, права старая ведьма.
– Пока поноси этот. Балов и приёмов в ближайшее время не предвидится. Те обереги, что не звенят на весь белый свет, на личность завязаны. Найдётся умелец, что сломает оберег, заодно и мозги тебе свернёт набекрень. Я подумаю. А Этой скажи, что сама её найду в Институте.
Я бы ей, заразе, не совет, а по голове дала, да так, что через задницу выскочит. Только внука жалко. Последнего не говори. Нервничаю я. Сама понимаешь, что за новости. Ну, вернётся Савушка…
Заметив круглые глаза Греты, решила не развивать тему. Девочке и так досталось. Да и волноваться ей нельзя. А тут то покушение, то мама со своими штучками. И Провидица хороша. Знает, что против неё не попрёшь, и нагло этим пользуется.
Очень внуков хотелось. Теперь аж трое намечаются. Заказывали? Получите.
– Ты Греточка только не волнуйся. Всё у нас будет хорошо. И у Лии тоже. Не очень торопишься?
– Нет. «Мучительницы» явятся через час – полтора.
– Тогда пошли в зимний сад. Аппетит нагуляем. У нас там черная роза распустилась.
– А такие бывают?
– Ну, она не совсем чёрная. Скорее тёмно-коричневая с золотистым отливом. Просто так называется. Но всё равно очень красивая.
Оказалось, что Грета неплохо разбирается в растениях. Её восторг при виде розы навёл на мысль, что купец, добывший эту редкость, заслуживает дополнительного вознаграждения.
И тут из-за кустов вышла Степанида с серпом в руке. Через секунду от заморской красоты осталась кучка пепла, потому что куст чёрной розы попытался сопротивляться своему уничтожению, а потом вспыхнул голубым пламенем.
Злобно взглянув на меня исподлобья, Степанида исчезла в буйной растительности оранжереи.
А мы с Гретой ошарашенно уставились друг на друга.
– Ты не испугалась, Греточка?
– Нет. Только так странно всё.
– Ты к себе иди, а я на счет купца-добытчика распоряжусь и скоро буду. У тебя отобедаем, а то что-то, в последнее время, во дворце случается слишком много сюрпризов.
Чмокнув дочку в щеку, вызвала Лавра и, не упоминая Степаниду, как смогла изложила ботаническую проблему.
– Интересующий вас купец, царица, сегодня утром найден мёртвым у себя в доме. Никто из домочадцев ничего не видел и не слышал.
– А его приказчики что говорят?
– Мы связали смерть купца с подарком, но никто из них не помнит, чтобы закупались товары растительного ассортимента. Они торгуют тканями и фурнитурой. Больше ничем.
– А что удалось выяснить по поводу покушения на царевну.
– Матеус перестал себя контролировать ещё в Неметчине. Последнее, что помнит, – дружеская пирушка по поводу своего отчисления из университета. Решил не делать из этой неприятности трагедию. Хороший парень.
– Это замечательно, но лучше пусть этот «хороший» парень пока посидит у вас. Мне так будет спокойнее. Может у него таким образом мозги подправлены, что, при виде Греты, он опять попытается сделать какую-нибудь глупость.
– Может отправить его домой?
– Сам он хотел бы вернуться?
– Нет. Просит оставить его здесь.
– Вот видите, Лавр Игнатьевич. Что-то здесь не так. Пусть пока посидит.
– Слушаюсь, ваше величество.
* * *
У Греты были гости. Жена Ивана о чем-то оживлённо беседовала с Гретой. Завидев меня девушки замолчали и встали из-за стола.
Странная особа эта Дамира. Удивительной красоты лицо и тело бойца, хотя и не лишенное некой женской грации. А что за этими раскосыми глазищами вообще понять невозможно. На шее именной оберег странной конструкции. Никогда не встречалась с такими. Даже ломать не понятно с какой стороны. Ну, и пусть. Не это главное. Главное, что, когда она рядом с Иваном, словно всё для них теряет значение. Кроме них самих. И слава богу. Остальное – не моё дело.
– Ну, что, девоньки – нагуляли аппетит?
– Сейчас мои «мучительницы» придут, а потом уже и пообедаем.
– Можно, Грета, я тоже разомнусь? – спросила Дамира, потягиваясь.
– Места хватит всем.
– И для зрителей тоже? – поинтересовалась я.
– И для зрителей, – улыбнулась Грета.
Девочки встали из-за стола и ушли переодеваться, рассуждая по дороге о достоинствах какого-то оружия. А я, немного поскучав сидя в кресле, отправилась в зал для тренировок.
* * *
В тренировочном зале разминались лучшие Марфины инструкторы: Ираида Сумская по кличке «Гюрза» и Шахина – девушка с сомнительным прошлым проштрафившегося охранника какого-то восточного правителя. Лавр с Марфой темнят, но совершенно точно она обязана им жизнью.
Что это с ними? Оба инструктора подобрались и затравленно уставились куда-то мне за спину. Там Дамира всего лишь размахивала саблей. Ну, довольно быстро. И двигается какими-то рывками. И что такого? Когда Святослав этим забавляется, воздух вокруг него гудит.
И Грета замерла в дверях. Смотрит широко раскрытыми глазами.
Чтобы не мешать, отошла в дальний угол и села на широкий подоконник. До чего же наглых инструкторов набирает Марфа! Всё, чем удостоили свою царицу, – лёгкий кивок головы в мою сторону.
К сожалению развлечение не задалось с самого начала. Вместо того, чтобы устроить потеху, оба инструктора подошли к Дамире и, с низким поклоном, положили своё оружие у её ног. После этого Дамира показала в центр зала и стала в стойку. Ираида с Шахиной встали против неё. Потом смазанное движение и Ираида летит в угол, а Шахина лежит на полу у ног моей девочки, сабля которой приставлена к горлу соперницы.
Сцена повторилась раза три во всё более замедленном темпе. Довольно скучное зрелище. Бросились, упали, встали и долго что-то обсуждают, размахивая руками и ногами.
Греточка тоже пытается повторять за всеми, стоя в углу. Наконец про неё вспомнили. Тут вообще всё замедлилось и стало понятно какое обилие тонкостей у простых, на первый взгляд, движений.
Наконец эта тягомотина закончилась поклонами друг другу. Девочки отправились мыться и переодеваться, а я пошла в столовую делать свой заказ.
Глава 11
Французское королевство. Дорога на Париж, а потом столица Франции.
Савва (царевич), Григорий Николаевич Нижегородский (главный приказчик торгового представительства России в Париже), барон Себастьян де Совиньи (крупный французский промышленник), Яков Морган (банкир), Жак де Сак (маршал Франции), граф Люсьен де Ланс (глава гильдии металлургов Француузского королевства).
Повествование от лица Саввы
* * *
Уже начал клевать носом, когда объявился человек Яхима Каца Жорж, оказавшийся мрачным ветераном впечатляющих размеров, на котором купеческий костюм сидел как военная форма. Втиснувшись в дверь корчмы, он направился прямо ко мне.
– Ты курьер, – прорычал этот громила.
– Я.
– Тогда пошли.
* * *
«Несколько повозок» оказались целым торговым караваном, который, тем не менее, просто растворился в огромной массе повозок и людей, неспешно движущейся под защитой пешей и конной охраны.
Интересно что такое они везут с такими мерами безопасности?
Ночью жгли костры и выкатили расчехлённые пушки. Но до утра и следующим днём ничего примечательного не произошло.
Атаковали нас под вечер, когда мы въезжали в предместье Парижа.
Сначала группа верховых попыталась выманить и увести нашу конную охрану. Но у них ничего не вышло. Опытные воины пугнули нападавших и вернулись к своим прямым обязанностям – защите каравана. А потом разномастно вооруженная толпа бросилась сразу с обеих сторон. Прогремел артиллерийский и ружейный залп, вылетела туча арбалетных болтов и замелькали шашки конной охраны. Очень скоро всё было кончено.
– Каждый год одно и тоже. – Прорычал Жорж, вдохновенно ковыряясь какой-то палочкой в зубах. – Знают же, что шансов нет и всё равно лезут. Просто с ума сходят от мысли, что мимо такие горы золота едут.
Ясно. Меня пристроили в караван с налоговыми платежами. Можно расслабиться. Я под защитой всей мощи фискальной службы французского королевства.
* * *
На улице Святой Елены мои попутчики так старательно смотрели в сторону от нашего представительства, что даже неудобно было кого-то окликать, для того, чтобы попрощаться.
Не по уставу «гостеприимно» распахнутые ворота вызвали удивление, а десятка полтора оседланных лошадей, бродивших по двору – острое чувство опасности. Зарядил арбалет и стал прикидывать, как незаметнее проникнуть внутрь.
Кто-то видно всё же смотрел в мою сторону, потому что рядом со мной возник Жорж с парой мордоворотов практически такого же, как он, размера.
– Мне кажется, что послание можно передать и сегодня, прогудел он.
– Их там будут резать, а я спрячусь? – крикнул я, бегом огибая территорию представительства.
Судя по топоту и сопению, Жорж со своими людьми следовали за мной.
Вот она канава. С трудом выдрали из бурьяна лестницу, брошенную сюда год назад за ненадобностью. Подгнившая конструкция явно представляла опасность для жизни, но выбирать было не из чего.
На крышу склада забрались практически без проблем. Что-то там хрустнуло под ногой у того, кто поднимался последним, но его прихватили за одежду и выдернули наверх.
Стараясь не шуметь, подошли к окну второго этажа, которое вело в кабинет главного приказчика. Гриша лежал на полу лицом вниз и рядом с ним конюх Селантий. Дальше просто не было видно. Перед ними расхаживал, о чем-то рассуждая, Граф. Чуть в стороне стоял кто-то с арбалетом. Во всяком случае сам арбалет был нацелен на лежащих.
Выстрелить в Графа? А меня из арбалета … Арбалетчика вообще не видно. А может их и двое.
– Сезара, – шепнул мне на ухо Жорж, словно прочитав мои мысли. – Он нас четверых положит. Лучший фехтовальщик Парижа.
Когда арбалетный болт пробил стекло, на том месте, куда я стрелял, уже никого не было. В нас тоже выстрелили. Похоже, не целясь. Стрелявший метнулся куда-то направо и скрылся из вида.
Во дворе грохнул оружейный залп. А это кто? Через несколько минут в кабинет ворвались королевские гвардейцы. Мои люди начали вставать с пола. Капитан что-то доложил Григорию, отдал честь и гвардейцы покинули помещение.
– Мне кажется тут не самое безопасное место в Париже, – прогудел на ухо Жорж.
Безопасное не безопасное, но парой слов с Гришей перемолвиться надо.
Со скрипом, роняя куски стекла, открылось окно и в него высунулся Митя – личный охранник и секретарь Григория, а по совместительству ещё и его двоюродный племянник. Увидев меня, приложившего палец к губам, он улыбнулся и исчез, а на смену ему высунулась Гришкина морда.
– Савва, ты?! – прошептал мой друг и самый близкий человек из купеческого братства.
– Вроде, я. Чего они от вас хотели?
– Узнать куда ты подевался. Мы, естественно, «героически» молчали, потому что понятия не имели, где ты шляешься на этот раз. Эта гнида зарезал Чёрного Василия и приготовился взяться за Селантия, когда прилетел твой арбалетный болт. Никогда не думал, что люди могут двигаться с такой скоростью. Потом гвардейцы начали штурм и эти гады куда-то сбежали.
– Дай денег и кинжал с ножнами. Остальное у меня есть.
– Что нам делать? – спросил Григорий, притащив мешок с деньгами и, на сколько я понимаю, кинжал, завернутый в кусок ткани.
– Найми охрану из местных. Закройтесь и ждите от меня вестей.
– А переговоры? Тут что-то меняется. Не просто пустая болтовня.
– На твоё усмотрение. Мне не контракты, а вы живые нужны. Будем живы – никуда эти контракты от нас не денутся. Если долго от меня вестей не будет, действуй по обстоятельствам. Вплоть до эвакуации представительства.
Мы обнялись с Гришей, после чего я с Жоржем и его людьми отправился доламывать лестницу. В прямом смысле этого слова. Жоржа, спускавшегося последним, пришлось ловить внизу, хотя он и цеплялся на лету за распадающуюся конструкцию.
Без лишних разговоров, лёгкой трусцой, пробежали с пол километра по потёмкам и оказались возле своих повозок, возницы которых убедительно изображали, что прибыли к пункту назначения.
Ещё часа два колесили по каким-то парижским улочкам, пока не оказались во дворе большой усадьбы, чем-то смахивающей на крепость. На сколько можно было рассмотреть ночью. Во всяком случае, стены и башни наличествовали, как и подъёмный мост на входе, превращавшийся в железные ворота, когда цепи втягивались внутрь стены.
Все, включая Жоржа, укатили куда-то в темноту. Меня же пригласил следовать за собой величественный старец в ливрее, на которой золотого шитья было больше, чем малиновой парчи. В правой руке он держал ярко горящий фонарь. Мы поднялись на высокое крыльцо и вошли в довольно большую прихожую, где меня перепоручили миловидной горничной.
Мои покои оказались на втором этаже: гостиная, она же столовая, спальня и помещение для умывания и прочих нужд, обустроенное куда лучше, чем у меня дома.
Забрался в корыто с восхитительно горячей водой и не заметил, как уснул.
На деликатное прикосновение пальчиков горничной к моему плечу отреагировал рефлекторно, насмерть перепугав девицу не только тучей брызг и кинжалом у её горла, но и раной на своей груди.
Пришлось извиняться и вытирать её зарёванную мордашку одним из полотенец, кучей валявшихся на каменной скамье у стены.
Пока продолжались всхлипывания и вздохи, вытерся и оделся.
– Я бы на вашем месте, сударыня, высморкался и сполоснул лицо прохладной водой.
– Всё в порядке, мсье. Что прикажете подавать на ужин?
– Мясо в любом виде и побольше, хлеб, вино и овощи на ваше усмотрение.
– Слушаюсь, мсье, – присела в реверансе девушка и практически выбежала за дверь.
В столовой меня ожидал накрытый на одного человека стол, приятный запах горящих в камине дров и немолодой господин в простом домашнем костюме из очень дорогой ткани.
– Приношу извинения, ваше высочество. Меня зовут барон Себастьян де Совиньи. Я буквально на минуту. Завтра состоится званый обед для узкого круга близких мне людей, на котором я хотел бы видеть и вас, ваше высочество. Подобающую вашему статусу одежду приготовят к утру. Темы бесед, которые мы обычно ведём во время данного мероприятия, должны заинтересовать человека, участвующего в выработке внешнеэкономической стратегии Русского государства.
– Благодарю, барон. Это очень интересное предложение.
– Вот и замечательно. Не смею более мешать вашему отдыху, ваше высочество.
Мы пожали друг другу руки и хозяин поместья изящной походкой опытного царедворца выплыл из помещения.
Через несколько минут, расшаркиваясь в извинениях меня измерили сразу несколько мастеров, после чего наконец-то принесли поесть.
Вообще-то такие объёмы пищи предполагают, что её будут поглощать, как минимум, несколько глоток, но я, хоть и заработал лёгкую одышку, справился один. Круглые глаза горничной стали прекрасным финалом этого праздника жизни.
Уснул, как только голова коснулась подушки.
* * *
Утром, на стульях рядом с кроватью, обнаружил шелковое бельё и домашний халат, расшитый на восточный манер.
Быстро привёл себя в порядок и направился в гостиную, логично предполагая наличие там завтрака. Предчувствия меня не обманули. Даже не то слово. Прислуга явно решила исправить вчерашнюю оплошность, когда оголодавший гость разве что не вылизывал пустые тарелки.
На этот раз еды было ОЧЕНЬ много. Сколько вместил совсем не маленький стол. А вот аппетит, наоборот, приобрёл вполне себе обычные параметры. Так что пришлось разочаровать сразу трёх горничных, изображавших работу, но явно собравшихся поглазеть на невероятно прожорливого гостя.
* * *
До обеда скучал в кресле у потухшего камина.
Потом принесли одежду и обувь. Штаны и сапоги оказались в самый раз, а вот камзол немного жал в плечах. Примерно через час вернули исправленную версию.
Наконец появился вчерашний величественный старец, поинтересовавшийся не соизволю ли я присоединиться к гостям хозяина за обеденным столом. Я соизволил и мы, по коридору, а потом по длинной галерее, направились в соседнее здание, где за огромной резной дверью из морёного дуба, выходящей в прихожую, обнаружилась небольшая внешне скромно украшенная гостиная. На диване и в креслах неподалёку от обеденного стола, кроме барона, сидели: явный соплеменник Яхима во всём черном и шляпе на голове, невысокий худощавый военный и полный седой господин в камзоле со знаком торговой гильдии, вышитом на груди.
Хозяин представил меня присутствующим.
Яков Морган попытался что-то разглядеть у меня в глазах, Жак де Сак стремительно пожал мне руку и отправился усаживаться за стол, а граф Люсьен де Ланс по-медвежьи стиснул мне пальцы и долго рассыпался в комплиментах.
Не очень понятно было, как правильно вести себя за столом, поскольку в России официальные миссии выполняли сотрудники посольского приказа, члены боярской думы и люди из ведомства Лавра. Мои приказчики вели переговоры такого уровня очень редко. Но не думаю, что здесь что-то так устроено, чего не бывает в российском официозе.
– Ваше высочество, друзья мои, – встал со своего места барон, – мне кажется будет уместным предложить всем присутствующим не тратить силы на соблюдение всех тонкостей этикета. Чем проще и доверительнее будет наша беседа, тем больше пользы извлечёт из неё каждый из нас. Предлагаю поднять бокалы за суть вещей, без которой всё в мире лишено смысла.
Вино было просто изумительное. Но тост хозяина застолья спутал все мои планы. Мы же тут не с приятелями отмечаем удачный контракт. Где та мера простоты, которая приемлема в данной компании? Значит надо брать инициативу в свои руки.
– Вы позволите, господа? – поймав на себе внимательные взгляды присутствующих, я понял, что мне «позволяют» и продолжил, – На сколько я понимаю, во Франции начались некие процессы, которые, с одной стороны, актуальны для взаимоотношений между нашими странами, а с другой, – требуют оперативного согласования наших позиций. Поэтому я предлагаю не углубляться в дипломатическую риторику, а просто задавать друг другу вопросы на интересующие нас темы.
Пока присутствующие за столом переглядывались и впадали в задумчивость, я отведал изумительного паштета и парочку сочных грудок какой-то «райской» птицы. Похоже моя блаженная физиономия повергла присутствующих в ещё больший ступор.
Наконец граф улыбнулся и, щедро навалив в свою тарелку салата, с достойным уважения аппетитом принялся поглощать этот шедевр кулинарного искусства. Очень скоро к нам присоединились и остальные участники застолья.
Первым перестал тщательно пережевывать пищу, а точнее, окончательно сформулировал вопрос, Яков Морган:
– Как вы считаете, ваше высочество, в чем причина отказа от проекта «торможение» в пользу программы индустриализации?
Ого! Кажется, мои собеседники знают о моей стране больше, чем я сам. Послать под предлогом секретности данных? Не солидно. Они-то об этом знают. Вот батя, зараза! Что это за объяснение – «вы думали, что это так, а на самом деле оно иначе» и Институтом в рожу тычет. Ну, да. То, что сотрудники считают «Институтом», на самом деле лишь относительно небольшое пространство перед закрытыми зонами. Даже для директора.
Но такие дела, как индустриализация, быстро не делаются. Одна разработка проекта займёт месяцы. Если бы уже что-то началось, я был бы в курсе.
– Мне кажется вы предвосхищаете события, уважаемый Яков. Проект и его реализация – это разные вещи.
– Когда начнётся реализация, мы окажемся не просто на обочине – в положении обезьяны, наблюдающей за полётом дирижабля, – с неожиданным для его возраста темпераментом практически выкрикнул Яков.
Если прибросить наш военный и экономический потенциал, то мы легко могли бы завоевать Европу, но не делаем этого. Почему? Да потому что мы её, как и Россию, сдерживаем в экономическом развитии, а себе лишь обеспечиваем государственную безопасность. С какой целью не важно. Важно, что это проект для всех. Проект «торможения».
– Этот проект для всех.
– И больше вам добавить нечего? – мрачно поинтересовался барон, незаметно превратившийся из радушного хозяина во властного господина с тяжелым пронзительным взглядом.
– Я не уполномочен вести подобные переговоры. У нас всего лишь приватная беседа. Единственное, что имеет смысл обсудить предметно, – это ваши предложения по сотрудничеству и проблемы, которые вы испытываете в этом отношении. Я курирую внешнеэкономическую деятельность страны и, что касается сегодняшней ситуации, могу быть куда более конкретен.
Взгляды моих собеседников скрестились на Жаке де Саке.
– Антироссийская партия по-прежнему сильна и доминирует при дворе. Но, в последнее время, после того, как маркиз де Растиньяк женился на графине Надин Винкельдорф, у его величества Карла 18 появилась новая официальная фаворитка. Однако, это не самое удивительное. Самое удивительное, что она же умудрилась стать лучшей подругой королевы. При дворе никто не может припомнить случалось ли вообще такое в истории Франции.
Эта проныра подкинула королю несколько захвативших его величество идей. Прежде всего про прямые родственные связи римского и французского державного величия. Теперь у нас по средам день памяти великих предков. Естественно король воплощает в себе их всех: белоснежная тога, лавровый венок из золота, покрашенного в изумрудный цвет. Ну и термы, философские беседы, бои гладиаторов.
Последнее, надо сказать, презанятное зрелище. Лучшие воины королевства выходят против приговорённых к смерти преступников. У нас в войсках это практикуется давно, чтобы новобранцы ощутили вкус крови. Но не с такой пышностью и театральщиной. Маркиз де Растиньяк частенько участвует в этом спектакле в качестве главного героя-победителя.
Как-то его величество, сразу после термы, прошелся по дворцу и его чуть не вырвало, что повлекло королевский указ о Франции – самой благоухающей стране в мире. Казнили пару бургомистров и в городах стали спешно заниматься канализацией. А рядом с Версалем возводят термы для благородного сословия. Кстати, плавать в одной купальне с королём – высочайшая честь. Для остальных – пытка париться в парадном облачении да ещё и в накинутых поверх тогах. Говорят, скоро останутся только тоги, но это не проверенные слухи.
На прошлой неделе в купальне прошел государственный совет и был принят посол Англии. Его величество остался весьма доволен тем, какому унижению был подвергнут полномочный представитель соседа. Особенно когда, в конце аудиенции, тот упал в обморок.
Второй идеей маркизы стало личное пространство короля. Теперь его величество может, если пожелает, понежится в кресле в зимнем саду под наблюдением лишь охраны. Или собраться узким кругом человек в пять для дружеской пирушки. Обычно это министр финансов, ваш покорный слуга и маркиз де Растиньяк. Приглашали герцога, но он раньше его величества нажрался как свинья, что вызвало недовольство короля.
Иногда к нам присоединяются королева с маркизой. Надо сказать, что именно королева, после застолья, провожает его величество в спальню, а не наоборот.
Что происходит между королевой и маркизой не знает никто. Во всяком случае внешне ничего необычного, если не считать сам факт такой дружбы.
– Я дополню. – после небольшой паузы сказал граф и, сложив руки на животе, продолжил. – Новые веяния имели некоторый эффект в промышленности страны. Во всяком случае чугунолитейные производства едва справляются с заказами. Да и металла не хватает. Но боюсь, что это временное явление. В целом же наблюдается стагнация.
– А откуда взяться развитию, если Россия душит нашу внешнюю торговлю и переманивает лучших специалистов? – недовольно пробурчал Яков Морган.
А что вы хотели, чтобы было наоборот? Впрочем, вас самих, похоже, это устраивало.
– Вы зря так горячитесь, Яков, – барон явно не был заинтересован продолжать беседу в подобном тоне. – Мы и сами были в этом заинтересованы. Все были в этом заинтересованы. Чем проще устроено общество, тем легче им управлять. Не так ли Савватий?
– Несомненно.
– И что же такого произошло, что понадобилось рушить давно сложившуюся систему, которая устраивала всех?
Если бы я знал. Похоже с опережающим развитием личности ничего не вышло.
– Я уверен, что никаких радикальных изменений ни в ближайшее время, ни в отдалённой перспективе не планируется. Насколько я понял, вы готовы согласовать свои действия с российским руководством. Но как вы это себе представляете? Мы же враждуем не одну сотню лет.
– Какое это имеет отношение к реальной экономике? – презрительно сморщил нос Яков Морган. – Мы и сейчас имеем опосредованный оборот с Россией сопоставимый с бюджетом Франции. Да. Это не удобно. Но, когда нет прямого пути, всегда найдётся обходная дорога.
Двойка тебе, куратор внешнеэкономической деятельности. То-то меня всегда смущали чрезмерные объёмы торговли с некоторыми немецкими государствами. Откуда потенциал? А Лавр, зараза, наверняка знал и молчал! Похоже меня с братьями ненавязчиво обучали чему-то большему, чем официально было объявлено.
– Что есть, то есть. Но для серьёзного роста, Яков, этот механизм не приемлем.
– Вы нам предлагаете перейти к рассмотрению вопросов государственного устройства Франции? – улыбнулся барон, – Боюсь, что этому будет дано иное определение – государственная измена.
– Мне не понятна такая устойчивая популярность антироссийской партии.
– Тут нет ничего загадочного. Это партия национального самосознания. Не только Россия хотела бы сохранить свою национальную идентичность. Но в условиях вашего доминирования это можно сделать только таким образом. Мы понимаем, что данное положение вещей может и скорее всего приведёт к прямо противоположному результату. Но что мы можем предложить в качестве политической альтернативы?
