Текст книги "Сказка для взрослых (СИ)"
Автор книги: Владимир Лисуков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Глава 4
Град. Терем Айдара. Больница.
Айдар (бывший князь народа тартар), Равазан (князь воинов Кавказа), царевич Иван (князь народа тартар), Дамира (княгиня, жена царевича Ивана), Асхат (главный военачальник народа тартар), Расим (командир гвардии народа тартар), Рустам (мастер тёмных дел народа тартар, колдун), Терхан (глава рода мастеров народа тартар), Зарина (сотник первой сотни дружины Дамиры и её подруга), Лэйла (сотник третьей сотни дружины Дамиры), Джан (колдун, помощник Равазана).
Повествование от лица Айдара.
* * *
– Заходи. Располагайся. Это моя библиотека.
Явно растерянный Равазан не стал «располагаться», а побрёл вдоль книжных полок, разглядывая корешки книг, доставая некоторые из них, чтобы полистать и поставить на место.
– Ты очень богатый человек, Айдар. Я такую библиотеку видел только раз, в Багдаде, во время хаджа. И это был дворец визиря. А Коран у тебя где?
– Рукописный, где ему и положено быть – в комнате для намаза. А более поздние издания – там, где богословская литература. Последняя полка в углу.
– Смотрю ты не очень религиозный человек.
– Я в Бога верю. То, что имя его Аллах, мне досталось с кровью предков. Потому и ритуалы соблюдаю, хотя это и не главное.
– А что главное?
– Вера. Самому следовать предначертанному свыше и другим помогать, если кому-то эта помощь нужна.
– С этим не поспоришь.
– Когда ритуал ставят выше веры, а какого-то человека выше Бога, начинается смута в головах, а заканчивается толпами обезумевших фанатиков.
– Ты думаешь, что эта война из их числа?
– Отчасти. Если ты веришь только в удачу и выгоду, с твоей головой можно сделать что угодно. Мы детей сначала учим любить и верить в бога, что в общем то, одно и то же, а потом уже работать и защищать свою жизнь. Подумай кому на Кавказе сумели внушить ненависть к своим братьям.
– Сложно сказать. Среди них были прекрасные воины.
– Ладно. Пошли обедать. Скоро Иван с Дамирой придут. А там и остальные подтянутся.
* * *
Совет, по сложившейся в моё отсутствие традиции, проводили усевшись по краям большого круглого ковра. Украшенное камнями княжеское кресло, за ненадобностью, пылилось где-то в кладовой. Жаль. Красивая вещь. Надо бы подарить кому-нибудь.
По понятным причинам отсутствовал Расим, которому садисты лекари не позволяют не только покидать палату, но даже ходить в нужное место. Пообещал выкрасть его, если издевательства продолжатся дольше, чем два-три дня.
У Ивана с Дамирой круги под глазами. Наверно, первый раз после возвращения вышли из Дамириных покоев. Иван спихнул на меня вопросы управления, как только они с Дамирой убедились, что люди обеспечены всем необходимым, а кому надо – лечатся. Кто бы мог подумать, что так сложится? И сейчас сидят, прижавшись друг к другу.
Асхат с Терханом крутят в руках странную железяку и о чем-то спорят. Стараются говорить тихо, но, по отдельным словам, можно понять, что речь идёт об элементе конструкции повозки.
Рустам сидит закрыв глаза. Опять витает в своих потусторонних сферах. Рядом с ним, на небольшой скамейке, устроились трое домовых. Один совсем крошка. Тоже тихо о чем-то беседуют. Как появились, так от Рустама ни на шаг. В их мире творится что-то ужасное, потому они совершенно беспомощны. Наверно из-за этого Рустам и таскает их повсюду за собой.
Рамазан явно охренел от увиденного. Знал бы он о моём состоянии. Никогда не видел ничего подобного. И даже не слышал, что такое бывает.
Иван отлип от Дамиры, после чего та, как какая-то служанка, начала разносить участникам совета чай. Когда принесла мне, то чмокнула в щеку. Попытался вспомнить, когда такое случилось в последний раз. Наверно в детстве. Приятно конечно, но появились сомнения, знаком ли я с этой женщиной.
– У нас сегодня несколько организационных вопросов, – негромко произнёс Иван и в помещении стало тихо.
Да. Князь! Вон как все подобрались. Слушают.
– Пришла весть из Стольного Града, – продолжил царевич. – Мой брат Савва пропал где-то на границе Польши и Бранденбурга. Святослав тоже не понятно где. Вроде отправился на поиски. Я – единственный наследник престола, находящийся в стране и Институт остался без присмотра. Царь велел мне немедленно вернуться к научной деятельности. Думаю, в моё отсутствие, вы сумеете сохранить совет в том виде, в котором он работает сейчас. Возвращение Айдара очень кстати. Во-первых, лучше тебя никто не понимает хозяйственную деятельность нашего народа. Во-вторых, ты воин. Значит будешь участвовать в военном совете и, пока нет Расима, командовать гвардией. Я понимаю, что это очень много для одного человека, но ты князь и умеешь работать чужими руками. Главная твоя ценность в том, что ты можешь связать всё со всем. До сих пор это делал тот, кто был автором инициативы. Но это неправильно. Нужен постоянный человек, которому все помогают.
– А ты чем занимался?
– Да, в общем то, ничем. Всё делали они, а я только помогал, чем мог.
Судя по улыбкам на лицах присутствующих, Иван уже не в первый раз говорит эту глупость.
– А я передаю командование своей дружиной Зарине и прошу ввести её в состав совета, – заявила Дамира. – И ещё Ольгу – жену Асхата. Она придумала Женскую Тьму и неплохо командовала этим нерегулярным формированием. Для женщин нашего народа её слово многое значит.
– Я против. – всегда невозмутимый Асхат внезапно стал не похож на себя. – Пусть сначала её лекари долечат и у меня снова будет жена, а не кошмар в юбке, с копьём наперевес, которым она совершенно не владеет. Мои нервы не железные.
– Значит подождём пока Ольга будет в состоянии подлечить нервы Асхату, – вздохнул Иван. – Но женские дела в совете обсуждать всё равно придётся. И Зарина нам в этом не помощник. Она даже не замужем. Кстати, против неё возражения есть? Нет. Ну тогда второй вопрос.
Нужно оказать помощь Равазану по возвращению домой. Этим занимался Айдар. Пусть он и расскажет.
– Нечего рассказать. Одни вопросы.
– А что с людьми Рамазана. – Посмотрел Иван на горского князя.
Равазан сразу не понял, что ему предоставили слово, но поскольку все выжидающе смотрели на него встал, сел и, слегка покраснев, начал говорить:
– Со дня приезда умерло два человека. Ещё несколько десятков тяжелые, но есть надежда. Люди Терхана помогли развернуть мастерские. Земля тут хорошая. Думаю и себя прокормим и городу будет польза. К зиме построим дома, но укрепить посёлок не успеем. Многие хотели бы остаться в Граде навсегда. Красиво тут и спокойно. Но воины поклялись вернуться. Я – тоже. Там могила отца. Там все мои предки.
– Нужно весной, когда погоним скот на пастбища, кочевать как можно южнее. Посмотрим, как там дела обстоят, и твоих разведчиков проводим до места. – сказал Асхат.
Совсем другой человек. Да все тут на себя не похожи. Даже я. Сижу на полу и, как на дружеской попойке, спокойно обсуждаю вопросы, от части из которых мороз по коже. Что-то все умолкли. Дело Асхат говорит.
– Дело Асхат говорит. Только кочевать надо по обе стороны Великой реки. И даже до Матери Рек. Мы столько народу поубивали, что там наверняка пусто. От кочевых племён женщины да дети остались. Надо брать под контроль иначе бандиты расплодятся, как саранча. Ещё хуже будет.
– Зерно сейчас отправим. За одно узнаем, кто остался. И пусть откочевывают к нам поближе. Мало ли что. Как некстати, что меня зовут в столицу. Боюсь, что у мира проблем будет больше, чем у войны.
– Так всегда. Ломать проще. – поскрёб щетину на лице Асхат. Чувствуется отсутствие твёрдой женской руки.
– Значит, так и решим. Асхат с Рустамом формируют отряды разведчиков. Ты Айдар готовишь груз продовольствия. За Терханом исправные повозки, которые выдержат осеннюю распутицу. Сколько походных кибиток уже сделали?
– Три. Мы же только договорились о конструкции.
– А сколько успеешь сделать в ближайшее время?
– В мастерских Града за неделю штук двадцать и у Равазана штуки две – три.
– Если надо – будем работать днём и ночью. Сделаем больше.
– Не надо. Война закончилась. У вас ещё жильё не достроено, а скоро зима. Если что, я своих напрягу.
– Насколько я понял, мы, в ближайшее время, можем рассчитывать на три десятка утеплённых кибиток. В каждой помещается до десяти человек. Значит на три сотни хватит. Я через час уезжаю. У кого другое мнение по этому вопросу. Что Асхат?
– Сейчас не зима. Воины и в шатрах переночуют. Ждать не нужно. Пусть в кибитках едут те, кто мёртвых хоронит, а то скоро в степи от смрада деваться некуда будет.
– Наверно ты прав. Другие мнения есть? Ну тогда решайте как лучше с Айдаром и Рустамом. А я постараюсь в Столице организовать помощь. И в институте что-то придумаем. Столько покойников до морозов нам точно не похоронить. И лекарства для Града нужны.
Теперь последний вопрос. Говори Рустам.
– Я что-то умею. Чему-то меня тётя Рамина научила, но это всё на уровне знахаря. Поэтому ни за что поручиться не могу, но в мире, когда наши враги принялись уничтожать друг друга, начало твориться что-то невообразимое. Не только здесь вокруг, но и на дорогах Ильчика.
– Нас почти не осталось. Кто поумнее сюда убёг, а остальных сожрали или сожгли. – Вздохнул домовой, прижимая к себе жену с сыном.
– Потом у нас всё стихло, – продолжил Рустам, – но в других местах ещё продолжается. И что делается в степи тоже до конца не понятно. Поэтому нужно найти кого-то, кто в этих делах разбирается. Пусть объяснит, что к чему.
– У нас в Институте есть женщина, которая, скорее всего поможет. Узнаю и сообщу.
– Я слышал в Карпатах дед живёт. Простой мужик, но нечисть от него бежит, как ошпаренная. Степаном зовут. Мне рудокопы рассказывали, когда я им скот гонял. Сам он ничего не умеет, но в деревне, где живёт, ни скот, ни люди почти что и не болеют. И началось это после того, как он с женой своей Степанидой, ещё молодыми, там поселились. До этого всё было как у всех. А теперь в соседнем селе какая холера бушует, а тут никто даже не чихнёт. Может и врут. Только я бы съездил поспрашивал.
– Знаешь, Айдар, сколько я таких баек слышал, – усмехнулся Расим. – Сам понимаешь, что меня всегда это интересовало. И всюду одно и тоже – людские фантазии. Будет время – обязательно съезжу и с дедом этим поговорю, а сейчас сам видишь, что твориться. Поеду с первым отрядом. Может почую что.
– И моего Джана возьми с собой. Он точно чует.
– Всё. Не успеваем засветло добраться до заставы, – вдруг засуетился Иван. – Что делать мы договорились, а как – решайте сами.
Иван с Дамирой пообнимлись со всеми и вышли, а мы ещё долго считали людей и наши возможности, после чего решили встретиться завтра, уточнив ситуацию в хозяйстве каждого.
Равазан попытался улизнуть, но был остановлен угрозой разрыва дружеских отношений, если откажется отметить возвращение.
– Но ты же не пьёшь вина! – удивлённо воскликнул он.
– Почему? С хорошим человеком пригубить могу. Большого греха в этом нет. А малых я уже давно на адские муки насобирал.
– Меня один человек ждёт. Ну, может и не очень ждёт, но мне его повидать надо. А потом сразу к тебе.
– Этот «человек» случайно не бывший сотник Дамиры?
– А что в этом такого?
– Да нет. Ничего. Просто ты уверен, что она именно та женщина, которая тебе нужна. Тебя вполне признают за мужчину. Народ рассказывает, как ты прёшь в самое пекло и ни одной царапины. Словно заговорённый. Женщины таких любят. Вон сколько баб красивых кругом. А Лэйла чудом выжила и не ясно что будет потом с её здоровьем.
– Знаешь какой воздух в горах … Это надо почувствовать. Со слов не понять. Наши мужчины сто лет живут и не считают себя стариками. А какая вода в горных реках! От любой болезни. Джан сказал, что вылечим, значит вылечим.
– А Лэйла что думает по этому поводу.
– Пока не понимает своего счастья. Да и болит ей всё. Не до меня. Джан боль немного снял, но не до конца. Говорит нельзя. Может уснуть и не проснуться. А так боль её будит.
– А ты чего ходишь, если она не соображает ничего?
– Любоваться. И ещё мне кажется, что она меня узнаёт.
– Во угораздило тебя. Сочувствую.
– Ты любил кого-нибудь?
– Да я их столько любил …
– По-настоящему. Как Иван Дамиру. Чтобы головой готов был рискнуть и жизнь без неё не мила.
– Из-за бабы? Мы со Святом по-другому устроены. В бой надо идти налегке, чтобы не бояться случайной смерти. Тогда она тебя бояться будет.
– Я тоже так думал, пока не встретил Лэйлу. Если раньше могло по-разному получиться: либо мы их, либо они нас, то теперь вариантов нет – мы их. И никак иначе. Ладно. Я быстро сбегаю.
Когда через два часа Равазан – человек слова не появился стало как-то беспокойно. Через три отправился в лечебницу.
Прямо на крыльце сидел скукоженный мужчина, когда-то бывший великим воином, и смотрел в пространство остекленевшими глазами.
– Что случилось?
– Она наверно уже умерла. Меня выгнали из палаты.
– Сиди тут. Я сейчас.
В коридоре Рустам с Джаном водили руками в пространстве и разговаривали на таком тарабарском языке, что не помогал даже талисман Ивана.
– Что с Лэйлой?
– Держим. – ответили эти ненормальные мне хором.
– Кого?
На меня посмотрели, как на тупого новобранца, перепутавшего морду и задницу у лошади.
– Мы не в состоянии тебе это объяснить, Айдар, – вздохнул Рустам. – Жива твоя Лэйла. Можешь не мешать?
Отчего же. Могу. Только не моя она, а Равазана. Вышел на крыльцо с непонятным облегчением на душе.
– Пошли совершать малый грех в больших количествах, – пнул я Равазана коленом в плечо. Жива твоя Лэйла.
Еле успел поймать за руку взвившегося над ступеньками князя.
– Не пустят тебя. Там Рустам с Джаном что-то творят непонятное и просят не мешать. Поехали ко мне.
Мусульманам пить не положено. Мы и не пьём, за исключением тех редких случаев, когда вино хорошее, а повод делает этот грех неизбежным. Заодно скоротали бессонную ночь за воспоминаниями детства и прочей болтовнёй за жизнь.
Когда рассвело, я испытал непреодолимое желание занять горизонтальное положение, а Равазан, плеснув себе в лицо холодной водой, вытерся краем скатерти и заявил, что самое время посетить лечебницу, после чего, слегка шатаясь, вышел из столовой.
Засыпая я поймал себя на мысли, что завидую. Первый раз в жизни завидую по такому дурацкому поводу, как любовь.
Глава 5
Стольный Град. Институт.
Провидица (ученый секретать Института), Святогор (царь), Сэмюэль Вилентаг (бывший глава правительства Системы), председатель Си (глава правительства Китая), Никанор (зав отделом "Философских проблем" Института).
Повествование от лица Никанора.
* * *
Заседание совета посвященных проводили в конференц-зале Института, тем более, что подавляюще большинство его участников были здешними сотрудниками.
Как всегда, собрание вела Провидица.
– У нас сегодня один, но очень важный вопрос – целесообразность и темпы индустриализации Мира. Понимая, что все хотят высказаться, предлагаю первым дать слово Святогору. Он столько лет реализовывал «Программу Торможения». Пусть теперь объяснит, что пошло не так.
Потом выступит представитель Системы. Они тоже считают, что у них не всё происходит в рамках запланированного.
И третьем докладчиком будет главный министр Поднебесной. Они считают, что у них всё развивается успешно, но хотели бы высказать своё мнение по ситуации в мире в целом.
Прошу вас, Святогор.
Непривычно было видеть царя в лаборантской робе. Всегда такой вальяжный «царь – батюшка» запрыгнул на сцену мимо ступенек и навис над явно маловатой ему трибуной.
– Я считаю наше собрание одновременно бессмысленным и крайне необходимым. Бессмысленным потому, что тысяча человек не может вести полноценную дискуссию. Обязательно останутся не учтенными важные мнения. Да и полноценно изложить материал в коротком докладе невозможно, а от развёрнутого вы все тут уснёте. С другой стороны, ситуация такова, что тянуть с реформами в рамках нашего договора больше нельзя. Поэтому я предлагаю коротко охарактеризовать содержание доклада, чтобы понятно было, что прочитать его всё-таки стоит. После чено хотел бы раздать текст присутствующим и сделать перерыв для изучения материала. Потом соберёмся снова и решим можно ли принять решение, либо требуется дополнительное время для изучения данных доклада. Тот же регламент предлагаю использовать для остальных выступлений.
– С предложением Святогора в отношение порядка работы с его докладом согласны все, кроме двоих присутствующих, – будничным тоном произнесла Провидица, – которые предпочли бы выслушать доклад. Предложение докладчика принимается.
Аналогичная ситуация с докладом представителя Системы. Сам он с таким порядком согласен и мнение присутствующих примерно такое же. Решение принято.
Докладчик из Поднебесной считает, что у него не столько доклад, сколько короткое сообщение. Мне кажется стоит выслушать его выступление полностью. Со мной согласны все присутствующие.
Продолжайте, Святогор.
– Как известно, благими намерениями выстлан путь в ад, которого, кстати, нам пока обнаружить не удалось. Так вот. Угробив свою реальность, основатели проекта попытались в этой нащупать такие пути развития, чтобы не прийти к тому же печальному финалу. Наша группа сделала ставку на опережающее развитие личности, в отличие от альтернативной системы упорядочения общественных отношений. Базовым мы все считали торможение научно технического развития общества, для того, чтобы в более простой среде стали очевидны наши успехи и неудачи. Одновременно мы столкнули обе системы между собой, для того, чтобы проявились факторы устойчивости, другими словами, жизнеспособности, каждой из них.
Несколькими веками позже из нашего проекта выделилась группа Поднебесной, посчитавшая, что куда более оптимален вариант компромисса: развитие личности в условиях жестко иерархического общества с элементами изоляционизма.
В рамках нашего проекта удалось достичь опережающего развития личности при относительно скудном её техническом оснащении. Но в последнее время происходит лавинообразное разрушение баланса. Мы не в состоянии не только тормозить развитие науки и технического прогресса, но даже отследить всё многообразие новых идей. Данные статистики и социологические исследования приведены в докладе. Мы считаем неизбежным изменение темпов научного и технического прогресса, но не смогли договориться о их параметрах. Тем более без противоположной стороны это сделать невозможно. Остальное в докладе.
– Спасибо Святогор. Большинство присутствующих уже приступило к чтению доклада, что является знаком неуважения к следующему докладчику. Потерпите до перерыва. Слово предоставляется Сэмюэлю Виллентагу, президенту-распорядителю правительства Системы.
Щегольски одетый, начинающий седеть господин легко, но без суеты взошел на сцену и удобно разместился за трибуной.
– Наверно тут какая-то ошибка. Я бывший координатор, поскольку покинул свой пост из-за угрозы жизни близких мне людей. Вчера вечером у меня в кабинете обнаружилась коробка с текстом доклада и запиской, написанной рукой Мансерта, где мне отпускались прежние и будущие грехи, при условии, что я приму участие в этом собрании в качестве докладчика от лица Системы. Это очень странно, если учитывать, что в зале присутствует более сотни её сотрудников, работающих в Институте, а боярин Севастьян Черниговский является её представителем в России.
Что касается положения дел, то ситуация примерно такая же, как и у предыдущего докладчика. Никакая жесткая система не способна полностью парализовать, как духовное развитие, так и научно-технический прогресс. Даже институт прямого интеллектуального порабощения. Это недостаточно эффективно даже в армии, хотя и позволяет в ограниченные сроки мобилизовать огромные людские ресурсы. Но общество не может жить по жесткой схеме. Что будет, если начнётся промышленная революция, трудно себе представить. Всё просто взорвётся. Только ограниченные ресурсы восставших против общественного устройства позволяют держать ситуацию под контролем.
Социология и статистика в докладе представлена в развёрнутом виде. Предложений пока нет. Разве что кроме предложения обсудить проблему. У меня всё.
– Спасибо, Сэмюэль. Слово представляется Председателю Си.
Сухонький старик, с неожиданной для его возраста пластикой и стремительностью занял место за трибуной.
– Мы не участвуем в договоре по принципиальным соображениям, но придерживаемся некоторых его положений. Например, концепции торможения. В Поднебесной общественные процессы успешно контролируются и пока мы не сталкивались с вышеупомянутыми проблемами. Но если вы откажетесь от концепции торможения – это неизбежно коснётся и нас. Поэтому мы принимаем участие в обсуждении. Своё мнение выскажем после знакомства с докладами Святогора и Сэмюэля.
– Спасибо, Председатель Си. Перерыв на два часа.
Стольный град. Дома у Никанора.
Никанор (зав отделом «Философских проблем» Института), Рая (жена Никанора).
Повествование от лица Никанора.
* * *
Ну и какие тут, нафиг, могут быть философии, если из докладов я понял только половину? Надо передавать отдел в хорошие руки и валить на прежнее место работы. Там к моему бреду привыкли и, главное, он не влияет на результаты научной деятельности.
– Ты чего так надулся, Никанорушка?
Во родители имечком наградили!
– Ничего я не надулся. Штаны рвутся.
– Зашить?
– В фигуральном смысле. Слишком широко шагнуть пытаюсь. Не гожусь я в философы. Только поболтать. И то под настроение.
– Ну, что ты, милый. Ты у меня такой умный, что иногда даже страшно становится. И такая лапочка.
Раины круглые синие глазюки таращились на меня с такой верой, что стало стыдно за свою трусость. Ну, держитесь господа ученые! Будет вам теория. Ещё пожалеете, что попросили о помощи.
И так:
Первое. Нельзя выйти за пределы параметров системы, находясь внутри её самой.
Как ни совершенствуй иерархическую структуру общественного устройства, ей всё равно будут присущи элементы неравноправия и принципы существования одних за счёт других.
Второе. В мире нет ничего постоянного. Всё либо создаётся, либо разрушается. Общество не исключение. Если нет развития, значит будет деградация и распад. Либо какая-то извращённая форма, тоже обречённая на вырождение.
Третье. Подавляющее большинство людей, в отличие от Провидицы, понятия не имеют о мыслях и чувствах окружающих. Значит человек просто обречён на иерархическую систему общественного устройства, когда кто-то говорит и думает от имени той или иной группы людей.
Четвёртое. Разрешить противоречия между пунктами первым и третьим можно при помощи лишения любого иерархического уровня общественной пирамиды его персонифицированного абсолюта, что потребует изменения самого принципа управления с персонально-доминирующего на динамично обновляющийся.
Пятое. Для полной ликвидации неравенства всех социальных групп общества нужно ликвидировать неравенство в определении деловых качеств определённого человека и лишить его движение по властной вертикали субъективного фактора.
Шестое. Руководители верхних общественных уровней обязаны одновременно быть руководителями и нижних. Чем выше, тем ниже.
Седьмое. …
Стольный Град. Царский дворец.
Святогор (царь), Лавр (мастер указа тёмных дел России)
* * *
– Лавр, ты это читал?
– Бред.
– Я тоже так думаю. Надо сказать Ивану, чтобы закрыл отдел.
– До возвращения Саввы он это делать не будет.
– Значит после возвращения. Хотя пункт семнадцать про «отстранённо абстрактное существование участников проекта» чем-то цепляет.
– И чем же это должно меня цеплять, если лично я, в полном соответствии с «гениальной» теорией нашего институтского сумасшедшего, постоянно совмещаю «верх» с «низом». Думаешь легко лавку прибыльной держать. Это тебе не провинция, где расхватают всё новое и непривычное. Тут десятки конкурентов кругом и времени у них побольше, чем у меня. Пока я за всякой сволочью гоняюсь, они ассортимент расширяют, приказчиков, уроды, переманивают.
– Он, кажется имел ввиду быть своим в этой среде, а не изображать своего.
– Бред.
– Согласен. Но всё равно как-то странно.
– Сумасшедшие – они все странные. Давай лучше прикинем, как разбросать производство по Европе и как это сделать без ненужных страстей.
– И ресурсную базу.
– Это само собой. Грубо прикинем и пусть Высшая школа дорабатывает. За неделю управятся.
