Текст книги "Аркейн. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Владимир Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 50 страниц)

Глава 18

Хозяйская комната дома старосты .

– Ваше сиятельство?! – удивленно вскинув брови, воскликнула Агата, после чего резко присела в поклоне, придерживая края юбки кончиками пальцев.

Дочь барона замерла посреди комнаты. Искоренительница обвела внимательным взглядом помещение, отметив, что от упыря остался характерный отпечаток на стене. Кто‑то другой его бы не заметил, в физическом мире все уже стерли слуги Киррэла, но дар некромантки четко показывает следы пролитой мертвой крови.

Салэм приподняла бровь и хмыкнула.

– Боюсь, вы обознались, – сухим и недовольным тоном сказала она и продемонстрировала жетон на груди. – Аркейн, искоренитель Салэм.

Дочь барона тряхнула головой, будто отгоняя наваждение. Она могла поклясться, что стоящая перед ней женщина – на самом деле графиня фон Ней, из того самого рода, в который предстояло войти самой Агате. Но намек девушка поняла и поддерживать эту тему не стала.

– Простите, кажется, я обозналась, – смиренно произнесла она, оставаясь все в той же позе.

Салэм кивнула и, махнув рукой, чтобы девушка распрямилась, прошла к столу. В комнате имелся стул, который по мановению руки чародейки подъехал ближе, и она села на место, жестом приглашая дочь барона устроиться на аккуратно застеленной кровати.

– Садитесь, Агата. Перейдем к делу, – сменив тему, произнесла Салэм, доставая из сумки пачку чистых листов. – Итак, когда вы познакомились с Олафом?

Скрывать что‑либо от ордена было глупо. Это между собой аристократы могли строить козни, устраивать нападения и вообще жить полной жизнью, не оглядываясь порой даже на волю монарха. Но когда в дело вступал Аркейн, все вольности высшего света кончались разом – старые кланы еще помнят, как орден вырезал целые династии за применение запрещенной магии и опасных артефактов. Орда искоренителей прошлась огнем и мечом по королевству Вайзланд, не оставив в живых никого из правящей семьи и их клана. Собственно, именно тогда остальные страны и согласились содействовать Аркейну в любых вопросах, которые возникали у ордена. Никому не хотелось повторить судьбу уничтоженной династии.

И сейчас, вспоминая рассказы деда о том, на что способен Аркейн, Агата сама возжелала раскрыть всю правду. Жить ей очень хотелось, а влезший посреди ночи Олаф, внезапно оказавшийся какой‑то потусторонней тварью, поставил ее в крайне неудобное положение.

– Три года назад, – сложив руки на коленях и поправляя подол платья, негромко начала свой рассказ Агата. – Отец нанял его для моего обучения этикету и танцам.

– У него были какие‑то рекомендации? – сделав короткую запись на первом листе, спросила Салэм, приподняв бровь. – Насколько я знаю, род Блэкланд достаточно богат, чтобы позволить себе услуги лучших учителей в Крэланде. Почему выбор пал на Олафа?

Агата пожала плечами, поджав губы. Само собой, отец не рассказывал о таких вещах своей дочери. А ей и в голову не пришло спрашивать, ведь глава рода лучше знает, кого нанимать.

– Хорошо, – с легкой улыбкой, явно не предвещавшей ничего хорошего, кивнула Салэм. – Итак, три года он давал вам уроки этикета и танцев. Вы замечали за ним странное поведение, может быть, с ним происходили какие‑то необъяснимые вещи?

Агата честно попыталась вспомнить, но в голове всплывали только розовый туман и запах духов, ощущение горячих крепких рук. Олаф был невероятно красив, почтителен, его нельзя было подозревать ни в чем – настолько идеальным казался мужчина. И теперь девушка видела в этом не манеры, а черное колдовство.

– Он был очень… – она замолчала, правильно подбирая слово. – Привлекателен.

– Это типично для магической нежити, Агата, – кивнула искоренительница и тут же продолжила: – Впервые упыри были созданы несколькими отступниками как раз для того, чтобы проникать в аристократические семьи, соблазнять их членов, а потом влиять на политику родов и кланов так, как выгодно было создателям.

От этих слов Агату затрясло. Девушка закусила щеку, сжимая в руках подол. Ее использовали! Обманули и использовали! А ведь она считала, что Олаф в нее влюблен! Какой же дурой она была!..

– Из‑за этого, кстати говоря, несколько поколений назад физически красивые люди подвергались гонениям, – глядя на девушку без каких‑либо эмоций, сообщила Салэм. – Высший свет стал бояться, что под видом симпатичного мужчины или прекрасной женщины к ним приближается нежить.

Агата судорожно вздохнула, справляясь с накатившим на нее ужасом. Все это время Олаф был так близко и мог в любой момент ее сожрать!.. И никто бы ничего не заподозрил и не помог – в королевствах нет ни одного темного мага, кто смог бы справиться с чудовищем! Да даже хотя бы определить его.

– Итак, ничего странного вы за ним не замечали, – заговорила Салэм, крутя ручкой в пальцах. – Может быть, слышали, что пропадали люди? Упырь должен кого‑то жрать, Агата.

Дочь барона затрясла головой. Откуда ей было бы знать? До этой проклятой поездки единственное зло, которое случалось рядом с Агатой – это порвавшееся платье и недосоленный суп на приеме у дряхлого главы клана. А тут нападение, похищение, чудовище…

Привычный для девушки мир треснул, как симпатичная фарфоровая статуэтка, и развалился на части. И сейчас она уже слабо понимала, что происходит, как себя следует вести и что делать. Страх сковал ее душу, заставляя искать спасения в единственном, что оставалось неизменным – орден Аркейн может ее защитить, если она будет честна с искоренительницей.

– Я ничего такого не знала, – с трудом сдерживая слезы, выдавила из себя Агата. – Я не могла знать, простите.

Салэм спокойно смотрела на стремительно скатывающуюся в истерику девчонку. Искоренительница прекрасно понимала, что сейчас творится в голове баронской дочери, и давить не торопилась. В конце концов, Агата была всего лишь случайной жертвой. Очевидно же, что упыря подослали, чтобы тот следил за главой рода, а не за сопливой дочкой.

– Вам не за что извиняться, – кивнула некромантка, откладывая ручку на лист. – И уж тем более нет причин бояться. Барон Киррэл уже дважды защитил вас, а я, как представитель ордена, обещаю, что вам не причинят вреда и дальше. Но мне нужно знать как можно больше, чтобы найти тех, кто превратил Олафа в чудовище. И без вашей помощи у меня ничего не получится. Но я дам вам немного времени привести себя в порядок и успокоиться.

Поднявшись из‑за стола, она сгребла бумаги в сумку и, дойдя до двери, толкнула створку. За ней никого не оказалось, что несколько удивляло, но Салэм просто крикнула в коридор:

– Воды для ее милости!

А после, прикрыв за собой дверь, некромантка легко сбежала по лестнице на первый этаж.

* * *

Киррэл «Чертополох» .

Я сидел в кабинете и тупо пялился в разложенные по столешнице документы. Буквы плыли перед глазами, не складываясь в понятные мозгу слова. Квас, оставшийся нетронутым, стоял на углу, а легкий аромат нарубленного копченого мяса, притулившийся с ним рядом, не ощущался ноздрями.

Я просто устал, и мне требовалось всего лишь по‑человечески выспаться.

Потерев лицо ладонями, я поднялся на ноги и, схватив кружку с уже нагревшимся напитком, осушил его в один присест. Держа емкость в руке, я еще раз взглянул на бумаги, но внутри поднялось противное ощущение тошноты – все имеет свои пределы, и мне пора завязывать насиловать себя, пока не натворил дел.

Да, я любил работать с документами, считать расходы и доходы, сводить счета, отдавать распоряжения относительно своего дела. Крайне редко у меня имелся кто‑то, на кого я мог бы положиться в этих вопросах, за большинством исполнителей приходилось все тщательнейшим образом перепроверять. Но даже у любви к работе есть свои границы.

Отставив пустую кружку, я покинул кабинет и едва не нос к носу столкнулся с Салэм. Искоренительница вскинула на меня глаза и, обозначив улыбку, заговорила.

– Девочка совершенно бесполезна, – заявила некромантка. – Если кто и был осведомлен об упыре, то ей ничего не говорили.

Я кивнул, равнодушно встречая новости. Уже по той реакции, которую проявила Агата во время нападения упыря, было ясно – она ничего не знает, и для нее сам факт атаки со стороны возлюбленного оказался чем‑то из ряда вон.

– Скоро приедут люди ее отца, и она отправится домой, – ответил я. – Надеюсь, они не станут надолго задерживаться в пути. Мне надоело ее спасать и хочется вздремнуть на нормальной кровати, а она сейчас занята ее милостью.

Салэм остро взглянула на меня, однако я ничего не собирался говорить о том, что услышал обращение Агаты к искоренительнице. Да, это не слишком‑то вязалось с той историей, которую мне поведала некромантка, ну так я и не рассчитывал, что все рассказанное окажется правдой.

К тому же она меня и не обманывала. Про магию речь шла, но Салэм не уточняла, что имеет ввиду только темный дар. Остальные члены графской семьи вполне могли быть обыкновенными чародеями. И так далее.

– Я, скорее всего, отправлюсь вместе с ней, – тихо произнесла Салэм. – А там загляну в анклав, возможно, орден выберет другого искоренителя, чтобы разобраться в этом деле. Но я не слишком‑то в это верю. Меня могут задержать еще и из‑за тебя, Киррэл.

Я кивнул, принимая ее слова с пониманием. Салэм под меня «подложили», чтобы она форсировала события, и по предварительной договоренности я был обязан искать культ Хибы. Однако с тех пор, как я осел в поместье, даже нападение монстров никуда не привело.

– Если тебя выгонят из ордена за не до конца исполненные приказы, – с улыбкой сообщил я, – в Чернотопье для вас всегда найдется место, ваше сиятельство.

Некромантка нахмурилась и, оглядевшись по сторонам, втолкнула меня обратно в кабинет. Я не ожидал этого, а потому попятился, открывая задом дверь, которую Салэм тут же закрыла за нами.

– Я не имею права называться графиней, – сообщила она, становясь так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть мне в глаза. – Мы с братом вычеркнуты из рода, нас даже с семейных портретов стерли, переписав картины заново. Так что я тебя очень прошу, не нужно так ко мне относиться.

Я пожал плечами, продолжая улыбаться.

– Да мне все равно, – сказал я, обнимая девушку и прижимая к себе. – Конечно, твоя семья поступила глупо, любой род бы гордился такой дочерью, как ты. Но я одержимый бастард, что я понимаю?

Салэм вздохнула, отвечая на мои объятия. Поглаживая меня по спине, некромантка пустила капельку магии по моему хребту, заставив забурлить магические каналы.

– Когда я узнала, что от нас с Риттером отказались, взяла себе другое имя, – прошептала чародейка.

– Да? – удивился я. – То‑то я думал, почему мне больше ни одна женщина с таким именем не встречалась.

Салэм хмыкнула, чуть сжимая ногтями мой хребет.

– Другими женщинами, значит, интересуетесь, ваша милость? – наигранно изобразила недовольство она.

– Конечно, меня же хлебом не корми, дай только какой‑нибудь девке юбку задрать! – с самым серьезным лицом, на какое оказался способен, заявил я в ответ, но получил тычок под ребра и, не выдержав пытки, рассмеялся в голос.

Салэм же приподнялась на носочках и, взяв меня за подбородок, чмокнула в маску.

Ее руки быстро переместились ко мне на пояс, потянули рубаху из‑под ремня. Препятствовать раздеванию я не стал и поднял руки, чтобы избавиться от одежды. Моя рука легла на артефакт, но искоренительница остановила меня.

– Пусть будет, она мне нравится, – с улыбкой попросила она, и я кивнул.

А потом обхватил девушку за талию и сорвал с нее блузку. Салэм ахнула, когда я расстегнул ремень на ее брюках, и сделала то же самое со мной.

Это было похоже на какую‑то безумную игру. Мы раздевали друг друга, снимая по одному предмету, при этом соблюдая очередность.

Но вот наконец передо мной предстала обнаженная женщина, и я, улыбаясь, развернул ее к себе спиной и подтолкнул, чтобы она легла на стол животом.

– Подумать только, все это время я сплю с графиней! – не удержался я от шутки.

Но та не обиделась, лишь поправила бумаги, чтобы они не мешались, и капризным голосом скомандовала:

– Меньше слов, барон, это приказ!

И я исполнил поручение благородной дамы. Уже потом, лежа на полу, когда мы смогли перевести дыхание, я все же спросил:

– И как же тебя зовут на самом деле?

Некромантка, лежащая на мне, прижалась к моей груди и выдохнула.

– Ее сиятельство Саломея фон Ней, графиня Гироштайна.

– Знакомство с вами – честь для меня, ваше сиятельство! – сказал я, ничуть не кривя душой, а затем притянул девушку ближе к себе и поцеловал в губы.

Однако на второй раунд нам зайти не дали – в дверь осторожно постучались, и Салэм ловко вскочила на ноги, не иначе как с помощью чар успевая очень быстро накинуть на себя мою рубаху и за мгновение оказываясь в кресле за столом, откуда не было заметно, что ниже пояса грозная искоренительница не в самом приличном виде.

– Ваша милость! – расслышал я голос старосты Микаля. – Там какие‑то люди пришли, говорят, вы обязаны с ними сегодня встретиться. Требуют справедливого суда.

Я медленно встал на ноги и, бросив Салэм ее вещи, сам надел штаны и сапоги. Наручи оставались на мне, а вот маску пришлось поднимать с пола – в порыве страсти моя благородная любовница все‑таки сорвала ее.

В таком виде я вышел наружу, хотя слышал за спиной недовольное шипение Салэм. Но я тут хозяин, и если кто станет трепать языками – я же и отрезать их могу, а потому урона женской чести можно не опасаться.

– Ну, веди, посмотрим, кто там и с чем к нам пожаловал.

Настроение мое было приподнятым, и хотя я все еще чувствовал себя не очень бодро, но порыв страсти прекрасно прочистил мозги. Так что я был готов приступить к обязанностям барона.

Время уже перевалило за полдень, и на улице ярко светило солнце. Поморщившись, я прикрыл глаза ладонью, разглядывая из‑под руки собравшихся перед домом старосты.

– Что здесь происходит? – недовольным тоном спросил я, глядя на группу мужчин, державших на короткой цепи молодую девчонку в рваной и грязной рубашке.

Жители и гости деревни тоже наблюдали за странной делегацией. Для них наступало веселое время развлечений – я в прошлый свой приезд казнил и наказывал. А тут будущие жертвы сами пришли, да еще и с доказательством своей вины на руках. Рабство у меня запрещено.

– Ваша милость! – упав на колени, завопил самый крепкий на вид мужик, дернув за цепь так, что пленницу швырнуло в дорожную пыль. – Мы из деревни Мелководье, и просим у вас справедливости!

Я убрал руку и, обернувшись на Микаля, кивнул ему на крыльцо.

– Тащите стул, стол, бумагу и ручку.

Народ одобрительно загомонил – не слишком громко, но достаточно, чтобы я уловил, насколько они рады новому развлечению. Очевидно, репутация у меня сложилась интересная, со мной простолюдины все время или узнают что‑то новое, или хотя бы веселятся.

Пока Микаль распоряжался, я сошел с крыльца и, осмотрев девушку в пыли, кивнул жителям Мелководья.

– Почему на ней цепь?

– Так, ваша милость, все знают, что лучше доброго железа ничего нет, чтобы ведьму удержать, – ответил он, низко и не слишком уверенно кланяясь. – Вот мы и заковали проклятую! Вы не подумайте, мы же не в рабство ее продавать, а к вам на суд вели.

Отлично, значит, о моем отношении к торговле людьми они прекрасно осведомлены. Уже хорошо, не придется лишний раз об этом напоминать.

– Она не одаренная, значит, не может быть ведьмой, – покачал головой я, протягивая руку стоящей на коленях и молча плачущей пленнице. – Как тебя зовут?

Мужики зароптали уже всерьез. Кажется, не на такой итог они рассчитывали, протащившись с девкой в такую даль. Интересно, а как они вообще поняли, где меня искать‑то надо? Или сперва довели ее до города, а потом оттуда сюда пошли?

– Катри… – сипло ответила девушка, с опаской вкладывая свою ладонь в мою руку, – Катриона, ваша милость.

Я кивнул и обернулся к мужикам.

– Итак, сейчас придет кузнец, снимет с нее цепи. А потом мы с вами всеми проведем разъяснительную беседу. Ченгер!

На этот раз демон явился без промедления. Народ отпрянул, а в следующее мгновение кто‑то и вовсе бросился прочь – чтобы закрепить эффект, я еще и гончую призвал. Наверное, только Катриона не двинулась с места – ей цепь, все еще сжимаемая в руке мужика, не позволяла убежать.

– А теперь начнем. Итак, – спокойно обернувшись к дрожащему мужику, я кивнул. – Как твое имя и почему ты оболгал эту девушку передо мной?

Карать кого‑либо без разбирательства – не наш путь. Конечно, какое‑то наказание я им обязательно назначу, но зверствовать не буду. Простолюдинам никто не объясняет, как отличить мага от обычного человека. А ведьмами без дара стать нельзя, даже одержимость требует наличие зачатков способностей в крови.

– Гжегож я, ваша милость, коптильщик из Мелководья, – ответил он. – А девку эту обвинили мы, потому как больше некому колдовством заниматься!

Я взглянул на скрипящего ручкой Микаля. Раз сам я не писал, то это работа ложилась на плечи старосты. Потом я, разумеется, все перепроверю и перепишу начисто, но пока сгодится и так. Отчетность всегда важна, скоро заявятся королевские люди с проверкой, и мне нужно иметь на руках документальное подтверждение каждого устроенного суда.

– Все записал, ваша милость, – сообщил он мне. – Слово в слово.

Я кивнул Ченгеру.

– Сними с нее цепь.

Демон хмыкнул и, вытянув палец с черным когтем, легко провел им по железному ошейнику. Металл порвался, как бумага.

Народ ахнул и на всякий случай отошел – мало ли, сейчас ведьма колдовать станет. Я лишь хмыкнул и вновь обернулся к Гжегожу.

– Почему ты считаешь, что в Мелководье кто‑то занимается магией?

Мужик не стал мяться и заговорил, перечисляя козни, которые творила, по мнению деревенских жителей, едва стоящая на ногах Катриона. И чем дольше я слушал, тем больше приходил к мысли, что кто‑то в Мелководье действительно колдует. Вот только эта девчонка, оказавшаяся внучкой травницы, не имела с магией ничего общего.

Но список, конечно, впечатлял. Во‑первых, по ночам кто‑то бродил по деревне, оставляя в грязи следы когтистых лап. Во‑вторых, пропадал скот – его не убивали на месте, а уводили в неизвестном направлении, причем так, что даже охотник не мог определить ни как, ни куда исчезали животные.

Про скисшее молоко, неурожай я промолчу – такого в любом поселке хватает, и подозрения у меня не вызвало. А вот неизвестная нечисть, которая бродит по ночам… К тому же от меня не укрылась реакция Ченгера – демон явно представлял, кто это мог быть, так что это не разгулявшаяся фантазия суеверных крестьян, а вполне реальная угроза. Сегодня тварь жрет скот, а завтра перейдет на людей. Мне такого не нужно, а значит, придется ехать и разбираться.

– Хорошо, Гжегож, я тебя понял, – кивнул я, когда тот закончил. – За то, что обвинили девчонку, которая вас же и лечила, я приговариваю вашу деревню выплатить штраф.

Мужики смиренно склонили головы, примиряясь с моей волей. Спорить они не стали, ведь для того и перлись в такую даль, чтобы барон их рассудил. Ну а что ошиблись, так откуда им знать, кто ведьма, а кто нет? Зато теперь, когда мне об этом доложили, я обязан вмешаться и обезопасить деревню. А это уже успех.

– Мелководье выплатит в пользу Катрионы одну норму обычного баронского налога. Это помимо королевской доли, которую вы должны выплачивать по закону. Девочку я забираю, ей все равно в вашей деревне теперь жизни не дадите.

Гжегож вскинул голову, уставившись на меня с удивлением.

– Ваша милость! А кто ж нас лечить станет?

Я оглядел его и пришедших с ним товарищей.

– А кто бы вас лечил, если бы она действительно ведьмой оказалась, а я ее казнил? – задал я логичный вопрос, до которого мужичье, похоже, само не дошло.

На их лицах проступило просветление. Показалось даже, будто с них наваждение сошло. Только что смотрели на пленницу, как на кровного врага, а теперь даже с жалостью и сожалением глядят. Собственно, если в Мелководье орудует ведьма, что ей стоило отвести от себя подозрения, подставив травницу?

– Не переживайте, кину я клич по баронству, найдем кого‑нибудь другого. А за то, что вы мне сообщили о колдовстве, я вам прощаю баронскую долю налога. Но только за весну! – повысил я голос, чтобы обрадованные мужики, заголосившие хором, расслышали мою речь. – Летом все должно быть выплачено, как положено. Микаль, записал?

Староста кивнул, подтверждая, что перенес на бумагу и содержание разговора, и мои решения.

– Тогда так, мужики, – обратился я к делегации. – Сейчас отдыхайте – вон, в трактире посидите. Микаль, пошли кого‑нибудь предупредить, пусть накормит людей, я оплачу. Но за выпивку пусть сами платят. А через час‑другой мы с вами вместе в Мелководье отправимся. Найду я ту тварь, что на вас колдовство наводить вздумала.

В памяти зашуршали страницы переписанного мной бестиария, но описание было слишком расплывчатым, чтобы определить, что за монстр может ошиваться в рыбацкой деревне.

Дождавшись, когда народ рассосется, я вернулся в кабинет и нашел там Салэм, которая сидела все там же, но на этот раз она расположилась в моем кресле, закинув голые ноги на столешницу. Улыбнувшись этой картине, я открыл было рот, чтобы рассказать, но искоренительница и, как оказалось, графиня опередила меня:

– Я еду с тобой, Киррэл.

Мне оставалось только поклониться и произнести с придыханием:

– Желание вашего сиятельства для меня закон!

Вместо ответа в меня швырнули сапогом.

– Но сначала мы с тобой вместе допросим слугу, – кивнул я.