Текст книги "Козыри богов(СИ)"
Автор книги: Владимир Городов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)
– Гурик – это кто? – задал я уточняющий вопрос.
– Да чувак тот, который мне тело в аренду сдал.
– В аренду?! – удивился я. – Это как?
– А вот так вот! Короче, жил здесь, значится, один чудило по имени Гури. Жить-то он мечтал красиво, но вот что-то сделать для того, чтобы так жить, ему было в лом. Вот он и пустил меня – с помощью веломудров, естественно – на постой в свою черепушку. Передал, так сказать, бразды правления телом, а сам ушёл на покой. Подключался только временами – типа как телевизор включал во время интересных передач. Да по кнопке "F1" являлся, но с каждым разом всё неохотнее и неохотнее. Дошло до того, что совсем коннектить перестал: видать, атрофировался. Да и хрен с ним: мавр сделал своё дело... Так вот, прогнал я дедка и стал самостоятельно этот мир осваивать. И сразу понял, что Ланела – планета непуганых лохов, которые даже об элементарных "разводах" понятия не имеют! Добрался до первого крупного города, до Суродилы, да здесь и обосновался. Живу, как видишь, очень даже неплохо. Монополист по игорному бизнесу и водке. Титул прикупил для уважения. Никаких тебе пожарных инспекций, санэпидемстанций и прочих попрошаек. Из начальства – только лад-лэд Касар. Мужик, в общем-то, неплохой. Я ему регулярно налог плачу, – строго фиксированный! – а он ко мне в гости ходит. Но, что характерно, в азартные игры не играет. Ну, не интересно ему это. А вот в шахматишки – пристрастился! Я его научил играть, так очень он на это дело подсел! Игру называет "война бескровная". Соседи – тоже мужики нормальные, хотя и не без своих тараканов. В гости друг к другу ходим. Иной раз на охоту вместе съездим, иной раз – привольных погонять. Что ещё тебе за жизнь сказать? Выпивка, приличная закуска, да и табачок, как видишь, – всё имеется в предостаточном количестве! С женщинами здесь, сам знаешь, проблем нет – любая, только пальчиком помани, тут же оказывается у тебя в кровати. Правда, все дрему-учие-е! О нормальном сексе никакого представления, каждую приходится заново обучать. Зато потом обо мне по городу такие слухи ходят – Казанова, я тебе скажу, нервно курит в сторонке! Прикинь: дело доходит до того, что некоторые лэды – мы, конечно, не будем называть имён и тыкать пальцем! – сами своих благоверных ко мне отправляют. Типа, на стажировку. А, кстати! Забыл упомянуть ещё один вид моей деятельности: я "изобрёл" презервативы и наладил их производство, за что меня не устают благодарить все более-менее приличные люди Суродилы и проклинать всяческие знахари и целители, потому как резко сократилось число посетителей, обращающихся к ним по поводу деликатных болезней.
– Ты что, наладил производство резины? – искренне удивился я.
– Ещё поинтересуйся, не открыл ли я здесь химический комбинат! – хмыкнул Егор. – Нет, конечно. Припомнил стари-иннейшую технологию. Как-то читал, что "изделие номер два" делали ещё древние греки, а может, и кто пораньше. И знаешь, из чего? Из бараньей кишки. Вот и я так же. Открыл небольшую мануфактурку, вполне себя окупающую: получается очень презентабельный продукт, расходится моментально, на прилавках, как говорится, не залёживается. И знаешь, как здесь их называют? "Нежные доспехи"! Каково? Подводя итог: живу, как говорится, "лад-лэду кум и тарку брат"! Для полного счастья только компа не хватает. Уж хотя бы какой-нибудь завалящий четвёртый "пень"!
– А как насчёт Предназначения?
– Хо! Ты что, по этому поводу паришься? Так ведь и тебе тоже, поди, говорили: "Предназначение само найдёт тебя!" Так какой смысл по планете колобком кататься, приключений на седалище искать? Вот ты что, себя героем чувствуешь? Так я тебя сейчас в этом вопросе обломаю.
Егор закурил трубку, поудобнее устроился на диване и продолжил:
– Первое. Создал ты своё государство. Как обозвать тот политический строй, который ты в нём ввёл? Феодальный социализм? Или коммунизм, паразитирующий на феодализме? У тебя же почти вся экономика строилась на экспроприации материальных ценностей, принадлежащих императору! Ты думаешь, осчастливил несколько тысяч человек? Да ни фига подобного! Их счастье, что процарствовал ты недолго: они работать не разучились. Говоришь, сейчас они живут в двух свободных городах? А как они там живут без тебя? За счёт чего? Я уверен на сто пудов, что твоя свита возвела на престол нового лад-лэда, и жизнь там абс-солютно ничем не отличается от любого другого ланельского государства. Иначе-то они просто не умеют! Тут везде, сам знаешь, единственная форма правления – монархия. Ну, за исключением, разумеется, Суонара: что там у них – хрен его знает!
– Второе, – Егор сделал паузу для того, чтобы посильнее раскурить трубку. – Освободил ты планету от тирана. А на хрена? Для того чтобы единая империя распалась на кучу махоньких государств, которые тут же начали грызться между собой? Получается, что именно ты вернул на планету войны, которых здесь не было уже так много лет, что пипл уже разучился воевать. Война здесь была, можно сказать, одним из видов спорта и приносила всем лад-лэдствам только доход. А сейчас? Не обратил, случаем, внимания на то, сколько на улицах калек? Да если тебя сейчас выставить на площади и объявить во всеуслышанье, что ты и есть тот самый лад-лэд Апри – народ тебя порвёт как Тузик грелку!
– То есть, ты считаешь, что тем, кого я увёл на Априю, гораздо полезнее было бы трудиться на императорских копях? А остальному населению планеты – тихо вымирать как вид от вируса бесполия?
– А ты прикинь. Скольких ты спас? Пять-шесть тысяч? Неплохо, конечно. Но сколько народу с той поры в войнах да при набегах полегло? Несопоставимые цифры! Да и тот же вирус: как он свирепствовал, так и продолжает.
– Возможно, поэтому меня и призвали на Ланелу вновь.
– Ха! А кто призвал-то? Тот, кого ты даже в глаза не видел? Нас впрягают в дело, даже не предоставив бизнес-плана! Вот скажи, что ты собираешься дальше делать? Снова побредёшь "туда, не знаю куда"? Творить "то, не знаю что"? Хочешь как лучше? А получится-то снова "как всегда"! Брось ты лучше эти заморочки! Осядь, остепенись! Кстати, вот только что пришла конгениальная мысль. Иди ко мне директором филиала! Откроем такое же заведение, скажем, в Отонаре. Денег я тебе на обустройство и раскрутку выделю, персонал подберу, "крышу" обеспечу. А? Как тебе такая мысля? Дело-то прибыльное до "не могу"!
– Может быть, потом, – уклончиво ответил я.
– "Потом" – это утешительная форма слова "никогда"! Жить всегда надо непременно "здесь" и непременно "сейчас"!
– То есть, переводя на более нам понятный "табель о рангах", ты предлагаешь мне стать топ-менеджером? На работу. С работы. На работу. С работы. Погулял. Выпил. Опять на работу. Опять с работы. То же самое, что и дома, на Земле. Разница лишь в том, что уровень доходов немного повыше, а уровень развлечений немного пониже. Нет, не хочу. У меня есть цель, хотя и неведомая. Но тем интереснее её познать и достичь. Мне, во всяком случае.
– Ну, как знаешь. Была бы честь предложена. И что собираешься делать дальше?
– Сначала Урочище Девятирога посетить надо, покровительство Рога Воды восстановить. И ещё хочу найти Та. Я ведь не знаю даже, куда она ушла: в Парму или в Новгород.
– Это ты про свою зазнобушку? Про которую десять лет ни сном, ни духом?
– Так ведь для меня не было этих десяти лет. Всё – словно вчера...
– Ну-у, братишка, это для тебя их не было!.. Но для неё-то были! Сколько годков-то ей, говоришь, о ту пору исполнилось? "Осьмнадцати неполных"? Значится, сейчас под двадцать восемь, по местным меркам – почти старуха! Замужем, поди, да детей мал-мала. Ну, положим, найдёшь ты её! И что? Будешь с пеной у рта доказывать: это я, мол, тот самый Олин Апри, только вот нос у меня теперь другой! ...и глаза! ...и волосы! ...и всё остальное! Ты лучше кругом-то оглянись: малинник ведь, целина непаханая! И раньше-то мужики в крутом дефиците были, а сейчас, когда войны начались – и подавно!
А ведь в чём-то Егор и прав. Кто я сейчас для Та? Герой легенд, погибший в схватке с императором. Наивно надеяться, что все эти годы она пребывает в печали по мне, хорошему. Для чего вносить сумятицу в её теперешнюю, надеюсь, сложившуюся и устоявшуюся жизнь? А я? Можно ли назвать любовью то чувство лёгкой грусти, которое возникает у меня при воспоминании об её огромных глазах цвета малахита?
– Как бы то ни было, я должен её увидеть! – упрямо произнёс я.
– Ну что ж, дело хозяйское... Давай я тебе хоть денег на дорогу ссужу. Как земляку – под божеский процент.
– Спасибо, на данный момент не требуется.
– А жить-то на что будешь?
– Остались кой-какие... сбережения.
– А-а... Ну да. Это ты молодец. Правильно, при таких-то возможностях, что у тебя были, да заначки не сделать! Как, говоришь, этот самый Камень Ол выглядит? Чёрный, в виде восьмиконечной звезды? Поспрошаю, поспрошаю... Оч-чень полезный камушек! С таким не только лад-лэдом стать можно. Так что не треплись о нём кому попало.
Пожалуй, у меня, действительно, язык слишком развязался. Кое о чём и Егору бы рассказывать не следовало. Взгляд у него как-то изменился.
– Кстати, тут у меня вопрос возник по названиям твоих городов, – Егор резко сменил тему разговора. – "Новгород" – понятно: новый город – он и в Африке новый город. А "Парма"? Почему уж тогда не "Пермь"?
– Так это практически одно и то же. "Парма" по-вогульски (это, если не знаешь, древние племена, которые жили на Урале до прихода русских) означает "тайга". К тому же, с точки зрения фонетики ланельского языка... да и не только ланельского... Русские – и те не все слово "Пермь" правильно...
Меня прервал раздавшийся уверенный и властный стук. Зычный бас из-за двери пророкотал:
– Право и дело лад-лэда Касара! Лэд Егор, открывай!
– Гроссер Дроп? – тихо удивился Егор, узнав визитёра по голосу. Лицо его выразило недоумение. – Ко мне?! С "правом и делом"?! Не по-онял... Ладно, примем. На всякий случай: мы с тобой пьяные в зюзю!
После этого он скорчил совершенно дебильную физиономию и крикнул пьяным заплетающимся голосом:
– Ихто тама? Заходь, не заперто!
Дверь отворилась и в комнату, гремя железом снаряжения, втиснулся дюжий стражник с огромными усами, которые топорщились в обе стороны практически горизонтально. Из-за его спины выглядывала препротивная рожа мужичка, разительно напомнившего мне недоброй памяти Тринеза, доносчика на должности и палача по совместительству. В коридоре топтались ещё четверо стражников с алебардами.
– О, блин!! Кого я вижу! Гросс... ик! ...сер Дроп! Чм обязн? – Егор, шатаясь, поднялся навстречу непрошеному гостю.
– Ты, это... извиняй, лэд Егор, что потревожил, да ешшо средь ночи. Только вот, понимаешь... донос поступил... касательно привольных. А с этим у нашего лад-лэда, сам же знаешь, стро-ого! – сказал гроссер и, чуть развернувшись в сторону мужичонки, спросил, грозно приподняв бровь. – Ну?!
– Так вот оба вот они... И этот, и этот... – нервно затараторил тот и стал тыкать в нашу сторону худым пальцем. – Изъяснялися невнятно, слова говорили тайные, непонятные. Не иначе как на привольной тарабанщине! Не иначе, замышляют что-то против лад-лэда Светлого нашего Касара!..
– Гы-ы!.. – расплылся в совершенно идиотской улыбке Егор и, повернувшись ко мне, незаметно для других подмигнул. – Ет-само, кшно, грсср... Вбщем, это... ну-у... сасем ты, грсср, не шаришь! Ни... фи... гу... шеч... ки! Вот!! Я прально грю, Ланс?!
– Эт пра-льно! – поддержал его я, старательно изображая в стельку пьяного, что, впрочем, удавалось безо всякого труда. – И ешшо стопшку! И етму... как его?.. Дроп? О! Дроп! И ему тже стопшку налить!
– Ага! Дело гришь! – оживился Егор. – Эй, У-Го! Где-т-твою там? Налить... этт.. стопшку Дропушке!
Гроссер Дроп насупился, тяжело и сердито вздохнул, потом медленно, но мощно, как башня тяжёлого танка, всем телом развернулся к мигом сжавшемуся мужичонке и с хорошего замаха врезал ему кулаком в ухо. Затем, небрежно подобрав с пола рухнувшее тело, повернулся обратно и несколько смущённым тоном произнёс:
– Не можно мне стопочку. При службе я. Вот сменюсь, тогда и приду сюда... по-привольничьи разговаривать! Извиняй, лэд. Да пошлют тебе Оба здоровья безмерно! До встречи на балу!
С этими словами он покинул комнату, безо всякого напряжения унося под мышкой безвольно болтающегося доносчика.
– Да-а, перебдел Скунсик! – ухмыльнулся Егор, когда в коридоре стихли шаги стражи. – А в его случае принцип "лучше перебдеть, чем недобдеть" не всегда верен.
– Скунсик?! – удивился я. – Вроде бы, нет на Ланеле таких животных.
– Вообще-то этого долбня зовут Сканас, но, по-моему, "Скунс" больше подходит.
– Доносчик на должности?
– Откуда знаешь?
– Знал с его предшественника, Тринез его звали: похож до безобразия.
– О, нет! Вот тут ты, дружище, глубо-око ошибаешься! Его предшественника звали Сичо. Это был толстенький бородатый недоросток. С полгода назад пропал – как сгинул! Очень, понимаешь, вредная работа. Группа риска! На моей памяти их штук шесть сменилось – всех и не упомнишь! И только один из всей этой братии своей смертью помер. От дизентерии. Прямо на толчке и отдал Обоим душу! Да и этот долго не протянет – не на того батон крошить начал! Кстати, хорошо, что Дроп напомнил: завтра Касар устраивает тусовочку. Балом это назвать, конечно, можно только с большой натяжкой. Так, обжираловка и светский стёб. Однако в целях изучения местного высшего общества, думаю, тебе будет небезынтересно туда заглянуть. И вообще... Ты долго собираешься в Суродиле пробыть?
– До окончания торговища.
– Ага! Значит, я устраиваю себе уик-энд на все эти четыре дня! Ты – мой гость, и я обязан организовать тебе культурную программу!
– Слушай, а как мы тебя Касару представим? – спохватился Егор, когда мы уже входили в ворота замка мимо застывших в церемониальных позах гвардейцев лад-лэдской стражи. Я был облачён в камзол из бордового бархата, очень спешно (что совершенно не означает «плохо») сшитый специально к этому мероприятию личным портным Егора. Сам Егор щеголял в похожем, но синего цвета с бирюзовым отливом. Под мышкой он зажимал красиво инкрустированную плоскую коробочку, похожую на шахматную доску. – Давай так: я тут известен как лэд Егор из Реголата – есть такой относительно большой город, который находится так далеко, что о нём здесь мало кто даже слышал. Раз ты мой земляк, значит, тоже будешь из Реголата. Лэд Ланс из Реголата. Пойдёт? Вроде, звучит неплохо.
– Я в свой нынешний визит титула не имею.
– Так поимеешь. Чес-сло, не велика проблема, дело покупное.
С самого утра на небе не наблюдалось ни единого облачка, ярко светило солнце, и по случаю наконец-то наступившей хорошей погоды бал проводился прямо на улице. Под высокими стенами по периметру обильно украшенного лентами и цветами двора стояли столы с яствами. В углу кучковались музыканты, наигрывая нечто бодро-весёлое на ударных и струнных инструментах. Ко времени нашего прихода уже собралось множество местных лэдов, сопровождаемых, как правило, двумя-тремя жёнами. Все они дефилировали вдоль столов, искоса бросая на них плотоядные взгляды. Костюмы присутствующих мужчин мало отличались покроем, разнились лишь цветом и числом украшений (я непроизвольно пошевелил пальцами: Егор, хоть и с трудом, но всё же уговорил меня надеть на каждый по массивному перстню из своей большой коллекции, и это непривычное ощущение раздражало). В нарядах дам портные проявляли много больше фантазии. Единообразие соблюдалось только в длине юбок, чуть открывающих колена, полностью открытых руках и больших декольте. Остальное – дело вкуса или безвкусицы обладательницы наряда. Среди прочих особенно выделялась округлых форм матрона неопределённого возраста, все детали одежды которой состояли из огромного количества ослепительно белых пышных кружев: кружевная юбка, более похожая на балетную пачку, кружевная блузка, кружевные чулочки-гольфики, и на голове что-то такое же "взбитое" – не женщина, а этакая булочка в креме!
Егор принялся знакомить меня с каждым встречным-поперечным, и мне пришлось натянуть дежурную улыбку. Продолжалось это довольно долго и начинало утомлять. Я с трудом подавлял зевоту. Попробуйте как-нибудь в то время, когда хочется зевать, проделать это с улыбкой и крепко стиснутыми зубами. Глаза увлажняются поневоле.
– Слушай, до чего у тебя физиономия масляная! – наедине прокомментировал мой вид Егор. – Как у кота перед кринкой со сметаной! Ты чего, баб сто лет не видел?
– Этих – ещё б сто лет не видеть!
Внезапно музыка резко оборвалась. Я оглянулся на музыкантов и обнаружил, что все они стоят на коленях, уткнувшись головой в землю. Все гости повернулись в одну сторону и замерли, положив правую руку на сердце и склонив голову: на празднество соизволил явиться лад-лэд.
Внешность Касара какой-либо примечательностью не отличалась: ни тебе властного взгляда, ни гордой осанки. Грубые, абсолютно не аристократичные черты простоватого лица слили бы его с любой толпой. Из всех остальных собравшихся его выделяли только более пышное одеяние, большее количество навешанных драгоценностей и стягивающий волосы золотой обруч с двумя ромбами на висках. Он махнул рукой, давая знать, что принял знаки уважения. Все зашевелились, музыканты поднялись с колен и вновь принялись наяривать что-то весёлое. А лад-лэд начал обход гостей. Подойдя к "булочке", он негромко сказал ей, видимо, что-то невероятно непристойное – от обычных фривольностей ланельские дамы не покрываются таким свекольным румянцем – и, словно кошку за ухом, потеребил кончиками пальцев её внушительных размеров грудь. Затем лад-лэд скучающим взором окинул присутствующих и остановил его на мне. В глазах правителя появилось заинтересованное выражение, и он направился прямиком к нам с Егором.
– Что? Вижу новое лицо, – произнёс он, подходя. Росточком он едва доставал мне до подбородка.
– Длани Обоих над тобою, Светлый лад-лэд! – произнесли мы почти одновременно.
– И над вами... – милостиво кивнул он. – Так кто ж ты таков?
– Дозволь представить тебе, Светлый лад-лэд, моего земляка лэда Ланса. Из Реголата, разумеется, – чуть нараспев, в манерах придворной речи произнёс Егор.
– Ну и как там нынче у вас в Риголате? При дворе... э-э... что?.. кого?.. Вилтана, кажется?– повернулся лад-лэд с вопросительным выражением лица к Егору, и тот подтверждающе кивнул.
– Неплохо, лад-лэд, однако не так величественно, как у тебя, – отпустил я не слишком изящный и слишком прямолинейный комплимент, который, впрочем, достиг цели: Касар самодовольно усмехнулся:
– Да уж...
– Светлый лад-лэд, – встрял Егор. – Раз уж ты удостоил нас своим вниманием, разреши вручить тебе небольшой презент!
– Конечно же, конечно, дорогой лэд Егор! Как я могу тебе запретить? Чем порадуешь на этот раз?
– Новинка... – завлекающим тоном продавца дорогого бутика произнёс тот, медленно, со смаком открывая коробку, в которой оказался радужный набор презервативов. – Теперь разноцветные, с ароматом горной лаванды...
– Что? С ароматом? Но мне же их не нюхать! Впрочем, весьма кстати. Я доволен. Пройдёмте-ка вон туда, иначе мне будет неудобно разговаривать.
Обернувшись, лад-лэд сделал приманивающий жест в сторону дамы-"булочки" и, не оглядываясь, направился к расположенной между столами беседке. Мы двинулись следом. Туда же засеменила и дамочка. Послушно, как кобыла в стойло, она подошла к перильцам и остановилась, опершись на них локтями. К правителю резво подбежали несколько слуг, сноровисто освободили его от панталон и облекли в "нежные доспехи".
– Вот это убрать, – приказал Касар, указывая на юбку-пачку. – Ещё запутаюсь.
Те же слуги сняли с "булочки" указанный предмет, под которым из одежды уже ничего не оставалось.
Лад-лэд собирался заняться любовными утехами, не прекращая разговора с нами. Ну, блин, даёт дрозда правитель! Ещё бы испражняться сел! Видимо, все мои чувства отобразились на лице, потому что Егор, приблизившись, еле слышно посоветовал:
– Рожу разгладь!
Впрочем, всё происходящее мало привлекало внимание присутствующих, разве что некоторые дамы изредка бросали в сторону беседки завистливые взгляды. Касар пристроился к своей пассии сзади и, начав мерные движения, продолжил прерванный разговор.
– Так о чём мы?.. Ах, да! Лэд Ланс... Чем ты живёшь, лэд?
– Достаток позволяет мне не вести никаких дел, – начал плести я на полном экспромте, – поэтому я просто путешествую, ищу развлечений.
– Что? Развлечений? Ну, тогда, считай, тебе очень повезло! Не далее как вчера купцы жаловались мне на то, что на дорогах стало уж совсем неспокойно. Слишком неспокойно. Завтра я устраиваю охоту на привольных, и ты непременно должен принять в ней участие! Что?.. У тебя такое выражение лица, словно ты не рад.
– Я мирный путешественник, и предпочёл бы сразиться с тобой, лад-лэд, в "войну бескровную"...
– Что?! Ты играешь в шахматы? Превосходно! Эту битву я назначаю на вечер послезавтрашнего дня! Играть будем на рика.
– Но у меня нет рика...
– Будет! Если – что?.. – выиграешь. Если ты у меня выиграешь, то получишь жеребёнка из замкового стойла. А если проиграешь – сам станешь риком! Прокатишь моего лэда-оди-тун вокруг шахматного столика полдюжины раз! На четвереньках. Так у меня при дворе заведено. Но завтра – святое дело! – защита моих подданных. Все лэды Суродилы принимают участие в этом правом деле, и ты, как лэд, тоже обязан мне помочь. Иначе – что?.. – канзеринат, мой друг... О-о-о, канзерина-а-ат... – Касар закатил глаза и замер. Постояв так некоторое время, он шумно перевёл дух, легко шлёпнул даму ладонью по продолжающим возбуждённо шевелиться округлостям и сказал:
– Иди. Скажешь мужу – я доволен.
Дама улыбнулась правителю, но как-то жалко: похоже, она только-только начала входить во вкус, как вдруг всё закончилось. Вновь подбежавшие слуги принялись приводить обоих в порядок.
– Так про что мы?.. Ах, да, канзеринат, – продолжил лад-лэд. – Но, разумеется, я абсолютно уверен, до этого не дойдёт. А сейчас – что?.. – кушаем, пьём, наслаждаемся женским обществом, веселимся! Развлекайтесь, благородные лэды, развлекайтесь!
С этими словами Касар покинул нас, присмотрев себе нового собеседника.
– Лад-лэд не стал вдаваться в детали: шахматный столик у него хоть и узенький, но длинный – метров тридцать, – дал мне справку Егор, как только тот отошёл. – Придворные называют этот столик "смерть в дырявых штанах": пол в зале из необработанного камня, а местный шут, лэд оди-тун – да вот это чудило прыгает! – весит примерно полтораста ке-ге.
Слово "прыгает" он произнёс с иронией: колыхание телес очень тучного парня с нарисованной на лице улыбкой, облачённого в костюм из сплошных ленточек и фаллообразный колпак, меньше всего напоминало прыжки.
– Да уж, повеселил ты лад-лэда не хуже этого шута! – с усмешкой продолжил Егор. – Надо же, сказанул: "мирный путешественник"! Посмотри на себя со стороны: боевой робот-трансформер!
– Но я – поверь, Егор! – действительно очень мирный по своей натуре человек и не хочу участвовать в охоте на людей! Помнишь, я тебе рассказывал про императорскую охоту?
– Помню ли я? Довольно странный вопрос, если учесть, что его задаёт Предназначенный другому Предназначенному!
– Извини, упустил из вида. Так вот, я не могу описать словами, какую ненависть я испытывал к тем, кто охотился за нами, к этим лощёным и самоуверенным маршалам. А теперь, получается, сам должен выступить в той же роли, что и они! Охотиться на людей – это противоестественно!
– На разбойников, Ланс, на разбойников! Вспомни историю нашей старушки-Земли: с разбойниками, мародёрами и прочими им подобными никогда не церемонились! Пожалуй, здесь обращаются с ними даже гуманнее: не сжигают на кострах, не сажают на кол, не распинают на крестах и не отдают в гладиаторские школы. Просто убивают.
– Но я не хочу быть карателем! Посоветуй, как избежать этого?
– Никак, – он пожал плечами.
– Знаешь, Егор... Я в таком случае, пожалуй, потихонечку исчезну из Суродилы. По-английски, так сказать, не прощаясь...
– Ланс, ты мала-мала не въезжаешь в ситуацию. "Ласковую просьбу барина сполни усерднее приказа строгого", – говаривали в старину на Руси. То, что внешне выглядит как любезное приглашение на охоту, по сути своей является приказом принять участие в боевых действиях. А невыполнение приказа и, тем более, дезертирство караются, как сказал лад-лэд, канзеринатом. И если ты исчезнешь – тогда, по закону, канзеринат должны устроить мне: я тебя привёл ко двору, следовательно, являюсь твоим поручителем. И сам понимаешь, мне такая перспективка не улыбается.
– Канзеринат – это что? – спросил я.
– Весьма мерзкая вещь, – ответил он. – Одно из прав лад-лэда. Церемониал посвящения в трусы. После такого – либо в стюганы, либо харакири себе делать. Ланс, ты сейчас в "чужом монастыре", и не пытайся изменить его "устав". Один раз ты уже попробовал это сделать – ничего хорошего не вышло. Да не дрейфь ты! Ну, выедешь на лоно природы, ну, поучаствуешь в массовке – тем всё и кончится!
Хоть и невольно, но участвовать в облаве на привольных мне пришлось. Как рассказал Егор, травля разбойников началась ещё накануне. Полугросс городской стражи, разделившись на два отряда, посменно гонял большую группу обнаруженных ими привольных по окрестностям – по той полосе леса шириной в пять силей, что лежала между океаном и бесконечной скальной стеной. Делали стражники это очень профессионально и сноровисто, не давая никому из них ни скрыться, ни отдохнуть, бережно, если только можно так выразиться, относясь к будущей «дичи» своих господ. Будь у служивых иная задача, они бы давно никого из них не оставили в живых.
"Охотники", привыкшие вставать не рано, выступили из города далеко за полдень помпезной колонной, которую возглавлял гроссер Дроп на мощном буланом рике. Полугросс верховых стражников, разделённый на два подразделения, занимал авангард и арьергард кавалькады. Между ними пёстрой возбуждённой толпой гарцевали все лэды, которых я видел на приёме, да ещё несколько совсем юных. На бал им, видите ли, рано, а на травлю людей в самый раз! Для семи "безлошадных" лэдов, в числе которых был и я, правитель выделил ковчег.
Тот парадный камзол, в котором я щеголял на балу, для охоты не годился. Чтобы достойно экипироваться, мне пришлось с раннего утра заняться шопингом. Подобрал себе высокие мягкие сапоги, штаны из плотной ткани, камзол и кожаную шляпу с полями. Купил несколько рубашек и приглянувшийся недлинный плащ. Всю одежду выбирал с таким расчётом, чтобы в ней же можно было и в дальнейшее путешествие отправиться. Егор, осмотрев мои приобретения, в общем всё одобрил, хотя и обозвал в шутку мушкетёром.
Кавалькада двигалась по улицам Суродилы, и я узнавал знакомые кварталы. Вот показался дом Бади, моего министра финансов. Под крышей висит относительно новая, ещё не выцветшая вывеска: "Стрижём, бреем, кровь пускаем и маникюр ещё". Интересно, кто там сейчас цирюльничает вместо него? Стоп. Что значит "вместо"? Слово "маникюр" – привнесённое в ланельский язык. Причём, лично мною, в беседе с Бади. Значит, он здесь? Вернулся? Это замечательно. Как только отделаюсь от "почётной обязанности", обязательно загляну к старому знакомцу!
Колонна отошла от Суродилы недалеко, силей на пять. Здесь начинался лес, откуда вскоре должны были появиться преследуемые стражниками привольные. Распорядители принялись разводить лэдов "на номера".
Видимо, Егор имел определённое влияние на Касара. Во время вчерашнего бала между ними состоялась ещё одна беседа. Стояли они далеко, разговора я не слышал, но, судя по тому, что их взгляды постоянно обращались в мою сторону, речь шла именно о моей персоне. Не знаю, какие аргументы выдвинул Егор, но "на передовую" меня не поставили. Гроссер Дроп, тоже распределявший места в "охоте", оставил меня на небольшой полянке, от которой начиналась узенькая, почти нехоженая тропинка, очень полого поднимающаяся по естественному выступу вдоль грозно нависающей над нею базальтовой гряды почти километровой высоты. Для усиления под моим началом гроссер оставил двух бойцов городской стражи.
– Сочувствую тебе, лэд, – пробурчал Дроп напоследок. – Про тропу эту мало кому ведомо, так что отличиться навряд ли смогёшь.
– Жаль, – сказал я с огорчённой интонацией, стараясь, чтобы голос звучал как можно искреннее. На самом же деле на душе заметно полегчало.
Стражников в наш секрет Дроп подобрал неразговорчивых. Да оно и к лучшему. Говорить ни с кем не хотелось. Перед мысленным взором вставала одна и та же картина: вот из леса выходит толпа мужиков – усталых, измождённых суточной погоней, голодных, ободранных, из тех, кто вышел на большую дорогу, скорее всего, просто от царящей вокруг безнадёги – и с ними надо будет... сражаться? Нет уж, надо называть вещи своими именами: убивать! Господи ли, Оба ли! Может быть, это и малодушно, но я молю: пусть никто из обречённых не выйдет на эту поляну, пусть минует меня чаша сия!
Нет, не миновала!
– Ктой-то идёт, – первый раз за всё время нарушил молчание один из стражников, и оба, став на пару шагов позади меня, вскинули арбалеты.
– Без моей команды не стрелять! – распорядился я.
Вскоре я тоже услышал и хруст сучьев под чьими-то ногами, и шум раздвигаемых веток. Ещё через малое время на полянку, постоянно затравленно озираясь, едва ли не спиной вперёд выбежал один из привольных. Нас, заступивших ему путь к бегству, он заметил только пробежав метров десять по открытому пространству – только тогда он обернулся и застыл на месте. В глазах мальчика отражался неимоверный ужас.
Да, это был мальчик. На вид – лет четырнадцать-пятнадцать. Одетый в простую холщовую рубашку и такие же холщовые штаны, в накинутой поверх безрукавке из какой-то дерюжки, он меньше всего походил на разбойника.
– Ты – привольный? – вырвался у меня удивлённый возглас.
– Дяденьки... Дяденьки, не убивайте меня. А? Я ведь что... я ведь только кашеварил в ватаге... нету на мне ничейной крови... Отпустите, а? – говоря это, он понемножку пятился обратно к лесу, который в этот момент уже казался ему надёжной защитой.
– Уйдёт!.. – услышал я за спиной шёпот стражника, а после – щелчок спусковой скобы. Пролетающий мимо моего плеча арбалетный болт я успел поймать только чудом и, резко обернувшись, приставил его острие к шее стрелявшего.
– Я давал команду стрелять? – намеренно тихо спросил я стражника.
– Так уйдёт же... – указал тот глазами на мальчика, который всё продолжал пятиться.
– Мальчик, остановись. Там тебя ждёт смерть, – произнёс я, как мог спокойнее. И он остановился, хотя до зарослей оставалось всего-то пара шагов. Возможно, впоследствии он не раз возносил благодарности Обоим за то, что они остановили его в это мгновение, не дали броситься обратно в лес.
