Текст книги "Козыри богов(СИ)"
Автор книги: Владимир Городов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)
– Ну как, удалось тебе вчера что-нибудь узнать о том, как ты покуролесил? – спросил я его.
– О, да! – расплылся тот в широчайшей улыбке.– Я встретил Луто-пекаря. Он был вместе со мною все три дня, но оказался более стойким, нежели я, а потому смог всё рассказать весьма подробно и более чем живописно. И, если всё происходило именно так, как он мне поведал, то я очень с собой горжусь: сказания о моём загуле будут передаваться из уст в уста, войдут в историю! Дело было так. Захожу я, стало быть, в трактир в самом наипрекраснейшем расположении духа. Народу там, по ранности времени, совсем немного: Луто-пекарь, Саги-бронник, Нори-сапожник да Киту-писарь. Ну и, конечно же, сам Маро-трактирщик. Вот я и говорю им... Прости, Светлый, чуть попозже доскажу: караван навстречу движется, надобно с дороги свернуть. Очень оживлённое движение нынче, не правда ли?
Я неопределённо пожал плечами, а про себя подумал: "Не видел ты наших автострад!" Впрочем, вскоре я разделил его мнение. Дороги здесь чересчур узкие, и, по неписаному закону торговых путей, съезжать на обочину, уступая дорогу, обязан караван с меньшим числом повозок. Естественно, дорогу всегда уступали мы. Конечно, если вывесить лад-лэдский стяг, можно ощущать себя как правительственный "бугровоз" перед пёстрой стайкой "москвичей" и "жучек", но, во-первых, флага как такового ещё не имелось, а во-вторых, не хотелось видеть на встречных лицах вымученных улыбок, не способных замаскировать тяжёлого испуганно-напряжённого взгляда. Да и не спешили мы особенно – не на званый ужин едем.
Пропустив встречных, Бади снова выправил ковчег на дорогу и продолжил свой рассказ. Впрочем, ничего такого, что бы поразило воображение, я не услышал. Да, погулял он неплохо. Но в России-матушке, бывало, гуляли и с гораздо большим размахом, и с более богатой фантазией. Естественно, говорить об этом Бади я не стал: этот запой превратился для него в предмет гордости, в символ щедрости и широты души. Нельзя попирать чужие святыни.
Из ковчега выпрыгнул сипс и скрылся в придорожных кустах – видимо, решил размяться. После него с самым хмурым видом вылез Петя.
– Что случилось? – спросил я. Но тот только недовольно отмахнулся и пошёл рядом по обочине, что-то высматривая на земле. Найдя солидный валун, он взвалил его на плечи и пустился бегом вперёд. Пробежал метров двести, потом повернул назад. Когда Петя, не обращая на нас внимания, пробежал мимо ковчега, я понял, что с ним происходит: он же из Неутомимых, у парня начинается "ломка".
Так мы ехали ещё некоторое время: волы мерно шлёпали копытами, Петя носился взад-вперёд со своим булыжником, Аррутар шуршал в зарослях. Эту мирную идиллию внезапно прервали выскочившие из-за поворота шестеро всадников. Подгоняя своих риков истошными воплями, они во весь опор мчались на нас. Однако, как оказалось, нападать они не собирались. Не снижая скорости, всадники проскакали дальше, и я обратил внимание на их перекошенные испугом лица.
– Привольные! – крикнул один из них, проносясь мимо.
– Э-э-э... А не пора ли нам покушать? – с самым невинным видом предложил Бади.– Мне так кажется, в самый раз. Я тут полянку прелестную заприметил. Совсем недалеко, всего пару силей назад...
– Не стоит, Бади. Для завтрака уже поздно, для обеда– рано. Так что – вперёд!
– Как прикажет Светлый...– горестно вздохнул наш интендант.
За ближайшим поворотом нам открылась грустная картина грабежа небольшого каравана, состоящего из трёх ковчегов, похожих на наш, но несравненно более богатых. Судя по всему, здесь состоялась довольно жаркая стычка. На обочине, прикрытые куском холста, лежали два тела. Ещё один труп лежал поодаль: рядом с ним, глядя на всех исподлобья и никого не подпуская к хозяину, стоял осёдланный боевой рик. В нескольких местах оказывали помощь раненым. Разношёрстная толпа грабителей, весело галдя, потрошила багаж. Четверо пленников в одинаковой униформе печально сидели на траве под охраной арбалетчиков.
Тут один из привольных увидел нас и, засунув в рот два пальца, пронзительно свистнул. Гомон на мгновение стих, но тут же возобновился с удвоенной силой, когда ватага, обнаружив новую добычу, выхватила оружие и бросилась на наш ковчег. Они обступили остановившуюся повозку со всех сторон.
– Хотите жить – отдавайте всё, что есть! – сиплым фальцетом проорал один из разбойников, яростно размахивая чем-то похожим на турецкий ятаган.
– Да забери! – раздался в ответ громовой крик, и подбежавший Петя запустил в толпу свой валун, который разом смёл четырёх привольных. Разбойники хором ахнули, но тут же опомнились, всей толпой бросились на него, и началась драка: вооружённая толпа против безоружного Пети. Это надо было видеть! Дрался Петя красиво: учили Неутомимых хорошо. Противники отлетали от него, как бандарлоги от медведя Балу. Те из разбойников, которым удавалось после этого встать, вновь бросались на него, но вновь и вновь отлетали прочь.
– Держись, Петя, сейчас помогу! – крикнул я, спрыгивая с козел на землю.
– Не надо! Самому мало! – прорычал тот.
– Не жадничай! – ревниво завопил я и ринулся в свалку.
Ух-х! Это было круто! Я чувствовал себя как рыба в воде: уходил от летящих на меня лезвий и короткими ударами перенаправлял их движение, отчего разбойничьи мечи разили своих же. Резкие тычки в болевые точки выводили из строя противников надёжнее иной увесистой плюхи. После пары удачных подсечек образовалась довольно солидная "куча мала", издающая смачную какофонию из криков, ругани, натужного кряхтения и других немелодичных звуков. Но не прошло и пары минут, как перед нами уже не осталось ни одной злобной физиономии, никто не размахивал кистенями, мечами и дубинками. Очень сплочённая стена из вражеских спин единым фронтом отступала к лесу. Ватага, преследуемая выскочившим из кустов сипсом, исчезла в зарослях.
– Если кто-нибудь двинется с места, я перережу ей глотку! – раздался за нами чей-то голос. Яоглянулся и увидел, как здоровенный лохматый мужик, левой рукой держа за волосы юную девушку, а правой – приставленный к её шее кривой кинжал, боком пробирается к тому же лесу.
– Режь, мне то что! Я её первый раз вижу! – рыкнул Петя и двинулся вперёд. Разбойник надавил на кинжал, и по шее девушки побежала красная капелька.
– Петя, стой! – приказал я, а затем обратился к привольному.– Отпусти девушку, и ты уйдёшь беспрепятственно!
– Ну да! Так я тебе и поверил! – хрипло просипел тот, и капли крови из-под кинжала побежали чаще. Он отступал всё дальше и дальше, а когда оказался, как ему показалось, на безопасном расстоянии, в ярости погрозил нам кулаком с зажатым в нём ножом. Икак раз в это мгновение на переносице разбойника, точно между глаз, образовалась дыра. Словно чему-то удивившись, он взмахнул руками и без звука рухнул навзничь. Я обернулся: из окна нашего ковчега торчал дымящийся глушитель карабина.
Девушка, зажав ладонью рану на шее, тихо опустилась на землю. Только сейчас я смог по-настоящему её рассмотреть. Очень мила. Черты её лица, бледного от пережитого волнения, у нас бы назвали греческими: прямой тонкий нос, большие миндалевидные глаза, маленькие, резко очерченные губы. Густые светло-каштановые волосы почти полностью скрывали плечи. Дорогое платье подчёркивало красоту изящной фигурки.
Как только исчезли привольные, все четверо оставшихся от эскорта охранников бросились к своей госпоже. Трое, подобрав на бегу первое попавшееся под руку оружие, стали на страже рядом с девушкой, а четвёртый принялся осторожно обрабатывать рану и накладывать повязку. Порез оказалась небольшим. Удостоверившись, что врачует он грамотно, я вернулся к ковчегу, из которого с недовольным видом вылезала Ил.
– Что случилось, боевая подруга? Почему невесела? – поинтересовался я.
– Сержусь на Джоя,– ответила она.– Почему он меня не разбудил? Я лишилась потрясающего зрелища! Как бы я хотела увидеть, как мой лад-лэд в одиночку разгоняет огромную толпу грабителей с большой дороги!
– Ну, это явное преувеличение. Во-первых, толпа была не такая уж огромная, а во-вторых, нас было трое: Петя, я и Синий Пёс. И ещё Джой помог.
– Фи! Помог он! Разок пальнул из окошка... Как в тире. Тоже мне, герой!
– Зря ты так,– заступился я за парня.– Очень хороший выстрел. Только вот тихострел для чего навернул?
– Чтобы стадо не разбежалось...– хмуро сострил Джой, обиженный словами Ил.
Из леса вышел Аррутар, гордо неся в пасти трофей – башмак одного из привольных. Яогляделся. Разбойников на поляне осталось двенадцать человек. Трое из них не смогли убежать по той причине, что в неразберихе драки их поранили свои же. Остальные потихоньку приходили в чувство после полученных от нас с Петей тумаков. Четверо привольных уже покорно стояли на коленях, низко опустив головы, хотя никто их к этому не принуждал: меня вообще коробит от вида униженного человека.
– Встаньте,– приказал я. Те из них, кто мог, поднялись и стояли всё так же понурившись: самое лучшее, на что они могли надеяться, исходя из местных законов,– быстрая и лёгкая смерть. И что, скажите на милость, я с ними должен делать? Убивать? Я окинул всех долгим взглядом:
– У меня очень хорошая память. В следующий раз...– привольные, не веря своим ушам, разом вскинули головы и стали переглядываться между собой: уж не ослышались ли? – ...пощады не ждите. Убитые лежат – ваши?
– Те, что под холстинкой, наши, милостивец, наши,– кивнул один из разбойников, маленький плешивый мужичок с торчащей во все стороны пегой бородкой, а потом помахал раскрытой ладонью в сторону сражённого Джоем.– Ну, и атаман тож. А который с риком – не.
– В общем, так: забирайте своих убитых, раненых. И чем быстрее вас здесь не будет, тем лучше для вас.
Привольные часто-часто закивали и бросились выполнять приказ.
– Кому обязана своим спасением? – услышал я за своей спиной и обернулся. Сповязкой на шее, бледная от пережитого волнения, спасённая нами девушка стояла, опираясь на руку одного из своих слуг и довольно бесцеремонно разглядывая меня с ног до головы.
– Моё имя Олин,– ответил я и, озорства ради, начал рассматривать её столь же бесцеремонно. Слуга, заметив это, нахмурился, но сказать ничего не посмел.– Дозволено мне будет спросить, кого мы имели счастье повстречать на своём пути?
– Юная лэд-ди Ан Илке из Толимба,– представилась она.– Я в долгу перед тобой, Олин.
– К моему господину следует обращаться "лад-лэд Олин"! – влезла с поправкой Ил.
– Лад-лэд? – удивлённо вскинула брови юная лэд-ди.– Я изучала геральдику и знаю имена всех правителей Империи. Лад-лэд Олин?.. Прости моё невежество, но такого я не помню. А каково твоё родовое имя?
– Светлый лад-лэд Олин Апри! – гордо произнесла Ил, как и большинство женщин (да и не только женщин), неравнодушная к громким титулам.
– Апри? Как?! Но...– юная лэд-ди стушевалась, опустила глаза и присела в реверансе.– Прошу прощения у Светлого лад-лэда.
– Не стоит извиняться, юная лэд-ди. У меня ведь на лбу это не написано,– попытался я сгладить неловкость положения.
– Да, но... такая повозка... отсутствие флага и конного эскорта... Я полагала, что лад-лэду не пристало...
– Наш лад-лэд сам решает, что к нему может пристать, а что – нет,– буркнул проходивший мимо Петя.
– Да и слуги лад-лэда обычно гораздо лучше вышколены,– от её убийственного взгляда на Пете мало не загорелись волосы.
– Они мои подданные, но не слуги. Скорее, боевые товарищи,– ответил я.– Икуда же столь юная лэд-ди направляется со столь малочисленной охраной?
– Для Светлого лад-лэда – просто Ан,– сказала она.– А охрана не такая уж и малочисленная... была. Семеро гвардейцев лад-лэда Валдава, четыре моих охранника, три кучера: четырнадцать человек. Ах, да! Ещё этот... как его?.. Всё время забываю!
– Сепантикулятор Сэси, достопочтенная юная лэд-ди, се-пан-ти-ку-ля-тор! – раздался писклявый голосок из-под ближнего ковчега, и оттуда вылез толстенький коротышка, тщетно пытаясь привести в порядок порванные и измазанные в пыли многочисленные кружева своего помпезного камзола. Отвесив множество вычурных поклонов, он продолжил.– Явсё-всё видел и всё-всё слышал, Светлый лад-лэд (новый поклон в мою сторону), юная лэд-ди (поклон в сторону Ан). Потому впоследствии я смогу наиподробнейшим образом живописать всё здесь произошедшее славнейшему инфант-лэду Мидо. Поистине, его благодарность не будет знать границ! А противнейших позорнейших гвардейцев, трусливо кинувших его несравненнейшую невесту в минуты ужаснейшей опасности, ожидает лютейшая кара! Лишь только один дюженник Круд, геройски павший во имя чести инфант-лэда, удостоится наивысочайших посмертных почестей!
– Только надо вытащить стрелу у него из спины,– грустно усмехнулся Рани.– Иначе никто не поверит в его героизм.
– Досадно только, что из-за этого Круда мы здесь застряли на несколько дней! А ведь это очень и очень опасно! Навряд ли привольные далеко ушли. Скорее всего, они замышляют новое злодейское нападение! А вдруг они совершат его под покровом ночи?
– Каким образом погибший дюженник задержит вас здесь? – спросил я.
– Так ведь... рик...– развёл руками Сэси.– Придётся ждать дней семь-восемь, пока он не умрёт от тоски и жажды: раньше он никого к телу не допустит. К тому времени слуги вполне успеют выкопать могилу для животного. Не соизволит ли юная лэд-ди сделать распоряжения касательно меню для ужина? На первое я бы посоветовал суп фин-дю-лю-ож с молодыми побегами шпината: очень, знаете ли, способствует...
Они отошли к своим ковчегам. Охранники с помощью робко вернувшихся и успевших получить трёпку кучеров принялись за обустройство бивака. Я с сожалением посмотрел в сторону преданного рика, тоскливо бродившего кругами вокруг тела своего хозяина. И тут мне вспомнилось, как я сумел найти "общий язык" с риком Красного Лучника. Может, и сейчас стоит попробовать? Вдруг получится? Чем тарк не шутит! И я пошёл к месту гибели дюженника. Вороной рик медленно повернул голову в мою сторону, и его глаза, до того печальные, стали наливаться яростью. Не доходя до него нескольких шагов, я сел на землю. Рик полностью развернулся в мою сторону, прикрыв грудью мёртвое тело, выставил вперёд рога и принялся яростно рыть копытом землю.
Наш с риком "разговор" продолжался около часа, почти полностью вымотал меня морально, но к каким-то ощутимым результатам не привёл. Рик, хотя уже не проявлял агрессии, отходить от тела и подпускать к нему кого бы то ни было не желал. К нам подошёл Аррутар. Увидев Синего Пса, животное всхрапнуло, но тут же успокоилось.
"Что делаешь?" – спросил меня сипс.
– Жаль рика. Пытаюсь спасти.
"Без хозяина его не спасти".
– Неужели ничего нельзя сделать?
"Если хочешь, я могу попытаться представить ему тебя хозяином".
– Попробуй.
Аррутар сделал несколько шагов вперёд и остановился напротив рика. Некоторое время они стояли неподвижно, пристально уставившись друг на друга. Затем глаза рика подёрнулись поволокой, ноги подломились, он завалился на бок и уснул. Я тоже почувствовал непреодолимую сонливость и не стал ей противиться.
Проснулся я от того, что в голове что-то стучало, а огромный язык радостно муслякал мне лицо. Рик, пританцовывая от избытка чувств (именно стук копыт и передавался мне в голову через землю), бурно выражал свою радость. Тело дюженника, воспользовавшись сном животного, унесли и погрузили в один из ковчегов.
– Я буду звать тебя Буцефал. Честное слово, ты имеешь на это гораздо большее право, чем твой древний тёзка,– сказал я рику, ласково похлопав его по большим изогнутым рогам.
Оказалось, что проспал я довольно долго: разбудить меня никто не решался. Солнце уже клонилось к закату, и двигаться дальше было уже поздновато. Да и небо стало затягиваться тяжёлыми тучами, обещающими продолжительный ливень. Ктому же, свита юной лэд-ди (пополненная вернувшимися стражниками, которые, осознавая свою вину, суетились и хлопотали больше всех) уже обустроила стоянку. Мои орлы тоже успели установить палатку, а Ил уже что-то варила в подвешенном над костром котелке. Поэтому здесь же, на месте стычки с привольными, мы и устроили ночлег. После ужина ещё не стемнело, и я, прихватив с собой Аррутара, отправился к Ан с визитом вежливости.
Юную лэд-ди я застал в сильном расстройстве и растерянности. Сидя на маленьком раскладном стуле, она бесцельно крутила в руках небольшую деревянную шкатулку, а сепантикулятор, что-то кудахча, суетился рядом.
– Что случилось, юная лэд-ди? – поинтересовался я.
– Осколок Солнца...– рассеяно ответила она.– Привольные украли Осколок Солнца...
– Да-да, я сам видел! – встрял Сэси.– Один из этих противнейших грязных животных схватил шкатулочку, вытащил из неё своими грязнющими лапами Осколок Солнца и засунул в свой прегрязнейший рот! Ашкатулочку выбросил! В грязь! Вот, я её подобрал. А что ещё мог сделать несчастнейший сепантикулятор, когда даже воины пустились в бегство?!
– Осколок Солнца – что это? – спросил я.
– О! – Сэси закатил глаза и стал заламывать руки.– О!! Если бы только ты, Светлый лад-лэд, мог видеть это совершенство! Но отныне ты навсегда лишён такого счастья!.. Осколок Солнца – один из прекраснейших в мире камней! Глаза блаженствуют, глядя на затейливый блеск его граней! От века Осколок Солнца принадлежал роду Илке, а ныне в качестве приданого должен был перейти к инфант-лэду Мидо. И вот это сокровище утрачено! Утрачено навеки!!
"Этот человек говорит неправду,– раздался у меня в голове голос Аррутара.– Камень взял он сам".
"Где камень находится сейчас?" – спросил я у сипса.
"Задай ему этот вопрос. Он сразу подумает о месте, где его прячет".
– Как ты думаешь, Сэси,– я смотрел прямо в глаза придворного,– где сейчас находится Осколок Солнца?
– Э-э... То есть... Как где? Там... это... у разбойника, конечно!
"Дорожный сундучок, мешочек с письменными принадлежностями, запасная чернильница, завёрнут в шёлковый платок",– доложил мне сипс.
– Сэси, ты ведь, как мне кажется, человек грамотный? – вновь обратился я к сепантикулятору. Тот сразу же принял значительный вид и важно закивал головой.– Не мог бы ты мне дать немного чернил...
– Буду рад помочь Светлому лад-лэду в таком пустяке!
–...да и вместе с чернильницей. Я свою утерял, а у тебя наверняка найдётся запасная!
– Конечно же, конечно...– глазки Сэси по-крысиному забегали.– Сей же момент сбегаю и доставлю Светлому лад-лэду полнёхонькую чернильницу преотличнейших чернил!
– Да зачем же себя утруждать! Пошлём кого-нибудь из слуг.
– Нет-нет, всенепременнеше я сам! И только сам! Сбегаю со всем почтением к Светлому...
– Стоять! – рявкнул я.– Юная лэд-ди, распорядись, чтобы доставили его вещи.
Сзади к порывающемуся бежать Сэси подошёл сипс и, схватив зубами за полу камзола, сильно дёрнул, отчего сепантикулятор смачно шлёпнулся на пятую точку. Аррутар обошёл воришку и, мило улыбнувшись во все свои клыки, сел напротив. Ан, будучи в полнейшем недоумении, всё-таки послала одного из слуг выполнять мой приказ.
– Это неправда! Это поклёп на мою честь сепантикулятора! – Сэси, шлёпая ладошками по земле, зашёлся в приступе негодования.
– Неправда – что? – спросил я с самым простодушным видом.– Что ты писать умеешь?
– Нет, что я украл Оско...– поняв, что полностью себя выдал, он сник.
Осколок Солнца оказался великолепным бриллиантом чистейшей воды, почти шарообразной формы, более двух сантиметров в диаметре. Затейливо огранённый, он улавливал даже малейшие попадающие на него лучики и, многократно преломляя их, светился тёплым и радостным сиянием. Я ожидал, что Ан будет ликовать, получив обратно такое сокровище, но она, осторожно, одним пальцем катая алмаз по ладони, по-прежнему оставалась задумчивой и грустной.
– Как удивительно,– тихо сказала она.– Вот камень. Он очень красив, сказочно красив! Но он всего лишь камень. А ценят его превыше многих человеческих жизней. Но – чужих. При этом же он дешевле одной жизни, но – своей. Светлый лад-лэд!– внезапно встав и повысив голос, обратилась она ко мне.– Сегодня ты и твои люди сделали мне два безумно богатых подарка: честь и жизнь– дороже ничего нет. Позволь же мне хотя бы частично отблагодарить тебя: прими от меня этот камень и не обижай отказом!
– Нет! – дико завопил Сэси.– Ты не смеешь так поступать! Осколок Солнца – это твоё приданое, поэтому принадлежит инфант-лэду Мидо! Так я и знал! Я предчувствовал, что она отдаст Осколок Солнца в чужие руки! Именно поэтому я и припрятал его, намереваясь в сохранности доставить моему господину!
– Или рассказать ему сказку про грязного разбойника? – Ан окатила Сэси ледяным взглядом.– В одном ты прав: это МОЁ приданое, и я поступлю с ним так, как сочту нужным. Если бы меня сегодня убили, Мидо не получил бы ни меня, ни камня, который, не сомневаюсь, остался бы в твоих бесчестных руках. Ступай прочь. Я лишаю тебя своего расположения и отказываю от места в моём ковчеге.
– Я возьму Осколок Солнца,– сказал я Ан, когда сепантикулятор понуро уплёлся,– с тем, чтобы пока он хранился у меня. Молодой девушке в дальней дороге соседство с такой драгоценностью – особенно, если о ней уже известно многим – грозит большими опасностями. Те же привольные...
– Привольные! – раздался чей-то испуганный крик, и наш небольшой лагерь тотчас забурлил, готовясь к отражению нападения.
Привольные робко вышли из леса небольшим караваном из нескольких запряжённых волами телег и остановились поодаль. В этот раз их было намного больше: за телегами шли женщины, дети, бепо. Прямо-таки не разбойники, а цыганский табор на марше. Один из них, могучий и буйно заросший, но с детско-растерянным выражением на крупном лице, помахал над головой пустыми руками, показывая, что оружия у него нет, и, чуть прихрамывая, двинулся в нашу сторону. Обут он был только в один башмак – зеркальную копию того, что притащил Аррутар. Не доходя нескольких шагов до наших ощетинившихся оружием рядов, он остановился и робко пробасил:
– Мне это... поговорить бы... с лад-лэдом вашим...
– А ты, акулий выкормыш, откуда знаешь, что здесь есть лад-лэд? – подозрительно выкрикнул Рани.
– Дык, это... мы ж не в городе глухом. В лесу ж мы. Лес-батюшка, он хорошие уши имеет: всё слышит да, кого любит, тому передаёт.
– Что ты хотел? – вышел я вперёд. Детинушка тут же бухнулся на колени. Вслед за ним на колени опустилась и вся ватага со сопутники. А парламентёр, размазывая по румяным щекам вдруг брызнувшие слёзы, запричитал:
– Прости и смилуйся, отец родной. Не дай пропасть чадам неразумным! Не реши, что тати злые здеся собралися! Один-то и был разбойник, что Тиво-атаман: он всех с панталыку-то и сбивал. Аостальные не по своей воле здесь, беглые всё. Кому ж охота за недоимку да за грешок мелкий кончину лютую принимать! Сделай милость, Светлый, возьми под своё крыло! До самой своей смертушки будем и Того, и Другого о твоём счастье молить!
– Для начала подымитесь с колен,– потребовал я.
– Нет,– упрямо замотал тот патлатой головой,– уж прости за ослушание, Светлый, но покудова до нашей просьбы не снизойдёшь, не подымемся...
– Но почему вы решили именно меня об этом просить? А вдруг я вас императору сдам, чтобы милость его сыскать?
– Не сдашь,– мужик перешёл на шёпот.– Ты добрый. Лес про то сказывал. Аон-то уж знает!
– И что же мне с вами делать прикажете?
– Упаси нас Оба тебе приказывать! – заполошно замахал руками мужик.– Ты приказывай, ты распоряжайся! А с нами и делать-то ничего не надо, благодетель! Посели нас где-нито на выселках, хочь бы и на неудобицах. А мы уж сами и дрогоут возведём, и оброк платить исправно будем. Токмо не бросай нас, сиротинушек, на привольную юдоль!
– Ну что, возьмём их? – обратился я к своей команде.
– Надо взять. Только пусть на ночлег вон там становятся, подальше,– великодушно разрешила Ил, украдкой смахивая навернувшуюся сердобольную слезу.
– Итак, просьбу вашу решено удовлетворить,– сообщил я мужику.– Отныне можете всем говорить, что вы – подданные лад-лэда Олина Апри и находитесь под его защитой. Тебя как звать?
– Звать-то? – переспросил тот.– Муму все меня кличут.
– К-как? Муму? Хм... Ну что ж, примерно таким я и представлял себе Герасима. Назначаю тебя старшим. Вон там, возле леса разбейте стоянку.
Поднялся детинушка уже степенно, отряхнул пыль с колен, почтительно отвесил поясной поклон и... галопом припустил к своим.
– Значится, так,– услышал я издалека его вдруг ставший грозным и раскатистым голос.– Светлый лад-лэд снизошёл до нашей просьбы и соблаговолил взять нас под себя. Меня он изволил назначить над вами старшим герасимом. А теперича я назначаю тебя, Даду, и тебя, Рубо, своими помощниками. Младшими, стало быть, герасимами...
Ночью со стороны океана пришла сильная гроза. Её раскаты ощутимо сотрясали округу, заставляя наиболее впечатлительных то и дело осенять себя Святым Косым Крестом в Круге. Только к середине ночи грозовой фронт ушёл, но дождь продолжал шуршать по крыше палатки почти до рассвета.
Дорога Суродила-Отонар,
кумината 8855 года
Выехали мы спозаранку. Наш ковчег шёл впереди. За ним пристроился караван лэд-ди. Следом двигались одиннадцать телег бывших привольных. На замыкающей телеге, горестно вздыхая и сетуя на несправедливость власть имущих, трясся в обнимку со своим дорожным сундучком сепантикулятор, отлучённый от комфортного места в ковчеге.
Я ехал верхом на Буцефале рядом с ковчегом Ан и вёл с ней великосветскую беседу. Ну... по крайней мере я считал, что она великосветская.
– Так значит, едешь выходить замуж?
– Да. И вскоре смогу разговаривать с тобой на равных. По-моему, очень замечательно звучит: лад-лэд-ди Ан-Мидо! – Она элегантно взмахнула перед собой руками жестом, который, переведи его на язык слов, должен обозначать: "Вот она какая я буду!"
– Ты его любишь?
– Как я могу его любить, если ни разу не видела? Однако, судя по описанию, он неотразимый красавец, и я просто обязана буду в него влюбиться!
– И кто же тебе его описывал?
– Конечно же, Сэси! Он так замечательно рассказывал, что я прямо как наяву представила своего будущего супруга.
– И каков же он, твой жених? Впрочем, лучше не буду тебя утомлять: обратимся к первоисточнику,– и я передал по колонне приказ сепантикулятору явиться пред мои светлые очи.
Вскоре прибежал запыхавшийся и растрёпанный Сэси, не переставая прижимать к груди свой сундучок. Сепантикулятор перехватил своё имущество под мышку, уцепился за поручень ковчега и засеменил рядом. Ан демонстративно не смотрела в его сторону.
– Я как-то не имел случая познакомиться с инфант-лэдом Мидо,– сказал я ему.– Юная лэд-ди говорит, что ты так рассказываешь – телевизора не надо.
– Виноват? Не понял Светлого лад-лэда...
– Расскажи, каков твой господин.
Глазки Сэси вновь стали подозрительно бегающими. Он очень долго прокашливался, а после воспыщенно начал:
– Мой господин инфант-лэд Мидо, почётный полудюженник имперской армии, кавалер Почётного Синего Банта на левое плечо, орденов Грозного Дракона и Неприступной Башни, имеющий свысокаданную наследственную привилегию подавания императору пурпурного атласного платка, единственный наследник крови великого и непобедимого ладства Отонар и примкнувшего к нему ладства Суродила – один из прекраснейших юношей империи. С высоты своего немалого роста властно озирает он владения своего отца, намереваясь в своё время править ими ещё более...
– Погоди немного! – прервал я этот поток славословий. Нет, не верил я ему, и всё тут! И я позвал Рани.
– Ты ведь у нас из Отонара? – спросил я, когда тот подошёл. Рани утвердительно кивнул.– Жениха юной лэд-ди, тамошнего инфант-лэда в лицо знаешь?
– Да кто ж его в Отонаре не знает! Он еженедельно парадные выезды устраивает. Любит покрасоваться.
– Вот и замечательно. Я прошу тебя вместе с нами послушать, что будет рассказывать этот господин,– сказал я и обратился к Сэси.– Прошу, милейший, продолжай!
Однако тот вдруг покрылся свекольным румянцем и зашёлся в дичайшем приступе кашля. Сделав вид, что сильно поперхнулся, он изобразил что-то вроде сердечного приступа и рухнул на землю, не переставая при этом прижимать к груди свой сундучок.
– Жаль, что мы лишились такого велеречивого рассказчика,– усмехнулся я и распорядился.– Пусть его посадят обратно на телегу, а то, того и гляди, помрёт ещё. Хоть и подленькая душонка, но всё-таки... А тебя, Рани, попрошу поведать лэд-ди, каков из себя её будущий муж, инфант-лэд Мидо.
– Да я бы с удовольствием,– пожал плечами Рани.– Да только что там рассказывать?!
– Как что? – удивилась Ан.– Ты сам только что сказал, что он любит покрасоваться. Вот и расскажи о его красоте.
– Так ведь оно как бывает: ежели тебе с детства твердят, что ты петух, поневоле закукарекаешь. Вот так же и инфант-лэд уверен в своей неотразимости. На самом деле – смотреть не на что: здоровенная оряси... Прошу прощения, юная лэд-ди. Я хотел сказать, очень высокий молодой человек, но уж шибко худой. Лицо широкое, а на нём этакой маленькой кучкой – глазки, носик, ротик. К инфант-лэду приставлен специальный служитель, в обязанности которого входит поддерживать чистоту его носа и не допускать внутрь оного указательный палец Мидо. Сказывают, придворные наставники очень долго боролись с привычкой наследника держать рот открытым, но в конце концов махнули рукой и решили оставить всё как есть.
– Ты на него клевещешь! – нахмурилась Ан.
– Какая мне корысть? Тем паче, что юная лэд-ди скоро сама всё увидит. Разве лишь чуток обидно, что такую красавицу выдают за такого... Будь я на месте юной лэд-ди, я бы предпочёл другого лад-лэда,– я успел заметить, что Рани украдкой указал девушке пальцем на меня.
– Иди уж... сваха! – отослал я его обратно.– Не бывать тебе на месте юной лэд-ди!
Некоторое время мы ехали молча. Ан сосредоточенно думала о чём-то своём, и мне не хотелось её тревожить. Я же ни о чём не думал: просто наслаждался прекрасной погодой, видами посвежевшей после ночного ливня природы и тёплыми лучами солнца. Внезапно что-то впереди на дороге привлекло моё внимание. Пустив рика рысью, я поехал на разведку. Вослед, не спрашивая моего разрешения, бросились Петя и Аррутар. Не доезжая нескольких шагов, я остановил рика и спешился. То, что я видел перед собой, больше всего напоминало трубопровод из раскалённого до белого свечения металла, лежащий поперёк нашего пути. Один конец "трубы" диаметром сантиметров пятнадцать уходил в горы, вглубь широкого каньона, а другой спускался к морю и терялся среди его волн. А ещё эта штука напомнила мне тех самых огненных змей из моего давешнего сна.
– Что это такое? – спросил я у Пети.
– Ты о чём? – удивился он.
– Да вот же! – я провёл рукой по направлению "трубопровода".
