Текст книги "Н - 7 (СИ)"
Автор книги: Владимир Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Немного, месье. И я все-так желал бы услышать ответ на мой вопрос.
– Мы от него гораздо ближе, чем вам кажется. У меня десятки молокозаводов по всей Российской Империи, практически во всех княжествах. И поверьте, я перешагну через кого угодно, лишь бы мне не мешали делать мороженое. Я уже перешагнул… Однако, есть большая проблема, ваша светлость, граф де Марет. – Я продолжал готовить, размешивая и просеивая, смешивая и взбивая найденным среди посуды венчиком.
Рутинный труд добавлял спокойствия в голос, а история обретала вполне бытовой – сродни окружающей нас обстановке – характер.
– Какая проблема?
– Я хочу, чтобы каждый ребенок мог позволить себе мое мороженое. Самое лучшее в мире, самое вкусное. А мир в империи построен так, что у семей иногда нет денег на хлеб. Я хочу переделать эту систему.
– Вы? Вы же из герцогов ДеЛара! Вы плоть от плоти этой системы!
– Я ДеЛара, – кивнул в ответ, формируя из ингредиентов будущий вид готового блюда. – А еще княжич Юсупов, княжич Борецкий, названный брат Шуйских, зять Императора, сеньор его первого министра. Вы представляете, какая у меня власть?
– Вы всегда будете действовать в интересах своего класса, месье. – Уверенно говорил де Клари. – Займитесь благотворительностью и не паясничайте.
– Какого класса?
– Социального класса! Вы – представитель высшей аристократии! И что бы вы мне не говорили, никогда ни вы, ни вам подобные не станут разрушать строй для себя и своих детей! Пока вас не поднимут на штыки солдаты и рабочие!
– Мой социальный класс – тиран. – Включил я духовку. – И мне плевать на интересы высшей аристократии. Как и на их строй. И вы мне, безусловно, поможете.
– Чем же? – Уже с осторожностью уточнил Рауль.
– Тем, что в любом случае станете делать. Вы будете агитировать этих молодых и отчаянных молодых ребят и девчонок. Рассказывать им про справедливость, равенство и братство. Я вам это разрешаю. Более того, я прикрою вас от тех, кто станет задавать ненужные вопросы.
– Зачем вам это?
– Зачем человеку нужны сторонники? – Положил я будущий торт в духовку. – И где найти их тирану? Только создать самому.
– Это – опасный путь. – Без улыбок, с некой отрешенностью произнес Рауль. – Как только вас заметят… А вас и ваше движение рано или поздно заметят. Ваше имя станут смешивать с грязью. Будут совершаться теракты и похищения людей, а потом в полицию станут звонить анонимы и утверждать, что вы взяли ответственность за произошедшее. Вам станут подкидывать оружие и запрещенную литературу, а потом, решив все свои проблемы за ваш счет, законопатят на восемь лет.
– Тяжело быть графом Де Марет. – Сочувственно вздохнул я. – Показать вам, как легко быть герцогом ДеЛара?
Я вытащил противень с пропекшейся выпечкой, приятно пахнущей ванилью и какао. И влил в него весь свой запас Силы – до стекающего вниз металла под ним, до неяркого свечения стола, на котором он стоял, до вставших дыбом волос Рауля, закрывшегося собственной защитой и щитом из отданного авансом кольца.
В общем, Рауль пообещал подумать, и на негнущихся ногах покинул помещение кухни.
Тут же примчалась Елизавета, потребовала объяснений всплеску силы, а получив их – потребовала кусочек торта на пробу.
– Максим. – ложечкой соскребала она остатки с белой керамики.
Будто там что-то еще оставалось.
– М-м? – С подозрением отслеживал я ее взгляды, направленные на оставшийся торт.
– Мой дедушка нас поженил. Я теперь твоя законная супруга. Но я понимаю, что бракосочетание без твоего присутствия – может выглядеть оскорбительным для тебя. И готова развестись хоть сейчас – достаточно одного твоего слова! Однако, хочу отметить, что данный торт был испечен тобой в период нашего замужества, поэтому я законно требую свою половину.
– А ну кыш отсюда! – Отодвинул я блюдо с тортом, на который имел планы еще и на завтрашний день.
– Одумайся! Давай разведемся, пока не стало поздно! – Потянулась принцесса руками через стол.
– Рауль! Рауль, за что я тебе плачу!!!
Нет, ну кот – безусловно полезнее! Его хотя бы можно было дать на руки девушке, и пусть себе гладит его, пока я ем.
– Ах так! Смотри, не пожалей о своем решении! – Резко встала Елизавета из-за стола, приосанилась и покинула кухню.
Следом из любопытства заглянул Йохан, внимательно принюхался, но благоразумно остался у входа.
– Вам не следует огорчаться, ваше сиятельство. Я слышал крики, но Ее высочество выходили мне на встречу крайне довольными!
– Женское коварство, – нахмурился я. – Вот что бы ты выбрал, Йохан? Быть голодным и холостым, либо женатым и сытым.
– Я женатый и голодный, ваше сиятельство.
– Оставлю вам кусочек, – сочувствуя чужой трагедии, решил я.
Завернул оставшееся в чистое полотенце и унес в свой номер на верхнем этаже. В правом крыле посапывал князь Давыдов, в соседней комнате притворялся спящим Рауль. Казалось, все спокойно – но торт я все-таки перепрятал под кровать и заснул не сразу – мерещилась принцесса, подкрадывающаяся ближе и ближе…
– Господин ротмистр! – шикнули через сон, заставив проснуться и проверить торт.
Торта не было!
Я мигом поднялся, перепроверил, вновь ничего не обнаружил и реагировал на застывшего у входа Ломова с глухим раздражением. Впрочем, понимая, что тот – уж точно ни в чем не виноват.
Зато слухи, что Императорская семья – то еще жулье, подтвердились вновь.
– Что случилось? – Потер я лицо ладонями.
– Говорят, в отеле полтергейст!
– В отеле вино и нет закуски, – заворчал я, вновь возвращаясь на постель.
Надо было разводиться – хотя бы половину торта бы сохранил… А она почему не оставила половину? Загадка женской души…
– Если прислушаться к вентиляции, слышно завывание злого духа, обещающего страшные кары!
– Что за чушь, – потянулся я было к краю одеяла, чтобы вновь укрыться, а потом замер, осознавая.
– Марта!
**
Холодные простыни, чуть влажные, в которых невозможно уснуть. Гул кондиционера на стене, согревающего комнату, и смертельно раненный город за окнами.
Зачем она тут? Великая княжна Елизавета должна была ответить на этот вопрос хотя бы для многочисленной свиты, которая уже завтра спросит покровительницу, где она. Десятки людей зависят от принцессы – от ее денег, влияния и власти, настроения и благосклонности. Многие настолько сильно, что полетят в Любек, если не запретить прямо. А ведь были еще директора выставочных залов, рестораторы, руководители театров и бесконечные хозяева салонов, которые живут надеждой на ее посещение – и разорятся вовсе, если игнорировать их слишком долго. Так много ответственности за чужие судьбы, что у принцессы никогда не оставалось времени на свою собственную.
Великая княжна переложила оставшиеся крупинки от торта по полотенцу.
А раз времени не было – приходилось верить словам тех, кто обещал эту жизнь устроить. Например, деду – императору, которого полагала чуть ли не святым, а долг подчиняться его приказаниям был выше чувства осторожности. Иначе кому вообще верить в стране?.. Оказалось – верить нельзя никому.
Император предложил ей простую сделку – быть невестой Ивану-дурачку из сказок, который ухватил где-то тайну о том, где находится меч-кладенец. Задача – подсмотреть, подслушать, забрать тайну, а Ванька после этого уже не нужен. Заодно и родня Иванушки – князья Юсуповы, ту тайну не получат, потому что ничего и близко равного принцессе не смогут предложить. А платой самопожертвованию – был собственный город вместе с покровительством благодарного деда.
Манящая награда за пустяковую работу – ей ли, воспитанной в интригах дворца, не окрутить юнца? Оказалось – окрутили ее саму, забрав из ее владения центр Москвы и все доходы, из него проистекающие. А чтобы не смела беспокоить императора с жалобами – жестко подставили с Иванушкой, без сватовства навязав принцессу Юсуповым, а не Самойловым, фамилию которых цель тоже носила – по праву крови и второму комплекту документов. И если Самойловы молча стерпели бы самоуправство императора, то клан Юсуповых – сильный, влиятельный, непременно проявил бы норов. Не важно, что принцесса – традиции не соблюдены, разрешение родителей нет, приданного нет, мать не посмотрела на невесту, да и вообще, кто она такая?.. После такого скандала – коротать ей серой тенью остаток жизни где-нибудь на периферии, в качестве оскандаленной девицы. Никакого великой княжне центра города, никакого "своего городка"… Хромая кобыла.
Не случилось беды – спасли, уберегли от позора. Да и кто… Тот самый Ванька, оказавшийся вовсе даже Максимом ДеЛара – а значит, способным показательно разорвать родство с Юсуповыми и остаться после этого живым. Нет родства – Елизавета больше не невеста Юсуповым, скандала нет, свадьбы нет. Правда, центр Москвы от этого не вернулся…
В те дни великая княжна жила совсем другими мыслями – потери были минимизированы, но они все еще оставались существенны. Она продолжала быть в статусе сильной одаренной императорской крови, но без домена под управлением, что сдвигало ее сильно на второй план. Предложенный союз с Максимом обещал ей деньги, но перспектива с кем-то там говорить – за него, его словами, с людьми, которым привычны Рюриковичи стороной диалога… Слишком сильна кровь, чтобы идти с кем-то в одном строю. Да и ради чего? Союзники-князья – не настолько принципиальны, а Максим, казалось, не мог дать ничего сверх этого. Разве что обещал подарить возможность плюнуть на могилу виновнику случившейся с ней беды… Но юноши склонны обещать несбыточное – а интриги у трона редко распутывались. Словом, Елизавета была склонна оставить предложение о союзе без внимания.
А потом случилась смута – оставшаяся в памяти едким дымом сгоревшего старого города, гулкими отзвуками землетрясений над бункером в ее резиденции. Когда она вновь поднялась на поверхность, Москва была совсем другой. Как и Империя – на сутки разорванная гражданской войной и тут же собранная воедино на жесткую пеньковую веревку новым Первым советником Императора.
И хозяин этой Империи – тоже был другим. Этого, казалось, никто не понимал, кроме Елизаветы, равнодушно наблюдавшей, как впитывается малое количество влаги в могильный холм, под которым покоился прежний Первый советник.
Желание власти над собственной судьбой, чувство ответственности за чужие судьбы… Рюриковичи больше не владели своей собственной Империей.
Там, где раньше было пренебрежение к Нике и раздражение в адрес Максима, для которого великая княжна была всего лишь полезным инструментом – теперь был ужас и ощущение стремительно уплывающих возможностей. Если раньше выбор Ники неким Ванькой-из-сказок – это ерунда и личное дело людей, про которых она завтра может и не вспомнить… То сейчас свадьба серого кардинала империи на сильнейшей одаренной-целителе – это уже кошмар.
Потому что вскоре все поймут, кто есть Максим на самом деле – и вспомнят, кого он отвергнул. Кто посмел бы раньше сравнить Нику и принцессу? Даже сама Ника плакала, что ее счастье возьмут и заберут – ведь кто она, а кто великая княжна. А сейчас… Сейчас они не то, что одной категории: принцесса уступала. Ведь все, что она могла предложить Максиму – говорить на равных с князьями – теперь он прекрасно делал сам.
Бежать к императору, падать ему в ноги и раскрывать глаза на истинное положение дел в его стране? Она уже единожды поверила деду. А тот – поверит своему новому Первому советнику…
Говорить о Максиме с другими членами семьи, сколачивать с ними коалицию против Первого советника? Так коалиция уже есть – мощный блок, поставивший на уничтожение Юсуповых, крупно подставивших себя со смертью князя Трубецкого. К этой коалиции можно было лишь присоединиться – и прогореть вместе с ними, когда Юсуповы уничтожат нападающих и отнимут их земли. Казалось, невозможный сценарий… Но если сбудется именно он? Если всех атакующих специально собрали в одно место, чтобы разом уничтожить всю возможную оппозицию на многие десятилетия вперед?
Елизавета посмотрела глазами на потолок – туда, где должен был спать Максим.
Было страшно. Почти настолько же страшно, как воровать его торт – но она обязана была вызывать у него хоть какие-то эмоции. Гнев и раздражение тоже пойдут – куда хуже равнодушие, как в момент, когда она сообщила о состоявшейся свадебной церемонии.
Ну, хоть не развелся… И хорошо, и жутко – значит, на нее все еще есть планы. Знать бы какие…
И ставки – ставки настолько высоки. Ведь если она не права, если быть рядом с Максимом окажется ошибкой – ждет ее гибель. Однако ежели права, но у нее ничего не получится… Кто выберет отвергнутую серым кардиналом? Проблем больше, чем пользы. Кто станет мстить отвергнутой серым кардиналом? Очередь выстроится. Да и как можно жить, зная, что могла быть первой леди? Тут только в монастырь уходить, по большому счету. Отрекаться от мирского и изредка наблюдать, в какую сторону идет страна. Без нее.
Принцесса замерла, прислушиваясь. Странно, или голоса какие чудятся?.. Один голос – гневный, лязгающий, на пределах слышимости.
Легким движением великая княжна поднялась с постели и накинула халат поверх соблазнительной ночнушки. Открыла дверь в коридор и прислушалась – тишина.
Прошла по коридору, неодобрительно глянув на двери Инги и Лидии – подумать только, сбежали из дома ради своих мальчишек! Хорошо хоть разумения хватило взять братьев с собой – иначе позора не оберешься… И поняла, что отчаянно им завидует. Этих хоть любили.
– Ваше высочество? – Выглянул из пролета лестницы, ведущий этажом ниже, граф Ломов.
Вид он имел уставший, был полностью одет и явно не ложился спать.
– Ваша светлость, – коротко кивнула она ему. – Не спится?
– Дежурю, ваше высочество.
– И как проходит ваше дежурство?
– Уже трижды заворачивал вольноопределяющихся обратно их в номера.
– Похвально, – коротко кивнула она, затем замешкалась, но все-таки спросила. – Граф, а вы не слышите одинокий голос? Право слово, здание не кажется старым, но… Впору поверить во всяческую мистику. – Обозначила принцесса улыбку уголками губ.
– М-м, нет. – Заинтересовался он. – Но я попробую выяснить.
После чего зашел в пустующий номер и прислушался.
– Что-то подобное слышу и я, ваше высочество. – Успокоил ее Ломов.
А то, право слово, принцесса начала нервничать и подозревать в «побочных эффектах» торт – Юсуповы были те еще выдумщики по части готовки и… ядов.
По счастью, она позволила себе всего пару крошек – все, что удалось забрать собственной «тенью», вызванной в мир, хранилось в ее комнате. Потому что если Максим в гневе придет разбираться – должен запомниться соблазнительный вид великой княжны в лунном свете, а вовсе не образ воровки, застигнутой за сладким среди ночи… Что до обвинений – покуда половина торта юридически ее, то имеет право хранить у себя!
– Не извольте беспокоиться, я со всем разберусь, – поклонился граф
– Вы меня очень обяжете. – Коротко кивнула ему Елизавета и отправилась к себе.
Простыни стали суше, но сон все равно не шел. Слишком многое было поставлено на карту. Требовалось стать полезной, быть на виду, не допустить конкуренции. Требовалось…
– Ф-ф-ф-ерни-и-ите-е то-о-орт, – пронеслось по вентиляции, заставив вздрогнуть. – Ф-ф-ферните, или стра-а-ашная ка-а-ра-а нассти-и-игнет ва-а-ас…
Великая княжна нервно соскочила с постели и подхватила кулек, замотанный полотенцем.
Короче, для начала требовалось вернуть торт.
Глава 5
С Мартой пришлось мириться. Пообещал ей «двух крепких парней» для рейдерской вылазки в город за нужными в хозяйстве отеля вещами и грузовик, чтобы все это увезти. Пока вел переговоры, в мой номер успел вернуться торт… В аромат его, помимо ванили, добавился тонкий запах духов и мешал уснуть вновь.
А в середине ночи с улицы посигналили. Коротко, вежливо, не желая всех разбудить. За окном, выстроившись колонной, стояли шесть автомобилей, во главе с экскаватором и с бензовозом в арьергарде. Отшагнув от машин, на окна отеля смотрели двенадцать человек в зимних гусарских мундирах, а в руках стоящего рядом с головной машиной алой волной на штандарте застыло полковое знамя.
Теперь количество самолетов, услышанных днем, сходилось.
– Выше всех похвал, ваша светлость, – кивнул я стоящему рядом Ломову.
Тот принял мои слова, как должное, ответив коротким наклоном головы. Разве что кончики ушей порозовели от удовольствия – этот момент он пока контролировать не научился.
Принимал гостей в помещении кафетерия, предварительно велев Раулю выставить все стулья на улицу – помещение имело выход на задний двор. Вместо угощения поставил два графина воды и стаканы, идеально прижимающие по краям одолженную из холла туристическую карту города – та заняла почти всю площадь столешницы. Атмосфера настраивала на деловой лад, что сказалось сразу после краткого приветствия.
– Мы закрепились в домах по Дорфштрассе. Выбили оттуда банду, вскрывавшую банкоматы по району. Они же навели на склады переброски порошка на складах севернее, – вел рукой по карте княжич Куракин – невысокий, крепко сбитый блондин с ершиком высстриженных почти под ноль волос. – Есть информация по людям, взявшим хранилище Дойче Банка. Сидят в Малькендорфе, но никакой определенности. – Не удержавшись, потер он ладонью сероватое от недосыпа лицо. – В каком они там доме, подвале.
– В городе очень много активности и наличных, – поддакнул Олег Засекин – тоже княжич, тоже сбежавший из дома со свитой из одного доверенного охранника.
И тоже – крайне деятельный человек. Потому как если первую группу из восьми гостей вела романтика и жажда подвига, то эти господа были посерьезнее – домой они желали вернуться с изрядным прибытком. Вторые, третьи и четвертые сыновья – их записывали в полк Давыдова, руководствуясь силой момента, общими настроениями общества и рекомендациями семейных аналитиков, что хуже не будет. Ведь какой спрос не с наследников, ежели что случится? Мнение их самих мало кого интересовало.
К слову, «ежели что» случилось – после фронды Юсуповых тему с гусарским полком, в котором оказались «неправильные» сослуживцы, старались обходить стороной. Гусарские мундиры рекомендовали не надевать, о звании «вольноопределяющихся» не распространятся – политический момент изменился, а семейные аналитики вновь слегка просчитались. Что до самих новоиспеченных гусар, которых теперь старались не выводить в свет… Впрочем, я уже говорил про отношения к их чувствам. Так что обернуть плачевную ситуацию в свою пользу – да так, чтобы родные оценили, а братья и сестры обзавидовались – они жаждали яростно, всем своим упрямством и волей людей, которые никогда не считали себя «вторыми» и желали это доказать всему миру.
Впрочем, завтра первые восемь проснутся – четверо из которых полновесные наследники безо всяких скидок – глянут на черные мешки с добычей, которые прибывшие затащили на подземную парковку, и определенно захотят того же самого. Кроме прекрасных дам, конечно – о них так думать не принято. Равно, как и спрашивать, откуда драгоценности. И вообще, какой туризм без сувениров…
– По моей информации, в город скидывают наличные с самолетов. – Подал я голос, бросив на столешницу парочку фотографий с контейнерами, парящими над городом на парашютах. – Так что денег станет еще больше.
– Зачем наличные? Спутниковые телефоны работают, – перевел с фотографий на меня цепкий взгляд смугловатый юноша из рода Жеваховых.
– В городе нет налогов и нет законов. Но только для того, что внутри города. Сделки с перечислениями используют сервера вне города, и под правило не попадают. Стороны сделки должны быть внутри города.
– А отложенный платеж? – Недовольно закусил тот губу.
– Статус города ограничен во времени. – Пожал я плечами. – Если вы успеете доставить сюда товар, деньги и вторую сторону, то торгуйте хоть кровавыми камнями.
Жевахов недовольно поморщился от подобного предположения и коротко кивнул.
– Досадно.
– К слову о камнях, создание которых все мы безусловно осуждаем. – Продолжил я, завладев вниманием. – В городе они определенно есть, и сделки по ним будут. Было бы неплохо пресечь их распространение и взять на хранение в наши семьи.
Или кратко: отнять и поделить, но вокруг стола собрались культурные люди.
– Это было бы весьма ответственно и благородно, – покивал Куракин. – Город только очень большой.
– Зато пока статус города не сменится, и деньги, и камни будут в его границах. – Задумчиво пробормотал княжич Орлов – субтильный, слишком высокий и нескладный юноша.
– Рабские рынки, – монотонно продолжил я. – Рынки редких лекарств, трансплантации, наркотиков и запретных знаний.
– Если бы сеньора ДеЛара не было, Ганзе следовало бы его придумать, – присвистнул Куракин.
– Славы хватит на всех, – потер руки княжич Троекуров.
– Осталось только разыскать и пресечь, – засомневался Засекин. – В городе есть агентура?
– Князь Давыдов распорядился захватить городской узел связи. – Поставил я его в известность. – Попробуем отслеживать активность.
– Это его сиятельство мудро решил, – уважительно покивали молодые господа.
– Кроме того, граф, – повернулся я к замершему за спиной де Марет. – Вы говорили, у вас есть знакомые в городе.
– Будут деньги – будет информация, – коротко рапортовал он.
– А если будет много денег, они возьмутся эту информацию проверять? У нас не так много людей. – Повел я рукой в адрес внимательно слушающих господ.
– Если обещать процент, – замер Рауль на секунду. – То, быть может, нас не продадут больше одного раза. Наемники, – словно извиняясь за них, улыбнулся он.
– Ограничимся информацией. – Согласился я.
– Нам бы спутник какой на Любек повернуть. – Произнес Куракин, глядя на карту чуть ли не мечтательно. – И чтобы во всех спектрах понаблюдать, и аналитиков посадить.
– Попробую решить. – Задумался я на секунду.
– Чей спутник есть под рукой? – Посмотрел он на меня с любопытством.
– Вариантов много. Ваши спутники, я так понимаю, заняты Юсуповыми?
– Не только наши, – оглядел он половину прибывших и не удержал вздоха. – Вашим родным не следовало убивать посредника, а вашему деду – сидеть при этом в Биене.
– Что им следовало делать, решать не вам.
– Никаких претензий, – примирительно поднял ладони княжич. – Мы все объединены знаменем полка и общими интересами, господа. Я искренне скорблю, что наше истерзанное заговором государство вновь стоит на пороге гражданской войны!
– Давайте наведем порядок хотя бы в этом городе. – прогудел, не смотря на возраст, но вполне соответствуя массивной комплекции княжич Кропоткин.
– А там и до нашей империи доберемся, – подытожил я. – Предлагаю собраться завтра в десять, – посмотрел я на часы, показывающие уже четвертый час ночи.
– Разумно. Тем более, что присутствуют не все. – Согласился Куракин. – Один момент, господа.
Я вопросительно посмотрел на него – равно как и остальные.
– Мы прибыли по зову полкового знамени, исполняя текст присяги. Но эта война, – показал княжич в темень за окном. – Война господина ДеЛара и золотых поясов Ганзы. Я говорю за себя и одиннадцать моих товарищей, и мы не планируем в ней участвовать. Разумеется, если господин полковник не поведет нас в бой. Однако же в бой мы пойдем гусарами Его Величества, но вновь не солдатами в войске сеньора ДеЛара. Нам не нужен статус над законом. Все наши действия внутри города – это долг дворянина.
– Я вас услышал, господа. – Коротко кивнул в ответ. – Доведу ваши слова до господина полковника.
– Не следует беспокоиться, я сообщу ему сам.
– Как вам будет угодно. – Отнесся я к этому равнодушно. – Господа, мы завершили?
– Нам бы устроиться на постой и людей устроить, – вопросительно посмотрели на меня. – Мы забрали все с собой. Старое место минировали – боюсь, мы там слишком пошумели, завтра обязательно приедут задавать вопросы…
– На втором этаже есть шесть свободных номеров. Третий этаж занят Ее высочеством, на четвертом отдыхает Его сиятельство. Придется потесниться.
– А как же свита? – Замешкался Куракин. – Еще четырнадцать человек.
– Для свиты можно использовать офисное здание. Прокинем туда кабель, будет свет и тепло. Защиту придется организовывать своими силами.
– Сделаем. – Отозвался Жевахов.
– Подземную парковку разумно использовать по назначению и как склад для трофеев. Только бензовоз я туда не пущу, размещайте где-нибудь во дворах.
– Так ведь взорвут, шельмы…
– Сделайте так, чтобы не взорвали, – подавил я раздражение и зевок. – На улице уже светает, господа. Ваша светлость, граф Ломов, что у нас по незанятым номерам?
– Все по правую сторону коридора. Прошу воздержаться от ночных прогулок, путь на верхние этажи закрыт.
– Вы услышали, господа. Рекомендую не шуметь, разбудите Марту.
– Кто есть из себя госпожа Марта? – Полюбопытствовал Засекин.
– Женщина, которая пойдет жаловаться ко мне, а я очень хочу спать. Честь имею, – коротко кивнул я княжичам и направился к себе, пытаться что-нибудь доспать этой ночью.
Впрочем, на полпути лифта успел передумать, нажал кнопку стоп и направился на третий этаж.
– Дорогая, вы нужны мне, как супруга. – Постучался я в дверь принцессы и приоткрыл створку.
– Радость то какая… – Грациозно поднялся из постели силуэт на фоне светлеющего от близкого рассвета окна.
– Распорядитесь подвесить над Любеком спутник обеспечения спецопераций.
– У вас совершенно неверное понимание супружеского долга! – Возмутился девичий голос.
– Так вы отказываетесь?
– Нет. – Проворчали в ответ. – В ответ я рассчитываю на ужин в ресторане!
– Как только все закончится…
– В Любеке! Два дня вам на это, супруг мой! – Оборвали меня настойчивым тоном.
– Да тут бы повара найти, – взгрустнулось от такой перспективы.
Опять же – где найти не сожжённое заведение…
– И чтобы непременно были танцы! А я вам доступ к «Всевидящему Оку». – Добавили соблазнительным голосом.
– Хм-м…
Перспектива прогонять все фото через базу распознавания лиц… И не абы какую базу – с персонами весьма специфичными, часто меняющими облик и крайне избегающими публичности… Правда, все запросы будет видеть ИСБ, но это можно было потерпеть.
– На недельку… – Потянулась принцесса вверх руками, словно кошка.
– Согласен.
– А еще я хочу…
– Спокойной ночи, – закрыл я дверь и отправился досыпать хоть малую часть этой ночи.
Потому что чем больше слушаешь женщину – тем больше ей должен. Это я еще по сестрам понял.
– Ваши новые друзья не похожи на тех, кто станет бороться за равенство, – язвительно вставил слово де Клари, стоило лифту вновь заработать на подъем.
– Зря вы так думаете, – попенял я ему. – У любой революции должно быть боевое крыло. Пока первые восемь прибывших будут знаменем перемен, кто-то должен обеспечивать деньгами их порывы души.
– То есть, грабить.
– Грабить награбленное! – Вставил я важное уточнение. – Согласитесь, это сейчас господам удобно изымать неправедно нажитое у бандитов. А что делать, когда Любек кончится? Им же явно понравится и захочется продолжить. Мы дадим им идею!
– А если к вам придут грабить награбленное у грабителей?
– Таких анархистов мы презираем, – веско ответил я, выходя в открывшиеся двери.
К собственному удивлению, выспаться удалось – судя по мягкому естественному свету по пробуждению, шел восьмой-девятый час, а раз меня не разбудили, то все живы и даже не покалечились. Для двух десятков молодых людей под одной крышей – уже достижение.
– Что? – настороженно посмотрел я на стоящего у постели графа Ломова. – Драка? Дуэль? Кто-то свернул себе шею в ванной? Господин полковник зашел в комнату к дамам? К принцессе? К господам?!
– М-м, нет.
И что-то Ломов мялся, то ли не зная, с чего начать, то ли не желая говорить, и я не мог угадать – даже тревожно как-то становилось.
– К Марте?!
– Марта! То есть, нет. – Покачал он головой.
И я только сейчас увидел серые тени под его глазами – юнкер еле удерживался ото сна: взгляд чуть расфокусирован от усталости. Но, видимо, информация все же была не настолько срочной, чтобы будить руководство. И не настолько пустяковой, чтобы оставить на вечер.
– Говорите, как есть, и ложитесь спать, ваша светлость, – я сел на кровать, нашел ногами тапочки и взглядом отметил кресло, куда вчера сложил всю одежду.
Осторожно поднялся, прислушиваясь к травмированной ноге – вроде как, больше не отзывалась болью. Перенес на нее вес, переступил с пятки на носок – даже настроение приподнялось.
– Есть проблемы с Йоханом, Мартой и могут быть проблемы с прибывшими вчера господами. – Собрался с мыслями Ломов. – Вы вчера изволили поспособствовать Марте с необходимыми в хозяйстве отеля вещами. А их светлости, прибывшие вчера, привезли с собой изрядное количество продуктов, вещей и разнообразных товаров… М-м… Марта посчитала, что может взять часть их для нужд отеля.
– И в чем проблема? – Принялся я одеваться.
Откупимся, в самом деле. Разумеется, если вещи не личные – тогда точно ожидались разборы полетов.
– Дело в том, что за время без электричества в отеле накопилось много одежды для стирки… А Марта посчитала, что порошок в черных мешках – стиральный…
– Та-ак…
– Порошок, к слову, комкался и стирал отвратительно. Йохан взялся достирывать вручную в знак примирения, так как Марта заметила, что он сытый и весьма оскорбилась…
– Я понял, – махнул я на Ломова рукой и указал на расстеленную кровать. – Ложитесь спать, ваша светлость. Я разберусь.
Повторять не пришлось – мгновением позже граф уже спал, свернувшись на краю кровати. Только обувь сбросил и подбил под живот подушку.
Я прошел через пустые комнаты – там, где ночевал Де Марет, ароматно пахло кофе, а там, где его сиятельство Давыдов – отчего-то незнакомыми духами… Тревожно.
Но для начала требовалось разобраться с Йоханом, Мартой и сопутствующим ущербом – сколько они там дорогостоящего и особо чистого порошка извели, и как за него рассчитываться с хозяевами добычи… Впрочем, это мне впору выставить им счет, чтобы не тащили в мой отель всякую дрянь. Лично уничтожу остатки – и пусть попробуют сказать хоть слово.
Оказалось, что беспокоиться в первую очередь стоило за здоровье сотрудника.
Ибо раскачивающийся в углу, сжимая руки коленями, и бормочущий что-то под нос хозяин отеля – это совершенно не то, что сейчас было нужно. Рядом стоял тазик, наполовину заполненный мутноватой взвесью и постельным бельем. Часть воды была разлита по синему кафельному полу узкого и длинного хозяйственного помещения, дотекая до раскрытого черного пластикового мешка, из которого торчала ручка мерного совочка.
– Единороги… – прислушался я к оживлённому шептанию старика и поймал взгляд его красных воспаленных глаз. – Единороги! Я должен спасти единорогов!
– Йохан, единорогов нет. – Терпеливо попытался достучаться я до его сознания.
– Нет? – Спросил он с наивным взглядом ребенка.
