Текст книги "Н - 7 (СИ)"
Автор книги: Владимир Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
– Ну здравствуй, моя дорогая Лита.
Глава 17
Дома было, как в Европе – битый кирпич и сажа на фасадах покинутых домов. Снег белой простыней закрывал разрушенный пригород Тюмени – за него отвоевали несколько часов назад. Одни пытались взять штурмом, вторые – выбивали противника, которому ударила в спину гвардия императора. Разгром и бегство дезориентированного войска, лишившегося руководства, вершился уже южнее, километрах в четырех по имперскому тракту. Там чернели остовы боевых машин и грузовиков, а ветер гнал поземку поверх брошенного оружия.
А потом пришли мы, и жар искусственного солнца растопил замерзшую кровь на земле.
У Шуйских был схрон почти в самом сердце битвы – под зданием выгоревшей трансформаторной подстанции ждали своего часа наблюдатели, сокрытые бетонным фундаментом и артефактами. Великий клан на то и был великим, что оставлял за собой возможность вмешаться в бой – когда чаши на весах битвы замирают в хрупком равновесии или неудержимо клонятся к поражению, можно потребовать и получить очень многое. Но чаши те срываются вдребезги, если бросить на одну из них десяток «виртуозов».
– Небо не слышит Юсуповых, – тяжело дышал холодом молодой переводчик, стараясь держаться невозмутимо.
Его господин лежал в снегу, и двое воинов Аймара хлопотали над бледным и словно неживым Катари – сжатые от напряжения зубы открыли с силой, подсунув между ними лезвие ножа, чтобы залить в глотку содержимое крошечных фарфоровых склянок.
Родное небо Юсуповых успело отомстить до того, как рокотавшая с юга гроза внезапно обернулась тишиной, и огромный электрический дракон, пировавший над войском отступающих, исчез.
Краткий благодарный поклон от меня, и выдох облегчения за спиной – взятые с собой княжичи принялись заниматься тем, к чему их готовили всю жизнь: организовывать связь, налаживать взаимодействие и координировать остатки выживших. Шуйские дали оборудование, а Аймара сделали так, что в динамиках раздались гудки вместо белого шума.
– Пожелай, и солнце упадет на непокорный город. – Изморозью прошел по спине тихий и равнодушный голос.
Четыре часовых пояса разделяли Любек и столицу княжества Юсуповых – и звезды ночного неба прятались у горизонта, блекло мерцая в сиянии яркого огненного шара. Серые одежды на плечах Николая Борецкого тлели под его жаром, будто готовые вспыхнуть в любой момент. Ему не нужно было разбитое войско, чтобы вступить в бой.
– Нет.
– Надо уронить солнце. – Не понимал меня Николай. – Клан должны вспомнить.
– Там наша кровь. Твоя дочь и внучка.
И оттенок неуверенности вновь тронул каменную маску.
– Хочешь, мы их выкрадем? – Словно всегда был всегда у левого плеча, неожиданно кашлянул совсем рядом князь Шуйский. – Аймара многое оттянули на себя. Шансы хорошие.
– Нет. – Медленно покачал я головой.
– Ротмистр, если у вас припрятано это самое «нет» для меня, то извольте сдержаться, – ворчливо отозвался князь Давыдов, подходя к нам с тростью в руках.
За спиной его маячил корнет ломов с развернутым полковым знаменем в руках.
– Где наши, куда бить? – Воинственно крутанул ус господин полковник.
– Господин полковник, это два вопроса.
– Вот! Этим и отличается сухопутный офицер от морских! А потом «френдли фойр», «френдли фойр»… Так куда? – Нетерпеливо повторил он, жадно вдыхая морозный воздух.
– Дайте князю карту, – распорядился Шуйский.
И кто-то из серых и безликих разведчиков протянул из-за спины тонкий разлинованный лист с обозначенными ручкой положениями войск.
– Ага… – Мудро посмотрел Давыдов на протянутую карту – Это до начала боя? А мы – здесь? – Ткнул он прямоугольник, отмеченный зеленым.
– Все верно, господин полковник, – посмотрел я через его плечо. – Обратите внимание, вот это отметка – штаб штурмующих. Сейчас там гвардия императора, собирает трофеи после резни.
– Все понятно, – легкомысленно отмахнулся Давыдов, возвращая карту. – Господа, я определился с направлением атаки! И хоть я предлагаю это только дамам, но рекомендую лечь, – добавился командный лязг в его тон, а отщелкнутые от трости ножны оставили в его руках стальной клинок.
Я немедленно потянул Николая Борецкого за плечо вниз – остальные сообразили последовать совету без команды.
– Дай я уроню солнце на войско наших врагов, – просительно произнес он, почти прижимаясь лбом, недоумевая, отчего всю славу заберет себе чужой.
– Здесь нет врагов, – шепнул я почти беззвучно, глядя на игру клинка в руках князя Давыдова. – Только наши вассалы, новые и будущие.
– Он убьет их всех. – Покосился Николай на знаки, что вспыхивали за острием.
– Погаси солнце. За его ярким светом ты не видишь, куда он смотрит.
И ночь вернулась – вместе с холодом и равнодушным светом тысячи звезд, вместе с редкими огнями над городом и засветом над горизонтом, где должны были замереть войска. Вместе с яркими огнями над палатками бывшего штаба, прямо на которые смотрел князь Давыдов.
– Князь, стойте! – Увидел то же самое Шуйский, попытался вскочить, но его в последний миг удержали слуги.
И тысячи копыт призрачного войска, грянувшие с рокотом горной лавины из ничего прямо над головами, пронеслись в какой-то ладони от его лица. Словно сотканные из дыма костров и отсветов серебра луны на воде, сотни призрачных всадников боевым клином пронеслись по воздуху, забрав полковое знамя. Мелькнула полупрозрачная рука, и самого Давыдова утянули в седло – а по ушам ударил низкий, нечеловечески жуткий вопль Дикой охоты, вновь обретшей вожака и цель.
– Он убил людей Императора. – Шокированно произнес князь Шуйский.
Там, где стоял бывший штаб, по широкому и малому кругу скакали мертвые всадники, словно хвастаясь перед друг другом человеческими головами в руках.
Позади прохрипел Аймара Катари, уже самостоятельно поднявшийся на локоть.
– А сват – это ведь родственник? – Прислушавшись, перевел за ним переводчик.
– Даже лучше. – Поднялся я на ноги вслед за остальными.
– Дайте карту! – Хватался за голову Щуйский, а получив искомую крутанул в руках. Потом крутанул еще раз. – Он ее… Он ее югом кверху держал… – Скривился, словно от зубной боли, князь-соучастник. – Что же будет теперь…
– Пойду, спрошу его. – Поднялся я на ноги, отряхнулся и пошел к призрачному хороводу.
– Стой! Пусть уляжется! Не ходи! – На разные голоса окликнули меня в спину.
И даже пара призрачных всадников, заметив меня, словно выдвинулись ближе.
Я же замер, вызвал каскад звездочек и направил их в сторону движения. Ближайший всадник, решившийся атаковать вьющиеся огоньки, истаял в их свете.
– А сватов бывает два?..
Холод и снег – иногда ноги проваливались в сугроб по колено. Одежда, пригодная для Любека, свободно пропускала ветер и совсем не грела – но я все брел вперед, не особо разбирая дороги. Иногда ветер шел юга стороны, и от запахов сожженной плоти выворачивало желудок. Усталость поселилась в коленях и плечах, а призрачные всадники будто как были далеко, так там и оставались. Но я уже видел, что в центре круга всадников стоял князь Давыдов, перед которым то и дело замирал очередной всадник, показывая голову поверженного врага совсем близко – и тот словно говорил с мертвецом. Потом терял интерес, и возле него замирал новый всадник, а старый возвращался в дикий хоровод…
«Что он спрашивает?» – Тянуло меня любопытство, придавая силы идти дальше.
К моменту, когда я подошел совсем близко, Давыдов уже завершил свой допрос – не было ни всадников, ни следов стремительной бойни: возможно, куда более быстрой и кровавой, что до этого сотворили сами гвардейцы.
Князь же где-то нашел уцелевший котелок и топил в нем снег над разожжённым огнем. Возле костра чуть диковато смотрелись два удобных табурета, обитых алым бархатом.
– Чай будешь? – Для порядка спросил он меня.
– Буду, – бухнулся я на предложенное место.
– А я, с твоего разрешения, помяну, – достал он трофейную рюмку и початый сосуд с коньяком.
– Для меня найдется стопка? – Смотрел я на огонь.
– О! Это дело, – протянул он мне свою, а себе накапал в колпачок. – За павших.
– За Константина, – кивнул я, опрокидывая в себя что-то безвкусное, жаром отозвавшееся в пустом животе.
Давыдов молча тост поддержал и уже потом кольнул острым и умным взглядом.
– Ты знаешь?
Я молча пожал плечами:
– Вы сделали достаточно, чтобы подсказать.
Князь сгорбился и угрюмо посмотрел на огонь. В руках его словно сама с собой появилась чека от гранаты – той памятной, что взорвалась в Кремлевском дворце. Я еще гадал, случайное совпадение то было или нет? Знал ли он, кто сидит на троне?
Наверное, Император тоже не был уверен, но царевича Константина он все-таки убил. Может быть, это было случайное совпадение, и он приказал убить изменника, а может и нет, и убивали его намеренно, чтобы показать неудовольствие князем Давыдовым…
– Бойтесь легких решений, Максим.
– Я их вообще не применяю.
– Это тоже – скверно. – Посетовал Давыдов. – Надо быть понятным обществу. Посмотрите на меня, вспомните тех господ, что приехали в Москву аттестовать вас на ранг. Мы все – как со страниц сказок, жутковатые и не от мира сего. – Поднял Давыдов взгляд на меня. – Такие не захватывают мир, потому что чужды простому человеку. Чужды, но понятны. А значит, не опасны тем, кто таится во тьме. Вам придется помнить об этом. Теперь вас будут воспринимать всерьез.
– Уже поздно.
– Отнюдь, – пожал Давыдов плечами. – Составьте себе образ и старайтесь его поддерживать. Заведите десяток жен и слывите светским развратником. Но, для вашего же блага, не будьте тем, кто может повести за собой людей. Такие долго не живут.
– Для них поздно.
– Вам виднее. Я предупредил. – Дернул он за кончик усов и бросил чеку в костер. – Кто еще знает про Константина?
– Елизавета. Еще про себя.
Давыдов помялся и посмотрел чуть виновато:
– Не вини ее. Ты дал ей тяжелый выбор.
– Я решил, что у меня ей будет безопаснее. – Смотрел я на закипающую воду.
– Подставил? – Покосился он.
– Самую малость.
– Смотри мне. За Лизку – уши обдеру.
– Не беспокойтесь, господин полковник. Из нее выйдет отличный гусар.
– Ну, если так… Помочь, может, чем? Ты спрашивай сейчас, там твои подходят, мне надо срочно нажраться. – Печально посмотрел он на бутылку с коньяком.
– Если будет позволено… Как же так вышло, с Императрицей?
– Что я ее пристегнул и забыл?
– Это-то ясно. – Отмахнулся я. – Вам было нужно несколько часов, и вы их организовали. Я про – вообще…
– А… Императору же сам знаешь как подбирают жену. Родовитая, но семья не самая влиятельная. Здоровая, молодая, красивая. Таких было много, – пожал Давыдов плечами. – Он мог бы выбрать другую. Не ту, что уже любила меня. Но выбрал, дурак. чтобы меня на место поставить. И что теперь? – В сердцах бросил он чеку в костер. – Что будет теперь, когда я убил его гвардию?!
– Да ничего не будет. Первый советник скажет Императору, зачем вы это сделали, а тот не посмеет усомниться в его словах, чтобы не навлечь на себя позор. Может, даже наградит.
– Спрошу завтра младшеньких, что ты там придумал, – задумчиво почесал ус прадед всех чиновников императорского кабинета, а значит и первый по информированности человек империи.
Даже Император знает меньше – кое-что ему просто не докладывают.
– Первый советник скоро приедет. – намекнул я на возможную беседу.
– Нет-нет, я его терпеть не могу. – Воинственно взялся Давыдов за бутылку. – Вечно подглядывает за всеми, а тех, кто смотрит за ним, еще ни разу не заметил.
В общем, к моменту, как ближе к костру подошли Шуйские с Борецкими, он уже мертвецки пьяным дрых на земле.
– Чай будете? – Предложил я им.
А следующим утром, после объявленного перемирия, лично явившегося Черниговского и ночи напряженных переговоров в Тюмени, в седьмом часу утра меня пригласили внутрь города.
Я нашел маму на центральной площади, в одиночестве стоящую возле монумента какому-то далекому предку. Завернутая в несколько шуб, и оттого неповоротливая, мама выглядела серой, будто после тяжкой болезни – я вел ее под руку, а она все пыталась заглянуть мне в лицо, перебирала руками, и уже мама пыталась меня поддерживать под локоть и беспокоилась, не замерзну ли я.
– У вас тут южное солнце, – отшучивался в ответ, показывая на вновь сияющий над головами огненный шар.
Если я не выйду отсюда, в этот раз его было разрешено уронить. Но я выйду, забрав откупные Юсуповых – и самого дорогого человека, который только может быть.
– А вот здесь ты родился, – остановилась она, показывая на двухэтажное типовое строение бледно-синей расцветки.
– Интересно, – поддакивал я, чувствуя взгляды на спине и лице, скрытые шторами и жалюзи.
Все, кто мог смотреть в Тюмени, смотрели. Очень многие – с ненавистью, куда меньшее число – равнодушно. Но я знал, что как минимум трое – с гордостью, тщательно скрываемой от остальных. Хотя ничего приличного они обо мне сейчас не говорили.
– Почему ты хотя бы не попыталась сбежать? – Мягко укорил я маму.
– Твоя сестра говорила, что нельзя, – счастливо смотрела она на меня.
– Выпорю.
– Она пророк, и она права. – Наставительно произнесла мама.
– Пророк – это тот, кто видит всего один исход. Он настолько боится всех остальных, что все вокруг него должны вытерпеть огромное число страданий, чтобы пророчество сбылось. – Высказался я в сердцах.
– Но тебе ведь желали добра!
– У меня будут те же самые мотивы, – мрачно посмотрел я в окна.
Надеюсь, она увидит – сейчас или в прошлом.
– Ой, от тебя алкоголем пахнет, – принюхалась мама к вороту.
Там еще со вчера оставался пролитый коньяк.
– Обещаю бросить, – с легким сердцем отозвался я. – А у меня скоро будет ребенок.
– Так что же ты молчал?! – Воскликнула мама, заметавшись.
– Поедешь к моей супруге? – Только спросил я, и уже был немедленно обнят.
За городом бережно передал маму из рук в руки князю ДеЛара, представив его своим родственником, и предложил встретиться вновь уже в Румынии.
– А как же ты? – Робко и грустно спросила мама.
– Надо кое-что завершить в Любеке. Потом – сразу к вам.
Маму и деда обещал подкинуть на самолете Первый советник – в обеспечение мира с Юсуповыми и соблюдение ими всех обязательств. Удобно, когда интересы империи совпадают с собственными. Мне же предстояло найти еще один самолет.
– Не нужен самолет, – легла на плечо рука Николая Борецкого.
А его свита в одно мгновение обратила поле снега вокруг в пар, надвинувшийся на нас плотной стеной.
– Самолеты падают… – Шептали внутри раскаленного влажного дыма. – Ты не имеешь права на смерть.
***
Надо будет как-то объяснить Николаю, что на странный дым, из которого вываливаются шесть человек, реакция обычно такая, что на самолете реально гораздо безопаснее.
Пусть и вид виноватого Артема, который нас попытался убить, а потом осознал, что делал – безусловно смягчающее и очень анекдотичное обстоятельство, но со мной так нельзя!
– Хана пальто, – смотрел я на убогий вид насквозь промокшей ткани, из которой ливнем капало на землю.
Еще капало с волос, с носа, с ушей – и только пять шизиков в своих хламидах выглядели, что так и должно быть. Им-то что: эту тряпку вообще не жалко. Как она только выдержала на них столько…
– Максим, я не хотел! – Крутился рядом Артем, заламывая руки и опасливо поглядывая на Борецких.
Его счастье, что они даже не воспринимают его за угрозу.
– Да это не ты, – отмахнулся, успокаивая.
Потом все-таки снял пальто и выжал его на землю. Накинул снова – лучше не стало.
– Как там? – волнительно уточнил княжич, явно намекая на события в Империи.
– Да нормально. – Пожал плечами. – Забрал маму, отправил с дедом к жене. Ника тещу к себе вызвала. Надо было как-то парировать.
– Стоп… – Замер Артем на полушаге.
– Что, стоп? Ты хоть представляешь, что теща наговорит обо мне ребенку? – Возмутился я. – Пусть при моей матери попробует.
– Ты всю эту войну развязал… Ты для этого Юсуповых под нож поставил? – Распахнул он глаза в явном шоке.
– Дети – самое важное. – Наставительно покачал я пальцем. – А родню я вытащу, – отмахнулся. – Им будет полезно.
– Разорят. – Категорически высказался Шуйский.
– Кого? Как?
– По праву войска! Они же теперь служат Императору.
– Вот. Служат. Так что не разорят, а разворуют. – Снял я ботинок, выливая целый ковш воды. – Ты мою родню плохо знаешь, скоро на рынок оптом вывалят казенные кирзачи…
– Нет, ну если так…
– Да шучу, – уселся я на землю, снимая второй ботинок. – Ситуация сложная, но решаемая. Я ж не психопат какой, ради войны с тещей двигать тысячные войска по карте.
Надо мной с сомнением качал головой Артем.
– А я тебе тут заготовил притчу о герое, убившем дракона, – скептически высказался он.
– Вообще мимо. – Выжимал я носки. – Меня есть, кому остановить.
– Кто? – мигом подхватился он.
– Ты его не знаешь. Но он как-то сказал мне, что в моей жизни будет много власти. Но если что, он придет и накажет.
– Подари мне на свадьбу его телефон.
– Ладно. – Вернул я спокойствие в его мятущуюся душу.
Но понятия не имею, зачем ему эта «нокия».
– У вас-то что нового? – Надел я обувь обратно.
– Ее высочество в номере заперлась и не выходит. Инка со свитой объявила тендер на архитектурный проект города. Сама, вон, поехала нашу гору смотреть, Марту с собой взяла. Та, оказывается, всю жизнь требовала с мужа поездки в горы, а тот не слышал. – Посмотрел он в сторону океана. – А так особо без изменений. День всего прошел, – пожал княжич плечами. – А! Хозяин отеля крышей поехал.
– Пойдем, посмотрим, – загорелся я интересом.
Собственно, искать даже не пришлось – рекомый восседал прямо посреди гостиной в позе лотоса и тихо стонал.
– Что случилось, уважаемый? – Мягко уточнил я у него.
– Я разорен, – констатировал Йохан, демонстрируя красные от недосыпа глаза.
– Это как? – Нахмурился я, зная, какие суммы уже были перечислены на его счет.
– Как, как я теперь смогу сдавать комнаты? – Шепотом ответил он. – Все вокруг пропитано историей! Я даже не смогу прибираться в номерах! Нет, я категорически разорен!
– Так берите плату за вход. – Понял я причины его беспокойства.
– В стенах этого эпохального здания ночевали особы императорской крови, создавались и разбивались союзы! – Загремел возмущением его голос. – Откуда у нищих туристов такие деньги?!
– Оставим его, Артем, тут все нормально. – Вздохнул я, вызывая лифт себе на этаж.
– Думаешь? – Сомневался тот, то и дело оборачиваясь на стонавшего в одиночестве мужчину.
– Ты как борешься с порывами жадности?
– Перепрятываю…
– Вот. А он еще не придумал себе медитативной и успокаивающей процедуры! Но не беспокойся, скоро он догадается торговать забытыми в его отеле носками его светлости князя Любека.
– Я, вроде, ничего не забыл и забывать не собираюсь.
– А он продаст штук сорок. – Наставительно произнес я, выходя из лифта.
– Не пропадёт. – Буркнул княжич, сначала шагнув за мной, потом некоторое время проскучав в гостиной, пока я переодевался в чистое и сухое.
– У тебя как с внутренним медведем? – Опередил я его с вопросом, вновь вызывая лифт.
– А что с ним должно быть не так? – Полез он чесать себе затылок. – Или ты насчет тещи все-таки решился?
– Когда он рвется наружу, ты его просто давишь, и все? Всегда?
– На людях давлю, дома даю волю. Иначе нельзя. С собой ссориться – вообще плохая затея, а с собственной Силой – тем более.
– Отомстит? – Зашел я в лифт и остановил руку у цифровой панели.
– Типа того, – неопределенно повел Артем рукой. – Отыграется. Если всегда давить, то просто откажет.
– Ясно…
– А ты чего спрашиваешь?
– Да так… Надо было кое-что уточнить. Пойду, прогуляюсь по городу.
– Составить тебе компанию? – Хотел он шагнуть внутрь, но я придержал его грустной улыбкой и жестом.
– Пожалуй, нет. Лучше побуду в одиночестве.
Закрывшиеся двери оставили недоумевающего княжича Шуйского.
Скрытая во внутреннем кармане под новым пальто, в бок ребром упиралась алая шкатулка.
***
Удары по бронированным дверям и хрип душимого человека. Сопротивлялись сталь и бетон подземного бункера таранным ударам извне. Напрягались мышцы шеи, пытаясь дать еще немного воздуха легким.
Человек затих первым, и уже потом рухнули створки, скатившись бетонным крошевом по ступеням подземного амфитеатра вниз, к осколкам разбитой посуды и разбросанным по полу фруктам.
– Вы от Валуа? – Тяжело дыша, поднялся Филипп Брандин над телом грузного мужчины на полу. – Это он вам нужен. Или он, – указал он рукой в окровавленном рукаве на тело Георга Ходенберга.
– Мы не от Валуа. – Некрасивый человек с подбородком, вросшим в грудь, замерший на верхней ступени, отрицательно повел головой. – Меня наняли передать, что ваша записка получена.
– Хорошо, – расслабил плечи Филипп.
– У него есть условия. Встреча должна быть в самом лучшем ресторане города. Обязательна живая музыка.
– Где я их найду… – Пробормотал последний сеньор Ганзы, уже, в общем-то прикидывая, как действовать.
Шорохом отозвался звук обуви – нежданный гость пожелал уйти столь же стремительно, как появился.
– А вы знаете, что это не Аденауэр подставил вас с лодкой? – Спросил Филипп Брандин ему в спину.
Соломон Бассетт замер в разрушенном проеме. Он повернулся, посмотрел на окровавленного мужчину, на два трупа на полу и на пустые кресла лидеров еще недавно одной из самых могущественных организаций мира.
– Весьма вероятно, вы правы. Но я предпочту вам не поверить.
