Текст книги "Н - 7 (СИ)"

Автор книги: Владимир Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11

Ледяная вода обжигала пальцы, набираясь в подставленные ковшиком руки. От холода уже болели щеки и ныли зубы, но сонливость все никак не отступала. Душевой угол, выложенный желтоватой плиткой, стоял сухой – кристалл водного артефакта, проверенный прошлой ночью, помутнел и покрылся сетью мелких трещин. Следовало поумерить потребление – попытаться убедить в этом остальных и начать с себя.

Холодный свет лампы ванной комнаты делал отражение в зеркале сероватым, уставшим – или стоило обвинить в этом вчерашний день, хлопотный и беспокойный:

Электронный циферблат на столике возле раковины показывали начало одиннадцатого часа – непривычно тихого. Отель отсыпался. Да и пустовато внутри стало – гостей удалось спровадить к соседям. На свою беду, разжалованные гусары не догадались притвориться спящими, и смеющаяся, веселая толпа с вином и гитарой напомнила им, кто хуже татарина: а именно французы, немцы, итальянцы, испанцы, англичане и персонально ее светлость графиня де Дудинка. Молодежь желала кутить до утра, хозяева же немедленно передали свой протест по телефону.

– Говорят, у них завтра дела, бизнес, подписание контрактов с утра. – Прижав трубку к груди, пересказал юнкер возмущения соседей.

– Я-то тут причем?

– Говорят, мы их привели.

– Мы же им не собаку оставили. Пусть ухаживают за дорогими гостями.

Тем более, что мы уже подняли щиты и никого обратно не принимали. По отелю выжившим счастливчиком ходил Артем – он тоже отправился к гостям, чтобы увести вместе с собой всех заинтересованных в нем девушек (после сольного исполнения их прибавилось). Ну а далее зашел за угол и исчез. Вряд ли девушки в курсе талантов Шуйских, так что к общему веселью наверняка добавятся поиски пропавшего жениха.

– В отеле они успели фундамент погрызть – и это точно зная, где ты находишься, – намекнул я Артему.

– Ха! – Оглядел он соседнее здание, прикидывая, в какую сторону оно будет падать.

– Представляешь, какие они с утра злые будут? – Увел я его мысли в другую сторону и вызвал обеспокоенную задумчивость.

Правда, рассчитывал, что Артем в порыве самосохранения бесплатно перекопает мне артефакты в обратное положение, но вместо этого он заперся в подвале и всю ночь его укреплял. А потом обижается, когда его с медведем сравнивают. Те же повадки: уйти под землю и спрятаться от жены до весны.

Руслан Артемьевич деятельность подопечного оценил высоко и просил не препятствовать:

– Я такого прилежания за ним давно не помню.

Вот что делает с людьми любовь! Неразделенная, молодая, с перспективой тяжких телесных от действующей супруги.

Ощущения от всполохов Силы, творимой внутри подвала, были близки к тем, что создавало острие клинка в руках князя Давыдова – нечто легковесное, но обретающее Силу завершенности с последним символом.

Но если днем гудел воздух, то тут с завершенной строчкой осыпалась известка с потолка и дрожал от возрастающей тяжести пол. Рунами укреплял – родовыми, принадлежащими только Шуйским. Как и у господина полковника – запоминать и пытаться копировать возникающие в воздухе и на камне символы бесполезно. То, что мог увидеть глаз – лишь внешнее представление вкладываемых в начертанное смыслов. Одно Слово можно написать тысячами способов, и никто посторонний не разгадает его истинного значения.

– Он назад-то выберется? – Уточнил я.

Ощущение довольства на лице Руслана Артемьевича сменилось легкой тревогой.

Я же отправился портить людям настроение дальше: говорить о воде, о дежурствах на эту ночь и о том, что не следует подбирать раскиданные перед оградой артефакты, если нет желания постоянно драться с пришлыми. Зрелище драгоценных вещей на траве отпугивало чужаков надежней сплошного поля из человеческих костей – с такими предметами никто добровольно не расстается. Люди же менее знающие защиту преодолеть не могли.

Пытались портить настроение и мне. Застигнутая поздней ночью у открытого холодильника Ее Высочество, по всей видимости, желала найти что-то вкусное на пустых полках. Действо это не терпит свидетелей – так что, можно сказать, я сам нарвался.

– Есть рыбные консервы к белому вину, – откашлялся я со спины.

А как принцесса отскочила в сторону, изображая, что просто стоит мимо, загрузил в морозильную камеру рюкзак с головой Йорга Латтнера.

– ЭТО в холодильник? – Громко возмутились мне в спину, пока я трамбовал в отсек петли и лямки.

– Предлагаете оставить на улице?

– Я желала бы оставить ее на шее у владельца! – Зашипели в ответ. – Почему ты не убил Соломона Бассетта?! – А вот и первое обвинение нашлось.

Из разряда «я просила, а ты не сделал такую мелочь для девушки, подлец».

– Славный малый. Держит слово.

Честно, проще было выложить голову без рюкзака, но кто будет лечить сердечные приступы? В отеле полно людей, любящих по ночам заглядывать в холодильник.

– Эта тварь, торгующая смертью?!

– Ваша семья перестала продавать оружие? – Мельком оглянулся я назад.

Затворил дверцу – вроде, удачно получилось, не отжимает изнутри ничем.

– Это другое!

– Может быть, – не стал я спорить. – Я не ослышался, вы против гибели сеньора Латтнера?

– Ах, ты же не знаешь… – Смакуя, произнесла принцесса. – Даже не представляешь масштабов того, что натворил!

– Это вас царственный дедушка просветил? Разговаривали с ним?

Техника не фиксировала этот звонок. Впрочем, у Ее высочества непременно был независимый способ связи.

– Я ему ничего не сказала! У него хватает глаз и ушей в Любеке. Но да, он знает о смерти Йорга Латтнера. А днем Ганза сдала Конрада Аденауера, виновника похищения детей. Его тело передали на лодке.

– Приятно слышать.

– Дитриха ван Цоллерна, сеньора Дортмунда, убил Михаель ДеЛара. – Зло смотрела Ее высочество, будто говорили о ее родне. – Половина Ганзы мертва.

– Половина Ганзы еще жива.

– Это не имеет значения. – Категорично заявила принцесса. – Они не удержат контроль над филиалами. Со дня на день начнется захват офисов и складов.

– Монархи пойдут против клятв и договоров? – Отразил я слабое удивление.

– Многие клятвы были личными – с владельцами из тех, кого ты убил. Захватывать будет всякая шваль без герба.

– Обычное дело.

Ее высочество автоматически кивнула, не заметив этого и все больше распаляясь в своей злости на меня:

– Теперь ты понимаешь, что наделал?

– М-м, еще нет.

– Ради чего ты старался? – Склонила она голову. – Чтобы все результаты твоего труда отняли еще до боя?

– Мой дед желает мести.

– Ха! Судьба мстителя – рассказать тебе о ней? Кем был твой названный дед до смерти любимой? Никем, дальний родственник герцогской фамилии! Ни знаний, ни титула, ни родового лена. Да его выкинул со службы собственный сюзерен, у которого Михаель требовал справедливости за убитую супругу! Ганзу ненавидели страшно, но боялись ее еще сильнее. Так как же получилось, что ты рисуешь герцогскую корону перед входом, а Михаэль ДеЛара – живая легенда? Может, дело в другом твоем деде, князе Юсупове? Не спрашивал у владельца крепости Биен, кто спасал его, кто обучал, кто защищал от убийц Ганзы – несчастные, те шли убивать разъяренного слабака, а натыкались на «виртуоза»?! Четыре города сжег Михаэль ДеЛара, вместе с золотыми поясами внутри стен! И всякий раз Юсуповы вытаскивали его из пламени, латали и выводили на новую цель. Четыре города он сжег для Юсуповых! Ганза вырезала всю его родню, подарив ему титул и громкое имя! Выжившая гвардия назвала его господином, а наследство до сих пор кружит голову богатейшим семьям мира! Даже Долгорукие соблазнились! И что потом? Михаэль отдал род и Биен своему учителю. В плату за учебу. – Злость и смех плескались в глазах принцессы. – Судьба мстителя, Максим, всю жизнь таскать каштаны из огня для кого-то другого. И сегодня ты и твой дед подарили нам Ганзу, жирную, истекающую соком и деньгами. Можешь порадовать своего шевалье. Мировой революции, о которой он так тихо шептал, что все слышали, не будет еще пять-десять лет. Еще пять-десять лет все будут жировать: всем достанется, до самых низов.

– Он знает.

– То, что революциям не бывать? Значит, он умнее, чем кажется. – Равнодушно отмахнулась принцесса. – Впрочем, положительные моменты тоже есть. Решено запретить виртуозам наниматься к Ганзе. Советники боятся, что после боя Ганза обратит виртуозов на защиту своих владений.

– Не даст себя грабить, – поправил я принцессу. – Но новости отрадные.

– Результаты грядущего боя больше никого не интересуют. – Пожала она плечами. – Завтра Любек уберут из всех выпусков. В мире хватает других новостей.

– В мире хватает телеканалов с другой точкой зрения.

– О вашей победе и сказать будет нельзя, Максим. – Тяжко вздохнула Ее высочество. – Победитель получает все, государи мира это помнят. Но правда, Максим, что ты скажешь европейским монархам? Я победил, дайте мне все? Именем какой силы станешь требовать? Может быть, тебе покажут разграбленные и сожженные склады. Еще штрафы с тебя возьмут за небрежение собственностью и потребуют все неуплаченные Ганзой налоги… Лучше молчать.

– Может быть.

– Тогда ты мертв, Максим. – Выдохнула она, сочетая злость и жалость, досаду и решимость. – Победите вы или нет, уже не имеет значения.

– «Вы»? Слово «мы» уже неактуально? – Заложил я руки за спину.

– А мне нельзя воевать против Ганзы. Дедушка набрал так много кредитов, и в каждом есть пункт… Впрочем, теперь он рассчитается, – слабо улыбнулась Ее высочество. – Я говорила тебе, убей Бассетта. Ты получил бы благодарность общества. Шанс на защиту. Случись что, кто-нибудь, да вступился.

– Послушай… Я же не знал, что все так серьезно!.. Знал бы – положил шоколадку в холодильник.

Громко хлопнула дверь за разъяренной принцессой.

А в остальном ночь проходила спокойно: тыкался по углам Йохан, разыскивая потерявшуюся Марту – мысль поискать в своей комнате, где белеет записка от супруги, сбежавшей с молодым маркизом де Виго, его пока не посетила. Впрочем, есть шанс, что маркиз проснется раньше, чем записка будет найдена, и Йохан не заметит перемен в своей жизни. С чердака раздавался тихий храп князя Давыдова – через два дня Ее высочество запретит ему вступать в бой, и мне будет неловко смотреть на честного служаку, готового провалиться под землю. Все еще мастерил что-то в подвале Шуйский, воодушевленный мыслью, что я верю, будто это от матримониально настроенных соседок. Он попытается засунуть в этот подвал меня, чтобы я не вписал свое имя в войско деда. Но по эту сторону подвала – с улицы, выходящей в сад, уже начертанная одна из известных лично мне рун. Ее просто так не заметить, а Руслан Артемьевич будет настаивать, что Артем замуровал себя сам…

Словом, я решил поспать хотя бы пару часов – все-равно кто-нибудь разбудит, кому-то да что-то понадобится. Не разбудили.

Под ладонями, вновь плеснувшими в лицо воду и замершими на щеках, чувствовалась щетина. Следовало привести себя в порядок, одежду – поменять и погладить.

Глаза оставались закрытыми. На вытянутой вбок руке, подчиняясь мое воле, зажглась крохотная звездочка – неразличимая через кожу век. Я просто знал, что она там есть. Одной мысли, пришедшей вчера вечером, требовалось подтверждение.

Кейс… Серебристый, чуть выпуклый, солидный. Что же внутри тебя?.. Растревоженное любопытство рвануло эмоциями, и за закрытыми глазами вспыхнула ярким светом звездочка – будто на солнце посмотрел. Работает…

Первый из якорей успешно размещен. На секунду почудилось, что чувствую направление, в котором следует тот кейс искать. Но там, на северо-западе, стояли дворцы Ганзы, окруженные лесом – в том числе бывшее владение Йорга Латтнера. Так что кейс в любом случае там, вместе с мистером Бассеттом.

Я открыл глаза и проморгался, вглядываясь в окружающую темноту – электричество сдохло. Впрочем, легкая тревога оказалась ложной – сгорели только лампы, затронутые выплеском Силы. Выключатель в комнате послушно переключал свет. Но артефакт все-таки следовало проверить.

Отправился на задний двор, осмотрел кристалл, выдохнув и чувствуя себя гораздо спокойнее.

Прокрался мимо Ее высочества, разговаривавшей с Артемом через стену подвала: предсказуемо, не добившись понимания от меня, принцесса старалась донести свою точку зрения через ближайший круг друзей.

Проблема в том, что Артем еще долго из подвала не выйдет… Что, в общем-то, не мешало им вдумчиво меня песочить.

– А в десятом классе он оформил на меня ПТС! Одна медвежья сила! – Глухо возмущались за стеной.

– Эти ваши шалости не идут ни в какое сравнение с тем, в какую ситуацию Максим поставил ваш клан на этот раз.

– Да мне налог пришел! – Гудел подвал.

В общем, минут пять, и принцесса догадается, что ее мнение было понято и проигнорировано.

Затем пришлось резко маневрировать, чтобы не попасться на глаза чем-то недовольному Руслану Артемьевичу – помогли планы здания, изученные заранее. Забраться по щербистому кирпичу стены до второго этажа не составило особой проблемы… Особенно в окно влезть – всего-то взяться за протянутую Русланом Артемьевичем руку, цепкую, сильную, не желающую потом отпускать…

Вели меня, понятное дело, в помещение кухни.

– Ротмистр, меня не пускают к холодильнику! – В возмущении стукнул тростью по полу князь Давыдов, глядя на заступивших ему бледных караульных.

– На это есть причины, господин полковник, – позади меня мрачно вышагивал Руслан Артемьевич.

На пороге двери появилась Ее высочество, с довольством на лице прислонившись к ближней стене и скрестив руки у груди.

– И какие, изволите видеть, причины?!

– Там человеческая голова!

– Это же это получается… – Выставив руку с тростью вперед, Давыдов обвел нас таинственным взглядом и остановил его на мне. – Холодец?!

Посеревшая принцесса изволили выбежать с кухни, а в проем воровато заглянул Йохан.

– Я очень извиняюсь, – откашлявшись и заметив мое внимание, поднял он голос. – Но там, на пороге, какой-то самозванец! Я бы прогнал его с порога, но мне очень страшно! – Йохан опасливо покосился назад. – Говорит, ДеЛара! Такого почтенного возраста, а жулик!

– О, дедушка приехал. – Тепло произнес я, заторопившись ему на встречу.

Что-то возмущенно буркнул Руслан Артемьевич, однако задерживать не стал.

– Постойте… Как – дедушка? – Удивился мне в спину Йохан.

– ДеЛара Михаэль, старший ДеЛара. – пояснили ему.

– Их что, два?! – Схватился за голову хозяин отеля. – На один Любек?!

Под громкие протесты Йохана, разоряющегося, что в Бремене тоже есть отличные отели, да еще и живет родня Марты, я добежал до входа, пересек небольшую лужайку и снял защитный барьер.

– Я уж и не знал, как намекнуть, что мы здесь. – Обняв старика, неловко принявшего непривычное ему изъявление чувств.

Дед выглядел подтянутым и опрятным – словно не покидал стен Биена. Только огонь в глазах горел еще сильнее. Пальто поверх черного мундира, лакированные сапоги – таким помнил я его, когда провожал вертолет. Таким был он и сегодня.

Его рука осторожно приобняла меня за плечо.

– Пойдем в отель. – Ухватив за сухую ладонь, повел я его за собой.

Такие жесты его всегда вводили в растерянность – и тот, кого называли Палачом, молча зашел внутрь отеля.

Я же задержался на секунду, чтобы затворить за ним дверь и посмотреть на пепел, что летал в воздухе там, где он только что прошел.

***

Тяжелые ладони прижимали Георга Ходенберга к креслу. Рукава белоснежной сорочки Филиппа Брандина пахли лавандовым маслом. Если скосить взгляд, можно отметить ухоженные ногти на длинных, как у пианиста, пальцах: силы в них, правда, куда как больше чем должно быть у музыканта – как бы ключицу не сломал.

– Подлец, – констатировал Алистер Крупп, сверливший Георга взглядом из кресла напротив. – Подонок. Мерзавец, поправший законы Правления. При тебе созданные законы!

– Итак, вы будете голосовать, господа? – сеньор Любека одарил старого коллегу презрительным взглядом.

– Не спросишь, в чем тебя обвиняют?

– Вы двое сговорились и решили меня убить. – Дернул он плечом. – Прискорбно, я считал, что два дворца удачно поделятся на четыре. Вы, как я понимаю, решили четыре поделить на двоих?

– Из-за тебя убили Латтнера! – Гаркнул Алистер, и звук прошелся по залу совета каркающим эхо.

– Вздор. – Георг постарался, чтобы голос прозвучал лениво, не смотря на терзающие плечи боль. – Филипп, вы мне так все кости переломаете. Лучше сразу шею, к чему этот театр?

Захват ослаб, и Ходенбергу удалось сесть поудобнее – чтобы взгляд не смотрел на Круппа снизу вверх, а был хотя бы на равных.

– Ты сдал Латтнера нашим врагам. Рассказал им все детали его операции!

– А что, наш друг Йорг оплатил долю в казну Ганзы с этой сделки?.. Отчего же вы молчите? Вам напомнить, для чего созданы взносы в казну Ганзы? Объявление своих интересов перед коллективом! Плата за их защиту! Никакие деньги не стоят риска остаться без башки!

– Йорг Латтнер мертв. – Покраснело лицо и глаза Круппа. – Из-за тебя.

– Я требую голосования, господа.

– Виновен.

– Не виновен. – Тут же вставил слово Георг.

– Воздерживаюсь, – с заминкой произнес Брандин и на плечах стало легко и свободно.

– Оправдан. – С легкой хрипотцой констатировал Ходенберг и громко откашлялся. – Филипп, ты меня так убьешь когда-нибудь…

– Возможно, – сеньор Висмара вернулся в свое кресло и меланхолично уставился перед собой.

– Мой друг Йорг весь вчерашний вечер просидел в своем дворце. Ваши обвинения даже слушать смешно, – протерев шею, произнес сеньор Любека. – Признаюсь, я действительно решил наказать его за очередную мелкую пакость. Наказать деньгами и репутацией! – Опередил он очередную реплику Алистера. – Йорг обнаглел проводить свои дела мимо кассы и на чужой территории. Кто-то обязал был щелкнуть его по носу! Пускай бы оправдывался за сорванный контракт… К тому же, я полагал подставить под Соломона Бассетта герцога Давыдова.

– Где в этом плане труп Йорга Латтнера без головы, скажи мне? А охотничий домик на востоке города, где даже стены чердака залиты кровью?!

– У меня и в мыслях не было, что Латтнер сорвется куда-то в ночь, – пожал сеньор Любека плечами. – Я считаю его поведение изощренным самоубийством.

– Кто-то потопил корабль Соломона Бассетта, на котором он собирался уйти. – Поведал Филипп детали проведенного расследования. – Мистер Бассетт нарвался на отель с нашими недругами и уверовал, что в этом виновен покойный Латтнер…

– И он не стал выслушивать точку зрения Йорга? – Поднял бровь Ходенберг.

– По всей видимости, мистер Бассетт был очень зол… – Скрестил сеньор Брандин руки на груди. – Мы пытались объяснить ему, что он ищет врагов не там. Но ему выгодно считать виновником Латтнера.

– Мистер Бассетт объявил дворец Латтнера законной добычей. – Отвел злой взгляд Алистер Крупп. – Имущество Ганзы объявил своим какой-то торгаш и вор! Из-за тебя!

– Мы уже проголосовали, Алистер. – покачал головой сеньор Любека. – Оставьте это. Что касается дворца покойного, предлагаю пока просто откупиться от Соломона. Он же знает, что пытается хапнуть слишком много. Он это не удержит, а, значит, будет рад малому. А мистера Бассетта мы непременно накажем позже.

– Вы знаете, что купил мистер Бассетт? – Смотрел на него из-под кустистых бровей Алистер.

– Мне ведом только факт сделки. Полагаю, нечто весьма грязное. Какое это отношение имеет к нам? Вы считаете, эта дрянь проникнет сквозь метрополитен?

– Гермозатворы не дадут, – вставил слово Филипп, и тоже внимательно смотрел на Круппа. – Или нет?

– Там… Там не зараза. Я продал ему кое-что иное.

– Хранитель традиций продает мимо кассы!..

– Заткнись, Георг! – Рявкнул на него Алистер. – Я слил ему концентрат по делу Черниговских! Имперские ищейки уже вот здесь, – дернул он себя за ворот. – Я сжигаю лаборатории дотла, а они все равно идут по следу. У них часть от партии, и дар их ищет целое.

– Так сожги концентрат.

– Это ты его производил?! – Взвился Крупп, вскочив с места. – Ты оплачивал экспедиции?! Учил, нанимал, охранял, хоронил? Да мне этот концентрат обошелся в два поколения!.. Нет средства лучше, чем утилизировать это через Коллекционера, – успокоился он, оправил одежды и вернулся в кресло. – Так или иначе, это правильное решение. Нам нужно уводить разведку от нас. А на Бассетте столько грязи, от новой даже запаха не будет…

– Концентрат, в результате вашего мудрого решения, коллега, теперь во дворце Латтнера, – не удержался от пикировки Ходенберг, за что получил полный ненависти взгляд.

Впрочем, он Круппа тоже не простил.

– Одно радует меня, – тем же тоном продолжил Георг. – Вы все-таки получили свои деньги.

– Предлагаю ввести господина Соломона в состав правления, – выступил с неожиданной инициативой Филипп.

– Вздор, – поднял ладонь Алистер. – Все не настолько скверно. Внутренние покои дворца еще удерживают штурм, к хранилищу ему не подойти. Подгоним войска через метро, зажмем в клещи.

– Если он не примет концентрат, – вставил слово Ходенберг.

Самим золотым поясам принимать его, увы, бесполезно – верхняя планка «мастера» уже давно скрипела, продавливаемая упрямыми головами, но сопротивлялась. Требовалось нечто большее, чтобы перешагнуть незримую грань контроля Силы. А Соломон Бассетт уже был «виртуозом», и в свите имел еще двух…

– Если бы ты не слил это дело ДеЛара!!! – Стукнул сеньор Гамбурга кулаком по тяжелому подлокотнику.

– Предлагаю сделать выводы, господа, – поднял руку сеньор Висмара. – Мы заигрались.

И остальным, осекшимся на полуслове и замершим в тягостном молчании, поразмыслив, нечего было на это возразить.

– Трое из нас мертвы. Половина. Нанесен значительный ущерб. – Констатировал сеньор Висмара. – Нам нужен человек, за счет активов которого мы выправим сальдо.

– Мистер Бассетт слишком одиозная фигура, чтобы усаживать его на одно из этих кресел.

– Придумаем ему новое имя, новую внешность. Беднее он от этого не станет. Голосуем?..

– Против.

– Против.

Брандин беспомощно развел руками и промолчал.

– Но вы правы, Филипп, последние решения ведут нас только к убыткам. – Кивнул Ходенберг. – Где это видано, чтобы мы ходили по всему миру и искали «виртуозов»? Всю нашу историю, от одной лишь тени угрозы государства Европы вставали на нашу защиту!

– Мы сами придумали этот поединок. Благородные семьи не станут вмешиваться.

– Я бы посмотрел на эту проблему иначе… С чего мы решили, что нам нужны «виртуозы»?..

– Таковы правила…

– К демонам правила. К демонам все эти разговоры о чести. В город прибывают Аймара, и мы расстелим в небе новую «Пелену». Никто ничего не узнает, никто ничего не увидит.

– Вы вновь предлагаете сэкономить? – Иронично вопросил Брандин.

– Вовсе нет, – с довольным видом развалился на кресле Ходенберг. – Но я вижу раздражение моего друга Алистера, и полагаю, что дело не только в смерти коллеги. Я так полагаю, Алистер, ваши заверения, что вы найдете нам «виртуозов», уже не столь надежны?

Очередной колючий взгляд был ему ответом. Ганза выделила фонды через Круппа, а тот почти месяц нагло крутил общие деньги – и это было приемлемо, каждый бы так поступил. Никто не спросит за нецелевое расходование, если будет результат. Однако, если дело сорвется, то в этот раз руки Филиппа будут прижимать Алистера к креслу…

– Иногда мне кажется, что нас похоронили. – Не выдержав, отвел Крупп взгляд. – Виртуозы не хотят идти. Я называю им цены, которые они сами мне предлагали! Эти мерзавцы отвечают, что обстоятельства изменились!

– К счастью, есть решение. – Хлопнул в ладоши сеньор Любека. – Оно само пришло в гости Конрада Аденауера и пожелало быть нанятым. Пять жрецов солнца из рода Борецких.

– То есть, дворец Конрада мы тоже потеряли, – схватился Крупп за голову.

– Интересы их далеки от мирских, мой друг. В качестве платы, жрецы пожелали узнать, почему не состоялся конец света, на который они так рассчитывали. – Позволил Ходенберг ироничную улыбку. – Наши невольные союзники тоже недовольны. Разумеется. информационные базы Ганзы сообщили им о роли молодого и наглого ДеЛара в разрушении их планов. Жрецы желают отмщения. – Ходенберг и не собирался скрыть гордость за легкую интригу, провернутую молниеносно.

Никто не обещал жрецам, что ответы на их вопросы будут правильными. Их дадут – это и было сделано.

– Вы хотите поставить на сектантов? Вы в своем уме?

– Я, любезный друг, ныне полностью поддерживаю сеньора Филиппа. Мы заигрались, – жестко постановил Ходенберг. – Я плевать не хочу на то, кто победит в поединке. Я предлагаю сделать так, что победивший – кто бы он ни был – гарантированно сдох.

– Нас осудят, Георг. С наемниками так не поступают. Даже с такими.

– Эти жрецы по недомыслию убили бастарда Валуа.

– Постойте… Вы их уже наняли? Вы знали и наняли убийц бастарда? – Завозился от переживаний на своем месте Алистер.

– Полагаю, наш друг Георг хочет испробовать жидкое золото на вкус, – меланхолично озвучил свои мысли Брандин и внимательно посмотрел на свои ладони.

– Поэтому мы убьем жрецов. – Давил голосом Ходенберг. – Убьем ДеЛара. Запремся во дворцах, и убьем их всех. И даже бастард Валуа умрет в этот день во второй раз. Пепел не расскажет, как все было на самом деле. Мир не выскажет нам претензий. Мы живы, а наши враги – нет.

Оставался один вопрос, который напрашивался и у сеньора Висмара, и у сеньора Гамбурга.

– Как же мы это сделаем? – Озвучил его Алистер.

– Откроем агатовую шкатулку. – Постучал Ходенберг ботинком по полу.

Там, под общим залом было еще одно хранилище, которое как раз требовало постоянной работы блокиратора. Особая коллекция. Вещи, которые были слишком драгоценны и редки, чтобы уйти в чью-то личную коллекцию. Предметы раздора и зависти, владеть и распоряжаться которыми решено было только по решению Правления.

– Предлагаю голосовать, – глядя на сомнение на лицах сильно уменьшившегося совета, Георг позволил себе легкую улыбку. Он уже знал результат.

– Пожалуй, время экономить действительно прошло. – Задумчиво произнес Крупп. – За.

– За, – развел руками Ходенберг.

– Воздерживаюсь.

– Кто бы сомневался, друг мой. Кто бы сомневался.