Текст книги "Н - 7 (СИ)"
Автор книги: Владимир Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 12
Следы от капель дождя и пыль – стекла отеля давно никто не мыл. В отеле так много благородных, что скоро все зарастет паутиной, а рисунок паркета потеряется под грязью, нанесенной с улицы.
За окном просторной гостиной молчаливо работала ремонтная бригада – городские службы восстанавливали электричество и связь. Протягивали кабель поверху, по столбам – это место еще долго не будет туристическим, нет необходимости прятать в землю. Тут бы прожить один день, услышать родных и узнать, что все у них в порядке, пока все вновь не разнесут в хлам. По счастью, ремонтников в городе все еще больше, чем людей, которым невместно работать руками.
На отель бригада смотрела равнодушно, без ненависти. Судьба Михаэля ДеЛара им известна, причины его действий понятны. Кто-то сказал бы, что ДеЛара обескровил гораздо больше семей на пути своей мести, и определенно не соврал бы против истины. Кто-то добавил бы, что так почти с каждой войной, которые благородные разыгрывают из года в год из-за обид, кровной мести и политики. И города ради этого сожгут, и армии сойдутся, и люди погибнут – чтобы господа перестали чувствовать себя оскорбленными или стали немного богаче. В конце солдатам скажут «мы победили», а те, похоронив друзей, вряд ли заметят перемены. Но этому «кто-то» всегда возразят, что защитить себя – святое право. А пламя четырех сожжённых городов Ганзы уже давно стало символом маленького человека, способного добраться даже до небожителей. Эти слова не успокоят горе тех, кто пострадал от мести ДеЛара – он и не ищет их прощения. Но со времен его мести, к человеческой жизни стали относиться гораздо бережнее.
– Разрешите представить вам княжича Горенского! – С добродушным выражением лица князь Давыдов представлял очередного гусара князю ДеЛара. – Рудольф, прошу, не робейте.
В гостиной уже час шло представление господ, населяющих отель, навестившему нас деду. Правильная, необходимая процедура – что-то в ней было от знакомства детей со старой бойцовской собакой, способной в секунду оторвать голову. По счастью, молодые люди этого не замечали, глядя на ДеЛара восхищенно – ведь чтобы что-то заметить, надо было смотреть не на гостя, а за господином полковником, за его глазами и движениями корпуса, что всегда чуть-чуть загораживал их от старого знакомого. Готов был вмешаться и я – стоял рядом с дедом, стараясь выглядеть приветливо, но краем глаза отслеживал его реакцию. Иные княжичи слишком походили на своих отцов, и кто знает, что ворохнется в выгоревшей душе профессионального убийцы?.. Когда убеждался, что все проходит нормально, переводил взгляд на окно, со всеми его небогатыми событиями. А город, словно муравейник, на который наступил солдатский сапог, спешил вернуть себя к первозданному виду. Кто расскажет им, что следом идет целая рота…
– Чем вы увлекаетесь, Рудольф? – Вел себя дед крайне вежливо, уделяя каждому новому знакомству не менее десятка минут.
Расспрашивал о родителях и жизни, улыбался и одобрительно кивал в иных моментах. Люди отходили от него окончательно очарованными, привороженными харизмой невысокого, усатого человека с тяжелым жизненным путем.
Дед среди благородных Империи – живая легенда, и где-то даже пример для подражания. Человек, без особых предрасположенностей умудрившийся скакнуть до уровня «виртуоза», был достоин того, чтобы его усердие и одержимость приводили в пример. И образ его попадал точно в цель: юношей он вдохновлял тем, что боролся за справедливость; девушек – что мстил за свою жену. А поскольку города Михаэль жег в Европе, где не было ни родни, ни прямых финансовых интересов, то его можно было рассматривать абстрактным героем. За известными исключениями, разумеется – в некоторых семьях его именем всерьез пугали детей.
За окном показалась группа молодых иностранцев из соседнего с нами здания: похмельных, хмурых и серьезно настроенных парней и девушек – они знали, что у нас есть вино и Артем Шуйский, и привыкли получать желаемое. Однако пока топтались у барьера, пытаясь обратить внимание на себя, кто-то разглядел через стекло князя ДеЛара. Посмурнев и кратко посовещавшись, группа решительно отправилась в город – отыгрываться за свое плохое настроение на бандитах и прочих негодяях. Ибо возглавлял их шевалье де Клари.
Предсказуемая реакция: аристократия Европы, в свою очередь, князя ДеЛара боялась и ненавидела – но это, большей частью, по результатам второй мировой войны. Там ДеЛара славно поработал по караванам снабжения противника, которые двигались под нейтральными флагами Ганзы – экая наивность – внеся немалый вклад в победу. Рядом с ним в той же мере отличился и князь Давыдов – приставленный к деду, чтобы ДеЛара случайно не сжег собственные войска…
– Разрешите представить вам княжича Василия Ухорского! – Продолжал Давыдов заниматься тем же, что во вторую мировую.
Еще через половину часа знакомство подошло к концу – все вольноопределяющиеся получили слова напутствия и участия, ныне переживая это волнительное чувство в общем строю. Дамам давалось послабление: для них вдоль стены были расставлены кресла, но они так и остались на ногах, выстроившись в дорожных костюмах чуть ли не стойке смирно рядом с братьями. Кроме Ее высочества, разумеется – ее представили первой и никакого пиетета она перед ДеЛара не испытывала, хоть и догадалась не показывать этого явно, доброжелательно улыбаясь присутствующим из мягкого кресла. Она продолжала видеть клинок, который выковала жизнь из ДеЛара, в грязных следах от чужих рук. Оттого, не изменяя улыбке, с превосходством смотрела на тех, кто мнил, будто клинок этот с драгоценными камнями на рукояти и лихим девизом гравировкой на лезвии. С негодованием обращала свой взгляд на меня – родственники которого заточили этот клинок ради собственных целей.
А клинок желал резать – грязным или чистым, острым или тупым. Для клинка нет разницы, кто его украсит его путь небылицами, титулами и богатым наследством. Рано или поздно клинок либо сломают, либо он перережет глотку последнего своего врага. Смотрела бы на него Его высочество столько высокомерно, узнав, что ДеЛара чуть не уничтожил весь мир со всем его золотом, наследиями и крепостями, чтобы достигнуть желаемого? Где в этом пепле, что должен был покрыть всю планету, интересы Юсуповых?
Клинок тянется к шее Ганзы – и свора монархов всего мира уже тянет с пока еще живого одежду и сапоги, будто нищие. Они не боятся – знают точно, что клинок заржавеет еще в ране, рассыплется пылью. Слишком много одержимости в пути мести – настолько, что вне него клинку нет смысла существовать. Общая беда Силы, взращенной на достижимой идее – что делать, если враги умрут?.. Все это знают – и Ее высочество, что ни словом не обмолвилась о Михаэле, рассказывая о грядущем конфликте за наследство Ганзы. И все они: кто пожимает руку в этой гостиной, деликатно пряча за уважением во взгляде – сочувствие к обреченному старику…
Господа гусары, раскланявшись и вновь заверив в глубочайшем почтении, согласились с тем, что князю ДеЛара следует отдохнуть с дороги и покинули нас, оставив в почти семейной обстановке.
– Какой подлец посмел засунуть грязный рюкзак в морозильник?! – В краткий миг, когда тишина должна была смениться секундами неловкой дедовской заботы, раздался громогласный женский вопль с кухни.
– А это жена управляющего отелем, – широким жестом указал я в сторону двери. – Фрау Марта.
Опередив явление бешеной фурии с рюкзаком в левой руке буквально на секунду. Закрытый рюкзак, потекший чем-то бурым и испачканный землей с травой, фрау держала чуть брезгливо, отстранив от себя вбок, но ярости на ее лице было куда больше.
– Кто посмел испортить морозильник?!
– Йорг. – Твердо заявил я, отведя подозрения от всех присутствующих.
– И где этот мерзавец? – Взгляд Марты чуть смягчился, но губы оставались поджаты.
– Частично в рюкзаке.
Фрау с недоумением посмотрела на поклажу в своей руке. Замешкалась, но все-таки потянула застежку молнии и с любопытством заглянула внутрь.
Рюкзак с глухим звуком шарахнулся об пол, а сама Марта, посерев и прихватив себя рукой за живот, поспешно зашагала в сторону коридоров.
– Дорогая, а я тебя искал! – Встретили ее там обрадованным возгласом Йохана и, видимо, попытались обнять.
Ответные звуки радости встречи не содержали.
– Я настолько вам противен?!
Ее высочество с бесстрастным лицом подошла к двери в коридор и изволила ее закрыть, отсекая лишние звуки.
– Йорг? – После некоторой паузы спросил князь ДеЛара, неотрывно глядя на рюкзак.
– Йорг Латтнер, – кивнул я, заложив руки за спину.
А господин полковник уже шагнул к рюкзаку, чтобы раскрыть его пошире, и с возмущением воззрился на меня:
– Ротмистр, какого демона? Вы опять не позвали меня с собой!
– Ваше сиятельство, прошлой ночью вы и без того одержали победу. – Подмигнул я ему. – Как я мог вас от нее отвлекать?
– Да, но это совсем другое дело! Это же голова сеньора Бремена! – С торжеством обвел взглядом Давыдов всех присутствующих, остановившись на напрягшемся князе ДеЛара.
– Которую Максиму принесли, – вставила слово Ее высочество, не иначе как из вредности.
Я только руками развел и постарался улыбнуться, елико возможно, обаятельно.
– Голова подлинная? – Обманчиво мягко уточнил дед и стал приближаться к рюкзаку по широкой дуге, вышагивая очень неспешно.
– Тот, кто ее принес, еще ни разу не нарушал договор. – Выразительно посмотрел я на принцессу, а та недовольно отвела глаза, но промолчала.
– Ни малейших сомнений, он и есть. Я этот ожог над виском из тысячи отличу. Моих рук дело! – Уверенно кивнул Давыдов, вновь глянув на содержимое рюкзака и уважительно отступая, чтобы к нему мог подступиться Михаэль.
Князь ДеЛара присел рядом, отодвинул расстегнутую горловину и совершенно небрезгливо подвинул там что-то рукой. Замер, вглядываясь в видимое одному ему. В комнате ощутимо – на пару градусов вверх – скакнула температура, а рюкзак с содержимым рассыпался черной сажей по паркету. Как пепел из камина – забиваясь в неплотные щели между наборной доской. Расскажу Йохану, а тот успокоит Марту – теперь в этот зал можно водить экскурсии…
– Это второй. – Кашлянул я.
Дед недоуменно посмотрел в мою сторону.
– Первым умер Конрад Аденауэр. Господин полковник мастерски разбил интригу Ганзы, и ей пришлось выдать одного из своих с головой! – Поклонился я в сторону начальства.
– Это когда я успел? – Нахмурился князь Давыдов.
– Вы уничтожили «Пелену» и под камерами спутников освободили высокородных заложников из тюрьмы Ганзы. После такого провала, Золотым поясам пришлось назначить виноватого. Тело Конрада Аденауэра опознано достоверно.
– Прямо как по наградному листу читаете, ротмистр! Ежели бы не они, никогда бы не догадался, за что орден! – Важно выпятил Давыдов грудь.
– Моя благодарность, ваше сиятельство, – поднялся дед на ноги.
Ладонь его на секунду полыхнула огнем, очищая кожу.
– Это что же получается, двоих за два дня! – Крутанул господин полковник ус. – Троих за месяц, – с уважением качнул головой он в сторону ДеЛара.
– Еще трое, – эхом ответил Михаэль, распрямляя плечи.
– Михаэль, нам нужно провести дуэль быстрее, чем пройдут еще три дня. – Забеспокоился Давыдов и с опаской посмотрел в мою сторону. – Иначе я знаю этого молодого человека, он испортит нам все удовольствие! И не только нам! Что там по повару ротмистр, он будет? – С намеком смотрел на меня князь Давыдов.
– Увы, – развел я руками.
– Что, Юсупов не приедет? – Раздосадовано уточнил господин полковник, хлопнув себя ладонью по бедру.
Взгляд его на мгновение остановился на лице Михаэля и, смущенно, тут же скользнул обратно ко мне.
– Наверняка, князь Юсупов слишком уважает своего товарища, – вновь посмотрел я на окно, не желая встречаться ни с кем взглядами. – Как можно доверить главное дело всей жизни? И как об этом просить?
– Постойте, ротмистр, – возмутился князь Давыдов, апеллируя всем своим видом к старому соратнику. – А я, по-вашему, не уважаю? Вы, эдак, за князя решите, нужна ли ему помощь или нет!..
Тишина ему была ответом, разбавленная редкими звуками с улицы. Когда я вновь посмотрел на полковника, выглядел тот растерянно – даже великолепные его усы грустно смотрели кончиками вниз.
– Михаэль…
– А если ты не справишься? – Озвучил тот предположение, хлестнувшее оскорблением.
Хотя звучало оно спокойным тоном давно все решившего человека.
– Да я жизнь положу!
– Мне твоя жизнь не нужна. – Покачал Михаэль головой.
– Тогда зачем ты здесь, демон тебя побери!..
Я откашлялся и сделал подшаг вперед, заслоняя их друг от друга.
– Полагаю, князю нужен адрес, куда вторая сторона может прислать посредника. – Вопросительно посмотрел я.
И тот, с секундой заминкой, кивнул.
– Полагаю, князь слишком уважает вас, господин полковник. – Примирительно поклонился я Давыдову. Ваши благородство и честь могут войти в противоречие с вашей присягой. Полагаю, дедушка не желает вам этого конфликта.
– Тогда зачем здесь я? – Хмуро затребовал он с меня ответа.
– Есть как минимум три причины, Ваше сиятельство. Я обещал вам бой, и я вам его дал. И здесь Ее высочество. – Кивнул в сторону принцессы. – Кто защитит ее, если не вы?
– Предлагаете мне просто ждать, чем все завершится? – Поиграл он желваками. – Смотреть, умрет ли друг, не в силах вмешаться? Вновь?! – Рявкнул он так, что задрожали стекла.
Теперь князь ДеЛара отвел взгляд: пусть глядя в стену все так же упрямо, пусть все с той же одержимостью. Но топка ненависти, что подпитывала его желание жить, дала осечку.
– И третья причина – тут отличное вино! – Слегка виновато завершил я. – Оно помогает ждать.
Давыдов молча покачал головой и вышел из гостиной.
– Хочу услышать, – повернулся ко мне дед. – Что ты полагаешь насчет самого себя. Зачем же здесь ты?
– Тебе же нужен секундант? – Пожал я плечами. – Правило на запрет близких родственников на меня не распространяется – я могу выступать, как Юсупов, могу, как Самойлов. – Коснулся я через ткань мундира кармана с родовыми перстнями.
Плечи Михаэля расслабились, а сам он вздохнул чуть легче и спокойнее:
– Я зря поверил новостям.
– Новости любят трактовать слова. – Пожаловался я на репортеров. – Стоило сказать, что Ганзе будет недостаточно одного виртуоза, и Ганза отчего-то решила, что надо нанять еще трех. Экие убытки и суета…
Князь обозначил легкую улыбку.
– Ни слова лжи. – Подытожил я. – Одного виртуоза против тебя, дед, им будет недостаточно. Мне, в свою очередь, будет лестно исполнить роль секунданта при тебе.
– Ты обещал наследовать мне, если что-то случится. – Напомнил Михаэль.
– Я желаю увидеть твою победу из первых рядов. – Категорично отказался я рассматривать иные исходы. – Кроме того, так безопаснее всего. Посредники не дадут причинить мне вред. – Привел я железный довод.
Ибо зарезать наследников побежденного без свидетелей, пока вновь не откроется транспортное сообщение, исход гораздо более реальный и опасный. Или зарезать наследников победителя, без разницы. Уехать из Любека с посредниками – все-равно самый безопасный из маршрутов.
– Буду рад такому секунданту, – задумавшись, все-таки кивнул Михаэль. – Здесь есть место, где можно привести себя в порядок? – Оглядел он запылившиеся сапоги.
– Я провожу, – кивнул в ответ. – Ваше высочество, – открыл я дверь и кивнул в сторону притихшей и слегка обескураженной принцессы, бывшей свидетелем всей беседы.
– Я хотела бы с вами поговорить, Ваша светлость, – ровным тоном обратилась она ко мне, поднимаясь с кресла.
– Разумеется. – Пропустил я вперед Михаэля, а затем с галантным поклоном – и Ее высочество, показывая, что беседа будет, но позже.
Далее по коридору, в холл гостиницы, а оттуда на лифте – если бы не меланхоличный стук в парадную дверь отеля, заставивший замедлить шаг и с вопросительной интонацией переглянуться Михаэля и принцессу.
Для посредников рано, да и к дверям им не подойти – вокруг отеля во всю шарашит защитный барьер. И вместо стука был бы звук горнов и белый огонь…
– Управляющий отелем, видимо, занят, – озвучил я предположение и сам взялся отворить створку.
Замок, что характерно, был не закрыт – ручка поддалась легко. А на пороге солидным и представительным господином, слегка габаритным – пошитый на заказ темно-синий пиджак все-равно натягивался на плечах – терпеливо дожидался Александр Евгеньевич, князь Шуйский, в гордом одиночестве. Безукоризненный галстук с золотой запонкой поверх выглаженной сорочки, наполированные туфли, спокойный взгляд и неторопливость в движениях, свойственная крупному руководителю, смотрелась несколько контрастно на фоне окружающих отель бардака и разрухи. Невольно поискал взглядом лимузин и свиту за его спиной – но князь словно из воздуха появился.
Позади глубоко вздохнул князь ДеЛара. Краем глаза отметил, как Ее высочество осторожно отступает в глубину холла. У меня же в груди поселилось крайне неуютное чувство, как у водителя мотоцикла между двух фур.
– У меня там… Сын в подвале… Застрял. – Осторожно, слово за словом, будто каждый раз проверяя, что его услышали, произнес Александр Евгеньевич.
– Я сам справлюсь! – Казалось, загудел возмущением Артема весь дом.
А у князя Шуйского дрогнули и чуть поникли плечи.
– Можно? – Отведя взгляд, просительно произнес он, обращаясь ко мне.
– Будьте моим гостем, ваше сиятельство, – распахнул я дверь шире.
Повернулся к деду и еле заметно отрицательно качнул головой. Как бы не хотелось князьям отправить друг друга в могилу, сегодня они здесь не за этим – и оба это понимают. Один ждет посредников, у второго что-то случилось с единственным наследником. ДеЛара не хочет рисковать местом, где можно обговорить детали будущего боя. Шуйский знает, что скоро ДеЛара умрет и сам. И оба – у меня в гостях. Хватит ли этого? Хватит ли им здравого смысла?..
Михаэль, с ощутимой заминкой, отступил в сторону.
– Подвал через кухню прямо. – Указал я путь. – Дальше дверь налево, там винный погреб с князем Давыдовым. Вам нужна правая дверь. Руслан Артемьевич там с утра.
И, видимо, там что-то крепко пошло не так. Надо срочно стирать руны со стороны улицы. Потому что «это мог быть кто угодно!» не работает со времен десятого класса.
– Правая – это которая справа от вас или от меня? – Забеспокоился Шуйский.
– Справа от вас.
– Благодарю, – деловито проследовал по обозначенному маршруту князь, коротко кивнув Михаэлю по пути.
Тот ответил столь же милостивым наклонением головы. А со стороны посмотришь: как два хищника разошлись.
– Я вызову тебе лифт на свой этаж, – отвлек я деда от изучения спины Шуйского. – Располагай им, как пожелаешь. Проводил бы лично, – понизил я голос, – но надо кое-что сделать. Иначе в подвале застрянут двое Шуйских.
– В этом есть какая-то беда? – Вопросительно поднял Михаэль бровь.
– Да, у них мой кот. И собака.
– Заложниками? – Поднялись обе его брови.
– Нет, на передержке. – Прислушивался я к звукам приближающегося лифта. – Родные все в Румынии, на кого-то же надо было оставить.
– Заложниками. – Утвердительно кивнул своим мыслям князь.
– Ну, без Александра Евгеньевича их точно не отдадут, – поежился я и изобразил улыбку, стоило дверям открыться.
– Все правильно сделал. – Кивнул он, явно прощая мое гостеприимство. – Собака – дороже Шуйского.
– Я предупрежу, когда придет посредник. – Испытал я всю неловкость, какую только возможно.
Лифт басовито загудел, поднимаясь верх вместе с дедом, а я не удержался от тяжелого вздоха. На периферии зрения упрямо дожидалась Ее высочество.
– Мы можем как-то совместить беседу и прогулку вокруг дома? – Сбросив резким движением плеч запоздало навалившееся напряжение, указал я глазами на входную дверь.
– Это из-за тебя Артем не может выйти? – Выразила она уверенность с вопросом ради иронии.
– Иногда что-то должно случиться, чтобы князь Шуйский объявился в Любеке лично. – Подарил я ей ответ и заспешил на улицу.
– Ради чего он тут? – Поспевали за мной шаг в шаг.
– Это вопрос князя Шуйского. – Покачал я головой. – У вас был другой.
– И верно. Зачем здесь я? – тронули меня за руку, призывая остановиться.
Я посмотрел по сторонам – остов разрушенного и сгоревшего здания с магазинами выходил к нам глухой стеной. Не было окон и на стороне отеля. Позади – барьер, впереди – безлюдный сад. Но перстень, в котором была вложена защита от прослушивания, через мгновение укрыл нашу беседу непрозрачной сероватой сферой метров в пять диаметром.
– Вам больше нравится участвовать в заговорах или бороться с ними?
– С заговорами – к Давыдову, – отмахнулась Ее высочество. – Сейчас этот старый пьяница наберется вина, и можете смело ему излагать.
– Мы так трон спасли. – Напомнил я.
Принцесса закатила глаза, но теперь тон ее звучал примирительно:
– А в прошлый раз его кто-то убедил, что утки замыслили заговор, и в этом их «кря-кря» слышны зловещие мотивы.
– Нет, тут тоже что-то есть… Ладно, шучу.
– А князь Давыдов пытался изловить языка, подкравшись и накинув на утку парадный камзол! И это была его единственная одежда, что он не пропил к тому моменту. – В голосе Ее высочества послышалась печаль. – Если бы не абсолютная верность и сила…
– Согласитесь, качества редкие, а в таком сочетании – так вообще небывалая вещь.
– В мирное время – беды больше, чем пользы. – Резко заявила она.
– Но его стараниями, мирных времен куда больше…
– Не спорю. Но пить он мог бы поумеренней.
– Человек сложной судьбы. – Вступился я за князя. – Опять же, поминает павших товарищей. Их больше десяти тысяч, а в году – всего триста шестьдесят пять дней.
– Оставьте, Максим. Не уводите беседу в сторону. Для чего здесь я?
– Так вы сами сюда приехали, – выразил я недоумение.
– Я перестала в такое верить!
– А говорите – заговоры, это не к вам… – Пожурил я ее.
– Максим. – Жонглировала Ее высочество интонациями, остановившись на строгом и требовательном.
– Так участвовать в заговоре или ему противостоять? – Напомнил о вопросе.
– А у меня есть выбор?!
– Атака или защита. – Пожал плечами в ответ. – На войне доступны оба маневра.
– Какой еще войне? – Теряла принцесса терпения.
– Вы, когда вызываете предков, как-то выделяете его по имени? Если это не секрет. Это важно, – пресек я попытку недовольства ходом беседы.
– Не секрет. Выделяю. Любой призыв работает адресно, это основы.
– Тогда сделайте одолжение, будьте добры. Воспользуйтесь вашей Силой Крови. Барьер ведь не помешает?
– И кто вас интересует? – Поджала она губы. – Учтите, из них неважные собеседники. Чем древнее, тем меньше услышите слов. Если императоры былого вообще захотят говорить.
– Призовите майора Шевцова Николая Семеновича.
– Это не мой родич, – отрицательно покачала головой Ее высочество.
– Но он служил вашей стране.
– Так призыв не работает. Только Императоры, восславленные в веках, являются на зов, – заученным текстом произнесла она.
– Которые тоже служили вашей стране. – Давил я голосом.
– Родственники, Самойлов! Прямые, по крови! – Злилась Ее высочество от моего непонимания.
– Значит, не сработает. Попробуйте. – Настаивал я.
– Хорошо. – В конце концов отмахнулась она, как от неведомой причуды. – Быть может, вам хочется, чтобы не получилось.
– Угадали, – кивнул я доброжелательно.
Взбодрив правильным ответом на ее догадку. Во всяком случае, на лице принцессы появилась улыбка, а сама она, пожав плечами, посмотрела перед собой, будто видя кого-то вживую – властно, требовательно, как напоминают о клятвах и неисполненном долге, подкрепляя право требовать всполохом чудовищной Силы, от которой сероватая завеса вокруг нас дрогнула рябью, а защитные перстни на моей руке предупреждающе нагрелись.
– Я здесь!!! – Рявкнули из пустоты, и на заиндевевшую траву земли Любека ступил седой офицер лейб-гвардии, преданно глядя в лицо Ее высочеству…
– Н-но… – Не понимая, посмотрела на меня принцесса.
А потом с испугом отпустила призыв, и облик майора истаял в воздухе.
– Он что, родственник нам? – Все еще не догадалась Ее высочество.
– Призовите майора Хилкова Алексея Ивановича. – Пожал я плечами. – Майора Греве, майора Шевича… Историю учили, или вам имена подсказать? Призовите любого героя любой войны.
– Я призову Ивана Грозного, и он выбьет из вас желание разговаривать загадками!!!
– А вот князь Давыдов отчего-то его не призывал. Хотя мог.
Пауза – между теплым и понятным прошлым до холодного и неуютного настоящего. И ужас осознания на прекрасном лице.
– Императоры тоже служат в войсках. – Подтвердил я Елизавете. – Неудивительно, что потомки Давыдова могут их призвать.
Сила Крови – вот что определяет фамилию. Сила Крови – крепче всех экспертиз мира, крепче свидетельства о рождении подтверждает право носить герб. Никто и никогда не станет проверять наследников императора – за одну только мысль об этом, высказанную вслух, можно лишиться головы. Дети сами явят Силу Крови, когда придет время – и никто не посмеет усомниться. Рюриковичи призывают Императоров, и те отвечают на зов. Давыдовы призывают солдат Империи, и те вновь встают в строй.
– Но как же… – Вцепилась она руками в мою одежду, чтобы удержаться на внезапно ослабевших ногах.
– Вы знаете, Ваше высочество, – мягко поддержал я ее под локоток. – Мне было удивительно видеть, как ваш дражайший дед так пренебрежительно распоряжается своими потомками. Я же три года наблюдал, как вьется над сыном князь Шуйский. Да вы и сейчас посмотрите, насколько сильна его забота о потомках – он весь наш барьер использовал, как портальный переход, – показал я подбородком на участок травы возле сероватого барьера, на котором рыжим прямоугольником проступил след от закопанного артефакта. – Силы в криптах осталось на донышке, будет атака – они рассыпятся. А это – миллиарды рублей…Да, дед у Артема не подарок, но это – другое, в самом деле.
– Отчего же тебя выкинули в детдом? – Все еще слабым голосом бросила Ее высочество.
– Из-за меня у Юсуповых все виртуозы клана потеряли ранг силы. А они даже не знали меня лично, в глаза не видели. Так бьет по голове одаренного семья и вред ей, нанесенный собственноручно.
– Мы – это другое… Мы Рюриковичи. – Появилось упрямство, а подбородок вновь поднят вверх. – Мы готовы на жертвы ради Империи!
Принцесса отпустила мою одежду и вновь крепко стояла на ногах. Только в глаза не смотрела.
– Но как же здорово, когда можно жертвовать кем-то, безусловно преданным, однако чужим и нелюбимым? Кем-то, свято верящим в непогрешимого деда. – Я встал за ее спиной, чтобы не смущать. – Появляется столько комбинаций, что можно простить легкомыслие супруги и сделать вид, что ничего не знаешь. Месть же ляжет на потомков изменницы. Которых можно разменивать, как пешки – награждать браком с ними Юсуповых, усыпляя их внимание монаршей милостью…
– Прекрати! – Резко обернулась Ее высочество. – Сила Крови может измениться в новом поколении! Усиливаться! Вот, что я увидела сейчас! Не более того!
– Ладно, – покладисто ответил я. – Но давай предположим, будто то, что я говорю – правда. Просто предположим, – поднял я руки. – Разминка для ума.
– Не более того. – Повторила принцесса упрямо.
– Допустим, что тайна перестала быть личной собственностью Его величества. И кто-то, возможно, один из сыновей, узнал об этом. Вряд ли потому, что больше похож на князя Давыдова, чем на отца – Целители сотворят любую внешность… Но, допустим, он тоже знает.
– И что? – Смотрела ее высочество с обидой, будто я – виной всему.
– Вы не задавались вопросом, какого демона сын из рода Рюриковичей ввязался в заговор против отца?
– Его дар Силы оказался построенным не на Чести рода. – Выплюнула она с пренебрежением к заговорщику. – Подумать только, отравить собственного племянника! Подговорить дядю и Первого советника! – Потом поджала язык, сообразив, что я это знать не должен.
– А зачем ему Честь не его рода? – Вопросительно произнес я, чуть наклонив голову. – И что он должен чувствовать, когда точно знает, что трона ублюдку не видать? И вся перспектива его жизни, как и пары других братьев со всеми их потомками – гореть в огне ненависти неродного отца?
– Никто не узнает ответа, – ровным тоном сказала принцесса. – Он мертв.
– То есть, не заточен в тюрьме. Не сослан в монастырь или в ссылку. Убит. Родной сын. – Покачал я головой. – Это невозможно.
– Бывало и такое.
– Между братьями, но не между сыном и отцом. – Напомнил историю Рюриковичей. – Беда не в том, что я это знаю. Беда в другом, что скоро об этом догадаются остальные. Сопоставят факты, не поверят сами себе, как не верил я. Однако кто-то обязательно рискнет и скажет об этом вслух.
– Вздор! Мы явим Силу Крови. Клеветникам придется замолчать.
– Смотря кто скажет. Смотря кто… И ежели ему поверят… – Невольно холодом повеяло от собственных слов – уж больно яркими показались образы грядущего. – Недавняя гражданская война покажется вам возней в песочнице. Сыновья Императора, ставшие друг другу чужими, вцепятся друг другу глотки. Князь Давыдов выступит за своих детей и внуков. Ведь как иначе? Именно их жизнями его держат на привязи, как цепного пса! Династии больше не будет. Князья останутся без клятв и, присягнув чужим монархам, их именем разрежут страну на лоскуты. Мертвое поле и кости под древними стягами. Сгоревшие города и пленные, караванами гонимые на юг.
– Остановись! – Зажмурилась принцесса, будто увидев то же, что и я.
– Так участвовать в заговоре или противостоять ему?
– Я знала, у меня нет выбора…
– Есть. Я говорил. Либо бороться с теми, кто будет использовать знание против трона. Либо, убрав императора первыми, сохранить страну. Мягко, через ограничение прав князей и Его величества, через новосозданный Сенат забирая себе все больше и больше власти. Останутся Рюриковичи и Давыдовы, останутся князья и имперская аристократия, но ничего в моей стране решать больше не смогут.
– Войну не выиграть, защищаясь. – Оттерев слезинку тыльной стороной ладони и собравшись, упрямо кивнула Ее высочество.
– Значит, мы сотворим революцию вместе. – Твердо пообещал я.
– Другие монархи не будут на это смотреть просто так. Есть тайный пакт…
– Я знаю, чем их занять, – ободрительно подмигнул в ответ.
– Надо князю Давыдову закуски принести, – вдруг спохватилась принцесса. – Он же так себе живот посадит! Ой… А это значит, я тоже должна поминать всех павших? – прикусила она нижнюю губку. – Так у меня печень не выдержит…
– А раньше поминали?
– М-м… Только всех вместе, по воинским праздникам.
– Так и продолжайте, – дал я напутствие, снимая защиту и от раздавшегося следом рева чуть не присел на месте.
– МА-АКСИ-ИМ!
– Они нашли руну раньше, чем я ее стер, – нервно переступил я с ноги на ногу и огляделся по сторонам.
