Текст книги "Влюбиться на максимум (СИ)"

Автор книги: Вийя Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава 67

Осознание того, что я теперь невеста пришло только утром. Вчера я приняла этот факт как само собой разумеющееся, а сегодня у меня небольшая паника.

То есть теперь я официально принадлежу Гордею? Относительно, но всё же.

Будет свадьба, белое платье, торжество и всё о чём мечтает каждая девочка?

Твою ж мать…

– Макс, ты чего? – треплет меня по голове в ванной, где мы на пару чистим зубы.

– Ничего, – отрываю взгляд от колечка, которое отяжеляет мой палец. – Кольцо очень красивое…

– Его на заказ по моему эскизу делали.

– Почему такой выбор?

Ангельские крылышки не совсем вяжутся с моим дьявольским характером.

– Ты мой ангел-хранитель, – обнимает и целует в щёку. – И давай поторопимся, через полчаса твои родители приедут ехать в аэропорт.

Не тяну я на ангелочка, скорее вечно куда-то подталкиваю.

Мы ночевали в нашей с мамой квартире. Теперь она пустует. Родительница предложила отдать её нам с Гордеем, прекрасно понимая, что, скорее всего, мы решим жить вместе до бракосочетания. Но я пока сомневаюсь – это большая ответственность. Я же к бытовухе совсем не готова.

Убраться или постирать, – без проблем – это нормально для меня. Но готовить я вообще не умею… Один раз попробовала сделать яичницу и та сгорела, потому что я в телефоне залипла, забыв, что на плите что-то готовится. Бутерброды и только.

Хреновая с меня жена получится…

– Прилетите и сразу напишите, – наставляет мать.

– Хорошо…

– На солнце без крема не вздумай выходить, а лучше вообще избегай.

– Поняла, – киваю, не отрывая взгляда от экрана телефона.

– Гордей, проконтролируй, – понимает, что я вряд ли всё это вспомню.

– Хорошо, Вера Юрьевна, – соглашается.

– И не ешьте дрянь всякую с улицы.

– Мам, у нас диеты, – прячу мобилу в карман. – Салаты и фрукты – вот наше питание.

– С ними тоже не борщите. В них кислоты.

Закатываю глаза.

Когда уже эта гиперопека закончится? Когда меня в руки Калинина сплавят?

Объявляют посадку на наш рейс.

– Всё, идём! – тяну за руку Дэя. – Покедова, – машу предкам.

Полёт прошёл ужасно, меня всю дорогу тошнило и пару раз вырвало.

Что такое происходит?

Я летаю, минимум два раза в год, и ни разу такого не было. Из самолёта я вышла в буквальном смысле – зелёная.

– Как ты? – смотрит заботливо Гордей, пожимая мои пальцы.

Мы в ожидании трансфера до отеля, в котором будем жить.

– Лучше. Но голова всё равно кружится и слабость.

– Макс, ты уверена, что тест отрицательный? – приподнимает мою голову за подбородок.

– Тогда УЗИ тоже соврало…

– С ним не поспоришь. Но твоё здоровье меня беспокоит. Надо пройти полное обследование.

– Нет! – отпихиваю его. – Я больницы терпеть не могу. Ненавижу, когда они во мне ковыряются чем-нибудь.

– Я хочу быть уверен…

– Тебе сказали – у меня гастрит. Всё! И не поднимай больше эту тему, – взвинчиваюсь.

Но быстро понимаю, что эта ссора вытягивает из меня последние силы. Присаживаюсь на чемодан. Тело словно свинцом налилось.

– Держи, бунтарка, – подаёт мне бутылку воды.

Делаю несколько больших глотков холодной жидкости, и становится легче.

Жара ещё эта… Плавлюсь как сырок.

В автобусе, который приехал за нами, мне тоже по дороге становится плохо. Пришлось остановиться, мне нужно было освободить желудок от выпитой воды. В отеле с трудом дожидаюсь регистрации на ресепшен.

– Может врача вызвать? – стучит в закрытую дверь Дэй. – Мне кажется – ты отравилась. Нужно сделать промывание.

– Нет у меня никакого отравления, – выхожу еле-еле из туалета. – Понос бы был. Просто сильно укачало. Я полежу, и мне легче станет. Не переживай.

– Макс…

– Мне надо отдохнуть, Дэй…

– Хорошо…

– Можешь сходить к бассейну.

– Издеваешься? Тебе плохо, а я развлекаться буду? Нет. С тобой рядышком побуду.

Обнимаю его крепко на кровати, закидывая ногу на бедро и погружаясь в сон.

Снится какая-то хрень. Будто я кидаю в грязную реку тухлое мясо с червями, на которое сплывается рыба со всего водоёма. И я вылавливаю руками этих огромных рыбин: скользких, холодных и противно воняющих.

Брр…

Одна из рыб открывает широко пасть и врезается в мою руку зубами, а они у неё почему-то как у хищника: волка или собаки. Больно и хлещет кровь…

Просыпаюсь мокрая от пота и со сбитым дыханием. Приснится же такое…

Гордей спокойно спит, обнимая меня одной рукой. Интересно, ему снятся кошмары? Всегда во сне кажется спокойным.

Прижимаюсь к нему теснее, уткнувшись носом в грудь. Так лучше… Так не страшно…

Я стала чего-то бояться?

Я всегда боялась, только не признавалась себе в этом. Болезни… Умереть… Потерять лицо… Опозориться… Сейчас больше всего боюсь потерять Гордея. Мы ведь почти ячейка общества.

Распишемся, я возьму его фамилию. Получу образование. Рожу детей. Он обязательно дочку хочет. Ненормальный… С пацанами проще… А то родится вторая я. Вот мы с ней охренеем.

Подтягиваюсь и целую его в губы. Мой лучший… Откуда ты взялся в моей жизни?

Дэй притягивает к себе, зарывается лицом в мои волосы и вдыхает их запах.

– Как ты себя чувствуешь? – шепчет, слегка приоткрывая веки.

– Уже лучше. Не тошнит и голова не чумная, – трясу немного черепушкой.

– Это хорошо… Наверное, сильно переволновалась и недосып перед вылетом сказались.

– Возможно… Я есть хочу, – сажусь рядом с ним, сжимая его руку в своих.

– Да ещё бы ты не хотела! – посмеивается. – Я думал, ты внутренности через рот выплюнешь. Уже ужин, можно спуститься в ресторан.

Всё включено. Но не для нас. Мы ж больные. Набираю в тарелку то, что и Гордей. Хочется его поддержать. Представляю, как ему хочется какой-нибудь стэйк, а будет, есть овощи на пару.

Мы занимаем свободный столик, с надеждой, что останемся за ним одни, но фиг вам. В ресторан вваливается шумная семейка с двумя детьми, мальчик и девочка, похожи на близняшек. Мест больше, как за нашим столом, нет. И они, не спрашивая разрешения, садятся к нам.

– Здорово! Санёк! – протягивает мужчина руку Калинину.

– Дэй, – отвечает неловким рукопожатием.

– Твоя? – кивает наглая красная обгоревшая морда на меня.

Вот хамло! Я здесь предмет интерьера что ли?!

– Моя, – спокойствие Гордея, покосившись в мою сторону.

Подходит жена Санька и ставит перед ним полную тарелку еды. Всё с гриля.

– Вы извините, что стесняем, но мест нет, – хоть кто-то в их семействе вежливый. – Сели и уткнулись в тарелки! – прикрикнула на ссорящихся детей. – Меня Люба зовут.

– Это Дэй, – показывает на Гордея. – Странное имя… А это его баба, – указывает на меня.

Да это охуевшее хамло!

Открываю рот ему ответить, но Калинин успокаивающе кладёт свою руку мне на запястье.

– Во-первых, не баба, а девушка. Моя невеста. А во-вторых, её Макс зовут, – чеканит каждое слово мой благоверный.

– Макс? – начинает хихикать толстый, врезаясь зубами в мясо.

Понятно… Мудак принял на грудь. А жена даже слово сказать не может, только глазками по сторонам стреляет.

– Ты бы рот прикрыл, пока хавка не вывалилась, – хамлю быдлятине. – У тебя, знаешь ли, тоже имя унисекс.

– Уни… Кто?

– Унисекс. Загугли, тупарь. Ты со своими сиськами гораздо больше на бабу похож, чем я.

– Макс! – хватает меня за руку Калинин, предостерегая от дальнейшей перепалки.

Но меня закусило.

– Царьком себя чувствуешь? Вывез семейку на море погреться и думаешь, тут перед тобой все ковриком стелиться будут?

– Ах, ты, блядина! – приподнимается.

Но у меня реакция, как у рыси: кидаюсь быстро и бесшумно. Удар кулаком… И толстый боров сгибается пополам, тихо попискивая фальцетом.

– С…у…к…а…

Тянет долго и оседает на место, держась за яйца.

– Кушайте, не обляпайтесь, – кидаю салфетку на стол и встаю. – Я сыта.

Дэй охреневает от моего поступка.

Да, милый, сейчас ты увидел другую сторону моего характера. Извини… Но я не позволяю себя обижать. Ты это и так в принципе знаешь.

Глава 68

– Макс, подожди! – догоняю в холле и хватаю за руку, разворачивая к себе. – Это что такое было?

– Хамло нахамило – хамло получило по тестикулам. Или ты думаешь, что я буду молча терпеть то, что я не человек, а придаток? Твоя? Ещё и за мальчика приняли…

– Я мог бы и сам с ним разобраться…

– Ну, извини, – разводит руками. – Вот такая я реактивная.

Разворачивается и идёт на выход из отеля.

– Куда ты?

– К морю… Свежим воздухом подышать. Ты со мной?

Да куда ж я денусь…

Ускоряю шаг и, догнав, беру за руку.

– Макс, обещай больше не конфликтовать ни с кем.

– Не обещаю…

– Пожалуйста, нас же выселят, – усмехаюсь, вспомнив, как Санек зафальцетил. – Знаешь, а я рад, что ты такая.

– Какая? – останавливается и смотрит с прищуром.

– В зубы не даёшься.

– Оу, мой будущий муж счастлив, что я периодически буду отваливать кому-то звездюлей?

– Ты это перерастёшь…

– А я думаю – их будешь получать ты: за грязные носки, мокрые полотенца и немытую посуду.

Меня разбирает смех. А потом кашель. Рёбра мои всё ещё дают о себе знать.

– Вот за это я тебя и люблю. За твою искренность и прямолинейность, – отдышавшись, прижимаю к себе за плечи, и мы идём рядом.

– А я без понятия, за что тебя люблю… Просто люблю и всё… Так ведь и должно быть?

– Да…

Дальше идём в полном молчании, держась за руки до пляжа. На берегу скидываем обувь и вдоль кромки воды. Волны лижут нам пятки, остужая. Воздух уже не раскалён, наоборот веет прохладой.

– Искупаемся? – хитро смотрит на меня Макс.

– Нет…

– Да ладно тебе! Вспомним лето, – играет бровями.

О, да…

Смеюсь своим мыслям.

Наш первый поцелуй. И тогда же впервые я почувствовал, что до судорог хочу её…

Максим скидывает одежду и остаётся в одних трусиках и бежит в воду. Как в ту летнюю ночь…

Да твою ж…

Раздеваюсь и следом за ней. Приятная теплая вода обволакивает тело и согревает.

– Макс стой! – хватаю её за талию и притягиваю к себе.

– Будоражит память, да? – шепчет томно.

– Не то слово, – прижимаюсь губами к её шее.

– Если бы не Селезнева, то я бы в ту ночь тебе отдалась, – поворачивается ко мне лицом и вглядывается в глаза.

Охренеть! Вот это откровение…

– А если бы я передумал?

– Ты бы не смог. Я видела, как ты хотел меня в тот момент. Чувствовала… Прямо как сейчас… – провела рукой по моему паху.

Я реально в боевой готовности. Член стоит, как черенок лопаты.

– Возьми меня прямо здесь, – поднялась на цыпочки и прошептала на ухо.

– Нас могут увидеть…

– Так это даже круче. Адреналин…

Целует моё лицо.

Ловлю её губы своими и впиваюсь в них. Стук крови в висках мешает соображать, только поглощающее тело пламя и ноющая боль внизу от желания.

Макс права – адреналин зашкаливает. Возможность быть пойманным – заводит.

Её шаловливые ручки пробираются под резинку моих боксеров и ласкают член.

О, да… да… Давай, малышка, продолжай…

Медленно… Вверх и вниз…

Глаза закрываются, а с губ слетают стоны. Я их сжевать готов от удовольствия.

Макс сдергивает с меня трусы и поворачивается ко мне попой. Начинает тереться об меня, заставляя сжиматься до боли мышцы.

Я плохо соображаю. Знаю только одно – хочу. И больше ничего…

Отодвигаю её трусики и проникаю в неё. Макс издаёт хриплый стон. Прижимая к себе одной рукой за низ живота, двигаюсь в ней. Вторая рука ласкает грудь.

– Да, Дэй… Ещё…

Ого, моя девочка научилась таким словам.

Обхватываю двумя руками за бедра и жестко вколачиваюсь в неё.

– Мамочки…

Сжимается, и я чувствую её дрожь, заставляющую вибрировать всё тело. Ещё немного и я тоже кончаю.

Вот дерьмо…

Мы опять не предохранялись.

– Макс, извини. Я потерял голову…

Прижимаю её задом к себе на берегу, когда она оделась.

– Ты о чём?

– Я о защите…

– Я же сама тебя попросила.

– Не хочу гробить тебе жизнь внеплановой беременностью, – утыкаюсь носом в её макушку.

Она пахнет морем, солью и сексом.

– У меня безопасные дни, не беспокойся, – поворачивается и целует.

– Уверена?

– Календарь говорит, что да. После нашего первого раза я стала внимательно вглядываться в то, что написано в приложении.

– Куда?

– Есть такие женские электронные календарики в телефоне…

– О, блин! Что только не придумают.

– Это очень удобно.

– Я сейчас сдохну от жары, – жалуется Макс, волоча за мной ноги по улице Каира.

– Это Африка, детка, – поворачиваюсь к ней лицом и иду вперёд задом. – Надо было остаться в отеле у бассейна, если тебе тяжело.

– Лучше было вообще дома остаться в морозильнике…

– Не будь занудой, – беру её за руку, переплетая наши пальцы. – В холод мы всегда успеем вернуться. Ты ещё будешь скучать по этому зною.

– Сомневаюсь… Я пить хочу.

Находим лавку с напитками и покупаем по две бутылки холодной воды.

Жадно пьёт, закинув голову.

– Надо к группе возвращаться, а то автобус без нас уедет.

Вижу, как она матерится взглядом.

– Зачем мы на этот рынок поперлись? Ведь не купили ничего, – недовольно бухтит по пути.

Я подгоняю её, потому что мы реально опаздываем.

Вот совсем чуть-чуть и подходим к автобусу с нашими туристами.

– Идём, – поворачиваюсь к ней и немею.

– Подожди, у меня голова болит…

– Макс, у тебя кровь, – смотрю на две алые струйки, вытекающие из ноздрей.

Она проводит рукой под носом, смотрит на неё, закатывает глаза и падает на землю.

– Макс!

Максим

Раздираю веки и пытаюсь вглядеться перед собой. Всё размыто и голова сильно кружится.

Попытка подняться, но на грудь надавливает сильная мужская рука.

– Лежи!

Гордей.

– Что произошло? – еле ворочаю языком в высохшем рту.

– Ты в обморок грохнулась. Врач сказал – тепловой удар.

– Пипец, – хватаюсь за лицо руками. – Дай воды, у меня в горле пересохло.

Дэй помогает мне немного приподняться и подносит к губам стакан с водой.

Всё, что помню – это кровавые сопли, которые у меня снова пошли, как неделю назад. Не выдержал мой мозг такого пекла.

– Когда вернёмся, ты всё же пойдёшь в больницу и сдашь все анализы, – смотрит строго Калинин.

– Нет.

– Не упрямься, Макс! Я хочу быть уверен, что ты здорова.

– Больная не подойду на роль жены? – саркастично.

– Не говори ерунды… Я беспокоюсь за тебя. Тошнота, кровотечение из носа…

– Ты же сам сказал, что врач тепловой удар нашёл.

– Да. Но я хочу быть уверен на все сто.

– А я не хочу таскаться по больницам. Ты как моя мать! Тоже с каждой болячкой меня в поликлинику тащит. Я уже чихнуть боюсь! Со мной всё нормально! Жара и обезвоживание. Вот тебе и обморок. Всё! Закрываем эту тему. Я по клиникам терпеть не могу ходить. С детства аллергия.

– Я попрошу дядю Борю, и тебе сделают все обследования в его центре. Быстро и без очередей, – посмотрел с заботой.

– Нет! Отвянь!

Глава 69

Каникулы пролетели и снова учёба. Мать её…

От предложения директора торжественного представления на первом уроке перед новоиспечёнными одноклассниками я вежливо отказалась. Явлюсь как снег на голову.

Третий этаж, кабинет физики.

Открыть дверь с ноги или культурно войти?

Калинин утром попросил вести себя прилично. Не хочет краснеть перед директором своего бывшего лицея из-за меня.

Ах, да… Батя сказал, что теперь за все мои косяки Дэй ответственность несёт. Решил жениться – бери и разгребай за мной говно. Это не просто слова. Это цитата.

Надо купить лопату побольше.

Открываю дверь и вхожу, сразу попадая под прицел любопытных глаз.

Да какого хрена! Вот попадос!

За второй партой третьего ряда сидит Кряква и таращит на меня глаза.

После того, как я её о стену отксерокопировала, она свалила из колледжа. Мои родители в качестве компенсации оплатили ей учёбу здесь.

А теперь мы снова в одном классе.

Пипец…

– Ну чего в дверях встала? Задом двигай! – слышу чей-то упрёк в спину. И голос знакомый.

Поворот.

Толстый?

Он тоже с удивлением хлопает глазами.

– Макс? Вот так встреча!

– Да не то слово! Второй раз за пару минут охреневаю…

Лев Толстов (родители точно идиоты) года полтора назад пришёл в наш спортцентр, после переезда семьи в город. Боксёр с хорошими перспективами. Кандидат в мастера спорта. Если пойдёт в профессиональный бокс, может хороших результатов добиться. Из-за крепкой комплекции уже сейчас в среднем весе выступает.

Только мы не ладим с первого дня. Он сразу стал ко мне задираться, подкалывать и подшучивать. Пришлось осадить. Неожиданно и жёстко: ударом ноги в голову. Толстый в глухой нокаут с вывихом челюсти, а я на разборки к Филипчуку. Но парень оказался не слабак и сказал, что сам нарвался. Порадовал…

– Ты к нам на ПМЖ? – лыбится.

– Вроде как…

– Тогда садись со мной. Свободных мест только два – у меня и Боброва, – кивает на чахлого очкарика.

Проходит по проходу к последней парте второго ряда. Я иду следом, но задерживаюсь у парты Селезневой.

– Как дела, пернатая? Фэйс айди тебя уже узнаёт или циферки вводишь? – наклоняюсь и шепчу у уха.

– Да пошла ты! – шипит в ответ.

– Ты не скалься, а то мажоры узнают, что ты тут из благотворительности учишься, – дёргаю бровями. – Они люмпенов не любят.

– Сука!

– Взаимно. Кстати… – сажусь на парту рядом с ней, беру её ручку и начинаю щёлкать. – Что это ты компроматом не воспользовалась? Такой шанс был.

Лизка прячет глаза и поджимает раздражённо губы.

– Потеряла… Вместе с телефоном.

– Да, ладно! – восторженно громко. – И даже в облако не сбросила?

По глазам понимаю – нет.

– Ну и лохушка ты, Кряква, – сжимаю в кулаке ручку, она с хрустом разваливается на части. Высыпаю на стол. – Извини…

Прохожу к парте Толстова и занимаю место. Сразу же рядом нарисовывается какая-то цыпа с розовыми волосами и пирсингом в носу.

Взять бы тебя за это кольцо и…

– Так это ты та новенькая, которая в старой школе стриптиз устроила? – жуёт во весь рот так, что слова теряют своё правильное звучание.

Толстов приподнимает от удивления брови.

– Завидуешь? – бросаю на неё ленивый взгляд, доставая из сумки учебные принадлежности.

– А про потрахушки с учителем тоже правда?

– А вот это уже не твоё собачье дело, – рыкаю на неё.

– Коваль, исчезни! Доебаться не до кого? – встревает Лев.

Она обиженно скрипнула зубами и свалила.

А Толстый здесь авторитет.

– Это что? – показывает глазами на кольцо.

– Кольцо всевластия… Надо мной…

– Я думал твоя помолвка – гон. Весь центр гудит…

– А ты ревнуешь? – смеюсь.

– Чего? – возмущается.

А у самого глазки забегали. Пару раз у меня мелькала в голове мысль – неспроста он ко мне докапывается.

– Ничего…

– Держи, – прыгает рядом со мной на подоконник в рекреации Толстов и подаёт протеиновый батончик.

– Спасибо… К чему такой благородный подгон? – беру подношение.

– Ты в столовой не была.

– Просто родители пока за питание деньги не перевели. А таскать с собой я не привыкла.

– Слышал про твои проблемы с желудком, тебе голодать нельзя.

– Толстый, откуда такая забота? Справки про меня наводишь… Ты ж меня терпеть не мог. Вроде как… Что изменилось?

– Я разве говорил, что ненавижу тебя? – заглядывает в глаза.

В его серо-зеленых какое-то странное тепло.

– Нет. Но…

– Вот и не надо мне приписывать свои домыслы, – спрыгнул на пол и пошёл в сторону класса.

Первый день в лицее прошёл относительно спокойно. Программа только немного другая по некоторым предметам, но не страшно, я быстро перестроюсь. С этим проблем нет.

Выйдя на улицу взгляд, сразу же поймал Калинина, который стоял, прислонившись к моей машине, которую отец отдал ему, пока не прошёл его суд. Мне больше не доверяет.

– Как первый день в новой школе? – обнял и поцеловал в губы.

– Нормально, – пожала плечами. – На нас смотрят, да?

– Во все глаза, – выглянул из-за моего плеча.

Глазеют все, кто был в школьном дворе.

– Пока, Макс! – бросил на ходу Толстов, проходя мимо.

– Пока… – посмотрела в след.

– Это кто? – зазвучали нотки ревности в голосе Гордея.

– Мой одноклассник. Сидим за одной партой. Я есть хочу. Осталась без обеда. Заедем куда-нибудь?

– Почему без обеда?

– Отец не оплатил питание пока.

– Не порядок. Идём. Я оплачу, – взял за руку и потянул к зданию.

– Дэй, не надо. Завтра он переведёт…

– Ты моя невеста и я несу ответственность за тебя, в том числе и финансовую. Это его слова, между прочим.

Быстро оплачивает счета в бухгалтерии. Мы едем обедать, а потом мне на тренировку.

– Макс, ну что ты с ней церемонишься? Лупи её давай! – подбадривают парни, наблюдая за нашим спаррингом с Мезенцевой.

Гадина становится хитрее и наблюдательнее, уже знает все мои ходы и фишки. Биться с ней с каждым разом сложнее и сложнее. Иногда мне кажется, что скоро я лягу под неё. А это позор. Я всегда бьюсь до последнего, пока силы не закончатся.

Филипчук останавливает бой:

– Хватит! Изматываете только друг друга.

Он любитель красивых и коротких схваток, а мы затянули.

– Что, уже не получается? – довольно скалится Мезенцева, обходя меня.

– Просто я сегодня не в форме.

– Ну-ну…

Последнее время я постоянно не в форме. С меня будто кто-то силы выкачивает. К концу дня я ноги еле волочу. Пропала внутренняя злость и агрессия, на которой я всегда подзаряжалась. Теперь понимаю, почему профессионалам сексом запрещают заниматься.

Опять чёртова тошнота. В душевой запихиваю голову под кран с холодной водой, чтобы полегчало.

Приходит облегчение…

Смотрю на себя в зеркало.

Да твою ж мать!

Снова кровавые сопли. Торопливо сворачиваю ком из бумажных полотенец и прикладываю к носу.

– Я вроде тебе в нос не била, – входит Мезенцева и смотрит с испугом.

Знает, что за такое она может в следующий раз хорошенько отхватить. Я злопамятная.

– Вали отсюда! И чтоб Филипчуку ни слова. А то я тебе сама такое обеспечу.

У нас соревнования через неделю, тренер узнает, не допустит.