Текст книги "Влюбиться на максимум (СИ)"

Автор книги: Вийя Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 61

Саундтрек: Максим – Трудный возраст

Шампанское допито по дороге к колледжу, и пустая бутылка отправляется в урну на парковке.

Немного шатающейся походкой, с играющей в голове веселой песенкой направляюсь к зданию.

Перед охранником делаю непроницаемое лицо, чтобы не догадался в каком я состоянии.

Только закончился урок, учащиеся высыпают из классов в коридор, и я привлекаю всеобщее внимание своим нарядом.

Но мне плевать, даже немного льстит… Прийти зимой в гольфах, юбке, чуть прикрывающей задницу и рубашке, пуговицы которой готовы в любой момент разъехаться на груди – это смело.

Пока поднималась по лестнице на третий этаж, поняла, что не напрасно к этому наряду прилагаются трусики шортиками. Каждый, кто был ниже меня на несколько ступенек, заглядывал под мою юбку.

В классе истории всего один одноклассник, Вайсман. Удивительно, но никогда не замечала – он красавчик. Русые, чуть вьющиеся волосы, нос с небольшой горбинкой, светло-карие глаза, которые заметно расширились, увидев меня.

Скорее всего, алкоголь заставляет не только женщин становиться привлекательными.

– Оу, оу, оу! Макс, ты, наверное, не в курсе, но у нас форма другая. Не из сексшопа, – издевательски улыбается.

– Где все? – осматриваюсь, пропуская мимо ушей его шутку.

– Так физкультура была. Все, кто выжил после вчерашнего там, потом в столовку. Я им не завидую…

– А ты особенный?

– Я освобождён до конца года, забыла?

Да я и не помнила!

– Калинин где?

– В препараторской закрылся, – кривит губы.

– Один?

– Вроде…

Замечательно!

– Окей. Помоги мне парты сдвинуть.

– Нафига? – удивленно вскидывает бровь.

– Просто молча сдвигай, – командую.

Мы вдвоём выстраиваем столы зигзагом, чтобы можно было легко перешагнуть с одной на другую.

В какой-то момент замечаю, что Стэп залипает на мою задницу.

– Зенки отвёл! Пока я тебе их на жопу не натянула.

– Так ты бы ещё короче юбку напялила, – бурчит. – Видимо только Фролову позволено это делать. Кстати, все думали, что вы продолжили приятный вечер после отъезда. Он тоже на занятия не явился.

– Без понятия, где он…

Это правда. Я не помню, как сама-то домой попала, а про пацанов и Линку вообще молчу. В нашем чате с утра тоже перекати-поле гуляет.

Порывшись в рюкзаке, выуживаю портативную колонку и подключаю её по блютуз к телефону.

– Макс, Федоровна нас повесит за несанкционированную дискотеку в колледже.

– Да пошла она…

– Похоже, у тебя сегодня стоп-кран сорвало… Ты ещё после тусовки не отошла?

– У меня, Стэп, с утра своя вечеринка, – похлопываю его по щеке.

Блин, гладенький какой! Как попка младенца.

– У тебя борода, Вайсман, растёт? – пощипала кожу на его лице.

– Макс, ты датая! Сдурела в таком состоянии на занятия приходить? – возмущается.

– Тшш, – прикладываю палец к его губам. – Чё ты орёшь? Можно подумать, ты – праведник.

– Я же бухой в колледж не прихожу…

– Правильно, с похмелья. А помнишь обдолбанный пришёл? Хихикал всю биологию, когда Заноза про пестики и тычинки рассказывала, – напоминаю.

– Всего раз было…

– И у меня раз. Первый и последний… Боюсь, долго я здесь не задержусь. Помоги подняться, – требую, протягивая ему руку.

Стэп хватает меня за талию, ловко подсаживая на парту, при этом скользит руками по моим бёдрам.

– Но-но, не для тебя мама ягодку растила, – убираю его ладони от себя.

– Ты опять танцевать собралась? Вчера было круто, но вряд ли Калинин такое шоу оценит, – смотрит на дверь, за которой сидит Гордей.

– Ещё как оценит. Ты его плохо знаешь, – наклоняюсь и шепчу парню на ухо. – Есть у него маленькие слабости, – расстёгиваю нижние пуговицы и завязываю концы рубашки на узел, оголяя живот.

Начинают подтягиваться первые зрители.

– Что у вас тут? – смотрит на нас Петрищев.

– Продолжение банкета! – произношу громко, хлопаю и раскидываю руки в стороны.

Стэп только пожимает плечами, сидя у моих ног.

Когда я включаю музыку на всю громкость, он достаёт телефон и включает камеру.

Через секунд пятнадцать из препараторской вылетает ошалевший Калинин и смотрит на нас огромными глазами.

Сучонок! Вот почему ты такой красивый, а? Весь такой идеальный… Только за охрененным фасадом прячется душонка предателя.

Я двигаюсь к нему в танце, ловко переступая с одной парты на другую, под песню " Трудный возраст".

Он застывает. Вижу, как у него пересохло во рту, и он пытается сглотнуть комок, застрявший в горле.

"А помнишь небо, помнишь сны о молчанье?

Юное тело в голубом одеяле…"

Губы Гордея сжимаются от злости в сплошную линию, а глаза мечут гром и молнии.

"Знаешь, это тело только для тебя,

Ну и что, что возраст он не навсегда.

Я пишу тебе письмо текстом сырым:

"Я жду тебя, твоя Максим".

Останавливаюсь в метре от него и присаживаюсь на столе так, что почти видно мой зад.

– Прекрати! – рычит на меня, а у самого от увиденного глаза горят.

Стэп подходит ближе и снимает нас.

– Камеру выключи! – орёт на него Калинин.

– А это не камера, Гордей Петрович. Прямой эфир. Уже пятьсот зрителей, – довольно лыбится.

В класс влетает директриса, зав по воспитанию и несколько преподов. Среди них Метла…

Я удобно усаживаюсь на парту, носками туфлей цепляя ноги Дэй, за что получаю от него уничтожающий взгляд. Дергает коленями, в попытке скинуть мои ботинки.

– Дай сюда, – вырывает телефон у Стэпа и прерывает запись эфира.

– Что здесь происходит? – вопит Лидия Федоровна. – Ермолаенко, ты, что себе позволяешь? И что на тебе? – осматривает меня.

– Одежда… Мило, да? – поправляю юбку, раскладывая её на парте солнышком и смотрю с улыбкой на Калинина.

Он прячет глаза. Стыдно тебе? Хреново? А мне каково после твоей измены?

Не знаешь…

– Гордей Петрович, может, вы мне объясните, что здесь происходит?

Он молчит.

Нечего ему сказать, Лидия Федоровна.

– Вы не видите – она пьяна, – подаёт свой противный писклявый голос Метлина.

– А вы, Светлана… Михайловна, когда-нибудь слышали, что на чужом несчастье своё счастье не построишь? – смотрю на неё свысока.

– Ты о чём, Ермолаенко? – не понимает меня.

– А то, что он не только с вами спит, но и со мной, – киваю на Гордея, убивая всех своими словами.

Воспитатель даже за сердце схватилась.

– Вы… Да как… Так нельзя… – начинает заикаться директриса, поворачиваясь в недоумении по сторонам. – Все трое ко мне в кабинет! – орёт на нас.

У Калинина сейчас пар с ушей пойдёт от злости. Метлина покраснела, как помидор и почти пустила слезу. А все собравшиеся тихо шушукаются и хихикают.

– Шоу окончено! – встаю на столе и спрыгиваю на пол. – Гастроли цирка подошли к концу. Место клоуна вакантно…

Глава 62

У меня стойкое ощущение, что я в какой-то другой реальности. Неужели это со мной сейчас происходит?

Я стою в кабинете директора колледжа, как лет семь назад, и меня отчитывают за то, что я себе лишнего позволил.

Макс вообще, похоже, пофиг. Нахуевертила дел и сидит, улыбается. А что взять с пьяной дурочки?!

"Надеюсь, она в постели лучше меня".

Это сообщение я прочитал только утром. Мне в травмпункте вкололи какую-то анестезию, я до дома с трудом доехал, чуть не уснул за рулём. Почему никто не предупредил про побочки? Добрался до кровати и сразу отрубился, как был, в одежде…

Сначала спросонья с минуту втыкал, что она имела в виду, потом уже понял – про Метлину.

С чего она должна быть лучше? Я с ней не был. И поцелуй её не понравился. Любимых так не целуют… Ни огня, ни страсти.

– Гордей Петрович, я всё понимаю, вы молодой мужчина, но романы с ученицами – это против этики. А любовный треугольник вообще за гранью… – на высоких тонах произносит Лидия Федоровна.

Кидаю косой взгляд на Макс, она нагло лыбится в ожидании моих оправданий.

Почему Светлана молчит? Не было же ничего!

– Нет никакого любовного треугольника, – произношу уверенно. – У меня отношения только с одной из этих девушек.

– Интересно с кем? – смотрит пристально директор.

– С Макс… – после небольшой паузы.

– А Светлана Михайловна для вас кто? – продолжает допрос.

– Просто коллега…

– Которую ты потрахиваешь, – слышится сзади голос Максим.

– Ермолаенко! – стучит рукой по столу директриса. – Не выражайся! Тебе ещё дадут слово.

– А можно я свою очередь давать показания в коридоре подожду, если у вас тут суд? Пи́сать очень хочется, – издевательски морщится и сжимает коленки.

Вот зараза! Наряд ещё такой нацепила. Все же на задницу наверняка глазели. Наедине с ней я бы такому костюмчику был очень рад, но сейчас…

– Потерпишь! – грозно рычит Лидия Федоровна.

Нафига ты нарываешься, Макс? Вылетишь из колледжа, как пробка из шампанского, со справкой о прослушивании курса программы. И я следом.

– Продолжайте, Гордей Петрович, – пытливо смотрит на меня директор.

– А что продолжать? Я всё сказал. Добавлю только, что это моя личная жизнь и как я её проживаю мало, кого должно волновать.

– Нет, Гордей Петрович! – строго. – Вы вынесли свою, как вы говорите, личную жизнь на всеобщее обозрение, закрутив роман с вашей ученицей, бросили тень на честное имя других преподавателей. Позволили нарушить педагогические правила. Весь колледж на ушах. Вы думаете, это не дойдёт до отдела образования?

– Уверен, что добрые люди обязательно донесут.

– Вот именно! – опускает голову директриса. – По шапке все получим.

– Какие проблемы? Я хоть сейчас могу написать заявление на увольнение, – равнодушно пожимаю плечами.

– Легко всё так у вас молодых, – подняла на меня уставший взгляд. – Захотели – пришли, захотели – ушли, а нам за вами дерьмо разгребай. Это ей на всё и всех наплевать, – кивает в сторону Макс. – Родители просто переведут в другую школу. После такого я, естественно, её здесь не оставлю. И никакие деньги, и подарки мне не помогут изменить своё мнение. Такого позора я больше терпеть не буду. Но вы, Гордей Петрович – зачем вам это надо?

– Иногда мы бессильны при некоторых обстоятельствах…

– А вы, Светлана Михайловна, как допустили такое? – смотрит сквозь меня на Метлину.

Она молчит, краснеет и шмыгает носом. Раскисла девка, тебе бы у Макс выдержке поучиться. Её ничего не берёт.

– Мне нравится Гордей Петрович, – еле слышно произносит Светлана.

– А вы ему, по всей видимости, нет, – делает умозаключение директриса.

Макс громко хмыкает.

– Теперь о тебе, – поворачивается к Максим. – Ты уже слышала – ты исключена. Я закрыла глаза на видео вашей ночной вечеринки, которые обсуждают с утра все. Ты там прямо королева бала! Только всё это отвратительно. Весь класс по-своему отличился и будет наказан. Хотя меня мало интересует, чем вы занимаетесь вне учебного заведения.

Не понял? Что за видео? – бросаю вопросительный взгляд на Макс.

Скалится в ответ.

– Да насрать, – цедит она сквозь зубы, язвительно улыбаясь.

– На каникулах можешь забрать документы, – игнорирует её слова. – Не знаю, примут ли тебя в другие школы нашего города с такой-то репутацией, – скорбно качает головой Лидия Федоровна, – но у нас ты больше учиться не будешь…

– Всё? – вскидывает гордо подбородок Максим. – Идти можно?

– Можно.

Макс встаёт и, покачиваясь, направляется к двери. Уже выходя, она поворачивается к нам:

– Знаете что? Пошли вы на хуй с вашим колледжем! – и показывает средний палец.

Это фаталити…

– И вам нравится эта? – смотрит на меня с осуждением директриса, отходя от выходки Макс. – Призадумайтесь… Пока не поздно…

– Про какое видео вы говорили? – интересует меня больше этот факт.

– Стой! – перехватываю Максим за локоть, прежде чем она сядет в машину. – Ты собралась пьяная сесть за руль?

– Не твоё собачье дело! – вырывается из захвата. – Вали к своей Метёлке.

– Отдай ключи! – вырываю их из её руки.

– Верни, – пытается отобрать, но я их прячу в карман. – Ты мне не указ. Понял?

– Понял. Но убить себя или кого-то – я тебе не позволю.

– Что ты ко мне прикопался? Иди Светочку свою утешай, а то сидит там сопли на кулак мотает, как нюня. Ночью, думаю, такой не была. Да?

– Какой ночью, дура? – встряхиваю её.

– Я знаю, что ты с ней был. Видела твою машину у её дома.

– Я сейчас тоже видел, как ты весело ночь провела в компании с Фроловым, – выплевываю гневно слова ей в лицо. – У меня с ней ничего не было. Она обработала мне рану, и я уехал зашивать порез в травмпункт, справку с датой и временем показать?

– Не ври!

– Вот смотри! – сдвигаю повязку на руке, там три аккуратных шва. – Убедилась?

– Ты мог вернуться.

– Куда? К ней? Рехнулась?! Мне анестезию вкололи, я еле до дома добрался, уснул сразу.

Она вдруг перестала сопротивляться. Глаза стали растерянными.

– Я же… – промолвила тихо, задумавшись над чем-то.

– Напридумывала ты. Садись в машину, я отвезу домой. Скоро всё отморозишь, – скользнул взглядом по её ногам.

Они от мороза стали красными. А если ещё и слова Лаврова – правда, то ей бы не мешало хорошенько всыпать по пятой точке. Ребенка мне угробит.

Макс села в машину, подтянув к себе колени и обнимая их.

– Замерзла? – включил печку на всю мощность.

– Нет…

– Заметно.

Взгляд сам притягивается посмотреть на её короткую юбку и открытую сейчас попу. По телу бегут возбуждающие мурашки, заставляя кровь вскипать. Становится жарко. Или это обогрев?

Снял пальто и накинул ей на ноги, прикрывая и от холода, и от греха подальше. Не самый подходящий момент.

Всю дорогу она молчит, покусывая губы, чем жутко меня возбуждает. Думает о чем-то… Пару раз в голове мелькала мысль повернуть и поехать к себе домой, а не к ней.

– Мы приехали, – припарковал машину у подъезда.

Макс сняла с колен пальто и отдала мне.

– Подняться с тобой? Я думаю, родители уже в курсе произошедшего.

– Не надо… Они должны сначала в школу поехать, – открыла дверь и вышла.

Я последовал за ней, закрыл машину и поставил на сигнализацию.

– Держи, – отдал ей ключи.

– Гордей, я хочу тебе кое в чём признаться…

– В чём?

– Я хотела переспать с Егором, – произнесла бесчувственно.

– Что значит "хотела"?

– То и значит!

Глава 63

– Вставай, пьянь! – доносится сквозь дрёму голос отца.

Чувствую, как схватив за ногу, он стаскивает меня с кровати.

– Что за кипиш? – открываю глаза и не понимаю причин его ругательств.

– Это я у тебя должен спросить, дрянь! Ты что себе позволяешь?! Приходишь, пьяная в колледж, устраиваешь концерт всем на потеху, директора послала на три веселых буквы. И это что за тряпки на тебе? – дергает меня за рукав.

Я завалилась спать, не переодевшись, сразу, как только добралась до кровати.

– Ты знаешь, что нам с матерью пришлось пережить, когда я слушал про всё? Через такой позор мне ни разу не приходилось проходить! – распаляется.

– Не дуйся – лопнешь, – прикрываю колени подушкой.

– Макс, ты совсем охренела?! Ты понимаешь, что тебя из колледжа выгнали? – орёт отец.

– Ещё бы, – киваю.

– Из-за тебя уволили Гордея, – вступает в разговор мама.

– Не велика потеря, – усмехаюсь лениво. – Ему эта работа всё равно не нравилась…

– Что с ней разговаривать?! Она ещё до сих пор не проспалась, – мечется по комнате отец.

– Не ори, пап. Башка и так трещит, – морщусь от громкости его голоса.

– Голова у тебя болит? А задница не хочешь, чтобы болела? – хватается за ремень на поясе и начинает расстёгивать.

– Витя, не надо! – держит его за руки мама.

– Это всё твоё воспитание, – кричит на неё батя. – Сюсюкалась с ней постоянно, а она теперь номера выкидывает. Господи, у всех дети, как дети. За что мне такое наказание?!

– Витя, успокойся, – пытается его угомонить мать.

– Так вот. С завтрашнего дня вы переезжаете обратно домой. Заткнись! – тычет в меня пальцем, предугадывая мои возражения. – Ключи от машины я забрал, не хватало, чтобы ты в пьяном угаре сбила кого-нибудь. Обратно больше не получишь.

– Но пап…

– Не папкай! С сего момента ты под домашним арестом. И на праздник тоже, – затыкает мне рот. – Ни в какой Египет на каникулах ты, естественно, не едешь.

Это я и без вас знаю… Мы должны были с Гордеем поехать, но после моего признания он теперь на меня вряд ли посмотрит. Его сухое "спасибо за честность" медвежьей лапой скребнуло по сердцу.

– Новый год будешь отмечать с нами, у Калининых.

– Нет, пап! Только не там. Оставьте меня дома одну, под замком, но не к ним.

– Это не обсуждается, – холодным приказным тоном. – И ещё… После каникул ты возвращаешься в восьмой лицей.

– Нет! Не хочу!

– Да! Только они согласны тебя взять. Им плевать на твоё поведение, лишь бы мы деньги платили.

– Там одни идиоты!

– Судя по твоему поведению, ты от них недалеко ушла, – повернулся ко мне в дверях. – Вещи собери, завтра утром машина приедет.

Гордей

– Ведёте себя, как дети! – смотрит на меня с подоконника Славка, выпуская дым в приоткрытое окно. – Ты напи́сал в мой горшок, дай я тебе на голову насру. Вот так я это вижу.

– Не преувеличивай.

– Это я преуменьшаю. Признайся, если бы тебя физиология не подвела, ты бы тоже с этой Светой переспал? Просто у тебя на неё не встал. Вот и всё. И это, кстати, хреновый звоночек в двадцать три года.

– Не неси пургу! – отрицаю.

– А девчонкам настраиваться физически не надо, в этом плане они готовы всегда. У них секс здесь, – показывает на голову. – Алкоголь в черепушку, эндорфины подскочили, как следствие – разврат. А сдобренное мыслями, что ты там с кем-то сейчас кувыркаешься, желание отомстить начинает бить ключом.

– Этому тебя на лекциях учат? – посмеиваюсь, но на самом деле нихрена не смешно.

Он прав.

– Это меня жизнь учит, – тушит окурок в пепельнице.

Последнее время он стал чаще курить или мне показалось.

– Ты знал сразу, кто такая Макс и как больно она может ударить. И я сейчас не про её хук справа. Словами может опустить не хуже. Она тебе не приторные рафинадные девочки, с которыми ты раньше общался. Тут кислота серная…

– Книги писать не пробовал? Такие метафоры, – поднимаюсь, чтобы налить себе чай.

– По части писанины – это ты у нас спец, – парирует брат. – Научитесь общаться спокойно, без лишних загонов и обид друг на друга. Вот ты увидел её с этим Фроловым и вместо того, чтобы поговорить, просто выгнал. Потом подцепил эту Свету, в квартиру к ней зачем-то потащился. А девке с кипящими гормонами, о чём думать? Правильно… Мстить пошёл, равно – трахаться. Она и зеркалит. Но не переспала же, что-то не дало?

– Без понятия, я не расспрашивал, – пожимаю плечами.

– А надо было. Но если честно, то я бы в первую очередь с парнем поговорил и объяснил ему доходчиво, что ему ничего не светит.

– Стоп! Это ведь неправильно. Бить малолетку я не буду.

– Зачем бить? Побазарить так, чтобы понял. И да, это не по правилам. Отношения – это двое. И третий в них – лишний. Но его в ваш роман впускает Макс, значит, есть что-то, что заставляет её делать подобное.

– И их связывает дружба. Я так думал…

– Дружба? Ха-ха. Просто он даёт ей те эмоции, которые ты не можешь. Не всё завязано на сексе, Дэй. Девушкам её возраста нужны безрассудные поступки, авантюризм. В нём это есть, а в тебе, увы, уже нет…

– Ты мне прикажешь идти разбивать окна и драться на улице с гопотой?

– Нет. Поздно уже это делать. Да и здоровье тебе теперь не позволит. Хотя твой поступок сильно подстегнул Макс. Вспомни, как она билась за тебя, когда ты Мерзлого отметелил или в аварию попал. Дядьке весь мозг вынесла, пока он её в реанимацию не провел. Просто ей нужны маленькие безумства, – свёл пальцу.

– Я слетел с катушек после слов Лаврова, он намекнул, что Макс беременна. Поднимаюсь по лестнице, а там она целуется с Фроловым. Как думаешь – какие у меня первые мысли в голове?

– Логично, – жмёт губами Славка. – Так с беременностью что?

– Гастрит у неё. Я спросил у Веры Юрьевны, когда они приезжали к директору на ковёр. Она тоже сначала заподозрила… И отвела Макс в больницу.

– Замечательно! Я дядей пока не планирую становиться. И всё же вам нужно поговорить.

– Поздно, Славян. Прошлого не вернёшь…

– А зачем его возвращать? Начни строить будущее заново, – широко улыбается. – Новый год на носу. Хороший повод начать всё сначала. И почему ты чай только себе налил? – обидчиво посмотрел на мою кружку и отобрал.

Как резко ты, брат, сменил тему.

– Мы отдыхать хотели поехать вместе…

– Кто мешает? Билеты уже сдал?

– Нет. Но её теперь родители не отпустят. После сегодняшнего.

– Ой, да ладно! Виктор после трёх рюмок коньяка становится мягкотелым. Подвалишь и попросишь, чтобы отпустил на твои поруки. Могу тоже слово замолвить.

– Как у тебя всё легко, братишка.

– А зачем усложнять? – громко сёрпает из кружки горячий чай. – Ты же уже кольцо купил, предложение делать собрался.

Да, купил. И думал, что в поездке подарю. На скорую свадьбу я не рассчитывал, пусть учится, но хотел всё официально, без придирок.

– А ты при всех на ужине встань на колено и предложи руку и сердце.

– Нет, есть шанс быть посланным. Она сейчас злится.

– Это да… Но может за три дня пыл поутихнет. Зажмешь тайком в углу, поцелуешь. Сердечко и растает. Девчонки её возраста любят такое.

– Женщины такое в любом возрасте любят, – смеюсь над его советом.

– Неа, у меня один раз не прокатило. Следачку молоденькую решил на день полиции в темном углу ресторана поймать, а она мне по морде. До сих пор косо смотрит.

Меня разбирает смех.

– Есть те, кто тебе отказывает? Ты же Казанова! – откашливаюсь в кулак, смеяться мне пока не удается без последствий.

– Дэй, ты удивишься, но последнее время появились те, кому отказываю я.

– О, это уже серьёзно. Как ты там сказал? Звоночек? В двадцать семь лет? Ты к врачу сходи.

– Ах, ты сучонок! – хватает кухонное полотенце и пытается меня им отхлестать, как бичом.

Я ловко уворачиваюсь.

– Славян, успокойся! Я пошутил! – с хохотом убегаю от него в комнату, он догоняет.

Продолжая смеяться, пытаюсь закрыть дверь, на которую он давит с обратной стороны.

– Славка, не смеши! Мне ржать нельзя. И напрягаться тоже, – выдавливаю его и захлопываю дверь. – Поутихни, брателло!

– Выйдешь оттуда ещё! – пугает в шутку, стукнув в дверь кулаком.