Текст книги "Влюбиться на максимум (СИ)"

Автор книги: Вийя Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава 49

– Калинин, ты ещё не ушёл? Тут к тебе клиентку привезли, – заглядывает в кабинет Славки дежурный.

– К Соболеву ведите, его смена, моя пять минут назад закончилась. – Проворчал в ответ брат.

– Она требует только тебя, – пожал плечами парень с усмешкой, поигрывая бровями.

– Да твою ж мать! – скривил губы Славян. – Вот кто это, а? Раньше я бы подумал, что Ермолаенко, но её к следакам поведут, а не ко мне.

– Не каркай. Радуйся, пропустим нудный ужин с родителями.

В кабинет ввели девочку, подтолкнув в спину поближе к нам.

– Макарова? Лина? – мои глаза увеличиваются от удивления.

Она же всегда правильной была… С Макс дружбу водит, но ни в чём плохом не замечена. Да и Максим последние месяцы, если не считать случая с Селезневой и прогула моих уроков, ведёт себя образцово.

– Макс где? – догадываюсь, что здесь она не одна.

Макарова натягивает виноватую улыбку и растерянно жмёт плечами.

– Славян! – смотрю с надеждой на брата.

– Что? – уставился на меня.

– Проверь, пожалуйста…

Он недовольно бурчит что-то себе под нос и уходит.

– Что вы натворили? – смотрю на Лину, которая с каким-то радостным блеском в глазах провожает Славку.

– Я витрину в магазине разбила, – возвращает расфокусированный взгляд на меня.

Охренеть!

– Макс не причём, она ничего не знала и хотела меня остановить.

– И зачем ты это сделала? – прищуриваюсь, вглядываясь в её странное выражение лица.

Она какая-то окрылённая.

– А ваш брат, Гордей Петрович, скоро вернётся? – делает вид, что не замечает моих слов.

– Узнает про Макс и вернётся. Ты на мой вопрос не ответила, – требовательно.

– Вы мне не друг, извините, чтобы своими тайнами делиться, – грубит.

Возвращается Славян.

– Нормально всё с твоей Макс. Она как свидетель проходит. По камерам видно, что она хотела её остановить, – кивает на Лину. – В коридоре сидит, ждёт. Только напрасно. Пока твои родители и владелец магазина не приедут, – смотрит на Макарову, – тебя никто не отпустит.

Я оставляю их наедине, чтобы Слава мог допросить Макарову. Ноги сами несут к дежурке, где я вижу Макс, сидящую в кресле, нагнувшись вперёд и задумчиво рассматривающую что-то на полу. В ней что-то изменилось, не знаю что именно, но она какая-то подавленная.

– Её не отпустят без родителей, – сажусь рядом и заговариваю.

Она смотрит сначала дерзко, а потом в глазах скользит обречённость.

– Я знаю. Не первый раз здесь. Подожду…

– Зачем она разбила витрину?

– Потому что вы Калинины всем жизнь портите, – откидывается назад и упирается головой в стену. – Где вы, там всегда какая-то хрень случается.

– Не понял…

Она глубоко вздыхает и смотрит на меня равнодушно, заставляя мою душу ныть.

– Влюбилась она в твоего брата…

Вот это новость!

– Они же даже не знакомы.

– Она видела его в школе, он к тебе приходил недавно. Общаться с ней в соцсетях он отказался, вот она и швырнула камнем в витрину, чтобы сюда попасть, к нему на допрос.

– Она ненормальная? Лина знает, сколько её родителям обойдётся новое стекло?

– Думаю, Слава уже просветил. Родители её убьют. Отчим так точно…

– Отчим?

– Да, он у неё зверь. Не бьёт, но давит морально. Линка его, как огня, боится.

– Ясно. Посиди здесь.

– Куда я денусь…

– Славка, можно тебя на минутку? – вызываю брата на секретный разговор за дверь.

Макарова сидит и улыбается как психически больная, уставившись на Славяна.

– Отпусти её, – прошу его.

– У тебя тоже крыша поехала? Я с этой слово вытянуть не могу, она только лыбится как ненормальная.

– Она из-за тебя это сделала, – давлю улыбку, понимая, что принёс офигенную новость.

– И чем я провинился? – хмурится.

– Красивым родился, – поправляю ворот его кителя и посмеиваюсь.

– Что за хуйню ты несёшь? – бьёт мне по руке.

– Влюбилась в тебя девчонка…

– Эта? – смотрит на закрытую дверь, за которой сидит Макарова. – А я думаю, что она мне в Контакте написала, – провёл задумчиво рукой по подбородку.

– Ну как тебе в моей шкуре? – не скрываю улыбку.

– Нихрена! Она малолетка ещё! Да и не интересуют меня мелкие.

– Ой, да ладно. Скажи, там ничего не шевельнулось от гордости, что с тобой молоденькие девочки заигрывают? – постучал ему по груди и опять получил по руке.

– Нет. И не отпущу. Как ты себе это представляешь? Я перед начальством, каким образом отчитываться завтра буду?

– У неё родители строгие. И девочка в Академию МВД собирается поступать. После этого, думаешь, её возьмут?

– Раньше надо было думать, до того, как кирпичом в стекло кидать.

– Ты же можешь договориться, чтобы хозяин не писал заявление.

– Могу. Но кто в таком случае за витрину заплатит?

– Я заплачу.

– Дэй, ты головой ударился? Там ценник за сотню косых, – возмущается.

– У меня есть…

– Слушай, если тебе бабки деть некуда – отдай мне. Я найду применение, – злится.

– Я уже нашёл.

– Перед Макс выслужиться хочешь… Думаешь, поможешь подруге – она растает? Это так не работает, Дэй…

– Просто хочу помочь девочке не сломать будущее.

Славка делает недовольное лицо, но соглашается.

– На следующей неделе тогда мою днюху мы отмечаем на твои деньги. Тебе же их всё равно потратить некуда, – тыкает в меня пальцем.

– Ладно, – смеюсь.

– Идём, я тебя домой отвезу, – подхожу к Макс, которая даже с места не сдвинулась.

– Я не поеду.

– Лину не скоро отпустят. Хозяина магазина найти не могут. Не волнуйся, всё с ней в порядке будет. Я договорился, чтобы Славка дело не заводил.

Она подняла на меня глаза и посмотрела снизу вверх. На секунду мне показалось, что в них появилось тепло. Встала и пошла к выходу, не поворачиваясь ко мне. Несуразная в этой объёмной куртке оверсайз и ботинках на толстой подошве. Мода, чёрт возьми!

Всю дорогу до дома мы молчали. Я порывался пару раз начать разговор, но взглянув на её отрешённый и ничего не выражающий вид, передумывал.

Но поговорить надо… Надо объясниться и прийти к какой-то точке.

Только бы не к точке невозврата…

Я уже тихо схожу с ума. Мне так её не хватает. Неделю назад, там на этой площадке, когда мы занимались любовью в машине, я просто сгорал от счастья. Она была моей… А сейчас я не знаю даже кто мы друг другу. Словно чужие…

– Макс, выслушай меня, – поворачиваюсь к ней, когда останавливаю машину у подъезда её дома.

Она дёргает ручку, но машина на блокировке.

– Открой дверь! – требует, сверкая гневно глазами.

– Нет. Пока не поговорим, ты не уйдёшь. – Отвечаю жёстко.

– О чём?

– Обо всём. Начнём с того, что девушка, с которой ты меня видела, действительно моя первая любовь. И встретился я с ней, чтобы извиниться за то, что когда-то воспользовался её слабостью и наивностью и оставил одну.

– Как ты красиво завуалировал слова – трахнул и кинул, – цедит сквозь зубы.

– Иногда меня шокирует твоя прямолинейность, но это и нравится в тебе больше всего. Ты не пытаешься изображать из себя кого-то.

– А для чего цеплять маски? Тебе помогает? – кидает холодный взгляд.

– Я думал, что да…

Фыркает и отводит глаза в сторону.

– Аня замужем и скоро станет мамой, – продолжил. – Между нами ничего нет, и не может быть. Я пришёл просто попросить прощения за свой ублюдский поступок. – Макс обернулась ко мне с горящим взглядом. – И она простила… Да, я поддался какому-то странному порыву и взял её за руки. Глупость – ничего более…

– Как у тебя всё легко… Ревность твоя дикая тоже, по-твоему, – глупость?

– Ты даёшь поводы… Я стараюсь сдерживать себя, но не всегда получается. И мне за это стыдно.

– Твой поход с Метлой в кинотеатр – ещё одна глупая ошибка?

– Ты тоже не в одиночестве Венома смотрела, – бросаю упрёк.

Помню, как они, веселясь, вышли за руки из кинотеатра.

– Я, по крайней мере, с ней не целовался.

Хотел поговорить спокойно, но не получается. Всплыли обиды.

– Знаешь, я уже давно не переживаю из-за того случая в кафе, – враньё. – С кем мне целоваться – решаю только я. Кстати, он делает это лучше, – пытается меня задеть.

Это бьёт по самолюбию. А ещё по сердцу. Она признаётся, что они не просто друзья. Внутри закипает вулкан из злости, ненависти и вожделения. Странный коктейль из несовместимых ингредиентов, но какой есть.

Это заставляет меня снова наброситься на неё, будто ненормальный. Я такой и есть. Моё неудовлетворенное желание толкает делать необдуманные поступки. Я целую так, словно был несколько лет на необитаемом острове и не видел женщин. Голод… Мне не хватает её. А после того, как я попробовал Макс, хочу только с ней и ни с кем больше.

Наши губы двигаются так синхронно, что кругом голова. Это безумие, в котором мы тонем. Жарко, грубо и страстно…

Я задыхаюсь.

Макс становится коленками на сиденье, чтобы дотянуться до меня и быть ближе. Не отрывается и всё так же жадно целует.

А потом я слышу щелчок.

Маленькая обманщица! Обвела вокруг пальца и воспользовалась моментом, чтобы открыть двери.

Быстро, пока я не пришёл в сознание, отстраняется, открывает дверь и сбегает, оставив меня одного.

Глава 50

– Не тупи, Егор, назови классификацию солей в зависимости от силы исходных кислот и оснований, – стучу ему ручкой по лбу.

– Без понятия, – притворяется, что не знает.

– Не придуривайся! У тебя по химии пять, – кошусь на него.

– Ладно-ладно… Образованные сильным основанием и слабой кислотой, сильной кислотой и слабым основанием, слабым основанием и слабой кислотой, сильной кислотой и сильным основанием. Верно? – улыбается.

– Верно.

– Последние не подвергаются гидролизу. Макс, перестань меня мучить формулами. Лучше устрой пытку поцелуями, – дергает меня за колени так, что моё кресло подкатывается к нему, и я впечатываюсь в него.

Я легко чмокаю в губы, а на попытку сделать поцелуй более глубоким, закрываю рот Фролова ладонью.

– Ещё физика…

– Ааа, – стонет недовольно. – Макс, впервые за неделю у нас шанс побыть вдвоём, а ты с этими дурацкими уроками.

– У нас вагон времени! Мама домой сегодня не вернётся, они с отцом сначала на дне рождения будут зависать, потом к нему поедут.

– А тебя не позвали? – осторожно интересуется. – Ваша семья же с Калиниными дружит…

– Приглашали, но я не пошла… Кто с тобой уроки делать будет, убогий? – смеюсь над ним.

– Вредина, – тянет к себе на колени.

После разговора с Гордеем неделю назад мне стало легче, и я снова возобновила дружбу с Егором. Но иногда мне было очень тоскливо и одиноко. Не хватало чего-то. Наверное, страсти, которая была с Калининым. С Фроловым всё не так.

Как только наши губы слились в поцелуе, раздался звонок в дверь.

– Ты кого-то ждёшь? – отстранился от меня.

– Нет… Интересно, кого там черти принесли? Не выходи, вдруг кто знакомый к родителям, скандал будет, если им расскажут.

– Хорошо.

В камеру не видно кто пришёл, её просто закрыли рукой.

– Кто? – робко.

– Я.

Этот голос я узнаю по одной букве. Он засел в памяти занозой.

– Открывай, Макс. Нам нужно поговорить, – требует Калинин, стуча в дверь.

Блин! Ну, какого… тебя принесло?!

Выдыхаю и открываю замок.

Гордей стоит у двери и нагло улыбается, похотливо осматривая меня. Я знаю этот взгляд…

– Ты пьян…

– Подумаешь, немного выпил, – хихикает.

– Немного? Не льсти себе. Бутылка, не меньше.

– Не считал… не знаю… Пригласишь или тут будем общаться?

– Нет. И вообще сейчас не самый подходящий момент, – пытаюсь закрыть дверь у него перед носом.

Но он вставляет ногу в щель и не даёт сделать мне это.

– Чё это? – кривит лицо.

– Я занята, – складываю руки на груди.

Он уже тем временем вошёл.

– И чем? – снова улыбается, сверкая захмелевшими глазами.

– Я не одна, – опускаю глаза в пол.

– О как! И кто этот храбрец? Эй, кто там, выходи! – кричит на всю квартиру, присвистнув.

Из комнаты вышел Егор и посмотрел на нас, в глазах недоумение.

– Что происходит?

– Что происходит… что происходит? – мямлит издевательски Калинин. – Разговор происходит. А ты здесь лишний.

– Это тебя никто не звал, – бешусь от этого пьяного придурка.

– Значит, ты меня на него променяла? – кивает в сторону Егора.

Кажется, в тепле его развозит ещё больше.

– Представь себе!

Гордей хватает меня за руку и притягивает к себе.

– А он знает, что у нас с тобой было? – снова несильно присвистывает и дерзко смотрит на Фролова.

У меня пропадает дар речи и пересыхает во рту. Я могу только лишь открывать его, как рыба на берегу. Егор смотрит на меня с таким отчаянием и непониманием, что внутри всё переворачивается.

– Мудак! – пихаю Калинина, он пошатывается. – Проваливай! И не приходи больше! – выталкиваю его за дверь.

– Макс, это правда?.. То, что он сказал – правда? – срывается Егор.

– Правда…

– И когда? – почти шепотом.

– Две недели назад…

– То есть, ты сначала гуляла со мной, а потом поехала к нему? – взрывается.

– Это случайно получилось…

Как же это глупо звучит с моих слов.

– Случайно? Случайно можно удариться или споткнуться, но не переспать, Макс! – уходит в комнату и возвращается с рюкзаком. – А я думал, что с тобой происходит последние недели? Пытался понять: где я накосячил, что ты от меня шарахаешь. А оказалось, что ты просто переспала с другим…

– Не надо ревности, – внутри не обида на его слова, а злость из-за нелепости всей этой ситуации.

Не ожидала от Калинина, что он ударит вот так в спину, с нескрываемым хладнокровием, чтобы задеть и унизить меня.

Егор уже стоит полностью одетый, опустив голову, и держится за ручку двери.

– Знаешь, я осуждал Лаврова, что он так подло поступает с Линкой, имея девок на стороне. Но ты не лучше…

Хлопает дверью и уходит, не взглянув на меня.

– Да пошли вы! Достали! Все такие ранимые! – кричу в пустоту. – Думаете, мне не хреново? Может ещё хуже, чем вам, – сбавляю тон до шепота. – Чтоб ты сдох, Калинин! Может, так я выдохну спокойно, – кидаю в сердцах.

Тревожный сон нарушает звонок телефона. На часах три ночи. Кому неймётся поговорить со мной? Я пару часов назад только заснула, протупив весь вечер, после ухода Фролова.

На экране высвечивается " Макарова". Тебе-то что надо? Егор нажаловался?

– Да? – мой голос хрипит.

– Макс, какого чёрта не отвечаешь на сообщения? – взволнованно.

– Ты время видела? Я сплю.

– Какой сплю?! Весь колледж на ушах. В чат класса загляни. Калинин разбился…

После этих слов я уже не слышала, что она говорит, звук пропал в моей голове, как в вакууме.

Трясущимися руками открыла чат. Там два видео и несколько фотографий. Машина на них – один сплошной кусок искорёженного железа. Это его Мазда, номера точно его…

На видео видно, как из тачки спасатели вырезают парня без сознания с разбитой головой. Его быстро переносят на носилки, и увозит скорая помощь.

Это Гордей…

" Бойся желаний своих".

О, Господи! Я же ему смерти пожелала…

Я же не взаправду! Просто брякнула со злости.

– Мам? – набираю её номер.

– Да… – отвечает уставшим и подавленным голосом.

– Это правда, да? Он разбился? Насмерть? – всхлипываю.

– Нет… Мы сейчас в больнице с его родителями. У него разрыв селезёнки и внутреннее кровотечение, его оперируют. Ещё что-то сломано и закрытая черепно-мозговая.

– В какой вы больнице, я приеду…

– В областной хирургии. Только не приезжай, ты ему всё равно не поможешь. Сейчас всё от врачей зависит. Борис Васильевич сказал, что его спасло, что он был пьян и расслаблен, иначе точно бы насмерть убился. Хотя… Был бы трезв, может и не вытворил такое…

– Что он сделал? – внутри всё упало.

– Выехал на красный свет перед фурой. Девушка, которая с ним была, сказала, что он специально это сделал, высадив её перед этим на перекрёстке.

– Девушка?

– Да. Они в клубе познакомились…

Отлично Калинин! Гульнул напоследок, а потом решил руки на себя наложить? Идиот!

– Позвони мне, как что-то будет известно.

– Хорошо…

Ярость смешалась с тревогой и беспокойством за него. Одновременно ненавидела и молилась за его жизнь. Что будет, если он умрёт?

Я такое точно не вынесу…

Глава 51

Сознание, как вспышки. Секундные. Голоса словно из банки: глухие и булькающие. И боль нестерпимая. Во всем теле.

От Макс я поехал в клуб, куда с торжества, по поводу Славкиного дня рождения уехали все, кому не больше тридцати.

Снова пил и довольно много, заливая боль в душе и воспоминание о том, что Макс была не одна дома, а с этим сопляком…

Как можно поменять меня на него? Я же лучше…

Малыш, я же лучше собаки…

Потом подвалила Кира или как её там… Та, с буферами. Тёрлась об меня, явно желая перейти от общения в горизонтальное положение. Хрен с тобой, поехали… Может, так я успокою свой недотрах.

По пути опять пили и курили. Помню горький вкус табака во рту. Эта кретинка всю дорогу безудержно смеялась, чем очень сильно бесила, до тошноты.

– Выходи, – остановил машину на перекрёстке.

– Что? – не поняла блонда.

– Пошла вон! – закричал на неё.

Она психанула, фыркнула носом и вышла из машины. А я, сделав глоток коньяка из бутылки, утопил педаль газа. Я не смотрел на светофоры, они стерлись из моего восприятия реальности. Мне вообще на всё было пофиг, мир вокруг исчез вместе со звуками. Дальше: свет, удар, скрежет металла, нестерпимая боль и темнота в глазах.

– Это же надо быть таким идиотом, чтобы под фуру полезть, – ругается врач скорой, мужчина лет пятидесяти в аккуратных очечках, вкалывая укол в вену Калинина. – Довезти бы. У него внутреннее кровотечение.

– Селезёнка лопнула? – смотрит фельдшер.

– Скорее всего. Давление низкое. Ещё и пьяный…

– Надо довезти. Молодой ещё. Красивый… – улыбнулась немного девушка, поправляя слипшиеся от крови волосы на лбу.

– Если не довезём, с нас три шкуры спустят. Это племянник главврача областной больницы, – грубо произносит доктор.

– Откуда вы знаете?

– Видел как-то у Василича на юбилее пару лет назад. Мы раньше с Борей вместе в хирургии работали, потом он по карьерной лестнице пошёл, а меня за провинность сюда сослали, в скорую. Так и работаю… Но до сих пор общаемся. Он друзей не забывает.

– Макс… – стонет Калинин и приоткрывает глаза.

– Не было с тобой никакого Макса, – гладит его по щеке фельдшер. – Всё в порядке с твоим другом. Ты держись, уже почти на месте.

Сквозь туман перед глазами опять вспышки, но только света, будто я ночью в поезде еду. Несколько людей по бокам, кричат и суетятся. Одно лицо смутно кажется знакомым. Дядя Боря…

Почему так холодно? У меня всё заледенело внутри. И двинуться не могу, чуть шевельнулся, и тело пронзает просто невыносимая боль. Дышать тяжело, хочется втянуть воздух полной грудью, но не получается. Опять больно и темнота, окутывающая с головой.

Я открываю глаза в какой-то комнате. Здесь так светло, что глаза слепит. И никаких окон и дверей. Да и стен, и углов я тоже не вижу. Странное место… Смотрю на свои руки, похлопываю по телу. Ничего… Боль ушла. Я снова как новенький.

– Привет! – раздаётся веселый голос сзади с явным акцентом.

Я его знаю, он эстонский. Всегда смеялся над ней, на то, как она медленно тянула слова, пытаясь говорить правильно, и вспоминал анекдоты о тормознутых прибалтах.

– Майя? – смотрю на красивую, высокую и худенькую блондинку с голубыми глазами напротив меня.

Когда-то у нас был короткий роман.

– Да, – улыбается.

– Где мы? – не понимаю, куда я попал.

– Это Пограничье. Сюда попадают люди, которые и не живы, и не мертвы.

– Я в коме? – предположил.

– Нет, ты без сознания. Пока… А вот я в коме.

– И давно ты здесь? – осматриваюсь.

Хотя на что тут смотреть? Пустота. Сплошное белое поле…

– Не знаю. Здесь время и пространство теряют свою значимость. Возможно, мы даже пострадали в разное время. Ты в прошлом, а я в будущем. Или наоборот…

– Теория относительности какая-то, – ухмыляюсь. – И как отсюда выбраться?

– Тут всего два пути – выжить или умереть…

– Вот второе я точно не собираюсь делать. Я ещё жизни толком не нюхал. И не оставил после себя ничего. Надо ведь… как там… Дом, дерево, сына… У меня пока ничего.

– Это ты так думаешь, – радостно улыбается.

Чему здесь радоваться? Мы в отключке. И неизвестно придём ли в сознание.

Я слышу какой-то писк и отворачиваюсь от неё, а когда возвращаю взгляд, то на месте Майи стоит маленькая девочка, лет шести или семи. На ней ярко-голубое платье, а на голове милые хвостики. В руках она держит потрепанного плюшевого медведя. Я видел его на полке в комнате Макс.

Приглядываюсь к девчушке. Темно-карие глаза, длинные ресницы, каштановые волосы. Это Максим, только маленькая. Кажется, я даже видел фотографию в альбоме, где она в таком же платье.

Нет, только не Макс! Почему она здесь?

Страх за неё сжимает душу.

– Тебя Максим зовут? – присаживаюсь перед ней на корточки.

– Ага. А тебя Гордей, – тыкает маленьким пальчиком мне в грудь.

– Откуда ты меня знаешь?

– Я здесь чужих не встречала, только знакомых.

– Почему ты здесь? – сглатываю, скопившуюся от напряжения, слюну.

– Я болею, – улыбается по-детски невинно.

Почему здесь все такие счастливые? Там они страдают. Может быть поэтому? Здесь боли нет…

– Ты маленькая, как так получилось?

– В этом месте ты можешь сам выбирать, каким тебе быть.

– То есть, если я захочу, то смогу стать таким, как ты, маленьким мальчиком?

– Ты уже такой, – громко смеётся.

Я смотрю на неё и вижу, что она выросла. Или я уменьшился? Протягиваю руки вперёд и вижу, что они детские.

– Хочешь поиграть в догонялки? – предлагает мне Макс.

Мы бегаем друг за другом и весело смеёмся. А потом она замирает на месте.

– Смотри, там дверь открылась, – показывает пальчиком в сторону.

– Нет, там ничего Макс, – я не вижу.

– Ну как же? Там солнце, цветы и бабочки. – Глядит, не отрываясь. – Мне надо туда…

Макс делает несколько шагов в сторону своего видения и мне в голову приходит мысль, что она уходит туда навсегда.

Умерла… Как удар наковальни бьёт осознание.

– Нет, Макс! – кидаюсь к ней и пытаюсь схватить двумя руками.

Но она тает, остаётся одна дымка. Я обнимаю воздух. Только мишка падает к моим ногам. Я его поднимаю, а по щекам начинают катиться слёзы.

Я снова взрослый…

Интересно, Макс из прошлого или из будущего? Я должен это узнать, чтобы предотвратить. Но как?

– Макс…

– Опять он какого-то Макса зовёт, – меняет медсестра реанимации повязку на месте шрама от операции.

– Да, он третий день это имя в бреду твердит, – вводит препарат в капельницу вторая.

– Эх, красивый парень, как с обложки. Даже обидно за наш женский род, – поправила на нём одеяло. – Где справедливость?

– С чего ты решила, что он…? У него на лбу не написано, – посмеивается девушка.

– А ты сюда взгляни, – кивает головой в сторону паха Калинина. Он возбуждён. – У тебя есть ещё сомнения? – хихикает.