Текст книги "Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний ""

Автор книги: Виолетта Гудкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Глава 5

«Этот мир принимает не всех…»
Театральные документы начала работы над спектаклем

Эту главу составили театральные документы, предшествующие премьере: беседы Мейерхольда с труппой ГосТИМа, обсуждение пьесы после авторской читки в БДТ, режиссерская экспликация спектакля и доклад о макете.

В беседе с труппой 2 марта 1931 года мысли Мейерхольда еще заняты «Последним решительным». В связи с этим спектаклем режиссер размышляет о том, что такое направленность актерского действия, мелодия, тембр сценической речи, умение слушать партнера, а также нужна ли «искренность» актерам ГосТИМа, или она свойственна лишь артистам Художественного театра, и пр.

Но уже сказаны и важные вещи о «Списке»: что приступают к репетициям не первого варианта пьесы, она уже была подвергнута переработке; что первый толчок к этому был дан Главреперткомом, но определенные претензии были и у режиссера; что «Список» создан драматургом «в новых приемах» и т. д.

Примерно спустя две недели, 18 марта, проходит еще одна беседа о «Списке благодеяний», теперь в ленинградском БДТ, после читки автором пьесы расширенному партийному и писательскому активу города. В Москве в эти дни начались репетиции «Списка».

Протокол беседы фиксирует позиции двух лагерей, на которые разделились выступавшие: работников театра, стремящихся начать работать над увлекшей их пьесой, и налитпостовцев, осуждающих содержательные постулаты вещи, видящих ее враждебность уже в том, что острые социально-политические проблемы названы, обозначены – т. е. в самом факте публичного признания того, что они существуют.

Впервые в связи с пьесой упомянут Рамзин [238]238
  Рамзин Леонид Константинович (1887–1948), лидер советской теплотехники. Участник разработки плана ГОЭЛРО. В 1930 году осужден по процессу Промпартии в числе пяти «руководителей» и приговорен к смертной казни. По всей видимости, благодаря «правильному» поведению на процессе в феврале 1936 года был амнистирован ЦИК СССР, вернул высокое положение. В 1943 году стал лауреатом Госпремии СССР (носившей тогда название Сталинской). Процесс «Промышленной партии» («Союз инженерных организаций») проходил с 25 ноября по 7 декабря 1930 года.
  После процесса, на котором были осуждены и приговорены к смертной казни Рамзин и его «группа вредителей», упоминания о «рамзинском деле» еще долго появлялись в печати, когда речь заходила о пьесе, книге, чьем-то «неверном» выступлении. Так, Вс. Вишневский писал о «рамзинском деле» в связи с возобновлением во МХАТе «Дней Турбиных», не раз напоминали о «рамзинском деле» рецензенты пьесы Н. Равича «Завтра»; даже о Большом театре, казалось бы, сравнительно аполитичном по своей природе, писалось как о «шахтинском форпосте на площади Я. М. Свердлова в Москве» (Современный театр. 1928. № 21. С. 406) и др. В этом отношении пьеса Олеши была лишь одним из многочисленных поводов публичной демонстрации своей лояльности со стороны работников идеологического фронта. Прямые политические уподобления использовались для запугивания, а при удачном повороте дела – и устранения конкурентов.


[Закрыть]и его группа «вредителей» («шахтинское дело»), а также впервые предложено «послать Гончарову на завод» [239]239
  С инициативой «творческих командировок на производство» в 1928 году выступила «Комсомольская правда». Проблема широко дебатировалась, в том числе и при обсуждении пьесы и спектакля «Список благодеяний». В частности, не удержался от испытанного рецепта и К. Радек: «…лучше бы она (Гончарова. – В.Г.) съездила в Анжерку, Кузбасс, на Магнитострой» ( Радек К.Как Всеволод Мейерхольд попал в Гамлеты и как Жирофле-Жирофля начали строить социализм // Известия. 1931. 14 июня). Метод многим представлялся весьма действенным. Прокоммунистически настроенная общественность видела свою задачу в том, чтобы «толкнуть артистический мир в пролетарские массы. Участники целого ряда бригад вернулись из этих поездок совершенно другими людьми. На три четверти эти люди стали нашими людьми» (см.: Искусство на путях социалистической реконструкции // Вечерняя Москва. 1930. 3 октября). Михаил Булгаков в ответ на аналогичное предложение съездить на Беломорский канал «томно» (ремарка свидетельницы разговора Е. С. Булгаковой) отвечает: «Вы меня отправьте лучше в Ниццу». И серьезно: «Я в Малаховку не поеду, так я устал» (см.: Булгакова Е. С.Дневники // ОР РГБ. Ф. 562. К. 29. Ед. хр. 5. Запись от 3 января 1934 г.).


[Закрыть].

Некий Ананьев, отмеченный среди выступавших в качестве «философа», как и полагается советскому служивому диаматчику, опираясь на недавние партийные документы (по всей видимости, связанные с делом «ленинградских академиков»), протестует против «абстрактности» пьесы, заявляя, что действие ее могло протекать и во времена Французской революции.

Но самое сильное впечатление производит речь Вс. Вишневского. Он защищает автора и его пьесу, но таким необычным образом и с таких позиций, что автору, мысленно оглядывающемуся на Достоевского, вероятно, приходится нелегко. Выразив в восхищенной формуле свое отношение к писательскому дару Олеши («излучение мозгового интеллектуального золота»), проницательно ухватив сущность лиризма пьесы, он заявляет: «Мы можем расстрелять еще 100 000 человек, и это не будет преступлением, ибо это идет на пользу революции». Слеза ребенка растворяется в потоке неоплаканных людских смертей, в которых, уверен Вс. Вишневский, «не перед кем оправдываться» [240]240
  В каком-то смысле в самом деле не перед кем. Ср. рискованную шутку Н. Эрдмана в «Мандате»: «И даже тогда, когда белое воинство смешивалось кровью своих сыновей с драгоценною кровью истерзанной родины, даже тогда наши головы обливали помоями, даже тогда нас обвиняли в насильничестве, нас обвиняли в хищничестве, нас обвиняли в расстрелах. Но вот я встаю перед лицом всей России, и я смотрю ей прямо в глаза, и я говорю. Нет, я кричу ей. Где же он, тот человек, которого мы расстреляли? Пусть он выйдет и скажет. Но он никогда не выйдет, потому что его нет» ( Эрдман Н. Р.Мандат. Рабочий экземпляр помрежа А. Е. Нестерова с разработкой сценического текста. 1925–1926 гг. Машинопись // Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 440. Явл. 22. Л. 185).


[Закрыть].

Сам Олеша, кажется, готов отказаться от своей героини. «Гончарова не может быть прощенной», – говорит он. И пророчит, что процессы вредителей будут еще продолжаться долго: «до тех пор, пока не придет новая интеллигенция».

Звучит множество нечасто употребляемых хвалебных эпитетов, а в выступлении Лаврентьева Олеша даже назван «живым классиком» [241]241
  Спустя десять дней, 28 марта 1931 года, Гарин пишет жене: «Странные вещи – видел Слепнева – помнишь, член Худсовета Сатиры, ныне вождь ЛенРАППа? Он мне рассказал о пьесе Олеши „Спи/сок/ благод/еяний“/ – совершенно восторженные рецензии всех рапповцев (там Олеша читал свою пьесу). Ничего не понятно, но убеждает меня в том, что она говно» (Ф. 2979. Оп. 1. Ед. хр. 289. Л. 11–11 об.).


[Закрыть].

26 марта Мейерхольд выступает с развернутой экспликацией будущего спектакля на труппе ГосТИМа. Сохранившаяся стенограмма его доклада представляет для понимания замысла будущего спектакля особый интерес. В выступлении режиссера проясняются и особенности первого этапа работы над спектаклем, и причины переделок пьесы, и первоначальные планы постановки.

Сцена должна быть развернута в «три четверти» к зрителю. Этой решительной диагональю будет разрушена привычная симметрия мизансцен, а в восприятии сценического действия публикой появится тревога.

Для важнейших монологов центральных персонажей освобождена «пустая ладонь» (Олеша) сценического пространства, исполненный театральными средствами «крупный план».

В зрительный зал для перетекания действия со сцены в партер будут спущены ступени, чтобы вовлечь публику в спор персонажей [242]242
  Ср.: «Сейчас же нужно найти какую-то артерию, через которую мы бросимся в зрительный зал, – говорит Мейерхольд 22 октября 1931 года на обсуждении пьесы Вишневского. – До сих пор всякое действие, которое происходит в зрительном зале, делается механически, и публику это нервирует, и сами актеры, которые выходят в зрительный зал, ждут не дождутся, когда смогут вернуться назад» («Германия». Неосуществленная постановка // Творческое наследие В. Э. Мейерхольда. М., 1978. С. 81).


[Закрыть].

Режиссер предполагает еще и устроить «всемирный бал артистов», фантазирует о блестящем зрелище, начинающемся уже в фойе театра; видит партерную публику в парадных нарядах, цилиндрах; а на сцене, в зеркальной витрине – золотой манекен в черных кружевах.

В экспликации «Списка» звучат любимые темы Мейерхольда: «японцы» (т. е. приемы старинного японского театра: ритм мизансцен, цвет и фактура вещей, например материи в сцене с портнихой; работа с зеркалом), музыкальность структуры образа, семантика вещи как емкой метафоры в едином художественном пространстве спектакля, особенности решения костюмов и пр.

Режиссер размышляет о значении продолжительности спектакля. Анализирует важнейшую проблему театрального языка: взаимосвязь сценического времени и пространства. Объясняет, что такое искусство мизансценирования, в частности, какая смысловая нагрузка закреплена за рутинным расположением актера в мысленном «центре» сцены. Говорит о симметрии сценического построения как источнике зрительского психологического комфорта, влияющем на восприятие спектакля. О роли публики и способах воздействия на нее. Ополчается в очередной раз против сцены-коробки: «<…> мы идем к тому, чтобы полностью освобождаться даже от конструкций…» Наконец, заявляет о главном принципе предстоящего спектакля: «<…> необходимо привычную точку зрения зрителя в отношении сцены сбить…» Мейерхольд решает переместить центр сцены, нарушить привычно-симметричную планировку мизансцен. В пьесе нет равновесия – значит, его не должно быть и на сцене. И никаких фронтальных мизансцен: режиссер на репетиции, по плану Мейерхольда, должен видеть актера со спины.

Этот поворот сцены по отношению к линии рампы, т. е. к зрителю, Мейерхольд фиксирует уже во время читок пьесы. Сохранился листок с чертежом, поясняющим, как именно располагаются актеры и режиссер во время застольных репетиций [243]243
  См.: Монтаж расстановки реквизита и бутафории на сцене в спектакле «Список благодеяний». // Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 720. Л. 1.


[Закрыть]. 24 марта П. Цетнерович, помогавший Мейерхольду на репетициях, записывает: «Профильное построение, а не фронтальное» [244]244
  Цетнерович П. В. Режиссерские заметки и разработка отдельных сцен спектакля «Список благодеяний», записи бесед В. Э. Мейерхольда и др. Автограф. // Ф. 2411. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 42.


[Закрыть].

Мысли о символизме, этом давно и безоговорочно осужденном и отвергнутом официозом течении, и на рубеже 1920–1930-х годов, в резко изменившейся историко-литературной и политической обстановке, не оставляют режиссера. Вспоминая кадры довженковского фильма «Земля» и «отмежевываясь» от философии символистов, Мейерхольд настаивает на глубокой содержательности их приемов.

Внимательный актерский слух отмечал: «Олешина пьеса вся в разговорах, написана она совсем не в манере театра – это-то, пожалуй, и интересно. И я думаю, Всеволод в ней окончательно завершит круг своих нововведений, вернувшись к приемам символического условного театра» [245]245
  Ф. 2979. Оп. 1. Ед. хр. 285. Л. 2.


[Закрыть], – писал Гарин жене еще 22 октября 1930 года, после первого знакомства с пьесой. Правда, теперь, спустя пять месяцев, возвращение Мейерхольда к символизму оценивается им куда более строго. Выслушав экспликацию Вс. Мейерхольда, Гарин комментирует ее в письме к жене, отправленном 26 марта 1931 года:

«Книжечка „Гамлет“ Аксенова есть [246]246
  Аксенов И. А.«Гамлет» и другие опыты… М., 1930.


[Закрыть], но только там как раз и написано, что для современности „Гамлет“ не идет. Я ее привезу. Что же касается „Гамлета“ в 3-й Студии [247]247
  Речь идет о начале работы над «Гамлетом» Н. П. Акимова. Важно, что пьеса Олеши рассматривается в ГосТИМе как некий парафраз шекспировской трагедии.


[Закрыть], то, конечно, дорогу-то он перейдет. <…> Утром нынче Мейер/хольд/ читал экспозицию. (Между нами) старик впал в детство, после этой постановки его ликвидируют, и будут правы. Решил он приемами символического театра орудовать. Установку сделал глупее глупого, но провозглашает как революцию. Разговор после доклада носил салонный, даже спиритический характер. Мадам вдохнула в него густой марксизм.

Я бы всю тройку – З. Райх, Мастера и автора – отправил на лесозаготовки. Выжили из ума» [248]248
  Ф. 2979. Оп. 1. Ед. хр. 289. Л. 9–9 об.


[Закрыть].

Продуманная экспликация «Списка» чрезвычайно важна ее автору. Об этом свидетельствует сохранившаяся записка Мейерхольда М. М. Кореневу, датированная тем же днем, 26 марта 1931 года. «Дорогой Михаил Михайлович, – пишет режиссер, – знак Вашего одобрения к моей работе сегодняшний мой день – праздничный – превращает в день звонкого торжества. Мне очень радостно, что именно Вы отметили плюсы новой работы, и отметили в ней то, что мною по-особенному любится. Большое Вам спасибо» [249]249
  Письма и записки Вс. Мейерхольда М. М. Кореневу. 1927–1931 гг. // Ф. 1476. Оп. 1. Ед. хр. 380. Л. 25.


[Закрыть].

Кроме конкретных мизансценических решений данной работы театра стенограмма экспликации «Списка» дает возможность понять, какие именно проблемы технологии режиссуры занимали Мейерхольда в то время (формирование верной психологической установки у публики, изменение точки зрения зрительного зала, методы работы с актерами и пр.).

На редкость содержателен в стенограмме обсуждения пьесы в ГосТИМе автокомментарий Олеши, развернутые поясняющие реплики драматурга. Сегодня отчетливо видно, что драматург говорит не столько о теме двойничества, сколько о проблеме совершенно новой, позже получившей название «двоемыслия».

Центральные темы будущей работы театра отчетливо звучат в сохранившихся в архиве записях, сделанных рукой З. Райх. Актриса фиксировала те мысли из выступления Ю. Олеши, которые казались ей важнейшими: «Куда устремляется пьеса. К философств/ующим/ людям. Обрыв мещанской пьесы. Рука эпохи. Какие узлы вяжет. Наступление вещей [250]250
  Идеология, исповедующая сугубый материализм, отрицающая представления о духовной жизни личности (см., например, цензорские претензии к лексике, используемой Станиславским в книге «Работа актера над собой»: «<…> главная опасность книги в „создании жизни человеческого духа“ (о духе говорить нельзя). Другая опасность: подсознание, излучение, влучение, слово „душа“» (из письма К. С. Станиславского Л. Я. Гуревич от 23/24 декабря 1930 г. – цит. по: В плену предлагаемых обстоятельств / Публ. В. Дыбовского // Минувшее. М.; СПб., 1992. Вып. 10. С. 272) – эта идеология парадоксальным образом принуждала к самому что ни на есть идеальному существованию человека – безбытному, вне вещей. Ср. неодобрительную реплику персонажа «Списка благодеяний» Федотова в ответ на вопрос, как там, в Америке: «Неорганизованно как-то. Без карточек».


[Закрыть]. (Кулаческая тема.) „Через два года буду старая“. Мысль – ощущение. Суть вещей. Запад и мы – развитие этой темы: Чаплин – нищий, становящийся богачом. „Мы“ и раб/очий/ класс [251]251
  Ср. тезисную запись Ю. Олеши выступления А. К. Тарасенкова на читке и обсуждении пьесы в журнале «Красная новь»:
  «Путь интелл/игенции/ труден, и если бы он был легок, то был бы золотой век.
  2. Корень из 2-ойки.
  Уход из современности. Куда ей идти.
  Вся пьеса традиционна и построена на реминисценциях.
  Спор с самим собой.
  Пьеса об искусстве.
  Дискредитация Европы. <…>.
  Аналогия между любовью к вещам – и богатством духа.
  Если интеллигенция должна переродиться, то она перестанет быть таковой».
(Ф. 358. Оп. 2. Ед. хр. 514. Л. 1. Автограф)

[Закрыть]. „Мы хотим править страной“. „Лжем нашей власти“. „Верить в новый мир – отказаться от себя“.» [252]252
  Протоколы заседаний Художественно-политического совета ГосТИМа. Автограф З. Н. Райх // Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 148. Л. 100.


[Закрыть]

В исторической ситуации, когда немалая часть просвещенных слоев общества отстранена от реального участия в решении судеб страны и уже появилось новое слово «лишенец», в размышлениях героини Олеши еще прочитывалось, по-видимому, не столько задавленное (постыдное) честолюбие, сколько обычное прежнему времени представление о нормальном социальном поведении образованных людей, «претендующих на место в истории общественной и политической жизни своей страны. Это наша либеральная, оппозиционная демократия» [253]253
  Мруз. Ошелестящих тараканах и юбилее МХТ первого // Новый зритель. 1928. 11 ноября. № 46. С. 2–3.


[Закрыть].

Наконец, последний документ: доклад 3 мая 1931 года о макете к «Списку». В нем Мейерхольд предельно краток, деловит, но и в этом выступлении «сугубого практика» неизбежны и апелляция к новым партийным установкам (а именно: больше внимания философскому фронту), и ссылка на последнее постановление ЦК ВКП (б) (по поводу художественной литературы).

Определен фокус проблематики пьесы: отношение интеллигенции к советской власти, навязываемое властью двоемыслие, саморефлексия интеллигента, размышляющего о своей судьбе в меняющейся стране.

Несмотря на благожелательную в целом оценку пьесы Олеши, от обсуждения в БДТ остается ощущение опасности, разлитой в воздухе. Похвалы стилю и языку звучат на фоне главных событий: осмысливается процесс Промпартии, продолжается коллективизация, только что совершился разгон Ленинградской академии, с 1 по 9 марта 1931 года прошел процесс по «делу» контрреволюционной организации меньшевиков, не прекращаются и расстрелы.

Общество встревоженно притихло.

Наступает время насильственных творческих командировок писателей на завод, в колхоз, на народные стройки. На «индивидуалистически» мыслящих художников активно наступает РАПП. Перед многими из них встает проблема выживания. В театре, искусстве публично ориентированном, она особенно остра.

Но, может быть, важнее другое: к концу работы над спектаклем тема остроактуальная, политическая (в восприятии контролирующих органов и спешащей им на помощь организованной общественности) превращается для Мейерхольда в философскую, экзистенциальную. Речь идет теперь уже не о неприятии старой интеллигенцией пролетарской диктатуры, а о метафизическом одиночестве мыслящей индивидуальности в мире. В любой части света, России или Европе, в любом обществе – капиталистическом или социалистическом – «этот мир принимает не всех». А одна из реминисценций, пришедших на ум Мейерхольду во время обсуждения «Списка», кажется относящейся к нему самому: о поседевшем от ужаса бобре, которого убивают не сразу, а сначала лишь ранят, чтобы драгоценный мех приобрел благородную седину.

Вс. Мейерхольд.

Беседа с труппой ГосТИМа о пьесе Ю. Олеши

«Список благодеяний» 2 марта 1931 года [254]254
  Беседа Вс. Мейерхольда с труппой ГосТИМа о пьесе Ю. Олеши «Список благодеяний» 2 марта 1931 года печатается по машинописной стенограмме: Ф. 963. Оп. 1. Ед. хр. 724. Л. 1–6.
  Впервые публиковалась, с рядом разночтений и купюр, в кн.: Творческое наследие В. Э. Мейерхольда. М., 1978. С. 74–77.


[Закрыть] [255]255
  Премьера «Последнего решительного» по пьесе Вс. Вишневского прошла 7 февраля 1931 года, и большая часть беседы Мейерхольда посвящена этому спектаклю.


[Закрыть]

Замечается, что многие актеры не умеют слушать своих партнеров. А ведь от слушания многое зависит, если плохо слушать, то можно прямо зарезать того, кто говорит. Расскажу вам такой случай. В 1913 году я пошел в Париже на выставку итальянского скульптора Бочионе [256]256
  Бочионе – правильно: Боччони Умберто (1882–1916), итальянский скульптор-футурист.


[Закрыть], футуриста. Маринетти [257]257
  Маринетти Филиппо Томмазо (1876–1944), итальянский писатель, глава и теоретик футуризма.


[Закрыть]принимал активное участие в этой выставке. Была назначена лекция Бочионе, Бочионе говорил с трибуны свое кредо как художник, говорил он по-французски отвратительно, на лекции присутствовали правые элементы, ну вроде современных киршоновцев [258]258
  Имеются в виду приверженцы идеологии РАПП, одним из влиятельных руководителей которой был драматург В. М. Киршон.


[Закрыть], которые стали ему, плохо говорившему по-французски, мешать говорить. Для того чтобы заставить зрителей слушать Бочионе, на эстраду вышел Маринетти, уставился на Бочионе и стал его внимательно слушать – все замолчали, и Бочионе продолжал свою речь при полном напряжении даже тех, кто мешал, потому что вышел какой-то человек, стоит, внимательно слушает, мимирует даже, публика смотрела частью на Бочионе, частью на Маринетти. Это замечательный прием, это доказывает, что можно слушанием помочь говорящему и, наоборот, можно зарезать.

Так же и здесь, если сговориться и устроить бойкот по отношению Бушуева [259]259
  Персонаж пьесы Вс. Вишневского «Последний решительный».


[Закрыть], не слушать, публика тоже не станет слушать, даже часть уйдет из зала. Здесь та же комбинация. Если вы будете внимательно слушать, этим самым вы заставите и публику насторожиться.

Мы хотим удержать театр на высокой комедии, вроде «Великодушного рогоносца» [260]260
  Премьера спектакля Мейерхольда по пьесе Ф. Кроммелинка прошла в 1922 году.


[Закрыть], мы от этой задачи не отказываемся, мы эту задачу будем проводить, но все-таки наш театр кроме этого ставит себе и другую задачу – ставить такие пьесы, в которых мы бы могли быть такими же великолепными драматическими актерами, как и комическими, потому что это только в плохих театрах труппа делится на комических и драматических актеров. Самый блестящий комический актер должен сыграть трагическую роль, и наоборот. Вот таким актером был Ленский [261]261
  Ленский (наст. фамилия Вервициотти) Александр Павлович (1847–1908), артист, режиссер, педагог. С 1876 года и до конца жизни служил в труппе Малого театра.


[Закрыть]. Он играл самые комические роли и в то же самое время самые трагические. Есть такие комики, которые выходили и только смешили, таких нам не нужно. С «доходит» нам нужно бороться. Если человек насмешит, где не полагается, мы будем считать, что он не годится. Вот еще пример: Ярон – комический актер [262]262
  Ярон Григорий Маркович (1893–1963), блистательный комик-буффон, эксцентрик. Один из организаторов, актер и режиссер Московского театра оперетты.


[Закрыть]сейчас в мюзик-холле политический монолог говорит с трибуны [263]263
  Речь идет о спектакле Московского мюзик-холла «Шестая мира» (обозрение А. Жарова и Н. Равича), премьера которого прошла 21 февраля 1931 года.


[Закрыть]и делает это замечательно хорошо, я просто был поражен.

Таким образом, какие выводы? Нужно будет вести художественный дневник, для всех актеров, мне кажется, что мы не делаем подразделения на актеров и студентов, это только организационно можно так говорить – это студент ГЭКТЕМАСа [264]264
  ГЭКТЕМАС – Государственные экспериментальные театральные мастерские им. Вс. Мейерхольда.


[Закрыть]… Это только организационно. Когда студенту ГЭКТЕМАСа назначена роль, он в эту минуту становится актером. Тренаж состоит вовсе не в том, чтобы тренироваться произносить монолог, а тренироваться и слушать. Это тоже надо тренировать, надо уметь слушать, надо уметь сосредоточить все свое внимание. В этом-то и состоит дисциплина актера.

Есть термин, который часто произносится и который некоторыми берется под обстрел. Этот термин – «искренность». Некоторые думают, что искренность – это есть принадлежность мхатовской системы, а у нас искренность не полагается. У нас игра поставлена на умении поставить себя в верный ракурс, ногу задрать, голову задрать, слова произносить, как какие-то куски, которые действуют, как какие-то пружины нашей биомеханической системы. Но при всем этом речь может быть произнесена искренно и неискренно. У каждой фразы есть своя мелодия и свой тембр. Можно подобрать такую мелодию, что она будет абсолютно не соответствовать тому, какое содержание вложено в эту фразу. Когда вы подберете неправильную мелодию – фраза зазвучит неискренно, т. е. просто неправильно. Теперь тембр. Вы можете подобрать верную мелодию, но неверно стембровать с голосом – тогда тоже получается фальшь, т. е. получается неискренность. Искренность получится, когда вы верно стембруете.

Отличие Штрауха от Ильинского [265]265
  М. М. Штраух и И. В. Ильинский, в те годы актеры ГосТИМа, играли в «Последнем решительном» в очередь роль Анатоля-Эдуарда.


[Закрыть]именно в те моменты, когда он не нашел верного тембра и верной мелодии. Когда верна мелодия? Веселая фраза стремится в высоту, трагическая же фраза имеет тяготение мелодии вниз. В отношении тембра – веселая фраза стремится /к/ подъему, она очень прозрачна, очень светла, фраза же с трагическим содержанием – как будто на инструмент надевается сурдина, придается большая заглушенность, и при том, что мелодия тяготеет вниз, она завуалируется. Когда говорится искренно – это не значит копание в области душевного состояния героя, потому что есть выразительные средства, которые могут быть, как в музыке, терминологически точно установлены. Надо установить со стороны содержания – мажор это или минор, несмотря на то, что мы не имеем гармонизации, так что каждый актер является солистом. Вот, например, Сигетти [266]266
  Сигетти – правильно: Сигети Йожеф (1892–1973), венгерский скрипач, педагог, музыкальный писатель. В 1924–1937 годах неоднократно гастролировал в СССР.


[Закрыть], при сольном исполнении он знает, когда он что разыгрывает, веселое начало или трагическое.

Потом сюда еще входят такие вещи: например, стаккато /или легато/. (Видимо, не дописано стенографисткой. – В.Г.) Эти определения имеют тоже свое содержание. Стаккативное раскрывает одну сущность содержания, легативное – раскрывает другую сущность содержания.

Затем направленность. Направленность – это тенденция держать содержание в мозгу, в голове, так подбирать краски, так оформлять. Необходимо знать, к чему направлена сцена.

Вот как образец об этой направленности. Сцена Кармен [267]267
  Кармен – прозвище персонажа пьесы Вс. Вишневского «Последний решительный» Пелагеи Четвериковой. Ее играли в очередь З. Н. Райх и Е. А. Тяпкина.


[Закрыть]. Кармен танцует на столе, все актеры – и Кармен, и Жан Вальжан, и Анатоль Эдуард, и Подруга [268]268
  Жан Вальжан, Анатоль-Эдуард, Подруга – персонажи пьесы Вс. Вишневского «Последний решительный».


[Закрыть]– должны знать, к чему направлена эта сцена, направлена ли она на смех, подобно тому, как вызывается смех в «Двенадцатой ночи» Шекспира. Нет, не эта направленность. Поэтому все реплики, которые в этой сцене должны подаваться актерами, в другом плане. Моя направленность должна передаваться через актера, я не могу выйти и сказать: моя направленность такая. Пляшет Кармен – этот кусочек должен иметь направленность на некоторое беспокойство, на некоторую тревогу, должен чувствоваться будущий скандальчик. Все отдельные куски этой сцены должны быть именно так показаны. Например, Ильинский подбегает к столу и скидывает посуду, это не для того, чтобы вызвать смех, а чтобы запроектировать эмбрион будущего скандала, и когда в коридоре разыгрывается сцена, она хоть и неожиданна по высоте своего нагромождения, по экзажерации, но публика видит, что разразился скандал, который назревал. В сцене, когда пляшет Кармен, этот эмбрион срывается кем? ненаправленностью всех исполнителей. Если «есть, дон Хозе!» вызывает смех – лучше эту фразу снять, потому что нам нужен этот эмбрион будущего скандала, здесь нужно подать без смеха, а потом пожалуйста, когда они валяются с бутылками, можете вызывать смех, но смех другого порядка. Здесь должен быть не комедийный смех, а… (Обрыв стенограммы. – В.Г.).

В «Гадибуке» [269]269
  «Гадибук» – знаменитый спектакль Евг. Вахтангова в еврейском театре «Габима» по пьесе С. Ан-ского. Премьера прошла 31 января 1922 года.


[Закрыть]публика дрожала от ужаса, который вызывала сцена пляски.

Мы будем постепенно в биомеханической нашей работе раскрывать эти необходимые вещи, которые нужно знать актеру. Мы будем проходить целый ряд упражнений, на которых это будет раскрываться.

Теперь относительно смерти Семенова [270]270
  Семенов – персонаж пьесы Вс. Вишневского «Последний решительный».


[Закрыть]. Эту смерть пришлось снять не принципиально, а потому, что нам не удалось ее сделать. Смерть Семенова есть определенное звено в Заставе, это звено было нам необходимо, но, к сожалению, Бакулин [271]271
  Бакулин Иван Федорович – актер ГосТИМа.


[Закрыть]так играл, что мы вынуждены были снять, так как это место вызывало смех.

Мы сегодня должны закончить нашу беседу. Будем считать эту беседу неоконченной и перенесем ее на другой день.

Теперь о «Списке благодеяний». В этой пьесе мало действующих лиц, но мне бы хотелось провести очень сложную, имеющую принципиальное значение работу для роста актерского мастерства в нашей труппе. Я распределяю роли таким образом, что на каждую роль сразу назначаю не менее четырех исполнителей, только в крайних случаях, когда нет исполнителей, назначаю двух, трех. Это делается для того, чтобы сразу втянуть в эту работу весь коллектив, которая имеет для нас принципиальное значение, потому что эта пьеса Олеши написана в новых приемах, которыми мы еще не пользовались до сих пор.

Пьеса несколько переработана. Первый толчок был дан Главреперткомом (у нас было особое совещание Главреперткома) [272]272
  Речь идет о совещании Главреперткома, прошедшем 25 ноября 1930 года (см. об этом: наст. изд., глава 3).


[Закрыть], и второй толчок был дан мною, причем некоторые мои предложения не вполне совпадали с /реперткомовскими/.

Я слышал, что есть недовольные настроения, что всего двенадцать действующих лиц, есть слухи, что ряд репетиций будут закрытые. Может, будут случаи, когда мы две-три репетиции закроем. В этом, в сущности говоря, виноваты сами актеры, если бы товарищи в репетициях сидели бы сосредоточенно, то нам не приходилось бы закрывать репетиции.

Обсуждение «Списка благодеяний»

после читки Ю. К. Олешей пьесы на труппе ГБДТ (Ленинград)

18 марта 1931 года [273]273
  Обсуждение пьесы после читки Ю. Олешей «Списка благодеяний» на труппе БГДТ (Ленинград) 18 марта 1931 года печатается по машинописной стенограмме: Ф. 358. Оп. 2. Ед. хр. 487. Л. 1–8.


[Закрыть]

Присутствовали: представители обкома ВКП (б), ряда писательских организаций (ФОСП [274]274
  ФОСП – Федерация объединения советских писателей. Создана в 1927 году. РАПП стремилась играть в ФОСП руководящую роль.


[Закрыть], ЛАПП [275]275
  ЛАПП – Ленинградская ассоциация пролетарских писателей.


[Закрыть]и др.), журналисты и театральные критики – т.т. Гусман [276]276
  Гусман Борис Евсеевич (1893–1943), журналист, критик.


[Закрыть], Родов [277]277
  Родов Семен Абрамович (1893–1968), поэт, переводчик, критик. Один из редакторов журнала «На посту», непримиримый к попутчикам теоретик «левого» крыла РАПП. В мае 1925 года на заседании МАПП Д. Фурманов выступил со специальным докладом «О родовщине», в котором осудил деятельность журнала «На посту». Группа Родова была отстранена от руководства ВАПП, журнал стал называться «На литературном посту».


[Закрыть], Мочульский [278]278
  Упомянутым, но невыступившим (судя по стенограмме) участником диспута, скорее всего, был Стефан Стефанович Мокульский (1896–1960), будущий известный историк западного театра. Либо, что менее вероятно, в дискуссии хотел принять участие актер мейерхольдовского театра Мологин (Мочульский) Николай Константинович (1892–1951), бывший также журналистом и театральным критиком. Автор неопубликованных воспоминаний о спектаклях Мейерхольда: «Д.Е.», «Учитель Бубус», «Ревизор», «Горе уму», «Баня». (См.: Фонд Коренева М. М. // Ф. 1476. Оп. 1. Ед. хр. 893).


[Закрыть], Загорский [279]279
  Загорский Михаил Борисович (1885–1951) – театральный критик.


[Закрыть]и т. д., представители Редсовета ОГИЗа, рабкоры и работники ГБДТ.

Читка происходила вторично. Первый раз автором была прочитана пьеса для части работников театра 17 марта с.г. 17 же марта Дирекцией театра решено было организовать читку для расширенного партийного и писательского актива.

Читка пьесы 18-го началась в 10 час. 40 мин., /о/кончилась в 12 час. 20 мин.

Диспут начался в 12 час. 50 мин., /о/кончился в 2 ч. 45 м/инут/.

Товарищ Голубов [280]280
  Голубов Владимир Ильич (псевдоним: Потапов В.) (1908–1948), театральный критик. Погиб вместе с С. Михоэлсом в Минске в автокатастрофе, подготовленной МГБ по указанию Сталина.


[Закрыть](театральный критик).

Детально расценивать пьесу сейчас, после читки, преждевременно. Это можно сделать лишь после личного ознакомления и чтения пьесы. Я бы сказал, что основная тема пьесы – искупление. В пьесе целый ряд случайностей и отсюда – неизбежный иррационализм. Нет социальных мотивировок происходящих событий. Говорить о блестящих формальных достоинствах пьесы не приходится. Вещь замечательная. Надо сказать, что она сугубо интеллигентская, и подчеркнуть, что автор субъективно оправдывает поступки своей героини. Надо подчеркнуть, что автор не дал политического лица полпреда, коммунисту него неубедителен. В целом я бы сказал, что пьеса по жанру полуобозрение, т. к. все показано лишь вокруг жизненного пути актрисы Гончаровой. Это лишает пьесу того огромного значения, которое она имела бы в иных условиях ее построения.

Товарищ Цимбал [281]281
  Цимбал Сергей Львович (1907–1978), театральный критик.


[Закрыть] (театральный критик).

Самое существенное в пьесе то, что она открыто мировоззренческая. Своеобразно, остро т. Олеша видит мир, и это им блестяще показано в пьесе. Актриса Гончарова вся показана, особенно в первой половине пьесы, в свете улыбки, необычайной жизнерадостности. Конечно, вопрос: может ли Гончарова представительствовать от имени нашей, советской, женщины. От большинства, пожалуй, нет. Но от меньшинства – да. Автор чрезвычайно точно сумел конкретизировать мысли Гончаровой. Мне представляется, что Гончарова не переживает трагедии раздвоенности, скорее, на ней груз прошлого. Формально первая часть пьесы как-то более открыта, более пряма, вторая же часть перегружена. Боюсь, как бы конец не был принят иронически.

Товарищ Медведев(литературный критик).

Прежде всего надо говорить о литературных достоинствах пьесы. Признаемся, что за последние годы мы отвыкли видеть в драматургии блестящие стилевые особенности. Эта пьеса не только блестящее театральное представление, но и превосходное литературное произведение. Прежде всею сказывается необычайная парадоксальность сей пьесы. Вначале пьеса кажется пьесой проблемной. Кажется, что у ведущей актрисы сердце с разумом не в ладу. А вот во второй части автор переводит свою пьесу в план мелодрамный. Может быть, вся пьеса своеобразный блестящий парадокс. Упреки в случайности поступков Гончаровой, по-моему, неправильны. Каждый шаг ее внутренне оправдан и логичен. Но признаюсь, я не понимаю смысла иронии автора. О формальных достоинствах пьесы следовало бы говорить очень много: по этой пьесе можно сказать, что Ю. Олеша учится у величайших драматургов – прежде всего сказывается влияние Шекспира.

( Ю. К. Олешас места бросает реплику: «Учусь не у Шекспира, а у испанцев: у Кальдерона».)

Нет, детали отнюдь не испанские, самое построение именно шекспировское.

Товарищ Родов(Москва, налитпостовец).

Пьеса чрезвычайно двойственна. В первой части автор явно оправдывает интеллигенцию, оставляя «список преступлений» ничем не покрытым. Какая-то двойственная бухгалтерия. Гончарова понимает это, но, однако, «списка благодеяний» она не предъявляет. За Гончарову иностранный пролетариат перечисляет этот список.

( Ю. К. Олешас места: «Совершенно верно».)

Основное преступление именно в этом и состоит, что сама она этого «списка благодеяний» советской власти не предъявляет. Но заключительная сцена, сцена своеобразного искупления, приводит к тому, что Гончарова должна была бы быть прощена, ее следовало бы покрыть красным знаменем.

( Ю. К. Олеша.«Может быть, ее не покрыли не потому, что не простили, а потому, что борьба началась и было не до почестей».)

Товарищ Горев(драматург, «Лен/инградская/ правда»).

Основное: интеллигенция идет к революции. Идет с большим боем. Одна часть переходит на сторону врага, другая целиком переходит на сторону революции. Но спорен вопрос: является ли путь советской интеллигенции именно путем Гончаровой, путем, который так блестяще, так талантливо очертил Олеша в своей пьесе. Пьеса построена на сугубо мучительных личных переживаниях героини. Но ведь нас в решении вопроса интересуют не субъективные переживания. Ведь вот вам пример: Рамзин и др/угие/ торгпромовцы – ведь они были блестяще обеспечены. Субъективно им было выгодно честно работать, а вот подите, дело не в личных узкосубъективных настроениях. Между тем в пьесе только личные мотивировки. Никаких социальных конфликтов нет, и только последняя сцена бурно поднимает настроение слушателя. Эта блестящая сцена глубоко волнует.

Основной порок пьесы, повторяю, – то, что пьеса не взята в социальном разрезе. Никак не обрисована эмигрантская среда, хотя дело происходит в Париже. Даны лишь жалкие осколки эмиграции. Гончаровой надо было пройти через социальные группы эмиграции. Может быть, надо доработать пьесу, на завод Гончарову отправить. Интеллигенция идет к революции не таким путем, как Гончарова. И, наконец, многое в пьесе схематично.

Товарищ Вишневский [282]282
  Вишневский Всеволод Витальевич (1900–1951), драматург. В этот период был близок и к Мейерхольду, и к Олеше.


[Закрыть](драматург).

Я подхвачу и продолжу некоторые выступления. Послушайте, Олеша, вы написали скверную пьесу. Голубчик, вы эмиграцию опишите. Вы Бриана [283]283
  Бриан Аристид (1862–1932), французский государственный деятель. В 1909–1931 годах – неоднократно премьер-министр и министр иностранных дел.


[Закрыть]покажите. И, кстати, выбросите-ка роль Гончаровой. Там у вас говорится о Ромене Роллане [284]284
  Роллан Ромен (1866–1944), французский писатель, в те годы во многих печатных выступлениях активно поддерживавший политические решения советской власти.


[Закрыть], покажите его и кстати письмо его огласите [285]285
  См. примеч. 72 к главе 3 [В файле – примечание № 164 – прим. верст.]. (Речь идет о «Письме ВОКСу», написанном Р. Ролланом в связи с процессом Промпартии в поддержку властей.).


[Закрыть]. Еще и Горького покажите. А так как у Горького были бригадники, так вы попутно и бригадников выведите. А вот револьвер, чемодан выкиньте из своей пьесы. И мой вам добрый совет – вообще поставьте крест на своей пьесе…

Это вообще, а от себя лично позвольте поблагодарить за огромное удовольствие (пожимает руку Ю. К. Олеше) [286]286
  В записной книжке Вс. Вишневского сохранилась полустершаяся карандашная запись: вероятно, набросок плана его выступления на обсуждении «Списка благодеяний»:
  «Не одн/им/ хл/ебом/ жив чел/овек/.
  Блест/ящая муж/ская/ роль – Гонч/аровой/.
  Мозг Олеши из /чистого/ зол/ота/.
  Он срез/ает/ экон/омический/ <…> пласт.
  О Ром/ене/ Ролл/ане/ говорит Мейерхольд вскользь, его надо вывести и показать. Пусть он зачтет свое письмо. Или М. Горький и ударники.
  Чарли Чапл/ин/ – бурж/уазный/ мастер – выкинуть.
  Горнило эмигр/ации/.
  Рев/ольвер/ чемодан и дневник загружают пьесу – выкинуть их! И кр/асный/флаг.
  Но с др/угой/ стороны – учит Шексп/ир/ и Дост/оевский/. Дост/оевского/ вставить.
  Бриан, торгпред».
(Вишневский В. В. Записная книжка с адресами, краткими записями обсуждения Ю. К. Олеши и пр. // Ф. 1038. Оп. 1. Ед. хр. 2167. Л. 6, 6 об., 7, 7 об.).

[Закрыть].

Товарищ Ананьев(философ).

Я к искусству имею косвенное отношение. На меня пьеса произвела впечатление чрезвычайно полнокровного произведения. Но, может быть, эта полнокровность от болезней. Олеша в своих произведениях всегда ставит философско-психологическую проблему, поэтому его произведения чрезвычайно ценны. Но вот вопрос: в какую, собственно, эпоху происходит действие пьесы? Она могла бы происходить и в дни Великой французской революции. Главный недостаток пьесы то, что она абстрактна. Между тем мы сейчас во всем, и в теории, и в практике, требуем максимальной конкретности. В пьесе дана определенная проблема – проблема взаимоотношений личности и общества. Это – казалось бы, но в действительности, скорее, дана мистификация проблемы. У Гончаровой не социальная мотивация поступков, а истерика. Нет внутренней необходимости тех или иных ее поступков. Отсюда сцепление целого ряда механических моментов. И несмотря на блестящие достоинства пьесы, именно эти недостатки ее дискредитируют.

Товарищ Шапиро [287]287
  Шапиро Рувим Абрамович (1898–1937), театральный деятель. С 1928 по 1932 год был директором БДТ. Репрессирован.


[Закрыть].

Кто следующий? Может быть, из работников театра?

Товарищ Казико [288]288
  См. наст. изд. примеч. 12 к главе 3 (В файле – примечание № 104 – прим. верст.).


[Закрыть].

Что говорить: тов/арищ/ Вишневский хорошо и за всех ответил.

Товарищ Родов.

Список преступлений революции остается висеть. И это слабость пьесы.

Товарищ Гусман(Москва, теа/тральный/ критик).

Я не хотел говорить, но замечание Родова меня задело. В чем дело? Я вообще не уловил преступлений революции в списке Гончаровой. Ну разве что она живет рядом с нищенкой и этим недовольна. Ведь здесь важно другое, основное. Человек замечает крохоборческие вещи в самую бурную, самую великую эпоху…

Товарищ Родов.

Вы сами принадлежите к тому же миру интеллигентов и замазываете преступление Гончаровой, пытаясь этим самым замазать и свои собственные списки преступлений.

Голос с места.А вы? Тоже замазываете и тоже скрываете список преступлений?

Товарищ Родов.

Да, принадлежу к той же интеллигенции и в том же виноват.

Товарищ Гусман.

Обратите внимание: в пьесе ни слова не говорится о классовой борьбе, а между тем она целиком посвящена классовой борьбе. Мы здесь полтора часа волновались, слушая блестящее произведение Олеши, и как грустно слушать эту жалкую ничтожную критику, этот жалкий лепет тех, кто пытается критиковать Олешу.

Товарищ Майцель(лит/ературный/ критик).

Не могу согласиться с т/оварищем/ Вишневским. Безоговорочность признания несколько повредит автору. Пьеса слишком глубока, чтобы о ней сразу высказываться, поэтому лишь по мелочам, отказываясь от всяких рецептов автору. Первое, что смущает: уж слишком много философствуют. Омудрение Гончаровой чрезмерно: таких среди нас немного. Впечатление, что на всех элемент патологичности. Поэтому пьеса не выявляет типические явления, а отражает индивидуальные настроения. Политические ситуации мелководны. Хотелось бы еще отказаться от националистически звучащей нотки в заключительной сцене.

Товарищ Тверской [289]289
  Тверской (Кузьмин-Караваев) Константин Константинович (1890–1944), режиссер. В 1930-е годы возглавлял БДТ.


[Закрыть].

Для театра пьеса чрезвычайно интересна. До сих пор Олеша приходил в театр через литературу. Это первая его пьеса для театра. И в ней мы видим громадный рост драматурга. Театр надеется в работе над этим материалом достигнуть высшей качественной ступени. Наконец мы получаем настоящую драматургию, которая дает возможность действительно ставить вопрос об использовании классического наследия не в смысле перепева, переписывания классических произведений, а в смысле блестящего овладения наследием. Мы давно ждем такого драматурга, и теперь он явился. С таким драматургом мы и без классики сумеем создать блестящие произведения искусства. Тут говорили относительно «списков». Конечно, «списки» эти – преступлений и благодеяний – не даны, но они показаны действенно. В каждом персонаже блестящий и благодарный материал для актера. Мы, работники театра, можем сказать, что мы чрезвычайно удовлетворены, получив такой материал для работы. Мы можем сделать только одно: от имени всех работников театра приветствовать товарища Олешу.