Текст книги "Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний ""

Автор книги: Виолетта Гудкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Татаров.Какой у вас язык, темперамент, фантазия… Вы необычайно интересная женщина. Я завидую вам. Ведь я бывший адвокат.

Леля.Вам одно осталось… завидовать нам…

Татаров.Вы могли бы завоевать Европу.

Леля.Зачем мне Европа? Я уже была в новом мире.

Татаров.А я ведь пошутил, Елена Николаевна.

Леля.О чем?

Татаров.За ваши листки вам дали бы двести пятьдесят тысяч франков.

Леля.Я уничтожила их.

Татаров.Напрасно.

Леля.Я счастлива. Я уничтожила список преступлений.

Татаров.А вторая половина тетрадки?

Леля.Там список благодеяний.

Татаров.Это неинтересно.

Леля.Я прочту его, когда будут валиться стены Европы. Вы говорите, что я могла бы получить двести пятьдесят тысяч франков?

Татаров.Но вы уже порвали листки.

Леля.Да, я порвала их.

Татаров.Лепестки лежат.

Леля.Акация.

Татаров.Нашелся бы предприниматель. Ряд лекций. Я говорю серьезно.

Леля.Я уничтожила список преступлений.

Татаров.Вы можете их вспомнить.

Молчание.

Леля.Мне бы только хотелось унизить… понимаете? Только один день мне нужен… Какая-то ложа, чтоб я вошла в ложу в сверкающем платье… Ведь я так мечтала о Европе.

Татаров.Вот бумага и карандаш. Садитесь. Вспоминайте и записывайте.

Пауза. Татаров нагибается за клочком.

Я помогу вам. Вот тут написано: «Постоянная ложь»… Что это значит?

Леля.Ложь?

Татаров.Да. Вот, значит, первое обвинение. «Ложь».

Леля.Так это ж… не они лгали мне, а я лгала им… Это ж мое преступление. (Пауза.)Не знаю.

Татаров.Ну, вспоминайте… (Пауза.)Почему вы молчите?

Пауза.

Леля.Хлеб по карточкам… нет, это ж ерунда… Отмена воскресенья – нет… это ж ерунда… расстреливают воров… нет, это ж ерунда… квартирный кризис… нет, это ж ерунда… мутный крюшон… нет, это ж ерунда… я не могу… вспомнить… ни одного преступления советской власти.

Занавес.

/В полпредстве/

Полпред Филиппов за столом.

Читает газету. Телефон на столе. Звонок телефона.

Филиппов.Я весь внимание. Да, могу. На десять минут. (Кладет трубку, зовет.)Дьяконов.

Появляется курьер.

Пропустить ко мне.

Курьер исчезает. Филиппов берет трубку.

Алло. Филиппов говорит. Федотова Александра ко мне. Ах, это ты, Саня. Ко мне немедленно. Одна нога там, другая – здесь. (Снова читает.)

Появляется курьер.

Курьер.К вам, Сергей Михайлович.

Филиппов.Впускай.

Входит Федотов.

Филиппов.При тебе револьвер?

Федотов.При мне, Сергей Михайлович.

Филиппов.Давай сюда.

Федотов.Зачем?

Филиппов.Без лишних разговоров. Ты знаешь, что я лишних разговоров не терплю. Как Наполеон. То есть как Суворов.

Федотов.Пожалуйста. (Вынимает браунинг, кладет на стол полпреда.)Но я не понимаю, Сергей Михайлович.

Полпред (указывает на газету, лежащую на столе).В белогвардейской газете «Россия» помещена сегодня статья, где написано, что вчера в каком-то пансионе ты, агент советского посольства Федотов, выстрелом из револьвера убил сотрудника газеты «Россия» Татарова. Черным по белому. Принимая во внимание, что сия статья напечатана в газете белогвардейской, допускаю, что ты вышеупомянутого Татарникова…

Федотов.Татарова.

Полпред.Не важно. Я допускаю, что ты этого Татарникова не убил. Я даже предполагаю, что ты и не ранил его. Я готов думать, что ты в него и не стрелял вовсе. Можно, пожалуй, утверждать, что ты в него стрелять и не собирался. Я верю даже, что у тебя и в мыслях не было – стрелять в этого Татарниковского.

Федотов.Белогвардейская газета брешет, Сергей Михайлович.

Полпред.Револьвера, однако, лишаю тебя на трое суток.

Федотов.В этой статье еще что-нибудь написано?

Полпред.Вы свободны. Мое вам с кисточкой.

Федотов – к выходу.

Полпред (вдогонку).Стой.

Федотов поворачивается по-военному.

Неужели ты размахивал револьвером в какой-то бордели?

Федотов.Это неправда.

Полпред.Ступай.

Федотов уходит.

Полпред к телефону.

Алло.Коменданта. Товарищ комендант. Полпред говорит. Федотова Александра – под арест на трое суток.

Появляется курьер.

Курьер.К вам, Сергей Михайлович. Дама. Я говорю, что приема нет.

Полпред.Поперед батьки в пекло не суйся. Я велел впускать. Это из Москвы. Артистка.

Входит Леля.

Леля.Здравствуйте, товарищ Филиппов.

Полпред.Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Сергей-Михалычем прошу величать. Рад вас приветствовать. Когда приехали?

Леля.Вчера.

Полпред.Из Москвы?

Леля.Да.

Полпред.Ну, что в Москве?

Леля.Хорошо.

Полпред.Что хорошего? Очень плохо в Москве.

Леля.Почему?

Полпред.Снег… жижа… Здесь весна.

Леля.Да, здесь прекрасная погода.

Полпред.Училась музыке три года. Я в прошлом году, когда был в Москве, видел вас в какой-то пьесе. Был восхищен. (К телефону)Алло. Филиппов говорит. Приехала из Москвы артистка…

Леля.Не надо…

Полпред (к Леле).Вы хотите огорчить нас. (В трубку.)Артистка Гонч… (к Леле)простите… тугая память у меня…

Леля.Гончарова… Елена.

Полпред (в трубку).Гончарова. Необходимо сегодня же принять меры. Что? К устройству вечера. Как? Вы уже знаете? Ну, превосходно. (Кладет трубку.)

Леля.Я ведь очень устала.

Полпред.Отдохнете, выспитесь. Вы где остановились? Наши все останавливаются на улице Лантерн. Дешево, без претензий. Вам напишут записку.

Леля.Благодарю вас. Не беспокойтесь, пожалуйста: я уже устроилась.

Полпред.Ну, как знаете. Вольному воля. Вы в первый раз в Европе?

Леля.Да.

Полпред.О, сейчас интересные вещи происходят здесь… Тсс… По секрету вам могу сказать… Идут, идут – безработные идут на столицу. Тсс… Голодный поход безработных… А? Это вам не жук наплевал. Полиция наготове. Идут безработные. Никому ни слова… Секрет Полишинеля… Вот-с, матушка, – прекрасная здесь погода. Так. Ну, ладно. (Встает.)Еще раз приветствую вас и желаю вам здравствовать. Сейчас же отправляйтесь к начальнику нашего клуба, во дворе, второй флигель, второй этаж – и договоритесь насчет вечера. Вы что теперь играете?

Леля.Гамлета.

Полпред.То есть как: Офелию?

Леля.Нет, самого Гамлета.

Полпред.Вот так штука капитана Кука. Да вы – женщина.

Леля.Женщина.

Полпред.Да как же вы Гамлета играете – то есть мужика?

Леля.Ну… так… Играю… Сара Бернар ведь играла.

Полпред.Ну, это Сарочка-Бернарочка. Французы нам не указ.

Леля.Какой вы жизнерадостный человек.

Полпред.Вы не увертывайтесь. Я вопрос в лоб вам ставлю. На каком основании такая метаморфоза: баба мужчину играет?

Леля.Теперь время мужское. Революция. Сводятся мужские счеты. Женщина обязана думать по-мужски.

Полпред.Чепуха на постном масле.

Леля молчит.

Да как же вам не стыдно, матушка. Ведь по ногам-то сразу видно, что женщина играет.

Леля.Да ведь я и не скрываю.

Полпред.Этого и нельзя скрыть. Ведь по ногам сразу видно. Природа-мать. Как ни старайтесь, а природных женских качеств не скроете. Сразу видно: ноги. Вот время какое, а? Не знаю, не знаю, я старик и в искусстве мало понимаю… Но прежде бывало: театр – так театр… Ведьмы урывками получали наслаждение от святого искусства. Лекции… бегаешь по лекциям, колбаской питаешься, работа в революционных кружках, а зато… когда попадешь в театр… Дрожишь, бывало, замираешь где-нибудь на галерее… А потом хлопаешь до седьмого поту… Мозоли набьешь на ладонях, клянусь вам бородой пророка. Умели мы ценить искусство. Вы меня простите, женщина – Гамлет, морское чудо-юдо… но мне кажется, что теперь у вас всех главное: накрутить. Да, да, да – каждый думает эх, думает, – дай накручу, да заверну, да так заверну, чтоб всем тошно стало… Это как – извините – такой анекдот есть: один солдат, – вы извините меня, как вы мужчина до известной степени, штаны надеваете перед публикой, то обижаться вам нечего – один солдат, матушка, «Боже, царя храни» этим самым местом выдувать умел… Что с вами?

Леля.Нет, ничего.

Полпред.Извините, пожалуйста, если обидел. Только меня, старого дурака, на мякине не проведешь. Вот. Прошу прощения. (Протягивает руку.)Пожалуйста. Заходите, до свиданья.

Леля.У меня к вам просьба.

Полпред.Какая?

Звонок телефона.

Я весь внимание. Кто? Аааа. Здравствуйте, Рапопорт, здравствуйте, старина. Да, да. Она у меня на столе лежит. Да. Что? Я его посадил под арест. Думаю, что из-за бабы. Что? Еще не прочел… Что? Весь внимание… (Долго слушает.)Слушаю, слушаю. Пальцем вожу. (Водит пальцем по газетному листу.)Да… (медленно).Вижу… читаю… «конину едят»… так. Сейчас прочту… Интересно… Спасибо. Ну, как живешь? Как подагра? Не пей шампанского. Да, ну что ж поделаешь. Одним врагом больше. Ариведерчи.

Пока он кладет трубку, Леля незаметно берет со стола револьвер.

Полпред читает газету.

Леля.Я не виновата ни в чем. Даю вам честное слово.

Полпред. От вашего имени в белогвардейской газете «Россия» приведен ряд вымышленных фактов, клеветнически характеризующих внутреннее положение в СССР. Тут написано (читает):«Лучшие люди России покидают свою родину. На днях бежала из советского рая знаменитая артистка Елена Гончарова». Если вы бежали, то зачем же вы приходите к нам? «Расстрелы, голодные бунты, поголовное пьянство, разрушение святынь, все это подавляет каждого мыслящего человека – интеллигента и вызывает в нем ненависть к советской власти. Никто не верит в пятилетку» [229]229
  Первый пятилетний план был принят в 1928 году. Как известно, результаты его «перевыполнения» были фальсифицированы в угоду пропаганде. «Рабочая Москва» (30 сентября 1930 г.) писала в заметке под названием «Антисоветское выступление в театре им. Мейерхольда»: «…артистка Логинова заявила на обсуждении, что „пятилетка уже застряла в горле и порядочно надоела“. Коллектив не дал отпора этому выступлению <…>, что говорит о неблагополучии внутри театра. Это подтвердило и выступление артистки З. Райх с выпадами против прессы и, в частности, Демьяна Бедного». Именно эти снова Логиновой, но уже без упоминания фамилии актрисы, использует П. Керженцев в авторском варианте печально знаменитой статьи «Чужой театр» (см.: История политической цензуры: Документы и комментарии / Отв. сост. Т. М. Горяева. М., 1997. С. 79–80).


[Закрыть].

Леля.Я этого не говорила.

Полпред.Каким же образом ваше имя проникло в белогвардейскую прессу?

Леля молчит.

Отвечайте.

Леля молчит.

Что ж вы молчите?

Леля.Я не могу на это ответить.

Полпред.Трагедия принца Гамлета. Дьяконов.

Появляется курьер.

Товарища Федотова сюда.

Входит Федотов II, высокий, в гимнастерке.

Леля.Это не Федотов.

Полпред.Товарищ Федотов, проводите эту женщину до крыльца.

Леля.Простите меня. Мне кажется, что у меня затемняется сознание. Тот был другой Федотов. Разве вы меня целовали в лоб?

Федотов II.Я вас никуда не целовал, мадам.

Полпред.У нас два Федотовы[ [230]230
  Помимо отсыла к шекспировским соглядатаям Розенкранцу и Гильденстерну здесь присутствует прямое указание на актуальность реалий конца 1920-х – начала 1930-х годов. Тема безындивидуальных двойников – агентов ГПУ была широко распространена в литературе тех лет. (Так, в пьесе М. Булгакова «Адам и Ева» появлялись Туллер I и Туллер II, один из которых перед смертью оказывался Богдановым.) Другими словами, в неявном виде здесь сообщалось о служебных псевдонимах, «кличках» сотрудников ГПУ, под которыми скрывались их реальные имена. Смысл этот легко улавливался современниками.
  В дальнейшем из пьесы уйдет как выразительное слово «агент» по отношению к персонажу, так и один из героев-двойников.


[Закрыть]. Федотов Александр арестован по вашему же делу.

Леля.Но он ни при чем.

Полпред.Вы сами только что хотели приобщить его к своему делу.

Федотов II.Кто такая?

Полпред.Вот, прочтите. (Ищет газету на столе.)Где мой револьвер?

Пауза.

Федотов II (кричит).Двери…

Двери захлопывают.

Посол.Вот так штука капитана Кука. Может быть, вы пришли застрелить меня? Я положил сюда револьвер. Обыскать ее…

Леля (вынимает из сумки револьвер).Я взяла ваш револьвер.

Федотов II.Зачем?

Леля.Чтоб застрелиться.

Федотов II.Шпионка.

Леля.Товарищ Филиппов, верьте мне: я не клеветала. Вот у меня список благодеяний. Вторая половина тетради. Прочтите. (Протягивает ему.)

Полпред.Мне некогда этим заниматься. (Разрывает листки.)

Леля.Зачем вы это сделали? (Нагибается, хочет поднять обрывки.)

Федотов II.Бросьте, ерунда. (Наступает на листки ногой.)

Леля идет к столу, где револьвер.

Куда?

Леля берет револьвер.

Назад! Ложитесь, Сергей Михайлович! ( Схватывает Лелю.)

Леля (в его тисках).Не мучьте меня. Я уже мертвая.

Федотов II.Куда ее?

Леля.Мне нужен револьвер, чтобы убить Татарова и реабилитировать себя.

Федотов II.Что с ней делать?

Посол.Не шарпайте [231]231
  Просторечное, в значении: не трогайте, оставьте ее.


[Закрыть]ее, Федотов. Белены объелись? Вот сумасбродные однофамильцы – Федотовы: один бабник, другой – Держиморда. Вам хочется, чтобы она пошла в белогвардейскую газету и сказала, что ее пытали в советском посольстве? Проводите ее до подъезда и пусть идет на все четыре стороны.

Занавес.

/У Татарова/

Ночь.

Леля сидит неподвижно на кровати.

Раздернута красная занавеска.

Татаров.Вы должны согласиться с тем, Елена Николаевна, что я совершенно прав. Вы все время высказывались туманно. Нельзя было понять, что же вам нужно, в конце концов. Какая-то путаница мыслей и ощущений. Что сделал я? Я внес ясность в эту путаницу. Смею вас уверить: мой фельетон – зеркало ваших мыслей. Ведь так, Елена Николаевна?

Леля молчит.

Можно подумать, что вы обижены на меня. Будьте марксисткой, Елена Николаевна. Вам и книги в руки, раз вы жили в стране, где марксизм единственная форма мышления. Я тоже увлекался марксизмом в молодости. Ну вот. Вооружимся марксистским методом. Вы говорили, что вам трудно жилось в Советской России. Вы философствовали. Почему вам плохо – так вы и не объяснили. А я написал просто: артистка Гончарова бежала из советского рая, не вынеся атмосферы расстрелов, голодных бунтов, религиозных преследований, насилия, подавленности, неверия. Я поставил вашу философию на ноги.

Леля молчит.

Вы молчите. Я не собираюсь просить у вас прощения, потому что не чувствую себя виноватым. Напротив. Я даже думаю, что вы поступили бы справедливо, если бы, вместо того чтобы сидеть неподвижно, как истукан, выразили мне чувство благодарности. Своим фельетоном я успокоил бурю, которая терзала вашу душу. У вас была тетрадка, разорванная надвое. Так? Вас было две. Теперь – вы стали едины: мысль и ощущение образуют гармонию. Вы всей душой против советского режима, как и весь мир.

Леля молчит.

Скажите мне спасибо, Елена Николаевна. Прекрасная женщина может выразить благодарность чем угодно: взглядом, взмахом ресниц, одним движением руки. Я начну вам говорить комплименты, чтобы расшевелить вас. Вы, конечно, горды… Вы чувствуете историческую миссию на себе. Шарлотта Корде. Не правда ли, Елена Николаевна? Но я думаю, что комплименты действуют на всех женщин без исключения. Шарлотта Корде была прекрасна. Палач, месье де Пари, плакал, пуская нож на ее лебединую шею. Она пришла убивать Марата, когда тот сидел в ванне. Но я думаю, что ей было бы гораздо приятнее, если /бы/ Марат пришел к ней сам, а она в это время сидела бы в ванне…

Леля молчит.

Если вы не хотите разговаривать, то зачем вы пришли ко мне?

Леля.Я пришла вас убить.

Татаров.Ну вот, видите. Это совсем нехорошо. Вот до чего довела вас психика. У всех советских мания убийства. Вам надо в больницу лечь. Конечно, если бы у вас были деньги, лучше всего поехать на юг. Приморские Альпы, перемена впечатлений… Ах да, простите меня, Елена Николаевна, вам следуют деньги.

Леля.Сколько?

Татаров.Я еще не получил гонорара за этот фельетон. Фактически вы водили моей рукой, когда я его писал. Половина гонорара вам. Это выйдет десять франков. Гонорар выдают по средам.

Леля молчит.

Я могу дать в долг вам до среды.

Пауза.

Вы не расхворайтесь. Возьмите себя в руки. Европеянка должна строить свою психику на триаде [232]232
  Ср. в рассказе «Мой знакомый»: «Мы оторваны от Европы. В Европе установлен культ спорта, гигиены и комфорта. На этой триаде покоится здоровье, уравновешенное и победоносное сознание современного европейца».


[Закрыть]: спорт, гигиена, комфорт. Тогда ваша психика станет победоносной. Как прекрасны европеянки! Они сверкают, как ящерицы.

Пауза.

А она все молчит, а она все молчит. Сбросьте с себя извечную скуку русской женщины. Может быть, вас обидели в посольстве? Пытали? Да? Половину языка вырвали? Вы знаете: можно написать о вашем визите в посольство. Ведь посол – педераст [233]233
  Очевидно, пьеса резонирует на злобу дня: в связи с отставкой Георгия Чичерина из Наркомата иностранных дел в 1930 году в узком кругу посвященных обсуждалась история его взаимоотношений с Мих. Кузминым. Ср. чрезвычайно характерное объединение «сексуальной порочности» с порочностью идеологической: «старый педераст Чичерин окружил себя гомосексуалистами-шпионами…» (цит. по: Максименков Л.Сумбур вместо музыки. М., 1997. С. 185).


[Закрыть]. Ведь он не обратил на вас никакого внимания как на женщину. Он педераст. Окружил себя молодыми красавцами. Но человек он безвкусный и хочет удивить Европу только тем, что он – педераст. Как будто Европу можно удивить этим.

Леля молчит.

Если вы будете молчать, я тоже буду молчать. Будем молчать оба. Ну, Елена Николаевна. Ну, встряхнитесь же. Ведь самое страшное прошло. Это – как корь, этим надо переболеть.

Леля молчит.

А, ей-богу, чепуха. Глупо вы себя ведете. Ну, как хотите… Ну, я ухожу. Мне некогда. До свиданья, Елена Николаевна. (Протягивает ей руку.)

Она бессмысленно протягивает ему свою.

Ну вот, видите. Значит, мы уже помирились. У вас чудные руки, Елена Николаевна. Можно мне поцеловать вашу руку?

Леля.Можно.

Татаров.Браво. Вот это уже по-женски. Можно еще раз? Нет, нет, я не хочу напрашиваться. Я ведь очень одинок и несчастен, Елена Николаевна. А может быть, когда-то, очень давно, на родине, вы были моей невестой. Помните: как часто это бывало – в прежней нашей жизни, в традициях литературы, в дворянской романтике, – как часто это бывало, что девочку, тринадцатилетнюю гимназистку, считали невестой взрослого человека… Острили, добродушно посмеивались… Помните? Ведь все забыто, и перевалились друг через друга, пересыпались трижды куски нашей жизни, как стеклышки калейдоскопа, мы забыли лица сестер наших, имена друзей… Кто пал в бою, кто расстрелян, кто сожжен мужиками, у кого отвалились гангренозные, отмороженные ноги, кто в Африке, в Иностранном легионе, кто в Аргентине пасет быков… Кто за двадцать франков продает свою душу… вот я жалкий репортер продажной газеты… Бедная, несчастная родина наша. Где изгороди прошлого? Цветущие клумбы дач… именины… Вспомните, Елена Николаевна. Может быть, я в майский день, в белом кителе, в небесной студенческой фуражке приезжал на велосипеде на дачу, и вы сбегали мне навстречу, барышня в белом платье, вся в руладах Шопена… девственница… невеста… Вспомните. Вот, на русский лад вы настроили меня… Так долго я выковывал из себя европейца, выбрасывал из души все эти надрывы, всю эту так называемую широту… Новы такая русская, вся поэзия цветов и запахов родины заключена в вас… и, куда к черту, слетает с меня мой европеизм. Я тоже хочу домой, Елена Николаевна. Мы вернемся в Россию, мы увидим еще, как будут заживать раны ее, мы еще будем с вами целовать землю родины, русскую землю, /политую/ кровью лучших сынов ее: юнкеров, кавалергардов, молодых красавцев, павших за великую Россию. Мы должны ждать, стиснув зубы, ждать.

Леля встает.

Куда вы? Нет, нет. Я не пушу вас. Вы сами разложили меня, как выражаются у вас. Не уходите, Елена Николаевна… Что же я, останусь один плакать, пить водку… Ну, прошу вас. Как вас зовут там… дома?

Леля.Леля.

Татаров.Останьтесь, Леля.

Леля.Я ухожу.

Татаров.Куда?

Леля.Домой.

Татаров.Куда, в пансион? У вас нет денег.

Леля.В Москву.

Татаров.Как?

Леля.Пешком.

Татаров.Вы вне закона.

Леля.Если я приду… через всю Европу… с непокрытой головой… прямо в театр… на Триумфальную площадь… днем. И скажу общему собранию… (умолкает).

Татаров.Я никуда вас не пущу. Я старше вас… Вам отдохнуть надо. Отлежаться. Ночью, в таком состоянии. Вы с ума сошли… Вы бредите, у вас психика расстроена. Раздевайтесь, ложитесь, это абсолютно здравое предложение. Я здесь буду спать, на диване. В Европе священны обязанности хозяина и права гостей. К черту русскую расхлябанность. Будем европейцами. Ложитесь, не стесняйтесь. Я задерну занавеску. Только разденьтесь, это русская привычка спать не раздеваясь. Не брезгайте моей постели. Говоря высокопарно – это скорбная, но чистая постель изгнанника. Ей-богу, вы заразили меня своей манерой говорить. Тоже русское: «от пирующих, праздно болтающих, умывающих руки в крови – уведи меня в стан погибающих за великое дело любви» [234]234
  «…От ликующих, праздно болтающих, / умывающих руки в крови – / уведи меня в стан погибающих / за великое дело любви…» – из стихотворения Н. Некрасова «Рыцарь на час».


[Закрыть]. Чепуха. Спите, девочка. (Задергивает красную, мутную байковую занавеску. Остается на первом плане).Нужно всеми силами выкорчевывать из своей психики русские корни. Несчастная страна. Здесь врут некоторые, побывавшие у вас, что у ваших девушек какие-то особенные, сияющие улыбки. Что девушки ваши умеют шить платья из тряпочек. Что ваши женщины простаивают в очередях и остаются красивыми. Что у ваших матерей какие-то замечательные, толстые, смышленые дети. Что у всех русских какая-то непонятная гордость. Разве можно не иметь ничего за душой и в то же время оставаться гордым? Не понимаю. Вы легли? В Европе женщина – все. Культ. Вы знаете, если бы в ваших советских журналах печатали голых девушек, как у нас, – то, ей-богу, – ваши ударные бригады работали бы с большим воодушевлением. (Начинает раздеваться понемногу).Вы пуритане. Пуритане. Форменные пуритане. Здесь женщина – прекрасное изделие, сосуд, если угодно, – прибор, аппарат, тончайший аппарат для наслаждения. Смотришь на европеянку и не понимаешь – что это: произведение великого ювелира, чеканщика, Бенвенуто Челлини, или это прекрасное насекомое… волшебно. Но зато как напряжено мужское половое вожделение… Здесь проститутка священна. Половой акт обожествлен. А русский бьет проститутку. Бьет, а потом кланяется страданию ее. Ерунда… Правда, Елена Николаевна. Достоевщина. Давайте без побоев и поклонения… Без достоевщины… Вы можете заблистать здесь… Леля… вас будут называть Лолита… Здесь вы актриса… Ля белль Лолита… Пустите меня к себе, Лилит. Можно? Ведь вы были, может быть, моей невестой. Вспомните. Девственницей вы мечтали, может быть, обо мне. Вы не спите, Леличка? Можно к вам? (Открывает занавеску.)

Леля стоит седая.

Молчание. Татаров отступает.

Леля медленно проходит и спускается по лестнице.

Конец сцены, перемена.

Ночь. Дорога. Фонари. Вал. Канава.

Вдоль канавы идет Маленький человечек в штанах с бахромой. Черные усики, без головного убора, шевелюра.

Грубые большие башмаки. Размахивает тросточкой поперек хода, останавливается, нащупывает тросточкой лежащее на пути, смахивает, идет дальше.

Путь Фонарщика. По валу идет Фонарщик с шестом.

Фонарщик шествует, гася фонари.

Темнота идет за ним.

Человечек.Эй, оставь для меня хоть один фонарь.

Фонарщик.Приказано тушить фонари.

Человечек.До самого Валеруа фонари горят всю ночь.

Фонарщик.А ты, видно, бродяга: хорошо знаешь дороги.

Человечек.Ты фонарщик?

Фонарщик.С такой догадливостью ты бы мог заработать на новые штаны.

Человечек.Веселый человек – фонарщик.

Фонарщик.Я сплю днем и оттого весел ночью. (Спускается с вала.)

Человечек.Ты назвал меня бродягой. А какой же я бродяга? Ты слишком весел, чтобы быть наблюдательным.

Фонарщик.Я достаточно наблюдателен, чтобы увидеть на башмаке у тебя ромашку. У нас не растут. Ты пришел из Валеруа.

Человечек.Я не бродяга, потому что я весь день занят.

Фонарщик.Что же ты делаешь?

Человечек.Ищу золото [235]235
  Олеша развивает метафору чаплинской «Золотой лихорадки». Человечек ищет золото, а находит Человека.


[Закрыть].

Фонарщик.Где?

Человечек.В мусорных ямах. Заработать мне не дают, красть – запрещают, поэтому я решил искать.

Фонарщик.Ты тряпичник?

Человечек.Если верить твоей наблюдательности – да.

Фонарщик.И давно ты занимаешься этим делом?

Человечек.С тех пор как перестал заниматься другим.

Фонарщик.А чем ты занимался прежде?

Человечек.Я был артистом.

Фонарщик.А почему ты сделался артистом?

Человечек.Я за этим родился. А знаешь, зачем ты родился?

Фонарщик.Не знаю.

Человечек.Ты родился, чтобы мешать мне работать.

Фонарщик.Из чего ты заключаешь, что я мешаю тебе работать?

Человечек.А вот догадался.

Фонарщик.Мне некогда. Я должен потушить фонарь.

Человечек.Ну вот видишь. Этим самым ты и мешаешь мне работать. Ты ведешь за собою ночь, а чтобы найти золото – оно должно блеснуть.

Фонарщик.Сегодня я веду за собой особенно черную ночь.

Человечек.Почему?

Фонарщик.Чтобы в ней не блестели пулеметы.

Человечек.Ага. По дороге идут безработные.

Фонарщик.А в кустах стоят пулеметы.

Человечек.Вот видишь: мы и договорились с тобой. И много идет безработных?

Фонарщик.Десять тысяч.

Человечек.Они, говорят, идут с музыкой.

Фонарщик.У них хорошие оркестры.

Человечек.Откуда ты знаешь?

Фонарщик.Голодному легко дуть во флейту.

Человечек.Почему?

Фонарщик.В пустом брюхе много воздуху.

Человечек.Ты фонарщик.

Фонарщик.Ты ищешь золото, а сам потерял память. А потерявши память, ты не вспомнишь, что делать с золотом.

Человечек.Хоть ты и фонарщик, а похож на могильщика.

Фонарщик.Сходство вполне естественное. Мы оба роем темноту. Только могильщик роет вниз, а я – вверх.

Человечек.У меня был знакомый могильщик, особенно похожий на тебя.

Фонарщик.Где?

Человечек.В Дании.

Фонарщик.Может быть, ты из Дании принес ромашку на башмаке? Ты был разве в Дании?

Человечек.Был.

Фонарщик.Когда?

Человечек.Когда был артистом.

Фонарщик.Ты был плохим артистом.

Человечек.Объясни, пожалуйста.

Фонарщик.Раз ты познакомился с могильщиком, значит, ты представлял на кладбище. Тебя не хотели смотреть живые, и ты пошел к мертвым.

Человечек.Зато он был хороший могильщик.

Фонарщик.Почему?

Человечек.Потому что с ним даже принц разговаривал.

Фонарщик.Какой принц?

Человечек.Гамлет.

Фонарщик.Эге. Тебя, видно, за пьянство выгнали из театра. Прощай, куманек. Я потушу фонарь.

Человечек.Не спеши. Разве ты хочешь, чтобы ночь стала чернее? Помоги безработным.

Фонарщик.Чего мне им помогать? Я человек рабочий. Рабочих мало, а безработных много. А где много – там и сила. Прощай.

Человечек.Подожди. Я вижу, в канаве лежит что-то интересное. Потушишь фонарь, я не найду.

Фонарщик.Скорей.

Человечек нагибается, тросточкой вытаскивает из канавы шляпу – старый, измятый котелок.

Покажи находку.

Человечек.Видишь, как это кстати? У меня шляпы ведь нет.

Фонарщик.А где твоя шляпа?

Человечек.Когда я узнал, что безработные решили идти на город, я так высоко подбросил свою шляпу, что она не вернулась вовсе.

Фонарщик.А ну, примерь.

Человечек надевает котелок.

Человечек.Ну как?

Фонарщик.Как раз к лицу. Теперь ты стал сразу похож на артиста. Прощай.

Фонарщик поднимается на вал. Тушит фонарь.

Удаляется. Человечек идет вдоль канавы.

Возле груды отесанных, но развалившихся камней, наполовину из канавы – лежит Леля.

Человечек.Шел в канаву, попал в могилу. Искал золото, нашел прах. (Кричит)Могильщик! Могильщик! Вернись! Я мертвую нашел. Могильщик! Офелия лежит [236]236
  Продолжается тема «Гамлета». Подсказка автора, что после пережитых потрясений Леля почти безумна, как героиня шекспировской драмы.


[Закрыть].

Леля (приходит в себя).Кто это? Где я?

Человечек.Это дорога в Валеруа.

Леля.Ночь. Господи, как темно. Телега раздавила мне ноги.

Человечек.Не бойтесь. У вас ноги целые.

Леля.Целые… целые… Это показалось мне потому, что я долго шла. Спасибо. Что я бы делала без ног? Помогите мне подняться. Я пойду дальше.

Человечек.Куда?

Леля.Я иду в Россию.

Человечек.Это очень далеко – Россия.

Леля.Я знаю.

Человечек.Через Дунай и Карпаты.

Леля.Я пойду. Вот видите: я стою крепко. У меня железные ноги.

Человечек.Кто вы?

Леля.Я нищая.

Человечек.В таком случае вы идете не в ту сторону.

Леля.А куда мне идти?

Человечек.Обратно. Сегодня все нищие идут на город. Зачем вам идти в Россию, когда сама Россия идет сюда. Все безработные – большевики.

Леля.Я тоже – большевичка.

Человечек.Будем ждать безработных здесь. Сядем на камни. Если вы нищая, вам надо беречь обувь. Весну сберечь нельзя, но обувь сберечь можно. Хрупкие туфельки вы разбили. Я помогу вам снять. У вас ноги сбиты.

Леля.Спасибо. Вы так добры ко мне. Кто вы?

Человечек.Я тоже безработный. Я был артистом.

Леля.Артистом?

Человечек.Я был великим артистом.

Леля.Я хочу увидеть ваше лицо. У меня туман в глазах.

Человечек.Я зажгу спичку. ( Чиркает.)

Вспыхнула спичка.

Леля.Я всю жизнь мечтала о встрече с тобой, Маленький человечек.

Человечек.Вот мы и встретились.

Леля.Я была молодая и красивая.

Человечек.Вы и теперь красивая.

Леля.Я несла свою жалобу тебе, ее украли у меня и превратили в камень, и камнем этим раздавили мою жизнь.

Человечек.Вам надо собраться с силами. Мы должны идти с безработными на город. Слышите: они приближаются.

Слышен дальний шум похода.

Леля.Далеко-далеко, в старом доме, в комнате, где я спала и где собирались мои друзья, я принесла клятву стать такою, как ты…

Человечек.Ну вот – мы теперь оба нищие.

Леля.Ты лучший человек этого мира. Если бы я знала, что ты тоже стал нищим, то разве я мечтала бы о богатстве?

Человечек.Они пройдут верхом. Нужно, чтобы они увидели нас.

Все ближе поход.

Вставайте. Они идут. Я побегу им навстречу.

Человечек бежит наверх. Леля одна.

Человечек (на валу).Товарищи.

Вступают безработные на вал.

Оркестр. Трубы. Факелы.

1-й безработный.Отойди в сторону. Мы не берем бродяг.

2-й безработный.У тебя карман оттопырился. Ты прячешь револьвер.

Голос.Он в полиции служит.

Человечек.Я безработный флейтист. Вот флейта моя. (Вынимает флейту.)

3-й безработный.Я знаю его. Здравствуй, Шарль.

Человечек.Мы служили вместе в театре.

3-й безработный.Иди. Шагай. Завинчивай флейту.

Человечек.Там женщина голодная лежит.

1-й безработный.Где она?

Леля.Я здесь.

1-й безработный.Ты пойдешь с нами?

Леля.Если вы простите меня.

1-й безработный.Кто ты?

Леля.Предательница.

Человечек.У нее рассудок затемнен. Она бредит все время.

1-й безработный.Кого ты предала?

Леля.Вас.

Человечек.Она от голоду помешалась.

1-й безработный.Кто ты?

Леля.Я русская.

1-й безработный.Имя России ведет нас. Ты должна быть с нами.

Голос.Поднимайся, старуха.

2-й безработный.Пойдем обедать все вместе.

1-й безработный.Ты член союза?

Леля.Да.

2-й безработный.У тебя хватит сил идти?

Леля.Хватит.

1-й безработный.Три километра?

Леля.Я могу пройти три тысячи.

1-й безработный.Идем.

Леля входит на холм. Шествие двигается.

Занавес.

/Финал/

Сценарий.

Леля приходите безработными в город. Баррикада. Полиция предлагает безработным уйти. Леля на баррикаде. Она читает список благодеяний. Самого списка нет, полпред разорвал его, но ей кажется, что она читает. Всего три благодеяния.

Первое, скажем:

«Советская власть простила внебрачных детей» [237]237
  Единственное бесспорное для Олеши благодеяние революции, существующее уже в первых набросках сценария будущего финала пьесы. О «священных правах ребенка», возвращенных республикой Советов, писал и Р. Роллан в своем «Ответе Константину Бальмонту и Ивану Бунину» 1928 года. См.: Роллан Р.Собр. соч.: В 14 т. М., 1958. Т. 13. С. 167.


[Закрыть].

Залп по Леле.

«Помогите мне читать. Глаза мне заливает кровью. Я помню, помню все благодеяния».

Кричит второе благодеяние.

Залп по ней.

Третье.

Залп. Леля падает.

Внизу оркестр безработных.

Она падает на оркестр.

Оркестр начинает играть. Скажем, Бетховена.

Звук поднимает Лелю.

Секунду она стоит над толпой – седая, с разбитыми глазами, босая, нищенка.

Конец.

1930 г.