Текст книги "Черленый Яр. Потомок Святогора"

Автор книги: Виктор Душнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава семнадцатая

Демьян добрался до Карачева к утру следующего дня. Его впустили в крепость.

– Кто таков? – спросил стражник.

– Гонец от князя Святослава Липецкого, – еле выговорил от усталости Демьян. – Мне бы князя Мстислава Михайловича.

– Ох, не в доброе время пожаловал ты, гонец, – печально покачал головой стражник. – Могу отвести тебя к воеводе Евлампию, а князя нету. Беда у нас приключилася. Племянники Мстислава Михайловича, князья Брянские, захватили Мосальск. Туда и уехал он с дружиной.

– Тогда и я поеду в Мосальск, – заявил Демьян.

– Куды тебе! – удивился стражник. – Еле на ногах стоишь, на первом повороте свалишься. Передохни, перекуси мал-маля, а там видно будет. Щас позову воеводу...

– Нет, не могу! – Демьян из последних сил влез на коня и поскакал прочь.

Полпути до Мосальска Демьян проехал без приключений, но, переправившись через Жиздру, наскочил на десяток вооружённых всадников. Сопротивляться у Демьяна уже не было мочи, и его выбили из седла, а на земле обезоружили.

– Да это ж татарин! – вглядываясь в смуглое лицо пленника, молвил один из нападавших.

И тут Дёмка сглупил. Наверняка татарина не тронули бы ни брянцы, ни карачевцы, но он был слишком бесхитростным и гордым.

– Я те дам за татарина! – Демьян нанёс сокрушительный удар кулаком в челюсть обидчика, вскочил на коня и нырнул в чащу леса.

Проскакал с полчаса, остановился, прислушался – погони не было.

Ночь он провёл в лесу, а утром выбрался к большой поляне и увидел на ней скопление ратников.

«Дружина князя, – подумал. – А какого? Брянского али Карачевского?»

Наученный опытом предыдущих встреч, Демьян, проявляя осторожность, начал всматриваться в дружинников. Но кто ж их разберёт – чьи? А не знамши высовываться нельзя.

И вдруг от основной массы воинов отделился всадник и поскакал прямо в его сторону. Демьян подумал, что обнаружен, и нырнул в чащу. Остановился, присмотрелся и понял, что дружинник едет не по его душу, а видимо, по заданию своего воеводы.

Шумахов сорвал с бедра аркан и трусцой, не показываясь на глаза неприятелю, направился ему наперерез. Когда тот приблизился, Дёмка метнул аркан, и всадник, как скошенный сноп, свалился на землю и неистово заорал:

– Робяты! Брянские сволочи тута!..

Этот вопль объяснил Демьяну всё. Он подбежал к пленнику и, распутывая аркан, спросил:

– Так ты Мстислава Михайловича Карачевского человек?

– А сам не видишь, сволочь?! Чего тебе от меня надо?

– А ничего не надо. Прости, коль причинил тебе боль, но я сволочь не брянская, а липецкая.

– Какая такая липецкая?

И Демьян рассказал какая. Подъехали ещё всадники. Один спросил:

– Кто это?

– Да князя нашего спрашивает, – буркнул недавний пленник Демьяна.

– Князя? А ты что стоишь? – вдруг разъярился другой всадник, видать, воевода. – Тебе какое задание было? Чтоб мигом – одна нога здесь, другая там!..

Обиженный карачевец поспешно ускакал, а Демьяна отвели к князю Мстиславу в походный шатёр.

– Посланник моего друга – мой друг, – приветствовал Демьяна Мстислав Михайлович. – Садись, гостем будешь.

– Да я не гостевать к вам явился. Беда у нас... – И Демьян рассказал, зачем приехал.

Князь Мстислав, опустив голову на грудь, задумался. Мрачные то были мысли. «Какая помощь, когда сам еле справляюсь со своими непоседливыми племянниками?» – думал он. Вокруг князя сидели такие же суровые соратники, и на их лицах читалось то же: «Какая помощь? Самим бы кто помог».

Наконец Мстислав Михайлович поднял тяжёлый взгляд на Демьяна:

– Я рад бы и подсобить Святославу Ивановичу, но видишь, у нас тоже беда! Родные племянники, внуки Михаила Черниговского, брянские князи, затеяли тяжбу ратную. Хотят отнять у меня Мосальск, привели татар на подмогу. Всё княжество разорили, грозятся завоевать и Карачев. Считай, кажный год наводят на меня, грешного, поганых степняков. Вот и сейчас дерёмся с племянниками за Мосальск... – Мстислав Михайлович помолчал и добавил: – Ежли к зиме отобьюсь от брянских князей, то пришлю на подмогу дружину. Однако точно обещать не могу. Только уйдут мои люди в Липец, так племяннички в Карачев и нагрянут... Ты когда думаешь возвращаться?

– Сейчас!

– Брось. Обратной дороги не выдержишь. Проводи его, Евсей, в походный шатёр. Уже вечереет, выспись, а рано утречком, с первыми петухами, отправишься назад. Тебя проводят до Липецкого княжества мои люди. Антон! – обратился князь к румяному богатырю. – Снаряди пять человек в дорогу, и сам за старшего. Да, поезжайте через Новосиль. Заодно завернёшь к брату моему, князю Симеону Михайловичу Новосильскому. Попроси, чтоб помог мне против Романовых отпрысков. Всё! – махнул он рукой и повернулся к боярам.

Глава восемнадцатая

Проводив Демьяна, Иван вернулся к разбойничьему гнезду. Слез с коня, привязал его и подменного в ещё свежем буреломе и начал бесшумно пробираться к месту своего недавнего пленения. На той поляне суетились разбойники.

– Почему они сбежали?! – орал Кунам. – Свиридов Ты должен был смотреть за полонянниками и лошадьми! – И, размахнувшись со всего плеча, так вытянул разбойника кнутом, что Иван аж вздрогнул, а Свиридон, извиваясь от боли, кинулся прочь, как побитый пёс.

– За что бьёшь, атаман?! – кричал он. – Все побежали – и я побежал!

– Вот тебе, чтоб не бегал! – свистел в воздухе кнут. – Вот тебе! Вот тебе!..

Свиридон, спасаясь от гнева Кунама, прыгнул в воду и быстро переплыл реку. И вдруг заголосил:

– Вон он! Вон он!

Скоро вся ватага была рядом со Свиридоном. На песчаном берегу Дона под кустом лежал окровавленный и без сознания беглец. Прыгая в воду, Силай набрал полную грудь воздуха и, нырнув, поплыл сначала по течению Красивой Мечи, а уже в Дону свернул против течения, сбив тем самым с толку преследователей. Вынырнув возле берега, он осторожно выбрался на сушу и только тут, прячась под кустом, осмотрел рану – насквозь прострелено левое плечо. Превозмогая боль, Силай сломал конец стрелы с оперением и, стиснув зубы, рванул за наконечник. Из раны хлынула кровь, и от резкой боли Силай потерял сознание, а очнувшись, увидел под собой лужу крови. Он не растерялся, разорвал рубаху и перевязал рану. Однако кровь не останавливалась, силы покидали парня, в глазах запрыгали зайчики, и он начал погружаться в сонную бездну.

– Тяпка! – рявкнул атаман одному из разбойников. – Возьми несколько человек, свяжи плот и отвези его в наш хутор. А ты, Коновал, останови кровь, а то помрёт.

Тяпка с помощниками начали строить плот. Коновал, колдуя над раной Силая, какими-то мазями мазал сначала по краям, а потом вдавливал снадобье вовнутрь. Наконец кровь остановилась. Коновал вынул из кармана чистый клок материи и перевязал ею плечо Силая, достал глиняную фляжку, налил немного содержимого в ладонь и начал втирать больному в виски. Дыхание Силая успокоилось, щёки зарозовели.

– Жить будет, – сказал Коновал.

А тут и плот готов. На него настелили скошенной травы с уже успевшими нападать разноцветными осенними листьями, сверху накинули потрёпанный плащ, осторожно положили на эту постель вялое тело Силая. На плот влезли три человека, остальные вновь переплыли Красивую Мечу, сели на коней, ругая на чём свет держится ребят, попортивших упряжь, и вся шайка, снявшись со стоянки, ускакала вниз по Дону.

Иван наблюдал за происходящим из кустов. Когда всадники умчались, он сбегал за своими лошадьми. Одну оставил, а на своей кобыле, продолжая прятаться в лесу, сопровождал вдоль берега плот вниз по течению Дона. Когда же лес кончился, Иван заметался, не зная, что предпринять.

Наконец он решил оставить в лесу и кобылу, а самому идти пешком. Прячась за мелким желтеющим кустарником, где шагом, где бегом, а где и ползком он продолжал преследовать плот, пока не достиг ещё одного девственного леса – урочища Плющань. Пробираясь меж зарослями вишен и берёз, Иван вышел на берег Дона, который делал здесь кривую излучину вправо. Плот же начал приставать к устью какой-то речушки. Подойдя поближе, услышал голоса:

– Ну что? Живой?

– Живой.

– Кунам приказал, чтоб полонянника перенесли в его избу. Сам, говорит, за больным ухаживать будет.

– Тащи сюды плот! В Плющань тащи!

– Зачем в Плющань? Она не ныне-завтра пропадёт, и плот тута останется.

– Тащи, Кунам велел. Он говорит, что пока плот не занадобится. На Дону он далёко виден будет, а тута, в укрытии, не заметен. Понял, морда твоя тупая?

Иван смекнул, что за Силаем будут ухаживать и что Плющань – это речушка, которая почему-то может пропасть.

«Так, Силай пока в безопасности, где он – знаю. Надо встречать Демьяна», – решил Иван и побежал в обратную сторону.

В устье Птани было тихо. Иван заметил Демьяна в окружении чужих всадников, приготовился было выручать друга, однако услышал вполне мирную беседу. Демьян же увидел Ивана без Силая и оцепенел. По лицу его пошли красные пятна.

– Что, убили?..

Его спутники переглянулись:

– Кого убили?

– Да нет, – махнул рукой Иван. – Живой. Только в плену.

– А почему не выручил?

– Да погоди! Эти люди с нами? – глянул Иван на Демьяновых сопровождающих.

– Нет! – мотнул головой Шумахов.

– Так прощайся и поехали. Дорогой всё расскажу.

Попрощавшись с карачевцами, Демьян с Иваном продолжили свой путь.

– Надо немедля выручать Силая, – заявил Демьян, выслушав Ивана.

– Непросто будет, – почесал затылок приятель.

– А ты предлагаешь бросить его в беде? – разъярился Демьян, резко остановив Малого, который аж поднялся на дыбы. – Если ты можешь так поступить, то я не могу!

Иван тоже натянул поводья:

– Не горячись, Дёмушка, а выслушай. Во-первых, Силай в безопасности.

– Откуда знаешь?

– Оттуда! Я слыхал, как атаман велел своему лекарю, чтобы тот сделал всё для спасения Силая. Видать, Силай атаману понравился, и он хочет соблазнить его в шайку. И ещё. Если щас мы его вызволим, то боле навредим. Парень всё время в беспамятстве. А напомни-ка: зачем тебя посылал князь?

– Как зачем? – сверкнул угольными глазами Демьян. – Просить Мстислава Карачевского о помощи!

– Во-во! Ну а ежели мы к разбойникам в лапы попадём, кто сообщит Святославу о твоих переговорах с князем?

И этот довод сразу остудил пыл Демьяна.

– Скачем живей! – воскликнул он. – Да подальше от этого разбойничьего гнезда, а то и впрямь заданье Святослава Ивановича не выполним!

Демьян завернул жеребца влево и вытянул плёткой. Конь рванул с места в намёт. Следом, еле поспевая, пустил свою пегую кобылу Иван.

«Силаюшка, дорогой, потерпи немного, мы за тобой обязательно вернёмся!» – со слезами на глазах клялся Демьян.

Глава девятнадцатая

– Этого и стоило ожидать! – тяжело вздохнул помрачневший Святослав. – Одни мы остались. И Олег воевать не хочет. Небось уже послал шептуна к Ногаю, чтоб отвести грозу от своего княжества. Агафон! – позвал тиуна.

– Тута я, княже!

– Костя Ломов очухался?

– Очухался, княже, и готов ехать, куда пошлёшь.

– Давай его сюда!

– Слушаю! – Агафон удалился.

– Ну, иди отдыхай, Демьян, долго отдыхать не придётся.

– А можно я с Иваном в лес проскочу? – неожиданно спросил Шумахов.

– Зачем это? – удивился князь. – Ещё не наскакался? Иль русалку где заприметил? Грех это женатому человеку!

– Да поохотиться, – слукавил Демьян.

– Ну, на это дело ты не у меня отпрашивайся, – улыбнулся Святослав. – А впрочем, – посерьёзнел, – не боле двух дней гуляй. Дня через два можешь занадобиться. Понял?

– Понял, княже, через два дня буду дома, – пообещал Демьян.

Он не хотел открываться, что брал с собой третьего человека. Да ещё рассудительный Иван предупредил, чтобы не просил у князя подмоги. Святослав Иванович, конечно, не откажет, пошлёт на выручку Силая большой отряд, что наделает много шума и может невольно погубить парня. Лучше действовать потихоньку.

Князь остался один.

«Нужно сходить на Рудную гору, в Успенскую церковь Господу Богу помолиться. Может, отведёт беду от княжества...»

Святослав Иванович остановил задумчивый взгляд на входной двери. «И с отцом Зосимой надо встретиться, – снова побежали мысли. – Надежды на спасение всё-таки нету, и пускай Зосима в проповедях готовит людей к подвигу, к смертельной схватке с татарвой. Живыми басурманам не сдадимся, лучше умереть в сражении. Как говорил мой пращур Святослав Завоеватель: „Мёртвые сраму не имут. Ляжем костьми за землю русскую¹¹».

– За наш любимый Черлёный Яр!.. – добавил князь вслух.

– Константин Ломов ждёт в сенях, – доложил Агафон.

– Ах, да! – спохватился Святослав. – Зови!

В светлицу вошёл Ломов. Он оправился от тяжёлого перехода из Орды и выглядел молодцом. Статный, крепкий, Константин был полон бодрости и светился счастьем. Снял шапку и поклонился в пояс, доставая шапкой до пола:

– Здрав будь, княже!

– Здрав будь и ты, Костя, – кивнул Святослав. – Можешь идти, Агафон, – махнул рукой.

Тиун вышел, плотно захлопнув дверь.

– Не хватятся тебя там? – спросил Святослав.

– Не должны! – весело тряхнул головой Константин. – А даже коли и хватятся, мы с Дорофеем условились, будто он сам послал меня в Липец к отцу – отвезти награбленное золотишко. Я и вправду привёз боярину Космачу кое-что от Дорофея.

– А коли Рвач не поверит?

– Тогда только на одного Бога надежда.

– Так может, тебе уже нельзя туда? – насторожился князь.

– Мне здесь уже нельзя оставаться, – спокойно ответил Константин. – Кроме меня, туда уже никто не сможет поехать: Рвач быстро отстрелит.

– А тебя не отстрелит?

– Я выкручусь.

– Ну что ж, – вздохнул Святослав Иванович. – Храни, Господь! Заверни в Поройскую пустынь, пускай отец Зосима тебя благословит.

Святослав Иванович прошёлся но светлице. Было раннее утро, неяркие лучи осеннего солнца стучались в окна и, проникая через узорчатые стёкла, разбегались по полу разноцветными огоньками.

– Кажись, на первые морозы солнышко играет, – глядя в окно, заметил Святослав. Постоял немного в задумчивости, повернулся к Константину: – Вишь, зима не за горами, а степные разбойники всегда ходят на грабёж в зимнюю стужу, сам знаешь. Теперь их скоро ждать надо, но куда перво-наперво пойдут? В Воргол или к нам?

– Пути татар неведомы, – пожал плечами Ломов.

– То-то и беда, – вздохнул Святослав Иванович. – А значит, тебе с Дорофеем надо узнать, где их ждать. Ежели двинут сперва на Воргол, то мне рать собирать и идти на выручку Олегу Ростиславичу. А ежели пойдут на нас, будем звать Олега на помощь и готовить к обороне свои города.

– Всё разведаю, Святослав Иванович, будь спокоен, – заверил князя Ломов. – Ну, мне пора.

– Да, езжай, – похлопал по плечу Константина князь – И опять прошу: будь сто раз начеку...

Ломов вышел от князя и тут же был замечен переодевшимся и изменившим внешность до неузнаваемости холопом Рвача Исаем.

Обнаружив отсутствие Ломова, Рвач послал Исая в Липец – проведать своих и проследить за Константином. Увидев Ломова, Исай, не мешкая, отправился в Ногаеву орду с донесением.

Глава двадцатая

К устью Плющани Иван с Демьяном решили идти пешком, оставив коней в балке Сухая Дубна у смерда по имени Митяй.

– В недоброе место собрались, – предупредил их Митяй. – Тама живут одни черти да разбойники.

– Слушай, – почесал затылок Иван. – Давай подумаем, как действовать.

– Давай, – согласился Демьян, смахивая со лба пот.

– Ну вот, – начал рассуждать Иван. – В Плющань они затащили плот с Силаем. Мы, значит, подкрадываемся к укрытию, где Силая запрятали, освобождаем его, садимся на плот – и вниз по Дону.

– А чё, плот не охраняют? – удивился Демьян.

– Вряд ли. Неужто думают, что мы туда сунемся? Небось дрыхнут щас после очередного разбоя...

Лес дышал осенней прохладой. Разноцветные листья, с сухим шелестом падая с деревьев, устилали матушку-землю роскошным ковром. Красные, жёлтые, багряные... Птичьи голоса уже не те, что летом, – грустные песни лелеяли слух путников. А вот и быстрая речушка Плющань...

– А где ж устье? – недоумевая, воскликнул Демьян.

Раскрыл рот и Иван. Неделю назад он видел устье этой реки, а сейчас его нету.

– Слушай! – прошептал. – Да здесь и впрямь нечисть живёт! Глотает речку – вот она и не доходит до Дона. Вона плот стоит на сухом месте. Я видел, как разбойники тащили его по воде, а теперя воды нету, пропадает...

У ребят дрожь сыпанула по телу. Потеряв всякую осторожность, они привстали и, разинув рты, смотрели на невиданное доселе чудо – исчезновение реки. Любой шорох в этот момент перепугал бы юношей до полусмерти, но стояла такая тишина, от которой начало даже давить в ушах, и оба, не сговариваясь, опрометью кинулись прочь от заколдованного места. И...

И вдруг полетели в яму. Яма была глубокой-глубокой. К тому же над ней показались заросшие, мало похожие на человеческие, скалящиеся рожи.

– А-а-а! Попались! – рыкнула одна рожа. – Тяпка, вишь, это те попались, из-за которых мне от атамана кнутом досталось. Да я их постреляю щас, – прицелился разбойник в Ивана из лука, – пока опять не убегли.

– Стой! – отстранил собрата по ремеслу Тяпка. – Батя приказал живыми привести. Он знал, что ещё припрутся выручать друга. Ты что, не слыхал? – грозно прикрикнул на продолжавшего целиться детину Тяпка.

– Слыхал-слыхал, – нехотя отходя от ямы, пробурчал тот.

– В безоружного и беззащитного ты стрелять горазд, – зло процедил Тяпка. – Положь лук и сучи получше верёвку, да супонем перехвати. Рус, а Рус, давай и ты верёвку. Нужно их вытягивать. Эй, медвежата! – крикнул в яму Тяпка. – Зачем в берлогу в такую рань залегли? Зима ведь ещё не началась! – захохотал. – Ну так вот. Выползать по одному, но, чур, не баловать: мы стреляем метко, можем побить ненароком, а не хотелось бы за вас ответ перед атаманом держать. Я ему хоть и сын родный, но за непослушанье не пощадит. Велел доставить вас в целости и сохранности.

– И зачем же это мы ему занадобились? – хрипло спросил Демьян.

– Может, на вертеле, как вепрей, зажарить хочет. Почём я знаю?

– Он у вас что, людоед? – похолодел Иван.

– А ну закрой свой вонючий рот, козёл безрогий! – подошёл к яме Рус. – И батю перестань хулить, а то не посмотрю на запрет, враз твои рыжие кудри на поясе у меня окажутся!

– А ты тоже его сыном будешь? – прищурился Демьян.

– Тоже, – кивнул Рус. – А что? Не похож?

– А кто вас тут поймёт, – хватая кинутый в яму конец верёвки, сказал Демьян. – Вы все на одно лицо, и всё, знать, братья.

– Братья только мы с Тяпкой, – пояснил Рус. – А батя наш Кунам, атаман...

– А ну кончай базар! – заорал Тяпка. – Тяни его суды!

Верёвка резко пошла вверх, и Демьян, отталкиваясь ногами от стенки ямы, помогал тащившим его разбойникам. Когда Демьян оказался по плечи над ямой, его подхватили и захлестнули руки верёвками за спину. Точно так же вытащили и связали Ивана...

– Вот они, батя, – доложил Тяпка вошедшему в сырую землянку атаману.

– Ловкие ребята! – «восхитился» Кунам. – Только почему-то всё в ямы падают.

Демьян завертелся на земляном полу, тщетно пытаясь разорвать верёвку.

– Ну-ну! Не трать без толку силы, они тебе ещё пригодятся, – нагнулся к нему атаман. – Я вижу, что вы добрые парни – по Силаю сужу. Смелые и друг за дружку горой. Знал, что на выручку ему придёте, потому и засаду устроил.

– Где Силай? – насупился Демьян.

– А он у нас в гостях, – выпрямился атаман. – Вот и вы в гости пожаловали.

– Так русские люди гостей не встречают, – вмешался в разговор Иван. – Развяжите нас.

– Будете себя благоразумно вести – развяжем, – пообещал атаман.

– Ладно, ваша взяла, развязывайте, – согласился Демьян.

– А ты, видать, средь своих тоже атаман, коль за всех отвечаешь, – заметил Кунам.

– Может, и атаман! – огрызнулся Демьян. – Только мы по дорогам не разбойничаем, путников не крадём и не убиваем, а служим законному, Господом Богом даденному князю.

– Ладно-ладно, служака! Развяжите, – кивнул Кунам Русу. – Только, – остановил взгляд на Демьяне, – не балуй, а то больно горяч!

– Не пугай, атаман, пуганые!

– А-а-а, пропавшей речкою пуганные! – захохотал Кунам и пошёл к двери. Он первым выбрался из землянки. За ним – полонянники, сзади пятеро разбойников с оружием наготове.

После сырой и вонючей землянки свежий осенний воздух приятно опахнул лица. Находящееся уже в зените солнце ласкало землю нежным теплом. Самый разгар «бабьего лета».

Пробирались через заросли вишняка и орешника куда-то вверх. Шли долго, петляя по бездорожью, но разбойники прекрасно ориентировались в своей вотчине.

– Мы бы сами Силая не нашли. Ишь куда они его запрятали, – шепнул на ухо Демьяну Иван.

– Конечно, не нашли бы! – подтвердил атаман.

– Хватит, Ванька, без толку молоть! – зашипел Демьян. – Не видишь, к кому попали?!

Вскоре показалась небольшая, приземистая аккуратная избушка. Вековые дубы, из которых она была сложена, сверкали желтизной. Окна и наличники, расписанные резными узорами, играли на солнце зелёной, защитной краской. Крыша была покрыта берестой. Сквозь стволы вишняка просматривались и другие избы. «Разбойничье логово», – мелькнуло в голове Ивана.

Перед ними распахнули дверь, и Кунам пропустил пленников вперёд. В избе было тоже светло, чисто и уютно. Хотя обитатели этих мест и вели разбойный образ жизни, на их быте это не отражалось. Да и сами эти люди, несмотря на нечёсаные и спутанные волосы, вид имели довольно ухоженный, и одежда их, часто заплата на заплате, отличалась свежестью.

Силай лежал в углу избы на деревянной кровати. Казалось, он в забытьи. Глаза закрыты, дыхание ровное.

– Тсы-ы-ы, – приставил палец к губам Кунам. – Спит. А сон – это поправка. Не будем ему мешать. Как проснётся, ещё придём, а пока...

– Кто там? – слегка повернув голову, слабым голосом спросил Силай.

Демьян шагнул к постели больного.

– Силай, друг сердешный! – мягко проговорил он. – Это мы с Ванькой приехали навестить тебя.

Силай изобразил на лице подобие улыбки, но вместо улыбки получилась страдальческая гримаса. Однако, несмотря на постоянную боль в плече и слабость, Силай рад был до беспамятства. На глазах его выступили слёзы.

– Как они тебя, гады! – рыкнул Демьян.

Иван тоже обнял друга.

Силай через плечо Ивана шепнул Демьяну:

– Да нет, что ты, они спасли меня... – Глянул на Кунама: – Кабы не они, быть бы мне уже у Господа на небесах...

– Кабы не они, – тоже посмотрел на Кунама Демьян, – ты не лежал бы тут раненый, а отдыхал дома на печи. Зачем им понадобилось нас хватать?

– Зачем – разговор особый, – вмешался Кунам. – А пока пускай отдыхает. Ему разговаривать тяжело, слаб.

Пленники и атаман перешли в соседнюю избу. Там тоже было уютно и светло. Расселись за дубовым столом. В мисках нехитрая еда: хлеб, постные щи, каша с конопляным маслом.

– Пятница, – словно оправдываясь за скудный обед, пояснил атаман. – Постный день.

Но гости и этому были рады. От голода у них давно свело животы.

– Поначалу я думал, что вы воргольские, потому и решил к праотцам отправить, – нарезая хлеб, проворчал Кунам. – Но когда увидал прыть Силая, зная, что в Ворголе таких резвецов нету, смекнул: ребята из Рязани али из Пронска. Потому и оставил вас в живых. Может, в мой отряд перейдёте, вместе промышлять будем? Понравились вы мне. Немного подучить разбойному делу – цены вам не будет.

– В разбойники не пойдём! – чуть не подавившись от неожиданного предложения, зло проворчал Демьян.

– А ты не торопись нас осуждать, – задержал нож в ковриге Кунам. – Мы тоже когда-то хлеб сеяли и свой, родимый, ели.

– Так что же заставило душегубничать-то? – буркнул Иван.

– Не что, а кто... Это история долгая. Ешьте, потом расскажу.

Атаман раздал всем по куску хлеба. Гости и хозяин по очереди стали попинаться ложками в общую чашку и хлебать щи. Не дождавшись конца обеда, Демьян отложил ложку:

– Так почему вы стали разбойничать?

Кунам вытер бороду рукавом:

– Любопытно? Ну слушайте. Это было давно, лет двадцать назад. Воргольский князь Олег был ещё зелен, но уже тогда проявлял свои звериные повадки, хотя не зверем ещё был, конечно, а зверёнышем. Косили мы раз с батей на лугах реки Сосны траву. Лето выдалось жаркое: взмокли, наморились, от усталости чуть с ног не валимся – с самой зорьки и до обеда без отдыху косили. И тут, точно на грех, проезжает мимо дружина с князьком нашим. Мы шапки, как положено, долой, а поклониться уж и мочи нет.

А Олег как завизжит: «Почему не кланяетесь, быдло поганое?»

«Так мочи нету поклоны отбивать, – отвечаем. – Намаялись, косою махаючи».

«Ах вы такие-разэтакие! – завизжал Олег. – На конюшню их! Батогами разбойников!»

Приказал так князюшко, повернул коня и ускакал. А нас скрутили и – на конюшню. И сам, гад, смотреть пришёл, как пороть будут. Велел обоим по двадцать батогов всыпать. Мой батя спрашивает: «За что?» – «Ах, не знаешь, за что? – ещё пуще взвился Олег. – На дыбу его! Да тридцать длинников врезать!» Я-то ещё легко отделался. Двадцать батогов – это тебе не тридцать длинников на дыбе, когда все суставы наизнанку выворачивают, а мышцы натягивают, как струны на гуслях. Короче, я-то живой остался, а батя, царствие ему небесное, – перекрестился на святой угол Кунам, – побоев не выдержал. До дому не довезли – скончался...

Кунам умолк. Потом, точно сглотнув комок боли и горечи, продолжил:

– И решил я князю отомстить. Как-то подстерёг его в поле. Он был с двумя дружинниками. Охрану я завалить успел, а Олег ускользнул: вырвался, гадёныш, и ускакал. И приказал до смерти забить жену, а детишек, сынов моих, совсем ещё малышей, хотел татарам в рабство продать. Но я ночью с друзьями – а вокруг меня стали уже друзья собираться – выручил из полона мальчиков моих, Тяпку и Руса. Вот так, без матери, и выросли ребята в лесу, с дикими зверями вместе. И с той поры мы грабим воргольских, только до Олега всё добраться никак не могу. Неуловимый, бестия. Но ничего, доберусь. Я слыхал, он и вам насолил. Силай сказывал, почему вы этой дорогой поехали – чтоб Воргол обойти. А мы-то сначала решили, что воргольские из Рязани скачут, ведь дорога эта из Воргола и на Пронск, и на Рязань смотрит. Ошиблись, знать, – и чуть не уложили вас в сыру землю.

Кунам опустил глаза и снова стал хлебать подстывшие уже щи. В избу через открытое окно ворвался лёгкий ветерок и охладил трапезников. После щей и гости, и хозяин начали уплетать кашу. Кунам искоса глянул на Демьяна:

– Так что, витязь липецкий, не зарекайся от разбоя. Мы не знаем, что у кого на роду написано, кому какая судьба уготована.

Первым закончил трапезу Демьян и облизал деревянную ложку.

– Браги или мёду? – предложил Кунам.

– Да нет, благодарствуем, – отказался Демьян. – А нас ты разбойничать силой заставишь?

– Ну зачем же? – насупился атаман. – Силой тут не заставишь. Мы люди вольные, и порядок в отряде, пока все заодно. Любой может идти на все четыре стороны, только где и кто нас ждёт? И вы вольны. Погостили – скатертью дорожка. Но, чур, князя своего на нас не наводить. И знаете, чует моё сердце, вы ещё придёте за помощью. Будете и вы душегубничать.

Пленники молча переглянулись. Иван потянулся за кружкой с квасом, попил и снова глянул на Демьяна.

– А за Силая не беспокойтесь, – вытирая губы рушником, заверил Кунам. – Мы его подстрелили, мы и на ноги поставим. Как поправится, сил наберётся – отпустим, держать не станем...

На том и распрощались.

Возвратились назад друзья уже к ночи. Звёзды, мигая, глядели на землю. Над горизонтом серебрилась полная луна.

– А как у тебя дела с Варькой? – спросил вдруг Ивана Демьян.

Иван не ожидал подобного вопроса. Пожал плечами:

– Да никак! – Помолчал немного и добавил: – Избегает она меня. Антипа Рвачова дожидается. Его любит...

– А почему твои родные её не сватают? – не унимался Демьян.

– Ну а зачем? Чтоб потом всю жизнь маяться? Пускай уж идёт за Антипа.

– Так ты её не любишь? – никак не мог понять друга Демьян.

– Люблю!

– Да в чём же тогда дело?

– Она меня не любит.

– «Любит, не любит»! – передразнил Демьян. – Это всё ерунда, характеру у тебя нет! Ну ладно, мы это мигом поправим. Завтра моя Маша пригласит Варьку в гости, а я приглашаю тебя. В гостях она, может, тебя и полюбит.

– Да бесполезно! – махнул рукой Иван.

– А там посмотрим, – ухмыльнулся Демьян.

Вечером второго дня Иван, как бы невзначай, зашёл к Шумаховым. Увидя Варвару, весь залился румянцем.

– О-о-о! Ванюха! Проходи! – сорвался Демьян с лавки и, затащив гостя в светлицу, усадил его рядом с гостьей. Та в смущении отодвинулась и отвернула лицо. Тихо проговорила:

– Ну, мне пора.

– Куда же так скоро? – заволновалась Мария. – Ещё посидим, потрапезоваем...

– Нет. Я сыта. Пойду, – решительно встала Варвара и направилась к выходу.

Дёмка толкнул Ивана – действуй, мол.

Иван вскочил и растерянно затоптался на месте. Мария тоже глазами показывала: иди! Иван буркнул под нос: «Я её провожу», – и выскочил следом за Варварой.

– Варя, погоди! – крикнул уже на улице. Его сердце учащённо колотилось, как будто тесно было в груди и оно хотело выскочить наружу. Юноша испытывал самый настоящий страх. Он и тянулся к девушке, и боялся её, робел настолько, что совершенно не знал, как себя вести, не находил ни единого слова для разговора, боясь услышать резкие, унизительные слова.

И услышал.

– Ну что тебе надо? – с досадой спросила Варвара.

– Да так, ничего... – Иван покраснел ещё больше.

– Ну зачем ты ходишь за мной? Сколь разов говорить, чтоб отстал. Не люб ты мне! Я Антипа люблю! Его жду! – решительно отрезала Варвара и пошла прочь.

Долго стоял Иван, словно прибитый к земле. Боль обиды сдавила сердце, слёзы выступили на глазах. «За что? За что? Ведь я же люблю её!» – мучительно билась в голове одна-единственная мысль.

Ему хотелось догнать девушку или хотя бы крикнуть: «Варя-я-я! Я люблю тебя!» – но мешал горький, удушливый комок в горле, а ноги отяжелели так, будто к ним привязали дубовые брёвна.

И он стоял и смотрел, как в лунном серебристом свете двигалась стройная фигурка любимой девушки, пока она не исчезла за плетнями изб.