Текст книги "Черленый Яр. Потомок Святогора"

Автор книги: Виктор Душнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава тринадцатая

Чтобы достичь родного Липеца, Константин Ломов загнал двух коней и сам чуть живой предстал пред очами князя. С момента появления в пределах Черлёного Яра Ахмата Святослав Иванович сильно изменился. Он стал более осмотрительным и мудрым, но и более раздражительным и вспыльчивым. Константина встретил в приёмной палате – уставший, с одутловатым лицом, признаком недосыпания и постоянных тревожных мыслей, не дававших ему забыться и отдохнуть.

– Ну что там в Ногаевом улусе? – не дожидаясь доклада Константина, спросил князь. – Как Дорофей?

– Плохи дела, Святослав Иванович, – еле держась на ногах, ответил посланец Дорофея.

– Да ты сядь, сядь, – участливо сказал князь. – А теперь рассказывай.

– Ахмат достиг Ногаева юрта. Темник кочует южнее Северского Донца.

– Ну и что?

– Ахмат настраивает Ногая против Липецкого и Воргольского княжеств и почти добился своего. Для проверки вашей благонадёжности Ногай снарядил необычное посольство: в Лебедяни собираются отстреливать лебедей для темника. Видать, Рвач рассказал Ахмату, а тот Ногаю, что ты, княже, слишком ревностно охраняешь это заповедное место. И если ты запретишь такую охоту или начнёшь чинить ещё какие препятствия посольству, Ногай пошлёт сюда карательный отряд.

– Так вот в чём дело, – опустил голову Святослав Иванович.

– И ещё, с отрядом едет хазарин по имени Самуил. Хитрая бестия этот иудей! Его больше всех и надо опасаться.

– Нам на своей земле их опасаться нечего, – запальчиво возразил князь. – Наглеть особо не дадим. А что Дорофей? Как вам удалось убежать из-под Воргола?

– Да это длинная история, княже. Мы пристроились к Ахматову отряду, вместе с Рвачом и Антипом, ну и добрались до Ногаевой орды.

– А Дорофей не на подозрении у Ахмата?

– Да что Ахмат! Он хоть и зверь, но совершенно наивный и ничего не слышит, когда деньги звенят. Вот Рвач – хитрец. Он, кстати, Ахмата на кровавые подвиги и подбивает. Возле жадного Ахмата Рвач не прочь и сам поживиться. Ведь ты, Святослав Иванович, ему не позволял грабежами заниматься, а при разбойнике Ахмате Рвач богатеет. А Дорофей? Дорофей Гаврилович при Рваче укрепился. Недавно примчался чуть не в цепях Исай. Непонятно, как нас нашёл, и главное, татары его нигде не тронули. Весь измученный, израненный – еле живой, словом. Я не знаю, откуда он сбежал и кто на него цепи надевал, только он что-то Рвачу по секрету сказал, и тот к Гаврилычу ещё ласковей стал. А до того на расстоянии держал.

Святослав Иванович с облегчением вздохнул: «Слава Богу! Получилось так, как мы хотели. Хитёр же Семён Андреевич!» – и улыбнулся.

Константин заметил, что князь его не слушает, и замолчал. Тишина длилась недолго. Святослав Иванович очнулся и глянул на Ломова.

– Хорошо-хорошо. Мы их встретим, – сказал хрипло. – А ты ступай, отдохни.

Князь позвал прислугу и велел накормить разведчика, проводить домой и дать ему выспаться.

Глава четырнадцатая

Самуил прибыл с отрядом татар в Липецкое княжество в конце лета. И пожаловал-то, как назло, в праздник летопровождения – первого сентября. В этот день на Руси встречали Новый год.

Праздник начался с утра. Вся монашеская братия Поройской пустыни с игуменом Зосимой во главе, отслужив молебен в Успенской церкви, собралась в крепости Липец. Надев праздничный наряд, в сопровождении ближних бояр вышел к монахам Святослав Иванович Липецкий.

– С Новым годом, отец Зосима! – сказал князь.

– С Новым годом, Святослав Иванович, – ответил игумен и осенил его благословением, а затем благословил на все четыре стороны народ липецкий.

И пошла горой гульба! Были открыты бочки с вином, брага и мёд лились рекой. Сам князь, ради праздника, выделил для неимущих долю запасов из своей казны на питейные дела. А напившись, люди сошлись за городом на кулачки. Воронежские отроки, объединившись с онузскими, встали против липецких. Но липецкие попроворней ребята и посильней.

– Эй, онузяга! – задорно кричали хмельные липчане. – Слетайте сюда вместе с воронятами, мы вам подсыплем ячменя!

Стенка на стенку пошла. Хоть и пьяный был народ, но всегда придерживался строгих правил: бить только кулаками, ежели кто упадёт, ногами не топтать.

В разгар схватки и показался с воргольской стороны отряд Самуила.

– Ребята! Татары! – крикнул Антон Свиристелкин.

Все замерли от удивления. Злые, с разбитыми скулами и носами, припухшими губами и кровоподтёками под глазами, кулачники недолго думали.

– Бей их! – крикнул кто-то из толпы.

Все разом пришли в движение, и многостенная орава кинулась на татар. Степняки схватились за луки, и несколько сражённых стрелами парней упали замертво. Но и русичи не растерялись. В ход пошли тут же выломанные дубины, и не успели татары вложить в луки ещё по стреле, как наши уже стаскивали всадников с коней. Били их кольями, а некоторые успели вырвать из неприятельских рук сабли и пустить в ход. Завязалась кровавая драка.

До князя не сразу дошла весть о случившемся, но когда узнал об этом, то в полном вооружении выскочил из крепости с дружиной и кинулся на выручку татарам. Однако окрики его и дружинников не помогли. Увлечённые дракой, липецкие отроки не слышали его и продолжали бить степняков. Только несколько человек удалось вырвать у разъярённых парней, каким-то чудом спасся и Самуил. Наткнувшись на стену княжеской дружины и увидев князя, пьяный народ наконец остановился.

– Святослав Иванович! – рявкнул Егор Клешнев. – Отдай разбойников нам на потеху! – И толпа снова угрожающе зашевелилась.

– Стойте! – поднял меч князь. – Опомнитесь! Грех великий на праздник проливать кровь гостей!

– Не гости они нам, – поддержал Клешнева смерд с Репеца Артём. – Они поганые тати, а поганых бить не грех. Они больше нашей кровушки полились!

– Стойте! Кому говорят?! – угрожающе замахнулся обоюдоострым мечом Святослав. – Кто ещё кровь прольёт, будет осуждён на позорную смерть!

Толпа, услыша такие угрозы, отхлынула и стала остывать.

– Уведи их немедля, – кивнул в сторону дрожащих от страха татар Долмату князь.

Долмат повёл степняков в кремник. Святослав Иванович с небольшой дружиной остался с народом.

– Что же вы наделали, друзья? – привстав на стременах, с печалью вопросил у отчаянных отроков князь. – Это ж посланники! Быть беде. Ногай этого не простит!

Люди молча опустили головы. У многих хмель как рукой сняло. Потом начали падать на колени.

– Прости нас, княже! – завопили.

– Бог вас простит, – ответил растроганный князь. – Но басурманы нам не простят. Подымайтесь с колен. Воплями теперь не поможешь. Готовьтесь к войне.

«Ну вот, всё само собой и разрешилось, без лебедей», – подумал и повёл дружину обратно в крепость. Но вдруг остановился:

– Сколько народу побито?

– А кто его знает, – вздохнул кто-то. – С десяток, наверно.

– Похоронить чинно! – И галопом помчался к воротам кремля.

Самуил успел за время отсутствия Святослава опомниться и встретил его уже как хозяин: предъявил Ногаев ярлык:

– Головой ответишь, князь!

Святослав Иванович сверкнул глазами:

– В моих хоромах не кричать! А отвечать я буду только перед своим Богом, Иисусом Христом!

Самуил трусливо опустил глаза:

– Хорошо, я завтра уеду. Тебя же, князь, и Олега Воргольского ждёт у себя хан Ногай.

– Олегу Воргольскому твои слова я передам, но сам являться к темнику Ногаю не желаю. Повторяю: на земле своей я хозяин, а ответ держать буду после смерти только перед Богом.

– До Бога далеко, до Ногая близко, – буркнул под нос хазарин.

– Что?

– А то! Прикажи своим головорезам, чтоб не чинили препятствий нашему возвращению.

– Хорошо, проводим, – строго кивнул князь. – Долмат!

– Я тут, княже!

– Проводишь татар и этого хазарина до Половецкого шляха. Да возьми дружинников побольше, не дай нашим опять разъяриться.

Самуил злобно посмотрел на Святослава и отвернулся.

Глава пятнадцатая

Князь Олег Воргольский узнал о случившемся с Ногаевым посольством в Липеце и в мгновение ока прискакал к Святославу.

«Лёгок на помине, – поморщился Святослав, увидя в окно примчавшегося на взмыленном коне родственника. – Сейчас будет поучать, что мне нужно делать».

– Как ты мог допустить расправу над посольством? – скинув на ходу кафтан, начал укорять хозяина гость. – Виновных наказал?

Святослав внимательно посмотрел на Олега:

– А ты что, приехал над моими людьми суд чинить? Аль Липецкое княжество и Черлёный Яр уже в твоё владение перешли?

– Но ты понимаешь, что вы натворили? – перебил Святослава Олег. – Ведь гнев Ногая падёт не только на твоё княжество, а и на весь Черлёный Яр, и на княжество Воргольское. Ты понимаешь, что уже скоро надо ждать Ногаеву рать? Ну, допустим, ты и твои разбойники пострадают, и поделом. Но я-то за что страдать должен?

– Да не горюй, – усмехнулся князь Святослав. – Самуил и тебе велел к Ногаю явиться, так что езжай на Северский Донец, Ногай сейчас там кочует. Падай на колени перед самозваным ханом, оправдывайся и всё вали на меня. Может, и простит. Только вот не знаю, простит ли за это тебя настоящий хан из Сарая Телебуга. Он люто ненавидит Ногая за его самоуправство. И вспомни князя Дмитрия Переславского, поклонившегося Ногаю. Кому Телебуга отдал ярлык на Великое княжение Владимирское? Езжай-езжай, попытай счастья. Я же ни к Ногаю, ни к Телебуге не собираюсь.

– Да ты, князь, ошалел? К Ногаю мне ехать незачем! – возмутился Олег. – Мой властелин – царь царей Телебуга, у него и буду искать покровительство и защиту. Советую и тебе к царю явиться, только не уверен, простит ли он тебе гибель Ногаевых нукеров. Хоть они ему и противники, но всё ж татары. А мне тут оставаться смысла нету. За твои лихие дела я отвечать не хочу!

Князь Воргольский схватил кафтан:

– Ефим! Седлай коней! Домой возвращаемся.

Ефим от неожиданности раскрыл рот, но, увидев свирепый взгляд князя и боясь получить батогов за промедление, опрометью кинулся по лестнице вниз. Следом – Олег. Святослав крикнул ему вдогонку из окна:

– Сестру не хочешь проведать?

Олег недовольно махнул рукой, как мальчишка прыгнул на коня и поскакал к воротам детинца.

А Святослав Иванович возвратился в приёмную палату.

«Никому не понять меня в этом суетном мире, – думал он. – Даже брат жены, и тот в момент опасности отвернулся. Да он просто трус и негодяй и ради спасения собственной шкуры готов на предательство. Но что же делать? С Ногаем мне одному не справиться...

Стоп! – мелькнула в голове мысль. – А пошлю-ка я верного человека к князю Мстиславу Михайловичу Карачевскому. Тот смелый воин, может, вдвоём и отобьёмся. Но кого послать? Дорофей у Ногая, Василий Шумахов в Орде. Так... Шумахов...»

– Постой-постой! – заговорил князь вслух. – Дёмка! Не бирич, но малый шустрый, сделаем биричем. Хотя к Мстиславу Михайловичу и необязательно бирича посылать. Главное – доставить весть об угрожающей мне опасности. Долмат! – крикнул Святослав.

Следом за стремянным вошла и Агриппина Ростиславна.

– Дол мат, найди Дёмку Шумахова, да побыстрей!

– Слухаю! – рявкнул, аж княгиня вздрогнула, Долмат и скрылся за дверью.

– Милый мой соколик, – ласково заговорила жена. – Что произошло у вас с Олегом? Почему он так поспешно ускакал?

– Я предлагал ему с тобою повидаться, да он не захотел, – целуя Агриппину, ответил князь. – Видно, не особо ты ему нужна.

– Но ведь на то должна быть причина?

– А причина в случившемся с татарами. Твой братец заместо того, чтоб совместно решить, как обороняться от врага, начал обвинять меня в разжигании войны и требовать, чтоб я поехал к Телебуге на суд. Но ты же знаешь, что за убийство послов в Орде карают смертью. Смерти-то я не боюсь, но татары пришлют сюда карателей для расправы над всеми, и виноватыми и безвинными. Тем более не Телебуга зовёт на суд, а Ногай. Посуди сама, зачем я туда поеду? – Князь опустился на лавку, княгиня рядом, положив голову на плечо мужа.

– А может, обойдётся? – Голос её задрожал. – Ведь не так страшен чёрт, как его малюют. Я тебе, конечно, не советчица, но запомни: без тебя на этом свете мне места нету. Умру с тобой!..

Через несколько часов в терем явился Демьян Шумахов. Весь как на иголках, словно конь ретивый, глаза что угли сверкают. Снял шапку, поклонился в пояс, свесив чёрную курчавую голову:

– Слушаю, Святослав Иванович.

– Подойди сюда, добрый молодец, – поманил пальцем Демьяна князь. – Сядь на лавку.

Демьян присел.

– Вот что, Демьян Василия. – Демьян аж покраснел, услышав из уст князя своё отчество. – Хватит тебе около бабьей юбки ошиваться, пора и посерьёзней делом заняться, чем на посылках у князя Александра бегать. Дело ждёт тебя угодное для всего княжества, но, сразу скажу, весьма опасное.

Демьян вскочил и снова поклонился:

– Рад служить князю Липецкому!

– Сядь! И запомни: не князю ты служишь, а княжеству. Народу, вверенному князю Богом. Знаешь, где находится Карачев?

– Знаю, – кивнул Демьян. – Через Воргол надо ехать.

– Ну так вот. Поезжай в Карачев, но не через Воргол. Князь Олег нам теперь враждебен, и потому направляйся на Лебедянь. Не доезжая Лебедяни, переплывёшь Дон у устья Красивой Мечи и вдоль этой реки – прямо на Карачев. Грамоту писать не буду, передай князю Мстиславу на словах, что мне зимой будет нужна помощь, татары грозятся разорить наше княжество. Если он сможет, то пускай по первому зову гонца придёт с дружиной на подмогу. Понял?

– Понял, – встал Демьян. – Когда ехать?

– Завтра. И возьми в подручные надёжного человека, дорога нелёгкая. Есть верный друг?

– Есть! – радостно кивнул Демьян. – Иван Сшибанов.

– Это не тот ли, который медведя поймал? – поднял бровь князь. – Если тот, то выбор хорош. И главное – не горячись. Будь осторожен с воргольскими, что-то неладное у них творится. Князь Олег, видать, испугался и от страха готов даже на предательство, лишь бы угодить татарам и отвести их гнев от своей земли в нашу сторону.

Князь помолчал. Потом вздохнул:

– Ну иди. Дай Бог счастливой дороги!

Демьян выбежал из терема как очумелый, прямо с лестницы прыгнул в седло, поднял коня на дыбы и поскакал домой.

Глава шестнадцатая

В избу Демьян вбежал в радостном возбуждении.

– Маша! – с порога крикнул. – Собирай в дорогу! Харчей, одёжу, а я к Ванюшке...

– Куда ж так скоро?! – всплеснула руками Мария.

– Не велено сказывать. По Князеву заданию, – отрезал Демьян.

– Что?.. Куда?.. Вот черти окаянные! – хлопая ладонями о шаровары, завопил дед Шумах. – Один непутёвый, а другой ещё непутёвей. Никакой управы на паразитов!..

– Ого-го! – ввалился Демьян в хату Ивана Сшибанова, горделиво запрокинув голову. – О, и Силай тута!

Он потрепал по плечам удивлённых друзей.

– Ванюха! Собирайся в дорогу! – не откладывая дела в долгий ящик, приказал.

– Да ты сядь сперва, не суетись, – степенно проговорил Иван. – Ну а теперя гутарь толком, куды ехать и зачем?

Дёмка, продолжая важничать, подозрительно посмотрел на Силая, давая понять, что тому не след знать о его планах.

– Куды ехать-то? – повторил Иван.

– За кудыкину гору! – гоготнул Демьян. – Прутья ломать, тя по заду стегать!

– А ежли сурьёзно?

– А ежли сурьёзно, то князь приказал нам ехать в Карачев. – Демьян снова покосился на Силая: – А ты – молчок! Не то...

– Что «не то»? – обиделся Силай. – Что я, лазутчик какой? Чего уставился, черномазый? Взял бы лучше с собой, втроём веселей.

– Я бы взял, – расстегнув ворот кафтана, развалился на лавке Шумахов, – да князь велел вдвоём, а ослушаться я не могу.

– Да ты и не ослушивайся, – хмыкнул Силай. – Кто узнает, что я с вами?

Демьян уставился на него своими угольно-чёрными глазами и, поёрзав на лавке, принял решение:

– Ладно, собирайся и ты! Втроём и правда веселей и сподручнее.

Сладкозвучный утренний перезвон колоколов в Успенской церкви звал прихожан к молитве, когда троица выбралась на Суздальский шлях. Разноголосый птичий хор преследовал путников, которые ехали так быстро, что, проскакав несколько поприщ по лесной чаще, задолго до полудня были уже на берегу Дона, в том месте, где впадает в него Красивая Меча.

– Силай! – крикнул Шумахов, придерживая своего ретивого жеребца. – Где переправа? Ведь мы когда-то здесь бывали. Говорят, тут разбойники дюже лютые шляются.

– Детские сказки, – пробасил Иван.

Выехали на крутой берег Дона, и глазам открылась во всём своём сиянии и просторе голубая гладь обнявшихся при слиянии Дона и Красивой Мечи. Сползающие с берега к воде кустарники и причёсываемые ветром деревья точно вглядывались в казавшуюся бездонной речную глубь.

– Чуть выше надо взять, – указал кнутовищем на север Силай. – Тута не пройдём. Красивая Меча воды поддаёт, да и береговые кусты – не пролезешь.

Глаза ребят сверкали от удовольствия и удали. Как же! Впервые в жизни выполняли столь ответственное задание. Они ринулись вдоль берега, ища переправу, и наконец отыскали удобное место, где Дон был не очень глубок.

– Тута мелко. – Силай пустил своего гнедого вброд. – Пошли.

И друзья вошли в реку. Дон здесь действительно был мелким, лишь кое-где вода доставала до брюха коней. Противоположный берег пологий, но заросший частым кустарником. Не ведая об опасности, посланцы князя углубились в чащу и не успели ахнуть, как послетали с коней на землю и были тут же связаны незнакомцами. Демьян сначала подумал, что это люди князя Олега выследили их, но потом усомнился в своей догадке.

– Ха-ха-ха! – заржал один из нападавших, здоровый и лохматый, как ведьмак, детина. – Попались!

– А у них, поди, и серебришко с золотишком имеется, – прохрипел маленький, сгорбленный, тоже весь заросший волосами и одетый в рванье мужик.

– А кони хороши, атаман! – порадовался добыче третий, ничем особо от остальных не отличавшийся. Всего же в шайке, как насчитал Демьян, было шестнадцать человек.

– Вот тебе и детские сказки, это же разбойники! – успел шепнуть Ивану Силай, пока их, связанных, тащили из кустов на лысый левый берег Красивой Мечи.

– Разбойники, – горестно шепнул и Демьян. – Ну, тогда нам крышка...

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, но косо смотрело через деревья на землю. Разноголосое пение и щебетание птиц заполняло весь лес.

Разбойники немного протащили пленных, потом развязали им ноги и вывели к берегу Красивой Мечи в том месте, где она уже готовилась слиться с батюшкой-Доном. Перешли с левого берега на правый по связанному лыком плавающему бревенчатому мосту, и на земле разбойники снова положили полонённых на траву и связали им ноги.

– Та-а-ак, это наши владения, – заявил тот, которого называли атаманом. – Вы, не спросясь, зашли к нам, значит, тута и должны сложить головы. А чтоб не воняли, ройте себе могилы. Не мы же, в сам деле, должны для вас стараться! – заржал, оскалив жёлтые зубы, атаман и оглянулся на свою шайку.

Та ответила дружным весёлым хохотом.

– Рыть будете по-одному, – снова заговорил атаман. – Мы люди бедные, и лопата у нас одна. Развяжите вон того первым, – указал на Силая.

Под прицелом луков Силай, озираясь по сторонам и потея, начал снимать тупой лопатой верхний, дерновый слой почвы.

– Хучь бы лопату наточили, гады, – буркнул недовольно себе под нос.

– Копай той, какую дали! – разозлился атаман. – А то зубами заставим землю грызть.

– Дольше проживу! – не сробел Силай.

Атаман прекратил бесполезный разговор, а Силай всё-таки снял с трудом верхний слой земли и начал углубляться вниз. Подчищая дно ямы, он, сознательно медля, понемногу выбрасывал землю наружу и продолжал стрелять глазами по сторонам.

– Кунам, – обратился один из разбойников к атаману. – А пленырь никак сбежать хочет. Гля, как зыркает окрест!

Кунам лениво посмотрел на копача собственной могилы, махнул рукой и сквозь зубы процедил:

– Да куда ему бежать? – и снова заржал, как жеребец.

И остальные опять громко засмеялись, в том числе и те, кто держал на прицеле Силая. Задирая вверх клочковатые бороды и трясясь всем телом, они ослабили тетивы и опустили луки. Этим и воспользовался Силай. Он, в мгновение ока спружинив ногами, вынырнул из ещё неглубокой ямы и метнулся к берегу реки. Разбойники от изумления открыли рты и опомнились только, когда Силай, ласточкой раскинув руки, подпрыгнул и полетел с обрыва в реку. Один из разбойников успел-таки выстрелить, и на излёте стрела настигла беглеца, но он уже скрылся в воде.

– Держи его! – заорал Кунам, и вся ватага ринулась к берегу. Молодой разбойник нырнул.

– Рус! Куда? – ещё громче заорал атаман. – Там мелко, сынок! Разобьёшься!

Однако Рус не разбился. Немного погодя вынырнул, вертя головой, но пленника не было.

– Его нету! – крикнул Рус.

– Бегите вдоль берега по течению! – приказал Кунам. – Коли не расшибся, должен где-то выплыть!

– Смотрите кровь! – буркнул пожилой разбойник. – Он ранен, кровь должна быть видна!

И все, забыв про остальных полонянников, кинулись вдоль берега реки.

– Иван, – глухо прохрипел Демьян. – Ползи сюда. Постарайся зубами развязать мне руки, а потом я тебя развяжу. Быстрей, пока они разбежались.

Узел был сложно запутан и не поддавался. Тогда Иван стал рвать верёвку зубами и вдруг вскрикнул.

– Ты что? – шикнул Демьян.

– Жуб шламал! – прошепелявил Иван. Наконец он перегрыз верёвку, и Демьян подкатился к яме, схватил лопату и несколькими ударами перерубил ножные путы. Потом он освободил Ивана.

Разбойники же продолжали метаться по берегу, удаляясь к устью. Парни той же лопатой порезали упряжь у оставленных разбойниками коней и дунули в лес. Отбежав на безопасное расстояние, остановились.

– Вань! – тяжело выдохнул Демьян. – Нельзя бросать Силая. Он ранен и должон где-то выплыть. Я остаться не могу, мне нужно выполнить поручение князя. Останься, Вань, разыщи Силая.

– А ты-то один справишься?

– Теперь умней буду и до Карачева змеёй поползу. А ты найди Силая. Если он слишком тяжёл, скачи с ним в Липец. А если ничего, то ждите меня в устье Птани, ладно?

– Ладно, дуй. Да будь осторожен.