Текст книги "Волчье Семя. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Виктор Гвор
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)
Сенаторы не спешили. Собственное мнение по обсуждаемому вопросу, равно как и по любому другому, конечно же, имел каждый. Но ни один не торопился озвучивать его первым.
– Да что тут думать, – самым решительным, как обычно, оказался пан Пилсудский. – Разве может истинный шляхтич пропустить добрую свалку?! Поднимем язычников на гусарские пики! Заодно вернем исконно поленские земли за Бугом. До самого Кия!
Отвага компенсировала пану Юзефу, как, впрочем, и большинству Пилсудских, некоторую прямолинейность мышления.
– Не скажите, – покачал головой пан Понятовский. – Не забывайте, что воевать придется со Зверями. Ларги – серьезный противник.
Пан Ежи мыслил столь же гибко, как и его вечный оппонент, но был традиционно осторожен, благодаря чему неплохо уравновешивал пана Юзефа.
– И что? – Пилсудский вскочил на ноги и возбужденно замахал руками. – Разве может это остановить истинного шляхтича? Поднимем ларгов на гусарские пики!
– Пан Юзеф излишне оптимистичен, – пробурчал пан Сапега. – Но прав по сути. Наш долг, как людей истинно верных Господу нашему...
Набожность пана Бориса была известна всем присутствующим.
– Не скажите, пан Борис, – перебил Вишневецкий, не считающий возможным хоть в чем-то отстать от недавнего соперника на выборах. – Орден – еще не вся церковь! И не все духовные отцы поддерживают данное предприятие. Впрочем, язычников наказать, безусловно, надо! Предлагаю пропустить армию Ордена, а самим выступить чуть позже, когда воины Господа выбьют Зверей...
– Церковь едина, сын мой, – пророкотал бас поленского архиепископа Миколая Тромбы, – но в словах твоих есть рациональное зерно.
– Насадим оставшихся на наши пики! – с энтузиазмом поддержал пан Юзеф.
– Не знаю, не знаю... – покачал головой Понятовский. – Я бы предпочёл не рисковать. Пропустить Орден через наши земли, и пусть сами разбираются...
– Пропустить... – пан Скомпа задумчиво посмотрел на пана Ежи. – Доброе дело! Только провизию и фураж пусть покупают за полновесное золото. В крайнем случае, за серебро. Никаких долговых расписок!
Фамилию свою пан Адам оправдывал полностью*.
– А если откажутся? – усмехнулся пан Клевецкий.
– Насадим на гусарские пики! – рявкнул Пилсудский.
– Святых братьев? – вытаращился на него Сапега.
Пан Юзеф сообразил, что брякнул что-то не то:
– Э... Ну... Не то, чтобы...
Великий круль нашел глазами Великого же канцлера и едва заметно кивнул.
– Если мне не изменяет память, панове, – пан Леслав обвел глазами сенаторов, – а она мне никогда не изменяет, этот вопрос уже обсуждался при пане Тадеуше. И мы просили безпечников прояснить некоторые аспекты грядущего противостояния. Может быть, прежде чем принимать решение, нам стоит поинтересоваться результатами их работы? – пан Леслав под одобряющие возгласы сенаторов дождался кивка правителя и сделал приглашающий жест: – Прошу, пан Багира!
Звешхник Безпечной Справы* мягко поднялся:
– Основные цифры по силам противостоящих сторон у нас уже были, – промурлыкал он, – однако требовалось уточнить некоторые мелкие нюансы. Мы их уточнили, – губы растянулись в доброжелательной улыбке матёрого хищника. – Наши западные соседи при оценке сил противника немного ошибаются, – улыбка стала еще добрей. – Они думают, что у Сварги три-четыре сотни ларгов. Максимум пять. И их, действительно, пять, – пан Багира хмыкнул, – но тысяч. И это только бойцы на княжеской службе. Не считая не окончивших обучение, вышедших в отставку по возрасту и хлопов. Хотя у них ларги хлопами быть не могут. Но это не суть. Суть в том, что минимально подготовить их для боя – дело пары недель. В общем, Орден могут встретить до десяти тысяч ларгов, из них тысяч семь-восемь – профессиональных жолнежей.
Установившаяся тишина была полной. Беззвучно шептали молитву набожный пан Сапега и архиепископ поленский, пан Скомпа загибал и разгибал правой рукой пальцы левой, будто пытался сосчитать жуткие тысячи страшных ларгов, притих и съежился пан Пилсудский, пытался закрыть отвалившуюся челюсть Михась Вишневецкий... Только круль и канцлер, давно знакомые с озвученными цифрами, не выказывали особого удивления. Да под потолком навязчиво жужжала крупная муха, неизвестно каким образом пробравшаяся в святая святых Великой Полении, руководство которой постигало всю глубину ямы, в которую угодила страна.
– Вы не ошиблись, пан Багира? – жалобно проблеял пан Черторыйский. – Их действительно десять тысяч? Но откуда?!
– Сварга больше сорока лет разводит велетов, – пан Багира по-прежнему улыбался. – Как коров в коровниках.
– Дупа! – выругался Вишневецкий. – Полная дупа!!! Мы все в заднице у Нечистого!
– Не сквернословь, сын мой! – укорил его архиепископ. – Хотя твоя оценка ситуации представляется мне обоснованной.
Сапега согласно кивнул.
– Не так уж нам и нужны земли за Бугом, – неуверенно проговорил Пилсудский. – А Кий и вовсе нашим никогда не был...
– Давайте не будем пропускать войска, – прошамкал пан Понятовский. – Не стоит злить восточных соседей. Живем мы мирно, ни на кого не нападаем...
– Но мы же не можем пойти против Господа... – почти прошептал Сапега. – Долг наш, как сынов Его...
– Не поминай имя святое всуе, сын мой, – откликнулся архиепископ. – Слово ландмастера Ордена не есть Слово Господне! Даже в церкви не все согласны с данными действиями!
– Сначала они пойдут по нашим землям, – пан Скомпа перестал считать и взял слово, – и мы сможем нажиться на торговле. Несильно, ибо платить они будут ассигнациями или вообще не будут. Потом их разобьют, и они бросятся обратно. Жрать захотят по-прежнему, а платить будет нечем. Начнут грабить... – пан Адам замялся.
– Убивать и насиловать, – подсказал Черторыйский.
– Да, спасибо, – кивнул Скомпа. – Хотя последнее не столь важно, бабы в итоге новых хлопов нарожают. Главное – грабить и жечь. А бумаги Ордена не будут стоить и ломаного гроша. И их отберут сварожцы, что заявятся следом. А заодно всё, что осталось... Сплошной убыток...
– А зачем сварожцам бумаги, не стоящие ломаного гроша? – поинтересовался пан Юзеф.
– В сортир ходить, – захохотал Вишневецкий. – Зверям самое то!
– Не сквернословь, сын мой! – вновь сделал замечание архиепископ, осеняя себя знаком.
– Итак, панове, – в принципе, крулю говорить было рано, но пану Мариушу стало скучно. Слишком уж паны просты и предсказуемы. Ими любой ребенок управлять сможет! А уж дочка – вообще без проблем! – Я так понимаю, что Сенат принимает решение не пропускать войска Ордена через земли Полении? Пусть обходят через Кроатию и Пацинакские Степи?
– Нет, Ваше Величество, – скривился архиепископ. – Так с Орденом поступать не следует. Можно и отречение словить! И остановить эту махину уже не сможем! Для Святых братьев не существует границ.
– Истинно так, Ваше высокопреосвещенство, – согласился круль. – Но только для святых братьев. Их мы пропустим. А вот всех остальных – через Кроатию. К чему нам здесь сборище бандитов, наемников и прочего сброда?
– Вы хотите сказать, что мы не пропустим военные отряды нордвентских владетелей? – поинтересовался Черторыйский.
– Ну да, – кивнул Мариуш, – я так и сказал. Только войска Ордена! Они, конечно, будут недовольны, но это уже не наше дело...
– Вынужден с Вами не согласиться, Ваше Величество! – не унимался Черторыйский. – Дело в том, что...
– Вы о своем сыне и наследниках панов, отданных Ордену в заложники? – напрямую спросил круль.
– В обучение, – хором поправили сенаторы.
– Как вам будет угодно, панове, в обучение так в обучение, – усмехнулся пан Мариуш. – Но эту проблему можете считать решенной. Я уже отправил сотню жолнежей с целью возврата несчастных детей в объятья любящих мам.
– Сот-ик-ню-ик, – от потрясения на пана Пилсудского напала икота, и он присосался к кубку с вином. Не помогло. – На-ик Орден-ик... Сомнут-ик...
– И кто командир этих самоубийц, то есть героев? – поддержал Черторыйский.
– Не сомнут! – отрезал Великий Круль. – Моя дочь еще ни разу не нарушала данного слова! И если кто попробует ей возразить...
Второй раз за сегодняшнее заседание установилась гробовая тишина. Такая, что почти беззвучный шепот пана Паниковского услышали все:
– А вдоль дороги...
– Вот именно, – подтвердил пан Мариуш. – А дорог и места вдоль них в Нордвенте предостаточно! _________________ * Скомпа – скупой (полен) * Безпечники – безопасники. Звешхник Безпечной Справы – начальник Службы безопасности (полен) Глава 42
Братья вернулись перед рассветом. Медвежонок вылетел из лаза, словно по просторному коридору проскочил. Выскочил, крутнулся в сторону, оглядел укрытие и, убедившись, что всё в порядке, неторопливо подсел к 'столу'. У Когтя так красиво не получилось: Облика старший не имел, а в дырку проходил с трудом. Зато ему не требовалось вертеть головой, роль разведки и боевого охранения играл младший. Так что Коготь просто ухватился за верхний край лаза, вытянул тело и, облегченно вздохнув, присоединился к брату:
– Где моё пиво?
Вилли с гордым видом подвинул кувшин и небольшой кулёк. Мальчика распирало чувство собственной значимости: сказали сохранить пиво, он и сохранил. Сахара, правда, немного, но больше на кухне взять не удалось, сразу заметят!
Коготь благодарно кивнул и высыпал содержимое кулька в кувшин. Отхлебнул. Поёжился:
– И как только люди эту дрянь пьют?!
– Молча, – усмехнулся Медвежонок. – А иногда шумно. И всегда без сахара!
– Так еще хуже! – старший снова отхлебнул напитка и с видимым усилием проглотил. – Горькое, отрыжка Чернобога! Я бы еще сахарку добавил: и для вкуса, и по рецептуре...
– По чему? – не понял Вилли.
– Чтобы краска лучше сходила, – пояснил Медвежонок. – А то так и останется фиолетовым с черными разводами. И все будут его за Нечистого принимать. Как сокольничий.
– За Нечистого принял? – удивился мальчик.
– Ага, – кивнул Коготь. – Я его колбаской* по черепушке приласкал и связал, а как очухался, явил лошаре фиолетовую макитру. Конкретно перепугался бедняга. Зато пел соловьем, даже нож доставать не пришлось. И ни разу не соврал! Так что с соколами мигом разобрались: каких заправить, каких порожними выпустить, а каких передавить к перуновой бабушке!
– А каких давить? – Вилли было жалко соколов. – И зачем?
– Степных, в основном, – Медвежонок с интересом смотрел, как брат мучается, пытаясь сделать очередной глоток. – Чтобы хозяева знать ничего не знали, и никто не мог с ними связь установить. Я бейлифа, что за Мистфинком хвостом ходил, прирезал на всякий случай, но вдруг кто еще в курсе. Так надежней: нет соколов – нет проблем.
Вилли кивнул: слово 'проблема' ему уже было знакомо.
– В общем, одно дело сделано, – Коготь сглотнул. – Осталось вытащить панят, подкинуть малявы и валить отсюда к куницыной матери!
– Не, – покачал головой Медвежонок. – К куницыной дочке. Приёмной.
– Ну или так, – Коготь внимательно осмотрел собственную ладонь. – Нифига это пиво не помогает! Наверное, сахара мало.
– Ты выпил-то всего ничего, – хмыкнул Медвежонок. – Осилишь кувшин, тогда и посмотрим. Может, хватит сахара... Или не хватит...
– А куницына дочка – это кто? – не выдержал Вилли. – Кунёнка?
– Не кунёнка, а панёнка, – прыснул младший. – Тебе же уже говорили: Ядзя Заноза, крулёвна поленская. Редкостная прилипала! То есть человек редкой души и множества талантов! Мамочка у нее из куниц будет. Неплохая тетка, хоть и рыжая. Велетка, между прочим!
– В Полении король – вильдвер? – удивился Вилли.
– Эх, Кукушонок, бестолковая твоя башка, – оторвался от пива Коготь. – В Полении не король, а круль. И не вильдвер он, вильдвер у него жена.
– А дочка?
– Она от другой мамы. Вообще-то, ей и папа не родной, а нанятый.
– А?.. – Вилли окончательно запутался.
– Ладно, не бери в голову, главное – Ядзя наш человек. Порошки эти красящие – её подарок, – Коготь с ненавистью посмотрел на кувшин, горестно вздохнул и отхлебнул новый глоток. – Удивительная всё же дрянь! А узкомордого ты правильно пришил, – сообщил он брату. – Он про Лукау знал.
Лицо Медвежонка озарила радостная улыбка:
– Был там?
– Не был, но знал.
– Точно?
Коготь кивнул:
– Бабка Сабинкина шепнула. Тут ещё сержантик один есть, арбалетчиков строить мастер, вот тот был, – глянул на вскинувшегося Медвежонка и покачал головой. – Сейчас не до него. Никуда не денется. Раньше или позже, так или иначе... Не ты, так Кукушонок...
– Хрен с ним, – пробурчал младший. – Что она еще говорила?
– Сабинка с нами пойдет. Ей тут совсем край.
Медвежонок выругался. Коготь пожал плечами:
– А что делать? Видела малая много. Это куницы добренькие, а функи приедут – нормально спросят. Девке теперь либо с нами, либо на дыбу.
– А бабке?
– Бабка умная, выкрутится...
– Лад...
Не договорив, младший скользнул к лазу в замок. Всё повторилось, как в прошлый раз: сопение, ручка, вторая, копна волос, упор в пол, верчение головой, улыбка... Только визжать девчонка не стала, а, уверенно прошагав к столу, водрузила на него приличного размера мешок.
– Легка на помине, – фыркнул Коготь. – А это что?
– Ваша доля, – Сабина гордо вздернула голову. – В общак!
– Чего?! – братья с изумлением уставились на девочку.
Сабина вздохнула, напустила на лицо выражение показного терпения и разъяснила:
– Я развела дураков на конфеты. Сто штук. Это ваша доля!
– И сколько здесь? – поинтересовался старший.
Девочка пожала плечами:
– Я только до двадцати считать умею!
– А откуда знаешь, сколько было?
Сабина удивленно вытаращилась на Когтя:
– Сам же учил: сто – это пять раз по двадцать!
– Талант! – рассмеялся Медвежонок.
– А ты возьмешь меня с собой, да? – Сабина отпустила мешок со сладостями и затараторила, цепляясь за Когтя. – В эту, как ее, Хортицу, да?! А ножом драться научишь, да?! А кричать как птички, да?
– Научу, научу... – вздохнул Коготь.
Смех младшего перешел в хохот:
– Куда ж ты денешься! Теперь это шило в твоей заднице!
– Классное погоняло! – осклабился Коготь, обращаясь к девчушке. – Отныне будешь Шилом!
– Зачем? – не поняла та.
– Надо же тебя как-то звать.
– Меня Сабиной зовут, – девочка уставилась парню в глаза. – Мне нравится!
– Сабину сейчас будет вся функовская армия искать, – пожал плечами Коготь. – А про Шило никто не знает. Поняла?
– Ага, – радостно кивнула та. – А Вилли теперь вилка? Или ложка?
– Кукушонок я, – мальчик постарался сказать это солидно. – И я вильдвер!
Девочка, не обратив на него ни малейшего внимания, схватила кувшин Когтя:
– А что ты пьешь? Ой, гадость какая!
– Это моя гадость! – старший отобрал кувшин. – Пиво это!
– И как только мужики эту дрянь пьют?! – удивилась Сабина.
– Молча, – не стал оригинальничать Медвежонок. – Конкретно мой брат – с сахаром!
– Только сахара мало, – вздохнул старший.
– А ты конфетку возьми, – девочка вытащила из мешка большой леденец и протянула Когтю. – Она сладенькая, закусишь...
– А что, идея, – обрадовался старший. – Их вроде из сахара делают...
– Эти – из мёда, – вновь засмеялся Медвежонок. – Но попробуй, может, и поможет. Попытка – не пытка!
– Всё это занятие – сплошная пытка, – пробурчал Коготь, перемалывая зубами леденец и запивая ненавистной жидкостью. – Глянь, помогает хоть?
– Что глянуть? – Сабина опередила Медвежонка.
– Цвета я какого?
– Ну это... – девочка задумалась. – Между пунцовым и лиловым. В темно-зеленую полосочку! Ой, а ты светлеешь!
Коготь смачно выругался, разгрыз сразу две конфеты и надолго приложился к кувшину:
– А теперь?
– Теперь светло-зелёный. А полосочки красно-коричневые!
– Какой? – вытаращился Коготь.
– Ты пей давай, – ухмыльнулся Медвежонок и тоже засунул в рот конфету. – И поменьше Шило слушай. К концу кувшина нормальным станешь.
– А мне можно? – тихо спросил Вилли.
Старший молча подвинул к мальчику кувшин.
– Не, мне конфетку...
Коготь досадливо сплюнул на пол:
– Конечно, нет! Что глупые вопросы задаешь? Бери и жуй! __________________ * Колбаска – мешочек с песком. Неприятная вещь, если с размаху стукнуть по темечку. Глава 43
С каждым днем Драган всё сильнее жалел, что судьба привела его в Кохфельде. Оно, конечно, прижали ватагу сильно, и спрятаться под крылышком Светочей было не худшей идеей. Но последние дни бывший атаман явственно ощущал приближение неприятностей. Неизвестно откуда появившиеся Звери, убийства кого-то из самой верхушки, облавы на детей, непонятная драка на окраине лагеря... И ничего конкретного, всё на уровне ползущих слухов. Чего ждать завтра?
– Поздрав*, дядечьки! – полудетский голосок оторвал десятника от размышлений. Точнее, от разглядывания кончика собственного ножа. – А я как раз вас тражу*...
Драган поднял голову:
– А... Рабро... Мастер ножа и зубочистки, здоровья тебе в селезёнку! И зачем ищешь?
– Так я ж вам денежку задолжал, – парнишка уселся на кошму между атаманом и Иржи. – Вернуть надобно...
– Какую денежку? – заинтересовался Драган. – И за что?
Белобрысый перекинул негромко звякнувший кошель:
– Двадцать беленьких. За шкета, что у стога сбондили.
– Тот, значится, парнишка был, – довольно усмехнулся Квитко.
– Тот, да не тот, – пальцы Рабро сложились в знак ночных. – Функи и за того половины бы не дали. У нас сазан* пощедрее будет.
– Нейдорфский, значит, – Драган даже не удивился преображению мальчишки. – А погоняло твоё как?
– Как и говорил: Панджо. А по-вентски Коготь будет.
– Будем знакомы, – кивнул атаман. – Говори, зачем пришел. Только не надо за лавы заливать, не с фраерами базаришь.
Коготь кивнул:
– Верно. Шлёпают*, вчера на хаче* большого функа на перо поставили, – парнишка дождался согласного кивка. – А еще базарят, что перо то кроатским было.
– Кто базарит? – подобрался Вук.
– Да так, пернатые щебечут*...
– Варганка*, – скривился Драган.
– Может, и варганка, – не стал возражать Коготь. – А только функам крайний потребен, и лучше Драгана Кровопийцы с ватагой разве что залетный Зверь подойдет. Только того еще словить треба!
– Да ладно... – протянул Томаш, но замолк, остановленный жестом атамана.
– А что мне мешает сдать функам нейдорфского пернатика? – спросил тот у Когтя.
– Ничего, – парнишка пожал плечами. – В одном ряду болтаться будем.
– И?
– Подрываться вам надо.
Иржи присвистнул. Лица остальных тоже выражали сомнения.
– Куда? – озвучил общую точку зрения Радомир. – Дома нам рады не будут.
– Так до панов, – развел руками Коготь. – Ксивы вам справим, маляву до нового круля накатаем.
– Так уж и до круля, – усмехнулся Званко. – Кончай фуфло толкать. Паны для нас местечко на шибенице всегда свободным держат.
– У моего братана крулёва дочка в краснючках* ходит. А шо до панов, так не с пустыми руками пожалуете!
– Всю раскладку давай*, – рыкнул Драган. – Что ты тянешь, как кишки на дыбе!
– В тридцати милях отсюда функи держат панские потроха*. Кум ихний панов тем прикрутить хотел. Но кум с шестеркой сейчас с богом ботают, а шкеты дармовые. Увести по-тихому, да сдать крулю. Еще и рыжья сыпанет!
– И вместе с рыжьем на шибеницу, – хмыкнул Званко.
– Не, – Коготь покачал головой. – Если на шибеницу, то без рыжья. Но вам до круля и не надо. Сразу к дочке его идите, Ядвиге Качиньской, братан и ей маляву кинет.
– Кому?! – выдохнул Драган. – Кто сейчас круль?!
– Так я что, не сказал? – притворно удивился Коготь. – Пан Мариуш! Милейшей души человек!
– А его дочка – та самая панёнка Качиньская?
– Ага!
– А твой братан...
– На том стоим! – в руках мальчишки откуда-то появился нож, потанцевал между пальцами и вновь исчез. – Пан Драган, здоровья тебе в селезёнку, ты атаман или краснючка перед жавером?! Работать этой ночью надо!
Драган обвел ватагу взглядом:
– Заметано! Когда и где? *_____________ * Поздрав – Здравствуйте (кроат) * Тражу – ищу (кроат) * Сазан – здесь: покупатель (феня). * Шлепают – говорят (феня). * Хач – разборка, драка (феня). * Пернатые щебечут – игра слов: пернатые – птицы, и пернатый (пернатик) – боец-ножевик (феня). * Варганка – вранье (феня). * Краснючка – здесь невеста (феня). * Дать раскладку – рассказать подробно (феня). * Потроха – дети, панские потроха – сыновья панов(феня). Глава 44
Задира снова учуял гостей первым. И на этот раз шуметь не стал. Только тявкнул тихонечко, подавая знак вожаку: идут, мол, чужие, незнакомые. Кивнул ли Буран, старик не видел. Но какой-то знак подал, чем вызвал счастливое сопение щенка. И гавкнул пару раз: мол, мало их, хозяин, нет оснований для тревоги. А следом раздался и стук. Тихий, вежливый, можно даже сказать, неуверенный.
– Я по делу, хозяин...
Старик, тяжело опираясь на клевец, впустил гостя, кивком ответил на приветствие. Сурово сдвинул брови:
– Чего надо?
– Лошаденку бы подкупить, – пожал плечами одетый сервом парнишка. – Мне по статусу. С телегой, а лучше фургоном... – гость сделал паузу и закончил: – И коняшек штук восемь поприличней. Чтобы владетелю не стыдно было в седло сесть.
– 'По статусу'... – проворчал старик, снимая жердь со входа в кораль. – И давно сервы на салеве как на родной шпарят?
– Да с тех пор, как золотом платить начали, – усмехнулся гость.
В свете луны тускло блеснули монеты.
– Плательщик нашелся... – в дребезжащем голосе прорезалась насмешка. – Золото он приволок! И кто мне скажет, где местные сервы его берут? Сдается мне, прошлой ночью денежки эти под белыми плащами скрывались. И смотрелись там куда естественнее...
– Так я ж дорого плачу, – ухмыльнулся мальчишка. – За этот кошель можно три телеги купить и табун кляч в придачу.
– Это с какой стороны посмотреть, – не согласился старик. – Придут истинные хозяева...
– Не придут, – широко улыбнулся гость. – Не до того им, с Господом по фене ботают. Или с Нечистым, Сварог знает!
– Ну так дружки их, али сослуживцы, – не сдавался старик. – Хрен редьки не слаще.
– Дык и эти заняты, – поцокал языком мальчишка. – Душегубов ищут, что больших функов на перо ставят. Не до лошадок им...
– На сколько человек телега? – уточнил барышник. – Пять? Шесть?
– Можно и на четыре...
Стая вдруг всполошилась. Залился яростным лаем Задира; разразился злым рычанием Буран, остальные поддержали солистов дружным хором. И замолкли. Только вожак еще пытался рычать, да щенок, оправдывая кличку, подтявкивал, смешивая угрозу в голосе с прорывающимся страхом.
Новый гость, пренебрегая воротами, перелетел над забором, презрев высоту в полтора человеческих роста. Приземлился, окинул взглядом двор и криво усмехнулся:
– Ало!* Ты узнаешь меня, Черный?
– Ты похож на отца, – отозвался хозяин. – Что-то в последнее время на моем подворье становится людно...
– Это ненадолго... – еще больше скривился вновь прибывший.
Высокий, широкоплечий, короткостриженный. Кожок, чиоречи, цэрухи*.
– Ты лэутар, – парнишка незаметно освободил от креплений пару метательных ножей. – Играл на рынке...
Вылитый музыкант. Особенно обнаженная ромфея* в руке колорита добавляет.
– Ах, да, – валах хрипло рассмеялся. – Наш юный друг не в курсе... Твой дедушка... или деловой партнер, уж не знаю, кто тут из вас кто... Так вот, он только сейчас мирный хуторянин. А когда-то он убил очень многих... В том числе моих родных. Мстил за каких-то дикарей, даже не знающих Господа. Может, слышал про Черного Мстителя? Хотя откуда грязный серв может знать...
– А теперь ты решил отплатить той же монетой глубокому старику? – прищурился мальчишка. – Не слишком ли долго ждал?
– Ты думаешь, я дам ему честный поединок? – расхохотался валах. – Ужасу Валахии? А вот так не хочешь? – черты гостя поплыли, являя Облик.
Коготь метнул один нож прямо в валаха, второй – на опережение, в точку, куда должен прийти вильдвер, прыгнув на старика, и бросился вперед, впервые в жизни жалея об отсутствующем мече. И с ним шансов нет, а уж с ножом... на велета! И замер.
– Дурак, – вздохнул старик, высвобождая клевец из черепа мертвого валаха. – Пришел убивать – убивай. Разболтался... – он усмехнулся. – А ты умудрился попасть, волчонок. Но нож не пробьет череп волоту. Даже меч чаще всего соскальзывает. Клевец куда лучше. С дыркой в голове вильдверы умирают так же быстро, как и обычные люди.
– Задница Чернобога! – выдохнул Коготь. – Вы на самом деле Черный Мститель?!
– Никогда не верь легендам, мальчик, они врут, – покачал головой старик. – И дуракам не верь, они не понимают, что несут. Просто помни, что на любую силу может найтись большая. И братцу своему сообщи. Чего он там свистит?
– Еще пятеро. Были.
– Теперь нет? – старик тяжело оперся на клевец. – Ну и ладненько. Пошли выбирать телегу... Или сначала нужны кони? ______________ * Ало – здравствуйте (валах) * Валахская одежда: куртка, штаны, обувь. * Ромфея – валахский меч. Глава 45
Прочёсывать лес – неблагодарное занятие. А уж участвовать в этом... Идешь, стараясь прикрыться щитом со всех сторон сразу, и гадаешь, откуда вылетит стрела, выпущенная из длинного антийского лука, или посланная крепкой рукой сулица, а может, метательный нож, специально утяжелённый для пробития кольчуги, или ещё какая гадость, приспособленная человеком для лишения жизни ближнего своего. И сколько ни гадай, а тому, кто обнаружит искомую добычу, придется несладко: уж его-то найденный обязательно постарается прикончить. А если учесть, что ищут Зверя, да не одного, а целый выводок, то неудивительно, что каждый кнехт в цепочке мечтает только об одном: чтобы не нашли. Точнее, чтобы нашли поскорее, но сделал это кто-нибудь другой и подальше отсюда. Потому что ежели не найдут, придется еще не один день бродить по лесу в полном вооружении, обливаясь потом, спотыкаясь о переплетения корней и проваливаясь в незаметные в траве не то ямы, не то чьи-то норы. А самое обидное – если тот, кого ищут, не беглый серв, а человек серьезный, найти его очень непросто. Можно пройти в шаге от врага, замершего в малиннике, залегшего за крохотный бугорок, нырнувшего в бочажок или скрывшегося в кроне дерева. И не увидеть, не почувствовать, не заподозрить...
Три цепи одна за другой пересекли очередной кусочек леса и, тяжело сопя и хрустя сминаемыми ветками, скрылись в лесу. Какое-то время было тихо: ни звука, ни движения. А потом ожил малиновый куст:
– На чем мы остановились? Мирко?
– Потом незваные гости наведались, – прошелестела крона. – Пятеро, один непростой. Ты был прав, Борна, это он. Вмешательство не понадобилось.
– Добре. Обрад?
– Умник один хотел птичку выпустить, – отозвался бугорок. – Каким правильные люди шеи сворачивают.
– И?
– И выпустил. Хорошая птичка, быстрая. Но мои стрелы быстрее. А умник совсем медленный. И молчаливый. Потому как без языка.
– Добре, – выдохнул куст. – Йован?
– Ватага собирается потихоньку, – булькнул заполненный водой бочажок. – Так, чтобы соседи не заподозрили. К вечеру подорвутся.
Куст немного помолчал, потом пошелестел листвой:
– Следим за всеми. Похоже, уходить ночью будем. Впрочем, по обстановке.
И снова тишина. Ни звука, ни движения. Если бы прочесывающие лес кнехты вернулись обратно, увидели бы малинник, бугорок, бочажок и крону дерева. И никого больше. Потому что больше никого и не было. Глава 46
– Ну и предложил бы деду с нами идти, – уставился на брата Медвежонок. – Раз он велетов с одного удара кладет. А сил не хватит – так телега же есть!
– Думаешь, я дурнее циркового фургона? – окрысился Коготь. – Не хочет он. Говорит, старый уже по белу свету мыкаться. А валахи, мол, пусть приходят, пока клевец не заржавел. К тому же ты их зачистил.
– Это да, – кивнул младший. – Вот не ожидал, что прикрывать буду не тебя, а хозяина.
– Вряд ли этот урод оставил бы нас живыми, – пожал плечами старший. – А я против велета и с ножом не потяну...
– Ладно, проехали, – Медвежонок махнул рукой. – Что делать будем. Панят, допустим, пристроим. А дальше?
– Я только один вариант вижу – делиться, – Коготь вздохнул. – Ты берешь Вилли и младенца, им ни на одном посту появляться нельзя. И гонишь полным ходом. Кукушонок на спине, мелкая в руках. А я остальных потащу.
– Мама Урсулу не отдаст, – вставил Вилли.
– А кто ее спросит? – отмахнулся старший. – Всё одно как больную повезу. Сонное зелье плюс порошочек из Занозиных подарков. Тот, что я пил, только в малой дозе. И личико крапивой обработать. Получится: без сознания, опухшая и синеватая слегка. Подорожную нарисуем, и вперед – детишки маму к лекарю везут. У малой с зубками всё в порядке...
– А кормить? – поинтересовался Медвежонок.
– Голодная и не просыпаясь покушает!
– Да не Аннет, – сплюнул младший. – Ребенка я чем кормить буду? Она же орет, когда голодная!
– Молока настреляешь!
– Пять раз в день?!
Коготь задумался:
– А реже никак?
– Орет! – вздохнул Медвежонок. – Громко так! Всю живность в лесу распугает. И патрули приманит...
– А ты сразу на пару дней покупай.
– Скиснет по такой жаре...
Братья задумались.
– Аннет Урсуле уже простоквашу давала, – вставила Сабина. – И яблоки. Только без кожуры.
– Вот! – обрадовался Коготь. – Первый раз свежее; второй, считай, тоже; третий – чуть подкисшее... И так, пока простоквашей не станет, или всё не сожрет. А если совсем спортится – яблочком закусить дай!
– Как его дашь? – младший энтузиазмом брата не проникся. – Ей же жевать нечем! Только кусать одним зубом
– Сам прожуй и сплюнь ей в рот!
Медвежонок на мгновение задумался:
– А она с моей слюны копыта не откинет? – неуверенно произнес он.
Но Коготь уже поймал кураж:
– Так ты не в Облике жуй! И вообще, велетка она или как? Раз клык вылез, значит, и мясо можно. Даже полезно!
– Сырое? – скорчил скептическую мину Медвежонок.
– Вареное, – серьезно уточнил Коготь.
– И хлеб, – подсказала Сабина. – Мякиш намять...
– Короче, сообразишь, – закончил старший.
Медвежонок грустно вздохнул:
– Она не только жрет. Еще и наоборот. Мне что, целыми днями в ее дерьме ходить?
– Тряпку подложить можно, – отрезал Коготь. – Пусть в нее гадит.
– Так она, когда тряпка грязная, тоже орет... Так мы не бежать будем, а только тряпки менять.
– Аннет мох подкладывала, – с видом знатока сообщила Сабина. – Как младенчик заплачет, мох выбросить и новый положить. А тряпка сухая.
– Может, тебя с ними отправить? – с надеждой предложил Коготь.
– Я троих не унесу! – вскинулся Медвежонок. – Хрен с ним! Вилли, пошли учиться пеленать твою сестренку! Времени мало, нам еще сегодня за панятами идти! Старшой, а встретимся где?
– В Нейдорфе на хазе. Хотя... – Коготь задумался. – Ты меня сильно опередить должен. Если обломится через Одру перебраться, вали сразу до Занозы. А на хазе знак оставь. Я туда загляну, но ждать не буду. Тоже знак оставлю... Знаешь, ну его, Нейдорф этот! У Качиньских встретимся. Не в маетке, так в крулевском замке! Глава 47
Что для кнехта может быть хуже собачьей смены? Да что угодно, начиная от раны в живот и кончая владетельским гневом. Но если сидишь в тылу и нигде не проштрафился, а всех дел – охранять каких-то поленских недорослей, то, пожалуй, собачья смена – самое паршивое, что может случиться. Стоишь посреди ночи у сарая, куда заперли пленных, да зеваешь от скуки и недосыпа. Глаза слипаются неимоверно. А если начало ночи ушло не на сон, а совсем даже на другой отдых... Конечно, можно было не увлекаться, да больно уж горяча Марта в этих делах, мертвого поднимет. Нет, у мертвого поднимет! Соскучилась вдовушка по мужской ласке. Так что пришлось Доминику Доллю выходить в караул, не сомкнув глаз, да еще и досуха выжав чресла. А хуже всего, что и Матиас Хинц, похоже, занимался в то же время тем же делом, а потому скорее сам заснет, чем товарища разбудит. И задача-то два часа простоять, да как-то уж больно тяжко...