Текст книги "Зверополис. Несгибаемые (СИ)"

Автор книги: Виктор Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Моррис! – послышался отчаянный вопль, изданный полярной медведицей. Из салона мгновенно выскочил водитель, сжимая в лапе пистолет. На голову убийцы был надет чёрный мешок, скрывающий его морду. Увидев последовавшую за наездом сцену, Гилберт и шокированная Вероника просто приросли к земле – зверь без колебаний застрелил подбегающую к телу сбитого зверя медведицу в розовом платье. Белая хищница замертво рухнула на асфальт. Свидетелям повезло – большие деревья и густые их кроны, ночной мрак надёжно скрывали их от взора киллера. В мозгу Вероники запечатлелось, как убийца садится обратно в джип и проезжает по трупу несчастного медведя. Гилберт со всех копыт метнулся к месту происшествия.

– Гилберт, стой! – охрипшим от страха голосом выкрикнула Вероника. Буйволсон-младший выбежал на дорогу и едва успел увидеть, что на автомобиле не было номеров, а само транспортное средство было такое же, как и у его отца. Взгляд Гилберта переместился в сторону незнакомого ему Морриса, и желудок зверя свело от ужаса. Медведь был весь в крови, обломки костей торчали прямо сквозь одежду, а под могучим телом медленно растекалась бордовая лужа, поблёскивающая в свете уличных фонарей. Лапы и крупная окровавленная голова были вывернуты под такими углами, что стало ясно – на асфальте лежит труп. Сзади послышался лёгкий вскрик и протяжный стон ужаса – поражённая страшной картиной, Вероника прижала копыта к морде и упала на колени, выпучив глаза от шока. В этот момент раздался тихий стон.

Осознав, что бедному медведю уже не помочь, Гилберт бросился на звук, забыв о деморализованной девушке.

– Ники, быстро вызывай Скорую и полицию! – выкрикнул юноша, подбегая к жертве.

Лежащая на боку медведица была жива. Упав рядом с ней на колени, молодой буйвол осторожно повернул её на спину. Туловище раненой заливала кровь – одна пуля попала ей в живот, вторая пробила левое лёгкое. Недолго думая, Гилберт сорвал с себя рубашку и разорвал её на две части, затем прижал обрывки одежды к ранам. Невольно повернув голову вправо, он увидел Веронику в той же позе – на коленях, с полностью невменяемым видом, её дезориентированный взгляд метался из стороны в сторону.

– Вероника, ты слышишь? – рявкнул он. – Звони, быстро!

Пошатнувшись, словно от удара, но не поднимаясь с прохладного асфальта, буйволица достала телефон и плохо слушающимся копытом набрала номер «Скорой помощи». Раненая медведица открыла глаза и застонала громче.

– Тише, тише, – пробормотал Гилберт, с ужасом глядя, как половинки светло-синей рубашки быстро намокают от крови. – Держись, всё будет в порядке!..

Медведица пыталась что-то произнести, но из её горла вырывался жуткий булькающий хрип – легкие несчастной заполнялись кровью. Судорожно вздохнув, буйвол крепче прижал лоскуты одежды, пытаясь остановить неудержимо покидающую тело кровь. Раненая хищница слабо помотала головой, взгляд её глаз, затуманенный болью, метался по сторонам. Вероника, вызвав полицию со «Скорой помощью», на подгибающихся от ужаса ногах подошла к юноше.

– Приподними ей голову, только осторожно, – велел Гилберт. Буйволица послушно опустилась на колени рядом с пострадавшей и выполнила просьбу.

– Моррис... – прохрипела медведица и попыталась поднять голову. Оглушающая волна острой боли охватила её, девушка закрыла глаза. Гилберт склонился над ней чуть ниже.

– Как тебя зовут? Слышишь меня? – раздельно и по слогам спросил он.

– Се... с... Сесилия... – пробормотала медведица, с хрипом и прерывисто втягивая в себя воздух. Буйвол вновь вернулся к ранам и прижал половинку рубашки к животу Сесилии – оттуда кровь текла сильнее. – Моррис... я ви... видела... его сбили... Та машина...

– Тихо, не говори, – оборвал её Гилберт. – Береги силы, Сесилия. Проклятье, где эта «Скорая» с полицией?!

– Что случилось? – раздался голос от тротуара. К буйволам и медведице быстро ковылял, опираясь на свежевыструганную палку, старый гепард. Гилберт подавил ругательство – он должен был сразу набрать отца. Велев своей девушке зажимать раны Сесилии, он достал окровавленными копытами телефон.

– Отец, немедленно приезжай к парку на углу Тайгер-авеню и Грин-стрит, – не дожидаясь сердитого голоса отца, возмущённого опозданием сына, резко выкрикнул парень. – Здесь нападение с убийством! Зови всех, здесь медведица раненая!

Надо отдать должное Буйволсону – шеф полиции, рубанув: «Понял!» – отключился. Зная, что отец обязательно скоро прибудет со своими сотрудниками, Гилберт убрал смартфон и вновь опустился на колени рядом с Сесилией. Старый гепард топтался на месте, с ужасом глядя на тела.

– Что случилось-то? – пробубнил зверь.

– Наезд и убийство, – поднял голову Гилберт. – Если что-то видели, скажите полиции, сейчас она приедет.

Ошеломлённый зверь только кивнул, буйвол вновь склонился над раненой Сесилией. Вероника, зажмурившаяся до огненных брызг в глазах, продолжала прижимать обрывки ткани к кровоточащим отверстиям, отвернув голову в сторону тротуара – буйволица плохо переносила вид крови. Оттеснив девушку в сторону, Гилберт вновь стал пытаться унять кровотечение. Раненой тем временем становилось всё хуже, под крупным телом лужа крови существенно выросла. Заглянув ей в глаза, буйвол почувствовал, как сердце его словно пропустило удар – медведица плакала.

– Помогите... Моррису... – шептала она, а из глаз катились на покрытый пятнами крови асфальт слёзы. – Ему плохо...

Гилберт замялся, не зная, как сообщить о том, что незнакомый ему Моррис давно мёртв. Тяжёлая мысль мелькнула в его голове – Сесилия наверняка видела момент страшного наезда. Рядом с дорогой стали постепенно собираться звери, окна соседних домов отворились, оттуда глядели на место страшной трагедии многочисленные пары любопытных глаз. Очевидцы возбуждённо переговаривались. Гилберт слышал их отдельные реплики.

– Я только собралась цветы полить...

– Ужас-то какой...

– Он намеренно сбил медведя! Не затормозил, – выпалил кто-то из молодёжи.

Продолжая прижимать лоскуты, уже давно насквозь пропитавшиеся кровью Сесилии, Гилберт думал о том же. Джип потом ещё проехался по Моррису, дробя несчастному кости. Это не назовёшь случайным наездом. Вдруг Вероника вскинула голову – издалека доносился тревожный вой сирены. «Скорая помощь» прибыла на удивление быстро, и Гилберт облегчённо вздохнул. Заплаканная Сесилия продолжала метаться под мощными лапами юноши.

– Моррис... спасите его!.. прошу вас... – хрипела она, потом вновь закашлялась. Серия очередных булькающих хрипов заставила сердца молодых буйволов сжаться. Из уголка пасти потекла по щеке тонкая струйка крови, медведица на миг закрыла глаза.

– Эй-эй, Сесилия! – окрикнул её Гилберт. – Не закрывай глаза, держись!

– Мор... хочу к Моррису... – прошептала девушка, шерсть и платье которой уже давно были багровыми, и потеряла сознание. Воя сиреной, один реанимобиль остановился в нескольких ярдах от Сесилии, второй подъехал к распростёртому на асфальте Моррису. Из микроавтобуса стремительно выбежали три льва с носилками и подбежали к умирающей. Умирающей... Гилберт невольно потряс головой – Сесилия была тяжело ранена, но она была слишком молода, чтобы умирать, а в то, что молодая и красивая девушка может умереть, он не хотел верить. Искренне надеясь, что она выживет, буйвол сообщил медикам имя медведицы, когда один из львов спросил о нём. Врачам из другой бригады осталось только констатировать смерть Морриса. Быстро, но осторожно действуя, санитары уложили большое тело хищницы на носилки и аккуратно подняли.

– Капельницу высоко не задирай, быстро течёт, – распорядился лев, что был старше.

– Она выживет? – не смог сдержать тревоги и любопытства Гилберт.

– Не знаем, – буркнул лев. – Лёгкое прострелено, пуля прошла под самым сердцем!

Буйвол вздрогнул. Носилки с окровавленной медведицей и львы скрылись в недрах перевозки. Гилберт, шумно дыша и дрожа от пережитого стресса, молча и беспомощно посмотрел на окровавленные копыта. На брюках юноши также темнели кровавые пятна. Вероника, тоже в крови, только смотрела в одну точку – в стену дома. Внезапно её затравленный взгляд скользнул по асфальту, на дороге что-то блеснуло.

– Гил... – позвала она возлюбленного, ткнув копытом в сторону бордюрного камня. Гилберт перевёл взгляд туда же и поднялся, но его опередили – один юный носорог наклонился и подобрал бурую бархатную коробочку.

– О, красота какая!

– Отдай сюда! – велел Гилберт и подошёл к мальчишке.

– Твоё, что ли? – подбоченился мелкий носорог. Не говоря ни слова, буйвол шагнул и силой вырвал из копыта парнишки футляр с кольцом.

– Эта вещь не твоя, – рыкнул Гилберт. – Брысь отсюда!

Спрятав находку в карман, буйвол повернулся к Сесилии. Вновь раздался натужный рёв сирены, и на асфальт, гудя мощным двигателем, быстро въехал огромный джип – такой же, что задавил Морриса, а за ним ехали полицейский внедорожник и микроавтобус. Из первой машины выскочил Буйволсон и помчался к сыну, салон полицейского автомобиля покинули тигр и белый медведь, а из другого транспортного средства неуклюже выбрался огромный носорог.

– Что ты видел? – глядя сыну в глаза, вопрошал капитан полиции.

Гилберт принялся путано объяснять. Стоящая рядом Вероника только кивала, сжимая копыто юноши. Прибывшие Звермайер и Дэймон Андерсен опрашивали остальных свидетелей.

– Это не случайный наезд, это убийство, отец! – В голосе Гилберта звучал испуг.

– Номер запомнил? – нахмурился капитан.

– Его не было, я же сказал, – вздохнул младший буйвол. – Но тачка такая же, как у тебя.

– Уже лучше, – покачал рогатой головой Буйволсон. – Значит, Моррис и Сесилия...

– С медведем что? – тихо спросила Вероника.

– Мёртв, – ответил на вопрос буйволицы подошедший Шеймас МакРог. – Почти все кости переломаны, шеф. Насмерть сразу!

Девушка в ужасе зажмурилась и опустила голову. Перед глазами её до сих пор стояла одна и та же жуткая картина – изувеченный мощный зверь и неумолимо раздавливающий его внедорожник. Тут Гилберт вспомнил ещё кое-что.

– Это был тигр! – младший Буйволсон дёрнул отца за рукав форменной рубашки.

– С чего ты взял? – повернулся к молодому буйволу МакРог.

– Видел, – пояснил очевидец. – Лапы, хвост. Он стрелял в медведицу.

Вероника кивнула, подтверждая слова возлюбленного.

– Ладно! – топнул ногой Буйволсон. – Оба – ко мне в машину.

– Но, папа... – шагнул к нему сын.

– В машину! – повысил буйвол голос. Гилберт и Вероника переглянулись и пошли, куда велено. Следующие двадцать минут, пока полицейские продолжали опрос очевидцев, молодая пара провела в автомобиле Буйволсона. Буйвол и буйволица держались за копыта – у обоих не находилось слов от шока. Неожиданно со стороны парка раздался шум. Вероника повернула туда голову. Подняв облако дорожной пыли, резко остановился прямо перед перекрёстком чёрный лимузин. Буйволсон и МакРог переместились в сторону, внимательно наблюдая за происходящим. Передняя дверь распахнулась, из салона выскочил огромный белый медведь, в таком же чёрном костюме, что и убитый Моррис. Следом за ним автомобиль покинули ещё два сородича – братья, Кевин и Рэймонд. Первый зверь со всех лап помчался к безвольному телу, и Буйволсон тут же узнал его.

– Ты видишь то же, что и я? – потрясённо произнёс МакРог.

Капитан не ответил – копыта сами собой сжались в кулаки. На место происшествия явился тот, кого Буйволсон подозревал в гибели Мартина с Соломоном, которых коллеги сегодня похоронили. Тот, чья фотография уже не первую неделю украшала карту Зверополиса в его кабинете.

Встревоженный Борис Козлов, растолкав врачей, рухнул на колени рядом с телом молодого хищника.

– Моррис!.. – сдавленным шёпотом выпалил Козлов и осторожно приподнял окровавленную голову сына. – Моррис, сынок, ответь!

Крупная голова медведя безвольно болталась на расслабленной мускулистой шее, широко открытые глаза неподвижно смотрели в одну точку. Козлов дрожащей лапой провёл лапой по окровавленной морде сына.

– Сынок... пожалуйста... – шептал медведь. – Прошу, скажи что-нибудь!..

Сердце в его груди бешено стучало, Козлов ещё питал едва уловимую надежду на то, что его единственный и любимый сын сейчас откроет глаза. Всё происходящее казалось ему ненастоящим, словно сон. Но... Но каким-то краешком сознания, самым отдалённым, медведь осознавал, что случилось самое страшное и непоправимое, он чувствовал подушечками лап остатки живого тепла, ещё жившие в белом меху Морриса. Но они уже покидали его тело.

– Сэр, – печально обратился к нему один из санитаров, – он мёртв.

– Нет... нет... – прохрипел Борис. – Нет! – искажённый глухой голос перерос в рёв. Зверь не замечал медленно подходящих к нему полицейских с оружием наизготовку. В мощной груди Козлова что-то болезненно сжалось, весь мир словно пошатнулся, а сердце ухнуло в неведомые и недосягаемые глубины. Немея от ужаса, несчастный отец понял, что самое страшное, что могло случиться в его жизни, уже произошло. Обрушилось, как снег на голову, раздавливая привычное существование и разбивая цветущие надежды на счастливую жизнь, раздрабливая действительность.

– Мальчик мой... – едва слышно произнёс Козлов и, приподняв над асфальтом мёртвого сына, прижал его голову к груди. Из глаз горохом покатились слёзы, падая на морду Морриса и смешиваясь с его кровью на белом меху. Не отпуская бездыханное и изувеченное тело молодого медведя, раздавленный горем отец трясся в рыданиях. Он не чувствовал прохлады вечера, приятного дуновения ветерка, не замечал ни переминавшихся с лап на лапу докторов и направляющихся в их сторону вооружённых полицейских, не видел перешёптывающихся и сочувственно вздыхающих очевидцев. Всё затмило страшное горе, которое распирало зверя изнутри. И он не выдержал. Дикий рёв, полный неимоверной боли и страдания, разнёсся над мостовой.

– Сынок... родной мой... не уходи от меня!.. – всхлипывания и бурные рыдания перемежались обрывками фраз, безостановочно повторяемых Козловым. Санитары, с удивлением смотря на подходящих вооружённых сотрудников полиции, отошли назад, но медведю сейчас ни до кого не было дела. Значение имел только один родной зверь, безвольно обвисающий на его могучих лапах. Не вытирая катящихся по морде слёз, белый медведь поцеловал холодеющий лоб сына и как можно бережнее опустил тело обратно на окровавленный асфальт. Проведя несколько секунд в оцепенении, Козлов провёл лапой по морде Морриса, закрывая ему глаза. Гилберт и Вероника, сидя в салоне джипа, с замершими сердцами следили за тяжёлой сценой. Рэймонд подошёл к брату и утешающе положил лапу на его плечо, Кевин тяжело вздохнул и опустил голову.

– Ужас... – прошептала буйволица. – Бедный отец...

Вздохнув, молодой буйвол обнял девушку и прижал к груди.

– Борис Козлов, – лапы на затылок и быстро встать! – раздался позади Козлова уверенный бас. Следом послышался щелчок взводимого курка. Гилберт резко выпрямился на сиденье. Два белых медведя, вмиг вооружившись, молча подошли к брату. Их угрожающие взгляды были устремлены на Буйволсона. МакРог нацелил на них свой пистолет, Звермайер и Андерсен также достали оружие. Кевин и Рэймонд не намерены были отходить. Борис словно не слышал слов Буйволсона, он не желал подниматься с прохладного, остывшего за вечер асфальта. Слёзы одна за другой капали с носа белого медведя.

– В сторону, оба! – стальным голосом приказал МакРог. – Проблем хотите?

В голосе носорога было столько властности и суровости, что огромные медведи повиновались, пусть и нехотя. Плачущий Козлов почувствовал на затылке прикосновение холодного ствола Буйволсонова револьвера и поднял голову.

– Встать! – рявкнул Буйволсон, но медведь даже не подумал повиноваться.

– Папа, он же потерял сына, что он сделал? – раздался сзади голос Гилберта. Буйвол резко повернулся к сыну.

– Вернись в машину, Гилберт! – грохнул капитан. – Это не твоё дело!

Гилберт остановился. Козлов в этот момент медленно поднялся с колен. На его чёрном костюме в оранжевом свете уличных фонарей переливались блеском пятна крови Морриса, белый мех на лапах также был обагрён ею. Зверь повернул залитую слезами морду к полицейским.

– Теперь ты за всё ответишь! – зловеще прошипел Буйволсон и достал налапники. Медведь не замечал никого из полицейских – сейчас он смотрел только на капитана.

– Они убили моего сына! – тихо прорычал он, но в его голосе было во сто крат больше боли и ярости, чем у Буйволсона. В груди капитана всё кипело, но к злости примешивалось мрачное удовлетворение – тот, кто наверняка убивал его сотрудников, сам пришёл в лапы полиции. На случившуюся в жизни Козлова трагедию ему было сейчас плевать.

– О Мартине и Соломоне тебе напомнить? – шагнул к нему Буйволсон. Козлов был существенно выше его, но это не мешало капитану сверлить ненавистного врага взглядом, полным злобы. Медведь шумно вздохнул, так, что швы на плечах его пиджака чуть треснули.

– Я никого не трогал, – охрипшим голосом выдавил из себя несчастный отец. – Я не...

Резкий удар в скулу заставил Козлова отшатнуться – оскалившийся и потерявший терпение Буйволсон ударил медведя по морде оружием. Рэймонд, как и Кевин, так и не убравший свой пистолет, двинулся в их сторону, забыв о вооружённых сотрудниках полиции. С предостерегающими выкриками Звермайер, Андерсен и МакРог подняли свои пушки. Назревала нешуточная схватка. Прерывисто вздохнув, Борис дрожащим, но всё равно уверенным голосом произнёс:

– Я знаю, что ты мне не поверишь, но я не убивал твоих копов.

– У меня, – горячо заговорил Буйволсон, – на столе лежит флэшка с записью вашей встречи с Роговски. Это произошло за несколько минут до того, как их убили. Вы их убили!

Голос, взвившийся до крика, резко оборвался – стремительным ударом в солнечное сплетение Козлов заставил Буйволсона согнуться. Не дав буйволу опомниться, он закинул его мощную лапу себе на плечо и перекинул буйвола через себя. Капитан больно приложился спиной и затылком об асфальт. Полицейские и Кевин с Рэймондом, как один, метнулись к дерущимся.

– Стоять на месте! – рявкнул медведь, встав коленом буйволу на грудь. – Не двигаться!

– Отпусти его! – МакРог подскочил к Козлову, но тут же попятился назад – выхватив у Буйволсона его револьвер, Борис нацелил его носорогу в морду. Кевин и Рэймонд, отгородив от брата Вальтера и Дэймона, держали их на прицеле. Всего лишь искра или неверное движение – и вновь оросится кровью мостовая... Свидетели жестокого убийства во все глаза смотрели на разворачивающееся действие, Гилберт, так и не вернувшийся в машину, вновь мчался вместе с Вероникой к отцу.

– Эй, слезьте с него! – кричал юноша. Однако Козлов не желал кровавого исхода, он убрал оружие себе за пояс. По-прежнему не сводя злого и обезумевшего взора с окруживших его зверей, он коленом прижал Буйволсона к асфальту и поднёс к его морде лапы, запятнанные кровью.

– Видишь эти лапы? – с маниакальным блеском в голубых глазах прошептал медведь. Буйвол, прижимаемый тяжёлой лапой к мостовой, вместо ответа только рыкнул.

– На этих лапах, – рычал Борис, – кровь моего сына. Мой Моррис собирался жениться, этим вечером он сделал предложение девушке своей мечты. И его только что убили! Моего мальчика! Что твоя потеря рядом с моей, капитан?!

Буйволсон не ответил, продолжая гневным и упрямым взглядом пронзать Козлова и постепенно приходя в себя. Стоящий на его груди зверь продолжал смотреть буйволу в глаза, ожидая ответа на свой вопрос. Отвлёкшись на капитана, Козлов не заметил движение справа и получил сильный удар по морде – не желая видеть, как друга подвергают опасности, МакРог сбил медведя с Буйволсона.

– Да уберите вы оружие! – гаркнул Рэймонд, для наглядности пряча свой пистолет за пазуху. Кевин последовал его примеру. – Никто из нас не собирается стрелять! Это действительно сын Бориса, наш племянник!

Носорог-полицейский даже не обернулся к братьям, Вальтер же с Дэймоном, переглянулись, но оружия не опустили. Буйволсон поднялся с земли и, отряхиваясь, повернулся к Борису, медленно встававшему на задние лапы. Гилберт подошёл к отцу.

– Ты в порядке, папа? – испуганно спросил молодой буйвол. Отец только поморщился вместо ответа. Козлов сунул лапу за пояс, вытащил оружие Буйволсона и бросил ему под копыта. Полицейские всё равно не думали убирать пистолеты в кобуру, но поводов для стрельбы не было и быть не могло. Некоторое время Буйволсон и Козлов смотрели друг другу в глаза, словно один пытался прочесть мысли другого, затем могучие плечи буйвола поднялись в глубоком вдохе. Капитан, шумно выдохнув, буркнул:

– Пусть едет.

– Что? – МакРог чуть не выронил свой пистолет на асфальт. – Эддрик, ты серьёзно? Отпустим бандита?

– Я сказал – пусть едет! – взвился капитан, повернув пышущую яростью морду к носорогу. Звермайер и Андерсен смотрели на своего начальника так, словно он сошёл с ума. Козлов, не обращая больше внимания на полицейских, повернулся к братьям. Взгляд медведя снова упал на тело сына, и в груди Козлова резко кольнуло. Зверь пошатнулся. Кевин подошёл к Борису и по-братски положил лапу на его плечо.

– Пойдём, брат, – тихо велел он. – Моррису мы уже не поможем.

Буйволсон стоял посреди перекрёстка, тяжело дыша и не отдавая себе отчёта в том, что он только что сделал. Никогда ему не приходилось отпускать преступника, но сейчас он не мог внятно объяснить, откуда у него взялось чувство сострадания к тому, кому грозило суровое наказание. Было ли вызвано это видом самого Козлова или чудовищной трагедией, подкосившей его, но в душе капитана на миг мелькнуло сочувствие. Буйвол тут же попытался задавить его, но не смог. Козлов, ведомый братьями, вдруг развернулся.

– Где Сесилия? – спросил он. – Моррис был с ней, где она?

Никто из полицейских ему не ответил – никто из них не застал того, как тяжелораненую Сесилию увозили в госпиталь. Ответил один из медиков, которые так и не шевелились, наблюдая за стычкой зверей:

– Девушка была ранена, её увезли в Центральный госпиталь.

– Едем туда, – велел Козлов.

– Постойте! – окликнул медведя Гилберт, когда троица подошла к лимузину. Отец и его подчинённые повернулись к юноше. Младший Буйволсон медленно подошёл к Козлову.

– Возьмите, – тихо сказал Гилберт, протягивая массивному хищнику коробочку с уже ненужным кольцом. – Это лежало рядом с Сесилией. Она пришла в себя и просила помочь Вашему сыну.

– Это был тигр, – ожила стоящая рядом с другом Вероника. Услышав заявление, Козлов схватил девушку за локоть.

– Точно? – ошарашенно спросил зверь, пытливо глядя ей в глаза.

– Да, – подтвердила буйволица. – На его голове был мешок. Мы всё видели с Гилбертом из парка.

Медведь вздохнул и опустил голову.

– Сесилия сильно ранена, – пробормотала Вероника. – Надеюсь, она выживет.

– Сэр, – почтительно обратился к убитому горем отцу Гилберт, – возьмите кольцо. Пусть... – голос юноши оборвался, сглотнув вставший в горле ком, буйвол хрипло продолжил: – Пусть оно напоминает Вам о Моррисе. Страшная потеря, соболезнуем Вам...

На глазах Бориса вновь показались слёзы. Взяв коробочку, он протянул лапу Гилберту, и тот нерешительно пожал её, стараясь вложить в этот жест всё своё сочувствие.

– Спасибо тебе, Гилберт, – поблагодарил медведь и пошёл с братьями к лимузину. Приехавшие с МакРогом ещё два зверя уже упаковывали тело Морриса в большой чёрный мешок. Желудок Гилберта словно провалился внутрь – сыну Буйволсона больно было смотреть на это тяжёлое действие. Сам капитан, обхватив голову копытами, смотрел на асфальт у себя под ногами. Лимузин, резко стартовав с места, уехал в сторону госпиталя, где на грани жизни и смерти балансировала несчастная Сесилия. Вероника взяла Гилберта за локоть и повернулась на разбросанные по дороге розы. Сердито рыкнув себе под нос, МакРог стремительно подошёл к Буйволсону и толкнул его в плечо.

– Ты совсем из ума выжил, Эд? – со злостью прорычал носорог. – Как ты мог отпустить этого бандита?!

– Сам не знаю... – прохрипел Буйволсон. Он терзался по-прежнему, разрываясь между невыполненным служебным долгом и вспыхнувшим в душе сочувствием. Вспыхнувшая при виде Козлова ярость давно утихла, а в душе будто рухнула какая-то преграда. В голове мелькнула страшная мысль – если бы такое случилось с его Гилбертом, разве он не обратил бы внимание на сына? Буйвол потряс головой – нельзя о таком думать, нельзя! Не зная, что ответить на реакцию шефа, МакРог грузно потопал к микроавтобусу, бурча себе под нос, Звермайер и Андерсен пошли за ним. Носилки с трупом молодого медведя скрылись в недрах микроавтобуса. Гилберт с Вероникой подошёл к отцу.

– Папа? – нерешительно обратился он к старшему сородичу.

– Идите домой, – тихо пробасил Буйволсон, не решаясь смотреть сыну в глаза. – Оставьте меня...

Буйвол в знак утешения похлопал отца по спине и, поманив Веронику, пошёл в сторону парка. Капитан даже не поднял головы, затем, когда сын с девушкой скрылись в темноте парка, под тяжёлыми взглядами коллег прошёл к своей машине.

***

– Сесилия Уайтфур, двадцать пять лет, её привезли сюда после нападения около парка, – объяснял Козлов стоящему перед ним Каледону Рогателло, заместителю Анабель Буйволсон и её брату. Супруга капитана полиции осталась на дежурство в хирургическом отделении, и раненую Сесилию привезли во время её трудовой вахты. – В каком она состоянии? Можно увидеть её?

– Сэр, – проникновенно обратился к нему буйвол. – Она на операции, её состояние тяжелейшее. Делаем всё возможное!

– Ей что-нибудь нужно? – не успокаивался Борис, не сводя взгляда со зверя. – Да не молчите же!

– Сейчас ей можем помочь только мы! – отрезал Рогателло, разворачиваясь, чтобы идти в операционную. – Ждите и надейтесь.

– Она выживет? – крикнул ему в спину Козлов. – Выживет? Вы оглохли?!

Быстро шагая и словно не слыша отчаянного крика Бориса, Рогателло скрылся в операционной. Одолеваемый горем, злостью и гнетущей неизвестностью, Козлов с глухим рыком хлопнул себя по бокам.

Время тянулось медленно, текло, словно могучая и широкая река. Борис, Кевин и Рэймонд сидели в широком коридоре прямо перед операционной. Все трое молчали – ни у кого не нашлось от общего горя ни слова. Да и говорить никому не хотелось – потрясение от произошедшего было равносильно гигантской физической усталости. Козлов сидел, сгорбившись и спрятав морду в ладонях. Всеми фибрами души медведь надеялся, что врачи спасут Сесилию, и в то же время опасался ужасного исхода. Хотя, после гибели Морриса он был уверен, что никакое горе не сможет потрясти его с такой силой.

Спустя час, который показался Козлову вечностью, двери операционной распахнулись. В коридор вышла Анабель и сняла маску. Медведи поспешно вскочили с мест и подошли к буйволице.

– Ну, как она? – выдохнул Козлов, ожидая ответа. Но серая морда супруги Буйволсона была печальной. Кевин с Рэймондом переглянулись, они поняли, что за ответ последует. Страшные слова не заставили себя ждать.

– Мне жаль, мистер Козлов, – тихо произнесла Анабель. – Сесилия умерла.

***

– Тебя на самом деле это заводит? – игриво стреляя глазами и ухмыляясь, спросила молодая тигрица. Сириус с масляным блеском в глазах смотрел на хищницу, одетую в слишком короткую юбку и лёгкую серебристую жакетку.

– Ещё как! – промурлыкал тигр. – Сколько раз ты приходила ко мне и сколько раз тебя поражала дьявольская сексуальность?

– Твои же слова, – хихикнула хищница. – Узнаю своего периодического любовника!

– Какого по счёту? – хохотнул Лонгтэйл. Вместо ответа тигрица подошла к нему, наклонилась и, щекоча дыханием его морду, шепнула:

– А какая тебе разница? Хочешь меня прогнать?

Сидящий в кресле Сириус, отставив в сторону стакан с текилой, медленно поднялся.

– Правильно, потом допьёшь! – одобрила тигрица. – Иначе не справишься!

– Это я-то не справлюсь? – деланно возмутился зверь.

– Ну-ну, не бухти! – Хищница прижала лапу к его пасти. Ещё миг она смотрела ему в глаза, потом начала медленно расстёгивать на нём рубашку. Сириус закрыл глаза и запрокинул голову назад, дожидаясь сладострастного момента. Управившись с последней пуговицей, любовница по вызову провела лапой по его морде, затем ладонь переместилась на грудь и поползла на живот, скользя в пушистом бело-рыжем меху, затем ещё ниже. По телу побежали горячие волны возбуждения. Зверь положил лапы тигрице на плечи, когда она расстегнула ширинку на его брюках.

– Сними ты эту куртку! – шепнул он, увлекаемый на стоящую у стены тахту. Тигрица поспешно стащила с себя жакетку и сбросила её на пол, оставшись в полупрозрачной маечке. Развернув хищницу к койке, тигр осторожно уложил её на спину. Оба опаляли морды друг друга жарким дыханием, неудержимое желание металось в душе обоих. Следом за курткой на пол отправились коротенькая юбка и майка. Едва начавшееся действие прервал оглушительный удар в дверь – такой силы, что створка чуть не слетела с петель. Сириус и тигрица отпрянули друг от друга. Зверь поспешно застегнул брюки, любовница поспешно подняла юбку с футболочкой и прикрылась. На пороге стоял разъярённый Роговски.

– В чём дело? – рявкнул Лонгтэйл.

Яростно дыша, буйвол прошёл внутрь помещения, подобрал куртку и грубо швырнул её тигрице в морду.

– А ну вымелась отсюда! – прорычал Конрад.

Испуганная и вместе с тем возмущённая хищница подхватила с пола майку и, накинув куртку на голое тело, выскочила из комнаты. Рогатый зверь направился к тигру, сжимая копыта в кулаки.

– Нашёл время, Конрад! – взорвался недовольный Сириус. – Ты...

Высказать то, что думает о буйволе, Лонгтэйл не успел. Сильный удар в челюсть выбил из-под лап тигра пол, отлетев к стене, мощный зверь ударился об неё головой. Чувствуя, как в голове шумит от удара и как пульсирует кровь, тигр вмиг впал в ярость. Сказывался инстинкт самосохранения, присущий любому живому существу. Вскочив на лапы, Лонгтэйл с гортанным рычанием метнулся на ударившего его буйвола. В воздухе сверкнули когти, Сириус замахнулся на противника. Последовавший мощный удар в промежность парализовал все его движения, с громким стоном полосатый зверь согнулся пополам. Роговски схватил избитого за грудки и, приподняв, прижал спиной к стене.

– Что. Ты. Сделал?! – проревел буйвол, опаляя морду Сириуса запахом алкоголя и недавно выкуренной сигареты.

– От... отпус... – прохрипел Сириус, чувствуя разливающуюся по телу сильную боль. Оскалившись, Роговски ударил поднятого тигра спиной о стену, так что она дрогнула. Лонгтэйл зажмурился от посыпавшейся сверху пыли и штукатурки, и в этот момент Роговски отпустил его. Зверь мешком свалился на пол, потирая грудь и шумно дыша. С несколькими глубокими вдохами Сириус унял неожиданно побежавшую по телу дрожь, но тут Конрад вновь схватил его за воротник расстёгнутой рубашки.