Текст книги "Зверополис. Несгибаемые (СИ)"

Автор книги: Виктор Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Я обязан предупредить вас, – повернулся к посетителям Гиппио, когда остановился рядом с двустворчатой железной дверью. – Тело находится в крайне неприятном состоянии. Вы уверены, что хотите это увидеть?

Буйволсон не без внутренней дрожи кивнул. Анабель чуть слышно шепнула: «Да!»

– Тогда идите за мной. И пожалуйста, без истерик.

Едва Буйволсон и супруга перешагнули порог комнаты, как их окутал холод. Всё это время напряжение нарастало и нарастало, и в тот момент, когда Гиппио подошёл к телу, укрытому белой простынёй с тёмными пятнами, Буйволсон испытывал острое желание быстро подойти к железной каталке, сдёрнуть с неё простыню и убедиться, что там лежит тело не Гилберта – настолько бегемот медленно двигался.

– Вид тела может шокировать вас, – вновь предупредил Гиппио, повидавший в морге разных посетителей. На всякий случай бегемот подготовил нашатырь и валокордин.

– Хватит! Мы поняли, – грубо оборвал его Буйволсон.

Толстые лапы бегемота осторожно откинули пластиковую простыню. Буйволсон вдохнул и забыл выдохнуть, словно поперёк горла встала какая-то преграда. В уши как будто впихнули вату, ледяные волны ужаса побежали от основания рогов по спине и остановили свой бег лишь около стоп, а в голове зашумело. Анабель шумно всхлипнула в шоке и, попятившись, прижала копыта к глазам. Пусть она и работала в госпитале, видела трупы не раз, но когда речь шла о пропавшем сыне, когда нашли тело юноши, похожего на Гилберта, самообладание отказало ей. Буйволсон на дрожащих ногах шагнул к каталке, чувствуя, что каждая из конечностей весит больше его самого.

Гиппио не зря предупреждал о состоянии тела – тёмная морда молодого буйвола была вся в засохшей крови и ранах, под которыми невозможно углядеть черт морды, а правый рог был обломан у основания. Взгляд Буйволсона скользнул ниже, на грудь юноши, где сквозь окровавленную одежду торчали острые обломки рёбер. Стоящая сзади Анабель с трудом втягивала в себя ледяной воздух помещения. Как отец, Буйволсон прекрасно помнил подаренный им Гилберту парадный лёгкий костюм. Душа отказывалась принимать увиденное, но глаза не врали, это была та самая одежда. Сзади послышались тихие шаги и стон Анабель, до боли сжавшей мужа за локоть. Отчаяние захлёстывало его, лишая сил к размышлению. Логика, переплетаясь с ужасом и цепляясь за шок, навязчиво нашёптывала: «Это твой мальчик!»

Но в этот момент встрепенулась надежда, до сих пор жившая на дальних закоулках сознания. «Ищи подвох, Эддрик, твой сын не мог так погибнуть!» – кричала она. Следуя последнему порыву, Буйволсон резко откинул край простыни с другого конца каталки и поднял левую ногу к самым своим глазам. Гиппио внимательно следил за капитаном, который, посмотрел на икру ноги, опустил её и хрипло, но облегчённо выдохнув:

– Это не Гилберт.

Внутрь помещения ворвался Рикард, в котором также боролись надежда и тревога. Эддрик уже обнимал жену, уткнувшуюся ему в плечо. Опасаясь самого худшего, брат спросил, заикаясь:

– Чт... что?

– Судя по всему, это не ваш мальчик, – чуть улыбнувшись, сообщил Гиппио. Буйволсон повернулся к Рикарду.

– Это не Гилберт, Рик, – повторил он уже с нескрываемым облегчением. – У Гила на левой ноге, на икре, есть шрам. А у этого юноши нет.

Напряжение спало, но ненадолго.

– Какой кошмар! – шептала Анабель, когда компания уже шла наверх. – Ведь у этого мальчика тоже есть родители!

Рикард промолчал, но в душе со словами, которые так и дышали обречённостью, был согласен. То, что на холодном прозекторском столе вскоре окажется не Гилберт, это хорошо. Но ведь о судьбе юноши тоже кто-то волнуется, и ночью этим же коридором пойдут его родители. Отгоняя от себя эти тяжёлые мысли, Рикард уже на улице вполголоса спросил:

– Ну где же Гилберт может быть? Где?

***

– Совсем не спится? – заботливо поинтересовался Козлов у Мартины, пьющей в столовой чай.

– Не хочется, – мрачно буркнула медведица и отставила чашку в сторону. После похорон Морриса она и брат всю ночь не отходили от заплаканной Мирель. Разбитая горем мать уснула только под утро и проспала до обеда, до возвращения бывшего мужа из полиции. За весь день Мирель не произнесла ни слова, ограничиваясь лишь короткими кивками как ответами на вопросы о самочувствии. Впрочем, и самой тётушке было не легче.

– Тяжело всё это... – вздохнул медведь, садясь рядом с сестрой. Мартина сделала ещё глоток обжигающего чая. – Уйти из жизни в самом расцвете сил и лет. У нас с Мирель мог быть внук или внучка, а теперь всё похоронено вместе с Моррисом и Сили...

Козлов, наблюдая развитие отношений Морриса с любимой девушкой, в душе лелеял надежду на пополнение в и без того немалом семействе. При всей своей внешней суровости медведь, возраст которого уже стремительно катился к шестидесяти годам, любил детей, хотя нахождение во главе мафии не располагало к сентиментальности. Но семья была для Бориса на первом месте, и ради родных он готов пойти на всё. А его любимый сын погиб от лап бандитов, поэтому Козлов не остановится ни перед чем, пока не покарает убийц Морриса.

Допив чай, Мартина молча – всё после смерти Морриса было уже переговорено – вышла из-за стола, но по пути ласково провела лапой по плечу брата, давая этим заботливым жестом понять, что он не одинок в своём горе. Витавшее в огромном особняке горе давило на сердце, казалось, им пропах каждый предмет. Чтобы хоть на время отдалиться от окружающего, медведица вышла на крыльцо и, спустившись по широким ступеням на ледяную дорожку, полной грудью вдохнула морозный ночной воздух Тундра-тауна. Он показался Мартине на редкость сладким и упоительным. Такое большое сокровище – наслаждаться ароматом морозной свежести и ощущать его своим телом, а Моррис сейчас лежит в холодной земле, где спящие вечным сном звери ничего не чувствуют. А может, его душа сейчас где-то рядом...

«Бедняжка...» – вздохнув, подумала Мартина и посмотрела на небо, усеянное причудливым орнаментом ярко-горящих звёзд. Кораблём по чёрному океану небосвода плыла луна. Вдруг медведице показалось, что одна звезда, из самых ярких, печально подмигнула ей...

Мартина ощутила присутствие кого-то рядом с собой, и раздавшийся позади тихий хруст снега сообщал о том, что зверь подходил к ней. Тёплые лапы ласково легли медведице на плечи, и негромкий, знакомый много месяцев голос прозвучал рядом с её ухом:

– Ты по-прежнему любишь наслаждаться свежестью перед сном?

Мартина повернулась к подошедшему медведю. Казавшиеся в ночи абсолютно чёрными глаза с теплотой и лаской смотрели на неё.

– Третий день, как ты приехала, а я только сейчас подошёл, – шепнул охранник, затем нежно прижал Мартину к себе и поцеловал в макушку. – Здравствуй, милая!

– Здравствуй, Митч, – тихо сказала медведица и поцеловала возлюбленного в щеку. – Подойдёшь тут, когда такое происходит.

– Я скучал по тебе, – с улыбкой шепнул Митч, держа лапы Мартины в своих. – Печально, что повод для встречи такой... печальный.

– Я тоже соскучилась, – произнесла через минуту медведица, когда Митч поднёс её лапу к губам.

– Мартина! – раздался с крыльца оклик. Пара обернулась к появившемуся на ступенях Козлову. – Митч, вернись на свой пост, – велел Борис.

Кивнув, охранник пошёл к своей будке рядом с воротами. На полпути Митч обернулся и, пользуясь тем, что Мартина повернула голову к нему, а на саму Мартину смотрит брат, послал ей воздушный поцелуй. Медведица поднялась к Борису.

– Побудь пока с Мирель, мне надо съездить к Рэймонду, – услышал Митч голос хозяина.

– Хорошо, – кивнула Мартина и скрылась в доме. Через несколько минут Борис вместе с Кевином и двумя охранниками уехал.

Закрыв ворота, Митч проводил удалившийся лимузин долгим взором и вернулся на своё место. Он взял телефон и пару минут смотрел на дисплей, ожидая возможного звонка. Сложилось так, что охранник мафиози оказался втянут в серьёзную криминальную историю и связался с тем, кто стал для Козлова злейшим врагом. Не первый день медведь корил себя за свою податливость, за то, что соблазнился огромной суммой, предложенной бандитом. Разоблачение было вопросом времени – Козлов с его связями и влиятельностью мог узнать всё, и рано или поздно Митчу придётся серьёзно пожалеть о своём выборе, чего он и опасался. Сейчас ко всему этому калейдоскопу чувств примешивалось тяжёлое чувство раскаяния – после такой тёплой встречи с любимой Митч чувствовал себя так, как будто лишил кого-то последней радости. Получалось, что он, работая на бандитов, обманывал Мартину.

– Родимая... – чуть слышно пробормотал Митч, чувствуя, как в груди болезненно что-то сжимается.

***

Гилберт очнулся в кромешной тьме. Он с трудом разлепил веки, словно налитые свинцом, и попытался сесть. Моментально закружилась голова, а желудок подкатил к горлу. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы подавить тошноту, буйвол попытался всмотреться в темноту, но ничего не было видно даже на расстоянии пары дюймов. Он не знал, где находится. А спустя пару мгновений к Гилберту пришло осознание того, что он продрог – в незнакомом помещении стоял холод.

– Чёрт! – выругался Гилберт и пошарил по одежде в поисках телефона, однако карманы встретили его копыта пустотой. Постепенно к юноше вернулись силы. Слева раздался тихий стон, буйвол резко обернулся на звук.

– О-а-а... – стон повторился.

– Вероника! – встревоженный Гилберт вскочил и сильно ударился плечом обо что-то твёрдое. Кряхтя от боли, он на ощупь стал подбираться к буйволице и через несколько шагов наткнулся на живое тепло. – Ники, ты как? В порядке?

– Что, где... – бессвязно бормотала девушка. – Гил, ты...

– Я здесь, – Гилберт опустился на холодный пол рядом с ней и ласково обнял за плечи. – У тебя телефон тоже не с собой?

– Где мы, Гил? – задала встречный вопрос Вероника. – Почему здесь холодно?

– Не знаю, – ответил Гилберт, затем отпустил Веронику и стал шарить копытами по стене в поисках выхода. – Телефон твой у тебя?

– Нет, – последовал после короткой паузы ответ. Исследовав место заточения, Гилберт понял, что это какая-то комната, потом, вновь нащупывая в густом мраке дорогу, двинулся к взволнованно дышащей Веронике, но по пути споткнулся обо что-то железное. Едва удержавшись на ногах, он развернулся.

– Лестница! – выдохнул буйвол и осторожно поднялся по стальным ступеням. Путь наверх привёл его к наглухо закрытой двери, тоже из стали. Гилберт забарабанил в неё обоими кулаками.

– Откройте! – яростно закричал он. – Откройте, или я за себя не отвечаю. Быстро! Выпустите!

Пять минут напрасных усилий и бессмысленных криков – и Гилберт, яростно дыша, опустил отчаянно болящие кулаки.

– Твою мать! – прорычал буйвол и медленно спустился к Веронике. Дотронувшись до её плеча, он почувствовал, как буйволица дрожит – даже мех не спасал от холода.

– Х-холодно... – пробормотала она, трясясь всем телом.

– Иди ко мне, – сказал юноша и, обняв возлюбленную, ласково прижал к себе. Обоим стало немного теплее.

– Похоже на какой-то подвал, – обрела способность мыслить Вероника. – Кто нас увёз? Что вообще случилось?

Тут в голове Гилберта ракетой взвилось то, происходило до провала в памяти, и он яростно ударил по полу кулаком.

– Эрик, мразь!

Неожиданно сверху раздался щелчок отпираемого замка. Гилберт быстро вскочил и устремился по лестнице. Когда дверь распахнулась, буйвол с яростным рычанием ударил по морде появившегося в проёме большого белого медведя. Готовый к возможному нападению Рэймонд стряхнул с себя Гилберта и, ловко скрутив его, повалил на живот.

– Давай-ка без глупостей, парень! – пророкотал медведь, заведя оба копыта пленника за спину. – А то могу забыть, что нам велели вас не трогать!

Ещё два медведя спустились один за другим в подвал, откуда вывели Веронику. Девушка отчаянно вырывалась.

– Пустите меня, пустите! – кричала она. – Кто вы такие?

– Не трогайте её! – взвился Гилберт, вывернув голову до боли в шее. Буйвол пытался освободиться из-под могучего веса толстого хищника, но Рэймонд прижал его мордой к полу.

– Успокойся, быстро! – рыкнул медведь. – Никто вам не причинит вреда, если будете разумно себя вести.

На язык юноше просились такие слова, которые его отец не одобрил бы. Огромным усилием воли справившись с собой, он перестал вырываться. Рэймонд, даже не запыхавшийся, спокойно спросил:

– Теперь лучше владеем собой? Посмотри на них.

Не говоря ни слова и сохраняя невозмутимые выражения на белых мордах, остальные незнакомцы, как один, отогнули в стороны полы пиджаков. В свете ламп коридора блеснули пистолеты. Рэймонд понимал, что это было лишним – он и в самом деле не собирался вредить молодой паре, помня наставления брата.

– Дай подняться хотя бы, – выдохнул Гилберт, Осторожно поднявшись, он повернулся к Веронике и возвышающимся над ней медведям. – А вы отпустите её.

Рэймонд кивнул охранникам, оба отошли назад. Буйволица подбежала к Гилберту и прижалась к его плечу, тёплому и надёжному. Сам Гилберт на мгновение повернулся к Рэймонду. Буйвол не знал имени медведя, но его морда показалась смутно знакомой.

– Стой, я же тебя недавно видел! – воскликнул он.

– Идите в гостиную, – распорядился медведь, не обратив никакого внимания на слова Гилберта, и пошёл вперёд. Шумно сопя, Гилберт пошёл по длинному и широкому коридору, Вероника, не отпуская юношу, неуверенно шагала с ним, то и дело оборачиваясь на идущих сзади невозмутимых медведей. Страх в ней был уже не такой сильный, как в холодном и тёмном подвале, но мелкие крупицы этого страха рассеялись по уголкам сознания.

– Всё хорошо, не бойся, – шёпотом подбадривал девушку Гилберт, пока они шли к гостиной.

В огромной комнате, обставленной дорогой мебелью, их уже ждали. При виде сидящего на диване медведя Гилберт и Вероника не смогли сдержать удивлённого возгласа:

– Вы?

Их голоса, смешавшись, прокатились под высоким потолком гостиной, они оба узнали зверя. Борис Козлов медленно поднялся с дивана.

– Здравствуй, Гилберт, – без улыбки произнёс медведь. – Я прошу простить меня за это представление, но это было необходимо.

***

– Я даже не знаю, где его искать, – угрюмо произнесла Анабель, прижимаясь к плечу мужа. Они с Рикардом и МакРогом ехали по ночным улицам Зверополиса. – Никто из одноклассников их не видел, ни к кому не заходили. Ни к Гривиусам, ни к Остроклыкам, ни к Когтинсам.

– Я не знаю даже, куда звонить, – вздохнул Буйволсон.

– А если его вообще нет в городе? – повернулся к ним Рикард.

– Так, не впадайте в панику, – попытался утешить буйволов МакРог. – Я позвоню остальным полицейским, а ещё...

– На дорогу смотри! – неожиданно рявкнул Рикард. МакРог резко вдавил в пол педаль тормоза, и огромный джип остановился буквально в трёх футах от молодого бурого медведя. Зверь, сжимая бутылку с пивом, быстро отскочил и возмущённо замахал лапами. Пахучий напиток выплеснулся ему на грудь и живот.

– Ты слепой? – заорал МакРог, высовываясь из окна.

– Не надо гнать с такой скоростью! – огрызнулся медведь, и в этот момент Буйволсон узнал его.

– А ну-ка стой, Эрик! – выскочил капитан из джипа. – Сюда иди.

Глаза медведя расширились в изумлении, затем морда расплылась в гадкой ухмылке.

– А, капитан! – протянул Эрик, но с места не сдвинулся. – Ночи доброй! Почему не спим? Ах, точно, на страже закона и денно и нощно!

Не говоря ни слова, Буйволсон стремительно подошёл к однокласснику Гилберта и крепко схватил за локоть.

– Ты видел Гилберта? – дыша медведю в морду, спросил буйвол. – Где он?

– А на хрена мне он сдался? – фыркнул наглец и сделал пару глотков пива.

– Тебе задали вопрос, парень! – На асфальт выбрались МакРог, Рикард и Анабель. Увидев их, Эрик чуть пошатнулся и попятился, затем громко рыгнул.

– Всем скопом, значит, ищете парня? – пьяно хихикая, спросил медведь, затем дважды хлопнул в ладоши и выкрикнул: – Опоздали!

– Я спрашиваю – ты видел моего сына или нет? Отвечай! – рыкнул Буйволсон и встряхнул Эрика. Голова его болталась на толстой шее, но сам медведь не переставал гадко смеяться.

– Со взрослыми он... ха-ха... наверняка бухает... ха-ха-ха!.. по-взрослому!

– Дай-ка я, – пробасил МакРог и, оттолкнув Буйволсона в сторону, схватил Эрика за грудки и чуть не бросил на капот джипа.

– Эй, полегче, ты, громила! – возмутился медведь.

– С какими взрослыми? – с каждым словом носорог встряхивал его.

Тут вмешалась Анабель. Быстро подойдя к Эрику, она мёртвой хваткой вцепилась ему в плечи и чуть ли не с мольбой заговорила:

– Эрик, если ты его видел, скажи, прошу! Он пропал, мы даже в морг ездили, на опознание мальчика, очень похожего на Гилберта. Если ты видел нашего сына, то ты – единственный, кто может знать, где он. Пожалуйста, скажи, Эрик!

Всё беспокойство и страх за единственного сына, что так долго копились на душе Анабель, выплеснулись в этих словах. Блеснувшие в глазах буйволицы слёзы словно отрезвили парня. Пользуясь тем, что МакРог отпустил его, Эрик под яростными взглядами полицейских уже нормальным тоном сообщил:

– Так встретились мы с ним около одиннадцати здесь. Он со своей... как там её... в общем, с девчонкой своей шёл домой, а тут ко мне подходят эти...

По словам Эрика выходило следующее. Он стоял у дверей клуба «Лосиные рога», того самого клуба, где он подрался с Гилбертом, когда к нему подошли два белых медведя и выразительно на него посмотрели. Они разительно отличались от большинства посетителей клуба, оба были по виду лет на пятьдесят, на обоих были надеты дорогие чёрные костюмы, на пальцах лап сверкали перстни.

– Чё надо? – зыркнул глазами Эрик.

– Хочешь заработать немного, парень? – спросил тот, кто был крупнее и, очевидно, старше.

– Двадцать долларов есть и у меня, дяди! – брякнул Эрик. – И намного, и во много больше!

Медведь достал из-за пазухи кошелёк и недрогнувшей лапой достал оттуда десять сотенных купюр. Глаза Эрика загорелись, к тому же в мозгу вовсю бурлил алкоголь.

– Здесь больше двадцати, – без улыбки сообщил медведь. – Могу ещё добавить.

– Что делать-то? – ухмыльнулся парень.

Незнакомец изложил вкратце суть. Его зовут Райли, он – давний друг капитана Буйволсона, находится в Зверополисе проездом. После их последней встречи Эддрик сменил место жительства, а где теперь живёт – неизвестно.

– Гил иногда заходит сюда со своей красоткой Копыткинс, – сообщил Эрик. – Может, и сегодня пройдёт.

– Хорошо, – кивнул Райли. – Как только увидишь их, скажи, что мы ждём за клубом. А теперь держи деньги.

Оторопевший от неожиданной удачи Эрик взял тысячу долларов, а медведи быстро ушли. Парень честно «отработал навар» и отправил Гилберта с Вероникой за клуб. Спустя пару минут оттуда вырулил чёрный, лаково блестящий лимузин...

– Вот и всё, – довольно ухмыляясь, закончил Эрик. – Как вы знаете, у моих родителей денег на всё хватает, а тут такой случай самому подработать! Даже до получения аттестата!

Последние слова зависли в воздухе. Рикард, потрясённый, словно прирос к асфальту, он понял, в чём дело. До брата суть дошла ещё быстрее.

– Вот поганая мафиозная падаль! – взревел Буйволсон и обрушил кулак на ни в чём не повинный капот джипа.

– Козлов, – прорычал МакРог. – Это точно его прихвостни. Гилберт у него!

– Кто? – разинул пасть Эрик. – Что за Козлов?

– Так, – отчеканил Буйволсон, к которому вернулась способность соображать. – Департамент рядом. Шеймас, идёшь со мной, отведём этого малолетнего пособника в камеру. Дай Рику ключи от машины, – буйвол повернулся к брату, – а ты отвези Анабель домой.

– Ключи в замке, – кивнул МакРог.

– Я поеду с вами, – заявила Анабель.

– Нет, не поедешь, – отрезал Рикард. – Это может быть опасно.

– В какую камеру, вы офигели? – взвился Эрик.

Заговорили все разом, перебивая друг друга. Секунду Буйволсон молчал, потом рявкнул во весь голос:

– Молчать! Делать так, как велено!

– Идём, Анабель, – Рикард взял буйволицу за копыто и повёл к машине. Упираясь, Анабель повернулась к мужу.

– Эд, я не... – начала было она, но Буйволсон не дал ей договорить, успокаивающе дотронувшись до её щеки.

– Езжай домой, родная, – тихо сказал он, пока МакРог крепко держал сопротивляющегося Эрика. – Всё будет хорошо, я привезу Гилберта. Езжай!

– Вы не имеете права, вам это так не сойдёт! – сыпал угрозами Эрик, скованный налапниками, пока Буйволсон и МакРог вели его к зданию полиции. Носорог молчал, только шумно сопел, а Буйволсон обзванивал сотрудников.

– Отцу своему расскажешь о помощи преступникам! – проворчал капитан, убрав телефон в карман. – Посидишь ночь за решёткой, посмотрим, как потом заговоришь.

– Отец меня вытащит, – фыркнул медведь.

– Заткнись уже, – одёрнул его МакРог.

– Шеф! – бросился к коллегам Гризелли, когда те вошли в холл. – Что с Гилбертом, нашли его?

– Потом, Гризелли, потом! – не допускающим возражений тоном отрезал Буйволсон. – Принимай нарушителя.

– Значит, нашли, – облегчённо вздохнул белый медведь и, подтолкнув Эрика в спину, велел: – Пошёл!

Продолжая возмущаться, Эрик ушёл с Гризелли в изолятор. Вскоре в Департамент стали подтягиваться разбуженные Буйволсоном полицейские. Когда Гризелли вернулся, МакРог вполголоса рассказал ему о случившемся.

– Надо торопиться, – суетливо произнёс Эрланд. – От этого Козлова ничего хорошего не стоит ждать.

– Значит, так! – громыхнул под сводами вестибюля зычный голос Буйволсона. – Собираемся, берём оружие и через семь минут выезжаем. Быстрее, быстрее! Гризелли, – повернулся к медведю капитан, – ты на дежурстве, никуда не едешь.

***

– Зачем вам нужно было всё это устраивать? – недоумённо вопрошал Гилберт. – Похищать нас, держать в этом подвале? Вы сами потеряли сына, зачем теперь злить моего отца?

– Твой отец, Гил, не совсем меня понял после нашего утреннего разговора, – медленно произнёс Козлов. – Он не понимает всей тяжести ситуации.

– У вас положение не легче! – обозлился буйвол. – Где отец и где вы, вы это понимаете?

– Эддрик мне утром сказал то же самое, – перебил юношу Козлов. – Он до сих пор стоит на своём, не видя дальше своего носа.

Гилберт прекрасно знал вспыльчивый и порой даже буйный характер своего отца. Были такие случаи, когда он становился жертвой отцовского гнева, под горячее копыто могла попасть и жена, но после вспышек Буйволсон всегда отходил и извинялся. Но свою роль сейчас сыграла наследственность – молодой буйвол почувствовал, как злость постепенно затуманивает мозги. Медленно поднявшись из кресла, Гилберт подошёл к Борису. Стоящий у порога Рэймонд с угрожающим видом шагнул к буйволу, но тот не обратил внимание на медведя.

– Я слышал о вас от отца, – яростно зашипел Гилберт. – Я видел то, что случилось с вашим сыном. Но с чего вы решили, что это даёт вам право подставлять отца под удар? И хорошо ли то, что отец убитого сына похищает сына другого отца, ни в чём не замешанного? Думаете, что за нами не приедут, что нас не заберут отсюда? Заберут, ещё как! А вам всем светит изрядный срок за похищение. Впрочем, за вами ещё много грехов, не так ли, сэр? Вы – бандит и убийца, а мой отец – страж закона! Кто победит?

С каждым предложением Гилберт повышал и повышал голос. Козлов внимательно слушал пленника, ни один мускул не дрогнул на его белой морде. Всё это он услышал сегодня от самого Буйволсона, и второй раз оспаривать те же слова не собирался. Медведь был уверен, что поступает правильно, с целью убедить капитана в том, что ему грозит ещё большая опасность. И не только ему и полиции.

Гилберт замолчал, переводя дух. Козлов полных две минуты смотрел на него, потом со вздохом заговорил:

– Ты прав, Гилберт. За мной есть грехи похуже похищений, но это не твоего ума дело. Рано тебе такое знать. У меня за плечами много такого, о чём хочется забыть, но того, что хочется хранить в памяти, как величайшее сокровище, меньше в разы. Я защищался от врагов, избавлялся от врагов, лгал, изворачивался, избивал, пытал, а в молодости даже убивал. Потому что вся суть этого мира только в одном – если он идёт против тебя, не стой, а иди ему навстречу с оружием в лапах. Бандитам, желающим уничтожить меня и моих родных, путь только один – на тот свет. Пощадишь, а они снова зашевелятся, как черви в разлагающемся трупе. Сорную траву из поля вон! Сейчас то же самое, Гил. До этой недели мне было кого защищать от других бандитов. А теперь все надежды на внуков похоронены вместе с Моррисом и Сесилией. Здесь и сейчас я тебе скажу, кто это сделал. Тот, кто убил подчинённых твоего отца. И не смей называть меня бандитом! – повысил голос Козлов, видя, что буйвол хочет возразить. – Лучше тебе не знать, через что пришлось пройти мне, моим братьям и всей моей семье. Я уничтожал и наказывал врагов не ради удовольствия для себя. А к врагам я никогда не относил полицию, наших сотрудников правопорядка я всегда уважал и ценил, как ценю и до сих пор. Как и твоего отца. Но он отказывается понять одну простую истину – всё может сложиться для него настолько хуже, насколько он и не подозревает.

Закончив монолог, Козлов уставился в окно, за которым в ночном мраке медленно плыли, кружась в воздухе, снежинки.

– Зачем вы были у отца? – отрывисто поинтересовался Гилберт.

– Я уже сказал, зачем, – не глядя на юношу, ответил Козлов.

– Хотите, чтобы они нашли убийцу вашего сына? – наивно полагая этот вариант, спросила Вероника. Девушка впервые нарушила молчание с тех пор, как оказалась в гостиной.

– Это мой сын, я сам и найду убийц, – отрезал Козлов. – Теперь это моё дело.

– А, я понял! – хлопнул себя по лбу Гилберт. – Вы просто хотите использовать отца, а сами, когда доберётесь до убийцы, уничтожите его втихомолку! Так ведь?

– Никого использовать я не собираюсь, – возразил медведь. Эти слова он произнёс внешне спокойным тоном, хотя Гилберт ощутил, что терпение Козлова подходит к концу. – А насчёт убийцы Морриса ты прав – ему не жить, когда я его найду. И это дело принципа для меня. И для твоего отца. Знаешь ведь, что у него случилось больше недели назад?

– Да, – буркнул Гилберт. – Убили двух его сотрудников.

– Затем моего приятеля-полицейского из города Нью-Фэнгз, Морриса и Сили, а вчера.... – Козлов посмотрел на часы, -... точнее, уже позавчера, найдены ещё два трупа. Продавец подержанных автомобилей и охранник магазина. Там был куплен джип, задавивший Морриса. Эти твари заметают следы. За этими семью убийствами стоят одни и те же звери.

– С чего так решили? – прищурился Гилберт.

– За «Чёрным черепом» числятся не только убийства, – подал голос Рэймонд. – Они ограбили несколько банков, два ограбления были с жертвами, два месяца назад взорвали бомбу на овощном рынке. И это только в Зверополисе, банда действительно опасна.

– А как связано убийство Мартина и Соломона с остальными? – не успокаивался Гилберт. – Ни у кого нет доказательств, ни у полиции, ни у отца. Никто не видел преступников и никто не знает их в морду! Рыкингтон и Черногрив уже ничего не расскажут. Мне кажется, что часть вы только домыслили.

Козлов опустил голову, задумавшись, затем похлопал себя по животу.

– Сколько тебе лет, Гилберт? – спросил медведь после паузы.

– Почти восемнадцать, а что? – слегка удивился Гилберт.

– Ты, несмотря на юный возраст, рассуждаешь как отец. Мозги у тебя на месте, – одобрительно заметил Борис. – Но насчёт остального ты не прав. Преступников видела одна девушка, она их знает и может рассказать много интересного.

Гилберт вопросительно посмотрел на Козлова. Правильно истолковав появившееся на его морде выражение, медведь потыкал в дисплей смартфона и коротко велел:

– Приведи её.

Спустя полминуты двери в гостиную распахнулись, появился ещё один знакомый медведь. «Кевин вроде», – мелькнуло в голове Гилберта. Кевин вёл за собой молодую львицу. Гилберта с Вероникой слегка удивил то, что в её глазах не мелькал страх, её взгляд на пару мгновений задержался на паре буйволов.

– Мог бы не сопровождать меня, – повернулась львица к Кевину. Медведь молча вышел в коридор.

– Прости, это меры предосторожности, – поднялся с дивана Козлов. – Ты же знаешь, кто я.

– Знаю, – кивнула гостья. – Потому и пришла к тебе.

– Кто это? Вы про неё говорили, что она знает преступников? – ожил Гилберт.

Львица повернулась к юноше.

– Я была с ними до недавних пор, а теперь хочу сильно им навредить, – с нотками злости сказала она. – Меня зовут...

Но представиться хищница не успела, так как с улицы донёсся громкий вой сирен, смешанный с ревущим хором двигателей, затем странный металлический удар и грохот. В просторный двор въехали сразу несколько полицейских экипажей. Гилберт девушкой подскочили на месте, Козлов вскочил с дивана и бросился к окну. С громким стуком двери гостиной распахнулись, на пороге возникла мощная фигура Кевина.

– Копы! – крикнул он. – Буйволсон!

Козлов стремительно обернулся на слова брата и метнулся к выходу, Гилберт с Вероникой оказались проворнее. Ухватив девушку за локоть, он рванулся в коридор, опередив Бориса и чуть не сбив Кевина с лап. Через несколько мгновений во дворе вспыхнули прожектора, окрестности наполнил голос, усиленный мегафоном:

– Полиция! Выходите из дома с поднятыми лапами! Дом окружён!

Вероника и Гилберт неслись по просторному коридору, который казался бесконечным. Они были уже близко к холлу, когда через мегафон раздался голос, полный ярости:

– Отдавай моего сына, ублюдок!

Пленники быстро пересекли просторный холл и выскочили на морозный воздух, чуть не выбив из проёма двери. Взору открылась удивительная картина – огромный полицейский внедорожник стоял в паре десятков ярдов от дома, на окружающей дом территории полукругом стояли пять или шесть седанов. Из них выбирались вооружённые полисзвери. Позади джипа валялись выбитые стальные ворота.

– Папа! – с криком Гилберт бросился к отцу. Полицейские вмиг подняли оружие.

– Не стрелять! – проревел Буйволсон. – Отставить!

Юноша подбежал к отцу. Видя мчащегося к нему сына, Буйволсон почувствовал, как его затопила мощная волна облегчения. Полная потрясений ночь и благополучное окончание пугающих ночных злоключений сплелись в один тугой узел в его груди, и Буйволсон, швырнув на капот мегафон, шагнул навстречу Гилберту и Веронике и крепко обнял обоих.

– Вы целы? Они не трогали вас? – чуть ли не с дрожью в голосе спрашивал капитан, не ослабляя объятий.

– Всё в порядке, пап, честно, – пробормотал Гилберт, сжимаемый мощными отцовскими лапами.

– Много их там, Гил? – спросил МакРог, подойдя к буйволам.

– Охранники, сам Козлов, ещё два медведя, говорит, что его братья, – ответил юноша, высвобождаясь из объятий отца.

– Капитан! – разнёсся над домом и садом громкий голос Козлова. Увидев появившегося под козырьком крыльца медведя, полицейские как один подняли оружие. – Скажите своим, чтобы убрали стволы.