Текст книги "Женушки из Бата"
Автор книги: Венди Холден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
Больше Аманда не видела в происходящем ничего забавного. И не была полностью уверена в выживании.
И почти таким же невероятным и кошмарным, как боль, был факт появления Каринтии на две недели раньше. Аманда ненавидела людей, которые приходят раньше. Это грубо, немодно, застает тебя врасплох и, что хуже всего, подразумевает, что им нечего делать. Людям, которых ценила Аманда, всегда находилось, чем заняться. Они были могущественными и занятыми, и на их время многие претендовали. Если Каринтия собирается вырасти одной из них, как для нее запланировано, то ей лучше исправиться.
– О-о! – заорала Аманда при очередной схватке. Боль напоминала самые худшие менструальные боли в жизни или, скорее, все менструальные боли, которые у нее когда-либо бывали, но одновременно. – Послушайте, – резко вдыхая воздух, обратилась она к акушерке, на которую смотрела сквозь слезы. – Сделайте мне обезболивание, а? Сейчас. Сию минуту.
Спокойная и симпатичная китаянка проверяла распечатку, на которой указывалось сердцебиение младенца. Она спокойно перевела взгляд на Аманду.
– Шейка матки должна раскрыться до четырех сантиметров. А у вас пока только три.
– ТРИ? – заорала Аманда. – Но я мучаюсь уже несколько часов! Да меня на части разрывает! Вы что, садистка?
– Мы не делаем эпидуральную анестезию, пока шейка матки не раскроется до четырех сантиметров, – заявила акушерка, которую, судя по бейджу, звали Уна.
– Может, теперь уже четыре, – заорала Аманда при очередной схватке. – Если вас можно попросить посмотреть.
Уна взглянула на часы.
– Я смотрела тридцать секунд назад. – Она направилась к двери.
– Вы куда? – завопила Аманда и рванулась к акушерке, пытаясь ее остановить, в результате чего чуть не свалилась с кровати. – А когда мне сделают это проклятое кесарево?
Уна сложила маленькие аккуратные руки.
– Доктор говорит, что кесарево сечение не требуется.
Аманда резко села прямо – настолько прямо, насколько позволяло ее состояние.
– Не требуется? – в ужасе заорала она. – Но я не могу тужиться!
Этот сильный аргумент никак не тронул Уну.
– Это опасная операция. Ее делают только в случае необходимости по медицинским показателям.
– Но она как раз сейчас необходима по медицинским показателям! – вопила Аманда. Неужели этот огромный кусок, который сейчас находится у нее в животе, на самом деле выйдет у нее между ног? Это невозможно. Он ее убьет. – Я вагонии!
Уна кивнула.
– Но у вас пока недостаточно раскрылась шейка матки. Я вернусь через десять минут. К этому времени вы будете готовы к эпидуральной анестезии.
Когда закрывалась дверь, Аманда заорала от раздражения и отчаяния. Крик объяснялся не только болью. Дело было и в родильном доме «Кавендиш».
Аманда находилась в коридоре дома на Фицерберт-плейс и кричала на рабочих, устанавливающих новую роскошную кухню, и именно в тот момент испытала первый приступ боли. Потом боль усилилась, схватки стали более продолжительными. Она бросилась к телефону и стала звонить Хьюго. Его мобильный не отвечал, она впала в ярость, а потом, чуть ли не на грани апоплексического удара, позвонила в «Кавендиш».
Все операторы оказались заняты. Она прослушала «Времена года» Вивальди чуть ли не целиком, правда, создавалось впечатление, что включенная в режиме ожидания музыка исполнялась в помойном ведре. Аманда гневно смотрела на аппарат. Потом зазвучала другая музыка, которой обычно сопровождается королевский фейерверк, и, наконец, прозвучал голос оператора.
– Что вы имеете в виду? Вы не можете меня сегодня принять? – завопила Аманда шестьдесят секунд спустя. – Мне назначено запланированное кесарево сечение.
– Да, мадам, вы на самом деле записаны. Но операция запланирована через две недели.
– И что? – бушевала Аманда. – Роды начались раньше. Вам просто придется сделать операцию сегодня.
И все.
– Боюсь, что это невозможно, мадам.
– И что мне делать, черт побери? – орала
Аманда. – Самой ее выполнить чертовыми кухонными ножницами?
– Мадам, если вы успокоитесь и прекратите ругаться…
– Успокоюсь?
– Мадам, я должна напомнить вам, что сильные эмоции не идут на пользу беременным женщинам, – продолжала оператор лишенным эмоций монотонным голосом. – Это может ускорить роды.
– Ну, об этом уже поздно говорить, – рявкнула Аманда, мечтательно думая о глянцевой брошюре с фотографиями индивидуальных палат роддома. Кровати с пологом на четырех столбиках, камчатное полотно занавесок и великолепная резьба скрывали настраиваемые матрасы, которыми можно управлять нажатием всего на одну кнопку. Там находилось столько искусного оборудования, что ему позавидовало бы НАСА. Мини-бары были заполнены коллекционным шампанским. В огромных ванных комнатах, подобным тем, что встречаются в роскошных гостиницах, стояли ванны с горячей водой. Все было отделано милями мрамора.
– Послушайте, вы должны прислать за мной карету «скорой помощи» – напряженным голосом заговорила Аманда. У нее снова начались схватки, и она хватала ртом воздух. – Я имела в виду одного из ваших шоферов. Вы же присылаете шоферов, не правда ли? Это же часть контракта – роскошный лимузин с медицинской помощью?
– Да, это так, мадам, для тех, у кого соответствующая страховка.
– Страховка? – подозрительно переспросила Аманда. – Что вы имеете в виду.
– Мадам, скажите, пожалуйста, какой пакет услуг вы у нас заказали? Вы заказывали в «Кавендише» страховку на случай преждевременных родов? Она называется «Ранняя пташка».
– Что? — заорала Аманда, которую опять скрутило.
– Так, теперь я вывела на экран ваши данные, мадам, – продолжал монотонный голос. – Похоже, вы заказали только стандартный пакет услуг.
Аманда смутно помнила, как спорила с Хьюго на эту тему. Он указал на то, что пакет, включающий преждевременные роды, удвоит стоимость услуг «Кавендиша». Поскольку было очевидно, что ее ребенок не родится преждевременно, Аманда отказалась от этого пакета. Будь проклят Хьюго.Ей следовало знать, что это он во всем виноват.
– Значит, вы утверждаете, что, несмотря на то, что я записана в ваш роддом и уже заплатила за ваши услуги целое состояние, вы не можете – или, скорее, не будете меня обслуживать? – медленно произнесла она.
– Стандартный пакет не включает преждевременные роды, – подтвердила оператор. – У вас есть номер телефона ближайшего к вам роддома?
Теперь раздраженная Аманда лежала на лишенной полога из камчатного полотна кровати в больнице Государственной службы здравоохранения, ее снова скручивало от схваток, и она пыталась не вспоминать, что происходило после того телефонного разговора. В больницу общего профиля «Вест-Кантри» ее доставили в фургоне, в котором привезли кухню. Было ужасно просить рабочих довезти ее после того, как она обвиняла их в некомпетентности, обмане и мошенничестве. Но от постоянного подпрыгивания на неудобном сиденье стало еще более некомфортно. Это совсем не напоминало поездку на лимузине, которую она себе представляла. И оплатила, черт побери.
– О-о!!! – закричала Аманда, когда се пронзила боль, которая оказалась сильнее всех предыдущих. – О-о-о-о! А-а-а-а!
Хьюго судорожно несся по коридорам больницы «Вест-Кантри» и сжимал в руке поникший букет цветов, купленных на автозаправочной станции. Почему, черт побери, Аманда не в «Кавендише»? – гадал он. Она столько говорила про тот роддом. Казалось маловероятным, что она решила в последнюю минуту сэкономить.
Коридоры, покрытые серым линолеумом, казались одновременно знакомыми и незнакомыми. Он уже давно оставил позади последние указатели, направляющие к родильному отделению.
– Уф! – Внезапно у Хьюго перехватило дыхание. Он открыл глаза и понял, что снова врезался в красивую женщину-педиатра, доктора Ватсон.
– Опять вы, – холодно сказала она.
Хьюго в отчаянии уставился на нее.
– Родильное отделение где? – выдохнул он.
Врач мгновенно переменилась и стала профессионально заботливой. Она показала элегантным пальчиком в нужном направлении:
– Вон туда. Вверх по лестнице, потом завернете направо. Ваш ребенок, да?
Хьюго кивнул.
– Удачи, – улыбнулась доктор Ватсон. – Вероятно, мы с вами встретимся позднее. Я смотрю всех новорожденных.
Внезапно Хьюго страшно обрадовался тому, что именно она осматривает всех новорожденных. Он бросился в указанном направлении, завернул еще за один угол и, наконец, увидел слова «Родительное отделение имени Джейн Остин» над двустворчатыми дверьми. Хьюго бросился к дверям, отчаянно надеясь, что неопоздал. Но только потому, что Аманда очень рассердится, если он пропустит самый важный момент. В глубине души у Хьюго не было никакого желания присутствовать при рождении. И меньше всего хотелось смотреть, как ребенок появляется… «Ты лучше сиди у ее головы, вот что я тебе посоветую», – крикнул Нейл в спину Хьюго, когда тот вылетал из конторы.
Хьюго так и собирался сделать. Во время последнего занятия по подготовке к родам им показывали видеозаписи фактического рождения детей. Огромные волосатые женщины орали в агонии и держались за мужчин с длинными бородами. Одна из женщин их группы – что интересно, патологоанатом из Министерства внутренних дел – расплакалась, увидев, что ее ждет. Хьюго хотелось сделать то же самое. Если честно, то рождение ребенка выглядело ужасно и уродливо. И не только. Оно также выглядело крайне опасным делом.
И теперь, когда Хьюго, наконец, добрался до места действия, у него внутри все сжималось от беспокойства. «Господи, помоги, пожалуйста, чтобы все было хорошо с Амандой и ребенком», – молился он, что делал редко.
Он влетел в двустворчатую дверь, словно пушечное ядро, и оказался внутри родильного отделения имени Джейн Остин. Охранник, дежуривший с той стороны, посмотрел на него тупым взглядом и удивился при виде высокого, возбужденного мужчины в костюме в тонкую полоску.
– Я пришел к жене, – пропищал Хьюго. В горле внезапно пересохло от напряжения. – Ее зовут Аманда Хардвик. Она здесь рожает.
Он выжидательно уставился на охранника, но тот не произнес поздравлений и даже ничего не понял.
Двенадцатичасовая смена охранника наконец подходила к концу, и он просто кивнул, затем медленно провел пальцем по списку.
– Вы не туда пришли. Вас ждут в покойниц кой.
Хьюго вскрикнул от ужаса.
Охранник поднял голову и увидел, как высокий мужчина в костюме в тонкую полоску, казалось, на мгновение завис в воздухе, а затем рухнул на пол, как срубленное дерево.
Глава 8
Элис проснулась, когда было еще темно. Она сразу же инстинктивно поняла, что тупые, периодически повторяющиеся боли предвещают рождение ребенка. На день или два раньше, но определенно это он. Она почувствовала прилив возбуждения, за которым последовали опасения. Но все равно время пришло.
Когда боль медленно стихла, она задумалась, который сейчас час. В Нью-Йорке это можно было определить по движению за окном. Машины носились до примерно двух ночи, затем их шум постепенно стихал в течение часа, затем, между тремя и половиной пятого воцарялась почти полная тишина. Иногда говорят, что Нью-Йорк никогда не спит. Это миф. От четырех тридцати и дальше количество машин снова нарастало, шум усиливался и начинался день. Однако в этой деревне было одинакового тихо как в девять вечера, так и двенадцать часов спустя. И это оказался один из аспектов деревенской жизни, к которым ей было труднее всего приспособиться.
Она лежала и раздумывала. Ей следует разбудить Джейка? Элис повернула голову и посмотрела на его красивый профиль. Ей не хотелось раньше, чем нужно, привлекать его к новым обязанностям. Пусть еще немного поспит.
В любом случае, боли были слабыми, а схватки редкими. Насколько помнила Элис из курса по подготовке к родам, все по-настоящему начнется только тогда, когда боли станут сильными и частыми. Она надеялась, что «сильный» в данном случае – не эвфемизм «болезненного». Нет, Элис не была трусихой. Она всем сердцем соглашалась с Джейком в том, что болеутоляющее эгоистично. Хотя ей самой может стать легче, это также может навредить ребенку. Но теперь, когда приближался момент родов без медицинской помощи, она морщилась при мысли о часах бесконечной агонии.
Пособие под названием «Мысленная подготовка к безболезненным родам», которое ей подарил Джейк в виде альтернативы «результатов бесполезной потери деревьев», которые она купила бы в магазине старой книги, практически помогло мало. Для нее оказалось невозможно по совету книги закрыть глаза и представить, что ее вагина имеет размер Млечного Пути. Возможно, размер батончика «Милки вэй». По мере приближения родов Элис все больше думала о маленьком отверстии, сквозь которое предстояло выйти ребенку. Она пыталась не вспоминать приспособление, демонстрирующее расширение шейки матки, которое им показывала Лотти.
Ух! – боль оказалась резкой. У Элис на глаза навернулись слезы от внезапной боли. Теперь время между схватками уменьшилось?
– Джейк! – прошептала она. – Я думаю, что роды начались.
– Э? – Джейк резко сел. – Не может быть. Еще рано.
– Ну, они начались, рано или не рано, – ответила Элис более спокойно, чем себя чувствовала. Теперь время между схватками значительно сократилось. И они стали сильнее, что к несчастью, означало боль.
– Дерьмо! – Джейк провел обеими руками по растрепанным во сне волосам. – Я еще не собрал родильный бассейн. Не беспокойся. Я решу этот вопрос. – Теперь он метался по комнате абсолютно обнаженным. Пенис и яички возбужденно раскачивались. – Оставайся здесь, – велел он. – Все будет хорошо. Обещаю.
– Я знаю, – Элис улыбнулась, глядя на него снизу вверх. Он натянул футболку и бросился вниз по качающейся лестнице.
Через пять минут она с трудом поднялась на ноги. Ей пришло в голову, что Джейку может потребоваться помощь со сборкой родильного бассейна. Судя по указаниям на коробке, это должно быть сложным делом. Элис выпрямилась и спустилась в гостиную, где в предрассветных сумерках нашла Джейка среди моря картона, пенополистирола и блестящих пластиковых плиток. Джейк выглядел недовольным.
– Сложно? – с опаской спросила она.
– Дело не только в этом, – в припадке раздражения ответил Джейк. – Предполагается, что все здесь экологически чистое, но ты только взгляни на это! – он поднял куски пенополистирола. – Сколько можно уничтожать тропические леса?
Элис почувствовала новый приступ боли. Ее словно сжали тисками и сильно надавали. Элис прикрыла глаза, согнулась и издала долгий, тихий стон. Затем она почувствовала дрожащую, потную руку Джейка у себя на лбу.
– О, Эл, дорогая, не беспокойся…
– Ты позвонил акушеркам? – выдохнула она. – Я думаю, что им, вероятно, пора быть здесь.
Джейк вскочил с беспокойством в глазах и бросился к телефону. Тем временем Элис попыталась облегчить боль, занявшись крошечной кухней. Мойка была заполнена немытыми банками и коробками, которым предстояло найти новое применение у них в хозяйстве. Элис брызнула на них моющим средством, открыла кран с горячей водой и обнаружила, что горячая вода оттуда не течет. Ее охватил ужас. Неужели водогрей выбрал как раз сегодняшнее утро, чтобы опять сломаться? Неужели он не понимает, что предстоит заполнять родильный бассейн?
– Акушерки перезвонят, – объявил Джейк, когда она вернулась в гостиную. Он снова стоял на коленях среди кусков несобранного родильного бассейна. Элис содрогнулась, представив его собранным и полным холодной воды.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Джейк.
Элис заставила себя улыбнуться.
– Лучше, – прохрипела она. После того, как схватка отпустила, она задышала более ровно.
– Ты уверена?
– Да. Я могу тебе как-то помочь?
– Ляг на софу и не беспокойся.
– Нет, я имела в виду практически, – настаивала Элис. Она не хотела упиваться своей болью. Это было бы эгоистично, и, как часто повторял Джейк, ни у него самого, ни у планеты нет время на эгоистов.
Она взяла руководство по родильному бассейну у него из рук и взглянула на него. Брошюра была полна сложных чертежей, на которых указывались панели, стрелки и болты. На последнем рисунке женщина с большим животом сидела в собранном шестиугольном бассейне и между ее широко разведенных бедер виднелась головка появляющегося на свет ребенка.
– Ну, если ты на самом деле хочешь поучаствовать, то я пошел искать в саду шланг, – с явным облегчением заявил Джейк.
– В саду шланг?
– Для заполнения бассейна.
– Э-э-э, Джейк, вода…
Но он уже вышел из комнаты. Зазвонил телефон. Держась за живот, Элис неуклюже отправилась к нему.
– Вас беспокоят из родильного отделения имени Джейн Остин, больница общего профиля «Вест-Кантри».
Затем последовали объяснения, продолжавшиеся пару минут.
– Понятно, – медленно произнесла Элис. – Вы абсолютно уверены? Ничего не изменится?
– Боюсь, что нет, – подтвердили на другом конце провода.
Элис в отчаянии опустилась на пол. На глаза от страха навернулись слезы. О Боже! Неужели на самом деле происходит этот кошмар? Затем ей пришла в голову мысль.
– С вами все в порядке? – с беспокойством спросили на другом конце провода.
Элис молчала. Она обдумывала поразительную, прекрасную, спасительную возможность, которая только что пришла ей в голову.
– Э-э-э, подождите минутку, – пробормотала она. Она могла рассчитать неправильно? Пожалуйста, Господи, пусть ее расчеты окажутся правильными. Нет, она уверена, что все правильно.
Если честно, то лучше бы ей не ошибиться.
– Не беспокойтесь, – сказала она звонившей женщине. – У меня есть другой план.
Она повесила трубку, а затем, пока не началась очередная схватка, набрала другой номер.
Через несколько минут Джейк вернулся в комнату с пыльным шлангом в руках.
– Я также нашел и музыку, имитирующую издаваемые китами звуки, – добавил он, победно размахивая кассетой.
– Это просто фантастика, – сказала ему Элис. – Но на самом деле она нам не потребуется, – мягко добавила она.
Он пришел в ужас:
– Почему нет? Ты хочешь послушать что-то другое?
– Она мне не потребуется, потому что я отправляюсь в роддом.
Джейк резво вдохнул воздух в возмущении.
– Но, Элис, мы же договорились. Роды дома. Сюда приедут акушерки. Мы будем прислушиваться к твоему телу и действовать соответственно.
– Но мое тело говорит, что ему нужно в роддом, – простонала Элис. – Немедленно.
– Роддом не включен в родильный план, – упрямо сказал Джейк.
– Да будь проклят этот родильный план, – внезапно закричала Элис, обнаружив, что не способна слушать никакие доводы, когда ее охватывает боль, словно в пыточной камере. Она закрыла глаза, чтобы не видеть выражение лица шокированного Джейка. – Они не могут прислать акушерок, – добавила она, словно извиняясь.
У Джейка от ярости потемнело лицо.
– Что ты имеешь в виду? Почему они не могут прислать никаких чертовых акушерок? Они же госпиталь, черт их побери!
Он прыгнул к телефону, который лежал на коленях у Элис.
Она сжала трубку.
– Нет смысла с ними спорить, – пробормотала она, чувствуя, как у нее по лбу стекает пот. – Проблема в том, что для домашних родов требуются две акушерки, а сегодня они не могут выделить двух. Они заняты. Поэтому я еду в больницу.
– В «Вест-Кантри»?
– Я могла бы отправиться туда, но не еду. – Элис резко вдохнула воздух. Снова начиналась агония. – Очевидно, они и так очень заняты сейчас.
– Тогда куда?
– В роддом… о-о… под названием «Кавендиш».
Лицо Джейка побледнело, словно лишилось загара.
– Частный? Тот, где собираются рожать этот ублюдок, агент по недвижимости, и его вечно выпендривающаяся жена?
Элис крепко сжала кулаки и непонимающе смотрела на Джейка. Она смутно помнила, как Аманда Хардвик что-то говорила про «Кавендиш», но сейчас ей было слишком плохо, чтобы это ее волновало.
– Моя медицинская страховка из «Интеркорпа» действует до конца года, – простонала Элис, собираясь с силами для одного, последнего объяснения. – Она покрывает все. Я позвонила в страховую компанию, и они рекомендовали отправиться в «Кавендиш». Это ближайший, новейший и лучше всего оснащенный роддом в этой местности, и они немедленно меня примут. Моя страховка показывает даже пакет, который у них называется «Ранняя пташка», для тех, у кого начинаются преждевременные роды. – Она рухнула на спину, изможденная после произнесения этой речи, но потом решила добавить последнюю фразу. – Они пришлют за мной лимузин-карету «скорой помощи». Она уже выехала.
* * *
Роды едва ли можно было назвать приятными, как думала Аманда, хотя дело значительно улучшилось после эпидуральной анестезии. Вскоре после этого появилась Каринтия. В общем, все прошло почти как в учебнике, и наложили всего пару швов. Аманде не хотелось это признавать, но Уна оказалась права. Кесарево сечение не требовалось.
Единственным пунктом в процессе рождения Каринтии, не совпавшим с планом, было то, что ребенок в конце концов оказался не Каринтией. В результате всех трудов не материализовалась маленькая, красивая, лестная версия ее самой.
– Мальчик, – сказала Уна, водружая окровавленный комок на живот Аманды. Аманда уставилась на него.
Младенец не был светловолосым херувимчиком, которого она представляла. Это оказалось темноволосое, сморщенное существо с пурпурно-красной кожей. В дополнение к этому покрытое слизью противное создание чем-то напомнило ей гусиные потроха, и она обрадовалась, когда Уна его забрала, чтобы обмыть.
Аманда не стала преждевременно волноваться из-за своей реакции. Материнские чувства приходят позже. Так говорилось во всех книгах. Поэтому она спокойно отдалась своей главной эмоции молодой матери – отвращению. Для начала – в послеродовом отделении. Оно оказалось по-настоящему ужасным, стены окрашены розовой краской, уродливые занавески на кроватях напоминали молодежное общежитие в Трансильвании или ад. А шум! Другие матери, ни одна из которых ей не понравилась, кричали и причитали даже больше, чем их вопящие младенцы. Очень скоро это стало просто невыносимо.
Аманда попыталась на ранней стадии обеспечить себе одну из нескольких индивидуальных послеродовых палат. Но их распределяли по принципу: первая родившая обслуживается первой. Роды Аманды в целом продолжались двенадцать часов, и в результате ей такая палата не досталась. Но в конце она все-таки посмеялась последней. Она такое устроила в больнице, что ее поместили в единственную свободную одноместную палату, имевшуюся в больнице. Строго говоря, она использовалась совсем для других целей.
* * *
– Я был несколько шокирован, когда мне сказали отправиться в покойницкую, – проблеял Хьюго, когда Уна подавала ему горячий сладкий чай.
– Ну и что? – рявкнула Аманда. – Мне повезло, что я здесь, позволь тебе сказать. Мне пришлось их долго убеждать перед тем, как они ее для меня открыли.
Аманда была очень недовольна. Ее приводило в ярость то, что Хьюго не успел на рождение ребенка. Рожать одной, по правде говоря, было стыдно. Словно она мать-одиночка. Но с другой стороны, горько подумала Аманда, возможно, и предпочтительнее иметь мужа, который появился в том состоянии, в котором пребывал Хьюго. Его привезли в инвалидной коляске, с перевязанной головой и алюминиевой плевательницей на коленях, в которую его тошнило.
Она слышала про мужей, которым становилось дурно в родильном зале, но Хьюго оказался первым, который рухнул в обморок до того, как туда попал.
– Но я подумал, что вы оба мертвы. – Скорчившийся в инвалидном кресле Хьюго в эти минуты снова переживал испытанный ужас.
– Нет, мы не мертвы, – резко указала Аманда. – А теперь передай мне мой мобильный. Я позвоню в «Кавендиш».
– Ты не должна пользоваться мобильным телефоном в больнице… – Хьюго замолчал. Нет смысла спорить с Амандой, когда она в таком настроении.А вообще-то и в любом настроении.
Несколько часов спустя Аманда удовлетворенно смотрела на полог кровати с четырьмя столбиками в «Кавендише». Ей потребовалось долго говорить, чтобы это добиться, и разговор был напряженным. Она пригрозила директору, что представит «Кавендиш» в неблагоприятном свете в статье о родах, которую пишет для «Вог», если он, по крайней мере, не позволит ей там восстанавливать силы. Аманда не могла понять, почему этот очевидный и простой способ туда попасть не пришел ей в голову раньше. Определенно беременность затуманивает мозг. Слава Богу, она больше не беременна.
Аманда счастливо вздохнула и стала печатать на лэптопе, подсоединенном к Интернету. Эту услугу включал пакет «Кавендиша». Хьюго сидел в кресле с подголовником, обитом декоративной тканью, у огромного эркера. Услышав стук клавиш, он опустил «Тайме».
– Что ты делаешь? – спросил он. – Ты что, работаешь? Ты только что родила ребенка. Как насчет прекрасного времени для качания деток-ангелочков в солнечных лучах, пробивающихся сквозь цветущие яблони?
– О, Бога ради, сейчас для этого не подходит погода. – Аманда нетерпеливо махнула рукой в направлении покрытого струями дождя окна. – Послушай, я просто проверяю свою электронную почту. Я отправила свои мысли насчет лагеря для улучшения качества спермы Грайдону, но… Так, вот мой почтовый ящик, м-м-м, нет, будь он проклят, он со мной еще не связался. И в «Вог» еще не решили, будут ли печатать рассказ о родах от первого лица. – Она нахмурилась. – Но пока я сижу за компьютером, проверю-ка я время прибытия няни Харрис. Она должна появиться завтра. Так, шагу-poppins . со. uk, – пробормотала она себе под нос, набирая адрес электронной почты агентства по предоставлению нянь.
Хьюго с опаской посмотрел в детскую кроватку. Ребенок спал, но Хьюго не верил, что такое состояние дел продлится долго. Всего несколько часов знакомства открыли в ребенке склонность взрываться в любой момент, как бомба. Хьюго предполагал, что сын пошел в мать. Хьюго задумался, похож ли ребенок на него хоть в чем-либо. Внешне не похож – или по крайней мере пока. Ребенок был какой-то сморщенный, красный и казался очень хрупким, что пугало. Единственное, что пока видел Хьюго, так это то, что существо выглядит, как ребенок.
Хьюго знал, что так думать ужасно. Отцовство считается одним из самых прекрасных видов жизненного опыта. Мужчины начинают плакать при виде первенца, их наполняет всеохватывающее чувство от свершившегося чуда. Однако главной эмоцией Хьюго в последовавшие за родами часы было ощущение полной никчемности.
Казалось, он ничего не может сделать, не может сыграть никакую роль. Когда ребенок просыпался, им занимались Аманда и две приписанные к ним медсестры «Кавендиша». Они окружали младенца, и Хьюго даже не мог на него взглянуть. Во время того единственного раза, когда он держал сына, он не знал, что делать и что говорить, а обслуживающий персонал еще и гневно смотрел на него. Мяукающие, очень напоминающие кошачьи крики ребенка так расстроили Хьюго, что ему тоже захотелось повыть.
Поэтому теперь он сидел в кресле и притворялся, что читает газету, но на самом деле пытался найти хотя бы в самых дальних уголках сердца какие-то отцовские чувства. Пока его радость в основном объяснялась фактом, что ребенка не назвали Каринтия. Очевидно, Аманда вспомнила какую-то знаменитость под этим именем, но, тем не менее, точно так же называется и провинция в Австрии. Поэтому смешно так называть ребенка. Ведь не встретишь же австрийца, называющего ребенка Хамберсайд. К счастью, ребенок решил это проблему тем, что оказался мальчиком.
Конечно, теперь предстояло решить вопрос с именем. Аманда работала над этим вопросом при помощи «Имен лидеров», красиво оформленной подарочной книги, также включенной в пакет услуг «Кавендиша». Все имена казались невероятно сложными, но, как подозревал Хьюго, были специально и точно подобраны, чтобы соответствовать стремлениям клиентов «Кавендиша». У Хьюго все внутри сжималось от одного их прочтения. Например, раздел для мальчиков включал такие ужасы, как Мерлин, Верцингеториги Иезекииль. Все эти имена нравились Аманде. Простые английские имена типа Джеймса и Джона, которые нравились Хьюго, даже не упоминались.
Ребенок пошевелился. Не оправдав ожиданий, он не разразился криком. Он немного поерзал, затем, похоже, снова заснул.
– Слава Богу, – пробормотала на постели Аманда. – Он уже почти сжевал мои соски. Они вскоре будут висеть ошметками! – Молодая мать уже ненавидела кормление грудью. Произошел резкий обмен словами, когда одна из медсестер, показывая Аманде, что нужно делать, посоветовала ей «принять удобное положение».
– Удобное положение? – в ярости закричала Аманда. – Да у меня задницу напополам разрезали, а сиськи напоминают два мяча для регби. Для меня нет удобного положения.
Хьюго снова поднял помятую газету и еще раз задумался над отсутствием отцовских чувств. На самом деле, после рождения ребенка одно всеохватывающее чувство он испытывал постоянно. Это если не считать боль в челюсти, в том мес те, которым он встретился с больничным линолеумом. Ему требовалось выпить, и желательно – что-нибудь крепкое.
Он знал, что бесплатный бар включен в услуги «Кавендиша». Когда они прибыли, он видел большой зал внизу. Он вспомнил мерцающие огни, балки, мягкие кожаные диванчики и, несомненно, множество хрустальных графинов с виски и содовой. Столько, сколько ты можешь в себя влить.
Хьюго молча сложил газету и задумчиво осмотрел палату. Аманда склонилась над лэптопом, а Мерлин-Верцингеториг-Иезекииль спал…э-э-э… как младенец. Хьюго тихо поднялся с мягкого кресла. Он уйдет всего на десять минут. Здесь без него обойдутся.
Он спустился вниз по широкой роскошной лестнице в комнату для отдыха. Среди ароматической смеси из сухих цветочных лепестков, различных напитков и сигар можно было все равно различить тонкий запах лекарств. Хьюго понял, что сигары тут тоже выдаются бесплатно, и взял заманчиво выглядевшую «Ромео и Джульетту». Как там говорят? Ребенок – это только ребенок. А хорошая сигара – это истинное удовольствие.
Он сел на вертящийся стул, поставил локти на отполированную медную поверхность барной стойки и уставился в меню, где перечислялись напитки. Он понял, что это бар «с тематическими названиями», хотя не был уверен, что в данном случае следовало устраивать подобное.
Первым в списке шел «Полный анализ крови», за которым следовали «Пурпурный туман», «Щелчок щипцов», «Доктор Том Коллинс» и «Близнец Мартини». Возможно, еще хуже были коктейли с узнаваемыми названиями. Они приобреталив клинике новые ужасное значение. «Медленная удобная отвертка» и «Крик в оргазме», например, казались не совсем подходящими. В особенности, если судить по гинекологическим деталям рождения ребенка, о которых откровенно сообщила Аманда. Что касается «Кровавой Мери»… Хьюго скорчил гримасу, опустил меню и попросил бармена просто сделать ему виски с содовой.
Он благодарно сделал первый глоток и почувствовал, как рядом с ним оказалась новая пара локтей. Обладатель локтей был одет в куртку, именуемую в народе «лесоруб» – с поясом и накладными карманами из шерстяной ткани в клетку.
