Текст книги "Женушки из Бата"

Автор книги: Венди Холден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Глава 27

Элис понимала, что для нее жизненно важно прекратить отношения с Хьюго. Несмотря на ее чувства, несмотря на страсть, от всего этого следовало отказаться ради большего блага. Джейк превратился в этакую бутылку семейного нитроглицерина, готовую взорваться с ужасающими последствиями при малейшем незапланированном встряхивании. Элис отчаянно хотела сохранить спокойствие – настолько, насколько возможно. А это означало, что следует как можно дольше сохранять статус-кво.

В обмен на обещание сделать срочное вливание наличных в «Собери и используй!» она получила заверения Джейка в том, что он тоже приложит усилия, чтобы их брак вернулся в нормальное русло. Солиситор, к которому она обратилась, посоветовал им обоим посетить психоаналитика. Юрист думал, что это может помочь. Хотя Элис всегда считала психоаналитиков шарлатанами и мошенниками, она никогда раньше не оказывалась в ситуации, подобной нынешней. Она устала, пребывала в унынии и подавленном состоянии, а кроме всего прочего еще и в отчаянии. Нельзя было отказываться ни от одного источника помощи.

Мнение профессионала о беспокоящих их проблемах может даже оказаться полезным. Если дело дойдет до суда, то тот факт, что обращение к психоаналитику было ее идеей, подтвердит желание, если и не способность, исправить положение.

Она не видела Хьюго с того судьбоносного вечера в гостинице, но хорошо продумала и даже отрепетировала, что сделает, если встретится с ним на улице. Этого нельзя было полностью исключать. Каждую ночь перед сном Элис повторяла про себя свой одновременно прохладный и дружеский ответ. Она почти убедила себя в результате, к которому он приведет. Почти.

Но она никогда не репетировала и никогда не ожидала выйти от психоаналитика и встретить как раз того человека, из-за которого и обратилась к специалисту.

Элис оказалась не только не готова к встрече с Хьюго, она была не готова к его внешнему виду. Он смотрел на нее затуманенным взором, растрепанные волосы давно не видели расчески, щеки провалились. В целом он напоминал героев картин Шиле. И еще под красными глазами пролегли темные круги от недостатка сна.

На нее тут же накатила волна беспокойства и нежности и с силой ударила ей в голову. Элис подумала, что Хьюго выглядит так, словно подвергался пыткам. Даже его голос звучал сломленно.

– Элис, – произнес он сдавленно, явно с трудом выдавив слово из пересохшего горла. От этого ей захотелось прижать его к груди и крепко-крепко обнимать.

– Что ты здесь делаешь? – вместо этого прошипела она. Он болезненно улыбнулся.

– Прохожу курс психотерапии по поводу трудностей в семейной жизни. А ты?

– То же самое, – отвернулась она.

– Значит, Джейк в курсе?

Хьюго подумал, что она очень красива и ей очень идет нежно-розовый шарфик – определенно не с помойки. Шарфик подчеркивал румянец на щеках и придавал более теплый оттенок светлым волосам.

– Да. И, как я поняла из его слов, Аманда тоже знает.

Хьюго кивнул.

– Значит, в общем и целом мы здесь для того, чтобы сохранить наши браки, – он фыркнул.

Элис смотрела в пол. Она почувствовала, как Хьюго схватил ее за руку. Ей стало страшно, страх пронзил ее всю, и она вырвала руку.

– О Боже, Элис, не делай этого, – казалось, Хьюго пришел в ужас. – Ты ведешь себя так, словно ненавидишь меня.

– Конечно, я тебя не ненавижу. – Она на мгновение встретилась с ним взглядом. – Просто я не смею… Послушай, я не могу с тобой встречаться. Никогда.

Хьюго раздраженно ударил кулаком по ладони.

– Это так несправедливо, черт побери. Люди заводят романы, которые длятся годами перед тем, как кто-то узнает об их связи. Если вообще когда-то узнает. У некоторых есть вторые семьи, о которых никто не знает. Но ты посмотри на нас. Один вечер – и весь наш мир развалился на куски.

– Мы совершили прелюбодеяние, – тихо сказала Элис. – Это очень серьезно, Хьюго. Не имеет значения, сколько раз это произошло, один или миллион. Это все равно прелюбодеяние. Мы нарушили обещание.

– А как насчет них? – с болью в голосе воскликнул Хьюго. – Как насчет обещаний, которые нарушили они? Аманда собиралась отказаться от своей карьеры и стать лучшей в мире матерью.

Джейк притащил тебя сюда из Нью– Йорка, дав понять, что жизнь с ним будет просто фантастической. И посмотри, что случилось на самом деле. Аманде все надоело через несколько дней после рождения Тео, и она сбежала, а Джейк превратил тебя в экологическую пленницу.

– Я знаю, – прошептала Элис. – Но ничто из этого теперь не имеет значения. Для меня важно лишь остаться вместе с Розой.

– Но ты можешь с ним развестись на основании неадекватного поведения. Поверь мне, я изучил этот вопрос. Пять минут в твоем доме – и любой суд примет твою сторону. Я проезжал мимо только сегодня утром. Место выглядит как после взрыва бомбы.

– Ты проезжал мимо сегодня утром? – У нее перехватило дыхание.

– Я проезжаю мимо почти каждый день, – признался он. – На случай, если мне удастся тебя увидеть. Хотя я никогда не вижу.

Хьюго набрался мужества в последовавшей тишине. Отчаяние придало сил.

– Знаешь, ты можешь уйти от него. И получить Розу.

Элис содрогнулась и покачала головой.

– Он пригрозил увезти ее. Я думаю, что он именно это и имел в виду.

– Что? Чем он угрожал? Черт побери, Элис. Вероятно, это само по себе является основанием для развода.

Она сжала кулаки и стала бить себя ими по бокам.

– Прекрати говорить о разводе. Я не хочу развода.

Хьюго почувствовал себя так, словно железная рукасдавила ему горло.

– Ты не хочешь?..

– Я не хочу раскачивать лодку. И, наверное, сейчас я чувствую, что заслужила случившее ся. Я не хочу больше никаких потрясений. Я хочу, чтобы мы остались одной семьей.

Хьюго в неверии уставился на нее.

– О, ради всего святого, Элис! – взорвался он. – Ты просто не можешь это иметь в виду! Что это за кальвинистская чушь с самонаказанием? Ты не заслужила случившееся. Ты заслужила отдых.

Она заломила руки.

– Ну, теперь ничто из этого не имеет значения. Гораздо важнее всего остального обеспечить Розе счастливое детство. Она должна чувствовать себя защищенной. И жить с двумя родителями, как жила я.

– Даже если один из родителей – сумасшедший? Ты сама говорила, что не представляешь, почему он на тебе женился.

– Однако он тоже ходит к психоаналитику, – сказала Элис в защиту Джейка. – Вероятно, это ему как раз требуется. Не исключено, что это сыграет роль. Он может измениться. Он уже немного изменился. Я думаю, что психоаналитик обратил внимание на вопрос гигиены. Джейк снова моется… – она говорила почти умоляюще.

– Ты так думаешь? – зловеще спросил Хьюго. – Элис, может, ты и убеждаешь себя, но меня ты не убедишь. Может ли барс переменить пятна свои? Способен ли человек изменить свою природу? Этого не случится, даже если барс будет их мыть.

Элис знала, что скептицизм Хьюго оправдан. Но к большому удивлению Элис, Джейк на самом деле с большим энтузиазмом отнесся к терапии. После начала приемов у психоаналитика его характер и отношение к ней в целом улучшились – немного, но определенно. И улучшился его подход к вопросам гигиены. Кроме мытья, он снова стал бриться, и его волосы больше не висели грязными патлами, что она ненавидела.

– В шкафчике в ванной даже появился увлажняющий лосьон. Я никогда раньше не ви дела, чтобы он пользовался чем-то подобным, – быстро добавила она. – И он стал даже пользоваться одеколоном после бритья, чего тоже не делал никогда раньше.

Ее голос звучал жалобно. Хьюго подумал, что так может говорить только человек, у которого не все в порядке с головой.

– Одеколон после бритья! – воскликнул Хьюго, думая, какое он-то может иметь ко всему отношение. Затем он быстро взял себя в руки. – Послушай, мы теряем ценное время. Когда ты обычно ходишь на прием? И когда Джейк?

– Каждую среду в девять, – пробормотала она. – Джейк в двенадцать. А что? /

– Меня обычно назначают на среду в одиннадцать. Сегодня прием перенесли в последнюю минуту, именно поэтому я сейчас здесь и оказался. Но, Элис, послушай, я могу перенести прием на одно время с тобой. Записаться к другому психоаналитику. Или еще что– то придумаю. Ты можешь и дальше ходить к доктору Хасселбладу. Мне лично он никак не помог. – Он схватил ее за плечи. – Тогда мы сможем видеться. Перед приемом или после него. Случайно – или, по крайней мере, так будет казаться. – Хьюго сглотнул. – Что ты об этом думаешь?

Секунду Элис колебалась, затем стряхнула его руку.

– Нет, – твердо сказала она. – Какой смысл?

Хьюго почувствовал, как надежда уходит, словно воздух из сдувающегося воздушного шарика.

– Смысл? – повторил он. – Мы, по крайней мере, будем видеться. Мы сможем выпить кофе или…

– Мы не можем.

– О, Элис. Пожалуйста. Я не вынесу этого…

– Но тебе придется, – резко ответила она. – Нам обоим придется.

Хьюго попытался справиться с комком в горле.

– Ты права, – признавая поражение, сказал он. – Встречи с людьми, которых мы любим, когда пытаемся найти способ остаться с теми, кого не любим…

– … не помогут удержать наших детей, – Элис направилась к выходу.

Хьюго сдавленно усмехнулся.

– О, я уже потерял Тео.

Это сработало, словно удар током. Элис в ужасе повернулась.

– Что? Неужели уже было слушание в суде?

– Нет, но вскоре оно состоится. Я не ожидаю от него хороших результатов. А ты, очевидно, будешь названа соответчиком в деле о расторжении брака. – Он уныло улыбнулся.

Элис поморщилась. Соответчик в деле о расторжении брака. Другая женщина. Злая искусительница. Она никогда не представляла себя в этой роли.

– Но они не могут присудить Тео Аманде! – запротестовала она. – По закону о защите детей, при разводе родителей ребенок передается тому, кто больше занимался его воспитанием, а это ты.

– Я знаю. Но суды всегда предполагают, что это мать. А ты знаешь, что представляет собой Аманда. Она сыграет роль, достойную Оскара, чтобы все получилось так, как она хочет.

Элис постаралась отделаться от образа злой ведьмы Аманды, вонзающей красные когти в маленького Тео.

– Она не может… Я имею в виду… Они этого не сделают. У тебя ведь есть неплохой шанс? Ты же им все время занимался, и это можно доказать. И, конечно, у тебя есть работа.

– Меня уволили пару недель назад. Элис, у меня нет работы. – Он беспомощно развел руками.

Элис в отчаянии посмотрела на него.

– Ты права, – сказал он с наигранной легкостью. – Во всем этом нет смысла. Пусть будет так. Прощаемся.

Элис бросилась вперед и коснулась губами его щеки. – Прощай, Хьюго.

Она быстро захлопнула за собой дверь. До того, как он успел увидеть слезы.

* * *

Она сидела на заднем сиденье автобуса и на всем пути домой тихо плакала, уткнувшись носом в шарф. У нее было ощущение, будто у нее в сердце кто-то крутит и переворачивает бритву.

Она пришла в ужас из-за Хьюго. Вероятно, его страх потери Тео оправдан. Как она сама прекрасно знала, дела с участием Аманды означают кошмар и ничего больше. И Хьюго к тому же еще и потерял работу. Элис застонала. Ее тошнило, она задыхалась – и от обстоятельств, и от черного дыма, который вылетал из выхлопной трубы автобуса.

Как только она толкнула видавшую виды дверь «Старого морга», Джейк, стоявший сразу же за ней, вручил ей хнычущую Розу.

– Мне нужно уйти, – объявил он. Муж явно очень торопился.

– О, хорошо. Куда?

– На прием к психоаналитику, – весело бросил он через плечо, огибая многочисленные унитазы, раковины и ванны, загромождающие путь.

Элис накормила Розу и включила простенький кассетный магнитофон, который недавно купила, чтобы ставить кассеты с песнями. Магнитофон, очевидно, был неразрушимым и ожидал составить конкуренцию Стоунхенджу в длительности существования. Однако появление магнитофона не вызвало никаких комментариев или возражений Джейка, что было удивительно. Элис предполагала, что это еще один положительный результат приемов у психоаналитика. Джейк становится мягче.

Роза любила музыку, и теперь победно подпрыгивала под «У мисс Полли была кукла». Зазвонил телефон. Это оказалась мать Элис.

– Как дела, дорогая? – спросила она более весело, чем ей было на самом деле. Она являлась главным доверенным лицом Элис и знала о последних событиях, включая угрозу вывоза ребенка в неизвестном направлении. Пока ей героически удавалось сдерживать извержение вулкана – то есть ее мыслей по поводу происходящего.

– О, ты знаешь, – сказала Элис с отсутствующим видом. Она улыбнулась Розе, которая в эти минуты пухлыми маленькими ручками крутила колесико, увеличивающее громкость. Магнитофон оглушительно взревел.

– Нет, дорогая, не знаю. Расскажи мне.

Элис помедлила. А потом слова хлынули из нее потоком.

– Я сегодня утром видела Хьюго. В приемной психоаналитика. – Она на мгновение закрыла глаза. – Это было… ужасно. Он так расстроен.

– А ты? – поинтересовалась мать.

– Я тоже очень расстроена. Но, мама, мне так плохо даже при воспоминании об этом романе. Это было неправильно. На самом деле неправильно. Я принесла столько неприятностей. Я все запутала и испортила.

– Дорогая, такие вещи случаются, – успокаивающе сказала миссис Даффилд.

«Но не с тобой и папой», – подумала Элис.

– Ну, больше они не случаются, – твердо заявила она. – Я сказала Хьюго, что у нас нет будущего, и нам обоим лучше попытаться заново построить семейные отношения, которые у нас были. Мама какое-то время молчала. – Зачем ты это сказала, дорогая? – осторожно спросила миссис Даффилд.

Элис почувствовала раздражение. Что говорит ее мать, никогда не нарушавшая супружеской верности?

– Послушай, мама, – раздраженно сказала Элис. – Мы уже раньше все это обсуждали. Ты же все знаешь. Я хочу, чтобы у Розы были оба родителя.

– Ты не считаешь, что это слишком высокая цена? Провести остаток твоей жизни с Джейком? После всего, через что он заставил тебя пройти?

– Если честно, мама, то он стал лучше. Я думаю, помогают сеансы психотерапии. Он очень серьезно к ним относится…

– Стал лучше? – Мать больше не могла сдерживаться. – Поверь мне, дорогая, люди типа него не становятся лучше. Гораздо лучший вариант для тебя – стать матерью-одиночкой. Это лучше как для Розы, так и для тебя самой. Просто разведись с ним.

– Мама! – воскликнула Элис. – Что ты говоришь?

– Только то, что хотела сказать уже давно, – теперь миссис Даффилд была в ярости. Она бушевала! – У тебя есть все основания для развода по причине неадекватного поведения. Джейк притащил тебя сюда из Нью-Йорка, дав понять, что жизнь с ним будет просто фантастической. И посмотри, что случилось на самом деле. Он превратил тебя в экологическую пленницу. Ты живешь в жуткой обстановке. Пять минут в твоем доме – и любой суд примет твою сторону. Это место…

– Напоминает место взрыва бомбы. Я знаю, – признала Элис. – Именно это сказал Хьюго.

Он вообще сказал все то, что сейчас говорила ты.

– Знаешь, дорогая, чем больше я слышу об этом Хьюго, тем он больше мне нравится. Спасение им медвежонка Розы было просто восхитительным. Героический поступок.

У Элис сжалось сердце при воспоминании об этом.

– Это не имеет значения и не относится к делу.

– Правда? Почему?

– Потому что у меня ничего не может быть с Хьюго. Я остаюсь с Джейком – и все. У меня есть ответственность перед Розой и…

– Но этот человек – сумасшедший, – перебила мать. – Ты сама говорила, что не представляешь, почему он на тебе женился. Не говори мне, что все вдруг изменилось.

Элис подумала, не поддерживает ли Хьюго случайно связи с ее матерью. Или они просто воспользовались услугами одного сценариста?

– Да, у нас не будет идеальной семьи, – согласилась она. – По крайней мере, вначале. Возможно, что никогда. Но в любом случае я не уверена, что заслужила наслаждение жизнью. Не после того, что я сделала.

– Но ты не можешь оставаться с сумасшедшим, который тебя не любит, просто чтобы себя наказать. Дорогая, где логика? И какую пользу это принесет Розе?

Элис сделала глубокий вдох. Она чувствовала себя усталой, она была вынуждена защищаться и злилась все больше и больше.

– Я знаю, что мы с Джейком никогда не будем соответствовать стандартам, установленным тобой и папой. Но я хочу, чтобы Роза наслаждалась защищенностью и счастьем, подобным тем, которые имела я.

Мать вздохнула.

– Ты все время это повторяешь. Но я думаю, что мне нужно тебе кое-что сказать.

– Что еще? – закричала Элис. Роза снова усилила громкость записанной на кассету колыбельной.

«Шалтай-Болтай сидел на стене…» – неслось из магнитофона.

– Стандарты, установленные твоим отцом и мною, не так высоки, как ты думаешь, – натянутым голосом сказать мать. – На самом деле мы чуть не развелись, когда ты была очень маленькой.

– Что?

– Я никогда тебе об этом не говорила и не думала, что придется. Но у меня тоже был роман. Тебе тогда было около трех лет.

«Шалтай-Болтай свалился во сне…»

– Но… – Элис сжала телефонную трубку так, словно это осталась единственная прочная вещь в шатающемся мире.

«Мама и папа… Роман…»

Это было невозможно. Элис сильно потрясла головой, словно пытаясь вытряхнуть из ушей слова матери.

– Твой отец очень переживал после того, как узнал. Он чувствовал себя оскорбленным. Это было ужасно. Снова сойтись было очень трудно и потребовало очень большей деликатности. Восстановить прежние отношения оказалось еще труднее.

Теперь на помощь Элис пришел ее быстрый ум юриста.

– Ну, вот видишь! – победно воскликнула она. – Ты восстановила отношения с папой. Значит, ты должна понимать, что происходит сейчас у нас с Джейком. Ты должна меня поддерживать, а не советовать развестись и не заявлять, какой великолепный Хьюго.

– Ты ошибаешься, – мягко сказала миссис Даффилд. – Именно потому, что мы снова сошлись с твоим отцом, я и советую тебе разойтись. Элис нахмурилась.

– Я не понимаю.

Мать колебалась.

– Мне пришлось очень много заниматься самокопанием, и в особенности потребовалась щедрость со стороны твоего отца. А нам обоим потребовалось взглянуть в лицо неприятной правде, чтобы все снова заработало. Это было нелегко. На самом деле это было очень трудно. Восстановление утраченного доверия почти невозможно. Но мы это сделали.

– И мы сделаем, – вставила Элис. – И Роза никогда не узнает, что что-то было не так. Как не знала я.

– Твой отец – очень особенный человек. А Джейк, по моему мнению, совсем не такой, по крайней мере, его нельзя назвать особенным в том смысле, в каком я говорю о твоем отце. Дорогая, я пытаюсь тебе сказать, что на самом деле сомневаюсь в возможности восстановления твоих семейных отношений после всего случившегося, даже при условии всех твоих добрых намерений. Для тебя будет гораздо лучше, если бы сбросишь эти узы.

«… Вся королевская рать не может Шалтая-Болтая собрать».

– Спасибо, мама, – сказала Элис. – Я благодарна тебе за поддержку. На самом деле. Спасибо огромное.

И Элис со злостью бросила трубку на рычаг.

Глава 28

Хьюго с несчастным видом слонялся по пустой детской Тео. Он часто оказывался там в эти дни. Он предполагал, что таким образом готовится к все приближающемуся времени, когда детская опустеет навсегда.

Выходя, он натолкнулся на пульт, активизирующий ходячего и говорящего пупса, и случайно его включил. «Эй! Давай играть!» – разнесся по комнате механический голос с американским акцентом и зловещим эхом отразился от стен. Хьюго подпрыгнул, затем нервно посмотрел на кучу ярких и безвкусных игрушек. На него глядели нарисованные глаза, рты улыбались искусственными улыбками, под разными, самыми невероятными углами торчали конечности. Все это показалось ему зловещим. Только Тео мог разобраться с этой кучей. Без него игрушки казались реквизитом из фильма ужасов.

Хьюго посмотрел на часы и с облегчением отметил, что вскоре придет время забирать сына из «Цыпочек». Утро тянулось невероятно долго, как и каждое утро с тех пор, как он потерял работу. Отдав Тео в ясли, Хьюго заглянул к солиситору. Он был уверен, как и в предыдущие разы, что с утренней почтой пришли документы от Аманды, а вместе с ними и дата слушания дела о разводе. Но они опять не пришли.

Хьюго не сомневался, что отсрочка – это еще одна пыточная тактика Аманды. Хотя день заседания, очевидно, станет концом всего, ради чего он жил, Хьюго уже ждал его с нетерпением. Он жил в неопределенности, и от этого сходил с ума, все было временно. Он часто считал себя живым трупом.

Он предполагал, что ему, вероятно, следует держать Тео дома. В конце концов, ему больше нечего делать и следует максимально использовать их последние недели, дни, часы вместе. Ведь неизвестно, сколько им осталось. Теперь он больше не зарабатывал денег, а плата за «Цыпочек» быстро уменьшала и так скудные сбережения.

Но Хьюго не мог вынести мысли о том, что его живой, веселый ребенок, который теперь привык к компании других детей, будет проводить время только со своим несчастным отцом. Хьюго также понимал, что его попытки освоить приготовление пищи никуда не годятся. Тео заслуживает лучшего. Забрать его из «Цыпочек» также будет означать обрубание последнего каната, связывающего их обоих с их старой счастливой жизнью вместе. Хьюго чувствовал, что не может этого сделать.

Хьюго спустился вниз, отметив про себя, что пятно на стене у лестницы еще увеличилось. Он так никогда и не добрался до него. Но вскоре это станет проблемой других людей.

Развод, очевидно, будет означать и продажу дома номер четыре по Фицерберт-плейс. Несомненно, его купит энергичная молодая пара, со светящимися энтузиазмом глазами, желающая сбе жать в живописную провинцию. Они закупят краски и другие материалы по каталогам для желающих восстанавливать архитектурные памятники и очень скоро превратят этот дом в красивое семейное гнездышко, причем сделают это со вкусом. Хьюго надеялся, что они будут счастливы.

Он запер дверь и сел в машину, чтобы отправиться в «Цыпочки», раздумывая, сколько еще раз ему предстоит совершить этот путь, который когда-то казался таким рутинным, который он воспринимал как нечто само собой разумеющееся.

Прибыв в ясли, Хьюго почти обрадовался при виде Ротвейлера. Она выскочила из кабинета в своем фирменном стиле. По крайней мере, хоть это было чем-то привычным.

– Мистер Файн, мне нужно с вами поговорить. Зайдите в мой кабинет.

Он последовал за заведующей в ее логово и с удивлением увидел там большое количество мигающих мониторов. Кабинет заведующей напоминал центр регулировки движения. Хьюго и представить не мог, что для руководства яслями требуется столько техники.

– Я хочу поговорить с вами о Тео, – сказала Ротвейлер, устраиваясь с другой стороны огромного письменного стола.

– Давайте. – Хьюго тоже устроился поудобнее. Для разнообразия он никуда не торопился. – Надеюсь, теперь с подгузниками все в порядке?

Несколько дней назад ему указали на привычку Тео, очевидно недавно приобретенную, наполнять подгузник по пути в ясли.

– По правилам яслей дети должны поступать в «Цыпочки» с чистыми попами, – сурово указала тогда Ротвейлер. Из-за этих правил Хьюго теперь останавливался на пути в «Цыпочки» по утрам каждые две минуты, выходил из машины, открывал заднюю дверцу, отстегивал ремни, которыми Тео был пристегнут к детскому сиденью, поднимал ребенка и нюхал его попу, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Ему приходилось терпеть усмешки и взгляды, которые бросали на него проезжающие мимо водители, а также вопли ярости Тео.

– Нет, – ответила Ротвейлер. – Дело не в подгузниках. Тео кусается, мистер Файн.

– Кусается?

– Ваш сын, мистер Файн, кусает других детей.

– О, нет. – Хьюго смотрел расширившимися от отчаяния глазами на столешницу. На него накатилась волна стыда. Он вспомнил, в какой ярости и возмущении пребывал сам в те разы, когда Тео подвергался подобным атакам других детей. Несомненно, другие матери и отцы теперь жаждали крови Тео. Слава Богу, политика яслей запрещала называть имена негодяев.

– Я не понимаю, – сказал он. – Тео никогда не кусается дома.

Ротвейлер покрутила ручкой из стороны в сторону у него перед носом.

– Это ничего не значит, мистер Файн. Нам нужно выяснить, почему он кусается здесь. И положить этому конец.

– Я не знаю, – сказал Хьюго, все еще обращаясь к столу. – Из-за чувства голода не может. Ему нравится, что ему дают, и он ест достаточно и здесь, и дома.

Ротвейлер выглядела слегка раздраженной.

– Голод, мистер Файн, редко бывает причиной. Для маленьких детей не типична склонность к каннибализму. Также нельзя сказать, что подобное поведение необычно для тех, кто еще не начал говорить. Иногда это является одним из многих способов, хотя и не очень приятных, которым дети пытаются выразить свои желания. Это можно прекратить, твердо отбивая охоту кусать других. Хьюго схватился на эту соломинку. – О, хорошо. Значит, мы просто попробуем отбивать у него эту охоту, так?

Заведующая яслями снова предупредительно помахала в воздухе ручкой.

– Но иногда, мистер Файн, очень редко, причина может заключаться в другом. В чем-то более конкретном. Это может быть выражение злобы или раздражения чем-то. – Она склонилась вперед, выпученные голубые глаза смотрели вопросительно. – Может, Тео на что-то реагирует таким образом? – спросила она. – Например, на какие-то проблемы дома?

Хьюго почувствовал, как сжимается под ее напряженным взглядом. Было очевидно, что Ротвейлер догадалась: у них не все в порядке. И это не удивительно. В конце концов, он сам представлял собой физическое воплощение домашних проблем. Немытый, нечесаный, в неглаженой одежде, совершенно не холеного вида. Несчастный.

Но даже и так, несмотря на личную деградацию, Хьюго считал, что его усилия по защите сына от самого худшего в период развода родителей были успешными.

Настолько успешными и блестящими, горько думал он теперь, что Тео кусает других детей, пытаясь выразить, насколько он несчастен, даже на этом раннем этапе. А ведь еще никто ни разу даже не появлялся в суде.

– О Боже, – сказал он в руку, которая взметнулась ко рту и с силой закрывала его, чтобы не дать вырваться вою, так и просившемуся наружу.

Хьюго бросил полный ужаса взгляд на Ротвейлера, представляя ее свидетельницей со стороны Аманды. «Мне жаль сообщить, что мистер Файн проявил себя неспособным выполнять родительские функции, хотя и старался…» У него в сознании проносились образы работников социальных служб и решения суда об отъеме у него Тео. Это вызывало ужас. Возможно, он потеряет Тео даже до окончательного развода.

– О Боже, – повторил он Ротвейлеру. – Вы хотите его выгнать, да? Да, конечно, хотите. Никому не нужен ребенок, который кусается… – Хьюго замолчал, не в силах больше что-то сказать.

– Наоборот, мистер Файн, – по-деловому заявила Ротвейлер. – Нам будет очень жаль, если мы потеряем Тео. Он – счастливый, нежный маленький мальчик, который нуждается в любви и ласке. Мы хотим найти решение проблемы. Помочь ему с этим справиться.

Хьюго задумался, правильно ли он услышал произнесенные слова. Может, из-за своего жуткого состояния он не так понял Ротвейлера? Хьюго никогда не подозревал, что Ротвейлер может оказаться понимающим человеком. Он всегда предполагал, что ее функция – это как можно больше осложнить жизнь родителей.

Черты сурового лица Ротвейлера, сидевшей с другой стороны стола, расслабились.

– Мистер Файн, – обратилась она к нему мягким голосом, которого он никогда раньше не слышал. – Я не знаю точного характера ваших личных трудностей, но хочу сказать следующее. Если я или «Цыпочки» в состоянии вам как-то помочь, пожалуйста, сообщите мне об этом. Может, время от времени оставлять Тео на дополнительный час? Мы существуем, чтобы помогать вам и Тео так, как только можем.

Хьюго почувствовал, как покачнулся от удивления. Ему как раз вовремя удалось удержаться на стуле и не упасть, и даже удалось, заикаясь, выдавить из себя слова благодарности.

– Мы очень хотим видеть вас нашим клиентом, мистер Файн. – Ротвейлер тактично отвернулась от его блестящих от слез глаз. – Мы в «Цыпочках», конечно, понимаем, с каким огромным количеством трудностей сталкивается работающая мать – простите, родитель. А в вашем случае так особенно, хочу добавить.

– Что вы имеете в виду? – прохрипел Хьюго.

– Гм. С самого начала было видно – как бы мне лучше выразиться? – что вам приходится трудно с Тео. Но мы все восхищались тем, как вы преодолевали эти трудности, чтобы между вами и сыном установились на самом деле удивительно близкие отношения и связь любящих друг друга сына и отца.

Хьюго так удивился, что не мог говорить.

– В дополнение к этому вы всегда быстро реагировали на требования яслей и поддерживали нас, как могли. Вы – образцовый родитель, мистер Файн. Поверьте мне, мне бы очень хотелось, чтобы было побольше таких родителей, как вы.

– Образцовый родитель? – Хьюго резко вдохнул воздух. – Я?

– А теперь могу ли я предложить вам чашечку чая? – Ротвейлер протянула руку к электрическому чайнику за спиной и включила его. – С сахаром, – добавила она. Ей было забавно смотреть на Хьюго. – Я думаю, что сладкий чай хорошо помогает при шоке, – сказала она с улыбкой. Это была первая улыбка, которую он видел у нее на губах.

* * *

В последнее время Тео очень нравилась игра, в которой требовалось нанизывать цветные деревянные кольца на столбик. Большую часть второй половины дня после возвращения из «Цыпочек» Хьюго терпеливо сидел рядом с ребенком в детской, подбадривая его возгласами и хлопаньем в ладоши, если Тео удавалось надеть колечко. Вскоре Тео догадался о связи между усилиями и наградой и, в конце концов, стал сам радостно кричать и прыгать в возбуждении. Хьюго смеялся вместе с ним, пытаясь не думать, сколько таких возможностей у него еще осталось, независимо от того, образцовый он родитель или нет. Тем не менее, он пришел к грустному выводу, что мнение Ротвейлера будет иметь мало значения в сражении с Амандой, учитывая грязные уловки, которые она, несомненно, приготовила. Эти самые тузы в сшитом на заказ рукаве.

Шлеп. Тео с успехом поместил особенно большое и толстое кольцо на столбик и снова аплодировал сам себе. Хьюго заставил себя забыть про беспокойство, тоже захлопал в ладоши и издал радостный возглас.

– Какое трогательное зрелище, – язвительно заметил кто-то от входа в детскую.

– Аманда! Как, черт побери…

– Я вошла? – Она опустила руку в карман блестящего черного кожаного пальто и потрясла в воздухе металлической связкой. – У меня все еще остались ключи.

Когда она вошла на высоких каблуках в комнату, Тео прекратил надевать кольца на столбик и уставился на нее снизу вверх с пола. Он надулся, большие глаза смотрели сурово. Хьюго с беспокойством взглянул на него. Мальчик впитывал напряжение, как губка. Завтра какой-то несчастный ребенок в «Цыпочках» пострадает от последствий.