Текст книги "Украинский нацизм. Исторические истоки"

Автор книги: Вардан Багдасарян

ГЛАВА 3
УКРАИНОФИЛЫ ДВУХ ИМПЕРИЙ: XIX ВЕК

Только в XIX столетии возникает концепция украинской нации. Русский суперэтнос был к этому времени рассредоточен на территории двух империй: Российской и Австрийской. Положение в них русских различалось: государствообразующее – в первом случае и национально-периферийное – во втором. Выдвинутая концепция украинской нации была объективно направлена против Российской империи. Помимо австрийцев и поляков, в ее формировании активную роль сыграла и российская интеллигенция. В украинстве ей виделась сила, которая может быть противопоставлена самодержавию.

Декабристы-украинофилы

Идеи независимого Малоросского государства придерживались декабристы. В революционном движении был создан миф о декабристах как героях войны 1812 года, русских патриотах. Более правильно было бы говорить о декабристах как сепаратистах и врагах российской государственности. Декабристское движение было связано с польским националистическим движением[91]91
  Беккер И. Декабристы и польский вопрос // Вопросы истории, 1948. – № 3.-С. 65–74.


[Закрыть]. Планировалось их скоординированное выступление (рис. 8). Вопрос о независимости Малороссии являлся консенсусом между членами русских тайных обществ и поляками. Еще в начале 1825 года в Житомире состоялся совместный съезд русских декабристов и Польского патриотического общества, возглавляемого князем Антоном Яблоновским. Съезд позиционировался как «славянское собрание». От декабристов на съезде присутствовал, в частности, апологет казацкой героики Кондратий Рылеев. Вопрос о независимости Малороссии поляки считали важнейшим, как непременное условие «общей свободы». Выступавший на съезде поэт Фома Падура прямо предложил формировать украинский национализм на основе героизации казачества. Поднять народ, полагал он, было бы возможно, если напомнить ему старую казачью славу.

Рис. 8. Декабристы в создании мифа о казачестве

По замыслу заговорщиков, восстание должно было начаться одновременно в трех центрах: Петербурге, Малороссии и Польше. Причем польская компонента считалась наиболее сильной. Смерть Александра I спутала все карты. Поляки полагали, что восстание по состоянию дел на декабрь 1825 года не готово. К тому же выступать под девизом «за Константина», имевшего в Польше репутацию человека, ликвидировавшего данные Наполеоном полякам свободы, было невозможно. В итоге, как известно, выступление в декабре 1825 года состоялось в двух центрах: Петербурге и Малороссии. Восстание же в Польше произойдет через 5 лет – в 1830 году.

Поляк Юлиан Люблинский (Мотошнович), из обедневших шляхтичей, стоял во главе декабристской организации «Общество соединенных славян». Ранее он был близок с польскими национальными организациями, такими как, например, «Союз молодых поляков». Будучи выслан под надзор полиции по месту жительства матери в Новоград-Волынский, в 1823 году вместе с братьями Борисовыми он и организовал «Общество объединенных славян». Созданное общество должно было играть на польские интересы. Такая игра обнаруживается через проект создания федеративной республики. Субъектами Федерации должны были стать: Россия, Польша, Богемия, Моравия, Сербия, Хорватия, Далмация, Валахия, Молдавия, Венгрия, Трансильвания. Чтобы Польша стала полноправным членом Федерации, на первоначальном этапе ей требовалось дать независимость от России. Однако границы Польши не совпадали с этническими польскими границами. Позже «Южное общество», в которое вошло «Общество соединенных славян», обещало передать в новое польское государство часть бывших восточных кре-сов: губернии Волынскую, Минскую, Гродненскую и часть Виленской. Рылеев свидетельствовал на следствии, что слышал о существовании договора между «Южным обществом» и польской стороной по установлению будущей границы с Польшей[92]92
  Нечкина М.В. Общество соединенных славян. – М. – Л.: ГИЗ, 1927. – 245 с.


[Закрыть].

Тарас Шевченко – пророк украинского национализма

Тараса Григорьевича Шевченко принято определять апостолом украинской самостийности. И слово «апостол» в данном случае не фигура речи. На Украине в рамках са-мостийнического движения проводилась сакрализация «народного поэта». К нему обращались в поэтических молитвах. Одной из таких молитв являлось переделанное «Отче наш» (рис. 9).

Рис. 9. Тарас Шевченко как «апостол» украинского национализма

Апология Шевченко была допустима и в советский период. Из всех украинских самостийников он единственный, кто был в СССР пропагандистски легитимен. Его именем называли улицы не только в Украинской ССР, к примеру, набережная в Москве, носившая до 1961 года название «Дорогомиловская». Ему ставили памятники. С его портретом в СССР выходили почтовые марки. Стихи Шевченко входили в обязательную школьную программу советской литературы. Школьники наизусть учили шевченковское стихотворение 1845 года «Завещание» в переводе не кого-нибудь, а Александра Твардовского. Текст про украинскую свободу, который учил каждый советский школьник, целесообразно привести целиком:

 
Как умру, похороните
на Украйне милой,
Посреди широкой степи
выройте могилу,
Чтоб лежать мне на кургане,
над рекой могучей,
Чтобы слышать, как бушует
старый Днепр под кручей.
И когда с полей Украйны
кровь врагов постылых
Понесет он…
вот тогда я встану из могилы —
Подымусь я и достигну
божьего порога,
Помолюся… А покуда
я не знаю Бога.
Схороните и вставайте,
цепи разорвите,
Злою вражескою кровью
волю окропите.
И меня в семье великой,
в семье вольной, новой,
Не забудьте – помяните
добрым тихим словом.
 

Стихи были очевидно националистическими. Как же они могли быть допущены к изучению в СССР? Поэт писал о смываемой Днепром с Украины крови постылых врагов, об окроплении воли злою вражескою кровью. Чью же кровь имел в виду поэт? Не вызывает сомнений, что подразумевалась русская кровь. Этого в советской литературе предпочитали не замечать и трактовали соответствующие призывы поэта не в националистическом, а в классовом смысле. Хотя Кобзарь был вполне определенен, призывая проливать кровь врагов Украины, а не кровь врагов крестьянства и в целом угнетенного люда. Воодушевлял советских обществоведов и антирелигиозный пафос стихов Шевченко. Поэт отказывается признавать Бога, покуда враги властвуют на родной Украине. Тогда же, когда они будут изгнаны, он готов принять и Бога. Нация с очевидностью ставилась Шевченко выше религии. Назвать такую позицию христианской, конечно же, было нельзя.[93]93
  Беляков С. Тарас Шевченко как украинский националист // Вопросы национализма, 2014. – № 2. – С. 93–114.


[Закрыть]

Шевченко в СССР ставили на один уровень с Пушкиным, включали в число величайших поэтов мира. Конечно же, это была искусственная раскрутка поэтической гениальности. Произведения жанра народной поэзии представлялись мировой поэтической классикой. Переводы стихов Шевченко на разные языки оказывались зачастую лучше оригинала. И это не удивительно, учитывая, что переводчиками выступали, к примеру, Василий Жуковский, Александр Твардовский, Этиль Лилиан Войнич (автор «Овода»).

Сравниваемый с Пушкиным Шевченко сам, впрочем, пушкинское творчество не любил, понимая, очевидно, что такого рода сравнение будет явно не в его пользу.

Тарас Шевченко едва не оказался представлен в ряду героев Российской истории в скульптурной композиции памятника «Тысячелетняя Россия». Приятель поэта скульптор Микешин хотел сделать изваяние явочным порядком, а потом уже поставить власть и общество перед фактом. Когда замысел раскрылся, разгорелся скандал. Со стороны прогрессивной общественности было организовано беспрецедентное давление, чтобы изваяние поэта в композицию все-таки было включено. Такое же давление было организовано, чтобы там не было Ивана Грозного. Здравый  смысл все же восторжествовал, и противник российской государственности, каковым являлся Тарас Шевченко, в композицию памятника включен не был. Можно ли это решение рассматривать как дискриминацию украинской культуры в России? Представительство выходцев с Малороссии в композиции памятника и без Шевченко было особо широким (и даже неоправданным): Даниил Галицкий, Богдан Хмельницкий, Антоний Печерский, Феодосий Печерский, Кукша Печерский, Нестор Летописец, Петр Могила, Димитрий Ростовский, Георгий (Конисский), Феофан Прокопович, Александр Безбородко, Виктор Кочубей, Иван Паскевич, Николай Гнедич, Николай Гоголь, Дмитрий Бортнянский. Пройдет некоторое время, и памятник Шевченко в Российской империи появится: в 1898 году он был возведен на средства банкира, участника «Громады» Алексея Алчевского. Есть, впрочем, мнение, что первый памятник Шевченко был возведен еще в 1881 году в Форте-Александровском в Казахстане, который в настоящее время называется Форт-Шевченко.

«Апостол» украинского национализма Тарас Григорьевич Шевченко мечтал стать русским поэтом и художником. Предметом вожделений для него являлось вхождение в круг признанных представителей русской культуры. Для него, крепостного крестьянина, русская культура означала не иную культурную общность, а принадлежность к элитарному уровню, сопряженному с государственным литературным языком. Украинское, как и орловское или вологодское, воспринималось как народное, диалектное, провинциальное. Русское формировалось как надстоящий над всеми ними уровень цивилизационногосударственный. На этот уровень и мечтал первоначально подняться Шевченко. И идентично он был русским человеком. Тарас Григорьевич вел «Дневник». В отличие от стихотворных произведений, он был предназначен для личного пользования. Так вот «Дневник» апостола украинства велся не на мове, а на «проклятом» русском. Проживал украинский поэт большую часть своей жизни не в любимой Украине, где вполне мог бы поселиться, а в имперской столице – Петербурге. В желании стать русским поэтом Шевченко отговаривали его петербургские покровители, признанные российские литераторы. Он был им интересен не как классический поэт, а именно народной колоритностью и народным же протестом против самодержавия. Петербург в этом смысле и создал апостола украинства.

Смелые изобличения Шевченко царя, царской фамилии и вельмож приобретают другое значение при изучении биографии поэта. Часто он клеймил в стихах тех, кому был обязан по жизни. И не просто клеймил политически, а оскорблял в формате мужицкого сквернословия. Доставалось от Кобзаря и Брюллову, и Жуковскому, и Гоголю, и Вильегорскому, и Владимиру Далю – все они являлись для него царедворцами. А между тем среди обличаемых им так называемых царедворцев были и те, кто принял непосредственное участие в его судьбе, в освобождении из крепостной неволи, в предоставлении права во время солдатской службы ночевать не в общей казарме с солдатами (близость «солдатни» «народного поэта» сильно напрягала). Чувства благодарности к кому-либо Тарас Григорьевич не испытывал. Не испытывал он его и к царской фамилии, хотя было за что. Астрономическую сумму за выкуп Шевченко из крепостного состояния (2500 рублей), назначенную помещиком Павлом Энгельгардтом, внесла императорская фамилия. У помещика были свои резоны. Он вложил средства в обучение Тараса и хотел сделать из него дворового живописца. Деньгами Энгельгардта, внучатого племянника князя Потемкина-Таврического, было не удивить. Он входил в круг богатейших людей Украины. Только в Киевщине в его распоряжении находилось 18 тысяч душ крепостных. Энгельгардт, безусловно, не хотел отпускать Тараса, а потому и назначил за него неподъемную сумму. Ажиотаж вокруг крепостного только укреплял его в понимании, что имеет место особый случай. Петербургские художники и поэты помогли молодому дарованию: Брюллов нарисовал портрет Жуковского, выставленный на аукцион, и деньги от продажи картины должны были пойти на выкуп. Но саму сумму внесла царская семья. Чем отплатил Шевченко? Он бранит императора, к чему Николай I отнесся с иронией. Но ругает бывший крепостной и выкупившую его императрицу, высмеивает ее физические недостатки (в частности, приобретенное после 14 декабря 1825 года – восстания декабристов – нервное трясение головой, худобу ног, что было совсем непристойно).

Вот соответствующий фрагмент из комедии Шевченко «Сон»:

 
Сам по залам выступает,
высокий, сердитый.
Прохаживается важно
с тощей, тонконогой,
словно высохший опенок,
царицей убогой,
а к тому ж она, бедняжка,
трясет головою.
Это ты и есть богиня?
Горюшко с тобою!..
За богами – бары, бары
выступают гордо.
Все, как свиньи, толстопузы
и все толстоморды!
Норовят, пыхтя, потея,
стать к самим поближе:
может быть, получат в морду,
может быть, оближут
царский кукиш!
Хоть – вот столько!
Хоть пол фиги! Лишь бы только
под самое рыло.
В ряд построились вельможи,
в зале все застыло,
смолкло… Только царь бормочет,
а чудо-царица
голенастой, тощей цаплей
прыгает, бодрится.
Долго так они ходили,
как сычи, надуты
что-то тихо говорили,
слышалось: как будто,
об отечестве, о новых
кантах и петлицах,
 о муштре и маршировке.
А потом царица
отошла и села в кресло.
К главному вельможе
царь подходит да как треснет
кулачищем в рожу.
Облизнулся тут бедняга
Да – младшего в брюхо!
Только звон пошел. А этот
как заедет в ухо
меньшему, а тот утюжит
тех, что чином хуже,
а те – мелюзгу, а мелочь —
в двери!
И снаружи
как кинется по улицам
и – ну колошматить
недобитых православных!
А те благим матом
заорали да как рявкнут:
«Гуляй, царь-батюшка, гуляй!
Ура!.. Ура!.. Ура-а-а!
 

Художественное качества такого рода творчества, конечно, весьма сомнительно. Остается удивляться, как это удалось выдать за гениальную поэзию. Но факт нанесенного оскорбления царице как женщине здесь налицо. Удивительно, но император, ознакомившись с сим произведением, никак не реагирует. Комедия Шевченко была написана в 1844 году, а по делу Кирилло-Мефодиевского общества он был привлечен только в 1847-м. Возмущен творчеством Шевченко был даже В. Г. Белинский, сам находившийся в оппозиции к самодержавию, но считавший, что украинский поэт переходит границы приличия. «Наводил я справки о Шевченке, – писал критик своему приятелю Павлу Анненкову, – убедился окончательно, что вне религии вера есть никуда негодная вещь. Вы помните, что верующий друг мой говорил мне, что он верит, что Шевченко? человек достойный и прекрасный. Вера делает чудес? творит людей из ослов и дубин, стало быть, она может и из Шевченки сделать, пожалуй, мученика свободы. Но здравый смысл в Шевченке должен видеть осла, дурака и пошлеца, а сверх того, горького пьяницу, любителя горелки по патриотизму хохлацкому. Этот хохлацкий радикал написал два пасквиля? один на г<осударя> и<мператора>, другой? на г<осударын>ю и<мператри-ц>у. Читая пасквиль на себя, г<осударь> хохотал, и, вероятно, дело тем и кончилось бы, и дурак не пострадал бы, за то только, что он глуп. Но когда г<осударь> прочел пасквиль на и<мператри>цу, то пришел в великий гнев, и вот его собственные слова: «Положим, он имел причины быть мною недовольным и ненавидеть меня, но ее-то за что?» И это понятно, когда сообразите, в чем состоит славянское остроумие, когда оно устремляется на женщину. Я не читал этих пасквилей, и никто из моих знакомых их не читал (что, между прочим, доказывает, что они нисколько не злы, а только плоски и глупы), но уверен, что пасквиль на и<мператри>цу должен быть возмутительно гадок по причине, о которой я уже говорил. Шевченку послали… солдатом. Мне не жаль его, будь я его судьею, я сделал бы не меньше. Я питаю личную вражду к такого рода либералам. Это враги всякого успеха»[94]94
  Белинский В.Г. Собрание сочинений. – СПБ.: Типография И. Гольдберга, 1900. – ВыпускУ. – С. 164–165.


[Закрыть].

И после всех этих нанесенных императорской фамилии оскорблений вдовствующая императрица Мария Федоровна сочла возможным лично ходатайствовать перед Николаем Павловичем о судьбе украинского поэта. Сказывался, вероятно, проникшая даже во дворец романтизация украинства.

Стихи против царицы нельзя объяснить только особым эмоциональным состоянием поэта. Проходят годы (16 лет), и в день смерти Александры Федоровны уже вернувшийся в Петербург поэт пишет следующее:

 
Хотя лежачего не бьют,
но отлежаться не дают
ленивому. Тебя же, сука!
и сами мы, и наши внуки —
всем миром люди проклянут!
Не проклянут, а только плюнут
на грудью кормленных щенят,
на твой помет. О мука! Мука!
О скорбь моя, моя печаль!
Пройдешь когда ли? Или псами
цари с министрами-рабами
тебя затравят-загрызут!
Не загрызут! А люди тихо
без всякого лихого лиха
царя на плаху поведут.
(Хоча лежачого й не б’ють,
То і полежать не дають
Ледачому. Тебе ж, о суко!
І ми самі, і наші внуки,
I миром люди прокленуть!
Не прокленуть, а тілько плюнуть
На тих оддоєних щенят,
Що ти щенила. Муко! Муко!
О скорбь моя, моя печаль!
Чи ти минеш коли? Чи псами
Царі з міністрами-рабами
Тебе, о люту, зацькують!
Не зацькують. А люде тихо
Без всякого лихого лиха
Царя до ката поведуть).
 

Так мог писать только человек не вполне психически здоровый. Фобии апостола украинства пестовались далее его адептами.

Была ли понятной сепаратистская и националистическая направленность произведений Шевченко. Судя по материалам полицейского расследования – вполне. Генерал-адъютант А.Ф. Орлов в связи с расследованием о деятельности Кирилло-Мефодиевского общества сообщал: «Шевченко вместо того, чтоб вечно питать бла-говейные чувства к особам августейшей фамилии, удостоившим выкупить его из крепостного состояния, сочинял стихи на малороссийском языке самого возмутительного содержания. В них он то выражал плач о мнимом порабощении и бедствиях Украины, то возглашал о славе гетманского правления и прежней вольнице казачества, то с невероятною дерзостью изливал клеветы и желчь на особ императорского дома, забывая в них личных своих благодетелей. Сверх того, что все запрещенное увлекает молодость и людей с слабым характером, Шевченко приобрел между друзьями своими славу значительного малороссийского писателя, а потому стихи его вдвойне вредны и опасны. С любимыми стихами в Малороссии могли посеяться и впоследствии укорениться мысли о мнимом блаженстве времен гетманщины, о счастии возвратить эти времена и о возможности Украине существовать в виде отдельного государства»[95]95
  Доповідь О.Ф. Орлова Миколі І про діяльність Кирило-Мефодіївсь-кого товариства і пропозиції щодо покарання його членів // URL: http://litopys.org.ua/rizne/kmt03.htm.


[Закрыть].

Судя по этому чрезмерному уважению, которое питали и лично к Шевченко и к его стихотворениям все украйно-славянисты, сначала казалось, что он мог быть если не действующим лицом между ними, то орудием, которым они хотели воспользоваться в своих замыслах. Но, с одной стороны, эти замыслы были не столь важны, как представлялось при первом взгляде, а с другой – и Шевченко начал писать свои возмутительные сочинения еще с 1837 года, когда славянские идеи не занимали киевских ученых. Равно и все дело доказывает, что Шевченко не принадлежал к «Украйно-славянскому обществу» и действовал отдельно, увлекаясь собственной испорченностью. Тем не менее по возмутительному духу и дерзости, выходящей из всяких пределов, он должен быть признаваем одним из важных преступников. То, что Шевченко как человек крепкого телосложения был отдан на службу в солдаты в Оренбургский корпус, являлось рекомендательным заключением в связи с вышеприведенной характеристикой. Он был единственный из проходящих по делу Кирилло-Мефодиевского общества, к кому была применена соответствующая мера наказания. Шевченко выделяли среди других апологетов украинства, имея в виду возможные последствия распространения его стихов.

Пантелеймон Кулиш как-то назвал Тараса Шевченко первым украинским историком. Действительно, в его поэзии есть все, что составит в дальнейшем нарратив украинского исторического мифа. Шевченко воспевает в своих стихах гетманщину. Осуждается Богдан Хмельницкий, прельстившийся союзом с Москвой. Россия и русские обличаются за то, что будто бы отобрали у Украины свободу. Достается также в его стихах полякам и евреям. Степень ксенофобии отдельных произведений Шевченко была столь велика, что даже в советское время, к примеру, поэма «Гайдамаки» подвергалась запрету. Для иллюстрации национализма шевченковской поэзии приведем некоторые примеры.

 
…Московщина,
Кругом чужі люде.
…Насміються на псалом той,
Що виллю сльозами;
Насміються… Тяжко, батьку,
Жити з ворогами!
Степи мої запродані
Жидові, німоті,
Сини мої на чужині,
На чужій роботі,
Дніпро, брат мій, висихає,
Мене покидає,
І могили мої милі
Москаль розриває…
 

Був я уторік на Україні, скрізь був й все плакав: сплюндрували нашу Україну катової віри німота з москалями – бодай вони переказилися.

Слова, вкладываемые поэтом в уста ведьмы:

 
І я люта, а все-таки
Того не зумію,
Що москалі в Україні
З козаками діють.
Люди на Украине
Кайданами міняються,
Правдою торгують.
I Господа зневажають, —
Людей запрягають
В тяжкі ярма. Орють лихо,
Лихом засівають…
…Москалі чужі люди,
Тяжко з ними жити
Немає з ким поплакати,
Ні поговорити.
Москалики, що заздріли,
То все очухрали.
Могили вже розривають
Та грошей шукають.
…Ой, Богдане!
Нерозумний сину!
Подивись тепер на матір,
На свою Вкраїну…
…Ой, Богдане, Богданочку!
Якби була знала,
У колисці б задушила,
Під серцем приспала.
Степи мої запродані
Жидові, німоті,
Сини мої на чужині,
На чужій роботі.
Дніпро, брат мій, висихає,
Мене покидає,
І могили мої милі
Москаль розриває…
 

Москаль в представлении Шевченко – это человек, наделенный сугубо негативными качествами. Он наставляет украинских девушек не влюбляться в москалей, которые суть обманщики. С этого назидания открывается поэма Шевченко 1844 года «Катерина»:

 
Чернобровые, любитесь,
да не с москалями,
москали – чужие люди,
глумятся над вами.
Позабавится и бросит —
поминай как звали.
А дивчина погибает
в горе да в печали.
Пусть сама б она погибла,
кляня долю злую,
но еще и то бывает —
губит мать родную.
Если есть за что увянуть —
сердце с песней вянет,
люди в сердце не заглянут
и жалеть не станут.
Чернобровые, любитесь,
да не с москалями:
москали – чужие люди,
смеются над вами.
 

Сюжет обмана москалем-военным украинской девушки был настолько значим для Тараса Григорьевича, что по мотивам поэмы им была написана одноименная картина. В версии Шевченко военный обманул девушку именно потому, что являлся москалем[96]96
  Шевченко Т.Г. Собрание сочинений в пяти томах/Под ред. М. Рыль-ского и Н. Ушакова. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1948–1949.


[Закрыть].